Текст книги "Предан(н)ая (СИ)"
Автор книги: Натали Катс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)
– Что? С чего это ты так решила?
– Юлька, – простонала Василиса, – ты иногда и, правда, такая наивная дура. Ты замуж за Сергеева младшего выходишь, между прочим. Ты хоть представляешь, сколько девиц и особенно их мамаш слезами умылись от такого известия? А сколько жен и подруг важных людей хотят теперь с тобой познакомиться? Но ничего, со мной не пропадешь. Я все устрою в лучшем виде.
Глава 67.
– Ужас какой! – Юльке совершенно не хотелось знакомиться с другими. Ей и одной Васьки было за глаза, – Нет, я не хочу знакомиться с этими курицами… это как-нибудь без меня…
– Неважно, хочешь ты или нет. Тебе придется. Это Сережка сейчас по больницам мотается, а как выздоровеет, сразу начнут вас на мероприятия приглашать. На которые никак нельзя не пойти. В жизни олигархов свои негласные законы, которые нельзя нарушать. Иначе под удар попадет бизнес или должность, или что-то еще… Ты ведь не хочешь, чтоб из-за отказа пообщаться с той же Эланкой, твоему Сережке отказали в выдаче участка под строительство? А она может это устроить. И наоборот, она может помочь ускорить процесс оформления документов… слышала поговорку про ночную кукушку? Вот об этом я и говорю. Ладно, пока. Помчалась я, Эланка уже написала, что выехала. Я не могу опаздывать.
– Пока, – пробормотала Юлька. С такой точки зрения свою жизнь с Сережей она не рассматривала. Ей казалось, что все будет так же, как у ее родителей: любовь, семья, дети, любимая работа… а тут все так сложно… все так переплетено… а если Васька права? И своим отказом она будет мешать Сереже? Или… нет, не Сереже… Она кое-то забыла. Вернее, кое-кого… Стерпит ли Алексей Михайлович, если из-за нее кто-то будет вставлять палки в колеса его бизнесу? Он-то не Сережа. Он уничтожит ее за это… мгновенно. Без жалости и сожаления. Он вчера четко дал ей понять, что принимает ее в семью исключительно на своих условиях. Как же все сложно!
Весь день слова Василисы не выходили из головы Юльки. Она даже на обед не пошла. Потому что есть совершенно не хотелось, хотя о завтраке она только смутно помнила, что он был. Какая-то полезная и здоровая пища со странно-непривычным вкусом.
Сережа уже ждал ее в больнице. Они созванивались сегодня пару раз, и Юлька рассказала ему про свои утренние приключения. Он хохотал, говоря, что Васька превзошла саму себя. Он и не знал раньше, что она так может. Хотя Сережа рассказал, что Васька дружила с большей частью женской светской тусовки здесь, в городе, как раз благодаря своему вкусу. И всегда была желанным участником любого похода по магазинам, а вся ее одежда была куплена благодарными подружками. Ведь папик, в которого Васька влюбилась как кошка, был женат, весьма скуп и не часто тратился на свою юную любовницу. Любовь зла. И даже в Париж он ее повез за счет госкомпании, в которой работал, оформив ее в качестве секретаря. Если бы не это, не видать бы Ваське Парижа, как своих ушей.
Когда Юлька приехала в больницу после работы, оказалось, что он не один. Его родители тоже пришли навестить сына. Сережина мама просто ахнула, увидев преображенную невестку.
– Юленька, – восхищенно сказала она, взяв за руки, – ты чудесно выглядишь. Мы всегда знали, что у нашего сына самая красивая девушка, но сейчас ты просто великолепна. Ведь даже алмаз нуждается в огранке, Юленька…
А Алексей Михайлович довольно хмыкнул. Да, такую невестку совершенно точно не стыдно будет показать всем. И ни у кого не возникнет ни капли сомнения, что эта девочка достойная стать женой его сына.
