Текст книги "Шумиха! Катящиеся бутлеги (ЛП)"

Автор книги: Нарита Рёго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 11 страниц)

День первый

Ноябрь 1930 года. Нью-Йорк.

Прозрачное, как горный хрусталь небо. Ясное солнце заливает улицы светом.

Теснятся, точно хотят заполонить собой весь город, здания из красного и желтого кирпича. Но прохожие не чувствуют на себе их гнета.

Их больше беспокоят появившиеся в последние годы на дорогах автомобили.

Сейчас время «сухого закона». Эта страна, внутри которой переплетаются черты самых разных эпох, избрала для себя построение «непьющего общества». Но привело это лишь к стремительному росту интереса к алкоголю, и даже те, кто раньше не употреблял спиртное, теперь потянулись в подпольные бары… Другими словами, введение закона привело к весьма ироничному результату, а именно – к увеличению числа преступников.

На упаковках виноградного сока, стоящих в витринах магазинов, можно прочитать следующее предупреждение: «Со временем сок начинает бродить и превращается в вино. Пожалуйста, выпивайте заранее».

Этот виноградный сок буквально смели с полок. Такое вот время.

Эпоха Джаза подходит к своему завершению. Прошлый год ознаменовался в США началом Великой депрессии. Кажется, даже преобладающие на улицах постройки из красного кирпича потускнели.

Но никакой экономический спад не страшен хозяевам темной стороны города. Здесь здравствуют люди, объединенные общим названием «мафия», «поднявшиеся» на продажах запрещенного алкоголя.

Получается, что правительство, введя «сухой закон», по сути собственными руками подарило его нарушителям благодатную почву для расширения сферы влияния в обществе.

Аль Капоне, Лаки Лучано – самые знаменитые примеры из бесчисленного числа больших и маленьких легенд, что зародились в тот памятный 1930 год.

* * *

Легенда подобных им ребят всегда начинается в какой-нибудь подворотне.

– Подайте! Подайте на пропитание!

У черного входа банка, в узком проулке между жилыми высотками, рядом с мусорными баками ресторана… В принципе, место не имеет значения, главное, чтобы был плохо освещенный проход. И не важно, мало там людей ходит или много. Разумеется, время года и суток тоже ни на что не влияет.

– Пожалейте бедного раба Божьего! Даже капля доброты может спасти чью-то жизнь! – доносится из-за шляпного магазина голос попрошайки. Гремящий на всю подворотню, именно он, возможно, послужил началом всему.

Грязный оборванец средних лет милостыню добывал себе на пропитание. Не отставал от «жертвы» до самой улицы, лишь затем возвращался… и опять все по новой.

– Господь вам этого не забудет! Когда-нибудь он воздаст вам за щедрость…

– Мне вот интересно… – перебил привычный монолог голос.

Мужчина, заговоривший с попрошайкой… Хотя по возрасту его скорее стоило назвать юношей… Так вот, этот юноша вдруг остановился и повернулся лицом к бородатому оборванцу.

– Скажи, с чего ты вот так запросто поминаешь имя Господа?

Но манера речи этого юноши и то, как он держался, не соответствовали его возрасту. На лице непривыкшего к вопросам попрошайки отразилась растерянность.

– В смысле?

– Ты примерный христианин? Ты хоть раз в жизни посещал воскресную мессу? Совершал пожертвования церкви до того, как потерял работу? Знаешь, в чем состоят отличия католичества от протестантства? Если на все ответ «да», то что ты делаешь здесь, прося милостыню, прикрываясь Божьим именем? Ты должен был давно отправиться в церковь и помогать сестрам совершать службы, или искать должным образом работу, или вообще обозлиться на Господа, что тот довел тебя до такого состояния, и заделаться атеистом.

Подавленный тихой и долгой речью юноши, мужчина встрепенулся и вступил в спор, только когда он замолчал.

– А как же тогда те, кто делает пожертвования церкви? Тоже ведь прикрываются Божьим именем, хотя они как раз купаются в его благодати!

– А ты, смотрю, только о личной благодати и думаешь… Неудивительно, что Бог оставил такого самовлюбленного эгоиста. Тебя ж наверняка в эту подворотню тоже кризис привел, но, по сравнению с тобой, те ребята, что толпятся на улицах с транспарантами «Дайте работу», ведут куда более достойную жизнь.

