Текст книги "Снежинка для бандита (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

Я открыл дверь своим ключом и позвал:

– Лер!

Черт с ним – с аналом. Совсем нет сил терпеть. Сейчас разверну ее и...

Она показалась из кухни. Неуверенно, сжимая край майки в узкой ладошке.

– Шувалов приходил... Я ему в лицо спреем для обуви брызнула... Мне ничего за это не будет?

Без косметики, нервно закусив розовую губку, глядя на меня растерянно, девушка выглядела моложе. Да что там! Она выглядела девочкой, которая не знает жизни и в которую каждый пытается вцепиться зубами, чтобы оторвать себе кусок пожирнее. А есть ли там, что рвать? Долго она так выстоит?

Она мне позвонила. Потому что больше некому. И потому что... Что? Пыталась довериться? А я ей сейчас – разворачивайся, я тебя е***ть буду, а лучше в спальню пошли, там анальная смазка есть, а то  я туда еще не добрался?! И когда она решит мне еще довериться? Никогда?

Яйца заломило от неудовлетворенного желания, но, в конце концов, можно и потерпеть. Я шагнул к ней, притянул ее к себе и выдохнул в пахнущую ромашкой и чем-то далеким из детства макушку:

– Нет, Лер, тебе за это ничего не будет. Не бойся.

И именно в этот момент понял, почему Севастьянов говорил мне, чтобы я не лез к ней. Чтобы откупился и держался подальше. Потому что все изменилось. Теперь. В эту секунду. Или еще раньше. Я никому не позволю ее обидеть, потому что больше всего хочу ее сберечь такой, какая она есть. Не акулой. Таких предостаточно, а нежной и ранимой девочкой, которая способна не видеть в людях дерьма. А даже если и видит, то и тут делает шаг тебе навстречу. Сломать такую, ничего не стоит. Я сломал. Но найти человека, чистого душой, это  подарок небес. И за что он мне достался? Кажется, мам, ты там хорошо за меня, непутевого, молишься, не давая мне упасть с того края, что я себе выбрал. Молись дальше, хоть так оставаясь со мной.

– Но он... Я... Он разве не захочет отомстить? Вряд ли он привык к такому. И я не знаю, почему он ко мне прицепился. Это всё глупо. Как же я теперь в университет буду ходить? Я ведь так хотела учиться.

Голос дрогнул. Черт бы побрал этого Шувалова! Снежинка только-только начала оттаивать. Об этом мне и Вероника Олеговна говорила. И, если что-то изменить, то весь прогресс в лечении может быть потерян. Нет уж. Есть у меня способ успокоить и шуваловского отпрыска. А если и не успокоить, то посадок в России много. С березками.

– Лер, что ты придумываешь? Парень просто закинулся чем-то не тем. Вот его и не отпустит никак. Я с ним поговорю. И он отстанет.

Она завозилась, отстраняясь, и встретилась со мной взглядом:

– Поговоришь?

– Просто поговорю. Объясню. И он поймет. А ты будешь ходить на занятия.

Лера стала меня внимательно изучать.

– Правда?

– Конечно! – как можно убедительней соврал я.

То есть, как соврал... Я поговорю, как умею. И пусть этот наследник миллионов попробует не понять.

– Ты меня ужином покормишь? – решил переключить ее внимание.

– Ой! Прости, пожалуйста. Ты же весь день голодный.

Потом я наблюдал за суетящейся по кухне девушкой, которая грела еду и накрывала на стол. Это было так обычно. Нормально. И поймал себя на мысли, что хочу, чтобы так было всегда

Глава 12.

Демид

Я стянул мешок с головы мажора, и он зажмурился от света, бившего ему прямо в глаза. Подождал, когда Шувалов-младший проморгается.

Он, немного придя в себя, ухмыльнулся разбитыми губам и произнес:

– Ух, ты! Какая встреча!

Потом выплюнул кровь изо рта мне под ноги. Надо же, не зассал. Посмотрим, насколько хватит его храбрости.

– Надеюсь, приятная? А то ты всё к нам. Я решил, что пора отдать долг вежливости.

–О чем ты, Демид? Я по тебе, как по родному, скучал. Ты словно почувствовал. Скажи, между нами же проскочила искра?

Теперь уже усмехнулся я. Просто с ним не будет. Вон как глазами сверкает! Только развяжи и глотки рвать кинется. Похожих на себя я чуял интуитивно. Парень не играл.

