Текст книги "Бывшие (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Не прерывая поцелуй, Влад стащил с меня пиджак, потом слегка наклонился, чтобы умелыми движениями быстро расстегнуть молнию на моих джинсах и стащить их с бедер. Одно мгновение – и они темной массой упали на пол в метре от меня. Окружающий мир завертелся у меня перед глазами. Я застонала, когда правая нога Влада протиснулась между моих бедер. Одна его рука задрала мою футболку, а другая поползла по животу и сдвинула в сторону трусики.

На мгновение у меня перехватило дыхание и в глубине души возникло сомнение, но он, тяжело дыша, покрыл мое лицо обжигающими поцелуями, и страх исчез. Настолько, что через секунду я уже сама срывала с него рубашку, дрожащими руками расстегивала ремень на его брюках, целовала его шею и грудь, гладила плечи и жадно впивалась в его рот.

Мы не разделись до конца. В этот первый раз страсть была столь дикой и отчаянной, что я так и осталась с задранной футболкой, а его джинсы болтались у щиколоток. Не было долгой прелюдии, поцелуев, подготовительных ласк, но, честно говоря, они не были нужны – наши тела так давно стремились к друг другу, что малейшее промедление казалось мукой. Словно во сне я услышала свой голос, жалобно выкрикнувший: «Влад» в тот миг, когда мы стали одним целым, но после этого наслаждение стало таким мучительным и сладким, что мой мозг больше не мог формировать буквы в слова и я просто стонала от удовольствия, подчиняясь вечному ритму, объединяющему мужчину и женщину.

Влад был неутомим. От его ненасытной, яростной страсти не было избавления, но я его и не желала. Я наслаждалась его голодом, его торопливостью, его отчаянными, неловкими движениями, свидетельствовавшими о том, что и он теряет над собой контроль. В этот миг он принадлежал мне, только мне, без остатка, без сомнения. И я приняла его. Приняла душой и телом, чувствуя небывалую гармонию чувств, завершенность и целостность, которая возникала во мне только тогда, когда мы были вместе.

И когда мир рассыпался на тысячу осколков, я услышала, как Влад торжествующе выкрикнул мое имя. Его тело вздрогнуло. Его губы прижались к моим в коротком, но очень нежном поцелуе и я закрыла глаза. Потому что на меня снизошло настоящее, чистое удовлетворение.

***

Было далеко после полудня, когда я проснулась. В ванной шумела вода. По всей комнате были разбросаны вещи. Солнце заглядывало прямо в комнату, щедрыми лучами грея постель, отчего все случившееся в моей спальне казалось еще более постыдным. Я прижала пальцы к губам, ощущая, как они припухли, какими чувствительными стали, чувствуя, как жар заливает мои щеки.

Внезапно звук льющейся воды прекратился. Через пару секунд дверь отворилась и на пороге показался мой бывший муж.

О, Боже…

Если не считать полотенца, небрежно повязанного вокруг бедер, Влад был совершенно обнажен, худощавое, но мускулистое в нужных местах тело было покрыто легким загаром, на широкой груди вились темные волосы, в которых блестели, как жемчужинки, капли воды.

Конечно, я много раз видела его обнаженным. Конечно, я занималась с ним любовью всего пару часов назад. Но сейчас, при ярком свете дня, я глядела на него во все глаза и с ужасом обнаружила, что не в силах оторваться. От него веяло такой мужской силой, что у меня перехватило дыхание, а пальцы на ногах поджались.

Он был идеальным. И я теряла голову от одного взгляда на него. Прежде чем я успела придумать, что сказать, в голове мелькнула мысль, насколько бы легче нам было решать наши проблемы, если бы страсть не была такой сильной, почти осязаемой.

– Ну, здравствуй, – хрипловатым голосом произнес он.

Мое сердце забилось чаще. О, Господи, я сейчас растекусь лужицей у его ног только из-за этого голоса. Я отвернулась от него и принялась теребить концы простыни, в которую успела завернуться за секунду до появления Влада из ванны.

