Текст книги "Журнал Наш Современник №10 (2004)"

Автор книги: Наш Современник Журнал

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

Однако важнее всего то, что новая элита не поняла или наплевала на то, что приватизация никогда не станет в глазах народа справедливой или легитимной. Это отделило народ от новых хозяев жизни. Не имея опоры у себя в стране, “новые русские” становились заложниками заокеанских покровителей.

Сами США давно, после создания советского спутника, отошли от принципов свободной торговли, открытости и прозрачности. Вот уже почти полвека шаг за шагом в США централизованно выстраивается регулируемая экономика. Все шире внедряются рецепты военного кейнсианства: госзаказы на вооружение положительно влияют на уровень накопления. Появляются даже механизмы межотраслевой координации американской экономики.

Наблюдения показывают, эмпирические исследования доказывают, что финансовая олигархия, отводя государствам роль ночного сторожа, сама не бездействует, не отдается на волю волн мирового рынка. Напротив, она осваивает все более эффективные технологии для ведения финансово-экономических сражений. Особенно успешно она освоила тактику “направленных взрывов”. Они уже давно практикуются против отдельных стран, а с конца 90-х годов – и против экономических регионов. Поучительным является кризис в Юго-Восточной Азии, разразившийся в июле 1997 г. и распространившийся затем на Бразилию, Мексику и Россию.

Уже в 90-е годы наиболее проницательные экономисты, такие как профессор М.Суходольский из университета Оттавы (Канада), сделали обоснованный вывод: “Силы организованных спекулянтов на валютных рынках намного превосходят силы эмиссионных институтов” [5] 55
  #_ftn5


[Закрыть] . Это новый феномен, последствия которого чрезвычайно важны не только для экономики, но и для геополитики. Мировой финансовый олигархат способен быстро мобилизовывать и направлять к выбранной жертве сотни тысяч пираний – более мелких спекулянтов, в чьих руках сосредоточена критическая масса капиталов. Олигархи способны привлекать к операциям центральные банки, в том числе ФРС в США и крупнейшие банки в лондонском Сити. Аналогия с войнами вполне уместна. Только ведут ее не с помощью армии и флота, а с помощью целенаправленных притоков и оттоков огромных сумм денег. Учитывая их влияние на геополитику, можно их назвать геофинансами. Европейский Союз ввел новые мировые деньги – евро – не в последнюю очередь для того, чтобы вывести свои страны из-под удара геофинансов. О том же мечтают Япония и Китай, соревнуясь за лидерство в Азии. Японское правительство заявляло неоднократно о намерении ввести единую для стран ЮВА валюту, создать региональный азиатский валютный фонд. Ей мешают совместно Китай и США. Сотрудничая с евро, эта новая валюта могла бы остановить зеленый вездеход – доллар. Сфера для манипуляции геофинансами сузилась бы, глобализация по-американски уступила бы место регионализации.

Именно в этом сокровенный смысл финансовых баталий. Финансовой олигархии, оседлавшей США, не нужен многополюсный мир, не нужны три ключевые валюты, не нужны различные модели развития. Финансовая олигархия намерена остановить возникновение относительно самостоя-тельных крупных экономических регионов. Тенденция к этому становится преобладающей, о чем свидетельствует исследование группы американских ученых из Калифорнийского университета [6] 66
  #_ftn6


[Закрыть] . Сорос, являясь рупором банкирских кланов, выступает против регулирования экономики национальными государствами, но за жесткое глобальное регулирование всего мирового хозяйства: “Без него, – пишет он, – финансовый и политический кризис приведут уже в скором времени к дезинтеграции глобального капитализма”. Сталкиваются две мощные тенденции: глобализация и регионализация, стратегии однополюсного и многополюсного миров. Россия оказывается на обочине обоих путей. Либерализм в “отдельно взятой стране” едва ли возможен. Экономическую самостоятельность можно сохранить, лишь умело защищаясь от ударов геофинансов. Только окрепнув, Россия сможет стать центром притяжения окружающих ее стран и совместно с ними обустраивать свой экономический регион. Опираясь лишь на газ и нефть, этого нельзя достичь. Нужна наука, нужно образование, наукоемкие производства.

