Текст книги "Бывшие (СИ)"

Автор книги: Настя Орлова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

Быстро скинув плащ, я повернулась к нему лицом и встретилась с восторженным взглядом, которым Влад жадно рассматривал мое тело, выставленное на всеобщее обозрение в этом платье. Его глаза отметили обнаженные плечи, задержались у глубокого выреза на груди, а потом поднялись к лицу и нашли мои глаза. От его взгляда по моему телу пробежала волна мурашек, а к щекам прилила кровь смущения, но я не позволила себе отвернуться.

– Ты надела это платье, чтобы окончательно свести меня с ума? – поинтересовался он, даже не скрывая своего восхищения.

– Не понимаю, о чем ты говоришь, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно.

Влад хрипло рассмеялся и наклонился к самому моему уху, так, что его дыхание опалило мне кожу, чтобы шепнуть:

– Я покажу тебе. Позже. А пока просто не выпущу тебя из поля зрения.

Эта фраза жарким обещанием повисла в воздухе и несколько секунд никто из нас не двигался, но Влад первым разрушил чары.

– Нам пора, – сказал он, отстраняясь. – Кузнецов уже прибыл. Думаю, ты захочешь увидеть своего босса прежде, чем начнется официальная часть.

Вечер напоминал собой катание на карусели. Круговорот лиц, знакомых и незнакомых, ослепительные улыбки, бриллианты, дизайнерские наряды за десятки и сотни тысяч… В один миг мне показалось, что у меня даже закружилась голова, и я пошатнулась, но твердая ладонь Влада в то же мгновение сильнее сжала мой локоть, предлагая опору, защиту и помощь.

Это был мой вечер. И хотя вчера я категорично отказалась от предложения Влада сопровождать меня, сейчас я была очень рада, что он оказался рядом.

Он был неотразим. Впрочем, в этом не было ничего нового. Но сегодня, я как-то по-особенному остро ощущала его присутствие рядом, чувствуя почти осязаемое притяжение между нами. Он был одет в черный смокинг и белоснежную сорочку с галстуком-бабочкой – но этот, привычный для подобных мероприятий, наряд на нем смотрелся в тысячу раз лучше, чем на любом мужчине в зале. И дело было не только в его ладной фигуре, в порочных, как грех, глазах, в улыбке, от которой у женщин от пятнадцати до семидесяти пяти учащался пульс – дело было в его природном очаровании, в харизме, в сексуальности, бившей наотмашь, которые делали Влада Громова неотразимым, будь он даже одет в одежду из сэконд-хэнда.

И мне вдруг отчаянно захотелось забыть о прошлом. Насладиться обществом этого красивого мужчины. Почувствовать себя особенной. Избранной. Пусть только на один вечер отбросить обиды, предательство, боль, и просто пожить настоящим. А в этом настоящем Влад был на сто процентов мой. И это было невыразимо приятно.

Весь вечер он не отходил от меня ни на шаг. Использовал любую возможность, чтобы прикоснуться, обнять, невзначай провести рукой по спине. В какой-то момент, когда мы стояли в компании моих коллег, которые и без того бросали на нас любопытные взгляды, я почувствовала, как его рука легла мне на поясницу, а потом двинулась ниже, презрев все рамки приличия. Я сверкнула на него глазами, но он продолжал как ни в чем ни бывало разговаривать с парнем из финансового отдела, будто это не он вовсе соблазнял и заявлял свои права на меня в присутствии сотни человек. Но хотела ли я, чтобы он остановился? Не пело ли мое тело в предвкушении продолжения? Это были вопросы, на которые, если бы я была остаточно откровенна сама с собой, я легко бы нашла ответы.

Примерно в середине приема с торжественной речью на сцену поднялся Михаил Юрьевич. Поблагодарив своих партнеров и команду, он вдруг совершенно неожиданно для меня стал говорить о моей роли в реализации этого амбициозного проекта. Чувствуя, как щеки заливает волна смущения, ощущая на себе сотни взглядов, я невольно подняла глаза на Влада. И то, какой гордостью горели в этот момент его глаза окончательно лишило меня способности противостоять ему.