– Когда ты уезжаешь? Мне нужно на работу и… – я смешалась и так и не закончила фразу.

Я не увидела, почувствовала, как он напрягся. А потом в два шага пересек расстояние, разделяющее нас, и схватил за плечи, вынуждая поднять глаза и посмотреть на него.

– Давай говорить начистоту, Ксюш, – предложил он с нажимом. – Я не собираюсь никуда уезжать. А когда поеду, надеюсь, ты и наша дочь поедете со мной.

– Мне кажется, ты много на себя берешь, – услышала я свой голос, который, на удивление, звучал вполне твердо. – У нас с Мирой здесь своя устоявшаяся жизнь.

– Я это знаю. И я не прошу вас ее бросать. Я надеюсь, нам удастся найти компромисс и наладить жизнь между Ростовом и Москвой.

– Зачем? Да, мы с тобой поговорили и расставили все точки над i, возможно, мы с большим пониманием относимся к прошлому, да, в сексуальном плане мы хорошо подходим друг другу, но это не меняет действительности.

– Ты сейчас говоришь о сексе?

– А о чем еще?

– О Боже, Ксения! Я не хочу, чтобы ты превратно истолковывала то, что между нами случилось в этой постели, у нас и так с тобой предостаточно конфликтов! – он тяжелым взглядом глядел на меня сверху вниз, а в глазах его горел какой-то странный огонь. Затем он глубоко вздохнул и сказал, будто теряя терпение: – Мне от тебя нужен не только секс. Я не хочу входить в твою жизнь на таких условиях! Мне нужно от тебя совсем другое.

– И что же тебе нужно? – задыхаясь спросила я.

– Я прошу тебя вернуться в мою жизнь не как любовница. Я хочу, чтобы ты вернулась, как моя жена.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Вовсе нет.

– У нас ничего не получится.

– Почему? За то время, которое мы были в разлуке я ни разу ничего не испытывал ни к одной другой женщине. Меня интересовала и интересуешь только ты. И судя по состоянию твоей личной жизни, ты тоже н встретила никого, кто бы мог заинтересовать тебя.

– Немного самонадеянно делать такие заявления, нет?

– Когда ты ушла от меня и подала на развод, я все ждал, что Мира скажет мне, что ты выходишь замуж за мудака Максима, но…

– О, Господи! – воскликнула я, спрыгивая с постели, отчаянно пытаясь удержать на груди простынь, которая так и норовила съехать. – Макс-то тут при чем? Я никогда не собиралась заводить с ним отношения! Я уже говорила тебе, что тот поцелуй у нас дома – это было единственный раз и по его инициативе. И, даже если бы ты не появился, я бы сама оттолкнула Максима и велела убираться.

– Но он приходил к тебе в больницу! Еще до того, как туда смог попасть я и запретил пускать его, он приходил к тебе! – в ярости закричал Влад.

– И что с того? – в тон ему воскликнула я, ощущая закипающую внутри ярость. – Он приходил, чтобы попросить прощения.

– Он приходил, чтобы забрать тебя у меня!

– Ему не нужно было забирать меня. Ты сам отдал меня! А я не видела Макса три года до той неожиданной встречи на открытии отеля.

– Почему? И не говори мне, что он не хотел тебя.

– Да почему ты настолько слеп? Я не хотела его! Я никогда никого не хотела, кроме тебя! Я очень дорожила дружбой Макса, потому что внезапно он оказался единственным, кто находил время регулярно звонить мне, узнавать, как я себя чувствую, развлекать меня рассказами о колледже, в который я никак не могла ходить, – я перевела дыхание и постаралась взять себя в руки. – Сейчас я понимаю, что сама спровоцировала в нем всплеск романтических чувств, дала какую-то надежду, но тогда я просто принимала его дружбу как должное, не заботясь о его чувствах. Я вела себя эгоистично. Но я никогда, никогда не воспринимала его как мужчину с романтической точки зрения. И уж конечно, я никогда не собиралась уходить от тебя к нему.

