Текст книги "Шумиха! Катящиеся бутлеги (ЛП)"

Автор книги: Нарита Рёго

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Посматривая краем глаза на окончательно сбитых с толку полицейских, Айзек и Мирия продолжали свой бег к вокзалу. Первое правило любого грабителя – избавиться от краденого! Все об этом знают, поэтому оно и работает… непонятно, с чего Айзеку пришло это в голову, но для них оно и правда сработало.

Единственной проблемой стало то, что пока они добрались до вокзала, большая часть их накоплений (девяносто девять процентов которых составляло наследство семьи Дженоардов) оказалось выброшено в буквальном смысле на ветер.

Хотя эти двое были не из тех, кто станет переживать по такому поводу.

– Ну что… Куда подадимся, Мирия?

– Куда угодно!

– Действительно… Как насчет прошвырнуться назад до Лос-Анджелеса и копнуть золотишка?

– Золотая лихорадка, да? Но это уже будет не грабеж… Закругляемся?

– А-а… Нет, тут это, ну… Переходим на новый всепланетный уровень! Будем красть у самой Земли!

– Прико-ольно!

В потоке привычных глупостей промелькнула нотка сожаления.

– А с Эннис и остальными мы так и не попрощались…

– И не говори…

На входе в вокзал двое грабителей еще раз обернулись.

Глядя на кипящий жизнью город, Айзек пробормотал:

– Весело здесь было.

– Так весело!

– Приедем еще раз, повидаться с Эннис?

– Обязательно!

Айзек достал из сумки последнюю пачку денег и уже двинулся внутрь, чтобы купить билеты до Калифорнии, но вдруг остановился.

– Вот и все, что осталось.

– Угу… Но зато мы все раздали! Сделали хорошее дело! Я уверена!

– Да… Да, ты права. Думаю, и почивший старик Дженоард тоже радуется!

– И умершие дети!

– Значит, и наследники Дженоарда тоже должны стать счастливыми!

– Конечно! Им же не нужно было спорить из-за наследства, наверняка они уже живут душа в душу!

Разве что-то в этом мире сможет вытащить эту парочку из пучины их богатой фантазии?

На этом участие этих двух почетных гостей в грандиозной шумихе на подмостках Нью-Йорка подошло к концу.

Перед тем как сесть в поезд, они заметили табличку с надписью «Добро пожаловать в Нью-Йорк!».

Айзек решил оставить на ней напоминание об их прощании с этим городом – пририсовал над яблоком, символом Нью-Йорка, огромные зубы.

* * *

Даллас Дженоард очнулся в темном помещении, похожем на склад.

– Вы проснулись?

Перед ним стояли трое, которых он, как очень хорошо помнил, пристрелил.

Сам же он сидел со связанными руками и ногами внутри металлической бочки, так что на свободе оставалась одна голова. Он боязливо огляделся и увидел двух своих приятелей в точно таком же безнадежном положении.

– Здесь у нас что-то вроде дачи… А то вокруг дома и офиса полицейские снуют…

– К-как… Почему вы живы?!

Лак ответил за всех братьев.

– Это интересный вопрос. Мы сейчас созвонились с Фиро, он много чего нам рассказал… Но вам мы отвечать не обязаны, поэтому удачи ломать голову до скончания жизни.

Братья были на той судьбоносной вечеринке и вместе со всеми подняли бокалы с эликсиром бессмертия. Разумеется, Даллас и его приятели об этом не подозревали.

Прежде чем Даллас успел сказать что-то еще, Кит подошел к его бочке и что-то в нее бросил.

Колоду карт.

Даллас недоуменно на него воззрился.

– Кит у нас добряк… Подумал, наверно, вы там на дне моря, пока сдохните от старости, заскучаете.

Когда до троих приятелей дошел смысл этих слов, они оцепенели от дикого ужаса.

Пятьдесят два джокера, рассыпанные внутри бочки, презрительно хохотали над ожидавшей Далласа судьбой.

