Текст книги "Журнал Наш Современник №12 (2004)"

Юрий ЖУКОВ • Сталин: иной взгляд (беседа с автором книги «Иной Сталин») (Наш современник N12 2004)

К 125– летию со дня рождения И. В. Сталина

Юрий ЖУКОВ,

доктор исторических наук

СТАЛИН: ИНОЙ ВЗГЛЯД

Беседа с автором книги “Иной Сталин”

Сталин задумывал демократические реформы, частью их могли стать многомандатные выборы в Верховный Совет СССР, порядок которых должен быть утвержден практически одновременно с Конституцией 1936 года. Но партократия, чью власть он стремился обуздать, нанесла ему поражение, не позволила довести начатое до конца. Более того, именно неудача этих реформ стала главной причиной “Большого террора”. Такие сенсационные выводы на основе новых документов сделал старший научный сотрудник Института истории РАН, доктор исторических наук Юрий ЖУКОВ.

Пушкинский Кремль на страже сталинских секретов

– Юрий Николаевич, думаю, и вы заметили, что как только общество становится перед выбором, на него неизменно наваливают кучу исторических легенд, и дикторы на фоне старой кинохроники принимаются соревноваться в язвительных комментариях. Нынешний этап развития не исключение. Любой непредвзятый зритель обратит внимание на то, как в передачах на исторические темы, которыми начали нас обильно потчевать, ложь перемешивается с недосказанностью, и нам предлагается оценивать не действительные события, а совестную эквилибристику авторов.

– Всякого рода фантазий на исторические темы хватало и раньше, довольно их и сегодня, но особенно обильно они сыпались на нас в период “перестройки”, когда общество стояло перед решающим выбором. В то время сознательно было сделано одно черное дело, последствия которого мы еще долго будем пожинать. Реформаторы считали, что нужно было любыми способами опорочить существующий строй, и использовали для этого грубую пропаганду, часто опиравшуюся на фальсификацию истории. В те годы была опробована беспроигрышная схема: существующий строй неизбежно порождает ГУЛАГ, поэтому выбирать надо “демократию”, которая обязательно принесет свободу. В результате у широких слоев населения возникло ожидание скорого чуда. Но его не произошло, и подъем сменился разочарованием.

Чаще всего в качестве классического примера приводят английскую демократию. Но никто не хочет напомнить, что первый парламент появился в Англии в XIII веке. У нас об этом говорить не принято, иначе придется честно заявить, что ни за 15, ни за 30 лет нельзя создать нормально действующие парламентские партии. И несбывшиеся надежды долго еще будут потрясать общество.

– Что мы хотим узнать, изучая историю?

– Надо полагать, не любопытство к жизни предков, а стремление заглянуть в будущее подталкивает наше внимание к истории. Нельзя построить траекторию движения, имея только одну точку – сегодняшний день. Поэтому обязательно нужно взять несколько точек в прошлом, тогда возникнет линия, которая покажет, где мы находимся и куда идем. Правильно позиционировать эти точки и есть главная задача историка.

– Но и в прошлом и теперь мы изучаем историю, т. е. строим свою траекторию, исходя не из действительно происшедших событий, а на основе выдумок, подстроенных под политическую конъюнктуру. И таким образом, мы не можем точно ни сказать, где мы есть, ни спрогнозировать, куда движемся.

– Вы хотите сказать, что свою общественную функцию мы выполняем скверно. Вы коснулись очень больной для историков темы. Во всем мире существует мораторий на широкий доступ к тем или иным документам. Обычно он длится 30—50 лет. И это правильно. События вчерашнего дня, свидетелями которых было живущее поколение, слишком еще горячи для непредвзятого изучения, последствия их не ясны. А вот через 50 лет во всем мире перед учеными открываются архивы. Но только не у нас.

