Текст книги "Бывшие (СИ)"
Автор книги: Настя Орлова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)
Глава 3. Ужин
Со стороны этот ужин мог показаться воплощением семейной идиллии, но для меня он стал настоящей пыткой.
О, нет, Влад вел себя безукоризненно! Заботливый и тактичный, своим сладким голосом и точно подобранными словами, он мастерски сглаживал все трещинки, которые возникали между мной и Мирой, словно невзначай подпитывая свой авторитет и купая в лучах любви и внимания дочь. Он был добродушным, галантным и, кажется, довольно искренним, так что, глядя на него, никто бы не смог предположить, что последние три года мы жили в состоянии необъявленной войны. Я же всегда была плохой притворщицей, и сидеть целый час с приклеенной на лицо улыбкой, изображая спокойствие и веселье, потребовало у меня мобилизации всех сил.
Конечно, сегодня мы не касались острых тем. По обоюдному молчаливому согласию, мы решили отложить вопросы о поведении, успеваемости и личной жизни дочери до завтра, позволив ей этим вечером отдохнуть и насладиться теплым семейным ужином. И это сработало: если сначала во взгляде Мирославы чувствовалось напряжение, то ближе к середине вечера она полностью расслабилась, весело болтая и с аппетитом уплетая пасту. Как ни тяжело было это признавать, но при отце Мира стала почти такой же, как раньше – общительной, веселой и милой. От неуправляемой колючки, с которой я выясняла отношения буквально час назад, не осталось и следа. И это, нет-нет, да вызывало во мне печальную мысль о том, какой могла бы быть наша жизнь, если бы тогда, три года назад, все не пошло под откос…
Удивительно, несмотря на долгую разлуку и, будем откровенны, не самые радужные отношения между мной и Владом, сидеть вот так всем вместе за простым ужином, приготовленным мной за полчаса, казалось чем-то совершенно естественным. И это больше всего тревожило и пугало меня.
Пока Мира увлеченно обсуждала с отцом новый фильм, который шел в кинотеатрах, я украдкой разглядывала их обоих. На первый взгляд Влад мало изменился, но если приглядеться, можно было заметить, что прошедшее с нашей последней драматичной встречи время оставило свой отпечаток даже на его идеальной внешности. У губ и на лбу у него залегли угрюмые складки, будто хмурился он гораздо чаще, чем улыбался, волосы стали короче, черты лица – резче, скулы выдавались сильнее, да в глазах появилась какая-то суровость и, может быть, усталость?
На нем был повседневный деловой костюм – очевидно, что перед поездкой он не заезжал домой, а направился в аэропорт сразу из офиса. Правда, перед ужином он ушел в ванную и вернулся уже без пиджака, с закатанными до локтя рукавами рубашки и расстегнутым воротом. Как он выглядел в этот момент по шкале привлекательности, я предпочту умолчать.
– Мира, как ты смотришь на то, чтобы провести каникулы в Москве? – этот вопрос Влада, адресованный дочери, вернул меня к действительности.
От возмущения у меня пропал дар речи. В этом был весь он – идти напролом, не беря во внимание мое мнение, было для него обычным делом. В разговоре по телефону я ясно дала понять, как отношусь к этой идее, но нет же, ему обязательно нужно было настоять на своем, проигнорировав мои доводы.
К моему удивлению, дочь отрицательно покачала головой.
– Пап, я не могу. Я бы очень хотела поехать, но на каникулы у меня уже есть планы.
О, я могла поклясться, что такой ответ не входил в планы Влада, но он ничем не выдал своего неудовольствия.
– Как жаль, – совершенно спокойно ответил он. – А я планировал взять несколько выходных, чтобы мы могли вместе погулять по Москве и проведать бабушку и дедушку в Подмосковье.