– Подумать только, топиться подряд лет семьдесят… Это же мировой рекорд! Жаль только, его никто не зафиксирует…

– Я б вас с удовольствием сам уделал, но раз вы от кулаков и пуль только почешетесь, делать нечего… Точно, может, вам еще радио подкинуть от скуки? – с неприкрытым весельем в голосе добавил Берга.

– Ха-ха-ха, батарейки же выдохнутся!

– Ну да, ну да… Тогда, может, шахматы?

– Шахматная доска всплывет… Как насчет романа Конан Дойла?

– Страницы же промокнут!

– Ха-ха-ха-ха-ха!

– Гха-ха-ха-ха-ха-ха!

– Хех.

Отсмеявшись, трое братьев одновременно посмотрели Далласу в глаза.

Под их ледяными взглядами у него невольно навернулись слезы.

– Так на чем вы остановились? – хором спросили Гандоры.

* * *

Подвал, где собираются участники.

Старики к ночи вернулись, но Силарда там не оказалось… Вместо него их ждала полицейская засада из человек пяти-шести, в число которых входили Эдвард и Билл с Дональдом.

– Что… Вы кто такие?!

– А-а… Мы из полиции, – в ответ на возмущение стариков коротко пояснил Билл. – А-а… Мы прибыли сюда по подозрению в нарушении Восемнадцатой поправки.

– На… На каком основании?!

– Э-эм… Понимаете, на месте вчерашнего пожара было обнаружено это.

Он показал им закопченную бутылку, вне всяких сомнений, одну из тех, что должен был доставить Барнс.

– М-м… Как я понимаю, вы не имеете к этому никакого отношения… в таком случае.

Билл замахнулся, точно собирался разбить бутылку об пол. Старики разразились истеричными криками.

– Угу… Приятно иметь дело со столь искренней реакцией.

– Не увлекайся, Билл, – вмешался Дональд и продолжил за напарника. – Бюро расследований давно в курсе ваших с Силардом собраний, и что за эликсир вы пытались создать.

Старики начали встревожено переглядываться.

– Причем тут… Какое дело Бюро расследований до господина Силарда?..

– А-а… Понимаете, наш начальник тоже тот еще долгожитель… Если на то пошло, мы и прибыли в Нью-Йорк по его персональному поручению… Уничтожить этот самый эликсир.

– Девиз нашего Бюро – «Ни одно дело не оставлять нераскрытым», и, согласно нашему начальнику, это относится и к этому антинаучному делу двухсотлетней давности.

– Эй… Эй, Эдвард! – услышал младший инспектор собственное имя.

Первый в его личном листе нелюбимого руководства, начальник полицейского участка Вердо тоже оказался под каблуком у Силарда… С другой стороны, утешало то, что руки Силарда смогли дотянуться не так уж далеко.

– Эдвард! Сделай что-нибудь, останови их! С этим эликсиром весь мир будет нашим! Мы взойдем на следующую ступень эволюции! Ты ведь тоже наверняка этого хочешь?! Так… Эй, Эдвард! Скажи что-нибудь!

Раздражение оказалось таким сильным, что в какой-то момент его сменило ледяное спокойствие.

Даже улыбка на лице заиграла. Хотя нет, правильнее будет сказать, что Эдварду ничего не оставалось, кроме как улыбаться.

– Шеф… Если бы вы сказали что-нибудь вроде «мы избавим мир от болезней и несчастных случаев», тогда я, возможно, еще бы задумался… А так, признаться, вы меня жестоко разочаровали.

– Эд… Эдвард!

– Шеф… Выбирая между личным бессмертием и вечностью для своей страны, я выберу вечность для страны…

Эдвард забрал у Билла бутылку.

– А как служитель закона, я не дам уйти от ответственности тем, кто его нарушил.

И он без малейшего колебания швырнул бутылку в угол комнаты.

Стеклянный звон потонул в отчаянном вое стариков.

Кое-кто попытался слизать с пола разлитый эликсир, но Дональд, предполагая нечто подобное, бросил в лужу зажженную спичку.