Влад подошел ко мне, но остановился в шаге, так и не прикоснувшись, будто не знал, как подступиться ко мне. И долгое время молчал.

– Ксения, три года назад я поступил непростительно. Я был поглощен бизнесом. Я ревновал как сумасшедший. Я подвел тебя. Но я больше не подведу. Пожалуйста, поверь мне, – от избытка эмоций голос Влада стал неестественным, немного охрипшим и более грубым, чем обычно. – Возвращайся ко мне. Как жена, как любовница, как друг. И я положу все свои силы на то, чтобы ты никогда не сожалела об этом поступке, – он отстранился от меня, взял в ладонь одну мою руку и переплел свои пальцы с моими, а потом прижал их к губам.

– Я полюбил тебя в тот самый момент, как ты улыбнулась мне на выпускном. И никогда не переставал любить. Я просто был слишком глуп, слишком самонадеян, слишком молод чтобы доказать тебе это.

Ну вот. Он сказал это. Слова, которые я так ждала от него в прошлом, он, наконец, сказал мне сейчас, спустя пять мучительных лет разлуки, за которые я научилась жить без него… Но, научилась ли? Я вспомнила пустые вечера, холодные ночи, дни, загруженные работой, которая позволяла не думать, не вспоминать, не сожалеть о том, к чему, казалось, нет возврата. Я представила дни, годы, которые ждали меня впереди. Хотела ли я провести их так же? Или же я готова была рискнуть еще раз? Поставить на кон свою душу и свое сердце, уповая лишь на то, что в этот раз судьба будет ко мне более благосклонна?

– Когда мы поженились, я верила, что ты любишь меня, – прошептала я. – Но потом мне стало казаться, что ты жалеешь о нашей свадьбе. Что тебя интересуют другие женщины. Я… Я просто не могла смотреть, как все девицы вешаются на тебя, даже когда мы ходили куда-то вдвоем. А потом ты и вовсе перестал брать меня с собой. И я была уверена, что пока я сижу в нашем пустом доме, ты с Татьяной…

– Никогда, – категорично произнес он. – Ни с Татьяной, ни с кем другим. С тех пор как мы познакомились и до того момента, как официально развелись у меня не было ни одной женщины. Мне никто не был нужен кроме тебя. И даже когда я остался один, убедив себя, что ты больше не любишь меня и совсем скоро выйдешь замуж за мудака, разрушившего наш брак, я пытался завести интрижки. Тогда у меня было много женщин. Я не святой, ты знаешь это. Но в итоге я всегда уходил, понимая, что они – это не ты. И я так злился на себя и на тебя за это…

Я вздохнула. Даже несмотря на то, что я не претендовала на верность Влада после развода, слышать о его похождениях было совсем неприятно и я поморщилась.

– Забудь об этом, – попросил он тихо. – Вернись ко мне. Я обещаю, не будет никаких других женщин и других мужчин. Будем только ты, я и наша дочь. И новый шанс на счастье.

Я прикусила губу, чтобы не дрожать. Усилием воли заставляя себя не убежать в панике. А Влад между тем осторожно и нежно приподнял рукой прядь волос у моего лица и смотрел, как она, мерцая, медленно падает вниз. При этом у него было такое выражение лица, что я почувствовала, как меня бросило в жар. Его обаяние фатально! Для меня – абсолютно.

– Ты знаешь, что я решил бороться за тебя в тот самый момент, когда ты открыла мне дверь своей квартиры две недели назад? – внезапно спросил он.

Я удивленно подняла брови, в изумлении вглядываясь в его красивое лицо, на котором блуждала робкая улыбка.

– А может быть, это случилось даже раньше, когда я услышал по телефону твой голос, сообщающий мне о трудностях с нашей дочерью, – он усмехнулся. – Мне тогда показалось, что спустя годы непроглядной тьмы, для меня внезапно выглянуло солнце. И я уже не мог совладать с собой. Я помчался в аэропорт, убеждая себя, что это только из-за Миры. Но на самом деле, я так сильно хотел увидеть тебя, что даже минута отсрочки казалась мне вечностью, – он вздохнул. – Возможно, я выбрал неправильную тактику – я напирал, соблазнял, провоцировал тебя, но мне казалось, что это единственный способ достать тебя из той скорлупы, в которой ты сидела, защищаясь от меня. Я пошел ва-банк.

