Текст книги "Помни меня"

Автор книги: Натали Иствуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

6

На похоронах Энн Стоун было всего несколько человек. Два торговца, много лет снабжавшие ее продуктами, Том и Джон Ричардсоны, Элис и Мэри. Артур также присутствовал на церемонии. Только один раз он взглянул на покойницу. Для него она так и осталась арендатором.

Мэри рыдала навзрыд. Джону очень хотелось ее утешить. Но он так и не отважился подойти к ней, лишь покосился исподлобья, и Мэри приняла его взгляд еще за один знак того, что он порвал с ней отношения. Элис тоже заметила его взгляд и, потянув Мэри за рукав, отвела ее к машине, где их ждал Артур.

– Слава Богу, наконец-то все кончилось! – пробурчал тот, когда они сели в машину. – Из-за этих похорон я потерял столько времени!.. А ведь мне теперь надо искать нового арендатора.

После полудня Артур отправился в коттедж и осмотрел все комнаты. В гостиной он обнаружил две старинные фарфоровые статуэтки (за них на аукционе дадут приличную сумму!), несколько картин сомнительной ценности, а в спальне – пару старых, но изящных венских стульев.

При более тщательных поисках Артур заметил в секретере потайной ящичек. Там была шкатулка со связкой писем и бисерный ридикюль. Он раскрыл сумочку. Сначала он подумал, что она пуста, но, пошарив в ней рукой, извлек платиновый медальон искусной работы с сапфирами и бриллиантами (он зацепился замочком за ветхую нитяную подкладку).

Точно такой же работы, что и наше фамильное колье! – подумал Артур. Ну конечно! Это гарнитур. И она взяла медальон с собой на память, когда нас бросила.

Вот еще одно доказательство тому, что Энн Стоун его мать. Артур покрутил медальон в руках. Что же с ним делать? Хранить дома опасно…

Вдруг Линда увидит и обвинит меня, что я прятал от нее медальон все эти годы? И продать его нельзя… Все-таки фамильная вещь.

Он сел в кресло, где нашли Энн.

Какая прелестная вещица! Только куда же ее девать? Не выбрасывать же на самом деле… Ведь это целое состояние!

Он вскочил и принялся расхаживать по комнате.

Что делать? Думай, Артур, думай! Его глаза остановились на кресле, где была убита Энн Стоун, и внезапно его охватила нервная дрожь. А ведь она все еще здесь… Следит за мной! Мать… моя мать! У него на глаза набежали слезы.

– Мама! – воскликнул он и представил себя брошенным ребенком, который плакал от тоски так же, как сейчас рыдает от позднего раскаяния. Теперь он уже никогда не произнесет этого слова.

Еще долго Артур не отрываясь смотрел на медальон, а потом собрался с силами, положил его в карман и принялся изучать содержимое шкатулки: неотправленные письма матери к отцу. Развязав ленточку, распечатал первое.

Дорогой Генри!

Я знаю, ты меня ненавидишь. А я все еще люблю тебя. Ты спросишь, почему же я тогда ушла? Потому что ты уже не тот человек, за которого я вышла замуж. А может, ты всегда был таким, только я этого не замечала.

Я очень скучаю по детям. Ты сказал, что никогда мне их не отдашь и сделаешь все, чтобы они меня возненавидели. Я знаю, ты на это способен.

Умоляю тебя, Генри, не будь таким жестоким! Напиши мне хоть слово. Могу ли я вернуться за детьми? Буду ждать письма по этому адресу в течение месяца.

Джулия.

Письмо было написано сорок с лишним лет назад, бумага от времени пожелтела по краям, а голубая ленточка истерлась…

Артур читал письмо снова и снова и каждый раз удивлялся, почему же мать его так и не отправила.

Потому, что боялась отца? Или потому, что изменила о нем мнение? Артур был вне себя от ярости.

Я тебе этого никогда не прощу! Он скомкал письмо в руках. Будь ты проклята! Он швырнул письмо, а вслед за ним и всю связку в камин.

Когда бумага потемнела, Артур просмотрел документы, но не нашел ничего, кроме счетов, рекламных предложений и краткого уведомления адвоката.

Дорогая миссис Стоун!

Буду рад видеть вас второго января в десять часов, как мы договаривались.

Постараюсь помочь вам, если вы объясните мне суть вашей проблемы.

С уважением Мэтью Грин.

Артур вздохнул с облегчением.