Красиво вспыхнувший из-за содержащегося в нем спирта эликсир на краткий миг осветил искаженные в отчаянии морщинистые лица.

Один из полицейских, держащий в руке ведро, залил огонь водой, раз и навсегда смыв мечту о бессмертии. Эта сцена с разбиванием бутылки на глазах у стариков явно была спланирована заранее.

– А-а… Ну что ж… Трудитесь до самой смерти от старости, господа… Так, по крайней мере, у вас появится шанс, что ваше имя все-таки увековечат в истории этой страны. Прощайте… И да, Силард больше не вернется.

Оставив слишком занятых рыданиями и паданием в обморок, чтобы это заметить, стариков, полицейские покинули подвал.

Уже покачиваясь в автомобиле, за рулем которого сидел Дональд, Эдвард сердито процедил:

– Вы меня обманули.

Поначалу Эдвард не поверил в историю об эликсире бессмертия. Но увидев на месте пожара мышь… что продолжала жить, объятая пламенем, он не смог отвернуться от этой неприятной правды.

– А-а… Просим прощения.

– Но зачем вы мне все рассказали?

Ответ Дональда был краток.

– Наш начальник… Не глава Бюро расследований, но тоже не последний человек в иерархии… Он по достоинству оценил твою неподкупность, неприятие насилия и сильное чувство долга, пусть и в сочетании с нетерпимостью.

– Откуда ему обо мне…

– Ты же подавал прошение о переводе в Бюро? А мы очень тщательно изучаем кандидатов.

В салоне повисла пауза, которую нарушил Билл:

– Э-эм… Надеемся на дальнейшую совместную работу.

И оба агента многозначительно улыбнулись.

Эдвард, покачав головой, устало усмехнулся и ответил своим, вероятно, будущим коллегам:

– Но чтобы уже без обмана.

Вскоре после этих событий Эдвард официально станет агентом Бюро расследований, которое чуть позже получит новую аббревиатуру – ФБР. Правда, тогда он еще не будет в курсе, что Фиро и другие гангстеры стали бессмертными, но со временем, когда все откроется, у него появится любимая присказка: «Кое-кто прямо жаждет угодить на пожизненную вечность за решетку», – которую он будет с улыбкой говорить всякий раз, вспоминая о клане Мартиджо.

* * *

– Э-эх… – стоило Эдварду и остальным полицейским уйти, и у Майзы подкосились колени.

– Что с вами, Майза?!

– Как же так… что теперь делать…

Услышав от Фиро объяснение случившемуся, Майза ощутит страшный груз вины, который едва его не раздавил. Из-за него все члены дорогой ему «семьи» оказались вовлечены в круговорот бессмертия!

– Но… Так, погодите! Вы вообще о чем, Майза?

– Я обрек вас на муки вечной жизни…

– Еще раз, что вы такое несете?! Мы совсем не расстроились! Наоборот, это же круто, не умирать! Правильно я говорю? – в панике обернулся Фиро к стоящим рядом Рэнди и другим гангстерам.

– А? Ну, это, я не совсем понимаю, но да, круто!

– Очень круто! Выше нос, Майза!

Рэнди и Пеццо пустились в пляс. Они явно еще до конца не осознали, что с ними произошло. Как и другие члены руководства, которые, глядя на них, зашлись в хохоте.

– А еще, давайте мы боссу и Ягуруме ничего не скажем и будем подшучивать над ними в духе: «Вы так хорошо сохранились»?

Но с лица Майзы не сходило страдальческое выражение.

– Фиро… у тебя знания Силарда, ты должен понимать… Признаться честно, я ужасно устал… А теперь мне даже некому мстить за брата, Силарда больше нет, зачем вообще продолжать жить… Да, правильно… Фиро, погло…

Но Фиро с посерьезневшим лицом не дал ему договорить.

– Нет. И вообще… Если вас не станет, кто наши деньги будет считать? Вы что, хотите угробить нашу «семью»?