– Ты сильно рисковал. Я могла лишь еще сильнее спрятаться.

– Но ты этого не сделала, – парировал он. – Ты отвечала мне с не меньшей страстью чем та, которую испытывал я. И это дало мне надежду. Правда, в ту ночь в Новогорске, когда мы впервые были близки, и я заснул самым счастливым человеком на земле, а проснувшись, понял, что ты убежала, я подумал, что все испортил.

– Я так испугалась тогда. Я просто запаниковала.

– Думаешь, я этого не понял? В первый миг я ужасно разозлился на тебя, но, представив, что ты должна была испытывать, сразу остыл. Потом мне в голову пришла мысль, что ты могла забеременеть, ведь я не предохранялся и не знал, делаешь ли это ты. И я решил, что судьба сыграла мне на руку. Что у меня может появиться время на то, чтобы убедить тебя в своих чувствах. Остальное ты знаешь.

– Я очень хотела ребенка, Влад. Я всегда хотела еще детей. И то, что я могу носить под сердцем твоего ребенка, наполняло меня такой радостью, – откровенно призналась я.

– Но ты совсем не выглядела радостной, – с шутливым упреком произнес он. – Скорее, ты выглядела напуганной и шокированной.

– Я и была напуганной и шокированной.

– А теперь? – с надеждой спросил он.

Я заглянула ему в глаза. Моя ладонь погладила его щеку. Указательный палец повторил резкие контуры его подбородка. И я сбросила последние оковы, сковывающие мое сердце.

– А теперь я готова рискнуть хотя бы ради того, чтобы посмотреть на то, как ты будешь доказывать мне свою любовь.

Глаза Влада засверкали, улыбка озарила его лицо. Он схватил меня на руки и закружил, а я засмеялась, чувствуя небывалую легкость на душе.

– Я люблю тебя, – серьезно сказал он, поставив меня на ноги.

Я улыбнулась. Подняла руки и погладила его плечи, потом положила их на грудь, чувствуя под ладонями бешеное биение его сердца, и, впервые за три года, ощущая внутри робкие ростки счастья, проникающие в мою душу.

– Сильно?

– Сильно.

– Очень?

– Очень, – ответил он. – Хочешь заставить меня помучиться?

– Да, немного помучиться тебе не повредит, – с лукавой улыбкой ответила я.

Влад прижался лбом к моему лбу, потом погладил волосы, подул и поцеловал в ушко. Не в состоянии дольше оставаться безучастной, я поднялась на носочки и легонько поцеловала его в нос.

– Влад, я люблю тебя тоже.

Эпилог

– Доченька, ты просто красавица, – оборачиваюсь на голос и вижу маму, которая стоит у входа в мою спальню. На ней темно-синее шелковое платье, облегающее ее женственную фигуру с заметно округлившимся животом, и лаковые шпильки на умопомрачительных каблуках. Блестящие волосы шелковистой волной падают на плечи, а на губах играет улыбка. Улыбка полностью довольной жизнью и счастливой женщины.

– Мне кажется, папа говорил, что, если еще раз увидит тебя в этих туфлях, вы никуда не пойдете, – смеюсь я. – Выглядишь обалденно, мам.

Мама презрительно фыркает, усаживаясь на мою кровать.

– Каблуки нужны мне, чтобы свысока смотреть на тех девиц, которые будут пускать слюни на твоего отца. Ему придется смириться.

– С чем мне придется смириться, Ксения? – на пороге стоит папа, облаченный в выходной костюм-тройку и белоснежную рубашку с галстуком-бабочкой.

Мама с вызывающим видом вздергивает подбородок и приподнимает одну ногу, демонстрируя свои убийственные туфли.

Глаза папы темнеют, к скулам приливает кровь.

