Текст книги "Любовь под дождем"

Автор книги: Нагиб Махфуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

XXXIII

С Хамедом, братом Салема Али, Алият познакомилась в доме Моны Захран, в Замалеке [12]12
  Замалек – аристократический район Каира.


[Закрыть]. Мона пригласила их с Санией поужинать. Хамед влюбился в Алият с первого взгляда. Он проводил ее и Санию до остановки автобуса и по дороге спросил Алият, где они могли бы увидеться еще раз, – он очень бы хотел продолжить знакомство.

Алият и Хамед встретились на площади Талаат-Харб. Он спросил, куда она хотела бы пойти. Алият назвала «Чайный домик» – ведь именно там Мона и Салем нашли свое счастье. Алият скоро заметила, что Хамед знает о ней очень много – видимо, информатором его была Мона. В разговоре выяснилось, что Хамед всего лишь мелкий чиновник в каком-то министерстве. Алият очень удивилась – слишком это не соответствовало тому впечатлению, которое он на нее произвел.

– А какой факультет ты окончил? – спросила она.

– Только среднюю школу, – с некоторым смущением ответил Хамед.

– Но ведь сразу видно, что ты образован и очень начитан.

– Это другое дело.

Он догадался, что Алият не терпится узнать, где же он столькому научился, и предупредил ее расспросы, сказав весело:

– Почти сразу после окончания школы я угодил в тюрьму!

– За что?

– По подозрению в причастности к деятельности коммунистов! – засмеялся Хамед.

Алият не спускала с него глаз, сгорая от любопытства.

– А ведь я вовсе не был коммунистом, когда меня арестовали, – продолжал Хамед.

– Подумать только!

– А ты знаешь, какая ты замечательная? – сказал Хамед и широко улыбнулся.

Алият привыкла к комплиментам, но они, как правило, относились к ее внешности.

– Да что ты!

– Едва я тебя увидел, как сразу же решил: мы должны быть вместе.

– Спасибо, – просто сказала Алият. – Но почему все-таки тебя обвинили в причастности к деятельности коммунистов?

– Я и сам не знаю.

– Вот уж никак не думала, что подобные обвинения могут бросаться с такой легкостью.

– В нашей жизни все возможно!

Ее глаза были полны негодования.

– Когда произошла революция, мне было восемь лет. Значит, я могу считать себя сыном революционной эпохи… Мона восхищается тобой. Она мне много о тебе рассказала. И о твоем брате-герое тоже…

– Он мужественно прокладывает себе путь в полном мраке.

– Судя по рассказам Моны, жена твоего брата тоже изумительная женщина.

– Любовь облагораживает человека.

– По-моему, истинное чувство всегда обладает такой властью.

– К сожалению, не всегда.

– Откуда такой пессимизм? Мне это не нравится!

– Ну хорошо, больше не буду.

Им подали чай.

– Тебя призывали в армию? – спросила Алият.

– Нет. Я почти слеп на левый глаз.

– У тебя болели глаза?

– Это случилось в тюрьме.

Алият помрачнела, но Хамед поспешил рассеять ее грусть.

– Я и одним глазом могу любоваться тобой!

– Но ты же не имел к коммунистам никакого отношения!

– Зато когда меня выпустили из тюрьмы, уже никто не сомневался, что уж теперь-то я действительно стал коммунистом!

Они рассмеялись. Как бы невзначай Хамед спросил:

– Ты куда предпочитаешь пойти: в кино или на танцы?

– Только не сегодня. Не сердись, хорошо?

XXXIV

Хусни Хигази не ждал этой гостьи. Он даже онемел от удивления. Но тотчас опомнился, заключил ее в объятья и повел в гостиную, приговаривая на ходу:

– Дорогая Самра Вагди! Как я счастлив, что снова вижу тебя!

Она выключила радио и насмешливо спросила:

– Слушал последние известия о воздушных налетах? Лучше приготовь мне твой знаменитый коктейль!

Он направился к бару, шутливо ее упрекнув:

– Наконец-то ты пришла ко мне одна!

– Не обольщайся. Я пришла не ради твоих прекрасных глаз, а по делу, – спокойно ответила Самра, беря у него бокал.

Она была среднего роста и гибка, как цирковая акробатка. Бело-розовое лицо еще сохраняло следы былой тонкой красоты, но правая щека казалась чуть воспаленной, в уголках рта собрались морщинки. Она сидела закинув ногу на ногу. Хусни стоял перед ней в почтительной позе.