– Ах ты, черт, резонно… Нет, погоди, если ты меня поглотишь, ты получишь мои знания учета…

– Нет! Я глупый, так что, даже обретя знания, я быстро их забуду… Вот прямо сейчас я, например, уже в процессе забывания знаний Силарда.

– Значит, никак?

– Ну вы даете, Майза… Забыли закон каморры? Убивший члена «семьи», вне зависимости от причины, приговаривается к смерти. Пожалейте меня, умирать я пока не хочу.

– Что же это такое… И ведь не поспоришь… – улыбнулся Майза.

Фиро улыбнулся в ответ.

– Ну и, если на то пошло, мне без вас будет одиноко. Так что поживите еще, пожалуйста.

Это стало завершающей точкой, и они оба прыснули.

– Извините…

Они повернулись на голос и увидели девушку в черном брючном костюме.

– Почему… вы меня…

Первое, что сделал Фиро, получив знания Силарда, это вернул к жизни находящуюся на грани смерти Эннис, протянув вместо оборванных старым алхимиком межклеточных связей новые и перенастроив их на собственные бессмертные клетки. Если раньше Эннис, по ее собственным словам, была частью Силарда, то отныне ее вполне можно было считать частью Фиро.

– А! Точно! Прости, этот Эдвард свалился, как снег на голову, я все на свете забыл!

Эннис продолжала недоуменно на него смотреть.

– Меня зовут Фиро Проченцо. Я тебя разыскивал, потому что ты мне понравилась, а спас, потому что не успел кое-что у тебя спросить.

– Спросить?.. – растерянно повторила Эннис.

Фиро улыбнулся:

– Как твое имя?

– Что?.. – Эннис немного подумала и спросила. – Разве… его не было в знаниях Силарда?

Фиро решительно помотал головой и смущенно улыбнулся.

– Нет, я… Как бы… В общем… Хотел услышать его от тебя.

Последние слова вызвали бурный приступ восторга у окружавших их гангстеров. На возмущенный вопль Фиро: «Я же не в любви признался, что вы как маленькие!», – никто внимания уже не обратил. Начав с Рэнди и Пеццо, все руководство клана Мартиджо засвистело и заулюлюкало.

Прямо как в финальной сцене фильма со счастливым концом… все находящиеся там улыбались.

– Что тут был за переполох?

– Ничего особенного, священник с монахиней деньги разбрасывали, – почтительно ответил Ронни боссу, пока они шли по гудящему из-за голосов бесчисленных попрошаек проспекту.

– Даже так… Я-то думал, что священники наоборот, только принимают пожертвования от имени Господа, а поди же… Притом что сам этот их Господь и в минуты нужды собственных верующих не спасает… – холодно заметил Ягурума.

Морса укоризненно возразил:

– Ягурума… Не стоит недооценивать Господа. Если у него и есть недостаток, то это его страсть к причудам. И только она.

Высшее руководство «семьи» возвращалось с работы. Заметив необычное скопление полицейских в районе медовой лавки, они решили зайти через задний выход и наткнулись у него на оживленно галдящую компанию собственных подчиненных.

– В чем дело? Чего это они на улице торчат? – недоуменно склонил голову набок Ягурума.

Ронни с легким удивлением на лице всмотрелся в Фиро и остальных гангстеров.

– Я, конечно, заметил неладное во время вчерашнего тоста… Но вмешиваться не стал. Подумал, уж мы должны продержаться дольше… Так себе причина, но… Ну да ладно.

– М? Что ты там бормочешь?

– Да так… Смотрю, весело им.

– Ну так, хорошо быть молодым, – заметил босс клана Мартиджо, накупивший целую гору столового перца.

Ягурума и Ронни с улыбками кивнули.

Спиральная лестница судьбы обрушилась. Но если выглянуть из-под ее обломков…

Рядом окажется начало новой спирали.

И единственное ее отличие в том…

Что эта судьба будет длиться вечность.

Вот и все.

Эпилог 2

– И на этом… мой рассказ подошел к концу.