И когда Михаил Юрьевич попросил меня подняться на сцену, Влад, видя мое замешательство, легонько подтолкнул меня в направлении ступенек. Уже стоя на сцене рядом с боссом, в компании руководителя строительных работ и генерального менеджера отеля Rooms, я нашла глазами бывшего мужа. Он улыбался и аплодировал мне. Никогда раньше он так открыто не признавал моих успехов. Никогда его лицо не сияло таким удовольствием. Никогда еще он сознательно не уходил в тень, чтобы в полной мере дать мне насладиться своим триумфом. И я вдруг поняла, что по-прежнему испытываю чувства к этому человеку. Не взирая ни на что, этот сложный, гордый человек не безразличен мне. И на этот раз эта мысль не вызвала во мне приступа паники.

Видимо, чувства так явно отразились на моем лице, что Влад все понял. Потому что легкая понимающая улыбка тронула его губы, а по моей спине побежали мурашки. На какое-то мгновение мне даже показалось, что в зале, кроме меня и бывшего мужа, больше никого нет. Его глаза засияли, тело напряглось, как перед прыжком, и когда я спустилась со сцены и вернулась к нему, он сжал мою руку так крепко, будто хотел больше никогда не отпускать и внезапно повел через толпу к выходу из зала. К счастью, на сцену в этот момент вышла модная поп-группа и никто не заметил нашего поспешного ухода.

– Куда мы идем? – выдохнула я, едва поспевая за его широкими шагами.

Но Влад молчал. Мы миновали одну из дверей, потом вторую, а потом вдруг оказались на улице прямо в объятиях теплых южных сумерек на заднем дворе отеля. Он несколько грубовато толкнул меня к стене и, не выпуская мою руку, прижался ко мне всем телом.

Его рот накрыл мои губы. И я услышала вздох облегчения, смешанный с удовлетворением. Однако, я и под дулом пистолета не смогу сказать, кому он принадлежал – мне или Владу.

Его губы на вкус были как шампанское, которое я не пила сегодня. И как кофе, которое мне так хотелось выпить с самого утра. И как наркотик. И как страсть. И как пламя.

Наши языки встретились в танце, грозившем перерасти в отчаянную битву. Наше дыхание смешалось. Воздух стал одним на двоих. Все было как в тумане. В любую минуту сюда мог зайти кто-то из гостей или сотрудников, но нас это не останавливало.

Это было безумие. Самое настоящие безумие.

Не переставая целовать мое лицо, Влад спустил с моих плеч тонкие бретельки и стянул платье вниз, почти до пояса. Его губы беспорядочно касались сначала шеи, потом груди. Его глаза сверкали похотью, а сам он вел себя как безумный – ни следа того беспечного, насмешливого, все контролирующего и уверенного в себе бизнесмена, которым его знали люди вокруг. Очевидно, он тоже потерял над собой контроль. И это было удивительно прекрасно – видеть этого мужчину полностью захваченным желанием. Желанием обладать мною.

Обессиленно откинув голову, я закрыла глаза, полностью отдавая себя во власть нахлынувшей страсти. Я часто дышала, голова кружилась. Я шептала его имя, мои пальцы путались в его волосах, гладили широкие плечи, стальную грудь.

Шторм эмоций накрыл меня с головой. Шумное дыхание Влада, его жаркие поцелуи, жадные прикосновения… Он был повсюду. Я ощутила томление внизу живота и знакомое предвкушение. Почувствовала силу желания Влада, когда он прижался еще ближе ко мне. Я замерла от волшебного воздействия его прикосновений и будто растворилась в нем, прижавшись к нему что есть силы.

Наши сердца бились в унисон. Мы находились так близко, всего в паре миллиметров друг от друга, что до окончательного слияния нам оставалось лишь избавиться от нескольких слоев одежды.

– Нам надо остановиться, – внезапно простонал Влад прямо мне в ухо. Его губы скользнули по волосам и прижались к виску. – Иначе я возьму тебя прямо здесь, у стены. И плевать, что кто-то увидит.