Мысленно я восхитилась его выдержке и умению вести свою игру до конца. Да, он точно знал, куда надавить и за какие ниточки дернуть, чтобы получить то, что он хотел, – в этом я не раз убеждалась на своем горьком опыте. Только вот когда он применял эти умения для ведения бизнеса, добиваясь нужных ему результатов, – это приводило к восхищению. Но когда заставлял идти выбранным им путем родных и близких – это раздражало и вызывало протест.
Я посмотрела на Миру. На ее лице читалось сомнение и растерянность.
Конечно, предложить дочери, которая отчаянно нуждается в отцовском внимании, совместные каникулы – это был прекрасно продуманный ход. Но тут Влад просчитался. Что ни говори, а Мирослава была дочерью своего отца – такой же упрямой и решительной. И ее не так-то просто было сбить с толку. Поэтому я даже не удивилась, когда она вновь отрицательно покачала головой:
– Извини, пожалуйста. Я знаю, как ты занят, и очень ценю твою готовность отложить дела и провести время со мной, но я должна остаться здесь.
Если бы я не была озадачена и заинтригована тем, какие такие важные планы были у Миры, я бы поаплодировала дочери – гарантирую, ее отец до последнего не был готов к отказу. Но вместе с удовлетворением, что она не пошла на поводу у Влада так легко, как он того ожидал, я почувствовала тревогу. В жизни Миры что-то происходило, что-то серьезное и очень важное для нее, а я не имела ни малейшего понятия, что это было.
В любое другое время дочь, не раздумывая, приняла бы предложение отца. Неужели причина ее отказа – тот черноволосый парень, которого я вчера застала в ее комнате?
Тем временем, Мира отложила вилку и взглянула на настенные часы.
– Извините, мне нужно позвонить, – она встала из-за стола и посмотрела на меня. – Я поговорю у себя и вернусь.
Когда дочь скрылась за дверью своей комнаты, я в легком замешательстве уставилась на Влада. Встретив мой взгляд, он задумчиво протянул:
– Ну и ну, наша малышка выросла. Я могу поспорить, что во всей этой истории замешан парень.
Я считала так же, но не стала ничего отвечать. Отодвинув свою тарелку, я тоже встала – сидеть за столом наедине с Владом Громовым мне совсем не хотелось. К тому же, без буфера между нами в виде Мирославы, мне становилось гораздо сложнее держать себя в рамках вежливой беседы: по необъяснимым причинам, присутствие бывшего мужа выводило меня из привычного равновесия, заставляя задумываться о вещах, о которых я предпочла бы забыть раз и навсегда.
– Будешь кофе? – будничным тоном спросила я, чтобы отвлечься.
– С удовольствием, – в тон мне ответил Влад, отодвигая свой стул.
Следующие несколько минут прошли в относительно мирном молчании. Пока я варила кофе, Влад, к моему изумлению, собрал со стола грязную посуду и начал загружать ее в посудомоечную машину. Если бы это сделал любой другой человек, я бы не обратила на это внимания, но для Громова сам по себе такой поступок был беспрецедентным – я в жизни не видела, чтобы он занимался домашней работой. Несколько секунд я внимательно разглядывала его, сосредоточенно укладывавшего тарелки и вилки в машину. Словно почувствовав мой взгляд, Влад поднял голову, и его темные глаза пронзили меня насквозь. Язвительная реплика замерла у меня на языке и, в конце концов, я решила промолчать – упражняться в словесных дуэлях с бывшим мужем было неблагодарным занятием. Как правило, он всегда выходил из них победителем.
– Ты не перестаешь меня удивлять, Ксения, – вдруг сказал он со смешком, от которого у меня по спине пробежал холодок. – Видимо, три года не прошли для тебя даром – ты научилась держать при себе свой саркастический язычок.
Оставив без внимания вторую часть его заявления, я парировала:
– Я бы предпочла, чтобы сегодняшний вечер был менее удивительным.
Влад в ответ лишь рассмеялся. И этот смех был таким искренним, таким теплым и родным, что на мгновение, всего лишь на мгновение, воскресил в памяти воспоминания о том далеком времени, когда все было иначе, когда мы были молоды, счастливы и полны надежд на будущее, представляя, как мы вместе будем завоевывать мир и друг друга.