– Можем остаться дома, – отрывисто произносит он, разглядывая мамину голую ногу в разрезе платья. – Туфли пригодятся.

Убейте меня, если то, что отражается в этот момент на его лице – не примитивное желание. Фу. Это же мои родители!

– Не хочу знать ничего про эти туфли, – заявляю я, демонстративно прикрывая уши ладонями. – Идите в свою комнату выяснять… эээ… отношения.

Мама с невинным видом переводит глаза на мое лицо и подмигивает мне. Папа смеется, подходит к кровати и протягивает ей руку. Когда она грациозно поднимается, отец обвивает ладони вокруг маминой талии, бережным жестом поглаживает ее живот и быстро целует в нос.

– Мира, ты выросла в невероятную красавицу, – говорит папа, посылая мне ласковый взгляд, и увлекает жену прочь из моей комнаты. – Ждем тебя в холле через десять минут. Машина скоро будет.

Когда за родителями закрывается дверь, я оборачиваюсь к зеркалу и вновь смотрю на свое отражение. Красавица? Вот мама красивая. И жена моего дяди Света. А я просто симпатичная – таких в мегаполисах миллион. В школе в Ростове были мальчишки, которым я нравилась, Саша любит меня, но примет ли меня с такой же теплотой Москва?

Месяц назад я сдала ЕГЭ и уже числюсь в списках на поступление в нескольких столичных ВУЗах. Папа на седьмом небе от счастья, потому что мы окончательно перебираемся в Москву. Я его понимаю – жить, разрываясь между двумя городами, как мы жили последние три года, надоело всем, включая меня. Но я трусиха. Боюсь, что столица не станет моим городом.

Единственное, что вселяет в меня уверенность – контракт моего бойфренда с ЦСКА. Он должен перебраться в Москву ближе к осени, когда начнется новый хоккейный сезон, а пока тренируется с клубом на выезде. Мы с Сашей дружим с восьмого класса и для меня он – идеальный парень. Добрый, отзывчивый, нежный и умный. Живое доказательство того, что распространенное мнение о спортсменах – грубоватых увальнях, не более чем миф.

Интересно, мы, как и мои родители, тоже пронесем свою школьную любовь до самой старости? Конечно, маме и папе далеко до старости. Им даже до сорока еще далеко. И мама в положении, и папа влюблен в нее без памяти. И когда они вместе – сложно представить их врозь. Надеюсь, у нас с Сашей будет так же.

С щемящей радостью в груди вспоминаю, через что пришлось пройти родителям, чтобы сохранить свои отношения. Сколько испытаний временем и обидами выдержали их чувства. Невероятно, но даже развод не смог убить их любовь.

Они вновь сошлись три года назад и больше не расставались. Балансируя между Ростовом, где жили мы с мамой, и Москвой, где располагался головной офис папиной компании, они умудрились наладить жизнь на два города, не ущемляя друг друга ни в правах, ни в обязанностях, ни в возможностях. Несмотря на настойчивые попытки папы перетянуть маму на работу в его компанию, она осталась на своем старом месте, объясняя это нежеланием смешивать работу и семью. В конце концов, отец согласился с мамиными доводами, и сам все больше времени стал проводить в Ростове, развивая свой строительный бизнес на юге страны. Глядя на них сейчас, таких красивых, счастливых, все еще очень молодых и влюбленных, сложно было даже вообразить, что в их жизни были годы разлуки и непонимания. Для меня они олицетворяли две половинки одного целого, настоящую любовь, которая способна выстоять даже тогда, когда все способствует ее разрушению.

Полгода назад на Бали мама и папа во второй раз обменялись клятвами, и эта тихая интимная церемония, на которой присутствовали только члены семьи и самые близкие друзья, стала венцом их примирения. Хотя, возможно, им стала вовсе не свадьба, а недавняя новость о том, что мама ждет ребенка.

Снизу доносится голос папы, зовущий меня по имени. Выныриваю из омута воспоминаний, еще раз критично оглядываю себя в зеркало и спешу по лестнице вниз – можно сказать, сегодня мой официальный светский дебют в Москве. Не стоит заставлять этот город ждать.