– Ну что ж, признаться, я рад, что вы не увидитесь со своим адвокатом, миссис Стоун! – процедил он сквозь зубы.

Оторвав кусок письма с адресом адвоката, Артур скомкал остальные бумаги и бросил их в камин, где догорали письма матери к отцу.

За день до ремонта коттеджа Мэри спросила у Элис:

– А мы можем в последний раз зайти в коттедж, пока туда еще не пришли рабочие?

– А почему нет? Сегодня воскресенье. И погода прекрасная. – Элис встала и закрыла книгу. – Только оденься потеплее.

Когда Мэри открыла дверь коттеджа, она ужаснулась. В доме все было перевернуто вверх дном. Она замерла на пороге.

– Здесь кто-то рыскал! – вскрикнула Элис. Надо же учинить такой погром…

– Кто мог это сделать?! – всхлипнула Мэри. – У Энн всегда был такой порядок…

– Надо бы здесь прибраться… Хотя тут все перебито и переломано.

– И куда все это девать? – спросила Мэри. – Отец сказал, что родственников Энн разыскать ему так и не удалось. – Мэри подняла с пола декоративную тарелку, висевшую над камином. – Красивая, как все вещи Энн, да? – прошептала она, глядя на Элис полными слез глазами. – А теперь кто-то пришел сюда и все перебил и переломал…

– Не плачь, детка! Возьми тарелку и сохрани. – Элис обняла девочку за плечи. – На память об Энн. – Она нахмурилась. – Кстати, а помнишь, Энн хотела отдать тебе медальон? – Она подошла к секретеру, выдвинула ящичек. – Пусто… Кто-то уже забрал. Но кто?

– Какая разница! – вздохнула Мэри. – Энн так дорожила медальоном и хотела отдать его мне. – Она прижала тарелку к груди. – Он бы всегда напоминал мне об Энн.

Мэри не могла больше оставаться в доме, где еще совсем недавно они болтали с Энн. А теперь… теперь ее больше нет.

– Как думаешь, убийцу Энн найдут? – спросила Мэри по дороге домой.

– Трудно сказать… Вряд ли это местный. И этот негодяй наверняка уже далеко отсюда.

– Надеюсь, полиция его отыщет! – Мэри оглянулась на коттедж. – И он получит по заслугам! Убить беззащитную женщину…

Время шло, а полиция так и не нашла убийцу. Артур опасался, что никто не захочет поселиться в доме, где произошло убийство.

– Я истратил на ремонт кучу денег, – жаловался он Линде. – Хотел продать мебель, так сестрица додумалась раздать все бедным семьям! Представляешь? Одни убытки! Я заплатил большие деньги за объявление в газете, снизил арендную плату, и до сих пор ни одного желающего.

– Это твои проблемы. – Линда встала с постели и подошла к окну, думая о своем.

А что, если Том на самом деле охладел к ней? Нет, этого не может быть! Надо встретиться с ним и все выяснить. А может, стоит поговорить сразу с его женой?

– Линда, ты меня слушаешь? – Артур обнял жену за плечи. – Тебе там понравится, вот увидишь! А дом продадим… Если хочешь, пристроим к коттеджу комнату или две…

– Ты что, шутишь?! – Линда расхохоталась ему в лицо. – Нет, ты точно спятил!

– Нет, дорогая, я не спятил. Напротив, я благоразумен как никогда! – Артур вздохнул. – К сожалению, сейчас это единственный для нас выход. Ведь мы не купаемся в роскоши. Я внес деньги за обучение Шона, а теперь мы еще потеряли арендную плату за коттедж. – Предваряя ее возражения, он продолжил: – Да, половина дома и коттеджа принадлежит Элис, но я уверен, она согласится. И потом, хватит ей жить с нами под одной крышей… Особенно пока Шон живет с нами. А за дом мы выручим хорошие деньги, так что Элис уйдет не с пустыми руками.

– У нас так плохо с деньгами? – не моргнув глазом подытожила Линда.

Артур кивнул.

– Значит, ты меня все-таки слушала? – обрадовался он. – А то я уж подумал, что распинаюсь впустую… Да, Линда, мы на мели.

Линда ничуть не удивилась. У Артура деньги исчезают как вода между пальцами. Лучшие сорта виски, сигары, бесконечные отлучки в Лондон, карты… А теперь еще и этот мальчик. Нет, ее это ничуть не удивило.

И даже не слишком огорчило. Со дня свадьбы она при каждом удобном случае откладывала деньги, и у нее были кое-какие сбережения. А еще у нее есть драгоценности. Чего стоит одно только сапфировое колье!

