Текст книги "Ты (не) моя (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

Глава 8

Глава 8

Нина

Начальник Рустама держит слово – допивает кофе и прощается. Рустам идет его провожать в прихожую. Они там тихо о чем-то разговаривают. Но ведь это может меня и не касаться?

Я стараюсь держать себя в руках, потому что это кем же надо быть, чтобы после всех разговоров выдать меня Артуру?! Мне хочется надеяться, что Рустам – не такой. Нет, я уверена, что он не такой! Он же жизнью рисковал, спасая меня. Ему проще бы было не вмешиваться.

Рустам возвращается на кухню, садится завтракать, посматривает время от времени на меня.

–Ничего не бойся. Мужу тебя не отдам.

Для меня его слова очень много значат. Потом ему звонят, он отвечает. И я понимаю, что встреча с этим самым Лазаревым предстоит не в какой-то отдаленной перспективе. А уже минут через пятнадцать. И мандраж одолевает меня с новой силой. Сидеть и трястись под взглядом Рустама мне совсем не хочется, поэтому я убираю со стола и мою посуду, а потом ухожу в ту комнату, в которой я спала.

–Я тебя позову, – доносится мне вслед.

–Хорошо, – отзываюсь, потому что надо что-то сказать. Вряд ли моё "хорошо" имеет хоть какое-то значение.

В комнате бросаю вокруг себя растерянные взгляды. Зачем я вообще сюда пришла? Здесь мне ни от кого и ни от чего не спрятаться. Да и моего здесь тоже ничего нет. Подхожу к окну и смотрю на улицу, просто, чтобы себя чем-то занять. Это окно выходит на дорогу, по которой бесконечной рекой текут автомобили. У каждого свои дела, и люди торопятся заниматься ими. Глядя на этот поток, особенно остро чувствую свою беспомощность. Я ввязалась в то, что мне не по силам. Но даже если бы мы не встретились с Егором, моя судьба вряд ли закончилась хорошо. Артур – жестокий человек, которому нравится издеваться над слабыми, причинять боль. Мне повезло, что всё это не касалось ребенка. Но не от великой любви, а из циничного расчета. Артур говорил, что если бить собаку, которая охраняет твой дом, в самый нужный момент она вместо того, чтобы защищать его, вцепится тебе в руку. Поэтому он всегда старался расположить Давида к себе. А я боялась за сына и старалась, чтобы он не замечал, как тот обращается со мной.

Меня опутывают воспоминания, поэтому я отключаюсь от реальности, в которую меня возвращает стук в дверь.

–Нина, выходи.

А мне, взрослой женщине, хочется залезть под кровать. Пульс учащается. Сглатываю вязкий ком в горле, уговариваю себя, что всё будет хорошо и иду к двери. Как на казнь.

–Пошли, Лазарев приехал, – говорит мне Рустам, – Он на кухне. Я тебя отведу и вас одних оставлю.

Я дергаюсь.

–Не паникуй, Нин. Он – нормальный. Но разговор этот касается вас двоих.

Я оказываюсь на кухне. Рустам даже не заходит, просто закрывает за мной дверь, возле которой я и топчусь.

Около окна мужчина в рубашке и светлых брюках. Пиджак и галстук висят на стуле. При моем появлении мужчина оборачивается и внимательно на меня смотрит. Но не подходит. На вид ему, как Артуру. И нет той давящей энергетики, которая постоянно исходит от моего мужа.

Я остаюсь возле двери. Он, видимо, ждет, что подойду к нему. Не дождавшись, подходит сам. Рассматривает меня, начиная с босых ступней, исследует одежду и затем подцепляет меня за подбородок, чуть разворачивая к себе пострадавшей частью моего лица.

–Да уж! – изрекает задумчиво.

Шлепаю его по руке.

–Не трогайте меня! – стараюсь звучать грозно.

–Хм. Ладно. Меня зовут Марк Лазарев. Я – отчим Егора.

Я и до этого волновалась. Сейчас же сердце разорвется.

–Что с ним? – неважно, что подумал обо мне этот мужчина, неважно, как он ко мне относится.

Главное узнать, что Егор жив и здоров.

–Егор в больнице. Его очень сильно избили, сломали ребра, одно из ребер пробило легкое...