Но у меня другая задача. Я въехал ему по печени. Он согнулся от удара.

Отдышавшись, желания разговаривать в нем не убавилось.

– Что же ты меня со связанными руками угощаешь, хозяин дорогой? Ты меня развяжи, а потом и потчуй.

– Да мне и так неплохо, – вестись  на всякую чушь типа "честно-нечестно" я не планировал, – Ром, давай ты поймешь меня сразу. И не будет долгих, болезненных уговоров.

– Что ж, хозяин, излагай, а я попробую проникнуться.

Шутки закончились.

– Девчонка – моя, и делиться я не люблю. Поэтому, если ты хочешь жить, ты просто про нее забудешь.

Его лицо тоже стало серьезным.

– Если нет, ты меня убьешь, что ли? Веришь, что сам после этого долго проживешь? Да и Лерку тоже никто не пожалеет. И что ты в нее так вцепился? Что ты ей предложить можешь? Да она тебя боится до дрожи. Даже прежде чем дотронуться, себя заставляет. А все остальное как? Ты ее, когда ебешь, мешок на голову одеваешь, чтобы она тебя не видела и не тряслась? Что ты такое с ней сделал, а? И правда веришь, что у тебя с ней есть какой-то шанс?

– Ром, тебе какая разница? Я-то хоть знаю, из-за чего вцепился. А ты? Влюбился с первого взгляда? И предложить мне есть что, не переживай.

– Я может, тоже знаю. Она же у меня ночевала. Забыл? И попробовать успел. Мне понравилось.

Я даже не успел подумать, как одним четко поставленным ударом сломал ему нос. Черная пелена застлала глаза. Кровь сначала замерзла, а после закипела подобно лаве. Все-таки он ее... И насколько мне важно, что Лерка, кроме меня, ни с кем не была? Важно, сука, еще как важно.

А наследник империи, отплевавшись от крови, продолжил говорить:

– У нее можешь не спрашивать. Спала она. Недалеко я от тебя ушел. Но чего уж теперь. А насчет предложить, тут речь не столько про деньги. Тебя же грохнут рано или поздно. Хочешь, чтобы ее  в чемодане как Котову* нашли? По кускам? Ты по-другому не закончишь. Не мечтай.

Меня волновало больше другое. Я приподнял его за шиворот и спросил:

– Было? Или ты врешь?

– Ничего тебе больше не скажу. А что из-под другого мужика побрезгуешь?

Самое большое желание – не верить. Не должно  это быть правдой. Не может. А с другой стороны, она была в его футболке и в трусах. Так уж трудно раз трахнуть и натянуть шелковый лоскут на место? В области груди зажглась лютая злоба. Зачем этот урод испортил единственное стоящее в моей жизни? Я не знал, что будет потом. Мне стало все равно. Но он не выйдет с этой стройки живым.

Дальше не хотелось думать. Хотелось разнести весь этот гребанный мир на осколки. Я подхватил Шувалова за связанные руки и прицепил на крюк, висящий на лебедке, которой спускали ведра с раствором на нижние этажи. Подтащил его к краю и столкнул. Обычно, оказавшиеся в такой ситуации, орут, обещают или золотые горы, или самую страшную месть. Шувалов молчал. Только жег меня таким же ненавидящим взглядом, как мой собственный. Он повис на крюке над пропастью. Мы с ним обосновались на двенадцатом этаже, внизу были сложены стройматериалы и разбросан строительный мусор. Шансов выжить нет никаких.

Осталось выстрелить и попасть в веревку лебедки. Я хотел, чтобы он чувствовал приближение смерти, корчился, слыша ее неотвратимые шаги. Выхватил пистолет и прицелился.

А затем в затылок мне уперся ствол другого пистолета. И над ухом раздалось:

– Не дергайся! Я успею раньше.

Спорить с этим было бессмысленно. Действительно, успеет.

Голос, привыкший командовать, велел:

– Снимите его оттуда, пока он не свалился.

Это только в кино герой успевает развернуться и всех перестрелять. В реальности у меня забрали оружие, а мажора сняли с крюка, и подвели к Шувалову-старшему, который, наверное, от большой радости встречи с сыном двинул ему в тот же бок, который до этого отбил я.

– Я вижу, ты очень рад меня видеть, папа, – прохрипел парень.

Шувалов-старший окинул взглядом площадку, на которой мы все находились, и, дождавшись, когда отпрыск выпрямился, протянул ему ствол и приказал:

– Пристрели его.