Ловушка свободной международной торговли

Свобода торговли – фритрейдерство – вводилась принудительно морскими державами. Одним из первых бросков американского империализма был поход капитана Пэри в 1857 г. к берегам Японии. Бравый моряк нацелил пушки своего фрегата на японцев и под прикрытием орудийных стволов потребовал свободы торговли, политики открытых дверей. Так начиналась современная экономика бомбометания. Свобода торговли в наши дни стала, как отмечалось, альфой и омегой неолиберального мирового порядка. Широко рекламируемая ее взаимовыгодность рассчитана на простаков. Это удобный для торговых морских держав миф.

Возьмем учебники или словари по экономике, изданные, скажем, в Англии, в стране – родоначальнице политэкономии и самой доктрины свободной торговли. Еще в 60–70-е годы ХХ века эта доктрина рассматривалась как “архаичный принцип”. Свобода торговли считалась “нежелательной, ибо губит младенческую национальную промышленность” [7] 77
  #_ftn7


[Закрыть] . Спустя 20 лет неолиберальная школа стала утверждать прямо противоположное. “Бесспорные статистические данные, – утверждает один из документов ВТО, – свидетельствуют о положительной связи между либерализацией торговли и экономическим ростом” [8] 88
  #_ftn8


[Закрыть] . Либералы подают это как истину, не требующую доказательств, как аксиому.

Однако ни история экономики, ни современный опыт не подтверждают, что свобода торговли ведет к ускоренному экономическому росту и преодолению отсталости. Спор не окончен. И надо признать, что есть доводы и за и против. Но современная практика мирового хозяйства дает все больше оснований для утверждения, что свобода торговли в конечном итоге закрепляет отставание, насаждает неравноправие, эксплуатацию, однобокое развитие и зависимость слабых экономик от тех стран и корпораций, которые вырвались вперед в научно-техническом развитии и заняли выгодные позиции в международном разделении труда.

Одним из фундаментальных исследований на эту тему стал труд женевского экономиста Поля Бейроха “Мифы и парадоксы экономической истории” [9] 99
  #_ftn9


[Закрыть] . Выводы его стали сенсацией, потому что потрясли основы доктрины свободной торговли: в период с 1800 по 1990 гг., т.е. в течение всей капиталистической эпохи, высокоразвитые страны обеспечивали ускорение своего экономического роста главным образом посредством протекционизма. Свободу торговли они навязывали другим. В итоге те превращались в отсталые страны. Индия – один из очевидных примеров, считает П. Бейрох. США наилучшие экономические результаты показывали именно тогда, когда они проводили политику протекционизма. Они стали требовать свободы торговли, только когда встали на ноги, когда создали национальный экономический комплекс, укрепили образование, подготовили научные кадры. “Невидимая рука рынка” – это миф: при монополизации у этой руки должен быть железный кулак. Свобода торговли выгодна только тем, кто торгует наукоемкой и капиталоемкой продукцией. Все знают, что отсталым странам не догнать Америку и Европу в развитии четвертого и решающего фактора производства – науки и менеджмента, если не прибегнуть на какой-то период времени к разумному протекционизму. В современных условиях ключом к успеху и в личной карьере и в конкуренции становится интеллектуальный капитал и образование. Да, именно образование! Возможно, самым большим уроном от реформ в России 90-х годов является разгром науки и образования. Они были первоклассными по самым высоким стандартам. Чтобы восстановить их, потребуется беспрецедентная концентрация сил.

Свободная торговля у либералов стала “священной коровой”. Между тем торговля, даже внутренняя, имеет экономические пределы. Об этом писали многие выдающиеся мыслители. Джон Мейнард Кейнс, самый влиятельный экономист ХХ века, явно скептически относился к чрезмерному международному разделению труда и к безграничной свободе торговли: “Я симпатизирую скорее тем, кто хочет сделать как можно меньшим переплетение экономик различных наций, а не тем, кто хочет увеличивать их взаимозависимость. Идеи, знания, искусство, гостеприимство, путешествия по своей природе интернациональны. Но товаров должно быть как можно больше национального производства. А главное и, прежде всего, финансы должны быть национальными” [10] 1010
  #_ftn10