– Я всегда бываю рад твоему приходу, Самра!

– Не лги. Ты радуешься птичкам, которых я с собой привожу.

– Но ты же знаешь, как глубоко я тебя уважаю.

– Нужно мне твое уважение!

– Подлинные чувства проявляются в трудные минуты жизни.

– Не напоминай мне о том, чего я не люблю вспоминать!

– Мы живем в век корысти! А ты можешь зарабатывать многие тысячи фунтов, но предпочитаешь щедро дарить удовольствия. Ты словно с луны свалилась.

– У меня собственный магазин, и я богата, – усмехнулась Самра.

– У тебя было много возможностей, которыми ты не разу не воспользовалась! Если бы ты захотела, то могла бы стать куда богаче.

Самра подошла к бару, наполнила свой бокал и опять села в кресло.

– Послушай, мой милый старый сластолюбец. Я пришла к тебе по делу.

– Все, что в моих силах! Может, хочешь посмотреть новый фильм?

– Мне нужна Алият, – спокойно сказала Самра, глядя прямо в глаза Хусни.

Он сделал вид, будто не может вспомнить, о ком идет речь. Но Самра не стала ждать.

– Та Алият, которой я по твоей просьбе помогла сделать аборт.

– А-а, эта Алият… Но я ее почти не знаю. Если она как-нибудь ко мне заглянет, я передам ей твою просьбу. Но может быть, ты объяснишь, зачем она тебе нужна?

– Ну скажем, я в нее влюбилась, – отрезала Самра.

– И рассчитываешь на взаимность? – не удержался Хусни.

– Все может быть.

– А нет у тебя новых девушек?..

– Хватит с тебя, старый развратник!

– Извини, дорогая, но ведь она была у тебя в руках.

– Как-то раз зашла в магазин, поблагодарить, и больше я ее не видела…

– Наверное, прячется от тебя.

– Как мне с ней связаться?

– Но я же сказал: если она придет ко мне, я передам, что ты хочешь ее видеть.

– Вот и вся твоя помощь?! – сердито воскликнула Самра. – Черствый эгоист! Ты привык брать, ничего не давая взамен! Ты не помнишь добра!

– А я-то хотел сосватать тебе хорошего человека.

– Ненавижу мужчин. Таких услуг мне не требуется.

Хусни Хигази задумался.

– Я знаю только, что она служит в министерстве социального обеспечения. Но понятия не имею, ни в каком отделе, ни где находится это министерство. Обычно новости о ней я узнаю от ее отца, официанта в кафе «Аль-Инширах» на улице шейха Камра.

– Я буду ждать твоего звонка, – закончила разговор Самра.

Они пристально посмотрели друг на друга. Улыбаясь во весь рот, Хусни Хигази сказал:

– Допей бокал, дорогая!

XXXV

Марзук Анвар все чаще и острее чувствовал, что его жизненный небосклон заволакивают черные тучи. Надер внутренне соглашалась с ним, хотя тщательно это скрывала. Ничто не утешало Марзука – ни любовь жены, ни комфорт, которым он был окружен. Чем нежнее была Надер, тем сдержаннее становился он, тем больше замыкался в себе. Понимая, что бесконечно так продолжаться не может, Марзук решил серьезно поговорить с женой.

– Сезон заключения контрактов кончается, а ты еще ни одного не подписала!

– Отдохну год! – небрежно бросила Надер.

– Так дальше жить нельзя!

– Почему? – возразила Надер.

«Нет, это не любовь, а борьба! Никто не сможет убедить меня, что любовь не используется как средство в жестокой борьбе за существование. Той, которая меня любила, больше нет», – угрюмо подумал Марзук. Он вновь попытался убедить жену:

– Откладывать решение больше нельзя. Ведь нам не на что будет жить.

– Ты слишком все усложняешь. Жизнь куда проще, чем ты думаешь.

– Прошу тебя больше не отказываться от контрактов.

– Даже если мне предложит сниматься Ахмед Радван?

– Даже тогда.

– Но я все равно потребую…

– Не нужно! – с горечью сказал Марзук.

– Ты согласишься на вторую роль?

– Лучше я поищу места.

– Выбрось это из головы!

– Все наладится, если ты будешь работать в своей области, а я займусь своим делом.

Надер нежно обняла мужа.

– Сейчас не время для нежностей, – сердито сказал Марзук.

– Я люблю тебя!

Он прикоснулся губами к ее щеке.

– Я не верю больше в свои актерские способности и в искусство вообще.

Надер резко отстранилась от мужа.

