Текст книги "Снежинка для бандита (СИ)"

Автор книги: Натали Лав

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Глава 10.

Лера

Просыпаюсь в темноте. Голова тяжелая. Никак не могу сообразить, что произошло, но что-то не так. От постели чувствую чужой запах. Я не дома? А где? Вспоминаю Шувалова. Что он со мной сделал? Ощупываю себя. Трусы на месте, но на мне футболка, явно не моя, лифчика нет, моей одежды нет. Единственное, что приносит хоть какое-то облегчение, что я ничего  не помню. Надо найти, где включается свет. Да и в туалет нужно.

В темноте падаю с кровати, ругаюсь шепотом. В этот момент приоткрывается дверь, в помещение падает полоска света и в ней мужской силуэт. Я собираюсь завизжать, как вдруг призрак произносит знакомым голосом:

– Лер, давай ты сейчас не будешь вопить на весь дом? И в обморок падать тоже не надо. Мы просто поговорим.

Я вообще ничего не понимаю в мужчинах. Он меня зачем сюда завез? Чтобы разговаривать? Он меня знает три дня всего, какие разговоры? Однако парень не делает попытки приблизиться, что немного меня успокаивает. А может у организма нет больше сил еще на один припадок.

Однако выдавливаю из себя:

– Поговорим? Ты нормальный вообще? Я где сейчас?

– Тебе на какой вопрос сначала ответить? – он продолжает стоять в проеме, а я сидеть на коленках возле кровати.

Может, я просто с ума сошла, и все это мне кажется? Не может же это быть на самом деле? Ущипнуть его, что ли? Или себя?

Решаю, что мне важнее выяснить собственную участь.

– На последний.

– Ты у меня в загородном доме.

Приблизиться Роман не пытается, я остаюсь сидеть на том же месте. Какой-либо агрессии в свой адрес тоже не ощущаю. Но ситуация странная. Такое впечатление, что здесь сумасшедших двое.

– Рома, – даже звук этого имени дается мне с трудом, хочется пойти прополоскать рот, но все же надо выяснить, что случилось, – как я сюда попала? Только не говори, что я к тебе в гости напросилась.

– Можно я в комнату зайду и свет включу? – вместо ответа спрашивает он.

Так, наверное, будет лучше.

– Да. Только ко мне не подходи.

– Не буду, – меня поражает его серьезный, без тени насмешки, тон.

Он заходит в помещение, щелкает выключателем, и я жмурюсь от яркого света.

– У тебя была паническая атака, ты начала задыхаться, я отнес тебя в медпункт. Там тебе сделали укол, после которого ты заснула. А потом я привез тебя к себе домой.

Все равно ничего не понимаю. Кроме того, тревога начинает скручивать внутренности по спирали, потому что из всей описанной Шуваловым схемы выпадает один элемент – неуправляемый, взрывоопасный и бешеный Демид. Задаю  как мне кажется, самый важный вопрос:

– А  сколько сейчас времени?

Парень колеблется прежде чем ответить, но все же отвечает:

– Час ночи.

Господи! Занятия должны были закончиться в четыре часа дня, Демид всегда забирает меня сам. Это сколько времени он меня уже ищет и в каком он теперь состоянии? Я почему-то ни на секунду не сомневаюсь, что ищет.  Во мне вспыхивает злость на виновника всего этого бардака.

– Ты – дебил?

Сейчас негодование такой силы, что затмевает даже страх. Как будто мне мало проблем, теперь еще и это. Надо немедленно позвонить Демиду.

– Где мой телефон? Мне нужно позвонить.

Шувалов выглядит расстерянным.

– Блин, вещи твои... Они в учебной части  остались. Я тогда перепугался из-за тебя и забыл подобрать.

Я после этих слов перестаю его бояться, встаю и с открытым ртом смотрю на него.

– Рома, ты точно дебил! – но позвонить все равно надо и я прошу, – Тогда дай свой. Ты же должен понимать, что меня ищут.

Вот сейчас Шувалов снова становится звездой университета. У него даже черты лица меняются.

– Этот твой? Ничего, ему полезно будет.

– Ему, может, и да. А вот тебе точно нет.

– А ты за меня не переживай. Телефон тебе не дам, пока не поговорим.

Да что ж с ним не так, с этим парнем?