– Спасибо, – смутилась Юлька, – мне тоже очень нравится. И это все благодаря Сереже… Это он…
– Юлька, – Сережа, сидевший на кровати потянулся к ней, и она наконец-то впорхнула в его долгожданные объятия, – жаль что я не могу увидеть то, что так шокировало маму, – шепнул он, – а ты ее шокировала, я-то знаю…
– Прости, Сережа, – Юлька вдруг подумала, что Сереже может не понравится ее преображение. Ведь она видела, какими взглядами смотрели на нее коллеги и провожали все встреченные мужчины. Хорошо, что ее привез Паша…
– Юлька, – рассмеялся он, – за что? За то, что все, наконец-то, увидели, то что я знал давным-давно? Ты у меня самая потрясающая девушка на свете. Умница и красавица. И именно в таком порядке, – добавил он шепотом.
Юлька с Сережей были так заняты друг другом, что даже не заметили, как Сережины родители, с улыбками переглянувшись друг с другом, осторожно вышли, оставляя их наедине. Они даже не попрощались, потому, что молодые все равно бы их не услышали. Влюбленные иногда ведут себя совершенно, как дети.
Домой Юлька возвращалась с улыбкой. И только когда зашла домой, и вдоволь налюбовалась на свое отражение в зеркале, с благодарностью вспоминая Василису, энергия и напор которой позволили совершить это чудо, она вспомнила, что Алексей Михайлович, так ничего и не спросил у нее про решение о дальнейшей их жизни с Сережей. Хотя, она хмыкнула, он-то уже явно знал ответ на свой вопрос. Не похож Сережин отец на человека, который плохо разбирается в людях.
А Васька, Юлька снова вгляделась в зеркало, с Васькой ей просто повезло. Надо признать, сама бы она никогда не смогла сотворить с собой такое преображение. Хотя бы потому, Юлька вздохнула, что считала бы деньги и думала бы о том, как их сэкономить. Оказывается тратить деньги вот так вот без счета тоже надо уметь.
А в это время два человека, о которых думала Юлька разговаривали по телефону:
– Алексей Михайлович, я сделала все, как вы велели. А вы выполните свое обещание? – Василиса была непривычно серьезной.
– Девочка, – недовольно зарычал Алексей Михайлович, – я всегда держу свое слово. Не смей сомневаться во мне.
– Я не сомневаюсь. Алексей Михайлович, я просто хотела убедиться, что вы помните, что именно мне обещали…
– Я помню. Раз я сказал, что дам тебе денег на твой бизнес-проект в Москве, то я сделаю это. И даже гарантирую, что моя жена и невестка будут твоими клиентками. Я увидел на что ты способна. Но ты должна закончить то, что начала. Не забудь, Юлька должна влиться в вашу тусовку. И я не имею в виду пьяные дебоши по клубам. Тебе ясно?
– Да, Алексей Михайлович, ответила Василиса, – мне все предельно ясно. И я сделаю это. До свидания.
– Вот тогда и поговорим… девчонка…
Васька положила трубку и выдохнула. Как же тяжело разговаривать с Сергеевым. Хотя, ей абсолютно точно повезло, что примчавшись к Сереже просить прощения, в дверях больницы она столкнулась с Сережиным отцом. И он узнал ее. Видел несколько раз на тусовках и знал, что она такая и что там делала. И предложил сделку. И хотя Васька искренне сожалела и помогла бы Юльке и просто так, только по просьбе Сережи, отказываться от возможности уехать из этого городишки в Москву и начать там собственный бизнес, было бы глупо.
Глава 68.
– Привет, – звонок Сергея Николаевича застал Юльку на пороге ванной комнаты. Как ни жаль, но перед сном красоту надо было смыть, – спасибо, что ответила. Как ты?
– Все хорошо, Сережа, – счастливая Юлька готова была улыбнуться даже ему, наглому предателю-блондину. И поэтому их разговор впервые за долгое время прошел мирно и спокойно. Без криков, разборок и угроз.
А когда они закончили, Юлька совершенно неожиданно вспомнила, что за весь день не сделала н единой фотографии преображенной себя. И, подойдя к зеркалу, щелкнула камерой телефона, запечатлев себя на память. А потом… отправила фото Сергею Николаевичу. Зачем? Юлька не смогла бы ответить даже под страхом смерти. Потому что никакой причины не было. Она хотела было стереть сообщение с фото, но ответ пришел мгновенно: «Ты очень красивая, Юлька… Я всегда это знал. Прости меня. Я буду любить и ждать тебя всю жизнь».