До этого дня я несколько раз сопровождала папу на разные мероприятия, но в этот раз все иначе – я это чувствую. Нас уже дожидается автомобиль с водителем в форме, в плотном конверте с тиснением лежат пригласительные на вечер, а в воздухе разлито предвкушение чего-то чудесного, так что у меня даже кончики пальцев покалывает.

Я не сноб. Меня вполне устраивала моя жизнь в Ростове: у меня были друзья, интересное хобби и бойфренд, но порой, разглядывая светскую хронику в журналах, я нет-нет, но задумывалась, что, если бы я в полной мере пользовалась преимуществами, которые дает фамилия Громова, моя жизнь была бы совсем другой. И я знаю, что в Москве она и станет другой – слишком здесь велико влияние отца и его семьи.

Вечер похож на сказку. Знаменитости, на которых я была подписана в Instagram, проплывают мимо на расстоянии вытянутой руки, а некоторые даже останавливаются, чтобы поздороваться с отцом и мамой. Концентрация Chanel, Dior и Valentino на квадратный метр зашкаливает. Блеск бриллиантов ослепляет. Аромат дорогой парфюмерии дурманит.

Смотрю на папу и вижу, что он здесь абсолютно на своем месте – успешный бизнесмен, с которым спешат завести знакомство, бережно поддерживает маму за талию, не отпуская от себя ни на мгновение, ласково улыбается и делает все, чтобы нам с ней было комфортно. Нам и комфортно. По крайней мере, мама сияет как-то совершенно особенно, и я несколько раз ловлю папу за томными влюбленными взглядами, которые он бросает на свою беременную жену.

За непринужденной светской беседой проходит больше часа. От круговорота знакомств кружится голова, но я не могу сдержать счастливую улыбку. Папа сказал, что скоро начнется банкет и выступления артистов на сцене, так что я решаю заблаговременно отлучится в туалет.

Тороплюсь к началу – не хочу пропустить ни мгновения этого волшебного вечера. Рассеянная дуреха, на выходе из дамской комнаты не замечаю на паркете лужу, образовавшуюся от пролитого шампанского. Мои Sergio Rossi на гладкой подошве скользят, как по отполированному льду, и я без одной секунды на полу во всем своем нарядном великолепии. В отчаянной попытке спастись, хватаюсь за первое, что придется. Чудо – я не падаю. Секунды мне хватает, чтобы перевести дыхание, еще одной – чтобы понять, что мои пальцы сжимают лацкан дорогого шелкового пиджака. Охнув, поднимаю глаза на лицо своего спасителя и испытываю самое большое потрясение в своей жизни.

Ух!

Никогда в жизни я не видела глаз такого удивительного иссиня-черного цвета. Да что уж там. Никогда в жизни я не видела таких удивительных глаз на таком удивительном мужском лице. По степени идеального сочетания брутальности, харизмы и привлекательности этот образец способен соперничать с папой и выиграть. По крайней мере, в моем личном хит-параде.

На какое-то время я забываю, как дышать. Таращусь на своего спасителя, сжимая в руках ткань пиджака так, что белеют костяшки пальцев. Поступить иначе не могу – земля качается под ногами и куда-то плывет, ноги ватные, если я опущу руки, точно упаду к ногам этого самца. На этот раз без возможности спасения.

– Простите, – лепечу я, растворяясь в глубокой синеве глаз, которые с насмешливым любопытством изучают мое лицо.

Как зачарованная наблюдаю, как губы незнакомца медленно растягиваются в улыбке, а длинные ресницы опускаются, скрывая от меня выражение его глаз.

– Прокатишься со мной сегодня? – внезапно спрашивает он бархатным голосом.

В недоумении смотрю на него, уверенная, что ослышалась, но выражение его лица не оставляет сомнения в том, что он сказал именно то, что я услышала. Никогда в жизни я не встречала такой поразительной наглости! Этот человек не знал моего имени – вообще ничего не знал – и его первыми словами стало приглашение прокатиться с ветерком на его, наверняка, пижонском авто?