Парень протянул руку, взял пистолет, причем неуверенности в его действиях я не заметил, но прицелиться в меня не успел. Ситуация поменялась еще раз. К нам присоединился Сивый и его люди. Теперь все стояли и целились друг в друга, пока старый прохиндей самым миролюбивым тоном, на который был способен, не предложил:

– Владимир Владимирович, может, не будем ссориться? Парни молодые, горячие. Переборщили малость. Остынут, успокоятся. А нам так и вообще не резон что-то делить. Сотрудничать же собирались. Денег сколько потеряем.

Шувалов-старший задумался, но не надолго.

– Артем Денисович, Вы правы абсолютно. Но ответственность за него, – он кивнул в мою сторону, – целиком ложится на Вас.

Шуваловы, сопровождаемые охраной, покинули площадку.

А Сивый рыкнул:

– Со мной сейчас поедешь. Поговорить хочу.

Отказаться можно было, только сразу же получив пулю в лоб. Я нехотя пошел за Севастьяновым. Хотя душа рвалась совсем в другое место, домой, чтобы вытрясти правду из девчонки. Если она ее сама знала.

Севастьянов устало опускается в кресло в своем кабинете. Мне сесть не предлагает, подчеркивая этим, что зол на меня.

– Демид, сколько тебе лет?

– Двадцать шесть, – хотя знаю свой возраст довольно условно. По документам из детдома.

– А мозги где? За каким хреном ты полез на шуваловского отпрыска?

Одно упоминание мажора оставляет у меня ощущение скрипящего на зубах песка, когда на улице ветрено, а ты по глупости слишком разговорился. Жутко неприятное.

– Что скривился? – не отстает Сивый, – Я же тебе говорил. Дай девчонке денег и не тащи ее в свою жизнь. Ей нет места рядом с тобой. Как и тебе – рядом с ней. Думаешь – забудет, простит, что ты натворил? Такое не забывается. И не прощается. И даже если есть будет из твоих рук, все равно будет помнить. И ненавидеть.  И не сверкай на меня глазами, не сверкай. Сам знаешь, правду говорю. Но когда стариков слушали. Вы же сами умные.

Последнее слово он произнес с таким пренебрежением, что лучше бы дураком обозвал. Его взгляд потяжелел, стал колючим.

– Я в ваших постельных разборках участвовать не собираюсь. Скажу тебе один раз. Если хоть волос упадет с головы младшего Шувалова, Лерку твою притопят в ближайшей речке. Это понятно?

Во мне все перевернулось. Было бы можно задохнуться от собственной злобы, я б в этот момент задохнулся. Я же четко знал, что ни сегодня, так завтра сотру Романа с лица Земли. Вместе с тем, что он сделал. Выходит, не сотру.. Слова Сивого не пустая угроза. Это то, что он сделает обязательно, если я пойду наперекор ему. И ударит по уязвимому. Благо, теперь оно есть.

– Понятно, – процедил я.

– Теперь дальше. Ты отходишь от нелегального бизнеса. Мы с Шуваловым-старшим будем открывать сеть клубов по городу.

– Дядь Тём, клубов?! – не сдержал я удивленного возгласа, – Ты и клубы?!

– Не перебивай! – осадил он меня, – На хрен бы они мне нужны, но один человечек крупно напакостил мне в другом регионе. Я хочу поквитаться, выдавить из бизнеса. Что за человек, не твоего ума дело. И вопрос не в физическом устранении. Я хочу, что этот хмырь видел, как то, что он создавал годами летит к собачим хвостам. А он ничего сделать не может. Шувалову он тоже мешает, плюс у него есть соответствующие здания под сеть. Мальчишка у него, ты сам видел, проблемный. Но клубами будете заниматься вместе.

На этих словах он вперился в меня неласковым взором и протянул:

– Вме– сте. Основным акционером будешь ты, он у тебя на подхвате. Прессовать будут не шуточно, Но тут не мне тебя учить. Парень ты ушлый, голова у тебя светлая. Не из таких передряг выбирался. Я все понимаю, – тут его тон принял увещевательный оттенок, – Сам молодой был. Но нечего вам из-за сучки как кобелям грызться. Он к ней подкатывать больше не будет. Я с его отцом поговорю. Знаю же, ты своего не отдашь. А тому сноха из-под тебя не нужна. Он теперь уже какую-нибудь королевну сыну присмотрел.