Он отстранился. А я ошарашенно уставилась на него, все еще не до конца осознавая реальность происходящего. Мои руки рефлекторно сжали его рубашку, не позволяя ускользнуть от меня.

– Это все твое гребаное платье, – пробормотал он, тяжело дыша, прислонившись своим лбом к моему лбу. – Я хотел стащить его с тебя, как только помог тебе снять плащ. И твой взгляд там на сцене... Я больше никогда тебя не отпущу.

Я была в таком шоке от случившегося, что не могла говорить. Я ни о чем не жалела, но сила и бескомпромиссность вспыхнувшей между нами страсти поставила меня в тупик.

– Ты как? – осторожно натянув верх платья, нежно взяв меня за подбородок и заглянув в глаза пробормотал Влад.

– Лучше, чем хорошо, – дрожащим голосом призналась я. – Но немного в шоке.

Он понимающе улыбнулся и звонко чмокнул меня в кончик носа. Потом помог мне привести в порядок платье и растрепавшиеся волосы. Быстро поправил свою одежду и, как будто минуту назад и не было этой яростной вспышки желания, предложил руку, и мы пошли обратно в зал.

Но что-то изменилось между нами. Менялось уже давно – с того самого момента, как я впервые увидела Влада на пороге своей квартиры, но сейчас словно мы оба приняли это. Будто бы все это было неизбежным. И вспышка страсти помогла нам примириться с неизбежностью.

Мы вернулись в зал как раз к началу ужина. Я волновалась, что мой внешний вид выдаст меня с головой, но никто как-то по-особенному не отреагировал на наше появление. Не было ни косых взглядов. Ни понимающих улыбок. И я успокоилась, особенно, когда почувствовала, как Влад ободряюще сжал мне руку. Он сдержал свое обещание и, действительно, за весь вечер не выпустил меня из своего поля зрения. И я уже давно не чувствовала себя такой защищенной и нужной.

Уже гораздо позже, когда закончился ужин и начались танцы, я вдруг заметила в толпе знакомое лицо. Одно мгновение – и я почувствовала, как похолодело все внутри. Как от противного страха вспотели ладони. Как темное бездонное прошлое накрыло меня с головой. Я подняла голову, чтобы взглянуть на Влада, но он был занят разговором с каким-то незнакомым мне бизнесменом. И вновь повернулась, чтобы встретиться лицом к лицу со своим прошлым. Наши взгляды встретились. Его карие глаза немного расширились, будто от удивления, а затем округлились, когда он увидел человека, который поддерживал меня за локоть.

Я едва заметно мотнула головой, предупреждая его, чтобы он не приближался. Не позволял моему бывшему мужу увидеть себя. Но было слишком поздно. По тому, как дернулась рука Влада на моем запястье и каким холодом повеяло от его напряженной фигуры, я поняла, что он уже заметил Максима. Максима, который сыграл свою роль в ту страшную ночь, когда я потеряла своего второго ребенка.

Наверное, я должна была сказать что-то, но слова застряли в моем горле.

И вот так за мгновение все изменилось.

Влад впервые за весь вечер отпустил мою руку.

Он не взглянул на меня. Не сказал ни слова. Он просто отвернулся и пошел прочь из зала. А я осталась одна наедине со своим прошлым.

–

Глава 14. Прошлое. Влад

Вспоминая тот день три года назад, я всегда испытываю злость. Злость на судьбу, на стечение обстоятельств, на волю случая. Злость на Ксению, на Игоря, на японцев. Но настоящую ненависть я испытываю только к одному человеку – самому себе. Я мог бы изменить многое, если бы захотел, подумал как следует, но правда заключается в том, что тогда меня волновали другие вещи. И ценности были иными.

В итоге, тот день, который начинался как любой другой понедельник, завершился потерей всего, что было мне по-настоящему дорого. Пусть тогда я этого и не понимал так ясно, как сейчас.