– Простите? – придя в себя от потрясения, произношу я, все еще питая иллюзии, что неправильно поняла его.

– Давай прокатимся, – повторяет он свое приглашение.

– Ты сошел с ума! – бросаю я, не замечая, как перехожу на «ты».

Он вновь улыбается, на этот раз как-то самодовольно, демонстрируя ряд ровных белых зубов с небольшими клыками по бокам. Мне приходит в голову, что многие избавились бы от них, как от несовершенства, но не он. С внешностью этого человека, зубы-клыки выглядят до безумия сексуально.

Вокруг нас снуют люди. Запоздало появляется уборщица. Кто-то зовет официанта. Но мне все равно. Стою в опасной близости от невероятно привлекательного и вопиюще нахального парня и испытываю незнакомое доселе чувство изолированности от всего остального мира. Будто бы мы с ним совершенно одни, а не находимся посреди шумного светского сборища.

– Боишься? – спрашивает он.

– Почему это я должна бояться? – мой голос дрожит, и я мысленно корю себя за этот признак слабости.

– Тебе виднее, – он произносит эти слова неспешно, как бы лениво, слегка растягивая слова. И выразительно смотрит на мои пальцы, сжимающие ткань его пиджака, словно от этого зависит моя жизнь.

Черт, черт, черт.

Разжимаю пальцы и отступаю на шаг. Синие глаза неотступно следят за каждым движением, а я, вопреки желанию, не могу отвести от них своего взгляда.

Прям колдовство какое-то! В его глазах столько тайны, скрытого смысла, обещания удовольствий, приключений, удивительных открытий, что на какое-то мгновение полного помешательства я даже думаю принять его приглашение покататься.

Каково это – попасть к нему в руки, провести с ним время?

О! Он, конечно, выпьет мою душу. До последней капли. До самого дна. В этом нет ни малейшего сомнения. Чувствую, как внизу живота разливается странное тепло. Предвкушение чего-то необычного и волнующего жаркой волной прокатывается по венам, подтверждая мои мысли.

Постепенно мной овладевает страх и любопытство, помноженное на восхищение. Причем, я не знаю, какое из этих чувств сильнее. Эмоции настолько сильные, что я совершенно теряюсь. Я читала о подобных вещах в книгах, смотрела про них в кино, но никогда не думала, что им есть место в реальности.

– Меня ждут, – единственное, что я в состоянии выдавить из себя.

Чувствую необъяснимое отчаянное желание скрыться от этого человека и его испытывающего взгляда. Пытаюсь обойти его, но он не пускает. Вместо этого делает шаг навстречу, вынуждая меня отступить к стене. Нет, он не поднимает руки, чтобы упереться в стену, тем самым заключив меня в импровизированную клетку, но это и не требуется: сила его взгляда приковывает меня к месту лучше, чем любое физическое ограничение.

– Пойдем со мной, – говорит он.

Я не терплю хамов. С детства. Поэтому, это лишь вопрос времени, когда самоуверенный тон и нахальная улыбка засранца выведут меня из себя. Чувствую прилив сил и на место безвольной амебы, роль которой я играла последние пару минут, возвращается воительница Мирослава.

– Не думаю, – отрезаю я, вздергивая подбородок. – Ты не в моем вкусе.

В ответ на это он лишь смеется! В его глазах зажигаются огоньки, на щеках появляются ямочки, делая его в тысячу, нет в сотню тысяч раз более привлекательным.

Придурок!

– Дай мне пройти! – бросаю я, отводя глаза, чтобы вновь не поддаться его чарам.

На этот раз он не протестует: спокойно отходит, освобождая мне путь. И я, не раздумывая ни секунды, пулей несусь к родителям, надеясь больше никогда в жизни не видеть этого самодовольного типа.

К сожалению, мои мольбы там наверху оставляют без внимания.