– Да не бычься на меня, сынок. Я как лучше хочу. Стар я уже. Все под Богом ходим. А передать это все мне кроме тебя некому. У остальных ни ума, ни силы не хватит, чтобы все удержать.

– А Власов?

– Ромка... Да, тот бы потянул. Но он в нелегал не полезет. Хотел бы, ему  в пояс все уже бы кланялись. Там у него свое. И ворошить я не хочу. Пусть живет, как знает.

– А если и мне это без надобности?

– Тогда все в легальный бизнес переведешь. Вот на клубах попробуешь и решишь, чего хочешь.

Ничего я не понял.

– Почему я?

– Эх, какой ты, Демидушка, неугомонный. Хочу так, потому что. Блажь, каприз, называй, как знаешь. Имею право. Все, ступай пока. Подумай теперь, чего ты хочешь.

Я вышел из дома и закурил. Вот так поворотики! Чудит дед,  но с чего в толк я взять не мог. Решил, что утро вечера мудренее. Забрался в машину и порулил к себе. Чем ближе подъезжал, тем сильнее сжималось сердце, а в голове отдавался ехидный голос: – "А что из-под другого мужика побрезгуешь?" И ответа на этот вопрос, пока шел домой, я не знал.

Меня никто не встретил. Поздно уже, да и таблетки, которые Лера принимала, тоже обладали снотворным эффектом. Я провозился в прихожей, медленно разуваясь, соображая, что же теперь делать. Это в горячке хотелось пару раз встряхнуть девчонку, чтобы узнать правду. А немного успокоившись, я понял, что никакого ответа от нее не добьюсь. Когда я ее искал, то от медика из университета узнал, что он вколол ей мощное успокоительное, после которого она должна была спать. Да и этот сказал, что спрашивать бесполезно – она спала. Когда забрал ее, я ведь и этот вопрос ей задавал. Меня очень покоробило её «не знаю». Но ничего другого  ответить она мне и не могла.

Я прошел на кухню – никого. В квартире царила тишина. На миг закралось подозрение – сбежала. К Шувалову. Я двинулся в спальню.

Лера была там. Спала, свернувшись в клубочек на кровати, подложив ладошку под щеку. Безмятежно, в то время, как мне нутро драли тысячи демонов. Дико захотелось разбудить, наорать, выплеснуть то, что не давало покоя.

 Но... что потом? Ведь потом обязательно будет. И ничего хорошего мне такая выходка не принесет. Кроме нового срыва у девушки. Ей только перестали сниться кошмары. А тут я – знаешь, а мне Шувалов сказал, что пока ты спала, он тебя трахнул. Не помнишь случайно? А тебе понравилось или нет? Бред. Я сел на кровать и сжал виски руками. Бред. Не стану я этого делать. Даже если все, что он мне сказал – правда от первого до последнего слова. Забыть – это единственный выход.

Посмотрев на спящую девушку еще раз, я сам себе ответил – нет, не побрезгую. С этого момента не было ничего. И ей ни за что не расскажу. Не за чем.

Лера

Вопреки своим опасениям, я продолжила занятия в университете. И с репетиторами, потому что иначе у меня не было бы возможности сдать сессию. А покупать себе диплом я не хотела. Нагрузки были непосильными, но зато не было времени заниматься самоедством. Демид тоже был занят. Он открывал два новых клуба. Назывались "Взрыв". Один в Москве, другой в Подмосковье. Поэтому рано вставал, поздно ложился, мало спал. А еще я постоянно ловила на себе какие-то странные взгляды, смысла которых не понимала. Просить объяснений мне тоже не хотелось. Между нами итак много всего непонятного. Мне самой наши отношения напоминали трясину, из которой один из нас временами выныривал на поверхность, чтобы глотнуть воздуха. Они были удушающими. Как для меня, так и для него. Иначе он не смотрел бы так.

Но весь фокус был в том, что ни он, ни я не отказывались от этих отношений. Мной двигала необходимость, потому что обеспечить себя самостоятельно я бы не смогла. Оплата жилья, репетиторов, еды, лечения, хоть какой-то одежды и обуви – мне приходилось быть честной с самой собой – работу с таким уровнем дохода я бы не нашла. А предложение о том, что Барс поможет мне материально и отпустит, перестало быть актуальным. Это я понимала по тому, как он занимался со мной сексом. Иступленно, с какой-то пугающей одержимостью. И да, я ему это позволяла. И да, мне это начало нравиться самой. Не Демид, нет. А именно секс. Он помогал расслабиться и выкидывать все ненужное из головы.