А ночью Юльке снился сон, как они с Сережей, который снова видит, шли по радуге в прекрасное далеко. Они держались за руки и шагали вперед по разноцветному полупрозрачному пути. Бесконечно счастливые тем, что вместе. И когда дошли до самой вершины, Юлька подняла голову, чтобы увидеть любимые и любящие черные глаза… но они вдруг оказались голубыми… как небо за спиной. А вместо Сережи ее держал за руку блондин-предатель, Сергей Николаевич…
Утром за ней снова заехала Васька и потащила на тюленетерапию. Потом снова сауна, массаж, салон, работа… Сегодня в офисе уже никто не упал ошеломленный Юлькиной красотой. Но она чувствовала, как как стало меняться отношение к ней в коллективе. Сотрудники все больше отстранялись от изменившейся коллеги, понимая откуда растут ноги этих изменений. И они лучше Юльки понимали к каким это приведет последствиям.
А ее сейчас занимало совершенно другое. Привыкнуть к нагрузкам, оказалось очень сложно. Но она старалась. Ей хотелось быть лучшей для Сережи. И сейчас, благодаря Василисе, она знала, что нужно для этого сделать. Сережа – не помощник юриста, как Глеб. И то, что было важно для Светки и даже нее самой всего несколько месяцев назад, вдруг стало неактуальным.
Работа перестала быть способом заработать на жизнь, а стала местом, где Юлька занималась любимым делом. Походы по магазинам из тяжелых поисков вещи получше, но подешевле, превратились в удовольствие. Юльке неожиданно понравилось покупать платье не по поводу какого-либо мероприятия, а просто потому что оно сидело на ней идеально. А платью туфли, а то и сапоги, сумочку… И чаще всего по магазинам они ходили вдвоем с Василисой. Они, вообще, сдружились очень сильно и проводили довольно много времени вместе.
Неугомонная Васька после работы и больницы таскала ее по ресторанам, клубам и салонам красоты, которые стали местом сбора городской женской элиты. Юлька довольно легко влилась в новое общество, оказалось, что эти девчонки вполне нормальные. Обычные и совсем не заносчивые, как казалось раньше. С ними можно пошутить, посмеяться и, вообще, провести время довольно весело. Особенно если закрывать глаза на суммы, которые они все, и она в том числе, тратили на таких мероприятиях. Юльку спасало то, что это была карточка. Если б пришлось вытаскивать такую сумму из кошелька, ее жаба сошла бы с ума от жадности. А так… карточку отдала, карточку и вернули. А то, что списали оттуда сумму больше месячной зарплаты… ну… не видно же…
Сережа смеялся над ее размышления, говоря, что Юлька просто не понимает, деньги не главное в жизни. Главное, что ей нравится быть такой красивой, встречаться с девчонками… а деньги… ерунда. А вот их чувства – не ерунда. Вот это настоящее. То ради чего стоит жить.
И Юлька соглашалась. Да и как не согласиться, когда Сережа прав?
Когда его выписали, буквально через неделю после ошеломительного преображения, она даже не стала перевозить старые вещи. Сережа все равно, пользуясь тем, что Юлька наконец-то не ворочала нос, заваливал ее подарками. А еще он подарил ей такое кольцо к помолвке, что новые знакомые восторженно ахали. А вот Светка сказала, что ничего необычного. Простое колечко. С довольно крупным бриллиантом, который выглядит несколько вульгарно. А когда Юлька позвонила в следующий раз ответил Глеб. И сказал, что Светка беременна, а из-за ее новостей сильно нервничает, так что путь она оставит их в покое.
Честно сказать, обида на подругу кольнула сердце, но верная Василиса и новые друзья быстро заставили боль исчезнуть. Что же, может Светка и права, думала Юлька, ведь они теперь из разных миров. Теперь она точно знала это. И этот другой мир оказался ошеломительно волшебным.
Алексей Михайлович сдержал слово. И когда через две недели они уехали в Москву, Юлькина семья готовилась к переезду в двухкомнатную квартиру в городе. Да, не в центре, но зато рядом с поликлиникой, чтобы маме легче было туда ходить, и рядом с новой Федькиной школой. Братишка был счастлив, что будет жить дома, с мамой и папой круглый год. А отцу нашлась работа на стройке. Зарплата не ахти, но ведь Юлька теперь легко может помочь им деньгами. Она на шубку только недавно потратила совершенно неприличную даже по меркам ее новых друзей сумму. Но именно в этой шубке ее красота ослепляла всех вокруг. А Сережа был совершенно не против.