– О чем? – стону в голос.

– Паническая атака развилась на фоне психотравмирующей ситуации. Я тебя просто поцеловал, а с тобой припадок случился. Из-за чего? Что, неужели пацаны никогда не зажимали? – его глаза сверлят меня до самого донышка, – Или это из-за твоего? Что он тебе сделал? Не может быть, чтобы такое с человеком творилось на пустом месте. И ты до него дотрагиваться боишься. Это очень в глаза бросается. Так что между вами?

Я не ожидала психоанализа от постороннего человека. Да и нужна ему она, моя правда?

Я встаю с пола.

– А тебе-то что? Зачем ты в это влезаешь?

Я не собираюсь рассказывать. Я его совсем не знаю. Он мне не друг. Он мне никто. А люди без причины не делают ничего.

– Лера, этот парень – он тебя изнасиловал?

Почему произнесенная вслух эта фраза заставляет меня задохнуться? Почему даже слышать это больно? Если Шувалов все понял, то какая я в его глазах – живущая со своим насильником? Начинает болеть голова.

– Это не твое дело. Я не обязана перед тобой исповедоваться.

– Твой ответ звучит как "да".

Вся ситуация невыносима, как звук по стеклу, разрывает мое устоявшееся только-только душевное равновесие. Зачем лезть в грязных сапогах туда, где лишь недавно удалось навести какой-то порядок?

Не успеваю ничего ответить, как взволнованный мужской голос зовет:

– Роман Владимирович, там кто-то въездные ворота на тракторе выбил.

Мне даже не нужно смотреть, чтобы сказать, кто это. Я итак знаю. Демид.

Шувалов вместе с охранниками устремляется на улицу. Я, чуть замешкавшись, поспешила следом. Встретиться с Демидом кажется отвратительной затеей, но и здесь оставаться я не могу. Я бегу босиком по газону, потому что до того, где находится моя одежда и обувь, наша беседа не дошла. А сейчас интересоваться этим, нет времени. Мне нужно встретиться с Демидом... И что делать дальше, я не знаю. Я в чужой мужской футболке, в чужом доме, не пришла ночевать. Но я не виновата... Опять... Просто я встречаю людей, которые, не спросив меня, решают, какой будет моя жизнь.

Мужчины тоже торопятся, поэтому я отстаю от них. Когда добегаю, то вижу, что кованые металлические ворота вынесены дорожным трактором. Из кабины выпрыгивает Демид и, молча бросается к Шувалову. Тот не успевает вовремя среагировать, получает по лицу и отлетает на землю. Но сразу же вскакивает на ноги.

Я как раз оказываюсь рядом с дерущимися.

Демид застывает, прожигая меня взглядом. Он испепеляет каждый сантиметр моего тела, и мне, несмотря на теплую майскую ночь, становится холодно. Как же я теперь с ним домой поеду? И куда мне идти, если не с ним?

На его лице маска, глаза пустые.

Но все же он не может сдержаться, чтобы промолчать.

– Нагулялась?

Вопрос бьет наотмашь, я отступаю от мужчины на шаг. Знаю, что это ничего не исправит.

– В машину ступай, – следует короткий приказ.

Я в замешательстве, как поступить. Мне не хочется оказаться с разъяренным Демидом наедине. Но и деваться мне некуда. Не поселиться же на шуваловском газоне.

– Тебе необязательно с ним ехать. Можешь остаться здесь, – свои "пять копеек" решает вставить Роман.

Как всегда, не к месту. Именно после его замечания я решаю без возражений сесть в машину к Демиду.

– Тебя-то, кто, бл***ь, спрашивает? – тянет негромко Барс.

– А меня не нужно спрашивать, – улыбается Шувалов разбитыми губами, – Я предлагаю девушке варианты.

Демид делает попытку снова его ударить, но на этот раз Роман блокирует удар и бьет противника по печени, заставляя согнуться. Парни примерно одинакового роста и комплекции. Они кажутся мне одинаково опасными. И никакого выбора для меня нет. Я не знаю, что за блажь пришла Роману в голову, и, как быстро она пройдет, но у него нет ни единой причины улаживать мои проблемы. Лучше сейчас уехать с Демидом, так будет правильно. Не убьет же он меня?