– В коттедже я жить не буду, – отрезала она, а про себя подумала: впрочем, и здесь тоже долго не задержусь.

– Дорогая, подумай как следует, я тебя прошу! А я пока съезжу по делам в Блэкберн.

Как только муж уехал, Линда стала прихорашиваться. Причесалась, подкрасила глаза и губы, надела кашемировое платье оливкового цвета, изящные сапожки, накинула яркую шаль и спустилась в холл. Из кухни вышла Дотти.

– Пойду погуляю, – с улыбкой поведала Линда, заметив удивленный взгляд Дотти. – Доктор велел мне побольше бывать на свежем воздухе. – Она надела шубку и выскользнула из дома.

– Что это с хозяйкой? – вытаращила глаза Дотти. – Видать, заболела! Уж больно тиха… – И она хохотнула. – Ох, чует мое сердце, не к добру все это!

В доме было тихо. Лишь уютно потрескивали дрова в камине. Джон и Нэнси поехали в кино в Блэкберн. Аманда сидела и задумчиво смотрела на языки пламени. Том чинил сбрую, искоса поглядывая на жену. Внезапно он бросил свое занятие и, встав перед ней на колени, с выстраданной болью признался:

– Аманда, я не могу без тебя!

– Что-то не похоже…

– Аманда, я серьезно! – Он взял ее ладони в свои и тихо спросил: – Как ты думаешь, почему я до сих пор не уехал с Линдой Браун?

– Ну и почему? – спросила она с нервным хохотком. – Неужто нашел кого получше леди Браун?

– Нет. Просто я люблю тебя! – Том сжал ее ладони. – Ты права, Мэнди, я бабник и не заслуживаю такой женщины, как ты. Но, честное слово, я не могу без тебя.

Только теперь, когда он мог потерять жену, он понял, как много она для него значит. Жена молчала, по-прежнему глядя на полыхающий огонь.

– Ты мне веришь?

Аманда кивнула и не сразу ответила:

– А я всегда знала, что мы будем вместе. Женщины приходят и уходят. Сколько их у тебя было, я уже и счет потеряла… Но я всегда знала: ты вернешься. – Она снова замолчала и, переведя глаза на мужа, призналась: – Только однажды я испугалась, что ты меня бросишь.

Том кивнул.

– Я и сам испугался. Линда Браун меня околдовала. Знаешь, в меня точно бес вселился… – Он закрыл глаза и тяжко вздохнул. – Поверь, я не хотел этого, но поделать с собой ничего не мог.

Он опустил голову ей на колени.

– Мэнди, ты мне веришь?

Жена молча кивнула.

– А ты простишь меня?

– А что мне остается? – усмехнулась та. – Придется… Кому я теперь нужна, старая да больная…

– Ты не старая! И для меня все такая же красивая, как в день нашей свадьбы. – Том подкинул дрова в камин и, обняв жену за колени, спросил: – А помнишь, как мы с тобой занимались любовью на полу у камина?

– Что-то не припомню… – улыбнулась та. – Может, это была не я, а соседка?

Руки Тома скользнули жене под юбку.

– Придется напомнить.

– Ну ладно, блудливый ты пес! – шепнула она. – Только давай быстро, а то вдруг дети вернутся.

– Они еще не скоро вернутся… – Он поднял голову и снова сказал: – Мэнди, я люблю тебя…

– Так люби!

– Обними меня. – Том снял с нее шаль и бросил на коврик. – Помнишь, когда дети подросли, а спальни у нас не было, мы с тобой по ночам занимались любовью на кухне? – нежно нашептывал он, а руки под юбкой продолжали свое дело.

Том потянулся и поцеловал жену в губы. Она с готовностью ответила на поцелуй, и он почувствовал мощный прилив желания. Оторвавшись от ее губ, он спустил брюки, сдвинул ее на край кресла и слился с ней, целуя в шею, грудь и глядя в ее затуманенные желанием и такие родные глаза.

– Аманда, я не могу без тебя! – шептал он. – Мы должны быть вместе. Что бы ни случилось…

В этот момент для него не существовало ни другой женщины, ни раскаяния, а лишь облегчение и радость.

Линда остановилась отдышаться. Ноги гудели, от слабости тело покрылось испариной, перед глазами плыли круги… Только одна мысль поддерживала ее: скоро они с Томом уедут отсюда и всегда будут вместе.