Может быть, будь у нее время, Юлька задумалась бы о том, что произошло, но времени не хватало категорически. Ведь единственное в чем она насмерть стояла на своем – это работа. Уже решив, что ей придется уволиться и ехать с Сережей, все равно тянула с работой до последнего дня. И только тогда, когда Алексей Михайлович с женой и сыном заехали за ней, чтобы ехать в аэропорт, она в последний раз вышла из офиса.
Глава 69.
В Москве Сережа с Юлей надолго не задержались. Алексей Михайлович оплатил лечение сына в Ганноверском институте неврологии. Там Сереже должны были провести операцию по ведению стволовых клеток в пострадавшие отделы мозга. На данный момент этот метод еще был экспериментальным, но профессор уверял в его перспективности. И если это могло помочь восстановить зрение Сережи, случившееся из-за повреждения зрительных нервов, то попытаться стоило. Хуже не будет.
Пара недель в Москве были насыщены событиями. И отнюдь не прогулками по столице. Нет, эти дни Сережа и Юлька провели в больнице.
– Как же мне надоели эти больницы, Юль, – жаловался Сережа, – у меня такое чувство, что я уже всю жизнь здесь. И еще та слепота… как же хочется быстрее тебя увидеть… я так соскучился…
– Сереженька, – Юлька сидела рядом на очередной больничной койке, – все будет хорошо. Еще немного потерпи. А из Германии ты меня увидишь. Я уверена, Сереж. А, вообще, – добавила она смеясь, – а кто вчера, дома, говорил, что хочет меня рассмотреть? А? И не пропустил ни одного миллиметра моего тела, все «осмотрел» своими шаловливыми ручками…
– Юлька, – Сережа, прижал Юльку, опрокидывая прямо на больничную койку, и жарко зашептал на ушко, – ты меня провоцируешь? Я ведь прямо сейчас уже хочу повторить вчерашнюю ночь…
– Пусти меня, – хохотала Юлька, пытаясь вырваться, потому что Сережа начал щекотать ее, – пусти, Сережа! Ненасытный! Ты же мне спать не давал полночи. И вот опять?
– Ага, – улыбнулся он, – ты забываешь, Юлька. У меня теперь всегда ночь. И я всегда хочу тебя. И везде… Давай закроем дверь?
– Ты что? – возмутилась Юлька, – а вдруг придет кто?
– Например? – мурлыкнул Сережа, и чмокнул ее прямо в глаз. Уж куда попал, – кому мы нужны. Просто лежим и ждем результаты анализов. Ну, Юль… ну давай… обещаю, что буду ласковым и нежным…
– Ну, хорошо… но Сережка, отыграюсь я на тебе, когда приедем из Германии… ох и отыграюсь, милый…
И Юлька каждый раз не могла устоять перед его напором. Они любили друг друга как безумные, порой в самых неподходящих местах. Но это только добавляло пикантности.
Но в то же время, Сережа психовал, злился и нервничал из-за бесконечных обследований, и только Юлька могла уговорить его пойти на очередную процедуру. Тогда она поняла слова Алексея Михайловича о необходимости ее присутствия. Если бы ее не было, то он так никуда и не поехал бы, и лишился, возможно, единственного шанса вернуть зрение.
Они часто сидели вдвоем обнявшись и мечтали, что будут делать после успешного завершения лечения. Сережа обещал свозить Юльку в горд всех влюбленных – Париж. А Юлька рассказывала ему про красоту родного поселка и бесконечное счастье гулять вдвоем по узеньким лесным дорожкам. Они оба были уверены, что передовая медицина Германии сделает Сережу зрячим. Отзывы об этой клинике и успехах нового метода были весьма обнадеживающие.
И как только Юлька получила загранпаспорт и визу они, окрыленный надеждой, вылетели в Ганновер.