Шувалов больше не лез. Не разговаривал, не приставал, но тоже смотрел. И эти его взгляды пугали. Мне казалось иногда, что он готов меня убить. А в иной раз, что он собирается перекинуть  меня через плечо и утащить в ЗАГС. Но в любом случае я не хотела ни того, ни другого. Теперь я хотела жить. Меня переполняла жажда новых впечатлений. И у меня была цель. Рано или поздно я смогу стать финансово независимой. И не знаю как, но я отделаюсь от Демида. Потому что то, что он сделал, я не прощу. Никогда.

Отношения с одногруппниками улучшились. Мне больше не предъявляли претензий, ничего со мной не делили. С некоторыми ребятами и девушками сложились если не дружеские, то очень близкие к ним отношения. Меня это устраивало. Я, наконец, переставала чувствовать себя индейцем в резервации. Мне нужно было общение.

А еще каждое утро на месте, где я обычно садилась, меня ждала коробочка с белой хризантемой. Красивый, аристократический цветок. И каждый раз я задерживалась в аудитории позже остальных. Вернее не только я. Шувалов тоже. Мне безумно было жалко ни в чем неповинный цветок, но я демонстративно выбрасывала его в урну. И не оборачиваясь, уходила. Не знаю, что это был за мазохизм с его стороны. И для чего он ему был нужен. Но стравливать его и Барса не входило в мои планы. Мне казалось, что в этом случае в первую очередь пострадаю я сама.

В конце мая в один из вечеров я как обычно занималась зубрежкой. До сессии оставалась всего ничего. И хотя я могла снять с карты приличную сумму, чтобы оплатить экзамены, делать этого мне не хотелось. Я стремилась доказать себе самой, что чего-то стою.

В комнату зашел Демид. Я лежала на кровати за ноутбуком и читала нужную мне статью.

Глянув на него, безошибочно поняла, что барин изволит гневаться. Он полез в шкаф за чистым бельем, собираясь в душ, и слишком сильно хлопнул дверцей.

Я бросила свое занятие и спокойно спросила:

– Что? – даже не собираясь расширять предложение.

Остальное он поймет сам.

– Хризантемы любишь? – стараясь контролировать голос, поинтересовался парень.

Его голос создавал такой диссонанс с бешеным выражением глаз. Но теперь  такого ужаса перед ним я не испытывала. Я почему-то была уверена, бить меня он не будет.

– Донесли уже? Нет, Демид, не нравятся. Если рассказали про цветы, то должны были и поведать, что с ними случается потом.

В следующее мгновение я оказалась перевернутой на спину и прижатой к кровати. Он запустил руку мне в волосы и чуть оттянул их.

– Лерка, только попробуй перед этим недоноском хвостом крутить. Убью ведь! – прорычал Демид, отбросив свою показушную сдержанность.

Спихнуть его с себя было невозможно. Но я уже знала другой способ воздействия.

– Не убьешь, – ответила ему, а сама протиснула руку между нашими телами и провела ему по паху.

Там, как я и ощущала, все было в состоянии боевой готовности. Зависимость мужчины от необходимости сливать сперму, временами меня забавляла. И иногда я даже могла им управлять. Но не в этот раз. Демид скатился с меня. Снова полез в шкаф, теперь уже в мой. На кровать полетели платье, комплект белья и чулки.

– Сегодня открытие "Взрыва". Со мной пойдешь.

А вот шумные сборища с большим количеством нетрезвых мужчин я не любила. Они меня пугали. Тем более, сейчас шла отмена препаратов.

– Я не хочу, – сообщила очевидное, то, что он знал и сам.

– Лера, – голос снова стал обманчиво спокойным, – Мне нужна спутница. И если уж мы живем вместе, не вижу смысла тащить с собой экскортницу. Или звонить бывшим подружкам.

Вот вроде человек тебе безразличен. Нет, ты его даже ненавидишь. Но это его "бывшие подружки" меня неприятно царапнуло.

– Это не обсуждается. И поторопись. Мы должны выйти через час, – добавил он, явно показывая, что не собирается дискутировать.

Сам подхватил чистое белье и полотенце и ушел в ванную.