– Демид, давай уедем! Хватит! – пытаюсь словами не дать парням снова сцепиться.

Ни к чему это. Здесь уже итак представление. Только сейчас замечаю, что Демид не один. С ним еще люди. Да и охрана особняка Шуваловых подтянулась. И те, и другие, наверняка, вооружены. Во что может перерасти потасовка, даже представить страшно.

Однако, только я настроена прекратить все это быстрее.

– Что-то ты быстро выдохся, – комментирует Шувалов, пытаясь врезать Барсу еще разок.

Тот уже успевший оценить противника, уходит от удара.

Основные участники были так увлечены спектаклем, что не заметили, как действующих лиц заметно прибавилось. У ворот остановились автомобили представительского класса, сопровождаемые охраной.

На газоне остановился пожилой мужчина, который просто спросил:

–Демидушка, что ж ты опять творишь?

Компанию ему составлял спутник, в котором легко угадывался родственник Шувалова, лет на двадцать, двадцать с лишним старше. Оба новоприбывших одарили почему-то меня такими взглядами, как будто это я все затеяла. Но я бы не хотела, чтобы эти люди на меня даже просто смотрели, а не то, что разглядывали, как они делали это сейчас.

– Роман! – этому мужчине вообще было достаточно лишь имени парня, произнесенного недовольным тоном, чтобы тот остановился, пробормотав лишь еле слышно: "Да чтоб тебя!".

– Артем Денисович! – радостно ощерился Демид, – Что ж Вам не спится в такое время? В Вашем почтенном возрасте, при Ваших заслугах. А Вы все по ночам катаетесь.

– Ты мне позубоскаль еще! – голос говорившего сделался резким, а с Барса слетела вся показная веселость.

– Не собираюсь я зубоскалить. Настроение не то, – ответил ему Барс уже спокойно.

Потом обратился уже ко мне:

– Лера, иди, сядь в машину.

Привлекать еще больше внимания, чем я обратила на себя, у меня не было никакого желания, поэтому я сдвинулась с места и направилась к автомобилю. Слава Богу, что ни в нем, ни возле него никого не было.

Меня в спину догнал голос Шувалова-младшего, который все никак не хотел успокоиться:

– Лер, ты можешь с ним не ехать, если не хочешь.

Но его гостеприимство сразу было поставлено под вопрос.

– Роман, молодые люди сами между собой разберутся.

Как хорошо, что я не оглянулась.

– Отец, послушай, – попытался отстоять свою позицию молодой человек.

Но его перебил властный, не терпящий возражений голос.

– Твое вмешательство неуместно.

И все, после этого Роман уже больше не возражал.

Я дошла до автомобиля, не чувствуя ни ног, ни рук, кое-как залезла в него на переднее сиденье. В лобовое стекло увидела, как Роман развернулся и зашагал к дому, а Артем Денисович, Шувалов-старший и Демид несколько минут говорили, стоя на лужайке. Затем Демид вернулся к своему автомобилю, сел за руль, зыркнув на меня так, что у меня сбилось дыхание. Я, было, дернула ручку двери, чтобы сбежать, но он рыкнул:

– Сиди.

И меня приморозило к месту. Что он со мной сделает? Это единственное, что меня волновало всю дорогу. Но он молчал и на меня не смотрел, только сжимал руль до того сильно, что у него белели костяшки.

– Выметайся, – еще один короткий приказ на подземной парковке.

Я тоже молчала, вылезла из машины и, не дожидаясь мужчину, пошла к лифту. Возле него он меня нагнал, мы зашли в кабину. Я старалась на него не смотреть, чувствуя его взгляд на себе, под которым начала полыхать кожа. Он не пытался прикоснуться, не сыпал ругательствами, но я каждую секунду ожидала взрыв.

Так мы и зашли в квартиру.

Демид прошел к бару, плеснул какую-то коричневую жидкость в стакан и, подержав его в руках, выплеснул в стоявшее в горшке рядом с баром  дерево.

Потом зло выплюнул:

– Что течка началась? Всех кобелей решила собрать?

Сейчас он напоминал мне моего отца. Да кто они все такие, чтобы судить меня? Чем лучше?

– Я ни в чем не виновата.

Вероника Олеговна, конечно, все время твердила мне, что не нужно оправдываться, если ты не виноват. Но и слушать эту грязь я не обязана.