Юлька предвкушала долгие прогулки и экскурсии вместе с Сережей, посиделки в кафе, пабах. Юлька не так много знала про Германию, но мечтала познакомиться с этой страной очень близко. Но жизнь внесла свои корректировки. С операцией в клинике тянуть не стали, и назначили через день после и приезда. И полтора оставшихся дня, Сережу снова таскали на всевозможные обследования.
Он попытался возмутиться, ведь это были фактически те же самые процедуры, что и в Москве, но Юлька снова смогла уговорить его. Слова, слезами, обещаниями она снова добилась того, что Сережа хмурился, но выполнял то, что ему велели врачи.
Вечером перед операцией, Сережа не выпускал Юльку ни на секунду. И хотя они оба бодрились и уверяли друг друга, что совершенно не бояться и не беспокоятся, Юлька чувствовала, как от страха сжимается сердце. Боже! Хоть бы получилось! Хоть бы Сережа снова мог видеть!
Юлька молилась всю ночь. Она никогда не была особенно набожной, но «Отче наш» ее заставила заучить еще в детстве бабушка.
Утро дня операции было холодным и промозглым. Влага в сыром воздухе оседала на окнах мелкими гранулами, которые постепенно укрупнялись и скатывались вниз крупными каплями. Сережу уже увезли в операционную, и Юлька ждала, когда все закончится. Она смотрела в окно и казалось, что даже природа плачем вместе с ней. Ведь слезы тоже сами по себе скатывались по щекам из ее глаз, хотя она изо вех сил старалась не плакать. Ведь все будет хорошо! По другому быть просто не может…
Звонок телефона разорвал гнетущую тишину вокруг Юльки. Сергей Николаевич… И ей вдруг нестерпимо захотелось услышать его, пожаловаться, рассказать, как ей больно и тяжело здесь и сейчас. И как страшно.
– Сережа, – всхлипнула она, горло сжали спазмы и она не могла произнести ни слова, и просто разрыдалась в трубку.
– Юлька, – его уверенный голос дарил спокойствие, – я знаю, что его повезли на операцию. Алексей Михайлович мне все рассказал. Юлька. Все будет хорошо, слышишь? Не плачь. Ты сильная. Ты справишься. Я в тебя верю. И верю, что все получится. Нейрохирурги там опытные, Юль. И это не самая сложная операция. В этой клинике лечат и гораздо более тяжелые случаи.
– Сережа, – Юлька пыталась успокоиться, – мне так страшно… так страшно…
– Не бойся. Юлька, все будет хорошо. Хочешь я буду с тобой, и мы будем ждать вместе? По телефону?
– Да, – закивала Юлька, – пожалуйста…
Сергей Николаевич говорил без остановки еще очень долго. Он то успокаивал ее, то принимался шутить, то читал ей вслух смешные истории из сети. И Юлька постепенно успокоилась, и даже начала улыбаться.
И когда Сережу привезли из операционной в реанимацию, она была практически спокойна. Все будет хорошо.
Глава 70.
От наркоза Сережа отходил очень тяжело. Он так метался на кушетке, что медбрат, дежуривший в реанимации, не смог удержать его и привязал широкими ремнями к кровати. Юлька не отходила от него ни на секунду. И когда Сережа открыл глаза, ожидание чудесного прозрения так всколыхнуло Юльку, что доводы разума о том, что все происходит совсем не так быстро, не были услышаны.
– Сережа… Сереженька, – прошептала она, хватая его за руку, – ты как? – и с трудом сдержала рвущийся наружу вопрос: «Видишь?»
– Юлька, – ответил он тоже шепотом и сглотнул, – пить… я ничего не вижу…
– Сережа, но так не бывает, чтоб сразу, – она поднесла к его губам трубочку, – надо немного подождать. Для восстановления нужно время…
– Я знаю, – ответил Сережа, сделав пару глотков, – но как же хочется сразу.
И потянулись дни томительного ожидания чуда. Каждое утро, прибегая из гостиницы, Юлька первым делом спрашивала:
– Как? Чувствуешь что-нибудь? Есть изменения?
– Пока нет, – отвечал Сережа… сначала улыбаясь, ведь они оба понимали, что нужно ждать. Но улучшений все не было, и с каждым днем улыбка таяла. И Сережа стал раздражаться, слыша этот вопрос. Юлька понимала, что она заставляет его нервничать, но не спросить не могла. Она так ждала, так верила в то, что Сережа будет видеть, что каждое утро бежала к нему уверенная, что все случилось.