Наконец она дошла до дома Ричардсонов и постучала. Никто не ответил. Прислонившись к стене, она перевела дыхание и поправила выбившуюся из-под шали прядь волос. А потом спустилась с крыльца и, встав на цыпочки, заглянула в окно.

Занавески были приоткрыты, и Линда видела часть комнаты. В очаге полыхал огонь, бросая на стены причудливые блики. Она шагнула вправо и вытянула шею, чтобы увидеть, есть ли кто в комнате, и, приглядевшись, похолодела от ужаса.

В кресле у камина полулежала Аманда Ричардсон – голова запрокинута, руки вцепились в подлокотники, голые ноги раскинуты, а Том в спущенных брюках и, поддерживая жену за ягодицы, сливается с ней в любовном экстазе. Линда отшатнулась, а когда снова заглянула в окно, Том нежно обнимал жену, а по его лицу блуждала умиротворенная улыбка.

Линде показалось, что ее ударили в сердце. Значит, он ей все время лгал?! И никакого плана у него нет? И бросать жену у него и в мыслях не было?

В глазах у нее потемнело, и она, шатаясь как пьяная, побрела назад. Она чувствовала себя растоптанной. Не было сил ни плакать, ни думать…

Пошел снег. Сначала мелкий, а потом хлопьями… Он все шел и шел, заметая дорогу, а Линда брела из последних сил, пока в животе у нее не шевельнулся ребенок. Сын Тома…

Линда остановилась как вкопанная, прижала ладони к животу и закричала от нестерпимой обиды и невыносимой боли. А потом снег вдруг стал черным, она упала и провалилась в темноту…

Линду нашли, когда рассвело. Всю ночь шел снег. Дороти вышла трясти ковер и заметила за оградой яркое пятно на снегу. Подошла поближе и ахнула. В сугробе лежала бледная как смерть хозяйка.

Дотти с криком ворвалась в кабинет Артура: тот дремал, сидя за столом. Вернувшись из Блэкберна поздно вечером и узнав, что жены нет дома, он не смыкал глаз всю ночь.

Линду отвезли в больницу.

– Элис, а вдруг мама умрет? – спрашивала Мэри. – Что же нам теперь делать?

– Молиться, – ответила та, прижимая племянницу к себе. И сердце у нее разрывалось от жалости к ней. – Будем молиться, детка, и надеяться на лучшее.

– Ну как она? – Артур вскочил со стула и с надеждой заглянул в глаза врачу.

– Ничем не могу вас порадовать. Ваша жена потеряла ребенка.

– Скажите, доктор, это был мальчик?

Тот кивнул и, избегая смотреть на Артура, продолжил:

– Нам не сразу удалось остановить кровотечение. А в результате охлаждения развилась пневмония. Плюс стресс…

– То есть вы хотите сказать, что она… что она…

– Сейчас она без сознания, но вы можете к ней пройти.

Артур вошел в палату и беспомощно смотрел, как его жена угасает. Временами она приходила в себя и, открыв глаза, устремляла их на него, но тут же закрывала: все мысли ее были о Томе.

Артур не отходил от жены ни на шаг. После бессонной ночи он так вымотался, что часам к восьми заснул прямо на стуле. Ему приснилось, что Линда зовет его. Он вздрогнул и проснулся. Линда лежала и смотрела на него ясными глазами, бесшумно шевеля губами.

Артур вскочил, склонился над ней и спросил:

– Ну как ты, радость моя? Тебе получше?

Она покачала головой, а потом еле слышно выдохнула:

– Это был ребенок Тома. – По ее лицу скользнула тень улыбки. – Да, Артур, это был его сын.

К утру ее не стало.

7

Со смертью Линды жизнь потеряла для Артура всякий смысл. Теперь он носил в себе две тайны: тайну жизни своей матери и тайну смерти жены. И это был для него непосильный груз. Боль утраты он заглушал спиртным, напиваясь чуть ли не каждый день до бесчувствия.

Наступила весна, но впервые ее приход не радовал Мэри. Она переживала смерть матери и очень волновалась за отца. Как ни странно, тревога за отца помогала забывать о своих собственных горестях. Днем тосковать по Джону ей было просто некогда, но по ночам она по-прежнему лила слезы в подушку.

– А Элис уже встала? – спросила она ранним утром у Дотти, входя в кухню.

– Нет, дорогая. Все еще спят. Шон тоже еще дрыхнет, – доложила та. – С тех пор как твой отец не обращает на него внимания, этот паршивец совсем от рук отбился.

