Текст книги "Старинные гербы российских городов"

Автор книги: Надежда Соболева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

Идеи отрицания и борьбы со всем отживающим, неразумным, равно как и протест против идеологической правительственной концепции самобытности России, идеализации ее патриархального прошлого, – вот основные побудительные причины, которые вызвали выступление представителей передовой русской интеллигенции против насаждения и популяризации символов, церковно-монархических знаков, гербов.

Глава VII

ГЕРБЫ СТАРИННЫЕ, ГЕРБЫ СТАРЫЕ

В современной советской действительности получили широкое распространение символы, эмблемы, всякого рода знаки. По своему общественно-политическому значению, исторической ценности они различны. В частности, в паши дни составлено немало современных городских гербов, изображение которых можно видеть, например, на значках, на этикетках, сопровождающих изделия готовой продукции, на городских стендах и т. д. Эти гербы по праву называют «новыми» в отличие от старинных гербов, существовавших в дореволюционной России.

Действительно, для нас, живущих в XX столетни, все они старинные, но если за верхний хронологический предел отсчета принять 1917 год – начало новой эры в истории России, то среди старинных городских гербов можно выделить старые и гербы, так сказать, поновее. Эту разницу подчеркивал в начале нашего столетия П. П. Винклер, опубликовавший большой альбом городских и областных российских гербов, которым пользуются как справочником еще и сегодня. Он называется «Гербы городов, губерний, областей и посадов, внесенные в «Полное собрание законов Российской империи за 1649–1900 гг.». Винклер писал: «Городские гербы по своему происхождению делятся на две существенно различающиеся одна от другой группы. Первую составляют гербы городов старых… а вторую – гербы городов, учрежденных в последующее время». Он считал, что гербы первой группы образовались из областных печатей, которым были приданы геральдические атрибуты. Так ли это? Детальный разбор гербовых изображений, источниковедческий анализ эмблем, когда последние были «поставлены» в определенную историческую эпоху, показали, что формальный принцип, лежащий в основе классификации Винклера, не годится для научного обоснования «возраста» герба.

Как уже отмечалось выше, основная масса старинных российских городских гербов была составлена в последней четверти XVIII в. Они-то в основном и фигурируют в литературе, когда герб города рассматривается в качестве исторического источника, причем графическое изображение гербовой фигуры воспринимается чаще всего как некий фотографический снимок, отражающий, к примеру, занятие населения, развитие промыслов, флору, фауну и т. д. Российские городские гербы, рассмотренные в подобном ракурсе, обычно трактуются как источники, сообщающие о развитии в городе того или иного ремесла, промыслов, о природных условиях, растительном и животном мире, характерных для городской округи. Однако эти данные имеются в документе, говорящем об утверждении герба определенному городу исходя из соответствующих соображений.

Среди российских городских гербов, однако, существует группа гак называемых старых гербов, в отношении которых в законодательных документах нет какого-либо разъяснения, и попытка аналогичным образом расшифровать их изображения выглядит не очень-то убедительно. А эти старые гербы, пожалуй, наиболее интересны, так как могут дать представление о времени возникновения первых гербовых эмблем, об их истоках, прототипах, аналогиях и пр.

Основная задача состоит в том, чтобы выделить эти старые гербы, определить, какую категорию гербов можно отнести к старым, а также – насколько они «стары».

По своей изобразительной конструкции старые гербы отличаются от прочих тем, что не имеют в щите наместнического герба (вспомним: для российских городских гербов характерным являлось размещение наместнического герба в верхней части щита герба городскою) Если же проследить по документам, то выясняется, что термин «старый герб» возник в начале работы по массовому составлению гербов, т. е. в последней четверти XVIII в. Все города, рисунки гербов которых были в какой-либо форме учтены к этому времени в Герольдмейстерской конторе, получили старый герб. Таких старых гербов насчитывается примерно 100. Остальные (в пределах 500), согласно документам, возникли в последней четверти XVIII, XIX, начале XX вв.