Через пару недель, когда стало ясно, что улучшений нет, немецкие врачи решили повторить операцию. Они сказали, что успех первой был маловероятен, обычно такие пациентам делают несколько трансплантаций. Но и вторая операция прошла с тем же успехом.
Шли дни. И надежда на то, что все будет хорошо гасла. Состояние Сережи не улучшилось, и каждая следующая трансплантация оставляла все меньше шансов на благополучный исход. Профессор, проводивший операции успокаивал и говорил, что шанс пока еще есть. Хотя обследования тоже не показали сколь-нибудь лучшие результаты.
Сережа нервничал с каждым днем все больше, невольно рыча на тех, кто рядом. Чаще всего на Юльке. А ее сердце замирало от жалости и любви к нему, и обнимала и успокаивала его, уверяя, что стоит потерпеть еще немного, еще чуть-чуть и все наладится.
А он с каждым днем впадал в уныние. Он потерял всякую надежду на лучшее, желание бороться. И у него осталась только жалость к самому себе. Жалость, которую он лелеял и вскармливал долгими бессонными ночами. И от которой становилось только хуже. Сережу не радовало ничего. Ни Юлька, ни родители, которые приехали навестить сына. Иногда он целыми днями не вставал с кровати, иногда по несколько дней отказывался от еды и Юлька со слезами уговаривала его проглотить хотя бы ложечку… Но самыми тяжелыми были дни, когда Сережа срывался и тогда доставалось всем. И персоналу, и больше всего, конечно, Юльке.
– Пошла вон! – кричал он, в очередной такой день, – что ты сидишь со мной?! С калекой?! Думаешь мне нужна твоя жалость?! Видеть тебя не могу! Отвали!
– Сережа, – рыдала Юлька, – пожалуйста… я люблю тебя. И ты мне нужен любой.
– Я?! – хохотал он, – я тебе нужен? Или мои деньги?! Мое положение?! Да ты и не посмотрела бы на меня, будь я здоров! Я может и слеп, но не дурак!
– Сережа, зачем ты так?! Зачем ты так со мной?
– Как?! А как ты со мной? Как вы все со мной?! Оставь меня уже! Возвращайся в свой город! Будь счастлива! И забудь, что где-то есть калека, который умирает от любви к тебе! Когда тебе от него нужны только деньги! Уходи!
– Все.. – Юлька встала. Сил не осталось совершенно. Эти бесконечные недели вымотали ее окончательно, – хватит. Я больше не могу. Раз ты считаешь, что я с тобой из-за денег… ну и оставайся с ними. Они мне не нужны. А я поеду домой.
Она встала и пошла к двери. Хватит. Как же она устала.
– Юлька… Юленька, – Сережа скатился с кровати и ринулся к двери, – прости меня. Прости… я не знаю, что на меня нашло… Юля… Юленька… я люблю тебя. Пожалуйста… не уходи. Прости меня Юленька…
Такие ссоры происходили у них с завидным постоянством. Но Юлька каждый раз прощала его. Иногда потому что любовь все так же жила в ее сердце, не смотря ни на что, иногда потому что жалость к нему, такому беспомощному, захлестывала ее с головой, иногда потому… просто потому что не могла себе представить, как оставить его одного. Здесь. В чужой стране. Но сегодня… нет. С нее хватит.
– Прощай, Сережа. Я позвоню твоим родителям. Ты не останешься здесь один. Но я больше не могу. Ты не такой. Я не верю, что тот, кого я любила, мог сдаться и превратиться в такое.
– Ю-ууля-а-а! – животный вой раздирал ее сердце и душу на клочки, но она решительно закрыла двери. Вышла из больницы. И выдохнула. Все… все закончилось. Можно пойти и просто отдохнуть. Полежать на кровати, посмотреть телевизор, пойти на прогулку. Стыдно сказать, но за эти недели она не гуляла нигде кроме больничного сквера. Теперь можно все… и надо купить билеты. Домой. В гостинице Юлька решительно набрала Сережиного отца:
– Алексей Михайлович, здравствуйте.