Попрошайка хотел возразить, но ничего путного не шло на ум. А юноша тем временем продолжал надменную лекцию.

– Начнем с того, что попрошайничество – тоже искусство. Есть и такие, у кого вроде и денег хватает, а они все равно одеваются в лохмотья и встают на перекрестках. Не говоря уже о тех, кто специально ломают себе руки или зубы и устраивают целое представление, да такое, что прохожие рыдают пуще самих попрошаек. На их фоне ты еще совсем новичок.

Договорив, юноша слегка закатил глаза и достал из кармана кожаный кошелек.

– А? – изумился оборванец.

Исходя из содержания разговора, никакой милостыни ждать не приходилось, так зачем этот человек вынул кошелек?

– При обычных обстоятельствах я бы на такого новичка, как ты, и не посмотрел…

Он достал из кошелька монету, но взгляд попрошайки приковал к себе отсек с толстой пачкой бумажных денег. В нынешнее кризисное время такая сумма, да еще в руках какого-то паренька, была совершенно невообразимой. Точнее, она и для большинства добропорядочных взрослых была недостижимой… Вот сколько денег было в том кошельке.

– Но сегодня для меня особый день, и настроение у меня превосходное. Считай, тебе повезло, что попросил милостыню именно у меня.

После недолгой паузы попрошайка расплылся в счастливой улыбке:

– О-о, о-о-о, спасибо огромное, мистер! Я до конца жизни не забуду вашей доброты!

– Обойдусь как-нибудь. Бери давай, – поторопил оборванца юноша, поднося к его раскрытой ладони монету.

– Да пошлет Господь вам счастье за это!

– Говорю же, хватит ударяться в религию, когда тебе это выгодно…

– Вспомнил! Я же утром цветов нарвал. Пожалуйста, примите их в качестве моей благодарности за вашу щедрость! – затараторил вдруг попрошайка и, так и не взяв монеты, принялся разворачивать грязный бумажный пакет, который все это время держал в руке.

– Они у тебя наверняка уже завяли.

– Что вы, что вы! Уверен, Господь сохранил их свежими и прекрасными…

Не переставая улыбаться, попрошайка заглянул в пакет. И тут…

Случилась трагедия.

Маленькая, но беспощадная трагедия для верхней стенки одного бедного бумажного пакета.

Из него, безжалостно разрывая тонкую преграду, вылетел тускло поблескивающий нож Боуи.

Бородач-попрошайка что-то кричит. Так и не снимая с лица улыбки.

Возбуждение не дает оборваться этому нечленораздельному вою…

Пока его не сменяет вопль боли и удивления.

– Га-а-а-агха-а… А-а!

Нож еще только летел к животу юноши, когда тот ловко отвел держащую его руку, одновременно слегка развернувшись корпусом. Лезвие рассекло воздух, не задев и бока. А в следующий миг юноша схватил запястье бородача и вывернул ему руку за спину.

На все про все ушли считанные мгновения. Попрошайка только и успел, что повысить голос до визга.

– Вот так.

Мужчина ощутил, как его сгибает непреодолимая сила.

Нож со звоном упал на брусчатку, но юноша не обратил на это внимания.

Суставы вывернутой руки попрошайки отчетливо захрустели.

Но он заглушил этот звук своим же воплем.

– Уа… Уа-а-а-а-а-а-а! А-а, а, нет, не-е-е-ет, не на-а-ада-а-а-а-а-а!..

Убедившись, что напавший на него оборванец от боли ничего не соображает, юноша с силой пихнул его навстречу темно-красной кирпичной стене. Мужчина с глухим стуком бухнулся на колени, затем медленно повалился на землю и с протяжным стоном тяжело перевернулся на живот.

Присматривая за ним краем глаза, юноша собрал выпавшие из кошелька во время короткого столкновения монеты.

Затем подошел к неподвижному оборванцу…

– Вставай… Ну.

Колеблясь, тот все-таки взялся за протянутую руку, и юноша рывком поднял мужчину раза в два больше него самого, и толкнул его к стене.