Тем утром я встал позднее, чем обычно и, стараясь не разбудить Ксению, которая очень плохо спала и несколько раз за ночь поднималась, чтобы сходить в туалет, выпить воды и просто походить по квартире, пошел в душ. Когда я вышел из ванной жена все еще спала. И хотя я уже опаздывал, я остановился и несколько минут смотрел на нее, отмечая бледность кожи, синеву под глазами и опухшие веки, будто накануне она много плакала…

Мои глаза спустились с лица Ксении на ее чуть округлившийся живот. Была масса времени до родов, и я пообещал себе, что как только подпишу договор сделки с японцами, на которую мы с Игорем угробили почти полгода, возьму недельный отпуск и отвезу Ксюшу отдохнуть и погреться на солнышке. В последнее время работа стала занимать все мое время, и я совсем не уделял времени жене. И дочери тоже. Даже не отвез ее в лагерь, хотя обещал ей это сделать, но в итоге отправил вместо себя отца.

Я уже не помню, когда в последний раз я засыпал вместе с женой. Почти каждый день я возвращался с работы около полуночи, когда она уже спала. А если удавалось прийти раньше, после ужина я уходил в кабинет и сидел там, погрузившись в свои бумаги. Я забыл, каково это, засыпать в ее объятиях. А почти полное отсутствие секса из-за тяжело протекающей беременности окончательно отдалили нас друг от друга.

В этот момент мой взгляд упал на настенные часы, и я нахмурился – я безбожно опаздывал, а на утро у меня было назначено важное совещание. Бросив последний взгляд на Ксению, я быстро оделся и ушел из дома, даже не выпив кофе.

До обеда все шло как по маслу. Я провел совещание со своим отделом, обсудил повестку на неделю с братом, поговорил по телефону с Мирой, которая взахлёб трещала о новых друзьях в лагере. А потом мне позвонил наш юрист и все пошло наперекосяк. Сделка с японцами висела на волоске. На горизонте появился долбанный Благов и все, что мы с Игорем вложили в этот проект, и моральное, и материальное, оказалось под угрозой.

Всю вторую половину дня я пытался дозвониться до Хаккудо Масаки, чтобы выяснить у него, что происходит, но телефон упрямо перекидывал меня на автоответчик. В это же время вместе с ребятами из службы безопасности успокаивал Игоря, который собирался идти к Петру Благову в офис, чтобы набить ему морду. Хотя я сам не отказался бы это сделать, сейчас нам не хватало только проблем с полицией.

Около пяти вечера я, наконец, откинулся в кресле и потер шею, чувствуя усталость во всем теле. Даже если не брать во внимание экстренную ситуацию сегодняшнего дня, в последнее время работы было чересчур много, отдыха очень мало, еда нерегулярной, сон обрывочным. Уже много ночей меня не покидало беспокойство. Я вспомнил Ксению, беззащитную и уставшую, такую, какой она была утром. Подумал о своей семье, о Мире, о ребенке, который скоро появится и почувствовал ком в горле. С еще большей ясностью я осознал, что просто не могу подвести их. Они заслуживают лучшего из того, что можно купить за деньги. И я обязан им это обеспечить. Любой ценой. Сейчас. Потом я компенсирую им отсутствие дома, жизнь работой, пропущенные праздники, но сегодня, сейчас, я должен был сделать все, чтобы они ни о чем не беспокоились.

Глубоко вздохнув, я вновь набрал номер моего несостоявшегося токийского партнера по «стройке века» в Подмосковье, как ее окрестили журналисты. Выслушав в сотый раз сообщение автоответчика, я повесил трубку и встал. Пора было что-то делать. Созвав экстренное совещание и прикинув с финансистами, сможем ли мы избежать банкротства, если японцы ускользнут от нас после того, как сами мы уже вложили нашу долю в строительство, я вынужден был признать, что на карту поставлено все. Не только контракт, уважение и будущие прибыли, но и вообще все, что есть у нашей семьи.

К семи вечера мне начало казаться, что я схожу с ума. Напряжение достигло пика. Телефон трезвонил не переставая. О том, что сделка под угрозой, каким-то образом пронюхали журналисты и наша пресс-служба и служба безопасности уже несколько часов отбивали все попытки репортеров проникнуть в здание или получить эксклюзивные комментарии. В кабинет то и дело заходили какие-то люди. Игорь выпил половину бутылки виски и смотрел на всю ситуации уже более философски.