– Юля? Здравствуй? Что случилось? Что-то с Сережей?
– Нет. С ним все хорошо. Относительно. Но я ухожу. Простите, но выносить его истерики выше моих сил. Я улетаю домой.
– Юленька, – Алексей Михайлович подобрался, это было слышно даже по голосу, – давай. Ты сейчас пойдешь в гостиницу, отдохнешь, расслабишься, а потом мы с тобой поговорим. Хорошо?
– Нет. Алексей Михайлович, – Юлька кричала в трубку не сдерживаясь, – вы же все понимаете?! Вы сами сбежали от него через два дня! И я не могу больше! У меня нет сил. Ни физических, ни моральных! Я здесь уже почти два месяца, а еще вещи толком не разложила! Потому что у мен я нет времени ни на что, кроме Сережи! Все! Я больше не могу!
– Юля, успокойся… Да, понимаю, ты устала. Я прямо сейчас отправлю к нему мать, а ты возвращайся в Россию. Пару недель поживешь тут, отдохнешь, развеешься… Тут, кстати, подруга твоя объявилась… Василиса.
– Хорошо, до свидания, – согласилась Юлька. Ей вдруг так захотелось к Светке. Почему-то именно про нее подумала она, когда Алексей Михайлович сказал про подругу. Как она там… у нее уже получается несколько месяцев беременность. Может и свадьбу с Глебом сыграли. А ее даже не позвали. И эта обида стала последней каплей. Юлька разрыдалась выплескивая в слезах все свои беды, все переживания и дикую усталость от того, что ве время приходилось быть сдержанно и сильной для Сережи… Для проклятого, надоевшего, иногда даже ненавистного и любимого брюнета.
Глава 71.
Успокоившись, Юлька заказала билеты и принялась собирать вещи. Дело шло медленно. Ведь как бы она ни злилась на Сережу, как бы не понимала, что так дальше продолжаться не может, все равно чувствовала за собой вину. Она бросила его. Беспомощного, сломленного, слабого… а вдруг она и правда любила его только когда он был сильный и на коне. Пока была надежда. А вот сейчас, когда стало практически кристально ясно, что слепота с ним навсегда, она от него отвернулась…
Юлька вздохнула, как же трудно понять даже саму себя, и пошла в ванную закинуть в сумку последние мелочи: крема и баночки. И там, взяв в руки упаковку прокладок, купленную еще в Москве поняла… за эти два месяца они ей не пригодились…
Боже… Юлька без сил опустилась на бортик ванны. Это что же получается? Уже два месяца, а она… а у нее… сердце ухнуло в пятки, а щеки загорелись… Боже… неужели… они ведь и, правда, не предохранялись…
Юлька бросила вещи и помчалась в аптеку. А еще через полчаса, все так же держа в руках заветную полосочку с красным плюсом, в больницу. К Сереже. Она бежала и по щекам текли слезы.
– Сережа! – вбежала она в палату и отпрянула, вокруг суетился медперсонал, стояла система и лечащий врач что-то спрашивал у бледного, лежащего на постели без сил, Сережи.
– Что случилось? Сережа? – пробормотала она, падая на колени перед его кроватью и обнимая его. Такого молчаливого и обессиленного, – что с тобой?
– Все хорошо, – ответил Сережа, когда профессор, как всегда деликатно оставил их наедине, Юлькина преданность давно завоевала уважение у всех сотрудников клиники.
– Но почему… – она не договорила и всхлипнула, – Сережа, прости, что я ушла. Просто я так устала. Прости…
– Это ты меня прости, Юль. Я сам себе готов вырвать язык за то, что наговорил тебе. Я так тебя люблю. Больше жизни, Юль. Но так вышло, что я так и останусь слепым, мне давно сказали, что восстановление маловероятно. Я просто не говорил тебе. Я так боялся, что ты уйдешь от меня… прости… Юлька, я отпускаю тебя. Иди и будь счастлива. Ты это заслуживаешь…
– Дурак, – Юлька уже снова рыдала, – Сережа ты такой дурак. Я же люблю тебя. По-настоящему люблю. Любого. Слепого. Хромого. Какого угодно.