– Дотти, а вчера отец опять вернулся пьяным?

– Не то слово! – Дороти сурово сдвинула брови. – Уж ты прости меня, детка, но отец у тебя слабак! Уж больно он любил твою мать, вот и хочет теперь вином заглушить горе. Бог даст, опомнится. Как говорится, время придет – слезы утрет! А ты держись! Ты же у нас умница-разумница!

– Спасибо на добром слове, Дотти! – Мэри чмокнула ее в щеку. – И вообще, за все-все! Ну что бы мы без тебя делали!..

– Знамо что, пропали бы! – хмыкнула та, а про себя подумала: бедная девочка, столько бед на нее свалилось! – А ну-ка быстро за стол! – скомандовала она. – Я тебе мигом сготовлю яичницу с ветчиной.

– Дотти, не обижайся, но я подожду, пока Элис проснется. Пойду взгляну, как там папа.

Отец лежал на полу в кабинете, небритый, в несвежей рубашке, бормоча что-то бессвязное. В комнате витал запах перегара. Мэри вздохнула, подложила ему под голову подушку, накрыла пледом и вышла в сад.

Она сидела под яблоней, слушала щебет птиц и предавалась невеселым мыслям. Прошлой весной в это время они с Джоном гуляли в роще, бродили вдоль ручья, а теперь…

– И долго ты собираешься здесь сидеть? – окликнула ее Элис. – Пошли лучше завтракать.

– Что-то не хочется… Вот вышла подышать, нагулять аппетит.

– Смотри, не простудись! По утрам еще холодно. – Элис замолчала, обдумывая, как сообщить Мэри новость. – Мне надо поговорить с твоим отцом, но его вечно нет дома, а если он и дома, то проку от него чуть.

– А это срочно? – насторожилась Мэри.

– Да. – Элис нахмурилась. Адвокат уведомил ее письмом, что Артур, не поставив ее в известность, продал коттедж, где жила Энн Стоун, и прилегающую к нему землю. – Надеюсь, брат соблаговолит уделить мне несколько минут. Вернее, будет в состоянии слушать и внятно излагать мысли. Ума не приложу, что с ним делать!

– Отец слабый человек, – сдержанно заметила Мэри. – И смерть мамы его сломала.

– Ты права, – согласилась Элис, внутренне поражаясь великодушию девочки. – Надо быть терпимее.

– Ты пойдешь со мной на кладбище?

– Только сначала поговорю с Артуром.

После завтрака Мэри зашла к отцу.

– Что тебе? – хмуро спросил он.

– Просто зашла взглянуть, как ты.

– Ну и как? Хорошо я выгляжу? – хмыкнул он. – Похож я на мужа леди Браун? – спросил он с издевкой.

– Нет, не похож… Папа, я тебя не узнаю! – с упреком сказала Мэри. – Ты изменился, и не в лучшую сторону.

– Значит, я тебе не нравлюсь?

– Мне не нравится, что ты с собой делаешь. – Она подошла к нему поближе. – Потому что я тебя люблю.

С минуту отец смотрел на нее, а потом заплакал пьяными слезами.

– До чего же похожа на мать! Знаешь, дочка, а ведь Линда еще здесь. – Он оглядел комнату мутными глазами. – Я везде ее вижу. Везде. А ты видишь?

Мэри испуганно потрясла головой.

– Господи, какая же это мука! Я вижу ее, но не могу дотянуться. Понимаешь? Она все время от меня отодвигается. – Внезапно он засмеялся. – Хотя так было всегда.

– Папа, ну пожалуйста… – Мэри погладила его по ладони. – Возьми себя в руки. Ты же себя убиваешь… Пойми, ведь маму этим не вернешь!

– Девчонка, да как ты смеешь меня учить?! И что ты вообще понимаешь? – возмутился тот. – Уходи! Не хочу тебя видеть! Убирайся!

С трудом сдерживая слезы, Мэри выскочила из кабинета и побежала в любимое пристанище – на кухню к Дотти. Заметив состояние племянницы, Элис решила отчитать брата как следует. Прямо сейчас. В каком бы состоянии он ни был! Она шагнула к двери кабинета и вошла без стука.

– Ну что там еще? – спросил он, поднимая со стола хмельную голову. – Мисс Браун, что же это вы ломитесь без стука? Фи! Где же ваши манеры?

– Хватит паясничать! – оборвала его она. – Кто бы говорил!