Когда телефон зазвонил вновь, я в сердцах выругался, но, бросив взгляд на экран, увидел имя Ксении и перевел дух. Она звонила уже в третий или в четвертый раз. А я в этой суете просто не мог ответить. Сделав знак головой Татьяне, которая помогала мне с поиском возможных компаний, которые смогут заменить японцев в этой сделке, что отлучусь, я вышел из своего кабинета и прошел в смежную комнату для переговоров, где сейчас никого не было. Присев на стул и отвернувшись к окну, из которого открывался панорамный вид на Москва-Сити, я поднес к уху трубку.

– Милая…

– Влад! – в трубке послышался голос жены, в котором отчетливо слышались тревожные нотки. – Что происходит? Почему ты весь день не отвечал на мои звонки?

– Я… Прости, – я вздохнул и взъерошил ладонью волосы. – У меня тут просто сумасшедший дом. Очень много работы. Я хотел перезвонить тебе, но кто-то постоянно дергал меня.

– Что-то случилось? – спросила она ласково.

– Ничего, с чем я не мог бы справиться, детка, – произнес я, закрыв глаза.

На какое-то мгновение в трубке воцарилась тишина.

– Я… Влад, мне кажется что-то не так… – наконец, прошептала Ксения. – С ребенком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Ксюш, – я перевел дыхание, подбирая слова. – Мы же с тобой были у врача два дня назад. Он уверил и тебя и меня, что все в порядке. Твой гинеколог – один из лучших в городе, отец его рекомендовал. Тебе не о чем волноваться. Нужно просто больше отдыхать и перестать забивать свою голову тревожными мыслями.

– Я знаю, но… – голос жены предательски задрожал, будто она сдерживала слезы. – Я чувствую, понимаешь? Что-то не в порядке. Я… – В этот момент в кабинет зашла Татьяна, жестами показывая, что мне срочно пора возвращаться в кабинет.

– Ксения, не волнуйся, все будет хорошо. Я обещаю, – я встал со стула и кивнул своей помощнице. – Детка, мне надо идти. Поговорим потом, хорошо?

На другом конце провода повисла тишина.

– Я поняла, – услышал я на удивление спокойный ответ жены. – Иди, конечно.

Я услышал короткие гудки и почувствовал себя еще паршивее, чем раньше, если это вообще возможно. Хотел перезвонить Ксении, но тут Таня произнесла:

– Хаккудо Масаки вышел на связь. Он со своими юристами уже на пути к нам.

Я бросил телефон в карман пиджака и ринулся в кабинет, предчувствуя схватку не на жизнь, а на смерть.

***

Переговоры с японцами, которые, все-таки, сдвинулись с места и обещали положительный исход, завершились уже около девяти вечера. Я был так измотан и физически, и морально, что не мог даже как следует порадоваться. Финальное решение они должны были принять завтра. И мне казалось, я не доживу до этого дня.

Я хотел остаться ночевать в офисе, в комнате для персонала, но вспомнил о Ксении и ее звонке. Она была сама не своя и, наверное, мне лучше было бы побыть с ней рядом. Я вызвал такси, понимая, что не в состоянии сам вести машину, и поехал домой.

Первое, что бросилось мне в глаза, едва я зашел в квартиру – это чужие мужские ботинки в прихожей. Испугавшись, что это может быть доктор, я ринулся в гостиную, в которой горел свет и остановился, как вкопанный. На софе, спиной ко мне сидела жена, а напротив нее – ее бывший сокурсник Максим, руки которого обвивались вокруг ее талии, а губы впивались в ее рот.

Я оцепенел. Мне показалось, что Ксения издала звук, похожий на мычание, и будто бы попыталась оттолкнуть ублюдка, но я плохо помню, так ли это было на самом деле. Кровь зашумела в ушах, заглушая все другие звуки. Мои глаза загорелись жаждой крови. Я почувствовал себя разъяренным быком, перед которым взмахнули красной тряпкой. Все события сегодняшнего дня, все волнения, злость, бессилие, нервы привели к тому, что этот финальный удар напрочь выбил почву у меня из-под ног. Я плохо соображал. Еще хуже контролировал себя. Помню только, что подлетел к Максиму и схватил его за свитер, буквально отрывая от Ксении. Мой кулак встретился с его физиономией один раз, потом второй. Другой удар настиг меня, и я почувствовал, как бровь опалило огнем, а потом из раны засочилась кровь.