– Зря ты обратился ко мне от имени Господа… К великому для тебя сожалению, я не из тех, кто подставляет вторую щеку, и не позволю себя пырнуть.

Попрошайка, тяжело дыша, молча проглотил насмешку, только глаза его бегали из стороны в сторону. Наверняка искал пути спасения.

– Бежать собрался? Не торопись ты так.

Юноша вытянул перед собой ладонь с собранными монетами. Оборванец изумленно вытаращился.

– Сказал же, считай, тебе повезло…

Юноша крепко сжал монеты в кулак.

– Вот и прими с благодарностью!..

Нельзя сказать, чтобы он сильно размахнулся. Тем не менее, силы удара его кулака хватило, чтобы выбить попрошайке передние зубы.

К боли во рту прибавилась боль в затылке, когда мужчина стукнулся им о кирпичную стену. Даже закричать не получилось… Шурх, – попрошайка заскользил спиной по стене и мешком повалился на землю.

В этот раз, похоже, он по-настоящему потерял сознание, потому что перевернуться больше не пытался.

Юноша медленно разжал кулак. Из него на окровавленное лицо мужчины западали монеты. Несколько угодило в приоткрытый рот. Звон ударяющегося о землю металла поглотила тяжелая атмосфера безлюдного переулка.

– М?

Посмотрев вбок, юноша заметил выроненный попрошайкой нож. Стандартная модель, не представляющая особой ценности.

«Выбросить его, что ли, в реку…»

Он быстро обернулся и убедился, что мужчина был действительно без сознания, но на всякий случай все-таки решил избавиться от оружия.

Но в миг, когда он потянулся за тускло поблескивающим дешевым ножом, его остановил резкий окрик.

– Фиро Проченцо! Руку убери!

Так и не дотронувшись до ножа, юноша… Фиро медленно отвел руку и посмотрел туда, откуда раздался голос, – в сторону залитого светом проспекта.

В нем темнел силуэт молодого, лет двадцати пяти, человека в черном пальто до колен, надетого поверх коричневого костюма.

– Еще не хватало, чтобы всякие тут улики лапали…

Не отводя от Фиро неприветливого взгляда, мужчина осторожно взял нож рукой в белой перчатке.

– Эдвард… Ты что тут делаешь?

– Ты мне тут не тыкай. Имей хоть каплю уважения к старшим… пацан. И вообще, если уж на то пошло, «младший инспектор Эдвард».

Мужчина в черном пальто… младший инспектор Эдвард Ной с надменной улыбкой неторопливо поднял правую руку.

В ту же секунду из-за его спины показались несколько мужчин… и принялись деловито «изымать улики»: порванный бумажный пакет, рассыпанные монеты, так и не пришедшего в себя глупца-попрошайку. На Фиро они даже не смотрели. Для этих верзил, а они все были на голову выше юноши, его будто не существовало.

– Эй-эй, смотрите, на пацана не наступите, а то еще раздавите ненароком.

Пропустив мимо ушей несмешную шутку начальства, мужчины молча продолжали выполнять свою работу.

– Эх, скучные вы.

– Объясни, наконец, Эд… Объясните, наконец, Эдвард, в чем дело. А то я чувствую себя идиотом, – не выдержав затянувшегося молчания, тихо попросил Фиро.

Мужчины, собрав все необходимые улики, также деловито удалились. Если что-то и напоминало о случившемся в подворотне, то лишь оставшиеся после попрошайки несколько капель крови на земле.

Эдвард, не то что не повернулся, даже не покосился в сторону Фиро.

– Ну да, ты не идиот. Ты просто выродок и отброс этого города.

– Тему не меняйте!.. – в голосе Фиро зазвенела злость.

Эдвард, точно в насмешку, улыбнулся и, закуривая сигарету, прислонился спиной к кирпичной стене.

– Да не хмурься ты так… Просто тот мужик, которого ты завалил… Он наш подозреваемый.

– В чем?

– В убийствах. Скорее всего, действовал по той же схеме, что и с тобой: притворялся попрошайкой в подворотне, заговаривал с прилично одетыми джентльменами и леди… а может, сначала убеждался, что у жертвы в кошельке достаточная для риска сумма, и лишь потом убивал ее спрятанным в бумажном пакете ножом… Примерно так. Хотя про пакет я сам только сейчас узнал.

