Текст книги "Предан(н)ая (СИ)"
Автор книги: Натали Катс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
– Юля, пожалуйста, Юля! Клянусь, я ничего не знал, пожалуйста, не уходи!
А Юлька из последних сил сдерживая рвущиеся из груди рыдания, схватила пуховичок и выскочила из палаты. Она бежала по больничному коридору, не видя ничего вокруг из-за пелены пока еще не пролитых слез.
Вот и все. Закончилась очередная сказка про любовь.
– Юля, – кто-то поймал ее за рукав, – что случилось? Почему ты плачешь?
– Пустите, – она резко дернула рукой, вырываясь. Кто-то отпустил ее. И она выбежала из больницы.
– Стой! – этот смутно знакомый кто-то не унимался, – я отвезу тебя домой.
– Нет! Отстаньте от меня все! Кто вы такой?! – разрыдалась Юлька, – что вы ко мне пристали!
– Я Павел, водитель, – он снова взял ее под локоток, и вдруг прижал к себе, – я возил тебя эти дни и привез только что сюда. Давай отвезу домой. А то ты совсем расклеилась.
Он подвел ее к машине и аккуратно усадил на переднее сиденье, пристегнул. И вздохнув, захлопнул дверь. Хорошая девочка. И почему все хорошие девчонки западают на плохих мальчишек… Потом страдают.
– Юля, расскажи что случилось. Может быть я смогу тебе помочь?
Да какой же приставучий водитель попался! Чем он может помочь? У Сережи будет ребенок от другой женщины! Вернее… мог бы быть ребенок, если бы он не дал денег на аборт и не настоял на аборте, чтобы быть с ней. А теперь у несчастной девочки не будет детей. И именно она в этом виновата. Если бы… Сережа мог бы быть счастлив с этой Василисой. И ждал бы ребенка.
– Да чем вы сможете мне помочь, – пробормотала Юлька сквозь слезы, – вы же не можете повернуть время вспять.
– Не могу, – согласился Павел, – но я достаточно долго пожил на свете, и многое видел. Так что могу дать хороший совет. Или просто выслушать. Когда выговоришься – станет легче.
Точно! Надо позвонить Светке! Она поможет. Ей со стороны виднее… она ведь сразу говорила, что Сергей Николаевич ей не подходит. Что он какой-то неприятный. Так и вышло.
– Спасибо, – искренне поблагодарила Юлька Павла, – вы мне и правда помогли.
Юлька хотела позвонить, но телефона в руках и в карманах не оказалось. Она оставила его у Сережи в палате! Когда зашла положила на тумбочку.
Черт! Что же делать? Возвращаться не хотелось. Видеть Сережу после того, что она узнала тоже.
Светка еще на работе… она не думала, что все закончится так быстро.
– Простите, Павел, – Юлька вытерла слезы, надо перестать плакать, – остановите здесь, пожалуйста, я выйду. Я не поеду домой.
– Скажи куда поедешь, – Павел смотрел на нее так, что вдруг стало стыдно за свою истерику, – я отвезу тебя куда хочешь.
– Спасибо, – Юлька назвала Светкин адрес. Что ж… если хочет, пусть везет.
Юлька смотрела в окно, и даже не обратила внимание, как тихо звякнул телефон у Павла, и он коротка ответил кому-то в трубку, косясь на неподвижно замершую девушку. Сережа переживал за Юльку.
Глава 57.
– Светка, – пьяно рыдала Юлька, – почему мне так не везет?
– Потому что, – Светка, пьяная не меньше Юльки, подняла указательный палец вверх, намекая на важность мысли, – ты дура бестолковая, и влюбляешься не в тех парней. Выбери себе кого-нибудь попроще! А то все ей директора да сыновья олигархов. Что ты хотела-то Юль, от эти мажориков?! Они другие. Не такие как мы. Для них люди – пешки. Выбирать мужчину, Юлька, надо по себе. Вон как Глеб. Простой официант, теперь помощник юриста. И расти надо вместе, Юлька. Золушки, которые из служанки становятся принцессами, бывают только в сказке.
– Но он же говорил, что любит меня. А сам сделал ребенка другой. А потом убил его. И она теперь никогда не станет мамой.
Юлька заревела размазывая слезы и сопли по лицу.