Он говорит что-то еще, но моей выносливости, похоже, пришел конец, потому что я начинаю оседать на пол. перед глазами всё чернеет, звуки меркнут. Последнее, что я чувствую – это то, что на пол мне свалиться не дают.

Из беспамятства выплываю уже на диване в гостиной.

–Что вы ей наговорили? – недовольный голос Рустама раздается над моей головой.

Чем-то нестерпимо пахнет, что заставляет меня отодвинуть голову.

–Она спросила про Егора. Я стал рассказывать. Откуда я знал, что она – впечатлительная? – отвечает Марк довольно спокойно.

Я заставляю себя открыть глаза.

–Он – жив? – смотрю на Марка. Голос у меня ломается.

–Да, живой он! Что ты переполошилась? Разве я сказал по-другому? – Марк хмурится.

Я выдыхаю, позволяя окутать себя облегчению. Впервые за все то время с того момента, как меня бросили в подвал. Егор жив... Жив... Жив! Артур наврал.

–Рустам Тимурович, девушка очнулась. Можно мы договорим? – чуть удивленно смотрю на мужчину. Он вообще как танк. Его не остановишь.

–Да, конечно, Марк Федорович. Только постарайтесь её больше не доводить, – но и Рустам не так прост.

Он оставляет нас на этот раз в гостиной. Снова закрывает за собой дверь.

–Что вы хотели? – разговаривать с Лазаревым мне уже не хочется. То, что меня по-настоящему волновало, я узнала.

Я сажусь на диване, откидываюсь на спинку. Голова всё ещё кружится.

–Егор слезно просил тебя найти, Нина, – мужчина отпускает шпильку, – Я тебя нашел. Но если ты хочешь нашими руками разобраться с неугодным мужем, то это проигрышный вариант.

Сижу и хлопаю глазами. Становится дурно.

–То есть вы серьезно полагаете, что я разработала такой дьявольский план, чтобы использовать вас? Да я вас знать не знаю! – взрывает меня в конце концов.

Марк снова хмыкает и качает головой.

–Ну вот и познакомились. Я тебя предупредил, Нина. Навредить моей семье я никому не позволю. А теперь – ты дойдешь до машины?

Ничего уже не понимаю.

–До какой машины?

–До моей.

–Зачем?

–А что ты дальше планируешь делать? Здесь прятаться? У Рустама Тимуровича свои дела. А Карапетян – психопат.

–Да вам-то что до меня?

–Егор...

–Вот с Егором я и буду разговаривать. А вы... Мне тоже не понравились! Слишком заносчивы...

Теперь моргает он.

–Обиделась? А Егора увидеть хочешь? Он же переживает... Что с тобой... Где ты...

У меня открывается рот.

–Ну вы и гад!

–Я – очень полезный гад, – даже не оправдывается, – У тебя обуть нечего? А то босиком ходить плохая идея, -смотрит в упор и точно знает, что убедил меня.

Я очень хочу увидеть Егора. Своими глазами убедиться, что он живой. Пусть и в больнице.

–Размер ноги какой у тебя?

–38.

Звонит и где-то через полчаса в квартире появляется коробка с кроссовками.

–Обувайся. Поехали.

–К Егору? – уточняю я.

–К Егору, к Егору, – отвечает Лазарев.

Может, он не такой плохой, как мне показалось?

Глава 9

Глава 9

Нина

Всю дорогу неизвестно куда еду как на битом стекле. Марк Федорович едет со мной в одной машине, на одном сиденье, но он уткнулся в телефон и что-то быстро там печатает. Его моё общество совершенно не напрягает. Очень хочется надеяться, что он меня не обманул. Но я снова загнана в угол и ничего не могу сделать.

Наконец, машина останавливается. Выглядываю в окно – это особняк.

–Это не больница, – произношу вслух.

Его величество Лазарев позволяет себе труд взглянуть на меня. Вздыхает.

–Привез тебя с будущей свекровью знакомиться.

–Вы обещали отвезти к Егору! – у меня в голосе звучат истеричные нотки.

У меня уже есть одна свекровь. И ... Знакомиться с матерью Егора без самого Егора я не хочу.