[Закрыть] . Кейнс настаивал на этом еще до появления таких мощных новых факторов, как подорожание энергоресурсов, угроза их исчерпания и, главное, угроза экологических катастроф. С тех пор необходимость производить как можно больше товаров и услуг на месте потребления многократно возросла и становится императивом. Экономист и философ Лев Тихомиров еще в начале ХХ века настаивал, что не только нации, но и более мелкие общности людей – области, волости, общины – должны сами удовлетворять свои потребности, производя все основное на месте. Л. Тихомиров отмечал две существенные особенности России, которые неблагоприятны для внешней торговли: удаленность от морских путей и суровый климат. Они делают большую часть российской продукции неконкурентоспособной. Себестоимость нефти из Сибири, например, в несколько раз выше, чем из Кувейта. Морской транспорт многократно дешевле железнодорожного и т. д.

Казалось бы, столько выдающихся умов сомневались и сомневаются в свободе торговли, в либеральной политике открытых дверей. Нет, наши руководители как в 1996, так и в 2004 году по-прежнему клянутся в верности экономическому либерализму, либеральным реформам, “правому делу монетаризма”, как любил повторять В. Черномырдин. Дошли до того, что пытаются конкурентоспособность объявить национальной идеей! Доллар по-прежнему остается, как в каком-нибудь Гондурасе, расхожей валютой и резервом. Ресурсы, капиталы и умы утекают из России широкой рекой. Взамен нам сбывают товары, которые можно производить на месте.

Сейчас на Западе идет интенсивный поиск путей возрождения местной экономики (local economics). Возрождение местной экономики в общинах и кооперативах перспективно и в экологическом плане. Это был бы удар по гигантомании, по неуемному потреблению дешевой энергии. Это было бы возвращением на новом уровне к жизненосной экономике, основанной на таких органических принципах, как многообразие, целенаправленность роста, обеспечивающего нужное количество нужного качества в нужном месте. Экономика – это живой организм. Избыток чего-либо так же гибелен для живого организма, как и недостаток.

Местная экономика обещает стать одним из плацдармов для наметившегося контрнаступления космоцентристской модели развития против техноцентристской цивилизации, что будет означать смену парадигмы развития, смену ценностей. Это не очередная утопия, а императив выживания. Реликты жизненосной местной экономики остаются даже в Европе. В Швейцарии, например, три тысячи общин по тысяче человек каждая вполне самодостаточны. Более того, они дают пример подлинной демократии – прямого участия граждан в решении всех жизненно важных вопросов. Сохранившееся в России крестьянство является в этом смысле большой социальной ценностью. Крестьянство все еще органично, все еще ведет органическое хозяйство.

Стратегическая установка США и глобализаторов на свободу торговли вовсе не победила окончательно, как это пытаются внушать теоретики конца истории. Не победила, несмотря на создание в 1995 г. Всемирной торговой организации и вступление в нее почти всех государств мира. Многие страны прибегают к скрытому протекционизму, и наиболее регулярно сами американцы.

Малые страны объединяются в региональных рамках. Принцип свободы торговли оказывается обременительным даже для морских держав, которые, как правило, имеют в мировой торговле преимущества перед континентальными странами. Это противоречие между морем и континентом распространяется не только на торговлю, но и на геополитику. Атлантистам трудно понять евразийцев и иметь с ними партнерские отношения. Эта константа – серьезный геополитический фактор, с которым должны считаться реальные политики.

С точки зрения классической политической экономии в основу доктрины свободной торговли положены два правила, так логично обоснованные 200 лет назад Давидом Рикардо: сравнительные преимущества производства и транспорта и вытекающая из них специализация в международном разделении труда. Однако оба эти постулата, некогда считавшиеся аксиомами, ныне все чаще опровергаются. Давид Рикардо не знал, во-первых, ни молниеносного перелива капиталов, ни дробления и переноса производственных циклов в другие страны. Он не знал, во-вторых, проблемы обеспечения полной занятости; в-третьих, не было в его время трясины обменных курсов валют.

Сравнительные преимущества в издержках производства не действуют и еще по одной очень веской причине: у Д. Рикардо они имеют денежное выражение. Но колебания валют делают эти преимущества нестабильными и потому иллюзорными.