– И вы позволяли ему оставаться на свободе?

– У нас были свидетели, но не хватало неопровержимых доказательств. Поэтому мы собирались подослать к нему переодетого полицейского, чтобы поймать на месте преступления.

Эдвард глубоко затянулся.

– А тут появился я.

– Ну да. Хотя, признаюсь, любого другого мы бы не стали подвергать опасности.

– То есть вы наблюдали за всем с самого начала. Оригинальное у вас хобби. Человека едва не прирезали, а для вас это так, что-то вроде матча по боксу. Наверное, еще и попкорном хрустели?

– Именно поэтому я спишу твои действия на необходимую оборону.

– Сейчас зарыдаю от благодарности.

– Хотя по мне было бы неплохо, если бы он тебя таки прирезал… Мда, ловко ты увернулся.

– Попрошайка в таком безлюдном месте у любого бы вызвал подозрение. Да еще этот его загадочный пакет… Повезло, что внутри был не пистолет.

– А что ж ты тогда просто не ушел?

Логичный вопрос.

– Настроение у меня сегодня такое. Подумал, вдруг он и правда обычный оборванец, дам ему денег… И вообще, вам-то к чему эти подробности?

– Я же сказал, преступник нападал только на тех, у кого в кошельке были деньги. Причем достаточно большая сумма, чтобы пойти на серьезный риск. Сначала убить человека, а потом еще и убежать же надо. Но откуда, спрашивается, у несовершеннолетнего пацана при себе такие деньжищи?

Судя по ехидному тону, он отлично знал, что у Фиро они могли быть.

– Думаете задержать меня по подозрению в неуплате налогов? – глаза юноши угрожающе сверкнули.

– Ха! Шутишь? Кто будет тратить время на такое ничтожество, как ты? Да стой ты даже во главе этой вашей организации, толку от такой мелочи, все равно рано или поздно ее поглотят. Если она еще и существует, то только потому, что на такую гадость и смотреть не хочется.

– Еще слово, и я приму это за оскорбление, – сказал, как обрубил, Фиро.

Юноша только задумался, как, наконец, избавиться от неприятной компании, когда вновь услышал свое имя, но на этот раз с противоположной от Эдварда стороны, произнесенное мягким, спокойным тоном.

– Фиро, вот ты где.

В проеме между переулком и проспектом, откуда до этого появился Эдвард, сейчас стоял приветливого вида высокий мужчина в очках. В льющемся со стороны широкой улицы свете его каштановые волосы отливали золотом. На взгляд постороннего, они с Эдвардом были примерно одного возраста, но при ближайшем знакомстве уверенность в этом пропадала, настолько размытое впечатление производил этот мужчина.

– Договорились встретиться в магазине, а тебя все нет и нет, я забеспокоился, вышел, и тут слышу твой голос. – Мужчина широко улыбнулся, будто с ним произошло нечто очень хорошее.

Одновременно с этим надменная ухмылка на лице Эдварда увяла.

– Ты…

– Майза! П-простите, пожалуйста, тут небольшая неприятность случилась…

С новоприбывшим Фиро вел себя совершенно иначе, чем с представителем закона,каковым являлся Эдвард. Он торопливо поправил воротник и вытянулся по струнке.

Сам Эдвард тем временем, скривившись, точно лимон проглотил, затушил об кирпич сигарету.

– Майза Аваро… Какая честь, контаюоло клана Мартиджо собственной персоной…

Вопреки взволнованному тону Эдварда, Майза продолжал обезоруживающе улыбаться:

– А вы… Ну надо же, сам младший инспектор Эдвард! Смотрю, вы и сегодня в прекрасном настроении?

Это могло бы быть воспринято как откровенное издевательство, учитывая хмурое выражение лица Эдварда, но инспектор не уловил в словах этого улыбчивого дружелюбного человека ни намека на иронию.

– Хм… Ну хотя бы один из вас двоих достаточно взрослый, чтобы здороваться должным образом.