– Меня больше ничто не интересует, не заботит, – добавил он.

– А меня заботит наша любовь! – возразила Надер.

– Глупо ползать по земле, если можно летать!

– Что ты хочешь этим сказать?

Он хмуро молчал.

– Зачем ты себя терзаешь?

– Я устал от ненужных эмоций.

– Не говори так! – рассердилась Надер.

– Слушаю и повинуюсь!

– Ты сам все заводишь в тупик.

– Выход всегда можно найти.

– О да! Поступившись своим достоинством или счастьем, а может, тем и другим вместе!

– Лучше это, чем бесхребетность.

– Я с тобой не согласна!

– Надо смириться с реальностью: счастье, о котором мы мечтали, недостижимо!

– Не смей так говорить! – крикнула Надер.

– В моих словах нет ничего обидного!

– Это ты так думаешь!

– Мы хотели парить на крыльях, а они оказались подрезанными.

– Я мечтала только о том, чтобы выйти замуж за человека, которого люблю.

– Ну прости меня. – Марзук поцеловал жену в щеку и встал.

– Пойду немного проветрюсь.

– Но ведь уже поздно!

– Говорят, поздняя прогулка лучше любого лекарства…

XXXVI

Вечер был тих и прохладен. Все трое молча курили, Хусни Хигази по обыкновению наслаждался коньяком. Абду Бадран и старик Ашмави, который, как всегда, пристроился у входа на тротуаре, затягивались сигаретами. Издалека доносились крики толпы – был праздник святого аль-Байюми. Подошел торговец и протянул Ашмави лепешку, начиненную зеленью. Пока старик доставал деньги, торговец принялся рассказывать:

– Наши солдаты проникли в тыл врага и нанесли ему чувствительный удар. Говорят, скоро начнется общее наступление!

Ашмави удовлетворенно кивнул.

– Наша авиация тоже действует успешно. Пришел наш черед.

Ашмави задумчиво жевал лепешку.

– Ему выдали трехколесную тележку, – сказал он. – На ней можно ездить, отталкиваясь руками. Ну, правда, далеко не уедешь.

Хусни не сразу понял, что старик опять рассказывает про своего молодого соседа, который потерял на фронте обе ноги.

– Ну и хорошо. Очень хорошо.

– Как, по-твоему, Ашмави, он может жениться? – спросил Абду Бадран.

– Бабка его говорит, что она уже ему невесту подыскала.

– Женитьба вознаградит его за страдания, – заметил Хусни Хигази. – Человек все может перенести, но только не одиночество. Оно убивает человека…

– Ибрагим не утратил мужества и многого добился, – сказал Абду.

– Твой сын получил образование, а это большое дело! – заметил Ашмави.

Абду Бадран подсел к Хусни, словно ему не терпелось рассказать приятную новость. Хусни спросил, как идут его дела.

– Алият встретила хорошего парня, – сказал Абду.

– Неужели?

– Он чиновник. А брат у него адвокат.

– Да благословит их аллах!

Абду замолчал, что-то обдумывая.

– Вот, правда, говорят, что он в тюрьме побывал.

– Разве таких берут на государственную службу? – удивился Ашмави.

– Он сидел за политику, – добавил Абду.

– Очевидно, честь его не запятнана, – объяснил Хусни Хигази.

– Вот и Ибрагим так считает, – добавил Абду. – Не то он постарался бы положить конец их знакомству.

– Один раз и меня посадили за политику, – объявил Ашмави.

– Один-единственный! – усмехнулся Абду. – А ты лучше скажи, сколько раз тебя сажали совсем за другое!

– К твоему сведению, торговля наркотиками – та же политика! И она тоже не пятнает честь человека!

– Ну хорошо. А воровство и грабежи?

– Самое молодецкое занятие! – с гордостью сказал Ашмави.

– Ты уж скажешь! – засмеялся Абду.

– Чего только не делается на белом свете! – печально сказал Ашмави. – Бабы выходят на улицу чуть не голыми, человек попадает в чиновники прямо из тюрьмы, а израильтяне захватывают чужую землю.

Разговор оборвался. Все трое молча слушали радио. Передавали патриотические песни.