Обменный курс евро и доллара в течение всего трех лет колебался более чем на 50%: евро опускалось на 20% ниже доллара, а к январю 2004 г. превысило доллар без малого на 30%. Известно, что имеются мощные средства манипулирования обменными курсами. И владеют ими не государства, а несколько десятков банкирских кланов. Манипулируя только курсами валют, они способны влиять на президентов, парламенты, ООН, на армии и флоты. Не стихии рынка, а рычаги в руках банкирских кланов изменяют и курсы валют, и ссудный процент, и многое другое. Ссудный процент и валютные курсы при открытости экономик и свободе торговли сметают барьеры и разрушают национальную экономику, заставляют ее переориентировать специализацию, банкротить и закрывать целые отрасли традиционной национальной жизнедеятельности.

Есть еще и вопрос безопасности. Важнейший. До тех пор, пока экономика страны открыта воздействию мирового рынка, невозможно поддерживать жизненно необходимый для нации хозяйственный комплекс, недостижима даже аскетическая самодостаточность, в том числе продовольственная безопасность. Европейский Союз, будучи защищен двойным кольцом национальных и региональных границ, тем не менее платит за открытость 10% безработицей и стагнацией. В слабых и отсталых странах мировой рынок медленно, но верно подтачивает устои государств.

Остается выкорчевать нации. Сделать это можно, или нацеливая их на слияние в планетарное общество, или дробя нации, как делали с Югославией и Россией. Можно заявить, что нет французов, а есть бретонцы, корсиканцы, провансальцы, баски; нет немцев, а есть баварцы, пруссаки, саксонцы; нет русских, а есть белорусы, украинцы, русины, галичане и т.д. Каким бы путем ни идти, для глобализаторов важно разрушать сложившиеся исторические сообщества, которые способны оказывать сопротивление. Этим объясняется война средств массовой информации против наций, когда это понятие отождествляется с национализмом или даже нацизмом и фашизмом. При этом, прежде всего, рушат сильные нации, льстя и пестуя малые, типа латышей, эстонцев, грузин и т.д. До поры до времени, конечно! Их усыпляют, тешат надеждой, что они будут сохранены.

На горизонте у нас ряд грозных опасностей. Нет против них более надежной защиты у народов кроме разумного протекционизма. Протекционизм может строиться на свободном предпринимательстве, которое защищено сильным государством.

Сохранение национального хозяйственного комплекса – забытое условие поддержания стабильности в обществе. Здоровая национальная экономика должна производить внутри страны значительную часть того, что необходимо для удовлетворения основных потребностей нации. Это хорошо знали французские физиократы, немецкие экономисты эпохи грюндерства, русские экономисты из школы космистов. Лев Тихомиров развил, например, принципы самодостаточности, доказал, что это не автаркия. Англичанин Уолтер Елтис обосновал соответствующую теорему: национальная безопасность основывается на стабильности общества; стабильность общества связана, во-первых, с занятостью и, во-вторых, с состоянием и путями развития сельского хозяйства. Общим правилом должно стать следующее: доступ к внутреннему рынку допустим в той мере, в какой он соответствует национальным интересам.

О вступлении России

во Всемирную торговую организацию

Вопрос о вступлении России в ВТО по своему значению более важный, чем даже расширение НАТО на восток. Между тем правительство России при Ельцине и Козыреве приняло решение добиваться возможно более быстрого принятия в ВТО. Новый президент к 2003 г., несмотря на приверженность к либеральной экономической политике, все-таки пересмотрел вопрос, настоял на тщательной подготовке, на необходимости взвесить плюсы и минусы. Это, бесспорно, разумный шаг. Но дает ли он что-то? Все либералы остались в правительстве. Проамериканское лобби непременно будет вновь подталкивать страну к незамедлительному вступлению в ВТО.

Вступление в ВТО для России имеет некоторые плюсы, но минусы намного перевешивают. Уже видны десятки, если не сотни проблем, которые требуют тщательного изучения. Тревожно, что по такому фундаментальному вопросу, как вступление России в ВТО, нет дискуссий, различных экспертных оценок. Во всяком случае, российская общественность не знает о них.