– Он тебя трахнул? – голос звучал глухо, с нарастающей яростью.

– Я не знаю. Такие, как ты и он, не особенно интересуются чужим мнением.

– Зубки отросли?

Он шагнул ко мне и сгреб футболку за ворот, сжимая ее в кулаке все сильнее.

– А знаешь, что самое паскудное, лапуль? Я даже ударить тебя не могу. По-хорошему грохнуть бы тебя, чтоб не мучиться.

Глаза мужчины полыхнули бешенством, ворот майки стал напоминать удавку.

Насколько далеко он способен зайти?

Лера

Я больше всего боюсь от него открытого насилия. Я ведь знаю, каким он может быть. Но Демид неожиданно разжимает пальцы, отпуская меня, и отстраняется.

– Иди в душ. От тебя несет другим мужиком. И эту хрень выкини в мусорку, – он кивает на футболку.

Выбрасываю вещь в мусорное ведро и плетусь в душ. Весь мой бойцовский настрой как рукой сняло. И как отстаивать свою правоту? А действительно ли ничего не было?

В душе кручусь перед зеркалом, разглядывая себя – ни синяков, ни засосов не нахожу. Прислушиваюсь к собственным ощущениям – не могу понять, был секс или не было. Тело налито тяжестью, ломит, немного болит голова.

Тщательно моюсь, специально растягивая время, наивно надеясь, что Демид уснет. Однако, когда выхожу, обнаруживаю его в гостиной. Он, молча поднимается с дивана, хватает меня за руку и ведет в спальню.

– Я думаю, тебе пора отрабатывать собственное содержание. Я не благотворительная организация.

Мне бы возразить, попытаться  отказаться, но я чувствую свою вину и молчу, позволяя ему делать то, что он хочет. Молчу, когда он стягивает топ, молчу, когда спускает с моих бедер шортики. Молчу, когда, уложив меня на кровать, нависает надо мной. Так всегда, я во всем виновата. И ничего хорошего не заслуживаю.

Демид снимает футболку с себя тоже.

– Нечего на меня пялиться, как будто это в первый раз.

Он неожиданно встает с постели и выходит из комнаты. Неужели он передумал? Но он быстро возвращается. В его руках стакан с той коричневой жидкостью, которую он наливал себе.

Он подносит его к моим губам.

– Пей!

– Демид, но лекарства...

– Ты их уже не пила сутки. Пей!

Он придерживает стакан и буквально вливает в меня жидкость. Она обжигает ротовую полость, огнем спускается по пищеводу в желудок. Слишком крепкая, я закашлялась, из глаз брызнули слезы.

Следом за алкоголем  мой рот обжигает грубый язык. Мужчина придерживает меня за затылок, и такое впечатление, что пытается сожрать. Я, конечно, понимаю, что он все это время сдерживался, но все равно не готова к такому напору. Потом опускает меня на кровать, слегка навалившись сверху. Его руки с нежностью, мягко, трепетно скользят по моему телу, исследуя его, будто в первый раз. Это какой-то контраст, то, как он меня целует, и то, как он ко мне прикасается. У меня в голове тем временем начинает шуметь от выпитого, она приятно кружится. И правда, чего я шарахаюсь? Разве осталось, что беречь? Главное, чтобы не бил.

Он отстраняется, садится и снимает джинсы и трусы. Я глупо хихикаю.

– У тебя волосы на попе растут.

Что я несу? Голова кружится сильнее, но тело охватывает сладкая истома.

– А ты пьяная, – хмыкает Барс.

– Да ты же сам влил в меня эт-ту га-а-дость, – выговариваю я с трудом.

Но зато меня, наконец, отпускает давящее чувство страха. Просыпается опасная бесшабашность, и я кончиком пальца дотрагиваюсь до головки члена. Он отзывается подрагиванием, как будто сам льнет к моей руке. Кожа на удивление мягкая. Интересно, какой он на ощупь? Я ведь его никогда не трогала. Смелее обхватываю член уже всей ладонью. Горячий. И твердый. А еще кожа очень нежная. Опускаю ладонь вниз до мошонки.

– Лерка! – шипит Демид, – Ты что творишь?