Крик жены. Не то стон, не то вскрик моего соперника. Запах крови. Все смешалось, расплывалось перед глазами. Я снова ударил мудака, ощутив резкую боль в костяшках пальцев правой руки. А потом почувствовал, как кто-то тянет меня за пиджак. Я обернулся и через мгновение мой взгляд сфокусировался на заплаканном, искаженном ужасом лице моей жены.

В ее глазах плескался страх. И боль. И ужас от всего происходящего.

– Не делай этого, – взмолилась она. – Ты убьешь его.

Я посмотрел вниз, на распластавшегося у моих ног, зажимающего нос, из которого хлестала кровь, Максима. Потом поднял взгляд на Ксению. И снова посмотрел на дерьмо под ногами. За кого она боится? За себя? Или за эту сволочь?

– Убирайся, – ледяным тоном пробормотал я, глядя на него снизу вверх. – Немедленно, или я за себя не ручаюсь.

Максим встал на колени, пошатываясь. Ксения бросилась к нему, чтобы помочь подняться, а меня замутило от отвращения. Костяшки пальцев руки, которой я молотил по его физиономии начали ныть. Ноги перестали держать меня, и я тяжело опустился на диван, отстраненно наблюдая, как Ксения достала платок и протянула его Максиму, чтобы тот зажал им нос. Тот, не глядя ни на нее, ни на меня взял его и поспешил убраться из моего дома. Этот подонок никогда не отличался особой смелостью, подумал я отрешенно.

Когда гостиная опустела, и я услышал щелчок закрытой двери, я почувствовал, как неконтролируемая злость уходит, а вместо нее приходит тупая боль, а в груди, в том месте, где было сердце, расползается зияющая дыра. Я все еще сидел на диване, когда в комнату вернулась моя жена. Из ее огромных красивых глаз катились слезы. Она обхватила одной рукой свой живот, а другую прижала ко рту, опухшему от поцелуев другого мужчины. И в этот момент я почувствовал такое отвращение к ней, что отвел глаза, только бы не видеть ее.

Я встал, ощущая, как под ногами качнулась земля, хотя за весь день я не выпил и рюмки, несмотря на то, что очень хотел этого, и медленно пошел прочь.

– Влад, – услышал я испуганный тихий голос. – Максим…

– Закрой рот, – отчеканил я, поворачиваясь к ней.

– Влад, пожалуйста… – она осеклась на полуслове, видимо испугавшись выражения ярости, исказившего мое лицо, но протянула свою руку и коснулась моего плеча, в молчаливом призыве выслушать ее.

Я брезгливо отступил, испытывая муку от ее прикосновения.

– Просто закрой рот и не прикасайся ко мне, пока я еще держу себя руках, – процедил я холодно.

Я вгляделся в лицо Ксении, потом опустил глаза на тонкую шею. Мне отчаянно захотелось протянуть руки и сжать эту шею своими руками. Обхватить пальцами и сжимать до тех пор, пока она не перестанет дышать. Первобытная, животная сила собственной ярости напугала меня. Сцена, разыгравшаяся перед моими глазами этим вечером, вытянула самое плохое из меня, пробудила ужасные чувства, которые вызывали стыд и горечь. Я знал, что сделал бы что-то ужасное, если бы остался здесь еще хоть на мгновение.

Сделав усилие над собой, я отвернулся и вышел из комнаты, не сказав больше ни слова.