XXXVII

Алият работала в своем кабинете, когда к ней вошла продавщица из магазина Самры Вагди. Она рассказала, что совсем сбилась с ног, разыскивая Алият, – хозяйка просит ее прийти к ней в магазин на улице Шериф. У Алият тревожно забилось сердце. Конечно, Самра оказала ей большую услугу. Но ведь она ее отблагодарила! Правда, Алият еще тогда почувствовала, что Самра как будто хочет близкого и постоянного знакомства. Ее настойчивость испугала Алият, и с тех пор она всячески избегала встреч с Самрой. Почему эта женщина так упорно не хочет оставить ее в покое? Это было непонятно, а потому пугало. Самра происходила из знатной семьи и имела большие связи. Алият успела заметить, что между Самрой и доктором, который делал операцию, близкие отношения. Что могло их связывать – эту богатую, красивую женщину и врача, чья клиника казалась похожей на морг?

Алият решила пойти вечером к Хусни и посоветоваться с ним. Выслушав ее рассказ, он нисколько не удивился и с небрежным цинизмом, который всегда отталкивал ее, сказал:

– Самра в тебя влюбилась!

Она привыкла к его двусмысленным шуткам, но на этот раз ей стало не по себе.

– Я не понимаю…

– Милочка, ты отлично все понимаешь!

Алият нахмурилась.

– Надо ждать неприятностей!

– Каких неприятностей? – испуганно переспросила Алият.

Хусни Хигази рассказал Алият о прошлой и настоящей жизни Самры Вагди.

– Что поделаешь?! Несчастья, интриги, взлеты, падения…

– Я к ней не пойду, – испуганно прошептала Алият. – Ты можешь оградить меня?

– Попробую, – сказал Хусни, – но не обещаю.

Он сдержал слово – пригласил Самру к себе. Угощал ее коктейлем и молчал.

Самра не спускала с него пристального взгляда, прекрасно понимая, что он тянет время.

– Ну, хватит валять дурака, – сказала она наконец, – зачем ты меня позвал?

– С этой девочкой у тебя, кажется, вышла промашка. – Хусни попробовал перевести все в шутку.

– Она не пришла.

– Но побывала у меня.

– Ты ей сказал что-нибудь?

– Видишь ли, она не похожа на тех девиц, с которыми ты привыкла иметь дело. Оставь ее в покое. Она выходит замуж. – Хусни. старался говорить как можно спокойнее и убедительнее.

– Мерзавец! – крикнула Самра.

– Ну не надо так!

– Ты знаешь, что будет, если меня рассердить?

– Но у тебя нет причин сердиться.

– А уж об этом предоставь судить мне.

Хусни Хигази почесал подбородок.

– Но разве можно принудить силой?

– Ты что, забыл, как это делается?

– Самра! Ведь Алият, как и ты, много страдала! А сейчас она собирается выйти замуж…

– Этому не бывать!

– Но ведь ты не злая женщина… – вновь попытался уговорить он Самру.

– Плохо ты меня знаешь!

– Как ты можешь ей помешать, дорогая?

– Расскажу жениху всю правду.

– Ты этого не сделаешь!

– Еще как сделаю!

– Не верю.

– А вот увидишь!

Хусни понял, что его заступничество окончилось полной неудачей. Он молча направился к бару.

XXXVIII

Марзук исчез. Он тайно поселился в одном из отелей Хелуана и почти не выходил из номера, внимательно следя по газетам за новостями. А они были одна поразительнее другой: Марзук бросил жену и сбежал; он прислал ей развод; с актрисой сделался нервный припадок, но врачам удалось ее спасти; она повсюду ищет его, но ее усилия тщетны.

Время шло, и на смену старым сенсациям приходили новые. Имя Марзука все реже встречалось на страницах газет, а однажды он прочитал, что Надер подписала контракт на главную роль в фильме Ахмеда Радвана.

Марзук чувствовал себя живым мертвецом, который видит все, что происходит вокруг, но ни в чем не участвует. Он вновь и вновь напоминал себе, что у него не было выбора: либо оставаться комнатной собачкой знаменитой жены, либо бежать без оглядки.

Но теперь, когда все разрешилось, он подумал, что пора воскреснуть. Он вернется к родным и поступит на службу.

Когда он пришел в министерство к Алият, она растерялась от неожиданности. Марзук смутился.

– Я должен был прийти к тебе.

Алият смотрела на него с недоумением. Марзук понял, что его приход ее не обрадовал, но решил не отступать.

– Я хотел бы вновь вернуться к нормальной жизни.

– Ну что ж, желаю тебе удачи.

– Давай пообедаем вместе! Мне столько нужно тебе рассказать.

– Это ни к чему, – холодно ответила Алият.

– Но я так хотел…

Алият заколебалась. Кончилось тем, что они пошли в старый ресторан «Курсаль». Оба ели без всякого аппетита. За кофе Марзук попробовал начать откровенный разговор.