Берем сегодняшний день. Минус 50 лет. 1953 год. Что произошло после смерти Сталина? Кто изменил курс? Об этом могли бы поведать, скажем, материалы отдела административных органов ЦК КПСС. Но до сих пор, хотя уже и КПСС давно нет, ни одного документа этого отдела получить невозможно. Внешняя политика от ноября 1917 года засекречена, не говоря уж об архивах ФСБ. Иными словами, даже сегодня, при действующей Конституции, где есть статья о свободе информации, историк нигде интересующей его информации не получит. Но приезжают иностранцы, платят деньги руководству архивов и знакомятся с чем хотят. А потом мы черпаем информацию по истории родного отечества из иностранных источников.

Господа парламентарии, давайте примем закон, который обязал бы все ведомства не препятствовать знакомству с документами старше 50 лет. А то доходит до смешного: узловой момент отечественной истории – убийство С. Кирова, а все следственные документы по нему засекречены. Представляете! Это при том, что эта тема мусолится 70 лет. Я не беру “секретный доклад” Хрущева на XX съезде, где рассказывается об убийстве Кирова. После него эту историю изучали 4 комиссии ЦК КПСС. Последняя была создана во времена Горбачева под председательством Александра Яковлева. Вы видели где-нибудь опубликованные результаты деятельности этих комиссий? Всякий раз находится какой-нибудь оракул, который бездоказательно излагает нам свою версию событий.

Выстрелы в Смольном

– Понятно, почему при Сталине материалы следствия по делу об убийстве Кирова были засекречены, ясно, почему с ними не давали знакомиться при Хрущеве. Но сейчас-то почему они недоступны для изучения?

– Объяснение только одно: в умах людей убийство Кирова остается ярким примером злодеяний Сталина, и имеется много влиятельных людей, заинтересованных в сохранении этого мифа. Представьте только, сколько диссертаций, статей, книг посвящено этой теме.

– Считается, что выстрелы в Смольном породили волну широких репрессий. Если это месть, то почему она вскоре обрушилась на людей чрезвычайно далеких от Кирова, Сталина и вообще руководства?

– Дело в том, что убийство ленинградского лидера произошло в очень неудачный момент для Сталина и его ближайшего окружения, так называемой “центристской группы”, в которую помимо генсека входили Молотов, Ворошилов, Каганович, Орджоникидзе. Примыкал к ним и Киров. Именно на конец 1934-го “центристы” намечали старт “нового курса” – комплекс реформ либерального толка в области внутренней и внешней политики. Корнем их должна была стать новая Конституция и новый избирательный закон. С точки зрения леворадикальных коммунистов, имевших большое влияние в ЦК и партии в целом, эти реформы могли быть расценены как отступничество от дела Ленина и революции. Иными словами, они были чрезвычайно опасны для “центристов”.

Только что вышла моя книга под названием “Иной Сталин”, где я раскрываю историю убийства Кирова на основании документов, которые видел в архиве ФСБ и бывшем партийном архиве. Но мне нельзя на них ссылаться – государственная тайна.

Я исследовал каждый шаг С. Кирова в тот роковой день – 1 декабря 1934 г. И со всей ответственностью могу утверждать, что Киров погиб не в результате какого-то заговора, его убил психически невменяемый Николаев. Причины две. Николаева исключили из партии, потом восстановили со строгим выговором. Этот парень, у которого за душой была лишь половина начального образования, полагал: раз он вступил в партию, ему должны сразу дать высокую должность. Но ему ее не давали, за что он очень обиделся на партию, на Сталина, на секретаря Ленинградского обкома С. Кирова. Ко всему прочему он узнал, что его жена Милда Драуле стала любовницей Кирова. Сергей Миронович был женолюбом, завсегдатаем кулис театра оперы и балета. Люди, жившие в начале 30-х годов в Ленинграде, рассказывали, какие оргии устраивал Киров во дворце Кшесинской, который был главным его обиталищем (в своей квартире на Каменноостровском проспекте он практически не жил). Жалоб на него, как на Клинтона со стороны Моники Левински, не было. Все им были довольны.