– Нет-нет, я просто подумал, что едва ли мне еще выпадет шанс обратиться к вам как к «младшему инспектору».

– Что…

– Ведь со следующей недели вы вроде как станете «агентом».

Услышав это, младший инспектор широко раскрыл глаза и несколько раз беззвучно открыл и закрыл рот.

– Как… это же…

– Неужели я ошибся? А то прошел тут слушок…

Взгляд Эдварда затуманила ненависть. Он действительно со следующей недели должен был перейти в Бюро расследований (что через пять лет переименуют в Федеральное бюро расследований, сокращенно ФБР) в должности агента. Но об этом еще даже никто из близких и сослуживцев не знал, как… Как подобная информация оказывается в руках тех, от кого ее прежде всего стараются скрыть?

Делая себе мысленную зарубку заняться выяснением источника утечки, молодой полицейский, пытаясь справиться с замешательством, вновь перевел взгляд на Фиро.

– Как бы то ни было, Фиро, заруби себе на носу: никакими подачками милостыни ты уже не отмоешься. У тебя два пути: либо завязывай со всем этим и вали из города, либо готовься сесть в тюрьму.

Фиро, не ожидавший, что его опять вернут в разговор, на секунду растерялся, а затем раздраженно ответил:

– Да мне плевать. Воспринимайте это как хотите, мой личный выпендреж или желание потешить самолюбие, но тем, кто принимает от меня деньги, нет до этого никакого дела. Кого вообще волнует, как и где я их зарабатываю?

– Не думай, что все обрадуются грязным деньгам.

– Ну что мне сказать, как здорово, что существуют благотворительные фонды, уж у них точно не докопаешься, откуда они деньги получают, – фыркнул Фиро, по сути не став спорить с той частью, что была про «грязные». – Хотя обычно мне вся эта благотворительность в принципе до лампочки.

– Опять ты об этом… Так что у вас сегодня намечается?

Но тут вмешался Майза, и вопрос Эдварда повис в воздухе.

– Фиро, нам пора. Вы не против, господин младший инспектор?

– А… Нет…

– Ой… Простите, Майза. Идемте.

Глядя в спины этим двоим, молодой полицейский подумал: «Подающий надежды молодой член организации и один из руководства… Особый день…»

Вспомнив кое о чем, он крикнул вслед юноше:

– Фиро, ты же не!..

Юноша остановился. Но не повернулся, остался стоять лицом к проспекту.

– Ты же не… Тебя что, повысят? Тебя, щенка?! – хмурясь и, точно не веря самому себе, спросил Эдвард.

Он тоже давно жил в этом городе и не мог не признать, что Фиро у себя в «семье» считался талантливым и перспективным, но для включения в ряды руководства он был еще слишком молод. Всего восемнадцать с половиной, а выглядит года на три-четыре моложе, куда такому юнцу до руководящей должности пусть мелкой, но все-таки преступной… да даже и законопослушной организации?!

Но ему приходилось слышать об особой церемонии посвящения, и что это значит, когда кто-то из руководства назначает встречу в шляпном магазине… В этот «особый день» приглашенный непременно придет в шляпный или, в крайнем случае, магазин одежды. Но полиция, даже зная об этом, ничего не могла предпринять, потому что у них не было достоверных доказательств, кто именно входил в руководство «семьи».

– Скажи… это правда?

Юноша ничего не ответил. Но и возражать не стал. Все так же молча пошел дальше.

Эдвард посчитал это за подтверждение. Скривив лицо в вымученной улыбке, будто он в баре и ему рассказывают откровенно фантастическую байку, он торопливо заговорил, не в силах сдержаться:

– Серьезно? Ты правда войдешь в руководство? Ты? Такой сопляк? Да ты шутишь! Эй-ей, скажи скорее, что это не так, а то я ж со смеху умру. Это что получается, у твоей «семьи» так плохо с кадрами?

Двое молодых мужчин, никак не реагируя, удалялись, а Эдвард все не унимался.

– Или тут в чем-то другом дело? Ты у нас смазливый… Боюсь представить, со сколькими из руководства надо переспать, чтобы так высоко взлететь.

Топот ног стих.

Фиро, решив немного припугнуть полицейского, собрался выхватить спрятанный за поясом нож, но Майза его опередил.