– Ты точно дура, Юль, – Светка с сожалением посмотрела на пустую бутылку. Одной тут мало, но завтра на работу, – сама подумай. Ты-то тут при чем? Если все это было до тебя, то, вообще, забудь. Люби своего Сережу. Как прежде. Только смотри не залети раньше времени. Вот женится, тогда… Там уже и развестись не страшно. Будет он и тебя, и ребенка содержать… Хороший план, кстати.
– Ты сошла с ума, – от удивления Юлька даже немного протрезвела, – это же не правильно!
– Да ладно, – отмахнулась Светка, – все так делают. Уверена эта девица, как ее там, Василиса, именно так и хотела сделать. Не удивлюсь, что она аборт сделала после аварии, когда узнала, что Сережа твой инвалидом останется. Кому он теперь нужен-то кроме тебя. Дура ты, Юлька…
– Сама дура, – Юлька допила остатки вина из бокала. Вытерла слезы, – Все, я домой.
– Ну и ладно. Давай, пока. Такси вызови, автобусы-то уже не ходят. Уже час ночи…
Юлька вышла от Светки к поджидающему ее такси, алкоголь немного притупил боль, но сердце все равно ныло.
– Юля, – услышала она Сережу, – Юлька, прости! Пожалуйста!
– Что? – обернулась она на голос, – Что ты здесь делаешь?!
Сережа вывалился из машины Павла припаркованной в Светкином дворе и с трудом, выставив впереди себя руки, пошел к ней. На голос. Тропинка вильнула, и он, неловко взмахнув руками, рухнул в снег.
– Юля, пожалуйста, выслушай, – он так и не встал, и теперь слепо полз по сугробам на четвереньках. Окуная голые ладони в снег. После того, как только что вышел из реанимации после менингита. Он полз к ней.
– Сережа, – Юлька забыла все обиды и подлетела к этому бестолковому идиоту, – ты и так еле выкарабкался. Как тебя, вообще, отпустили.
– Я сбежал, – Сережа вцепился в ее пуховичок, стоя на коленях, и зашептал, – пожалуйста, выслушай меня… я не знал, что она беременна. И денег на аборт я ей точно не давал. Макс сказал, что она аборт перед самым новым годом сделала. Я тогда в больнице еще был. Только-только пришел в себя. Юля, пожалуйста…
– Сережи, – Юлька рыдала, – ты дурак. Ты зачем сбежал, тебе нельзя! Ты заболеешь! Тебя и так еле вытащили! Боже… какой же ты дурак…
– А зачем мне жить без тебя, Юль… лучше сдохнуть. Прости меня. Пожалуйста… я так люблю тебя… больше жизни…
– Дурак! – Юлька тянула Сережу к машине, – я тоже тебя люблю… мог бы и завтра… я бы тебя и завтра простила…
– Я хотел позвонить, – прошептал он, с трудом поднимаясь, – но ты оставила телефон у меня…
Павел вышел из машины, и вдвоем они втащили Сережу в машину. Ему явно было плохо. Все ж не долечился один раз. После аварии. И второй раз, после инфекции. Кто знает, к чему приведет эта его глупая выходка.
– Павел, в больницу, пожалуйста. – Юлька прижимала к себе Сережу, который после выплеска эмоций, окончательно обессилел, и лежал теперь на сиденье, положив голову Юльке на колени и закрыв глаза.
И обнимал ее за талию так, что возле больницы с трудом расцепил затекшие пальцы.
Лечащий врач, который по удачному стечению обстоятельств, оказался дежурным, орал на него, на Юльку, на них обоих. Сереже снова стало хуже, поднялась температура, и Юлька, с молчаливого согласия врача всю ночь просидела рядом, держа его за руку.
Утром ее сменила мама Сережи, имени которой Юлька так и не вспомнила. Родители узнали про побег сына только, когда приехали в больницу, и сейчас его мама плакала, сидя возле кровати. Сережа был в сознании, но так слаб, что с трудом поворачивал голову.
Юлька хотела остаться, но Алексей Михайлович, сурово сверкнув глазами, отправил ее домой. Спать. Павел отвез ее домой, а засыпающая на ходу Юлька подумала, что привыкла к тому, что ее возят туда-сюда, как принцессу, довольно быстро. И это оказалось весьма приятно. По дороге она не заметила, как задремала.