Какой молодец! А предупредить заранее не мог? Но высказывать это было уже некому, тем более времени было в обрез.

Мама была так озабочена всегда, чтобы я была достойной женой богатого человека, что уложить волосы и нанести макияж я могла и самостоятельно. Потому что, как она любила выражаться – " а мало ли что случится".

Я пошла в другой душ. Быстро сполоснулась, чуть подкрутила волосы, чтобы они лежали мягкими волнами, надела белье, чулки и платье. Платье было короткое, черное. С моим оттенком волос смотрелось потрясающе. Потом стала накладывать макияж. Красилась я последнее время редко, но навыки были мной прочно усвоены и не забывались.

Демид вышел из душа и одевался. Классические брюки и рубашка-поло шли ему. Таких, как он, девушки мечтают заполучить в мужья или хотя бы в любовники. Только вот... Он не моя мечта. И не стать ему ей, чтобы он не делал.

Закончив собираться, он коротко бросил мне:

– У тебя осталось пятнадцать минут, – и ушел из комнаты.

В отведенное время я уложилась. Туфли на тонкой шпильке отлично дополняли образ.

Когда я появилась в гостиной, мне показалась, что сейчас он скажет оставаться мне дома. Но нет, поколебавшись несколько мгновений, он скомандовал:

– Пошли.

В машине он включил музыку и не досаждал мне разговорами. Только раздражал разглядыванием моих ног. Но я решила благоразумно промолчать.

В клуб мы зашли со служебного входа. К нам тот час подскочила девушка, администратор, наверное.

– Дмитрий Михайлович, к открытию все готово. Перед входом толпа. Когда будем запускать?

– Как и определялись, Олеся. Через полчаса. Где Роман Владимирович?

Тут девушка растерялась. А я насторожилась – что за Роман Владимирович?

– Он...

– Здесь я. Не бойся. Я же обещал всегда быть с тобой, – раздался знакомый голос.

А он что тут потерял?

Шувалов же рассматривал меня откровенным, мужским взглядом, намеренно провоцируя Демида.

– Привет, Лер. Классно выглядишь!

Я ожидала, что Барс нахамит ему в ответ, но тот быстро собрался и видимо решил не реагировать.

– Меня радует, партнер, что ты хотя бы на открытие не опоздал.

Партнер? Что между этими двумя творится? Но расспрашивать сейчас было нелепо.

Поэтому я, глядя Шувалову в глаза, невозмутимо поздоровалась:

– Привет, Рома. Виделись уже в универе. Забыл?

Он хмыкнул, ничего не ответив.

Я, Демид, Роман и Олеся прошли в зал. Помещение выглядело таинственно и маняще. Молодежи должно понравиться. Персонал был собран перед открытием. Демид быстро провел инструктаж, а я в это время старалась спрятаться за ним от чересчур навязчивого внимания Шувалова. Неоспоримое преимущество Демида – за ним хорошо прятаться. Из-за его прокаченной фигуры меня практически не видно.

– Лер, посиди, вон за тем столиком. Олеся, проводи ее, – распорядился Демид уже в отношении меня, затем обратился к Роману, – Пошли ленточку перережем. И народ пора запускать.

– Как скажешь, главный босс, – не смог удержаться от колкости Шувалов.

Они скрылись, а Олеся отвела меня на второй уровень за столик, стоявший в отдалении. Пока вела, кидала на меня любопытствующие взгляды, но спрашивать ничего не  посмела. Видно дорожила работой.

– Вам что-то принести?

– Апельсиновый фреш. Безалкогольный, – пить мне по-прежнему было нельзя.

Я сидела, откинувшись на спинку стула, потягивая прохладный напиток и наблюдая, как зал быстро заполняется людьми. А еще я цеплялась взглядом за две широкоплечие фигуры, которые действовали, как ни странно, слаженно, пока у меня над ухом не раздалось прохладное:

– Позволишь?

Всего лишь одно слово, сказанное таким тоном, что мне оказали честь, которой я была недостойна. Мне очень хотелось ответить – "Нет". Но я сдержала себя от детской выходки. Сегодня открытие и, если уж Демид и Роман – партнеры, то в это всё явно вложился Шувалов-старший, который после моего короткого кивка, непринужденно устроился на стуле, стоявшем напротив.

– Пока молодые люди заняты делом, я бы хотел с тобой поговорить, Валерия.

* имеется в виду история модели Светланы Котовой и члена Казанской ОПГ Александра Солоника.