Другие страны основательно изучали этот вопрос, были более осмотрительны, хотя имели несравненно больший опыт. Они исходили из того, что внешняя торговля никогда еще не играла такой важной роли, как в наше время. Никогда еще рынки сбыта не были так насущно необходимы для роста. Из-за них ныне развязывают войны. В Западной Европе, например, неоднократно высказывалось мнение, что США создали в сердце Европы исламистское государство в Боснии с перспективой ослабить своего главного экономического конкурента – Европейский Союз. Франция якобы поддержала интервенцию против Югославии из-за боязни потерять рынки сбыта французского вооружения в мусульманских странах. Австралия вела в 1996 г. яростную кампанию против сравнительно безопасных французских ядерных испытаний с целью вытеснить Францию с тихоокеанских рынков. За Австралией, естественно, стояли США. Самым крупным успехом стран НАТО в 90-е годы после развала СЭВ и СССР стал беспрепятственный захват внутренних рынков беззащитных новых государств с населением в полмиллиарда человек.

Для поднятия конкурентоспособности применяются различные средства, вплоть до военных интервенций. Седьмой и Шестой флоты США оберегают поставки дешевой арабской нефти, спецназ Грузии – дешевой казахстанской и азербайджанской нефти и туркменского газа. Эти меры обеспечивают конкурентоспособность американских товаров. США косвенно субсидирует экспорт, что запрещено правилами ВТО. Внешняя торговля – это контролируемая война. В этой войне сложилось старое проверенное правило: рынки открывают сильные страны в тех отраслях хозяйства, где они сильны. Только при этом условии внешняя торговля может быть выгодной.

Всемирная торговая организация была создана в 45-ю годовщину НАТО, 14 апреля 1994 г., после восьми лет официальных переговоров. Договор о создании ВТО включает сотни статей, устанавливающих детальные правила международной торговли. Большинство членов перешли в ВТО автоматически из ГАТТ (Генеральное соглашение о тарифах и торговле). Участие в ГАТТ позволяло странам постепенно, в течение десятилетий, избирательно втягиваться в различные торговые соглашения , а  следовательно, и в мировой рынок. ГАТТ был как меню: хочу беру это блюдо, хочу другое. Осново-полагающий текст ГАТТ имел всего 38 статей, и ни одна из них не обязывала устранить протекционизм и ввести свободную торговлю. Сам термин – протекционизм – в тексте отсутствует. В ГАТТе главными были не правила, а исключения, позволявшие в некоторой мере учитывать специфику отдельных национальных хозяйственных организмов. Несмотря на сравни-тельно мягкие условия членства в ГАТТ, США, как и СССР, не подписали это соглашение. Америка крайне осторожно связывает себя формальными обязательствами и не только не стесняется своей несговорчивости, но щеголяет упорством и мускулистым ведением переговоров. Более того, США постоянно ведут информационные войны против своих соперников, обвиняя их в неуступчивости, развивая в них комплекс неполноценности. США сочли неудобным для себя устав ГАТТ и прибегли, как обычно, к юридическому крючкотворству.

Осторожно и постепенно вступали в ГАТТ Япония, Южная Корея, Германия, Франция, “азиатские тигры”. Они добивались конкурентоспособности разными путями, но всегда расширение экспорта сопровождала (а часто ему предшествовала) эффективная защита внутреннего рынка. Всегда был в той или иной форме протекционизм и одновременно всемерная государственная поддержка своих экспортеров готовых товаров.

Опыт других стран, бесспорно, следует изучать. Но уже на данном этапе разработки темы можно сделать следующую общую рекомендацию: нельзя решать вопрос о вступлении во Всемирную торговую организацию, не имея четкого представления о:

– целях и стратегии экономического, социального и экологического развития России;

– не определившись в долгосрочных планах внешнеэкономических связей.

Вступление в ВТО означает, что страна подписывается под всем комплексом правил международной торговли, изложенных подробно и жестко на 450 страницах основного договора и на 20 тысячах (!) страниц различных приложений. Они включают не только правила торговли товарами, но и услугами, интеллектуальной собственностью и телекоммуникациями. Опыт у России во всех этих областях не богат, а главное, ни СССР, ни Россия не участвовали в разработке новых всеобъемлющих правил мировой торговли, так же как не имели опыта участия в ГАТТ.