– Господин младший инспектор.

Он продолжал улыбаться, но тон, которым он обратился к полицейскому, был холоден.

– Еще слово, и я восприму это как оскорбление всей нашей организации.

Ухмылку Эдварда точно заморозило. Язвительный поток оборвался на полуслове.

Все та же открытая улыбка, все то же нейтральное построение фраз.

Но бедняга полицейский понял.

«Мне конец».

Произнеси он хоть еще слово насчет их «семьи» или Фиро, и стоящий перед ним человек его убьет. Так подсказывал ему звенящий в голосе этого мужчины лед.

Он уже испытывал нечто подобное. В тот день, когда ему довелось краем глаза наблюдать нечто совершенно невообразимое… Тот же ужас от прикосновения к чему-то неизвестному и чужеродному.

Эдвард захлопнул рот и почувствовал, как по лицу покатил пот, но тут Майза положил руку на плечо Фиро и продолжил:

– Возможно, нас действительно легко поглотить… – Он выдержал секундную паузу. – Но и забывать о том, что так и отравиться недолго, не стоит.

«Подонок, так и знал, что он подслушивал!» – подумал Эдвард, но промолчал. У него уже и спина успела взмокнуть.

Майза же как ни в чем не бывало похлопал пару раз по плечу Фиро, который продолжал буравить тяжелым взглядом младшего инспектора, отвернулся и пошел в сторону проспекта. Фиро, точно следуя немому указанию, двинулся за ним.

– Н-ничего… Вы еще посмотрите… Пусть меня убьют, но я буду бороться с вами, мафия!.. Когда-нибудь… я от вас всех избавлюсь!.. Вот увидите! – с трудом собравшись с силами, запинаясь, но все же закричал полицейский в удаляющиеся спины.

– Вот только мы не мафия, – даже не потрудившись оглянуться и ограничившись легким взмахом руки, отозвался Майза. И добавил, прежде чем скрыться вместе с Фиро среди пешеходов. – Мы каморра.

Кулаки оставшегося в одиночестве в подворотне полицейского крупно дрожали.

– Э-эм… Господин младший инспектор, пора в отделение… – подошел к нему один из криминалистов, собиравших улики.

– И где вас все это время черти носили?

– Так мы… Ждали вас в машине. Но вы все не шли и не шли…

– Не ври! Испугались этого контаюоло, вот и носа не показывали, так же?!

– Ч-что вы, мы вовсе… – криминалист резко побледнел, что подтвердило догадку младшего инспектора.

– И вы называете себя полицейскими?! Забыли, в чем заключаются наши служебные обязанности?! Защищать закон и обеспечивать безопасность граждан! А вы хвосты поджали перед тем, кто угрожает и тому, и другому! – Он несколько раз с остервенением ударил ногой в почти новенькой кожаной туфле по кирпичной стене.

Ярость подогревало понимание, что эти слова относились и к нему самому.

– Майза Аваро… Фиро Проченцо… Вы меня давно бесите, но, клянусь, когда-нибудь я обязательно вас уничтожу!

– Вы прямо как герой романа про мафию говорите, – желая успокоить разбушевавшееся начальство, пошутил криминалист и немедленно об этом пожалел.

Эдвард со всей силы пнул его окончательно испорченной туфлей в голень.

* * *

– Слышали, он от нас всех избавится?

– Жуть как страшно. Подобные ему люди крепко держат свое слово. С другой стороны, в случае с полицейскими это прибавляет им доверия.

Фиро и Майза переглянулись и усмехнулись.

– Нам-то что от доверия полицейским?

Покинув подворотню, эти двое двинулись в сторону Манхэттенского моста по улице, отделявшей Маленькую Италию от Чайна-тауна. Посчитав случившееся позади шляпного магазина за нехороший знак, они передумали совершать там покупку.

– Раз уж все равно решили пройтись, знаю я одно подходящее местечко.

Как и предупреждал Майза, прогулка их затянулась почти на целый час.

– Нравятся мне все-таки мюзиклы… Интересно, чем зарабатывает себе на жизнь та Добрая Волшебница из «Удивительного волшебника из страны Оз».