В группе старых гербов пет временного единства. Наиболее старыми можно назвать городские эмблемы, возникшие до XVIII в., т. е. до создания символики петровского времени. Впрочем, городскими их можно назвать только условно. Эти эмблемы ассоциировались в XVI–XVII вв. не с городами, а с землями и областями, составлявшими царский титул. Самые ранние территориальные эмблемы, часть которых впоследствии оформилась в качестве городских гербов, зафиксированы в XVI в. Им дала жизнь большая государственная печать Ивана IV. С уверенностью можно сказать, что до этого времени существовала эмблема, вошедшая позже в герб города Новгорода (см. о ней в гл. II). Впоследствии на протяжении более чем двух столетий эмблема претерпела изменения, хотя в основе композиция осталась той же, получив официальное утверждение в последней четверти XVIII в. как герб города Новгорода. При помощи табличного метода (см. таблицу в конце этой главы) легко устанавливается, что вопреки господствующему в отечественной литературе мнению эмблемы государственной печати Ивана IV на протяжении столетия (ко времени создания Титулярника 1672 г.) изменились. В Титулярнике 1672 г., а затем на рисунке, помещенном в дневнике австрийского дипломата И. Г. Корба (1698–1699 гг.), зафиксирован комплекс территориальных эмблем (33), оставшихся вплоть до последней четверти XVIII в., когда часть из них оформилась в виде городских гербов, неизменными.

Следующая группа старых городских гербов ведет свое происхождение от петровского времени.

Анализ эмблем, предназначенных для знамен полков, расквартированных в городах, показывает, что впоследствии они были использованы в качестве гербов этих городов. Рисунки данных эмблем (гербов) собраны воедино в знаменном гербовнике 1712 г. Еще одна группа городских гербов берет начало также в знаменном гербовнике, но более позднем – 1729–1730 гг.

В группу старых гербов входят и те, что сочинены в Герольдмейстерской конторе под руководством Ф. Санти и его преемников. Например, к старым отнесены гербы из гербовника герольдмейстера М. М. Щербатова, а датируется он временем, совсем уж близким к массовому герботворчеству, – 1776 г.

Как правило, при каждом новом составлении гербов, вернее рисунков эмблем, использовались уже имевшиеся пособия, предшествующие группы изображений тех же самых эмблем, пересматривались и заменялись детали, часто возникала новая эмблема вместо ранее существовавшей. Таким образом, постепенно, но неуклонно возрастало количество так называемых старых гербов. Итак, время возникновения эмблем, составляющих эти гербы, можно восстановить путем прослеживания их бытования в различных гербовниках, реестрах, списках рисунков и т. д. (см. таблицу в конце этой главы).

Определение времени появления эмблем, образующих старые гербы, ставит их в соответствующую историческую эпоху, дает возможность и основания для трактовки, расшифровки смысла, содержания эмблем, если, конечно, стоять на научной точке зрения, что эпоха влияла на создание, форму и смысловое содержание эмблемы. Изучение гербовых эмблем в качестве символов определенной эпохи включает гербы, в частности городские гербы, в круг источников, освещающих интересные и малоизученные стороны жизни русского общества. Расшифровка символизированного мышления наших предков составляет одну из важных проблем, которая в настоящее время находится в поле зрения ученых различных специальностей. Исследование принципов возникновения символики гербовых эмблем может внести определенный вклад в разрешение вопросов, связанных с истоками формирования средневековой символики, что в конечном итоге способствует увеличению наших знаний о мировоззрении человека прошлого, раскрывает закономерности его мышления. В этом аспекте для пас представляют особый интерес наиболее ранние эмблемы – XVI–XVII вв. Как уже отмечалось, комплекс территориальных эмблем, часть которых впоследствии существовала в виде городских гербов, имеется на большой государственной печати Ивана IV. Немецкий ученый Г. Штёкль впервые попытался интерпретировать данную печать как памятник, отражающий существующие политические идеи, а точнее, концепции о государственной власти, провозглашенную Иваном IV при помощи соответствующих символов. Он считает, что в плане выяснения взглядов Ивана IV на власть и государство печать не уступает по своему значению знаменитой полемической переписке царя с князем А. М. Курбским.