Поднимаю на него пьяные глаза и объясняю:

– Трогаю.

А потом раскрываю ладонь и провожу по мошонке. Когда нечаянно дотрагиваюсь до области, расположенной сразу за ней, член напрягается сильнее и выделяется предэякулят. Он прозрачный капелькой повисает на головке. Демид стонет, негромко, с силой выдыхая воздух.

Я снова хихикаю.

– Странно вы устроены.

Потом, совсем обнаглев, тычу пальцем в капельку и размазываю ее по головке. У самой между ног заметно повлажнело. А еще мне хочется, чтобы Демид поласкал меня там. Сейчас мне неважно, кто он и что сделал. Сейчас во мне проснулась самка, которая хочет ощутить внутри мужчину. Тем более вот он рядом. Бери и пользуйся.

– Зря ты это, малышка, – предупреждает меня он.

Мгновенно переворачивает меня на живот, распластывая по кровати, чуть приподнимает мою попу, пальцами размазывает смазку возле входа во влагалище, а затем, помогая себе руками, вводит в меня член.

Все-таки он у него большой, поэтому даже до конца не пойму, больно мне или нет. Но впервые мне не хочется, чтобы он отстранялся.

– О-о-ох! – выдыхаю потрясенно, обнаруживаю, какими острыми бывают эти ощущения, когда сама этого хочешь.

Я хочу его грубо, быстро, до самой матки.  А он почему-то не спешит.

– Демид, пожалуйста,  – прошу его.

– Что – пожалуйста? – это он мне мстит сейчас так?

Пытаюсь сама насадиться на член так, как мне надо, чтобы он двигался, но из моего положения это почти невозможно.

– Так, Лерочка, что – пожалуйста? – переспрашивает мужчина.

– Я... хочу... тебя?

Мне самой это удивительно, но да, это именно то, что мне нужно. Он во мне.

Демид наклоняется к самому моему уху и произносит:

– Ты сама попросила.

А потом я теряюсь в его движениях, полностью в его власти, ощущая тяжесть его тела на своем, его член внутри себя. Я закрываю глаза и только чувствую, чувствую – как хорошо быть женщиной.

За это время Демид меняет позы, скорость движений, угол проникновения, но я все принимаю с радостью. Да  и прошу его постоянно:

– Еще, сильнее, только не останавливайся!

До самой точки оргазма. Кончаю первой, не совсем понимая как, так получилось, и почему мне сейчас не интересны ни его вина, ни моя. Только, когда он скатывается с меня, я сама устраиваюсь на нем, закидываю на него ногу и расчерчиваю по потному телу узоры.

А еще более удивительно то, что он выдыхает мне довольно в макушку:

– Какая ж ты, Лерка, сладкая! Сдох бы за тебя.

В ответ шепчу капризно:

– Погладь меня по спинке.

И он гладит, порождая во мне новую волну желания, из-за чего моя рука перемещается ему на пах и за несколько движений пробуждает опавший член к жизни.

Глава 11

Лера

Противный непрекращающийся звук врывается в мои сны, не спросив разрешения. От него хочется отмахнуться, как от назойливого комара. Просыпаться не хочется совсем. Но звук становится постоянным, тревожащим. И я кое-как продираю глаза, как раз в тот момент, когда  Демид натягивает на свою крепкую задницу домашние штаны. Он уходит, оставляя дверь приоткрытой. Я снова смеживаю веки, собираясь провалиться в сон.

Вдруг из гостиной слышу странный разговор.

– Вот постановление на обыск, ознакомьтесь, Демид Михайлович.

– Надо же, даже судебное! Что искать собрались, господа?

– В постановлении же сказано, что подозреваетесь в совершении разбойного нападения. Так что искать мы будем улики.

Сон пропадает мгновенно. Я тоже натягиваю спортивные брюки и свободную футболку. Причем делаю это как раз вовремя, дверь распахивается, и я вижу перед собой мужчину в полицейской форме.

У него за спиной тут же раздается голос Демида:

– Вас стучать не учили? Дайте девушке себя в порядок привести.

С этими словами он захлопывает дверь перед носом полицейского, давая мне столь необходимое время.

Потом говорит, обращаясь к нежданным гостям:

– Начнем с того, что я имею право на присутствие здесь своего адвоката. Затем, господа, вы не разбредаетесь по моей квартире, кто куда, а производите свои мероприятия лишь там, где находятся понятые.