Павел разбудил ее, когда приехали, и Юлька, с трудом сдерживаясь, чтобы не упасть и не уснуть где-нибудь по дороге пошла домой. Возле двери в квартиру стояла большая корзина с цветами. Юлька, не глядя на адресата, втащила ее в дом и, зевая с закрытыми глазами, наконец-то добралась до постели. Спать…
Резкий звук разбудил ее через несколько часов. Юлька, спросонья не поняла, что случилось и схватилась за телефон, который забрала из Сережиной палаты. Но это был не телефон. Потому что кто-то снова начал долбить ногами в дверь квартиры.
Глава 58.
– Открывай! Юлька, я знаю, что ты дома! – кричал Сергей Николаевич, – открывай сейчас же! А то я вынесу эту дверь к чертовой матери!
– Сергей Николаевич? – подойдя к железной входной двери, гремящей под ударами, спросила Юлька удивленно. Все же ему не было свойственно такое вот слишком бурное проявление эмоций, – это вы?
– Открой! Юлька, впусти меня! Мы просто поговорим! – каждая фраза сопровождалась ударом ноги по двери.
– Сергей Николаевич, – Юлька отступила на шаг, – простите, но я вам не открою. Вы пьяны? Почему вы себя так ведете?
– А ты считаешь, у меня не было повода напиться? – зарычал он и, особенно сильно пнув дверь, замер. Он стоял прижавшись лбом к двери, за которой пряталась та, которая никогда больше не будет с ним. Сейчас он отчетливо понимал это. И это было знакомое чувство окончательной потери. Однажды он уже испытал такое, когда отец открыто признал, что считает его ничтожеством. Тогда он потерял семью. А вот сейчас – любимую.
– Прости, Юлька, – слезы жгли глаза и было так тяжело дышать, – но почему?! Почему ты простила его, а меня не простила? Почему ты с ним а не со мной? Он ведь врал тебе? Ты с ним из-за денег, да? Юлька…
– Обещай, что не тронешь меня даже пальцем, и я тебе открою, – Юлька понимала, что делает большую глупость, но сердце сжалось от той боли, которую она услышала в словах Сергея Николаевича, – ты зайдешь. И будешь сидеть, не распуская руки. Мы поговорим, а потом ты так же мирно уйдешь. Слышишь, Сережа? Тихо и мирно. Договорились?
– Хорошо, – после долгой паузы едва слышно ответил он, – договорились. Я обещаю, Юль… тихо и мирно…
И Юлька, ругая про себя свою мягкотелость, щелкнула замком, и открыла дверь, впуская Сергея Николаевича. Он и, правда, был пьян. И выглядел очень странно и непривычно. Помятый и какой-то растрепанный… Таким она его еще никогда не видела.
– Входи… – Юлька распахнула дверь и Сергей Николаевич, покачнувшись и задев плечом косяк, ввалился в квартиру, – проходи на кухню. Я сейчас…
Он кивнул и принялся расшнуровывать ботинки. Но не удержал равновесие и рухнул. Юлька хмыкнула, кажется он пьян сильнее, чем казалось по голосу. Настолько не в себе она его еще не видела. Но в то же время, почему-то ей вдруг стало спокойнее. Этот Сергей казался более безобидным, чем тот, которого на знала.
Когда она вышла из ванной, он сидел на табуретке, положив руки на стол и уткнувшись лбом в столешницу. Юлька даже улыбнулась, так он несуразно выглядел.
– Сережа, – она дотронулась до его плеча, – может чаю? Или кофе?
– Кофе… покрепче… – он поднял голову и посмотрел на Юльку блестящими от алкоголя глазами, – Юль… Почему? Почему ты простила его? Он же… она же… а меня… меня никак не простишь…
– Сережа, – Она поставила чайник на плиту и присела напротив, – я его простила, потому что он попросил прощения. Понимаешь? Я говорила тебе сто раз, но ты так и не захотел услышать. Я бы и тебя простила. Если бы ты не сбежал. Понимаешь? Если бы ты не бросил меня. Я же тебя любила, Сережа. Очень сильно. И если бы ты как-то объяснил мне все. Даже соврал. Я бы поверила. Я ведь тебе всегда верила, даже когда сама чувствовала, что что-то не так.