– Вот что разбило мою жизнь. – Он показал шрам на щеке.

– Конечно, тебе очень не повезло, – спокойно сказала Алият. – Однако это не причина, чтобы опустить руки.

– Благодарю тебя.

– По-моему, никаких причин отчаиваться у тебя нет. Вспомни Ибрагима!

– Ты, конечно, на меня сердишься?

– Все это в прошлом и давно забыто, – твердо ответила Алият.

– Мне забыть труднее, – неопределенно улыбнулся Марзук.

Алият промолчала.

– Иногда нами овладевает необъяснимое безумие и мы творим глупости, в которых потом раскаиваемся.

– Необъяснимое? – недоуменно спросила Алият.

– В моем несчастье искупление моих грехов, – воскликнул Марзук.

– Не понимаю…

– Разве я не могу надеяться на твое прощение?

– О чем ты говоришь?

– Неужели тебе не ясно?

– Ты напрасно заговорил об этом.

– Но для меня это так важно!

– И все-таки напрасно.

– Может быть, мы начнем новую страницу?

– Что ты хочешь этим сказать?

– Ты прекрасно знаешь что!

– Не теряй напрасно времени, – отрезала Алият.

– Выслушай меня!

– Об этом не может быть и речи!

– Ты все еще сердишься?

– Не сержусь. Дело в том, что открывается новая страница моей жизни.

Только тут он заметил на ее пальце обручальное кольцо.

– Ты что, серьезно?

– Я выхожу замуж.

– Это окончательно?

– Конечно. – Алият встала. – Всего хорошего!

На душе у Алият было легко. Она чувствовала себя победительницей. Как хорошо, что она не испытывает к Марзуку ненависти и даже не жалеет его. «Для меня он умер», – подумала она спокойно.

XXXIX

Алият и Хамед сидели в «Чайном домике». Внезапно к их столику подошла Самра Вагди. Алият побледнела. Хамед недоуменно посмотрел на нее. Он хотел было что-то сказать, но незнакомка его опередила.

– Как видишь, я упряма! – сказала она, дыша винным перегаром.

– В чем дело? – спросил Хамед.

– Воспитанные люди прежде всего предлагают даме стул!

Хамед почувствовал, что ему и Алият угрожает какая-то опасность.

– Я не имею чести быть знакомым с вами.

– Ну так я сяду без приглашения! – объявила Самра.

– Вы ведете себя неприлично! – сдержанно сказал Хамед.

– Твоя невеста хорошо меня знает. Я пришла сюда для того, чтобы кое-что рассказать о ней.

Хамед заметил испуг Алият и решительно потребовал:

– Оставьте нас в покое!

Но она пропустила его слова мимо ушей.

– Я хочу сказать, что твоя невеста неблагодарна. Я оказала ей неоценимую услугу, а она…

Алият готова была ударить гнусную женщину. Ведь та на все способна. От ужаса она не могла выговорить ни слова.

– Чего же вы, наконец, от нас хотите? – Хамед не на шутку рассердился.

– Сначала я расскажу, какую услугу ей оказала, и ты сам все поймешь!

– Негодяйка! Преступница! – не сдержалась Алият.

– Да простит тебя аллах за такие слова! – насмешливо сказала Самра.

– Прекратите! – сдавленным голосом крикнул Хамед.

– История ведь обычная. Девушка из простой и бедной семьи случайно забеременела.

– Я не желаю вас слушать!

Но Самра невозмутимо продолжала:

– Представляешь ее состояние? Так во что же ты оценишь услугу человека, который помог ей избежать позора?

– Лучше уйдите или я за себя не ручаюсь! – крикнул Хамед, задыхаясь от негодования.

– Ты, кажется, мне угрожаешь?

– Вот именно!

– А ты что на это скажешь, Алият? – спросила Самра.

Алият молчала. На Хамеда было страшно смотреть. Самра поняла, что ее слова попали в цель. Она добилась того, чего хотела.

Хамед усилием воли сдержал свой гнев.

– Эту услугу оказали ей вы? – холодно спросил он.

– Да.

– И эта девушка была Алият?

Самра кивнула. Хамед уже полностью овладел собой.

– В таком случае я считаю себя обязанным отблагодарить вас. Сколько вы просите?

Самра в недоумении уставилась на юношу. Хамед повторил:

– Так сколько же вы просите?

Самра растерялась.

– Ну, если у вас нет других претензий, оставьте нас в покое!