– То ли еще будет, – с каким-то скрытым обещанием в голосе произнес он, внезапно став серьезным. В этот миг на его лице читалась твердость и уверенность, и у меня возникла непрошенная мысль, что он уже ведет какую-то игру по одному ему известным правилам, заранее предвкушая и предстоящую борьбу, и сладкую победу.
Я могла поспорить, что его многозначительная фраза была брошена специально, чтобы посеять во мне зерно сомнения и неуверенности, но я решила никак не реагировать на нее. Вместо этого я спокойно поставила на стол две чашки кофе и вернулась к кухонному шкафу, чтобы достать плитку черного шоколада.
– Как долго ты планируешь пробыть в Ростове?
– Не терпится от меня избавиться? – спросил он.
– Не ищи подтекст там, где его нет, – ответила я. – Это был простой вопрос.
Мгновение он задумчиво рассматривал меня, потом сделал глоток кофе и пожал плечами:
– Столько, сколько потребуется, чтобы понять, что происходит с Мирославой.
Должна признать, его ответ одновременно и насторожил меня, и вызвал облегчение. Пусть каждая лишняя минута в компании бывшего мужа давалась мне с трудом, я должна была признать, что присутствие Влада явно положительно влияло на настроение дочери. А я, как никто другой, была заинтересована в том, чтобы разобраться, что происходит с Мирой в последнее время.
– Я все же думаю, что было бы неплохо для Мирославы сменить обстановку. Раз она отказывается ехать в Москву на каникулах, можно перенести поездку на эти выходные.
Не успела я подумать над его предложением, как в гостиную вернулась дочка.
– Что делаете? – с интересом спросила она, с интересом разглядывая нас.
– Я как раз обсуждал с твоей мамой идею слетать в Москву на этих выходных, – заявил Влад. – Раз у тебя уже есть планы на каникулы, мы можем не терять время и улететь завтра вечером. Что если я заберу тебя сразу после школы?
Черт бы побрал этого Громова! Это он называет «обсуждать идею»? Да он не дал мне и рта раскрыть! Как он посмел выложить все Мире, не получив для начала моего согласия? Когда-то мне нравилось и его упрямство, и напористость, и решительность, с которой он решал все проблемы, но сейчас мне было необходимо, чтобы он притормозил, чтобы пошел на компромисс, обсудил все со мной и нашел удовлетворяющий всех выход из положения, в котором мы оказались.
– Серьезно? – воскликнула Мира, с широкой улыбкой бросаясь к отцу и стискивая его в объятиях. – Мама не против?
– Вообще-то, я думал, что твоя мама составит нам компанию.
Я уставилась на Влада в замешательстве. Что он сказал? Не может быть, чтобы я верно расслышала его. Пусть я пока не давала своего согласия на поездку дочери, мы оба понимали, что, в конечном итоге, возразить мне было бы сложно. Но идея прокатиться в Москву с бывшим мужем вообще была за гранью разумного.
Пока я переваривала предложение Влада, он насмешливо разглядывал меня своими колдовскими глазами, словно бросая вызов.
Я злилась. Бесилась. Но понимала, что он все просчитал! Он знал, что поставил меня перед выбором без выбора. Если я откажусь, как я тогда буду выглядеть в глазах Миры? Можно, конечно, придумать какую-нибудь важную работу, но в начале недели я сама говорила дочери, что на выходные мы запланируем семейную вылазку на природу, и обычно я держала свои обещания. К тому же, мой отказ будет признанием собственной слабости перед бывшим мужем, а это было последнее, что я бы хотела.
– Мам? – прервал мои сумбурные размышления голос Миры. – Ты поедешь с нами в Москву?