Чуть позже сидя в кабинете с бокалом виски в руке я слушал отдаленный плач Ксении, доносившийся из гостиной. Но он не волновал меня как раньше. Меня словно сковало льдом, и я больше не чувствовал ничего, что чувствовал раньше. Слезы и мольбы жены не трогали меня. Я не обращал на них внимания. Опустошив бокал, я взял из бара полупустую бутылку алкоголя. Зашел в спальню, но не смог там находиться и снова ушел в кабинет. А потом и вовсе ушел из дома. Какое-то время я просто бродил по улицам, а потом поймал машину и поехал в офис. Пока я ехал в такси, в кармане пиджака завибрировал мой телефон, но я даже не взглянул на экран. Я тупо уставился в окно, на проносившиеся мимо пейзажи, на людей, машины, сигналы светофора, неоновые вывески и недоумевал, как мир может жить дальше, когда моя жизнь только что разлетелась в дребезги.

Я выпил большую часть содержимого бутылки в такси. Еле дошел до офиса, но, когда пытался открыть дверь ключом, мне навстречу вышла Татьяна. Ей стоило бросить на меня лишь один взгляд, как она схватила меня на шкирку и потащила из офиса наверх, туда, где располагались гостевые комнаты для сотрудников, которые задерживались на работе допоздна. Я подумал о том, что она увидела. Кровоподтек на брови, ссадина на скуле, кровавое пятно на белой рубашке, резкий запах виски…

В безликих апартаментах, примыкающих к офису, Татьяна помогла мне снять туфли, пиджак и расстегнула рубашку и ремень, потому что пальцы меня не слушались. Когда пиджак упал на пол, из кармана выпал телефон и я увидел на экране лицо Ксении – в это самое мгновение жена вновь набрала мой номер. Я пнул телефон ногой, и он отлетел к стене. В этот миг я ненавидел ее. Мне не хотелось слышать ее голос. Слушать ее объяснения. Мне хотелось просто вычеркнуть ее из своей жизни. Хотя бы на сегодня.

– Сначала помойся, – услышал я твердый голос Татьяны, которая втолкнула меня в ванную комнату. – Потом поговорим. Я закажу тебе поесть.

Холодные струи воды немного привели меня в чувство, и через несколько минут я отрегулировал температуру, сделав их теплее. Долго стоял под душем, упершись рукой в стеклянную стенку кабины. Я не двигался. Просто стоял, как истукан, надеясь, что вода поможет мне смыть с себя не только кровь и алкогольные пары, но и воспоминания о Ксении. Что она сотрет из памяти мелодичность ее голоса. Слабый запах меда, который исходил от ее волос. Нежность рук и теплоту губ. Улыбку, которая зажигала ее глаза, когда она смотрела на меня в другой жизни до сегодняшнего дня.

Я закрыл глаза и запрокинул лицо, подставив его под струи воды. В голове был туман, а перед глазами стояли две картины. Первая – как какой-то мудак целует мою жену, обвивая вокруг нее свои гадкие руки. Вторая – заплаканное лицо Ксении в тот момент, когда я уходил из комнаты. Мольба в ее глазах. Искаженное болью лицо. Припухшие губы…

Я не знаю, сколько времени я провел в ванной. Но когда вышел, Таня ждала меня, сидя за сервированным столом, как ни в чем ни бывало. Одним из главных ее достоинств всегда была невозмутимость. И преданность. На столе стояли подносы, от которых исходили ароматы свежеприготовленной еды, но один их вид вызвал у меня приступ тошноты. Я прошел к столику, где оставил свою бутылку, и прямо из горла сделал еще несколько глотков виски.

– Я спать, – бросил я своей помощнице. И скрылся в спальне.

Уже позже, проваливаясь в сон, я услышал звонок стационарного телефона в гостиной. Трубку сняли. Я услышал тихий голос Тани. И потом была тишина.

Следующее, что я знаю – это утро. Игорь растолкал меня и подсунул стакан с мутноватой белой жидкостью. От похмелья, подумал я равнодушно. Изнемогая от головной боли, я отпил жидкость из стакана и только тогда посмотрел на брата. Но одного взгляда мне хватило, чтобы понять, что случилось что-то непоправимое.

– Одевайся, – сказал он, избегая смотреть мне в глаза. – Нам надо ехать.

– Куда?

– В больницу, – он, наконец, встретил мой взгляд. И в нем я увидел горечь и сожаление. – Ксения потеряла вашего ребенка.