Замечаю его перед входом в банкетный зал. Сердце громыхает в груди, но папа и мама рядом – уж конечно, мне под силу невозмутимо пройти мимо придурка, который считает себя центром вселенной.

Он тоже не один. Вопреки моим ожиданиям, у него на руке не висит фантастическая красотка с губами и ресницами, готовая терпеть его «автоприключения» со всеми подряд. На сгибе его локтя покоится холеная рука Вероники Благовой, а рядом с ними идет великий и ужасный Сергей Благов.

Не может быть.

Еще до того, как глава семейства официально представляет своего сына, я понимаю, что такой тип мог родится только в этой семейке. Как в тумане наблюдаю, как Вероника, Сергей и Даниил (да-да, так зовут самовлюбленного засранца) приветствуют папу и маму. Общение холодное и натянутое, особенно со стороны отца, но это не мешает Благовым демонстрировать приторно-вежливое радушие. Я понимаю, что весь этот лживый обмен любезностями всего лишь часть светской игры – какие бы кровопролитные бои не шли между нашими семьями на поле бизнеса, вот на таких вот мероприятиях все всегда держались в рамках приличия.

Теперь, когда я знаю, с кем столкнулась в холле, все подчиняется законам логики. Наглое поведение Даниила – прямое отражение всего, что я когда-либо слышала о Благовых. Но даже эта правда не лечит меня от его губительного воздействия: когда он со словами «Дамы» поворачивается ко мне, и наши глаза вновь встречаются в молчаливом поединке, я перестаю дышать. Мои чертовы легкие просто отказывают насыщать кислородом тело. Я замираю, в попытке привести себя в чувство, словно со стороны наблюдая, как Даниил берет мои холодные пальцы в свою ладонь и сжимает.

Его прикосновение твердое, но нежное. И таит в себе столько скрытого смысла, который понятен лишь нам двоим, что мой мир вновь соскакивает со своей оси и плывет в космосе. Дыхание возвращается, но становится прерывистым и бурным, а утихшая было паника накрывает меня с новой силой.

Как одно прикосновение может сказать так много? Как оно может обещать? Завлекать? Ласкать? Утверждать?

Вздрагиваю, чувствуя, что на меня и Даниила направлено внимание обоих кланов, жар смущения покрывает мои щеки. Я торопливо отступаю назад, не сумев скрыть от внимательного взгляда мамы свою бурную реакцию.

На мое счастье, раздается голос ведущего, который приглашает присутствующих занять свои места.

– Нам пора, – произносит папа, беря меня под руку, что в данной ситуации очень кстати. Мои ноги налиты железом, и я бы не стала ручаться, что в состоянии пройти по прямой без поддержки даже несколько метров.

Но двигаясь с папой по проходу к нашим местам, проклиная свою слабость и любопытство, я все же не могу не обернуться, чтобы проверить, смотрит ли Даниил мне вслед.

О, он не обманывает моих ожиданий – наши глаза вновь встречаются и на этот раз, на этот раз в его взгляде нет тайн. В них сквозит такая откровенная похоть, что я вспыхиваю, но даже отведя глаза, еще долгое время не могу его забыть.

Остаток вечера проходит как в тумане. Представление на сцене я помню лишь обрывками, а сюжетная линия торжества теряется для меня еще до того, как поднимают занавес.

В моей сумочке вибрирует телефон, возвращая меня к реальности. Машинально достаю его и смотрю на экран.

Черт, черт, черт! Как, черт возьми, я умудрилась не вспоминать о своем классном парне-хоккеисте с той самой секунды, как впервые увидела порочные синие глаза Даниила Благова?

Сашкин звонок я игнорирую – не могу собраться с мыслями, чтобы поговорить.

Мне хочется сделать что-нибудь, чтобы отвлечься от странных ощущений, которые отодвинули на второй план все, что было важно раньше. Отношения с Сашей, родители, ВУЗ – все куда-то ушло, растворилось в пространстве. А в голове пульсирует лишь одна мысль и одно желание – избавиться от наваждения по имени Даниил Благов. И больше никогда, никогда с ним не встречаться.