–Так! Никто тебя не съест. Это первое. Второе – в доме дети, поэтому будь добра – держи себя в руках. И... – голос его смягчается, – Нина, подумай хорошо. Прежде чем ехать к Егору, тебя надо привести в порядок. У тебя на лице синяки, вид как у узницы концлагеря, майка мужская на тебе надета, ноги все расцарапаны... Егора только с того света вытащили. Ты считаешь, ему легко будет тебя увидеть такой?

Я сникаю. Он абсолютно прав. Но я не жду, что женщина, сын которой едва не погиб из-за меня, будет ко мне снисходительна. У меня отвратительный опыт общения со свекровью.

–Не истери, пожалуйста. Всё будет нормально.

Кошусь на мужчину. Ему легко говорить. Такое впечатление, что весь мир лежит у его ног.

–Пошли, – он берет меня за локоть и ведет в дом.

Наверное, хорошо, что так делает. Иначе бы я вцепилась в автомобильное сидение и никуда бы не пошла.

Дом светлый, красиво обставленный, уютный какой-то. Нас встречает женщина. Красивая, ухоженная, со вкусом одетая.

–Здравствуйте, Нина. Я – мама Егора. Меня зовут Наталия Васильевна.

Я цепенею, хотя больше всего хочу сейчас сбежать и спрятаться.

–Марк, ты зачем держишь девушку? – обращается она к мужчине, который меня привез. Своему мужу?

–Ах, да... Что это я. Вот тебе Нина, слово я сдержал. Теперь ты сама разберешься, – Марк Федорович убирает руку от меня.

Я же делаю глубокий вдох.

–Здравствуйте, Наталия Васильевна. Я бы очень хотела... – запинаюсь под ее внимательным взглядом, – Мне нужно увидеть Егора.

Мне правда это нужно. Жизненно необходимо. Кажется, только увидев его, я вырвусь из этого кошмара.

– Ты его увидишь. Завтра. Сегодня отдохнешь. Закажем тебе одежду. И поговорим, – она разворачивается, – Пойдем в столовую.

–А я? – озадаченно спрашивает Марк. С него как-то сразу слетает часть доспехов бога.

Наталия Васильевна оборачивается и хитро улыбается.

–А тебе – большое спасибо.

–Спасибами сыт не будешь.

–Марк, – смеется женщина, – Ты – прохиндей.

–Нельзя так на мужа. Я...

Со стороны выскакивает мальчик.

–Папа, папа! Скажи ей! – кричит он на бегу.

Следом появляется девочка. Идет, не спеша, с идеально прямой спиной и очаровательной улыбкой. Маленькая кукла. Даже не верится, что она – настоящая, до того красивая.

–Папочка! – раздается ее мелодичный голосок, когда она подходит к Лазареву. И следом уже в адрес мальчика – разъяренное шипение, – Лука, ты – ябеда.

Марк Федорович смотрит то на мальчика, то на девочку. Сейчас мальчик нахмуренный и просто одно лицо с самим Марком, каким он был в квартире Рустама.

–Так, ладно, рассказывайте, – говорит детям, потом обращается к нам с матерью Егора, – А вы идите, девочки, идите. Я скоро приду.

Наталия Васильевна приводит меня в столовую, просит принести чай, кивает мне на кресло. Сама устраивается на диване.

–Нина, я вижу, вы очень напряжены. Не стоит бояться. Я вас ни в чем не виню. И уважаю выбор своего сына, – таких слов от нее я совсем не ждала. Я думала, она будет нападать.

Я теряюсь.

–Но я замужем... – тихо говорю я, – И не должна была...

Она меня перебивает, не давая договорить.

–Что не должны были, Нина? Влюбляться? Жить? Мечтать о счастье?

Я отвожу взгляд. Невыносимо слушать то, что она говорит. Долгое время я считала, что ни на что не имею права.

–Муж вас часто бил? – задает она неожиданный вопрос.

Я снова смотрю ей в глаза и чувствую, как кровь отливает от лица.

–Нина, послушайте. Вне зависимости от того, как у вас всё сложится с Егором, я хочу вам помочь. Нельзя жить так, как вы жили. Это страшно. И не у каждой хватает сил хотя бы попытаться что-то изменить. Нина, вы хотите развестись и забрать себе вашего сына?

Каждый мой нерв дрожит от этих слов как натянутая струна.

–Хочу, – признаю очевидное, – Но Артур...

Она отрицательно качает головой.