– Это сколько же мы будем так искать? – кто-то из стражей порядка возмущается.

– Сколько нужно, столько и будете. Не помню, чтобы я вас звал.

Я слышу, как он звонит адвокату. Сама в это время прикрываю постель и собираю грязное белье. Куда его вот только деть? Нести его мимо пришедших в ванную смысла нет, это только привлечет внимание. Просто запихиваю его вниз шкафа. Они уйдут, я потом все разберу.

Несмело выхожу в гостиную. Здесь несколько человек в гражданской одежде и  еще несколько – в полицейской форме. Все – мужчины.

– А Вы кто такая? Кем приходитесь гражданину Барсу? – атакует меня сразу один из них.

– Это моя невеста, – отвечает вместо меня Демид, не давая мне рта раскрыть, – Не нужно к девушке цепляться.

В его голосе  сквозит угроза.

Полицейский смотрит на него с удивлением. Впрочем, я тоже. Вчера он меня убить был готов, сегодня я уже его невеста.

Тут я встречаюсь с ним взглядом, и минувшая ночь всплывает передо мной до того яркими картинками, что хочется зажмуриться и отвернуться. Это точно была я? А еще низ живота начинает тянуть, как я уже понимаю, от  возбуждения. И мне еще всего, что было, мало?

Но, разбираться в себе и в произошедшем, нет никакой возможности. В дверь снова требовательно звонят.

Демид, тоже залипший на мне, отмирает и говорит:

– Адвокат приехал. Кто открывать пойдет?

– Мы сами справимся.

Один из полицейских уходит, возвращается в сопровождении мужчины в классическом костюме, который увидев Демида, здоровается:

– Приветствую! Что стряслось?

– Здравствуйте, Алексей Васильевич! Понятия не имею. Какое-то разбойное нападение. Вы представляете меня, отбирающим кошельки у прохожих?

– Что Вы, Демид Михайлович! Нет, конечно, – потом он обращается к мужчине в форме, который интересовался тем, кто я такая, – С документами позвольте ознакомиться?

– Удостоверение сначала предъявите и ордер.

– Само собой.

Он показывает документы, заполняет какой-то листочек и передает его тому, с кем общался. Тот в свою очередь предоставляет ему то, что он спрашивал. Адвокат внимательно читает листы бумаги, затем уточняет:

– А какой статус у Демида Михайловича?

Этим он вводит полицейского в замешательство.

– Пока мы проводим обыск. Дальше определимся.

– Понятно, – тянет с усмешкой Алексей Васильевич, – Проводите.

Я тихонько пристраиваюсь на диване. А в квартире наступает хаос. Содержимое шкафов выворачивают, мягкую мебель перетряхивают, особо ретивые простукивают стены. За окном начинает темнеть, когда пыл полицейских утихает. По их недовольным лицам даже я понимаю, что они занимались бесполезным делом.

Но их главный не теряется.

– Что ж, мы закончили. Но я предлагаю Вам, Демид Михайлович, проехать с нами для допроса.

За него отвечает адвокат:

– Разумеется, Демид Михайлович – законопослушный гражданин. И у него нет никаких причин противодействовать правоохранительным органам. Наоборот, мы с ним очень заинтересованы в установлении истины.

Последнее слово он ухитряется произнести с такой интонацией, что недовольные лица полицейских становятся несчастными. Ибо понятно, он будет жаловаться.

За весь день я ничего не съела, только воду пила. В присутствии посторонних кусок в горло не лез.

– Минуту позволите? – спрашивает Демид и, получив утвердительный ответ, подходит ко мне, наклоняется и тихо говорит:

– Мы сейчас уедем. Это может быть надолго. Никуда не уходи. Ничего себе не придумывай. И дверь никому не открывай.

Затем они покидают квартиру. А я остаюсь одна. С тоской оглядываюсь. Это сколько же мне  тут одной порядок наводить?

Вдруг в дверь снова звонят. Я не успеваю ни  о чем подумать. Иду и открываю дверь, даже не посмотрев в глазок. Лучше бы посмотрела. Я думала, что это Демид за чем-то вернулся.

Но это не он.