Человек передо мной хлопнул в ладоши, возвращая заслушавшегося меня назад в 2002 год.

– В моей истории не было чудовищ, грозивших уничтожить весь мир, принцесс, запертых в башнях, или сокровищ стоимостью со всю планету, но для нас это самая что ни на есть настоящая Легенда.

Я и не заметил, как время пролетело. Не мне судить, насколько его рассказ был правдив или лжив, но слушать было интересно. Но разве возможны такие серии совпадений?

– Ха-ха-ха, разве вся история нашего мира не построена на совпадениях?

Нельзя сказать, что я так уж хорошо его понял, но определенный резон в его словах был.

– Так вы поверили в этот совершенно абсурдный рассказ?

А в нем все неправда?

– Отнюдь.

Тогда почему бы и не поверить. Разве мне от этого что-то будет?

Может, ему понравился мой ответ, но он сказал: «Я угощаю», – и заказал десерт.

– Все-таки вы очень необычный человек. Я рад, что рассказал вам все это… Мало кто будет с такой же внимательностью слушать старые байки, как это делали вы…

Не думаю, что заслужил чем-то такую похвалу. Тем более что она отдавала легкой иронией.

Но… кто в этой истории был тем самым «глубоко и безнадежно одиноким и несчастным человеком»?

– Разумеется, Силард. Разве вам не показалось, что он был глубоко и безнадежно одинок и несчастен?

Силард…

А что потом случилось с другими героями? С той же парочкой грабителей?

– Вообще-то, они здесь.

Я перевел взгляд на молодого мужчину и девушку за соседним столиком, у которых с головой явно было не все в порядке. Все с ног до головы обернуты цепями с навешанными на них колокольчиками. Свобода самовыражения тоже должна иметь свои пределы!

Тут мое внимание привлекли сидящие в углу зала толстый и тонкий…

– Это Пеццо и Рэнди. Пеццо в последнее время постоянно бурчит, что де сколько ни пытайся похудеть, жир все равно сам собой восстанавливается, хотя это не мешает ему есть пять раз в день.

Я немного помолчал. А что тогда Фиро?

– Простите? – на лице моего собеседника появилось какое-то странное выражение. – Вот же я, перед вами… А-а, я ведь рассказывал о себе в третьем лице… Да-да, тогда понятно. Мы же так друг другу и не представились. Хотя обычно я предпочитаю не называть себя, сами понимаете, такая работа…

Ничего себе. Я был уверен, что передо мной Майза.

– Ах, Майза… Он научил меня всему, что должен знать контаюоло, а сам лет тридцать назад отправился в путешествие. Как я понял, на поиски своих старых товарищей-алхимиков, что успели разбрестись по всему свету… Но он уже скоро должен вернуться, по крайней мере, таков был уговор.

Вот оно что… Но мне Фиро представлялся совсем другим, о чем я так ему и сказал.

– Ну так с тех пор семьдесят лет прошло… Даже я за такое время научился себя вести… Вот очки стал носить, для образа, они без диоптрий. Как вам? – Фиро Проченцо довольно улыбнулся.

Похоже, он действительно счастлив. Я даже ему слегка позавидовал.

Кстати говоря, а как поживает Эннис?

– А-а, она моя жена.

А вот это уже достойный повод для жгучей зависти…

– Но… Тут такое дело… Э-эм… Будь это любовный роман, мы, наверное, прямо в тот финальный момент должны были влюбиться друг в друга без памяти… – смущенно продолжил Фиро. – Но, понимаете… Наше знакомство с Эннис случилось, когда она понятия не имела о таком чувстве, как любовь… И… Ну… Если кто и был влюблен, то лишь я один… Точнее сказать, я-то в нее с первого взгляда влюбился… – Он с легким сожалением улыбнулся. – В итоге, на то, чтобы сыграть свадьбу, потребовалось немало времени… Целых… пятьдесят лет…

Жуть. Это уже не застенчивость, а клиника…

И как они только не надоели друг другу за полувековые ухаживания? С другой стороны, это доказывает, насколько хорошо им вместе.