Один из возможных вариантов, позволяющих, на наш взгляд, дать более или менее убедительную трактовку эмблем, – подход к печати как к памятнику изобразительного искусства, созданному в определенный исторический момент. Художественная сторона не только ставит печат ь в ряд произведений изобразительного искусства XVI в., но и позволяет выявить присущие этому искусству черты: церковный символизм, сильное звучание догматической и морализующей темы, которые соответствовали идейной направленности искусства 40—70-х годов XVI в., призванного подкрепить и обосновать правление и «деяния» Ивана Грозною, взаимосвязь различных форм изобразительного искусства, единство сюжетов изобразительного искусства и литературных и т. д. В качестве примера последней взаимозависимости может служить казанская эмблема, дракон которой связан, как уже говорилось, с татарской легендой об основании Казани, вошедшей в Казанский летописец. Следует, однако, отметить, что элемент вероятности расшифровки этой да и других эмблем печати сохранится, во-первых, из-за невозможности абсолютной идентификации изображений, во-вторых, из-за многозначности каждого символа, в которой обязательна полярность трактовки, и, наконец, в силу невозможности абсолютного осознания современным человеком всех деталей, аспектов, моментов логики средневекового мышления.

В качестве примера рассмотрим хотя бы фигуры, составляющие новгородский герб. В летописи сказано, что на новгородской печати изображены медведь и рысь, поддерживающие «место» (трон). В одном из произведений старинной русской литературы – «Слове о разсечении человеческого естества» – о рыси написано, что она «убо есть пестра и своею пестротою прообразует пестротное житие и учение; сицевый нрав земных человек приличен есть еретиком и злым учителем». В том же произведении дается следующая характеристика медведя: «медведь убо многообъядлив (есть); сице и человек, аще объядастся, несть убо человек таковый, по медведь. И паки, медведь лют ногти (похты) драти; сице и человек, аще подобных себе такую же братию дерет, неси человек, но медведь». В приведенных примерах дается резко отрицательная характеристика животных, стоящих по обеим сторонам царскою трона. По-видимому, речь идет о людях, наделенных подобными отрицательными качествами. Однако в других произведениях традиционной письмен пос ги описание медведя не соответствует вышеприведенному. Рысь же ассоциируется с человеком, который обладает способностью зорко видеть, предвидеть, ясно представлять то, что не видят остальные. Полярность символики, таким образом, ведет к прямо противоположной трактовке этих эмблем.

При объяснении символики эмблем, с которыми нас знакомит печать Ивана IV, бросается в глаза их своеобразный «набор»: звери, птица, рыбы. К ним присоединяются некоторые «вещевые» символы – лук со стрелой, меч, жезл, престол. В комплексе – это понятия, зафиксированные в наиболее популярной из читаемых книг древности-Псалтири. Они были «приняты на вооружение» не только на Руси, но и в Западной Европе и не случайно почти все включены в перечень эмблем с исчерпывающей расшифровкой, используемых в качестве символов в искусстве Западной Европы середины XV – начала XVII в. «На Западе и на Руси, – пишет академик Д. С. Лихачев, – сущность средневекового символизма была в основном одинакова; одинаковы же были в огромном большинстве и самые символы, традиционно сохранявшиеся в течение веков…»

Итак, «картинное» выражение понятий, которые встречаются на печати Ивана IV, – не только зримый образ (фигуры животных, рыбы, птица и т. д.), наделенный характерными физическими признаками. Это – своеобразные идеограммы, сутью которых мог быть или какой-то христианский догмат, или ассоциация с определенными нравственными качествами человека, а возможно, то и другое одновременно. Поэтому эмблемы печати Ивана IV являются, скорее, символами идей, а не символами территорий, которыми отдельные эмблемы становятся впоследствии. Это не значит, что при создании таких эмблем не использовались местные традиции. Как показывает пример казанской эмблемы, местные традиции могли способствовать формированию связанной с ними символики.