– Знаешь что, дорогая моя сестра, если серьезно, то я устал от твоих нотаций. До тошноты! – Артур провел рукой по горлу. – Будь любезна, оставь меня в покое. – И он кивнул на дверь. – Пойми наконец, я устал. Понятно?

– Ах ты устал? Еще бы! – Элис подошла к столу и встала, глядя на брата сверху вниз. – Столько пьянствовать!

– Не желаю тебя слушать, – отмахнулся он от нее как от мухи, – уходи! Не же-ла-ю! Ясно?

– Нет, ты меня выслушаешь! Посмотри на себя, Артур! Совсем опустился!

– Да, опустился! – с готовностью подтвердил тот. – Сестра, неужели ты не понимаешь, я пью от горя! Впрочем, что ты понимаешь…

– Нет, я понимаю! И знаю, как ты любил Линду, но нельзя же так! – возразила та. – У него, видите ли, горе… А о дочери ты подумал? Думаешь, ей легко? Ведь она тоже страдает!

– Ну вот и позаботься о ней. А меня оставь в покое.

Элис начала терять терпение. Хлопнув письмо от адвоката на стол, она с усмешкой заметила:

– Я бы позаботилась, да боюсь, что ты всех нас пустил по миру.

– Что это? – Артур поморщился, кивнув на конверт. – Давай отложим дела на потом! Элис, имей сострадание! У меня голова сейчас лопнет от боли.

– Это письмо от нашего адвоката. Он сообщает, что ты продал коттедж и часть земли. Что ты на это скажешь?

– Ну допустим, продал! – подтвердил Артур и развел руками. – И что дальше?

У Элис подкосились ноги, и она села.

Артур несколько протрезвел и поглядывал на сестру с виноватым видом.

– Говори все как есть. – Элис приготовилась к худшему. – Ты что, на самом деле продал коттедж и половину земли?

– Но ведь не всю! – оправдывался Артур. – Я тебя умоляю, не надо так драматизировать! У нас есть на что жить.

– А где вырученные деньги?

– Денег нет. – Он снова развел руками. – Все вышли.

– Как это вышли?! – задохнулась от возмущения Элис. – Артур, куда ты дел деньги?

– Проиграл.

– Ты проиграл все деньги? – ахнула она. – Но ведь это…

– До последнего пенни.

– Артур, как ты мог?! О чем ты думал? Как теперь прокормить пять человек?

– Почему пять? – возразил тот. – Нас трое – ты, Мэри и я.

– Как это трое?! А что же теперь будет с Дотти и Шоном?

– Дотти придется рассчитать. Теперь мы не можем позволить себе прислугу. А Шон… – На миг он задумался, а потом буркнул: – А Шон вернется на улицу, откуда я его и привел.

– Нет, ты точно спятил! – Элис покачала головой. – Как можно отказать от места Дотти? Ведь она живет у нас, сколько мы себя помним!

– Элис, это все эмоции! – нахмурился Артур. – И вообще, я знаю, что делаю! И рад, что мы с тобой наконец все обсудили. А теперь оставь меня. – Он скомкал письмо и бросил в корзину для бумаг.

– Боюсь, мне придется опротестовать сделку! – Элис встала и достала из корзинки письмо. – Имей в виду, я не позволю тебе промотать наследство Мэри.

– А я говорю, дело сделано! – возразил тот. – О Мэри позаботишься ты. Дотти – лишний рот, а Шон… Шон не пропадет. На худой конец займется прежним ремеслом… А то еще стащит что-нибудь из дома. Кстати, фамильное серебро и фарфор я еще не пропил.

– Спасибо тебе большое! – усмехнулась Элис. – А украшения Линды?

– Украшения Линды я никогда не продам. Ни-ко-гда! – Он помолчал. – Кстати, о наследстве. Я изменил завещание, так что Шон ничего не получит. В случае моей смерти, дорогая моя сестрица, все достанется тебе. Если что останется. – Он хохотнул. – Надеюсь, ты не станешь ругать меня за то, что я истратил предпоследний пенни на конверт с маркой? – Он снова хохотнул. – А теперь оставь меня. Я устал.

За дверью, прижав ухо к притолоке, притаился Шон.

Вот, значит, как! – подумал он. Неужели он думает, что я уйду отсюда с пустыми руками? Ради чего я тогда тут столько торчал?!