Нет, погодите… Эннис же является частью тела Фиро… Разве это не нарциссизм в определенной степени? Но эту дурацкую мысль я оставил при себе.

– С тех пор много чего произошло, но мы как-то со всем справились… Хотя после отмены «сухого закона» прибыль резко упала…

И он кратко обрисовал мне, как им пришлось искать новые источники дохода, как они пережили войну за территорию и прочие неприятные и тяжелые моменты.

Но главное, я понял, что сейчас все они были живы и счастливы. Казалось бы, совершенно посторонние мне люди, но я искренне за них радовался.

– А вы знаете, что Элиот Несс, знаменитый спецагент эпохи «сухого закона» и главный герой книги «Неприкасаемые», в конце жизни стал алкоголиком?.. Какая ирония, согласитесь?

На середине нашего оживленного разговора вернулся знакомый молодой мужчина. В руках его серебристо поблескивала сумка с фотоаппаратом! С возвращением, май кэмера!

– О, Ронни… Большое спасибо.

– Ерунда, я все равно был свободен… Без проблем. Но Бобби с его дружками, конечно, те еще болваны, нашли, на чьей территории безобразничать.

Ронни… Ах да, «секретарь» или как там его должность в «семье» называется…

– Ну да ладно. Как ты и просил, я им хорошенько задал жару и отпустил восвояси.

Значит, они все-таки не заодно. И вообще, откуда этот Ронни знает японский? Да еще настолько хорошо, что ему известно выражение «задать жару»?

– Я схожу, оценю содержимое этой сумки. Это не займет много времени, – с этими словами Фиро ушел вглубь ресторана и скрылся за дверью «Посторонним вход запрещен».

Прощай, май кэмера. Я только тогда вспомнил, что обещал заплатить одну десятую от ее стоимости.

Ронни смотрел на меня и ухмылялся.

Кстати говоря… В конце истории Фиро он предстал как тот самый Дьявол… Но даже если он наблюдает за бессмертными, чтобы узнать, какой конец они встретят, разве для этого обязательно вступать в преступное сообщество? Хотя, если он Дьявол, как-то перестаешь удивляться, что ему знакомо выражение «задать жару».

Я, ни о чем таком не думая, мысленно обратился к нему: «Если ты Дьявол – докажи!».

Следующие несколько минут выпали у меня из памяти. Но меня охватил глубокий, точно втравленный в мое сознание, страх перед Ронни. Я уже успел забыть, что это за чувство, после той встречи с медведем… Что, черт побери, он со мной сделал?

Глядя на обомлевшего меня, Ронни пробормотал:

– Вообще-то я не Дьявол… Всего лишь древний алхимик, узнавший слишком много…

Позже вернулся Фиро, и я, отдав ему триста долларов, получил назад свою сумку.

Но… Что бы он сделал, если бы я сбежал после того, как он воткнул себе нож в руку?

– В смысле? Разумеется, оставил бы вырученные за фотоаппарат деньги себе. Поэтому я и не представился в начале и вашего имени не спрашивал. Чтобы, в случае чего, на суде было чем апеллировать.

Ну здорово. Вот так взял и втоптал в грязь мое уже сформировавшееся мнение о них, как о «редко встречающихся, но все-таки хороших гангстерах»… Я впервые за время своего пребывания в этом городе в голос расхохотался.

– Ага, наконец-то вы улыбнулись! Японцы обычно улыбаются по поводу и без повода, а вы все время просидели с каменным выражением.

Его забыл спросить.

– Однако, забавно… Ваши слова про «уважение к старшим»… Эдвард… А потом и Пол при первой нашей встрече сказал мне то же самое… Пусть и другими словами, но я тогда подумал, все-таки яблочко от яблони недалеко падает. И ведь не скажи вы их, мне бы не пришло в голову вас пугать… А если бы не это ваше бесстрашие, я бы вряд ли решился рассказать вам о себе…

И это все? Вся причина, почему он поведал мне свою историю?