Две пары глаз испытывающе глядели на меня. Я перевела взгляд с Влада на Мирославу и обратно и едва не застонала, будто от физической боли, – они были так похожи друг на друга, так поразительно похожи каждой черточкой, выражением и эмоцией, что казалось, они являются неделимыми частями единого целого. Нельзя было вставать между ними – это было понятно. Но и идти на поводу у Громова грозило мне серьезными разрушениями, такими, после которых во второй раз я уже не смогла бы оправиться…
В конце концов, сделав глубокий вдох, я кивнула. Просто потому, что на кону было счастье и благополучие Миры. И на этот раз ее интересы должны были быть в приоритете и перед моими желаниями, и перед желаниями Влада.
Следующие полчаса прошли для меня как во сне. Пока бывший муж бронировал билеты, дочь позвонила подружке и похвасталась своими планами на выходные. Потом они вдвоем обсуждали, стоит ли предупреждать родных о приезде или лучше сделать им сюрприз. При этом Мира буквально светилась от удовольствия, так что у меня отпали последние сомнения в том, что она может отказаться от поездки, тем самым избавив меня от необходимости проводить несколько дней в компании бывшего мужу. Конечно, во мне еще теплилась призрачная надежда на то, что каким-то чудесным образом все образуется и поездка не состоится, но пока для этого не было никаких оснований…
Влад собрался уходить, когда на часах было около десяти вечера. Мира была полна решимости уложить отца спать на диване в гостиной, но, к моему облегчению, он отказался, сославшись на дела, которые еще были у него в городе. Мне в голову тут же закралась предательская мысль о другой женщине, которая ждала его где-то, но я тут же отогнала от себя это видение – личная жизнь бывшего мужа больше меня не касалась и чем бы ни было вызвано его решение ночевать не на моем диване – я должна была только радоваться.
Так как у Миры снова затрезвонил мобильник, и она убежала к себе в комнату, провожать Влада до двери пришлось мне.
– Это была грязная игра с твоей стороны, – пробормотала я, имея ввиду то, как он вынудил меня отправиться с ним и Мирой в Москву.
– Ты же знаешь, я сделаю все, чтобы Мире было хорошо.
– Только по этой причине мы вообще ведем этот разговор, – парировала я.
Он усмехнулся:
– А я все ждал, когда появятся знаменитые коготки…
– Не вынуждай меня показывать их по-настоящему, Влад, – предупредила я. – Время, когда я беспрекословно слушалась тебя давно в прошлом. Мира – это все, что меня волнует в данный момент.
– Видимо, будущее несет нам много всего интересного, – с загадочной улыбкой ответил он. И вдруг протянул руку и легко коснулся ладонью моей щеки. И от одного этого мимолетного касания мой пульс тут же подскочил, а к щекам прилила кровь. Но еще до того, как я успела отвернуться, чтобы избежать прикосновения, он сам опустил руку.
– Не вынуждай меня отказываться от этой поездки, – процедила я, отступая на шаг назад и избегая смотреть на него, разозленная его жестом не меньше, чем своей реакцией на него.
Он так легко сломал все мои оборонительные укрепления, что я начала всерьез сомневаться, что из этой авантюры с поездкой я выйду без потерь.
– Ксюша? – его голос был спокойным и уверенным.
– Что?
– Не думай, что тебе удастся ускользнуть от меня на этот раз. Теперь на кону не только твоя и моя гордость, но и благополучие нашей дочери.
Вместо ответа я только шире распахнула перед ним дверь и упрямо вздернула подбородок.
– Пятница. Шесть вечера. Аэропорт, – произнес он твердым голосом, в котором мне отчетливо послышались командные нотки. – И это не просьба.
Глава 4. Ожидание
Ту ночь я провела без сна: ворочалась с бока на бок, взбивала подушки, несколько раз вставала, чтобы открыть и закрыть окно, сходить на кухню за стаканом воды или проверить, спит ли Мира в своей комнате. Сказать, что я волновалась – значит не сказать ничего. Я была в таком смятении, что с трудом могла совладать со своими мыслями, которые роились в моей голове подобно пчелиному улью, не давая мне уснуть. Но если в полночь я еще робко надеялась, что мне удастся выпутаться из той ситуации, в которой я оказалась, то к рассвету осталась я лицом к лицу с пугающей перспективой провести выходные в компании бывшего мужа.