– Артур, я тебя прошу, отнесись к себе критически, – продолжала убеждать брата Элис. – Поверь, еще не поздно завоевать любовь Мэри. И никогда не поздно начать новую жизнь. Подумай об этом!

– Элис, боюсь, уже поздно.

– Почему? Начать новую жизнь никогда не поздно! И вообще, все не так плохо. У нас есть дом, фамильные украшения… И арендная плата за коттедж Ричардсонов и прилегающие земли.

– Украшений нет! – солгал Артур – Я все продал.

Элис села и закрыла лицо руками. Она думала о Мэри и о том, как они будут жить. Неужели придется продавать дом?

– Тебе нет прощения. Как ты мог?!

– Элис, усвой наконец, я сам себе хозяин! – Для большей убедительности он стукнул кулаком по столу. – Что хочу, то и делаю.

– А о нас с Мэри ты подумал? И потом у тебя есть обязательства перед Шоном. Ведь это тебе взбрело в голову привезти в дом уличного мальчишку!

У Артура язык чесался сказать, что Шон его плоть и кровь, но это не входило в его намерения.

– Шон уйдет не с пустыми руками.

– А он знает, что ты намерен предпринять?

– Пока нет.

– Что, не хватило храбрости сказать?

– Всему свое время, дорогая моя сестра…

– Артур, ты сделал большую глупость, что продал украшения.

– Элис, что ты от меня хочешь? Да, я виноват! Кругом виноват. Каюсь! – И он отвесил театральный поклон. – Сколько ты будешь меня корить? А что касается Шона, так ты всегда хотела, чтобы я выставил его из дому. А теперь вдруг ни с того ни с сего так о нем печешься… И вообще, позволь мне самому решать мою судьбу.

– И все-таки как быть с Шоном? – стояла на своем Элис. – Надеюсь, ты не предложишь мне позаботиться и о нем? Буду тебе весьма признательна за это. – Элис покачала головой. – Артур, ты не перестаешь удивлять меня.

Она вышла, а Шон вылез из своего укрытия и постучал в кабинет.

– Ну кто там еще? – с досадой спросил Артур. – Похоже, сегодня все как сговорились меня мучить!

– Это я. – Шон шагнул в кабинет. – Я слышал, вы хотите отправить меня на улицу. Это правда?

– Правда, – подтвердил Артур. – Но коль скоро ты слышал это, то должен был слышать и то, что я не собираюсь выставить тебя из дому с пустыми руками.

– Значит, я не ослышался? – уточнил Шон. – Вы выставляете меня на улицу?

– Нет, не ослышался! Тебе не место в этом доме. Так что можешь собирать вещи. Получишь деньги на дорогу и на первое время. Ясно?

– Яснее некуда. – Шон пристально взглянул на Артура и, прищурив глаза, вкрадчивым голосом заметил: – Вы вольны поступать, как считаете нужным, сэр. – Он выдержал паузу и добавил: – Впрочем, как и я.

– Уходи. И чтобы завтра утром тебя здесь не было. – Артур поморщился. – Мне наплевать, чем ты будешь заниматься.

– Вот как? А что, если я расскажу всем, что ваша драгоценная Линда прямо у вас под носом наставляла вам рога с Томом Ричардсоном?

Артур побледнел.

– Вряд ли вам понравится, если об этом узнают Мэри и Элис, – с ухмылкой продолжал Шон. – Не говоря уже о всей округе. Ведь я видел, как эта сучка выходила из его амбара, – хохотнул он. – Могу себе представить, как этот жеребец Ричардсон отодрал леди Браун прямо на полу в конюшне!

– Ах ты, гаденыш! – с тихой яростью выдохнул Артур и, схватив со стола пресс-папье, запустил им в Шона.

Тот ловко увернулся, и пресс-папье угодило в стеклянную дверцу книжного шкафа. Осколки веером брызнули на ковер.

– Вздумал меня шантажировать?!

– Нет, просто предупреждаю. – И он повернулся к двери. – А решать вам.

– Убирайся! – крикнул Артур ему вдогонку. – Ко всем чертям! Раз ты так, ни гроша от меня не получишь!

– Ну это мы еще посмотрим! – буркнул себе под нос Шон и скривил губы в усмешке.

Он ушел, а Артур еще долго не мог успокоиться. Пригрел змееныша на груди! Да как он смеет!.. В нем бушевал гнев. Шантажировать родного отца! Вспомнив, что Шону это неведомо, он уронил голову на стол и задумался. Ну и черт с ним! Пусть катится на все четыре стороны.