–Речь не об Артуре, Нина. Речь о вас. О вашей жизни. И о жизни вашего ребенка, – она делает паузу, – Вам нужно зафиксировать побои и написать на мужа заявление.

Надежда обрывается тут же.

–У него мой сын.

–Он способен отыграться на ребенке?

Не могу ей врать.

–Нет. Это его единственный ребенок. Других детей Артур иметь не может.

–Тогда что вас смущает?

–Артур отомстит. Обязательно. Если я сделаю так, как вы говорите, я больше никогда не увижу Давида.

–Если вы не сделаете так, как я говорю, вот тогда вы точно никогда не увидите вашего сына. Расскажите мне, что с вами произошло.

Это тяжело. Очень. Но впервые за очень долгое время, я хочу рассказать. Вскрыть нарыв, надеяться, что станет легче.

Приносят чай. И я начинаю говорить. С самого начала. С того момента, когда Артур купил меня будто корову на рынке. Знал, что никто не вступиться за меня и он может делать со мной всё, что ему будет угодно. Отчим был рад отделаться от меня. он меня тихо ненавидел. Нет, не бил. И не приставал, но за человека не считал. И как только появился выгодный покупатель, выдал меня замуж. Через десять дней после того, как мне исполнилось восемнадцать. Первый год мне до сих пор вспоминать жутко. Секс... Я ненавидела Артура. ненавидела вообще всех мужчин. Но затем кто-то услышал мои молитвы. Артур попал в аварию. И всё. С тех пор эти развлечения стали ему недоступны. К этому времени я родила сына. После аварии ребенок стал главной ценностью Карапетяна. Он мечтал вырастить из него свое подобие. Но у него не получалось. Давид не был похож на него. Так прошло пять лет. А потом случился Егор. Как чудо, в которое я уже не верила. И я стала снова мечтать. И надеяться.

–Мы с Егором договорились встретиться у виноградников. Я пошла туда. Но по дороге мне позвонили и сказали срочно вернуться домой. Я послушалась, написала Егору сообщение. Когда пришла домой, меня заперли в подвале. Я не знаю, сколько времени я там просидела. Потом пришел Артур. Он всё знал. Он... стал ругаться, ударил меня. А после сказал, что продаст в бордель. когда он ушел, пришли его люди и выволокли меня из дома, потащили к машине, стали трогать. тогда я поняла, что по-настоящему, стала отбиваться. Мимо проезжал мужчина... Рустам... Он не испугался, остановился и отбил меня у них. После привез в Москву.

Мать Егора внимательно меня слушает. Когда я замолкаю, произносит:

–Вам стоит довериться мне. И сделать так, как я сказала.

Глава 10

Глава 10

Нина

Я понимаю, что она права. Мне нужен развод. И защита от Артура. Вряд ли его остановит то, что я с ним разведусь. В его глазах я – вещь. Лишь его вещь. И это не может измениться. Вернее, может. Лишь одним способом – если меня не станет.

Но противостоять ему? Мне страшно. Вдруг ничего не выйдет? Или эта уверенная в себе женщина передумает мне помогать? Что тогда?

Да и просто страшно. Страшно посметь противостоять тирану.

Артур всё же меня сломал...

–Нина... Я понимаю, вам тяжело. Вам нужна помощь психолога. Но стремиться бороться за себя вы должны сами. Я и моя семья можем лишь помочь вам. Но не принять за вас решение.

Артур отучил меня верить людям. Вот и теперь я ищу подводные камни.

–Вы хотите отомстить моему мужа через меня? – такие моменты лучше выяснять на берегу, а розовые очки никого еще не спасали.

Серые глаза отливают сталью. Холодная улыбка касается губ Наталии Васильевны.

–Нина, если бы я хотела просто отмстить, я бы отомстила. И вы бы мне для этого были не нужны.

От ее слов холод бежит по спине. Есть люди невероятно сильные, это чувствуется даже от простого пребывания рядом с ними. Но в то же время они пугают, потому что пределы своей силы устанавливают сами. У меня такое впечатление от этой женщины. Такими, наверное, были королевы в средние века.

Я набираю воздуха. В одном, Наталия Васильевна абсолютно права – я должна решить, как хочу жить. И хочу ли жить вообще. Ведь доведенный до края Артур не пощадит. Он не умеет.