Ленинградские чекисты сразу поняли, что имеют дело с “бытовухой”, и мигом разыскали Драуле, начав допрашивать ее уже через пятнадцать минут после выстрелов. А их, как известно, было два – Николаев сперва стрелял в Кирова, потом – в себя, но неудачно.

Поскольку эта в общем-то некрасивая история скорее свидетельствовала о слабости ближайшего окружения Сталина – “центристской группы”, он мог опасаться, что его политические противники используют ее для атаки на его “новый курс”. Он поспешил перехватить инициативу и сам стал разыгрывать политическую карту. Во всяком случае, сразу после отъезда Сталина из Ленинграда, куда он приезжал на похороны, следствие полностью отказалось от бытовой версии и стало превращать убийство в широкий заговор с целью захвата власти.

– А как же версия, согласно которой Сталин руками Николаева устранил своего главного соперника, который на XVII съезде партии получил голосов больше, чем “вождь и учитель”.

– Это еще одна легенда, с которой нам предстоит расстаться. Брякнув эту чушь в своем секретном докладе на XX съезде, Хрущев потом приказал почистить архивы так, что сегодня там сплошь и рядом наталкиваешься на записи: “Страницы изъяты”. Навсегда! Безвозвратно! Однако в любом случае результаты голосования не могли повлиять на положение Сталина: ведь Съезд избирал только Центральный Комитет, а уже члены ЦК на своем первом Пленуме избирали Политбюро, Оргбюро и Секретариат.

Сталин чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы не подчеркивать свою “особость”. После XVII съезда он отказался от титула генерального секретаря и стал просто секретарем ЦК, одним из членов коллегиального руководства наравне со Ждановым, Кагановичем и Кировым. Сделано это было, повторяю, не вследствие перетягивания каната с кем бы то ни было из своего окружения, а по собственному решению, которое вытекало из “нового курса”.

– А гибель личных охранников, о которой так подробно рассказывал на XX съезде Хрущев?

– Действительно, в автокатастрофе погиб охранник Кирова Борисов. Но он не являлся личным телохранителем, как говорил Хрущев на съезде, а был лишь одним из трех чекистов, охранявших верхний этаж Смольного, где находился кабинет Кирова и в коридоре которого его застрелили. Вообще все рассказы о том, что Кирова застрелили в пустом коридоре, чистый вымысел. Напротив, свидетели показали, что в коридоре было необычно много народа.

– А где револьвер Николаева?

– Хранится в ФСБ.

– Можете вы утверждать, что благодаря вашим изысканиям тайн вокруг убийства Кирова больше не существует?

– Кроме одной. В процессе следствия выяснилось, что Николаев несколько раз посещал германское и эстонское консульства. А рано утром 2 декабря, после того как было сообщено по радио о трагедии в Смольном, консул Германии Рохард Зоммер внезапно, без обычной процедуры уведомления уполномоченного Наркомата иностранных дел, выехал в Финляндию. Был ли этот отъезд связан с выстрелами в Смольном или нет, остается загадкой.

Эхо выстрелов

– Вслед за убийством Кирова последовал первый виток репрессий. Было организовано несколько политических процессов, главными обвиняемыми на которых были недавние соратники вождя Зиновьев, Каменев и их последователи. Чем была обусловлена эта акция?

– Помимо них на скамье подсудимых оказались все ближние и дальние родственники Николаева. Сама М. Драуле, ее сестра О. Драуле и ее муж Р. Кулинер были расстреляны как соучастники. Всего на пяти процессах к расстрелу приговорили 17 человек, к тюремному заключению – 76 человек, к ссылке – 30 человек. 988 человек было выслано. Затронула столь суровая кара в подавляющем большинстве бывших участников оппозиции, но пока лишь зиновьевской группы. Кроме того, было выслано около 12 тысяч “социально чуждых элементов”: бывших дворян, сенаторов, генералов, интеллигенции.