Услышав этот вопрос, он, точно колеблясь, отвел глаза, но затем улыбнулся и ответил:

– Признаться, в последнее время я… как-то все слабее ощущаю связь с миром. Все-таки живу намного, намного дольше кого бы то ни было еще… Наверное, мне хочется таким образом наладить контакты с как можно большим числом людей из внешнего мира. Особенно с такими как вы, не имеющими никакого отношения к криминалу… Просто чтобы кто-то знал, что такие, как мы, существуют… И моя излишняя откровенность сегодня, видимо, вызвана ничем иным, как желанием таким вот образом потешить собственное самолюбие.

– Как Майза вернется, я думаю сам съездить в Японию. Можно будет попросить вас в этом случае показать мне окрестности?

Не вопрос. Я написал для него на листочке свой адрес и телефон. А вот обратись ко мне с такой просьбой японец в Японии, я бы ни за что не дал свой номер… Думал я, счастливо прижимая к себе возвращенную сумку. Пусть я за нее и заплатил.

– Я напишу вам письмо, как соберусь.

Коротко попрощавшись, я вышел из ресторана. После всего случившегося расставание вышло до смешного быстрым и обыденным.

Впереди виднеется Манхэттенский мост. Какое-то время я шел ему навстречу, и тут мне на глаза попалась вывеска с большой шляпой. Наверное, именно здесь Майза купил Фиро федору.

Без всякой задней мысли захожу в магазин. Сплошь современные головные уборы, больше половины полок завалены банданами, бейсболками и прочими аксессуарами. Японского кабуто… нигде не обнаружилось.

За кассой стояла молодая женщина. О чем я только думал, тот молчаливый старик-продавец ведь не был бессмертным… Но мне почему-то вдруг стало ужасно грустно.

В этот миг стоящий рядом со мной высокий мужчина, на вид лет на десять старше Фиро, взял с полки бандану яркого светло-зеленого цвета.

– Майза Аваро, – вырвалось у меня прежде, чем я успел себя остановить.

Мужчина повернулся ко мне и что-то сказал, но, к сожалению, я в английском ни в зуб ногой.

Только и смог, что несколько раз повторить «сорри». Так он и ушел, недоумевающий.

Майза. Он вернулся. Я откуда-то знал. Это точно был Майза.

Сначала я, сам того не желая, выиграл главный приз в лотерее, затем меня ограбили не где-нибудь, а на подконтрольной клану Мартиджо территории… Из тридцати тысяч полицейских во всем Нью-Йорке меня выслушал именно Пол Ной… И, наконец, я умудрился ляпнуть ту же самую фразу, что когда-то произнес Ной-старший… Плюс моя невосприимчивость к страху… Это ж какая вероятность, чтобы все так сошлось?

Помнится, в начале этого дня я жаловался на судьбу… Но, возможно, на самом деле мне сегодня несказанно повезло.

Находиться в плену вечности. В плену нескончаемой спирали судьбы. Кто знает, может, и я сам, встретив Майзу и тем самым замкнув произошедшую со мной цепь «случайностей», тоже оказался заперт внутри нее.

Под эти размышления я незаметно для себя вернулся в аэропорт Нарита.

Лето 2002 года. Икэбукуро.

Душная, точно я в сауне, комната в три татами. Тоже, в определенном смысле, напоминает тюремную камеру.

Обливаясь потом, проверил привезенные для родственников и друзей сувениры… и фотоаппарат.

Внутри пластикового контейнера для фотопленки, который я в итоге так ни разу и не открыл…

Спасибо, что выслушали до конца.

…лежали написанная корявой хираганой записка и три бумажки по сто долларов.

Те самые, что я заплатил Фиро.

Он, конечно, пообещал приехать, но, чувствую, на паспортном контроле ему зададут немало вопросов из-за возраста.

Мне уже не терпится это увидеть.

Думая о всяких глупостях, я и сегодня жду международное письмо.