Я забылась тревожным сном только под утро и, когда прозвенел будильник, с трудом разлепила веки. В любой другой день я бы подарила себе еще несколько драгоценных мгновений в постели, но до отъезда у меня была куча дел и я не могла позволить себе проваляться в кровати даже лишние пятнадцать минут. Натягивая халат, я вышла в коридор и направилась в комнату к дочери. К моему удивлению, вечная соня Мирослава уже приняла душ и задумчиво перебирала вещи в шкафу, явно прикидывая, что взять с собой для уикенда в Москве.
– Доброе утро, – поздоровалась я. – Не нужна помощь?
Дочь отрицательно покачала головой и криво улыбнулась:
– Мне кажется, помощь нужна тебе.
В этот момент я как раз увидела свое отражение в зеркальной двери платяного шкафа, поэтому лишь поморщилась. Выглядела я как после бурной ночи: заспанная, с взбитыми в клок волосами и опухшим лицом, поэтому, должна была признать справедливость слов Миры.
– Я в душ, – сказала я вместо ответа, удаляясь в свою комнату. – Надо еще успеть приготовить нам завтрак.
Когда я вышла из ванной десять минут спустя, дочь сидела на моей постели уже полностью одетая.
– Ма, я не буду завтракать. Внизу меня ждет папа. Он сказал, что перед уроками мы с ним можем перекусить в одной из кофеен недалеко от школы, – протараторила она. – Сумку я уже собрала. Возьму ее с собой. Папа захватит ее в аэропорт, и нам не нужно будет возвращаться за ней домой. Ты же не против?
«А меня что, кто-то спрашивает?» – хотела ответить я, но лишь отрицательно покачала головой. Мира искрилась радостью. Общение с отцом явно шло ей на пользу. Разве я имела право возражать?
– Я не против, – спокойно сказала я.
Дочь вскочила, собираясь рвануть к двери, но вдруг замешкалась. А через мгновение подбежала ко мне и порывисто обняла. На протяжении нескольких месяцев она тщательно избегала любых попыток с моей стороны приласкать ее, поэтому сейчас застала меня врасплох. Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы и быстро-быстро заморгала, чтобы не дать им пролиться.
– Спасибо, мама.
Я крепче обняла Миру и уткнулась носом в ее сладко пахнущую медовым шампунем макушку, испытывая щемящую радость в сердце от этой нежданной, но такой желанной близости. Если ради таких моментов мне нужно потерпеть присутствие Влада в ближайшие два дня – что ж, я с этим справлюсь.
– Беги, – с улыбкой сказала я дочери. – Встретимся в аэропорту.
– Мам, – она вдруг серьезно посмотрела на меня. – Я так рада, что вы с папой смогли договориться. Он хороший. Не злись на него, пожалуйста.
Когда за Мирой закрылась входная дверь, я вернулась в свою комнату и рухнула на постель.
Уикенд даже не начался, а я уже ненавидела его.
День до отлета пролетел, как одно мгновение. До обеда я просидела в офисе, в срочном порядке завершая дела и инструктируя помощницу, что и как нужно будет делать в мое отсутствие. Честно говоря, в инструкциях она не нуждалась: Аня работала со мной уже больше года и, хотя попала ко мне сразу после архитектурного колледжа, не имея никакого опыта работы, отлично справлялась со своими обязанностями. В принципе, мне можно было не волноваться, тем более, что я уезжала всего на пару дней, но за последние годы я привыкла все держать под контролем.
Вернувшись домой, я приняла душ и переоделась в удобные кашемировые брюки и свитер. Потом покидала в небольшую сумку белье, несколько комплектов одежды и запасную пару обуви, собрала косметичку и проверила документы. Делала я все это машинально – моя нервозность достигла своего апогея, и я вообще не могла ни о чем думать.