Любопытная деталь. 23 апреля 1935 года Политбюро приняло постановление о “скупке ценных литературных архивов, принадлежащих выселяемым из Ленинграда лицам”. На эти цели из резервного фонда Совнаркома было ассигновано 30 тыс. рублей.

Конечно, репрессии не были чужды сознанию революционеров. Но Сталин стал опасаться, что его курс на демократизацию, центром которой должна была стать новая Конституция, потерпит неудачу. И будучи готов провести его любой ценой, даже путем жестоких репрессий, развязал руки НКВД.

– Вы все же не допускаете, что Г. Ягоде, возглавлявшему в то время НКВД, удалось-таки убедить Сталина в наличии заговора и на этом основании получить санкцию на широкие карательные меры?

– Ни в коем случае. Косвенное доказательство – служба охраны высших должностных лиц после убийства Кирова оставалась без изменений еще почти два года. Она была образована в октябре 1920 года как специальное отделение при президиуме коллегии ВЧК и насчитывала всего 14 человек. В 1930 году спецотделение вошло в состав оперативного отдела ОГПУ, и возглавил его К. Паукер. К 1943 году численность его составляла немногим более ста человек. Дело в том, что если на первых порах спецотделение обеспечивало охрану лишь Ленина, Троцкого и Дзержинского, то начиная с 8 июля 1927 года – всех членов и кандидатов в члены Политбюро ЦК (они же и руководители СНК СССР). Лишь после назначения Ежова наркомом внутренних дел в составе ГУГБ 28 ноября 1936 года образовали самостоятельный первый отдел (охраны).

– Попытаемся восстановить цельную картину. В 1934 году страна начинает выходить из изоляции – устанавливаются дипломатические отношения с Румынией и Чехословакией. Начинается либерализация жизни, люди возвращаются из заключения, в 1935 году власти разрешают ставить на Новый год елки и устраивают молодежные балы, отменяется карточная система (с 1 января 1935 года на продовольствие, а с октября на ширпотреб), в армии вводятся новые звания, появляется новая награда “Герой Советского Союза”. И практически параллельно на основании выдуманных обвинений начинаются процессы после убийства Кирова в Ленинграде. В заключение отправляются бывшие товарищи вождя, а вместе с ними под судом оказываются десятки недавних соратников, крупных партийных и хозяйственных работников. Один за другим идут показательные процессы. Доходит очередь и до Бухарина. Все это как-то вместе не вяжется.

– А я не вижу здесь больших противоречий. Повода для расправы с бывшими соратниками Сталин не искал, иначе репрессии начались бы на год раньше. В 1933 году в Сочи, где тогда отдыхал Сталин, пограничниками случайно был обстрелян катер, на борту которого был генсек, а чуть позже в легковую машину, на которой он ехал, врезался грузовик с пьяным водителем. Более убедительных поводов для начала репрессий и придумать трудно. Но в то время репрессии ему были не нужны.

Ведь на самом деле Сталин не был параноиком и патологическим убийцей, как пытались представить многие авторы. Террор он рассматривал как инструмент политики. Несомненно, он опасался организованного сопротивления со стороны членов ЦК своим новым реформам. Несомненно, он считал, что для воплощения задуманного лучше всего подходит атмосфера страха и неуверенности, когда воля к сопротивлению подавлена, всеобщая подозрительность и доносы практически полностью исключают сговор в среднем звене руководства. Создать такую обстановку можно беспощадным террором, направленным против бывшей верхушки партии.

Помимо этого Сталин не без основания опасался обвинений в преда-тельстве “дела Ленина”, оппортунизме, отходе от идеи диктатуры пролетариата, пролетарского интернационализма и т. д. Последовать эти обвинения в первую очередь могли от активистов разгромленной оппозиции, среди которых было изрядное число высокообразованных марксистов, разбирающихся в тонкостях теории, и соратников Ленина. На них он и обрушил первую волну репрессий. Что же касается этических соображений, то я не думаю, что они его хоть чуть-чуть мучили.