Сергей молчал, а Юлька, вздохнув, продолжила:
– Думаешь, тогда, в тот вечер, я ничего не заметила? Еще как заметила. Я ж не идиотка. Я сразу почувствовала, что прикосновения другие, что все другое… но я, слышишь, Сережа, я сама убедила себя, что это мне кажется. Что это ты. Потому что предположить другое было просто невозможно. И когда все выяснилось… это было так больно, Сережа… так больно…
– Прости… я тогда как с ума сошел, – он поднялся, отошел к окну и прислонился лбом к холодному стеклу, – я всю жизнь пахал, чтобы достичь этой ступени. Всю жизнь… Юлька, я шел по головам, подставлял, обманывал… и вот тогда цель оказалась так рядом… я говорил себе, что потом, в Москве, у меня таких, как ты, будет куча… что это сего лишь еще один раз… а потом все… можно расслабиться и жить спокойно. Уйти из этой безумной гонки… и если ради достижения цели, нужно принести в жертву любовь одной девчонки… всего одной… а все остальные полюбят тебя еще больше… Я сам тогда предложил такой вариант Сереге. Сказал, что ты сама хочешь вот так вот… попробовать с кем-нибудь другим… что это твоя фантазия… а если он хочет быть этим кем-то, то я могу посодействовать… за должность… черт! Юлька… я такой дурак… я уговаривал себя, что всего лишь еще один человек, который послужит для достижения моей цели… и каждую минуту, пока ты была с ним, я ощущал, боль. Словно наждаком по сердцу. Но я делал вид, что все это не страшно. Подумаешь, душа кровит. Заживет. Цель оправдывает средства.
Он повернулся, и Юлька увидела слезы на его глазах.
– А потом делал вид, что все хорошо… но рана никак не заживала, Юль, кровила все больше и больше. Это было так непривычно. И неприятно. Поэтому, когда Серега выполнил свою часть сделки, я решил обрубить все. Одни движением вычеркнуть тебя из своей жизни. Чтобы перестало болеть. Я ничего не сказал тебе. Хотя до последнего мгновения не был уверен, что смогу. Помнишь, я говорил, что тебя ждет сюрприз… я купил билеты и тебе тоже… но… я смог. Уехал. Я достиг всего о чем мечтал… я ведь, Юль, действительно хороший управленец. Так что у меня все получалось. А рана все не затягивалась. Меня хвалили. Мне жали руку такие люди, которых я раньше только в новостях видел. А мне казалось, что каждый своими руками сдирает корку с моего сердца, не давая восстановиться. За каждым успехом я видел твои глаза, Юлька. Твои слезы. Я же знал, что тебе плохо. Потому что… я следил за тобой. Мне докладывали. Все… даже то, что Серега зачастил в наш офис. И то, что ты его ненавидишь. И я решил, что приеду на новый год и заберу тебя с собой. Я думал, ты будешь рада, ведь ты говорила подружке, что хочешь богатого и успешного мужа… я услышал однажды случайно ваш разговор… а я… я же очень успешный теперь… и весьма богатый… я даже решил тебе признаться, что в этом есть и твоя заслуга. А когда мне сказали про аварию… и что ты у него… черт! Я готов был убить всех, кто встанет на моем пути… если бы Серега не был таким… жалким… Юлька, зачем он тебе? Он же всю жизнь теперь будет мотаться по больницам… а ты… ты будешь одна. Юля… пожалуйста… дай мне шанс… я люблю тебя, Юль. Всего один шанс… пожалуйста…
Глава 59.
– Шанс на что, Сережа? – спросила Юлька, глядя в глаза тому, которого любила и который поступил с ней так подло. А потом сбежал, чтобы не отвечать за эту подлость.
– На любовь? – неуверенно спросил Сережа, – да… я понимаю… но, Юлька… как же это больно понимать, что сам, сам, своими руками сломал то, что оказалось так дорого…
– Думаю, я знаю… мне кажется, это так же больно, как понимать, что тот, который был для тебя дороже всего на свете, положил тебя под другого мужчину чтобы получить должность… – Юлька вытерла слезу, которая нарушала ее планы не плакать. Ей нельзя сейчас быть слабой, – нет… Сережи, такого шанса я тебе дать не могу. Понимаешь… эти чувства не вернуть, Сережа. А ты эгоист. И ты сам не сможешь быть вместе с той, которая любит тебя меньше, чем любила я. А я никогда не смогу снова полюбить хоть кого-нибудь так же… безусловно… как тебя.