Учитывали ли создатели ВТО особое евразийское положение и особые трудности России, переживающей переходный период от социализма к капитализму, от крайне закрытого к крайне открытому обществу? Конечно, нет. Вот на этом и должна основываться внешнеторговая и внешне-экономическая стратегия и, соответственно, торговая дипломатия России. Ни Россию, ни страны СНГ нельзя стричь под общую гребенку ВТО и ее правил. Москва должна настаивать на особых правилах для себя и участвовать в их разработке. Ей, конечно, будут отказывать. Но надо научиться ждать, а не умолять Евросоюз, чтобы он поддержал наше вступление в ВТО. Запад и сам ждет не дождется, когда новая узда будет наброшена на Россию.

Следует, повторюсь, прежде всего внимательно изучить опыт других стран. Уже после первых лет работы ВТО наблюдается рост недовольства новыми правилами международной торговли. ВТО становится очевидным орудием гегемонизма США и всех глобализаторов. Особенно поучителен опыт Китая и то, как, на каких условиях он вступал в ВТО.

Цель американских администраций с самого начала состояла в том, чтобы форсировать вступление Китая во Всемирную торговую организацию. Еще десять лет тому назад в документе сенатской комиссии было указано следующее: “Вопрос вопросов в том, чтобы по мере того, как Китай становится глобальной экономической державой, он играл по общим правилам торговли и не пытался изменить их в свою пользу… Это может быть достигнуто посредством вступления Китая в ВТО” [11] 1111
  #_ftn11


[Закрыть] . Китайское правительство возвело плотный протекционистский барьер на многие товары и услуги, создало строгую систему стандартов качества ввозимых товаров и, главное, добилось для отдельных областей страны права вводить свои особые правила внешней торговли. Это последнее новшество помогло Китаю решить многие, казалось, нерешаемые проблемы.

Пекин консультировали многоопытные гонконгские и сингапурские коммерсанты и банкиры. И все не советовали торопиться со вступлением в ВТО. Их главный совет состоял в том, чтобы Китаю был дан статус слаборазвитой страны, предусматривающий известные послабления в выполнении общих правил.

Россия едва ли может добиться для себя статуса слаборазвитой страны, хотя в статистике ООН она уже среди них фигурирует. Ее средний доход на душу населения пока выше, чем в Китае. Но Китай по ряду других показателей намного опередил Россию. В документах ВТО есть положения о странах с переходной экономикой. Но они недостаточны для защиты наших национальных интересов. Россия сама вползает в ловушку свободной торговли, хотя, как показывают правила нового либерализма, она еще долгое время будет оставаться неконкурентоспособной, за исключением нескольких ниш. Нам по-прежнему нечем торговать кроме сырья и некоторых вооружений. Скорой диверсификации экспорта не предвидится. Производить наукоемкую продукцию Россия еще много лет не сможет, не восстановив качество образования.

Вступив в ВТО, российские экспортеры и импортеры не будут вылезать из судов. Принимая во внимание уровень правосознания и юридической подготовки, мы будем регулярно проигрывать процессы и платить огромные штрафы. По этой же причине Россия не сможет ставить неформальные и скрытые протекционистские барьеры, как это наловчились делать изобретательные чиновники развитых стран. Они демонстрируют богатое воображение в юридическом творчестве и находят изощренные способы защищать своих товаропроизводителей. Главное же в том, что для этого нужна политическая воля, которой у ослабленной России в последнее десятилетие почти не наблюдалось. В мире уже привыкли, что Россия постоянно уступает, сдает позиции. Япония, которая особенно активно выступает за свободу торговли, прорывается на американские рынки, ухитряясь плотно прикрывать свои. Ввоз риса в Японию в принципе невозможен, что надежно защищает японское крестьянство. Точно так же особую заботу о защите своего крестьянства проявляет Франция. Россия может совершить трагическую ошибку, оказавшись в ловушке свободной торговли. Вкупе с продажей земли это добьет остатки крестьянства.

О продовольственной безопасности страны и самодостаточности придется забыть. Свободная торговля дает парадоксальные результаты: ускоряет экономический рост – в большинстве стран однобокий – и в то же время уничтожает рабочие места, плодит безработицу. Она заставляет правительства жертвовать социальным обеспечением ради конкурентоспособности, что подрывает стабильность в государстве. Благосостояние в мире ныне измеряется уже не столько душевым доходом, но во все большей мере количеством вновь созданных рабочих мест.