–Я... Хорошо. Я напишу на него заявление, – иду дальше, хотя ужасно боюсь.

–Забрать его не получится, – предупреждает она сразу.

Могла бы не говорить. Я же не дурочка. Я запущу машину, которую будет уже не остановить. Ведь наверняка родственники Егора подключат все имеющиеся связи, чтобы утопить Карапетяна.

–Но честно говоря, окунуть вашего муженька в ведро с помоями тоже хочется, – улыбка на лице женщины становится озорной. Глаза блестят. Так она кажется молодой.

Нехорошая догадка появляется у меня.

–Вы его видели? – озвучиваю её.

–Да-а. Мы уже успели познакомиться, – подтверждает мать Егора мои предположения.

Видя мой испуг, Наталия меня сразу же успокаивает:

–Ничего он мне не сделал. Не так страшен чёрт, как его малюют, Нина.

–Вы... Это всё... Зачем вам?

–Меня Егор попросил. Это первое. Второе, ваш муж едва не убил моего сына. Чему меня и научила жизнь, так это тому, что никому нельзя позволять безнаказанно причинять вред ни мне самой, ни моим близким.

Какое-то время мы внимательно друг на друга смотрим, потом Наталия Васильевна продолжает:

–Сейчас нужно поехать в отдел полиции. В таком виде, в котором вы сейчас. Там написать заявление. Я с вами не поеду. Отправлю одного из своих адвокатов. Он поможет всё правильно оформить. Про то, что вас закрыли в подвале и удерживали насильно, нужно обязательно рассказать. Как и про угрозы вашего мужа продать вас в Турцию в сексуальное рабство...

–Когда меня Рустам от дома мужа увозил, по нам стреляли. У него на машине остались следы от пуль, – добавляю я. Мне кажется это важным.

Мать Егора явно удивлена:

–Даже так? Что ж... Тогда есть все основания закрыть вашего супруга. С таким набором статей вряд ли его оставят на свободе...

Опять заглядывает Марк Федорович. Предыдущие несколько раз он заглянул, но не стал нам мешать.

Сейчас Наталия Васильевна окликает его:

–Марк, а ты не знаешь, Карапетян уехал из Москвы?

Марк проходит в столовую. Хмурится.

–Знаю. Не уехал. Он, похоже, отмороженный на всю голову.

–А вот этого Рустама удастся уломать дать показания?

–Можно спросить...– морщится, как от зубной боли, – Наташ, что ты опять задумала?

Я бы с таким мужчиной спорить не решилась.

–А ты помогать будешь? – Наталия встает, подходит к мужу, кладет ему руки на плечо и заглядывает в глаза.

–Ты... – выдыхает Марк обреченно, – Буду. Куда я денусь?

А дальше – дальше я наблюдаю, как легко можно запустить государственную машину по устранению неугодных. Со мной отправляется мужчина лет 30, адвокат из адвокатской коллегии Лазаревой. Его зовут Петр Игоревич. Он подробно меня инструктирует, что нужно делать и говорить. И не отходит ни на шаг. Разумеется, с нами едет и охрана.

У меня принимают заявление, опрашивают, отправляют на медицинское освидетельствование. Затем снова везут. На этот раз в Следственный комитет. Там признают потерпевшей и допрашивают. По факту моего заявления уже возбуждено уголовное дело. Когда выхожу от следователя, то в коридоре вижу Сатаева. Хмурого и недовольного. Чувствую себя виноватой. Я, скорее всего, его подставила.

Подхожу к нему:

–Рустам, я... Кажется, я втянула тебя в весьма опасную историю.

Он ухмыляется.

–Ты еще извиняться начни. Если бы я не захотел сам, то меня бы никто никуда не втянул. Поезжай отдыхать, Нина. Ты еле на ногах держишься.

–Спасибо, – всё-таки говорю ему я. Он ведь не обязан во всем этом участвовать. А Артур – он может быть очень опасен.

Рустам просто кивает и идет в кабинет к следователю, потому что его позвали.

Чувствую себя опустошенной и подавленной. А еще какой-то неприкаянной. Сейчас бы в свой дом, под своё одеяло, спрятаться ото всех.

Но везут меня обратно – в особняк Лазаревых. Встречает женщина в возрасте, которая работает у них. Провожает меня в комнату, показывает всё, спрашивает, нужно ли что-то.