Самра не нашлась, что ответить, и ушла.

Алият почувствовала, что вот-вот потеряет сознание. Хамед не сразу пришел в себя, но жалость и любовь к Алият взяли верх над остальными чувствами. Наклонившись к ней, он сказал нежно:

– Пойдем погуляем.

Она подняла голову и безжизненным голосом прошептала:

– Хамед…

– Ничего не надо говорить, – перебил он. – Нам обоим полезно подышать свежим воздухом.

XL

В этот вечер, сидя по обыкновению в кафе «Аль-Инширах», Хусни Хигази испытывал неясную тревогу. Стараясь отвлечься от неприятных мыслей, он непрерывно курил кальян. Табак догорел. Хусни ждал, что Абду Бадран вот-вот скажет ему, что жених Алият расторг помолвку. Старый официант курил сигарету и невидящими глазами смотрел в ночной мрак. А вдруг он выжидает удобного момента, чтобы свести счеты с еще недавно столь уважаемым клиентом? Ашмави сидел на своем обычном месте у входа и тоже молчал, внимательно глядя на Абду. Тот вдруг почувствовал, что пахнет горелым, и поспешил к Хусни.

– Добавить табаку?

– Лучше смени.

Старик принес новый кальян.

– А к нам заходил Марзук. С Санией и Ибрагимом, – сообщил он.

У Хусни отлегло от сердца.

– Для такого шага требуется немало смелости и благородства! – воскликнул он.

– Извинялся очень и поздравил меня с новой помолвкой Алият.

– Отлично!

– Получил место в транспортной компании и думает учиться дальше.

– Что может быть лучше! – заметил Хусни, забывая мучившие его недобрые предчувствия и страхи.

– Думает эмигрировать.

– В наше смутное время это модно.

«Значит, у Алият все хорошо, – размышлял Хусни, – Отравленная стрела Самры пролетела мимо цели!»

– А что нового у жениха с невестой? – непринужденно спросил он.

– Жених торопит со свадьбой.

– Ну и с богом!

– Но мне нечего дать за дочерью! – сокрушенно сказал Абду.

– Теперь это не имеет никакого значения.

Он услышал позади какой-то шум и обернулся. На пороге стояла Самра Вагди. Абду удивился, что в такой поздний час женщина решилась зайти в кафе. Ашмави поднял голову и, прищурившись, рассматривал нежданную гостью. Он почувствовал, что холодеет от ужаса.

– Не может быть!

Самра посмотрела на него угрожающе и повернулась к официанту:

– Это ты Абду Бадран?

Старик, увидев, что на неизвестной дорогой костюм, ответил угодливо:

– Чего изволите, мадам?

Самра прошла в дальний угол зала и поманила Абду за собой. Все трое не спускали с нее глаз. Хусни Хигази старался понять, что привело сюда Самру, и вдруг с ужасом вспомнил, что сам рассказал ей про Абду Бадрана и про это кафе, только чтобы она оставила его в покое. Всю жизнь, стараясь оградить себя, он подставлял под удар других людей. Но на этот раз все оборачивается против него самого. Что делать? Вмешаться? Как бы не вышло хуже. Он выдаст свою причастность к тому, что сейчас расскажет Самра. Тайна его уютной квартиры станет достоянием всего света. Не лучше ли и дальше наблюдать со стороны? Или стряхнуть с себя оцепенение, предостеречь Абду? Крикнуть: «Осторожнее, она алкоголичка и психопатка». Но слова застряли у него в горле. Он совсем обессилел от страха. Как ни напрягал он слух, ему не удалось разобрать, о чем говорили Самра и Абду. Ашмави, по-видимому, тоже вслушивался напрасно. Если бы он мог превратиться в муху и улететь отсюда! Но он сидел, наблюдая, как меняется лицо Абду. Официант внимательно слушал Самру, иногда беззвучно шевеля губами. Его взгляд становился все более тяжелым и мрачным. Потом он метнулся, как от удара, и выронил сигарету из безвольно разжавшихся пальцев. Взор его помутнел. Он стал похож на барана, которого ведут на бойню. И вдруг он бросился на женщину, схватил ее обеими руками за горло и начал душить.

– Нет! Нет! – в ужасе крикнул Хусни, вскочил, споткнулся о кальян, упал, но тут же поднялся на ноги.

Они с Ашмави бросились к Абду. Хусни попытался оторвать его от Самры.

– Не надо! Что ты делаешь?

Но старик официант сжимал горло Самры, не замечая, что душит уже труп.