– Юля, пожалуйста… я готов менять, – Сережа перебил ее и стукнул кулаком по подоконнику, – я еще никогда так ни перед кем не унижался, Юль… никогда никого не умолял так, как тебя… видишь, я уже меняюсь. Хотя больше всего мне хочется взять тебя в охапку и увезти. Но ты ведь мне этого никогда не простишь, да?
– Да, не прощу. Но я не договорила. Я готова дать тебе шанс, Сережа. Шанс заслужить мое прощение. Если тебе это будет нужно. Потому что я все равно не буду с тобой.
– Да, – Сережа потер виски, – ты и, правда, изменилась… Та, моя Юлька никогда не была бы ко мне так жестока.
– Ту твою Юльку никто под другого мужика не подкладывал, – Юлька начинала злиться, – ты не понимаешь, да?!
– Понимаю… прости, – Сережа оттолкнулся от подоконника и снова сел за стол, – я хочу этот шанс Юль. Хотя бы этот. Все лучше, чем ничего, да?
Он неловко улыбнулся.
– А кофе меня напоишь? Чайник уже вскипел….
Юлька молча налила кофе и поставила кружку перед Сережей. Разговор задел ее гораздо сильнее, чем хотелось бы показать. И больше всего она желала, чтобы он ушел. Потому что плакать при нем она не будет.
– Ты еще помнишь, какой кофе я люблю, – он пригубил кружку, – из твоих рук он всегда был такой вкусный, Юль… даже если это дурацкий Нескафе. Почему ты его любишь?
– Ты снова, Сережа, – устало выдохнула Юлька…
– Я не про него, – он повертел в руках кружку, – я про кофе… Спасибо… я, пожалуй, пойду…
Юлька молча пожала плечами. И вышла в коридор вслед за Сережей. Он оделся и собрался выходить.
– Юля, – он замер в дверях, – обещай мне кое-что, пожалуйста. Я прошу тебя.
– Что именно, – ей хотелось остаться одной. Выплакаться…
– Обещай, что возьмешь трубку, если я позвоню. Я не буду надоедать тебе часто… но иногда мне так хочется тебя услышать, Юль… пожалуйста…
– Хорошо, – кивнула Юлька, – если не часто, то я отвечу…
– Спасибо. Пока, Юль. У меня самолет через четыре часа. Я уеду, и не буду больше тебя мучить. Я рад, что ты дала мне шанс, – он вскинул руку, словно желая провести по Юлькиной щеке, но остановился так и не коснувшись ее. Замер. И махнув рукой, развернулся и направился к лифту.
– Прощай, Сережа, – выдохнула Юлька и неожиданно для себя добавила, – позвони мне, когда долетишь.
Он кивнул и шагнул в открывшиеся двери лифта. Поднял взгляд и у Юльки защемило сердце от той звериной тоски, которую она увидела в когда-то любимых глазах. Кажется, Сережа и, правда, изменился. Жаль, поздно… Юлька закрыла дверь и взяла телефон.
– Сережа, – улыбнулась она сквозь слезы, которые полились еще там, когда медленно съезжались двери лифта, закачивая еще одну страницу Юлькиной жизни, – привет. Я так соскучилась. Как ты себя чувствуешь?
– Привет, – теплый и ласковый голос брюнета успокаивал, – я тоже соскучился, Юлька. Мне уже лучше… ты придешь сегодня? Я отправлю за тобой Пашу…
– Нет… Сережа, прости, но сегодня я хочу побыть одна. Я приду к тебе завтра. Хорошо?
– Хорошо, – огорчился брюнет, – я люблю тебя.
– Я тоже тебя люблю. Очень сильно…
И лишь потом, положив трубку, Юлька дала волю слезам. Она рыдала, в который раз оплакивая свою любовь, свою наивность и предательство любимого. Да, теперь она понимала, что не зря говорят, первая любовь никогда не проходит до конца. Что-то осталось в ее сердце. Что-то такое… из-за чего она с трудом удержалась, чтобы не кинуться и не остановить дери лифта. И теперь вспоминая тоску в Сережиных глазах, она кусала губы, сдерживая крики. Как же больно. Как же все неправильно. Одна ошибка. Один неправильный поступок… Нет… брюнета она любит. Правда любит. И когда они месте, она абсолютно счастлива. Но… все равно… как же больно было отпустить его сегодня. Как же хотелось снова почувствовать его объятия, его поцелуи… и как же хочется, чтобы все это закончилось. Чтобы ее больше не мучили эти призраки убитых предательством чувств.