– Юль, – Сережа перебил ее причитания, – эпилепсия вернулась. И скорее всего навсегда. У меня были легкие приступы ночами, и сейчас был. Довольно сильный. Я не хочу, чтоб ты всю жизнь мучилась со мной…
– А я хочу всю жизнь мучиться с тобой… тем более, Сережа, – Юлька улыбнулась, – если ты таким образом хочешь избавиться от своих отцовских обязанностей, то у тебя ничего не получится.
– Что?! Отцовских обязанностей? – переспросил Сережа едва слышно, поворачивая голову к ней.
– Да, – Юлька счастливо улыбнулась, теперь из ее глаз текли слезы счастья, и протянула ему тест с красным крестиком, – я беременна, Сережа. Срок не знаю, но уже давно. Просто я была так занята, что ничего не замечала…
– Юлька, – он судорожно вздохнул, выдохнул, и из уголка глаз выкатилась слезинка, – Юлька… я так рад. Это такая замечательная новость. Юлька, я люблю тебя. Безумно. И его тоже… Или ее… Юль, а кто у нас будет?
– Я не знаю, Сереж, я и про беременность узнала вот буквально только что. И сразу к тебе прибежала, мне так хотелось тебе рассказать.
– Тебе надо срочно в больницу. Ну…чтоб знать, что все хорошо. И, вообще, тебе нужен покой… и не нервничать… А я доводил тебя, прости, Юль. Я такой дурак. Но я обещаю, что сделаю все, чтобы ты и наш ребенок были счастливы. Слышишь? Я все для этого сделаю…
– Я знаю, Сережа, – Юлька всхлипнула, – ты будешь самым лучшим на свете папой.
– И мужем, – добавил Сережа, – думаю, нам нужно возвращаться в Москву и пожениться как можно скорее. Тем более, никакого смысла теперь быть здесь нет.
– Ой… – она вдруг вспомнила, что заказала билет, на завтрашнее утро, – мне же надо сдать билет! Прости, но я и, правда, хотела улететь. Но просто потому, что устала. Но я все равно любила и люблю тебя.
– Не надо сдавать, – Сережа нащупал ее руку и поднес к губам, – надо купить еще один.
– Два, – смутилась Юлька, – твоя мама уже летит сюда.
– Хорошо, – он зевнул, – я немного посплю, Юль, сил нет после приступа. И не говори ничего моим родителям, пожалуйста. Я хочу сам. И твоим тоже.
Сережина мама, которую, как теперь знала Юлька, звали Анна Павловна прилетела расстроенная, но новость о том, что дети помирились, а она скоро станет бабушкой, исправила ситуацию. Алексей Михайлович, которому Сережа рассказал все сам, тоже порывался прилететь к ним, чтобы обнять сына и будущую невестку, но Сережа, смеясь над непривычно взволнованным отцом и будущим дедом, сообщил, что завтра утром они вернуться в Москву все вместе.
– И, папа, – Сережа пытался не улыбаться и быть серьезным, но у него не получалось, – я хочу вернуться к работе. У меня теперь семья, скоро родится ребенок, и я должен думать об их достатке.
– Конечно, сын, – Алексей Михайлович сам с трудом сдержал слезы от такой новости, – я очень рад. Твоя должность всегда за тобой. Так что возвращайся и за работу. Ты уже достаточно отдохнул.
Юлькины родители, которым Сережа позвонил сразу после, тоже были счастливы. Мама плакала, папа то и дело прокашливался, а Федька кричал на всю квартиру: «Ура! Я стану дядей!» Они потом долго смеялись вспоминая его крики.
Глава 72.
Возвращение в Москву совсем не было похоже на возвращение после неудачного лечения. Сережа буквально светился, и был полон решимости двигаться вперед. Он словно забыл про свой недуг и рвался в бой. Но это было и минусом. Юльке пришлось взять на себя контроль за приемом таблеток, которые выписали Сереже, чтобы купировать приступы эпилепсии. Сам он постоянно про них забывал. Но по сравнению с тем, что было в Германии, ей это было не тягость.
Юльку Сережа буквально на следующий день после приезда отправил в больницу, где факт беременности подтвердили, сказали, что у молодой мамы и деток все хорошо, а кроме того, порадовали еще одной новостью. Деток – двое. И срок уже десять недель.