Я осторожно спрашиваю, можно ли мне принести ужин в комнату. Она отвечает утвердительно. Через полчаса, в течение которых я принимала душ, у меня в комнате появляется полный поднос еды. Я ужинаю. Затем поднос с остатками еды и грязной посудой забирают.

Минут через пять раздается уверенный стук в дверь. Открываю. Это мама Егора.

–Можно? Я понимаю, ты очень устала. Я на минуту. Завтра утром мы можем поехать в больницу к Егору. Только синяки нужно будет замазать. Ему нельзя нервничать.

Она показывает на туалетный столик.

–Здесь есть всё необходимое. Документы тебе уже восстанавливают. Это займет три-четыре дня, а после можно будет подавать заявление на развод. И, Нина, Карапетяна задержали. Он сейчас в ИВС. Но всё равно нужно быть осторожной.

На глаза наворачиваются слезы. Неужели на моего мужа так быстро можно было найти управу?

–Спасибо вам! – говорю от всего сердца.

–Пожалуйста! Спокойной ночи! – отвечает женщина мне.

И я остаюсь одна.

Глава 11

Глава 11

Нина

Просыпаюсь очень рано. За окном брезжит рассвет. Мне бы отдохнуть еще, но я не могу. Наталия Васильевна обещала мне, что я сегодня увижу Егора. В душе такое творится... Я мечусь по комнате, привожу себя в порядок. Тщательно крашусь, маскируя "нежности" мужа.

Как Егор там? Мажет, после всего случившегося он и знать меня не хочет? Эта мысль, нет, нет, но поднимает голову словно змея. Правда, мне помогают его родственники. Но Егор – он очень великодушный и благородный. Наверняка считает, что во всем, что со мной случилось, виноват он.

Хотя... Это я виновата в том, что с ним случилось. Я ведь знала, какой Артур. Но я так устала рядом с ним. Он из меня всю жизнь выпил. До дна. И мне захотелось другой жизни.

Наконец в мою дверь стучат:

–Наталия Васильевна просит вас спуститься на завтрак.

Я уже готова, поэтому иду вместе с девушкой, которая пришла за мной.

Наталия Васильевна уже за столом. Больше никого нет.

–Доброе утро, Нина, – приветствует она меня, – Могу я на "ты" обращаться?

–Доброе, – отзываюсь, – Да, конечно.

–Давай позавтракаем, а после сразу же поедем. Мне потом на работу нужно. И ты мне тоже не "выкай".

Если она хочет перейти на такой формат общения, то я не против.

–А больше никого не будет? – спрашиваю я и тут же жалею. Ну, вот куда я лезу?

–Нет, мы вдвоем. Марк ночью улетел в командировку, а дети спят. Я их не трогаю. Им чу-чуть на свободе погулять осталось. После не поспят, нужно будет в школу ходить.

Мы завтракаем. Наталия рассказывает про состояние Егора.

–Ты пока на него ничего не вываливай. Окрепнет, потом всё ему расскажешь.

Она некоторое время с удивлением смотрит, как я кладу красную рыбу поверх бутерброда с маслом и медом.

–А ты всегда так ешь?

Я смотрю на то, что у меня в руках. Я ведь еще и откусить успела. Вкусно.

–Нет. Захотелось просто... – беспокойство поселяется где-то за ребрами.

Достаточно странное вкусовое сочетание. А я – не поклонница странностей.

–Ты меня извини... А когда у тебя месячные последний раз были? – мать Егора пристально меня разглядывает.

Я начинаю соображать и вспоминать. Последнее время мне было не до собственной физиологии.

–Задержка – две недели, – озвучиваю результат своих подсчетов.

–Ммм... – тянет Наталия задумчиво, – К гинекологу тебе нужно. Сейчас я тебя запишу. Постараюсь договориться на сегодня.

–Это может быть из-за стресса, – говорю, чтобы что-то сказать. Сама не знаю, как к этому относиться.

–Может быть, – соглашается со мной мама Егора, но тут же добавляет, – А может – не из-за него.

Чувствую, как жар приливает к щекам. Значит, краснею.

–Я – не специально, – пищу еле-еле. Оправдываюсь.

Мать Артура мне бы такое сейчас устроила.