Гитлер как катализатор сталинских реформ

– Вы говорите “Сталин и демократизация”, “Сталин и новый курс”. Прямо скажем, не очень привычные понятия. Что подтолкнуло его к новой политике?

– Скорее всего, к либерализации внутренней жизни Сталина подтолкнул приход Гитлера к власти. Но начать придется издалека.

После смерти Ленина наиболее реальными претендентами на роль главы партии были Троцкий, Зиновьев и Бухарин. Их соперничество как раз и не позволило ни одному из них стать главой государства. Состязались они друг с другом фактически на одной идейной платформе, хотя и разделились на левое и правое крыло. Я не хочу вдаваться здесь в право-левые уклоны, давайте лучше посмотрим, что их объединяло. Такие идеи, как необходимость диктатуры пролетариата на длительный период, неизбежность революционных войн, борьбы с главным врагом – социал-демократизмом, преданность пролетарскому интернационализму, – все это не вызывало разногласий у тройки. А на первых порах и у Сталина.

Как и идея фикс руководства 20-х годов – мировая революция. Все, начиная с Ленина, считали, что главная цель и Коминтерна, и Советского Союза – любым способом помочь в ближайшие годы раздуть пожар мировой революции, итогом которой станет создание единого Мирового социалистического государства. С уверенностью можно утверждать, что победа любого из тройки обернулась бы войной со всем миром.

Приведу несколько фраз “любимца партии” Бухарчика. О диктатуре: “...Опыт указывает на необходимость самой решительной, действительно железной диктатуры рабочих масс”. Святая вера в скорую победу мирового пролетариата: “Однако, чем дальше развиваются события, тем резче выступает на первый план момент классовой войны ”. По поводу Лиги наций: “Знаменитый “союз народов”, о котором буржуазные пацифисты прожужжали все уши, все эти “лиги наций” и прочая дребедень, которую напевают с их голоса социал-предательские банды, на самом деле суть не что иное, как попытки создания священного союза капиталистических государств на предмет совместного удушения социалистических восстаний” . О демократии: “Пролетариату нужна была раньше демократия потому, что он не мог еще реально помышлять о диктатуре”.

Но, в конце концов, вся троица оказалась отстраненной от власти.

– Чувствуется, Бухарин не вызывает у вас симпатий?

– Я историк и привык оперировать фактами, а не руководствоваться эмоциями. У нас из Бухарина сделали незапятнанного агнца. Но это очередная легенда. Вообще, понятие палачей и жертв по отношению к соратникам Сталина следует уточнить. Сразу после процесса над Каменевым, Зиновьевым и их товарищами главный редактор газеты “Известия” Н. Бухарин писал К. Ворошилову: “Циник-убийца Каменев омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак – страшно рад”. А до 1932 года Бухарин как секретарь ЦК курировал ОГПУ, и ни один арест, ни один процесс тех лет не организовывался без его участия. А это и “Дело Промпартии”, и “Шахтинское дело”, и другие акции. То есть у кого руки в крови, так это у того же Бухарина.

– Когда взгляды Сталина стали меняться?

– После неудачи революции в Китае (Кантонского восстания), на которую возлагалось столько надежд. А после провала революции в Европе до Сталина, до Молотова, еще до некоторых дошло, что надеяться на мировую революцию не то что в ближайшие годы, даже в ближайшие десятилетия вряд ли следует. Тогда-то и возникает курс на индустриализацию страны. Группа “левых” коммунистов считала его ошибочным.