Отдельные художественные образы, используемые в XVI в. для обозначения определенных территорий, не являясь ими по сути дела, в XVII в. уже выступают как территориальные, создаются в этом качестве, стабилизируются, приобретают законченность в своем художественном выражении, значительно вырастает их количество. Городскими символами становится впоследствии лишь часть эмблем, помещенных в известном труде, созданном при дворе Алексея Михайловича, – Титулярнике 1672 г. (см. о нем в гл. II). Происхождение территориальных эмблем Титулярника различно. Некоторые, как, например, ярославская, имеют, возможно, литературную основу. Часть эмблем – более ранние, по дополнены атрибутами, вернее, переделаны в стиле западноевропейских эмблем-пиков. К таким эмблемникам можно отнести «Иконологию» Ч. Рипа, «Эмблемата» А. Альчиати, «Эмблемы» Ф. Кварлея, «Иероглифику» П. Валериано, книги Д. Сааведры Факсардо, И. Камерария, II. Коссино, С. Петрасанкты и др. Эти книги в XVI–XVII вв. привлекли к себе внимание европейскою общества, переводились в различных европейских странах, на основе их составлялись и компилятивные труды такого же рода. Отражая вкусы эпохи, подобные произведения стали поистине всеевропейскими. Книги по эмблемам имелись в библиотеках видных русских и украинских деятелей XVII – начала XVIII в., например у Симеона Полоцкого, Сильвестра Медведева и др. Имелись ли подобные издания в Посольском приказе, где рисовались эмблемы Титулярника? Вероятно, да. Известно, например, что для справок там хранился знаменитый польский гербовник Ш. Окольского. Но более веское доказательство– изображение ряда эмблем Титулярника в стиле, характерном для западноевропейских эмблемников и гербовников, названных выше. Некоторые эмблемы просто копировались из подобных эмблемников. В соответствии с этим неправильно было бы рассматривать эмблемы Титулярника под тем же углом зрения, что и эмблемы печати Ивана IV, искать в них скрытый богословский или морально-этический смысл. Возникшие как элемент украшательства, помпезности, в соответствии с требованиями моды, эмблемы Титулярника вряд ли могли нести глубокую смысловую нагрузку, выражать специфику, отражать процессы и явления, т. е. служить в полном смысле слова символами территорий. Хотя нельзя отрицать в них традиционности, которая доказывается соответствием ряда эмблем изображениям на существующих печатях этих территорий.

Если для территориальных эмблем XVII в. наблюдается употребление в основном лишь отдельных элементов, иногда сюжетных композиций, аналогичных изображенным в западноевропейских гербовниках и эмблемниках, то в начале XVIII в. эмблемы из подобных изданий непосредственно перекочевывают в русскую практику. Роль основополагающею справочного издания, безусловно, сыграна книга «Символы и емблемата», вышедшая в 1705 г. г. Амстердаме и привезенная в Россию. Она была изготовлена по специальному заданию Петра I. Прототипом ее являлся ряд эмблематических сборников, содержащих эмблемы, заимствованные из еще более ранних изданий. Таким образом, книга «Символы и емблемата», содержащая более 800 эмблем, в обобщенном виде представляла эмблематическое творчество Западной Европы. В пей содержались в виде девизов подписи к эмблемам и на русском языке, что в значительной степени облегчало пользование этим эмблемником. Во всяком случае, составители знаменного гербовника 1712 г., без сомнения, пользовались книгой «Символы и емблемата». Из нее для знамен полков взяты следующие эмблемы: новотроицкая, троицкая, ингерманландская, вологодская, белогородская (правда, петуха здесь заменил орел), воронежская, симбирская, каргопольская, тобольская, шлиссельбургская, невская, нарвская, санкт-петербургская, луцкая, галицкая, ямбургская, копорская, выборгская, олонецкая, лейб-регимента. При составлении знаменного гербовника 1729–1730 гг. отсюда использованы эмблемы для гербов Великого Устюга, Мурома (впоследствии герб Мурома изменился), Севска, Тамбова. Уфы (впоследствии изменился).

Почему избирались одни эмблемы и отвергались другие? Не последнюю роль в этом «выборе», по крайней мере при Петре I, сыграло, по-видимому, то, какой девиз ее сопровождал. К примеру, белгородскую эмблему (лев, над ним петух), в которой петух заменен орлом, сопровождают фразы: «Приключаю и сильнейшему трясение», «Приехал, видел п победил». В последующих аллегорических изображениях (фейерверки, украшения триумфальных ворот) лев – всегда Швеция, над которым берет верх русский орел. К эмблеме, помещенной на знаменах Тобольского полка, относится изречение: «Труды мои превозвысят мя»; к эмблеме, выбранной для воронежских полков (орел, сидящий на пушке, вокруг которого стрелы молний): «Ни того, ни другого не боится»; для Санкт-Петербургских полков: «Тебе дан ключ»; для Симбирского (колонна под короной): «Подперта честимо и т. д. Девизы, как видим, соответствуют официальной политике, прославлению деяний и личности царя. Вспомним: Петр I и сам не был равнодушен к эмблемам, пробовал свои силы в эмблематическом творчестве. По книге, которой он дал жизнь, царь всегда мог справиться, правильно ли выбраны эмблемы для знамен. Возможно, так думали составители первого знаменного гербовника в России…