Мужчина по имени Майза действительно не похож на каморриста.

Он никогда не ввязывается в драки, не повышает голоса, всегда улыбается и со всеми вежливо говорит. Можно подумать, что в нем нет ни одной черты, присущей жителям криминальных районов. И ладно, если бы это была маска для посторонних, но он точно так же ведет себя и на собраниях «семьи», и раздавая указания подчиненным.

Распространено мнение, что каморра жестче мафии, но в Майзе не чувствуется ни намека на знаменитую каморристскую безжалостность.

Считается, должность контаюоло он получил за свою начитанность и талант к счету, но, спрашивается, как такой человек, в принципе попал в ряды этой организации? По крайней мере для Фиро это оставалось загадкой.

Кое-кто из ребят ниже рангом даже не стесняются называть его «трусом» и «счетами с белым флагом». Фиро, лично ничего не имея против Майзы, обычно в такие моменты вступается за него, хотя и не может не признать, что достойных аргументов в его защиту не имеет.

– Ага, вон он. Хорошо знакомый магазинчик.

Это была старая шляпная лавка посреди широкого проспекта, откуда уже был виден Манхэттенский мост.

Когда они зашли внутрь, хозяин лавки посмотрел на них, но даже не подумал поприветствовать. Для магазина на проспекте обслуживающий сервис явно оставлял желать лучшего, но разнообразие товаров все перекрывало. А узрев количество представленных в продаже головных уборов и ремней, Фиро удивленно присвистнул:

– Ничего себе…

Все стены закрывали полки со шляпами. Точнее будет сказать, шляп было так много, что можно было засомневаться, а есть ли за ними на самом деле стены. Но не только у стен,.. самые разные головные уборы ровными рядами теснились на стеллажах посреди магазина, а стены вокруг кассы были так плотно завешаны ремнями, что они могли сойти за обои.

– Да уж, сам, как ни зайду, всякий раз поражаюсь… Уверен, где-то здесь ждет шляпа, которая подойдет тебе идеально. Но заранее прошу прощения, если на ее поиски уйдет время.

– Что вы! Я подожду, сколько будет нужно!

Фиро коротко кивнул и принялся рассматривать шляпные развалы.

Обычно каморрист не знает о грядущем повышении в руководство своей организации до самого события. Но в их «семье» существовала иная традиция. Согласно ей, человеку сообщали о повышении за день до «церемонии», а утром перед ней он отправлялся в шляпный магазин вместе с кем-нибудь из руководства. Тот должен был выбрать, по его мнению, наиболее подходящую шляпу для будущего товарища по рангу.

Особого смысла в этом не было. Просто когда нынешний босс, Морса Мартиджо, основал в Нью-Йорке свою «семью», он подарил всем первым членам организации по шляпе. С тех пор и повелось.

Но для Фиро посещение лавки ознаменовало первый этап важнейшей церемонии, которую он так долго ждал, и в магазин он зашел в состоянии легкого трепета и возбуждения.

Пока Майза выбирал шляпу, воспоминания о недавнем нападении и злом младшем инспекторе окончательно выветрились из головы Фиро. Его переполняло волнение и предвкушение грядущего вечера.

– Как тебе эта?

На голову Фиро опустилась шляпа.

Светло-зеленая федора. В падающем из открытой входной двери солнечном свете материал слабо поблескивал. Неяркий цвет гармонично сочетался с бледной кожей юноши и очень ему шел. Фиро крутанулся на месте, желая увидеть, как шляпа будет смотреться в тени, и с удивлением обнаружил, что без прямого освещения цвет ткани резко потемнел… Контраст между головным убором и лицом производил сильное впечатление.

– Ух ты… мне нравится, Майза! Подходит просто идеально!

Эти слова не были проявлением вежливости по отношению к контаюоло, они шли от самого сердца. В большом зеркале магазина стоял будто совершенно другой человек. Эх, подобрать бы теперь пальто в цвет… Внимание, наверное, буду привлекать, но и что с того!

Разглядывая собственное отражение, юноша радостно улыбнулся. Сейчас бы никто не смог узнать в нем того хладнокровного парня, что еще совсем недавно насмехался над попрошайкой и без всякого сожаления ударил того кулаком в лицо.