Давайте рассудим сами, кто в этом споре был прав. Россия убирала хлеб косами, которые покупала у Германии. Мы уже строили Турксиб, вторую колею Транссибирской магистрали – а рельсы покупали в Германии. Страна не производила ни электрических лампочек, ни термометров, ни даже красок. Первая карандашная фабрика в нашей стране, прежде чем ей присвоили имя Сакко и Ванцетти, называлась Хаммеровская. ГАЗ купили у Форда, Ростсельмаш – тоже у американцев, а первый авиационный завод в Филях был построен немцами. То есть по нынешним меркам Россия походила на центральноафриканскую страну.

– Приходится слышать, что отсталость России – это плата за революцию. Накануне мировой войны эта была передовая держава, и если бы не свернула с пути “цивилизации”, то достигла бы небывалого расцвета.

– Несомненно, гражданская война нанесла огромный ущерб экономике страны. Но высокоразвитая предвоенная Россия – это миф. Практически каждый третий год из-за неурожаев, из-за засухи страну потрясал голод. Но одновременно из губерний, где в это время не было недорода, помещики продавали зерно за рубеж. По промышленному развитию мы отставали не только от Великобритании, Франции, США, по производству металла уступали даже Бельгии. В мемуарах П. Милюкова, видного кадета и думца, читаем: “Первые известия о том, что на фронте неблагополучно, стали приходить к нам уже в конце января 1915 года. Снаряды и вооружение... были истрачены”. Напомню, Россия вступила в войну в сентябре 1914 года, и с начала объявления войны прошло лишь 4 месяца. Именно тогда в Электро-стали под Москвой срочно стали строить завод по производству снарядов. Вот и вам развитая страна!

Стране нужно было обзавестись хотя бы самым необходимым. Потому и возникла идея индустриализации. Это стало почвой для конфликта между Сталиным и “правыми”. Бухарин, Томский, Рыков придерживались несколько иной стратегии: да, мировая революция хоть и запаздывает, но неминуемо произойдет. А пока ее приходится ждать, Россия должна укреплять свою аграрную сущность. “Соединение самой могучей техники и промышленности Германии с сельским хозяйством нашей страны будет иметь неисчислимые благодетельные последствия. И та и другая получат громадный толчок в развитии”, – писал Бухарин. Следовательно, индустриализация не нужна, поскольку рано или поздно нам достанется промышленность Советской Германии. Отсюда идея быстрой и решительной коллективизации сельского хозяйства, которой оказались привержены и Бухарин, и Сталин. И вот примерно с 27-го по 30-й год лидерство в партии принадлежит этому дуумвирату.

И только с 30-го по примерно 32-й год Сталин постепенно выходит на роль лидера, что, впрочем, еще далеко не очевидно. Вплоть до середины 35-го года все говорят о “центристской группе”: Сталин – Молотов – Каганович – Орджоникидзе – Ворошилов.

Думаю, после того как в Германии на выборах в рейхстаг фашисты получили 13,8 млн голосов избирателей, среди которых было значительное число рабочих, Сталин окончательно утвердился в идее “нового курса”. Способствовало этому в первую очередь то, что он ощутил угрозу войны и понял, что Советский Союз должен выходить из изоляции. В это время крайне обострилась ситуация и на Дальнем Востоке, так что приходилось считаться с возможностью войны на два фронта. Необходимо было создавать систему международной безопасности. Но, имея в качестве государственной доктрины мировую революцию, найти союзников было невозможно. Иными словами, надо было громогласно отказаться от краеугольного камня ленинизма и при этом не сломать себе шею.

Основную задачу Сталин теперь видел во всемерном развитии экономики, подъеме благосостояния граждан и укреплении обороны страны. То есть помощь революционерам Бразилии, Китая отодвигалась на второй план, а на первый выходила защита национальных интересов. Новые приоритеты требовали смены внутреннего и внешнего курсов страны, то есть проведения полифонических реформ.

– Но ведь Коминтерн продолжал существовать.

– В 1935 году, в рамках своего “нового курса”, Сталин фактически его упразднил. Последний конгресс состоялся летом 1935 года. В дальнейшем он существовал только как структура. Больше Коминтерн заметной роли никогда не играл.