В заключение отметим, что вопрос о правилах международной торговли не закрыт, ВТО терпит от правительств и антиглобалистов одно поражение за другим. Эта организация будет тоже перестраиваться. Уже по этой причине не следует спешить со вступлением в ВТО. Необходимо все тщательно и детально изучить. Для этого следует создать и заставить напряженно работать межведомственные рабочие группы, по крайней мере, по четырем направлениям внешнеэкономических связей: по торговле, по услугам, по интеллектуальной собственности и по телекоммуникациям. Общественность страны должна следить за дискуссией экспертов и за ходом переговоров о вступлении в ВТО. Если где и нужна полная гласность, так это в этом вопросе, судьбоносном для нынешнего и будущих поколений граждан России.

Спекулятивный рай

На развалинах СССР восторжествовал дикий капитализм. Просторы СНГ стали вновь диким полем, и, как писал русский поэт Н. Рубцов, в его “леса и долы опять нагрянули они, иных времен татары и монголы”. Хищничество олигархов и их обслуги очевидно. Обществу ясно, что реформы плодят мошенников и спекулянтов, стимулируют не производство, а его развал. Часто высказывается мнение, что это, мол, временное явление, неизбежное в переходный период от тоталитаризма, и что бандиты и спекулянты угомонятся, вернутся в сферу производства и “облагородятся”.

Однако, наблюдая, что происходит в остальном “цивилизованном мире”, с полным основанием можно утверждать: спекулятивный и криминальный бизнес в России – это вирус, занесенный с мирового рынка. Просто на российской почве, долго охраняемой авторитарным режимом и лишенной иммунитета, он развился в эпидемию, которая грозит убить страну и народ. Важно понять, что та же болезнь развивается во всем мире, и в первую очередь – в цитадели планетарной финансовой империи, в США. Ее заметили давно. В начале ХХ века писали, например, о нарастающем паразитизме, о загнивании, о рантье. В будущей экономической науке – в экономии в широком смысле, необходимо поэтому будет вводить новый показатель ее здоровья: степень свободы от паразитизма наряду с показателями отношения к природе и биосфере в целом, включая человека.

Дело, однако, не только в экономической науке, но и в объективном ходе процесса глобализации. Под влиянием научного и технического прогресса, новых открытий в системах коммуникаций и информатике финансы оказались в особенно благоприятном положении. Финансы обособляются. Они не только становятся независимыми от сферы производства, но навязывают свою волю и логику развития всему экономическому организму планеты. И даже общественной жизни народов! В результате нарастает открытый и скрытый паразитизм. Финансист К. Гольдфингер резюмировал новейшее явление так: “Финансы теперь сводятся к информации. Новые деньги – это информационные деньги” [12] 1212
  #_ftn12


[Закрыть] . Наступила эпоха гипертрофии финансов. Финансовые империи оторваны от производства реальных материальных ценностей. Очевидна поэтому иллюзорность суверенитетов, демократий, погони за иностранными инвестициями. Политики в странах СНГ часто живут в нереальном мире.

Вернемся, однако, к гипертрофии финансов. Д. М. Кейнс считал опасным, если финансовые потоки сравняются со стоимостью обмена реальными товарами и услугами. В его время соотношение было таковым: 90% – товары и услуги и 10% – потоки капиталов. Буквально за четверть века финансовая сфера воспалилась и превратилась в летучие геофинансы. Это создает нестабильность в самих основах мирового хозяйства. Деньги и целые состояния стало легче делать из воздуха в виртуальном мире, посредством нематериальных и непроизводственных операций, сидя за компьютером и спекулируя, чем в реальном производстве товаров и услуг. Спекулянты повсеместно, а не только в России, берут верх над “старомодными” производственниками. Производственные компании, чтобы выжить, создают особые службы для спекуляции на денежном рынке. Одна холдинговая компания как-то сообщила, что имеет 200 биржевых маклеров, которые приносят доход, равный прибыли, создаваемой 15 тысячами производственников. Это показатель тирании финансовых спекулянтов. В такой обстановке, конечно, бессмысленно говорить об экономической эффективности.