Звонок телефона раздался довольно поздно, когда Юлька, успокоившись, просто лежала, обнимая подушку и смотрела телевизор. Она не следила за сюжетом и не понимала, что там происходит, просто обнимала подушку и смотрела на движущиеся фигуры на экране.
– Юля… это я… я долетел, все хорошо…
– Хорошо, – хрипло после долгого молчания и моря слез ответила Юлька.
– Ты… ты плакала? – Сережин голос, такой привычно мягкий и заботливый, тревожил что-то в груди, – опять из-за меня, да? Прости. Мне так жаль, Юлька. Если бы я мог…
– Нет, – перебила его Юлька, – не из-за тебя. Все хорошо. До свидания.
И не дожидаясь ответа, отключилась. Чем меньше такого раскаявшегося Сережи в ее жизни тем лучше. Как легко было ненавидеть его, когда он вел себя как обычно: нагло и напористо, когда не прислушивался к ее желаниям, когда оставался сволочью, предавшей их общие чувства. А теперь…
Юлька вскочила. Она должна быть рядом с Сережей… с брюнетом. Потому что только так она может не думать о проклятом блондине, о том что было и о том, что могло бы быть…
Глава 60.
Утром Юлька пошла на работу. Да, больничный у нее еще не закончился, но ей нужно было отвлечься. В отделе ее встретили настороженно, все же на больничный она ушла так и не отработав ни одного дня на новой должности. Хорошо, что вникать особенно не потребовалось, ведь обязанности по большей части были уже знакомы. И, вообще, Юлька с удивлением узнала, что это только у нее за этот месяц с момента новогоднего корпоратива, прошла целая жизнь. Для всех остальных ее бегство с вечеринки и Сережина авария были событиями буквально вчерашнего дня.
И во время обеда коллеги просто одолели Юльку расспросами. Все кроме Марьи Ивановны. А ведь именно с ней и хотелось поговорить больше всего. Ведь так легко было догадаться, кто именно шпионил за ней и докладывал обо всем Сергею Николаевичу. Поэтому, улучив момент, Юлька постучала в двери отдела кадров.
– Войдите, – Марья Ивановна подняла голову от документов и расплылась в улыбке, увидев кто пришел, – Юленька, здравствуй! Как дела? Как жизнь молодая? Вот уж не ожидала тебя здесь увидеть…
– Думали, – усмехнулась Юлька, – Сергей Николаевич в Москву меня забрал?
– А ты разве к нему не летишь? – удивилась Марья Ивановна, – но он же говорил…
Замолчала она, прикусив язык.
– Марья Ивановна, – не выдержала Юлька, – как вы могли?! Я думала мы с вами друзья, а вы?! Вы за мной следили! И все докладывали ему! А я вам верила! И еще приходила и сама все рассказывала! А вы смеялись надо мной!
– Да что ты такое говоришь, Юлька? – Марья Ивановна огорченно заморгала ресницами, словно пытаясь сдержать слезы. Она либо хорошая актриса, либо действительно не понимает, что сделала. И следующие слова только подтвердили это, – я же для тебя старалась.
– Марья Ивановна, а вы меня спросили? – Юлька изо всех сил старалась быть вежливой. Все же эта женщина по возрасту годилась ей в матери.
– Юлька, а что спрашивать-то? Я же видал, как тебе было плохо, как ты плакала. А вы с Сережей такая красивая пара. Вы подходите друг к другу, как ключик и замочек. Я же это видела…
– Но вы знали, как он поступил со мной?! И неужели вы думали, что я смогу простить такое? – Юлька уже практически кричала. Кажется, Марья Ивановна так и не поняла, что была не права.
– Ох, Юлька, – покачала она головой, – да, Сережа ошибся. Но ты бы видела его тогда… Я ведь в тот вечер здесь была. Срочный отчет доделывала. Не знала, что у вас там происходит, но как Сережа убивался – видела. На нем лица не было. Я даже спросила у него, что случилось. А он, посмотрел мимо меня, словно призрак я какой, и не ответил. А потом и не вспомнил даже…
Юлька молчала. Не потому что ей нечего было ответить, а потому что вдруг перехватило горло. Она словно снова лежала связанная, не видя и не слыша. И умоляла брюнета прекратить… а он… он не останавливался… Юльку затошнило.