–А я и не говорила, что ты специально. Еще ничего не ясно. Это вполне может быть последствия стрессовой ситуации. А может быть, беременность. В любом случае – нужно выяснить.

Она что-то пишет в телефоне.

–Нин, я не собираюсь ни в чем тебя обвинять. Дети – это замечательно. У меня их пятеро. И я не жалею, что дала жизнь всем им. Они – классные. Реально классные. Что там у вас происходит с Егором, это решать тоже только вам. Я – не сторонница лезть туда, куда меня не звали, и устанавливать собственные стандарты счастья для других людей. В том числе, и своих детей. Поэтому спокойно ешь свой странный бутерброд и всё остальное, что хочется. Я выпью кофе и поедем.

Мы заканчиваем завтрак в тишине. Наталия о чем-то задумалась. Я -тоже. Это вполне может быть и беременность. И что тогда? Получается я всё спланировала заранее? Разыграла как по нотам?

Но как бы все не отнеслись к этой новости, я бы очень хотела родить от Егора дочку. И чтобы она на него была похожа. Рука сама собой устраивается на животе. Глупо, наверное.

После завтрака выходим во двор. Наталия сама садится за руль.

–Что хочешь сказать, Нин? – смеется. Мой взгляд заметила.

–Я думала, что вы с водителем ездите.

–Нет. Я сама люблю за рулем ездить. Меня отец еще девочкой учил. И мне очень нравилось. Да и сейчас нравится. На переднее рядом со мной садись, а то будешь всякие глупости сзади придумывать.

Когда сажусь, то не выдерживаю.

–А если я всё же беременна? – духу посмотреть на мать Егора не хватает.

–И что? Или ты думаешь, что родишь "неведому зверушку"? – судя по голосу, они ни капли не испугалась.

–Нет. Но... Вся эта обстановка...

–Обстановку, Нина, мы разрешим. А ребенок – ребенок это здорово. Просто так дети сюда не приходят. К сожалению, лиди об этом не задумываются. А после того, как сделали что-то непоправимое.

Я понимаю мать Егора. Сама бы ни за что не смогла бы избавиться от собственного малыша.

Возле больница волнение усиливается. Но я стараюсь держаться изо всех сил. Егор сильно пострадал. Ему нельзя нервничать. И мне, возможно, тоже.

Наталия быстро идет по коридорам, я спешу за ней.

–Здравствуйте, Наталия Васильевна, – произносит крупный мужчина в белом халате.

–Здравствуйте, Станислав Давидович. Нам можно к Егору?

Врач осматривает нас с головы до пят без особого восторга.

–Егор лучше себя чувствует. Но дамы! Без душещипательных историй. Вываливать на него правду будете позже. Ясно?

Мы согласно киваем. И направляемся к палате. Наталия стучит в дверь и заходит, не дожидаясь ответа. Меня держит за руку и тянет за собой.

–Егор, смотри кого я привела!

А я – я вижу его. И от каждой его царапины мне больно, как будто они на моем теле. В бинтах и синяках, осунувшегося. Но живого.

–Егор! – всхлипываю у порога палаты.

Его мать отпускает мою руку и выходит за дверь.

А я иду к нему. Не кидаюсь. Хотя очень хочется. Кинуться ему на шею, обвить его руками, втиснуться в его тело – только так я могу поверить, что то, что я вижу его – это не сон и не игра моего воображения.

–Нин... – зовет он меня.

Я вижу его глаза. И это самое главное. Можно вообще больше ничего не говорить. Я вижу то, что чувствую сама. Ничего между нами не изменилось.

И никогда не измениться. Ни спустя день, ни спустя год, ни спустя тысячу лет. Я буду всё также любить вот этого мужчину. Только его одного. И больше мне никто не будет нужен.

Опускаюсь на стул возле больничной кровати. Вместо всего того, что хочу сделать беру обеими ладонями его руку.

–Слава богу, ты – живой! – слезы льются давно. Но я даже не пытаюсь их вытирать.

–Я так боялась... Так боялась, что он сказал правду... – шепчу сквозь рыдания.

–Нин, не плачь. Я же обещал тебе, что всегда буду с тобой.

–Мгу, – больше ничего сказать не могу.

Лишь щекой прижимаюсь к руке Егора.