Он впервые так улыбнулся с того самого дня, когда босс принял его в «семью».

Продавец не произнес ни слова даже во время покупки. Молча положил шляпу в пакет, молча выставил счет и так же молча взял деньги и отсчитал сдачу. Даже на короткое приветствие Майзы лишь глянул исподлобья.

Но каморристы не обиделись. Обсуждая предполагаемое меню вечеринки после церемонии и договариваясь по дороге назад зайти и купить выпивку в «спикизи» (подпольном баре), они вышли из лавки.

А им навстречу внутрь магазина шагнули молодой мужчина и девушка.

Мужчина ростом был еще выше Майзы и едва не ударился на входе об притолоку. Девушка была чуть ниже Фиро, на запястьях у нее переливались драгоценными камнями браслеты, а на пальцах сверкали серебряные кольца.

Оба были одеты не ко времени и не к месту: на мужчине был смокинг без бабочки и черные кожаные перчатки, на девушке – черное платье с ярко-красным поясом и ремешками на руках. Для женщин этого времени наряд весьма необычный, напоминающий костюмы ведьм из мюзиклов.

Другими словами, эти двое сильно выделялись на фоне остальных прохожих.

– О, прошу прощения, – извинился Майза, задев плечом мужчину.

– Эй-ей, поосторожнее.

– Поосторожнее! – добавила с точно такой же интонацией следовавшая за ним спутница.

Казалось бы, какое ему дело, но Фиро, глядя на эту точно сбежавшую с Бродвея парочку, все равно невольно подумал:

«Обоим около двадцати… И откуда в наше тяжелое время еще берутся такие мажоры?»

Очень удобно не вспоминая о собственном туго набитом кошельке, он вышел из магазина.

Шляпная лавка после ухода Фиро и Майзы. Мужчина в смокинге – Айзек Диан – обратился к стоящей рядом девушке – Мирии Харвент.

– Значит так, Мирия… Еще раз на всякий случай предупреждаю, внимания не привлекать!

– Я помню! Вести себя тише воды и ниже травы, да?

– Именно. Хорошо, что ты это понимаешь.

Обменявшись совершенно бессмысленными, учитывая их наряды, фразами, парочка оглядела забитое головными уборами всех мастей помещение магазина. В правой руке мужчина держал большую дорожную сумку, хотя его костюм никак не подходил для путешествий.

– Ничего себе, прямо засмотрись-пересмотрись!

– Скупить – не перескупить!

– Со столькими шляпами и весь мир захватить можно! – своеобразным способом высказав восхищение ассортиментом, мужчина взял первую попавшуюся под руку шляпу и закрутил ее на пальце.

– На чем остановимся? – спросила Мирия.

– Ну, поначалу пойдет что-нибудь скромненькое… Или лучше будет ошеломить чем-нибудь необычным?

Чем глубже они заходили в магазин, тем оригинальнее становились выставленные на продажу головные уборы.

Здесь лежали соломенные шляпы, и это несмотря на приближающуюся зиму, индейские головные уборы с перьями и даже высокие черные шапки Королевской гвардии Великобритании.

– А их можно вот так продавать? – с сомнением протянул Айзек, взяв в руки полицейский шлем.

Мирия тем временем успела нацепить на голову военную каску, резко повысив уровень своего образа от «просто необычного» до «откровенно безумного».

– Ух ты, смотри туда!

На верхней полке сверкал странного вида товар: полусферическая металлическая шапка с прикрывающим заднюю часть головы и уши назатыльником из чего-то, похожего на жесткую ткань, все это было прошито золотой нитью, а на лбу пускали золотые блики…

– Этим предполагается в лоб врага бить? Больно, наверное.

…два соединенных буквой «V» необычной формы лезвия.

Под этим удивительным головным убором лежала бумажка с надписью «Japan».

– Ага… Наверное, это такая японская корона.

– Наверняка! Не зря же так блестит!

На полке ниже «короны» были выложены африканская маска, вязаная шапка-маска с разрезами, какие надевают грабители, и прочие не внушающие ни малейшего доверия товары.

– Как-то уж слишком необычно, не находишь?