А Марья Ивановна, ободренная ее молчанием, продолжала:
– Я же Сережу с малолетства знаю. Соседи они наши. Я не на много его старше, но все же помню, о чем взрослые во дворе говорили. Его мать нагуляла еще до брака, неизвестно от кого. А отец ее замуж беременной взял, признал ребеночка-то. И все вроде хорошо, любил он и ее, и ребенка, да померла мать, когда Сереже года три было. А отец полгода не прошло на другой женился. Не по любви, а чтоб ребенок под присмотром был. А она возьми, да забеременей. Так что, как только свой родился, охладел сразу отец к приемышу сразу. А мальчонка-то не знал, отчего папка теперь не любит его. Старался изо всех сил. И учился на отлично, и медали-грамоты спортивные приносил. Все надеялся, что отец похвалит его. А у того своя забота была уже. Младший-то бестолковый оказался. Да на фоне Сережиных-то успехов. Вот и начал отец втолковывать мальчишке, что никчемный он. И чем больше старался Сережа, тем больше отец недоволен был. А как школу-то закончил, Сережа в институт на бюджет пробился. Отец сказал, что ни копейки не даст на учебу. Мол, все равно дурак-дураком. Зачем деньги тратить. Тогда-то я Сережу к нам и устроила. Я то сюда сразу после института пришла курьером, так что к тому времени уже в отделе кадров сидела. Та что Сережа начинал с самых нихов. Кирпичи носил, раствор мешал… работал и учился. К концу пятого курса уже главный инженер с ним за руку здоровался. Бригадиром поставили его как диплом получил. Да только папашка-то от зависти к успехам его, почернел весь Свой-то у него платно едва-едва через каждую сессию переваливал. Не совсем дурак, но ленивый. Вот его после института и сунули в министерство. А он там ко двору пришелся. Да так быстро вверх пошел. Отец гоголем ходил. Сереже-то каждый раз этим тыкал. Вот мальчишка и не выдержал. Есть в его жизни поступки, которыми гордиться нельзя… но ведь добился своего. Директором стал. Самым молодым среди всех филиалов. А потом тебя встретил. Ты же его, Юленька, не знала раньше, поэтому и не видела, как он с тобой изменился. А я так радовалась… Думала, вот, наконец-то, счастлив Сережа. Забыл про свои обиды. У него рядом с тобой и взгляд-то менялся, Юленька…
Марья Ивановна давно плакала промокая слезы платочком. Юлька тоже пару раз шмыгнула носом во время душещипательного рассказа.
– Прости, Юленька, может и не права я была, но и сейчас так же поступила бы. Заслуживает этот мальчик счастья. Простила бы ты его… а, Юлька?
– Нет, – она покачала головой – не прощу. Такое нельзя простить. Каким бы он не был хорошим для вас, со мной он поступил подло.
Юлька толкнула дверь кабинета, направляясь на выход.
– Юля, ты все же подумай. Второй Сережа, конечно, тоже хороший мальчик… Но Сергей Николаевич… он же так тебя любит…
– Себя он любит, Марья Ивановна, – ответила Юлька, – себя…
Глава 61.
Несколько дней прошли относительно спокойно. Юлька ходила на работу. Вечерами навещала в больнице Сережу, которому становилось все лучше и лучше.