– Ты как? – огорошивает меня вопросом незванный гость.

И в глазах у него, я готова поклясться, неподдельное беспокойство.

Вот только я устала и не готова разгадывать шарады.

– Зачем ты пришел?

Не знаю, чего ждал Шувалов, но явно не такого холодного приема. Он смотрит на меня озадаченно.

– В каком смысле?

Как мне все они надоели!

– Рома! Я не готова к приему гостей. Тебе что нужно?

Озадаченное выражение его лица сменяется возмущенным.

– Я ради тебя такое провернул. А ты спрашиваешь, что мне нужно? Я думал, этот тип тебя уже утопил в ванной. Он тебе ничего не сделал?

Я, наверное, зря от психушки отказалась. Что от меня может быть нужно этому парню? Раздражение затапливает меня от пяток до макушки. Оно становится еще больше от того, что я замечаю, как он ощупывает меня взглядом, проверяя, цела ли я. И мне сейчас не важно, что он обо мне подумает. Я не понимаю, для чего он пришел. И когда наши с ним отношения успели перерасти в те, в которых он имеет какие-то права на меня.

– Трахнул, – срывается с моих губ, прежде чем я успеваю оценить вред такой прямолинейности.

– Что? – переспрашивает он, хотя прекрасно слышал, что я сказала.

– Ты же спрашивал, что мне сделал Демид? Так вот. Он меня трахнул. Что ты еще хочешь узнать?

Шувалов не знает, как продолжать дальше разговор. Но он ведь не думал, что я и, правда, прыгну ему на шею? С какой стати? Я его не знаю совсем. И никакого желания узнавать его, у меня нет. В сцене на газоне возле его дома я четко осознала, что главным является отец. А тот так напомнил мне своего собственного, что стало противно. Это не воспитание, это дрессировка с угрозой отлучения от кормушки. И толку, что я все время была послушной? Меня все равно выбросили за ненадобностью.

– Зачем ты влез? Тебе же ясно сказали, мы сами разберемся.

Голубые глаза вспыхивают гневом.

– Значит, вот так?

– Да. Что непонятного? Он  меня содержит, я с ним за это трахаюсь. Тебе в этом уравнении нет места.

 Вся обеспокоенность тут же слетает с Романа, как шелуха. На губах играет гаденькая улыбочка.

– Ты ведь сама себя слышишь? Понимаешь, что мне говоришь? Если тебе нравится заниматься сексом за деньги, то я заплачу. Хорошо заплачу. Денег у меня не меньше, чем у твоего бандита. Его как раз нет. Успеешь меня обслужить.

Он дергает дверь на себя с намерением зайти в квартиру. Но моя рука упирается в стену возле полочки со средствами ухода за обувью. Я уже практически не думаю, что последует за моим поступком. Просто подхватываю какой-то спрей и распыляю ему в лицо.

– А-а-а! – раздается на лестничной площадке.

Как раз в это же мгновение открываются двери лифта, из которого раздается взволнованное:

– Роман Владимирович!

Мое счастье, что мажор отпустил дверь и согнулся пополам, держась за лицо. Я даже не рассматриваю, кого привез лифт. Захлопываю дверь и закрываю ее трясущимися руками на все замки. Это я сделала очень вовремя, потому что в дверь начинают барабанить с нешуточной силой.

Дверь хорошая и я не думаю, что у людей, которые пытаются меня напугать, получится проникнуть в квартиру.

Но... лишним не будет.

– Я вызываю полицию! Проваливайте! – кричу, что есть сил, надеясь, что это мне поможет.

Барабанная дробь смолкает. Прикладываю ухо к дверному полотну изнутри. Слышу какую-то возню, отчетливо кто-то матерится, потом все стихает. Господи, сделай так, чтобы они ушли! Хватит, я же не гладиатор, я всего лишь слабая девушка. Сколько может продолжаться этот треш в моей жизни?

Опускаюсь без сил на пол возле входной двери. Меня чуть потряхивает. Включать свет страшно, идти на кухню тоже. Может правда в полицию позвонить? Но если этот сын олигарха смог сделать так, что Демида забрали, кто ко мне приедет? И куда отвезут?

Потом меня ошпаривает другая мысль. А что, если Демид не вернется?

Что мне делать в этом случае?