Он встал и мстительно сверкнул глазами. Что ж, эти три гектара он непременно продаст. Чтобы ноги Тома Ричардсона не было на этой земле!

– Батюшки-светы! Ну что ты вечно пугаешься у меня под ногами! – ворчала Дороти. – Других дел у тебя нету, что ли! Не мешай мне. У меня и без тебя хлопот полон рот. Плиту почистить, обед приготовить…

– Дотти, не гони ты меня! – пробормотала Мэри. – Я так люблю сидеть у тебя на кухне!

– Ну ладно, сиди! – Дороти оторвалась от плиты и перевела глаза на Мэри. – Чего это ты такая кислая?

Мэри молча вздохнула.

– Поди, все сохнешь по своему Джону?

Мэри снова вздохнула, на этот раз с облегчением, что может поговорить о Джоне.

– Вижу, от тебя ничего не скроешь, – тихо сказала она.

– И не мечтай! Дотти не проведешь! – Она взглянула на печальное лицо Мэри и решила ее рассмешить: – Была бы помоложе, стала бы полицейским или частным детективом, ей-Богу!

Вообразив Дотти в такой роли, Мэри невольно улыбнулась:

– Могу себе представить! Ты бы быстро навела порядок у нас в округе.

– А то! Да у меня, чтоб ты знала, такой нюх – любая собака позавидует! – расхвасталась Дороти. – Враз возьму след. Уж я бы давным-давно разыскала убийцу Энн Стоун!

Мэри снова погрустнела, а Дороти подумала: ну кто меня, дуру старую, за язык тянет!

– Голубка, я тебе так скажу, ты у нас такая раскрасавица, что еще найдешь себе…

– Дотти, никто другой мне не нужен! – перебила ее Мэри. – Только Джон. Понимаешь?

– Как не понять! Какая жалость, что у вас с ним размолвка вышла! – Дороти покачала головой. – Вот бы вам с ним помириться!

– Я и сама очень хочу, – Мэри с трудом сдерживала слезы, – вот только не знаю как!

– А чего тут знать? Дело нехитрое! – возразила Дороти. – Чего тут расселась? Раз этот Джон так тебя присушил, беги и скажи ему все напрямки! Мол, так и так, жить без тебя не могу…

Мэри вскочила и, чмокнув Дороти в щеку, понеслась к себе, чуть не сбив с ног Элис.

– Куда это ты так спешишь? – удивилась та.

– Переодеваться.

– Зачем?

– Хочу поговорить с Джоном.

– Постой! – Элис схватила ее за рукав. – Не надо. Раз Джон до сих пор не дал о себе знать, значит, не счел нужным. Детка, не надо унижаться.

– Выходит, я ему больше не нужна?

Тетка промолчала.

– Ты права, Элис, – смахнув со щеки слезу, сказала Мэри. – Не стану ему навязываться.

– Том, никак это машина хозяина? – с тревогой спросила Аманда, глядя в окно. – Что ему понадобилось? До конца месяца еще целая неделя…

– Не знаю, – нахмурился тот. – Но хорошего от него в таком состоянии точно не жди. Дороти говорит: пьет не просыхая…

Раздался стук в дверь, и Том пошел открывать.

– Добрый день, сэр! – Он учтиво поклонился и посторонился, пропуская Артура в дом.

– Добрый день, миссис Ричардсон! – Артур отвесил Аманде поклон и с ухмылкой добавил: – И примите мои наилучшие пожелания, извинения и соболезнования!

– Добрый день, мистер Браун! – пробормотала та, глядя на него круглыми глазами.

– А ведь мы с вами в некотором роде друзья по несчастью! – невесело хмыкнул Артур. – Впрочем, это все эмоции, а я пришел по делу. – Он обернулся к Тому. – Ставлю вас в известность, что я собираюсь продать три гектара земли. Те, что за рощей…

– Но ведь у нас там выгон и…

– Это ваши проблемы. А мне глубоко безразлично, где пасутся ваши жеребцы! – сверкнув глазами, ответил Артур. – Мое дело поставить вас в известность. Что я и делаю. До свидания. – И он вышел.

Том недоуменно пожал плечами, а Аманда, покачав головой, сказала:

– Ну я как в воду глядела!

– О чем это ты? – не понял Том.

– А о том, блудливый ты пес, что леди Браун отомстила тебе из могилы! Видать, не зря ты ее боялся!..

– Аманда, что ты несешь? – насторожился Том. – При чем тут леди Браун?