В аэропорт я поехала на машине – решила, что оставлю ее на платной парковке, так что нам с Мирой не придется ждать такси, когда мы вернемся из Москвы обратно. Несмотря на то, что мне повезло, и пробок почти не было, я добралась до аэропорта впритык по времени: до рейса оставалось меньше часа, и по дороге мне пришлось выслушать несколько волнительных тирад дочери по телефону.
Когда я шла к нужной стойке регистрации, я старательно отгоняла от себя предательские мысли о побеге, хотя внутренний голос не то, что кричал, а просто вопил о необходимости спасаться бегством. Но я, натянув на себя маску безразличия, упорно шла вперед и, когда на горизонте замаячили внушительная фигура Громова и тоненькая – Мирославы, даже смогла выдавить из себя нечто похожее на улыбку.
– Мама! – воскликнула дочь, подпрыгивая и размахивая руками, будто считала, что я не увижу их с отцом без этой сигнальной манипуляции. – Мы здесь!
Я приблизилась к ним, чувствуя, как от вымученной улыбки начинает сводить мышцы лица.
– Как ты могла так опоздать! – воскликнула Мира, кидаясь ко мне в объятия. – Ты же такая педантичная и пунктуальная!
– Было много работы, – стараясь, чтобы мой голос звучал ровно, а не так, будто я оправдываюсь, произнесла я. Я пока избегала смотреть на Влада, сосредоточив все свое внимание на дочери, но он, конечно, не привык долго находиться на вторых ролях. Он протянул руку и бесцеремонно, не спрашивая, выхватил у меня дорожную сумку.
– Ты пришла, – констатировал он очевидный факт.
– Конечно, я пришла, – вызывающе поднимая подбородок, ответила я, готовая к невидимому окружающим тактическому бою против бывшего мужа. Но когда наши глаза встретились, поняла, что весь мой запал разбивается вдребезги о стену его самоуверенности.
Он смотрел на меня, не мигая, чуть наклонив голову вбок. Мне никогда не нравился этот взгляд. Так Влад обычно смотрел на проблему, которую ему предстояло решить. И сейчас, видимо, такой проблемой была я. Он улыбнулся, будто прочитав мои мысли и, я могла бы поклясться, наслаждаясь ситуацией, но ничего не сказал. Вместо этого, он взял за руку Мирославу и направился к стойке регистрации пассажиров Бизнес-класса. И я пошла за ними следом просто потому, что у меня не было другого выхода.
Регистрация заняла не более пары минут. Еще столько же нам потребовалось, чтобы дойти до комфортабельного зала ожидания.
Все время перед полетом Мира избавляла меня от необходимости общаться с Владом, с упоением рассказывая ему о своих курсах живописи. К слову, дочь перестала посещать их больше месяца назад, и сейчас у меня была прекрасная возможность напомнить ей об этом, но я не стала этого делать по двум причинам. Во-первых, мне не хотелось уличать ее во лжи на глазах у отца, которого она боготворила, а во-вторых, мне не хотелось лишний раз привлекать внимание этих двоих к себе.
Однако, уже перед самым объявлением посадки, Мира убежала в уборную, впервые за весь день, оставив нас с Владом наедине. Мой план был прост: я собиралась полностью игнорировать его, уткнувшись в экран мобильного, но он бесцеремонно нарушил мой тет-а-тет с телефоном, выдернув несчастный аппарат из моих рук и вынудив меня посмотреть на него.
– Так и будешь делать вид, что ты не с нами? – спросил он, разглядывая меня с непонятным выражением на лице.
– Не понимаю, о чем ты говоришь, – отозвалась я.
– Брось, Ксения! Ты прекрасно понимаешь, о чем я говорю.