Посидев так какое-то время, заставляю себя подняться. Нет, так дело не пойдет. Демид обязательно вернется. Грустно усмехаюсь. Как перевернулась моя жизнь, что единственный человек, готовый встать на мою защиту, – это тот, кто меня изнасиловал? А я еще ему смерти в муках желала. Сейчас же больше всего боюсь, что он не вернется. Включаю там, где нужно свет. Иду на кухню, роюсь в холодильнике. Нахожу там колбасу, овощи. Нарезаю овощи на тарелку, делаю бутерброды. Завариваю чай. Запах еды заставляет меня почувствовать голод. С жадностью начинаю есть. Как же давно я не чувствовала такого удовольствия от еды. Чай пью с мармеладом. Налопавшись, отваливаюсь на спинку стула. Ни о чем не хочется думать.

Демид все не возвращается. Решаю позвонить ему. Поколебавшись, нахожу его номер в контактах и жму вызов. Меня встречают долгие гудки. Я уже собираюсь сама отключиться, как вдруг мне отвечают:

– Алло? – голос спокойный, с ленцой, – Надо же, я дождался, что ты сама мне звонишь. Не спится без меня, малышка?

Молчу. Глупо, но продолжаю молчать.

– Лер, – голос Барса становится серьезным, как только он понимает, что что-то не так, – Лер, ты чего?

Делаю над собой усилие:

– Я... – надо ему про Шувалова рассказать, но по телефону не хочется, – Когда ты приедешь?

– У тебя опять что-то стряслось?

– Да, – говорить, что все хорошо, не стоит.

– Меня только что отпустили. Я минут через тридцать буду дома.

Он обрывает вызов. Мне остается только дожидаться. И верить, что Шувалов не явится со сваркой, чтобы вытащить меня из квартиры.

Как же сложно с этими мужчинами!

Демид

Я был на взводе. Проторчал в отделе полиции полночи. И все из-за какого-то мажористого козла. Даже в опознании пришлось поучаствовать. Не знаю, на что надеялись шуваловские прихлебатели, но в присутствии адвоката никак смухлевать не смогли. После опознания следователь даже извинился, говорил о служебном долге. Я покивал для приличия, и мы с адвокатом оказались, наконец, на улице. Вдохнул прохладный ночной воздух. А не было бы у меня бабла, я бы ночевал в обезьяннике.

– Алексей Васильевич, Вы, надеюсь, понимаете, что от Вас потребуется дальше? – закурил и на всякий случай убедился, что адвокат будет действовать, как надо мне.

– Не волнуйтесь, Демид Михайлович, утром жалобы будут в вышестоящей инстанции, в прокуратуре и суде.

Приятно, когда тебя понимают без слов.

– Замечательно! – выразил я ему свое одобрение.

В том, чем он занимался,  этому дядьке не было равных. Но и стоили его услуги соответствующе.

В этот момент раздался телефонный звонок. С удивлением увидел на экране надпись "Лера". Это что же должно было случиться, чтобы  она сама мне позвонила?! Раньше я не удостаивался таких бонусов. Поговорив с девушкой, поехал быстрее домой. Адреналин от произошедшего подогревал кровь, картинки предыдущей ночи будоражили воображение. И кому я что должен? Я ей ясно обозначил, что помогать просто так не намерен. Да, я с ней облажался, но теперь она уже ничего не докажет, а кушать все хотят каждый день. Она не исключение. Адвокат был на машине и подбросил меня до дома. Как он выразился, во избежание еще каких-либо происшествий. Возле моего жилища мы пожали друг другу руки и расстались.

В лифте картинки стали навязчивей. А что если взять девчонку прямо в прихожей, потому что напрягшийся член  доставлял неудобства. Я в красках представил, что можно нагнуть Лерку прямо  у входа в квартиру, спустить ей штаны и засадить по самые яйца. Можно и в узкое колечко попки. Там я еще не был. Фантазия делало желание непреодолимым. Только смазки там нет, а на сухую такой эксперимент может закончиться какой-нибудь психиатрической клиникой, как меня уже не раз пугала Вероника Олеговна. Я подозревал, что делает она это специально, чтобы я  больше не мучил девочку. Вот только вопрос, а согласится ли она ее лечить бесплатно? И что-то мне подсказывало, что нет.