Сережины родители настойчиво зазывали будущую невестку к себе, все же здесь, в городе у них был довольно большой дом, в котором они жили только вдвоем. Юлька так же настойчиво отказывалась. Ей не хотелось быть приживалкой в чужом доме. Ладно еще, если бы Сережа был с ней. А вот так… одна… нет. К такому она не готова. И даже от услуг Павла она отказалась, и ездила на привычном общественном транспорте. Может быть Алексей Михайлович и рубанул бы с плеча, все ж это даже как-то не прилично, что невеста его сына ведет себя так, но Сережа защищал право Юльки быть самой собой. И в этих баталиях между отцом и сыном, мама всегда была на стороне сына. Потому то мальчику нельзя волноваться. Алексей Михайлович вынужден был сдаться, и только тихо вздыхал, когда видел мать своего будущего внука, да-да, в своих мечтах он уже воспитал из него наследника, в убогом пуховичке и разбитых сапожках, спешащую с остановки в больницу. Вот только пусть поженятся… тогда он скажет свое веское слово. А пока…
Скоро Сережу должны были выписать, но он категорически отказывался уезжать из города от Юльки. Даже в санаторий, который был ему просто необходим. Так что хорошие отношения с будущей невесткой, способной повлиять на взбалмошного сына и заставить его лечиться, были важнее приличий. И, вообще… Алексей Михайлович вздохнул, надо уволить ее что ли… пусть едет с Сережей. Присмотрит за ним. Поухаживает. Макса-то пришлось уволить. А начальнику службы безопасности сделать внушение. Это ж надо было так проколоться. И Серега этот… вот ведь… а он ему и деньги предлагал. И место теплое… не повелся. Уволил бы, да жаль. Пацан головастый. Управленец умелый. Вон как здесь филиал поднял. Да и в Москве весьма успешно трудится. Так что личная жизнь личной жизнью, а бизнес есть бизнес. Тем более, ничего у него не вышло. Не переманил Юльку-то… Кремень девка.
– Алексей Михайлович, – шепот будущей невестки прервал размышления, – я пойду. Поздно уже. Сережа спит, вы его не будите. Лекарства вечером он уже принял. Пусть отдыхает. До свидания.
Алексей Михайлович покивал и улыбнулся. Хорошая девчонка. Повезло сыну. Хотя, конечно, другие планы у него были на женитьбу единственного ребенка.
А Юлька вскочила на улицу и помчалась на остановку. Конец января выдался неожиданно холодным, и Юлька зябко передернула плечами, старый пуховичок отказывался служить четвертую зиму. Она его купила еще на втором курсе, и сейчас он доживал последний сезон. Сережа предлагал ей деньги, но она отказалась. Нет уж… хватит. У одного уже брала. Так что нет. Лучше уж сама как-нибудь. Сейчас долгов нет, так что со следующей зарплаты можно будет порадовать себя обновкой. И для Сережи купить что-нибудь… Четырнадцатое февраля же скоро… Ох… вот забота, что купить любимому мужчине, у которого все есть? А чего нет, но очень надо. Она дать не в силах? Могла бы, отсыпала бы ему немного здоровья. Чтоб хотя бы видеть стал…
– Юлия? – ее размышления прервал незнакомый голос, – это вы, Юлия?
– Да, – Юлька вопросительно посмотрела на незнакомую, но весьма эффектную девушку, которая поджидала ее за рулем небольшой красной машинки возле дома, – а вы кто?
– Мда, – хмыкнула высокая фигуристая брюнетка разодетая и раскрашенная в пух и прах, – Макс тебя очень ярко описал. Я тебя сразу узнала. Я – Василиса.
Юлька побледнела и сделала шаг назад.
– Не бойся, – рассмеялась Василиса, – поговорить нам с тобой надо бы… пригласишь в гости?
– О чем? – нахмурилась Юлька, меньше всего на свете ей хотелось сейчас общаться с этой девицей по поводу ее претензий на Сережу. А она явно хочет вернуть его себе. И у нее, у Юльки нет ни единого шанса против этой красотки.
– А то ты не знаешь, – еще один смешок, – Макс же растрепал тебе все… про беременность… вот и надо поговорить… так что? Пустишь? А то я задубела уже пока тебя ждала? Чай попьем… поболтаем. У меня тортик с собой… и вино…
– Х-хорошо – неуверенно ответила Юлька. Она окончательно перестала что либо понимать, – пойдем…
– Ты, Юлька, не жмись, – Василиса хлопнула ее по плечу, – мне Сережка про тебя рассказывал. Знала я, как любит он тебя. Макс дурак просто. И меня в городе не было, чтоб по мозгам ему настучать. Я вчера только приехала. Летали с моим папиком в Париж на целый месяц. И новый год там справляли. Это было круто.
Василиса болтала без умолку, рассказывая про Париж, про новый год, про рестораны и ночные клубы и даже про своего папика, а Юлька никак не могла понять, что же в конце-концов происходит?
И только дома, когда они уже сели пить чай, Василиса перешла к делу:
– Слушай, Юль. Я ведь че к тебе пришла. Понимаешь, мне Макс рассказал про то, как спасал мою честь, – она расхохоталась, – вот я и решила, что должна все исправить. Я ведь не стерва какая-нибудь. Не буду дорогу чужому счастью переходить.