– Нет, не понимаю, – отрезала я. – Я нахожусь здесь не по своей воле, и ты это прекрасно знаешь. Я здесь исключительно из-за Миры. Поэтому избавь меня от необходимости вести с тобой светскую беседу – мы оба знаем, у нас это не получится. Мы с тобой не друзья, Влад. Мы бывшие муж и жена, у которых были веские причины развестись и не общаться. И мне не хочется делать вид, будто я наслаждаюсь временем, проведенным в твоем обществе, – все это я выпалила буквально на одном дыхании.
На несколько секунд воцарилась гробовая тишина. Влад, видимо, переваривал мои слова, а я сама с трудом переводила дыхание, поражаясь, как это я умудрилась выложить ему в лицо все, что думала, но собиралась держать при себе.
– А может, стоит попытаться побыть друзьями, – задумчиво произнес, наконец, Влад. – Не ради тебя и не ради меня, а ради нашей дочери. Как ты считаешь? Думаешь, ей приятно будет провести уикенд в компании отца и матери, которые не в состоянии перебросится даже парой фраз?
Этот наглец опять бил в самое больное, прекрасно зная это!
– Ты уже здесь, – продолжил он. – Рядом с Мирой и со мной. Так, может быть, на эти два дня мы заключим перемирие? Забудем о прошлом и просто насладимся временем, проведенным вместе? Помнится, раньше нам это отлично удавалось.
Раньше… Это слово болью отозвалось у меня в груди.
Раньше было много хорошего. Такого, о чем я пыталась не вспоминать, чтобы не ворошить затихшую печаль от расставания. И сейчас мне совсем не хотелось вновь окунаться в этот омут воспоминаний, потому что я знала, как непросто мне будет вновь забыть о них, когда уикенд подойдет к концу. Но все же, я не могла не признать справедливость слов Влада.
Будто почувствовав перемену в моем настроении, он протянул мне открытую ладонь.
– Мир? – тихо спросил он.
Какое-то время я, не отрываясь, рассматривала его холеную красивую руку, прикидывая, что может означать этот временный мир для меня и моего хрупкого душевного равновесия. Но, не найдя поводов для отказа, я, неожиданно для самой себя молча кивнула, вложив свою руку в его ладонь, чувствуя, как его пальцы обхватывают ее железными тисками.
Из моих легких вдруг вышел весь воздух, так что мне пришлось судорожно вздохнуть. Странным образом это рукопожатие стало более интимным, чем поцелуй. Чувственным, долгим и крепким. Влад даже успел погладить большим пальцем тонкую кожу на запястье, под которой в сумасшедшем ритме неслась кровь по венам. Запоздало я поспешила отдернуть руку, но было поздно: я почувствовала все, что Влад пытался вложить в это прикосновение. Сила, уверенность и непреклонность – у меня создалось впечатление, будто одним этим жестом он заявлял права не только на Миру, но и на меня.
Мое поспешное отступление не укрылось от внимания Влада, вызвав очередную раздражающую улыбку на лице бывшего мужа. Черт бы его побрал! Его и его хорошее настроение.
– Что ж ты так реагируешь, Ксюша, – с усмешкой произнес он. – Создается впечатление, что ты ко мне неравнодушна.
– Ты льстишь себе, – отрезала я, чувствуя, как кровь приливает к щекам.
– Может быть, проверим?
– Тебе придется поверить мне на слово, потому что я не собираюсь ничего проверять.
Он откинулся в кресле и рассмеялся, ничуть не смущаясь и не заботясь о том, что могут подумать другие люди, находящиеся в зале ожидания, чем вызвал очередную волну моего негодования.
– Над чем смеетесь? – раздался надо мной голос Мирославы.
– У твоей мамы отличное чувство юмора, – ответил Влад.
Дочь недоверчиво посмотрела на меня, потом на отца.
– Правда? Никогда не замечала.
К счастью, в этот момент по громкоговорителю раздалось приглашение на посадку, так что я была избавлена от необходимости отвечать. Да и, сказать по правде, ответить мне было совершенно нечего. Разве что отвесить Владу пощечину, но это бы в корне противоречило заключенному нами минуту назад перемирию.