Таким образом, эти эмблемы, а основная их часть затем фигурировала как старые гербы, возникшие в начале XVIII в., при всей кажущейся их надуманности, абстрактности, несвязанности с традициями и действительностью вряд ли можно квалифицировать как простое заимствование, слепое следование западноевропейской моде. В соответствии с общим направлением пропаганды деяний царя, его личных качеств, успехов русского оружия и прославления военных побед России выбранные для военных знамен эмблемы, впоследствии ставшие городскими гербами, обретают особое внутреннее содержание и смысл как орудие идеологической политики правительства Петра I.

Книга «Символы и емблемата» долгие годы служила в России в качестве справочника. Опа входила в библиотеку В. Н. Татищева, и он заимствовал оттуда некоторые сюжеты при составлении горбов вверенных ему территорий. Ряд эмблем, созданных М. М. Щербатовым и утвержденных спустя несколько лет после их создания в ранге городских гербов, также имели своим прототипом рисунки «Символов и емблемат».

О том, как составлял гербы Ф. Санти, мы рассказывали в гл. III. Герольдмейстерская контора придерживалась в дальнейшем выработанных им принципов герботворчества (с учетом характерных особенностей города, местности, населения, традиций п т. д.), по книга «Символы и емблемата» хранилась в Герольдии наряду с другими изданиями по гербам и эмблемам.

Итак, по поводу старых гербов, которые в этом качестве известны еще в последней четверти XVIII в., можно сказать следующее. Во-первых, понятие «старый герб» не однозначно с точки зрения хронологии: с одной стороны, это гербы, вернее, эмблемы, появившиеся в XVI или XVII в., с другой – художественные композиции, созданные накануне становления всего комплекса городских гербов. Во-вторых, источник появления основных фигур старых гербов различен: в одном случае им дали жизнь печати, в другом – знамена (таких эмблем большинство), в третьем – гербы возникли как таковые в результате целенаправленного городского герботворчества. В-третьих, в категории» старых городских гербов зачисляются эмблемы разнохарактерные с точки зрения идейной основы их графическою изображения. Сюда включаются эмблемы, возникшие независимо от «состояния» конкретного города, выражающие идеи, не связанные с обозначаемым объектом, каким являлся конкретный город, но в то же время часть эмблем создана с учетом особенностей конкретных городов, смысловая нагрузка эмблемы имеет под собой реальную основу – сам город. Отмечая эти моменты, приходим к выводу, что термин «старый городской герб» очень условен. Думается, что выяснение подобного факта поможет отказаться от искусственного удревнения российских городских гербов, в значительной степени отказаться от той предпочтительности, которая наблюдалась по отношению к гербам, имеющим помету «старый герб».

Ближе познакомиться с каждым из старых городских гербов вам поможет таблица, составленная на основе фактического материала. В таблицу не включены украинские, белорусские, прибалтийские города, получившие гербы до присоединения к России, за исключением Выборга и Нарвы, гербы которых менялись при Петре I, а также некоторых украинских городов, чьи гербы создавались в Санкт-Петербурге. Помещены города, гербы которых не отмечены как старые, но, по имеющимся у автора данным, они составлялись в течение XVIII в. Напротив, такие города, как Елатьма, Олекминск, гербы которых фигурируют как старые, исключены, поскольку не зафиксированы ни в одном из известных автору списков городов, которым сочинялись гербы, или гербовников.

Таблица

Территориальные эмблемы,

фигурирующие в качестве

старых российских городских гербов*

* Упомянутые в графах 2–4 сокращенные названия опубликованных работ в полном виде см. в разделе «Литература». Полные названия государственных архивов помещены в разделе «От автора».

Сокращения названий источников происхождения эмблем в графе 2:

Гербовник М. М. Щербатова – ЦГАДА, Госархив, разряд XX, опись (далее, on.) 1, дело (далее: д.) 269.

Знам. 1712 – Знаменной гербовник, по которому изготовлялись полковые знамена начиная с 1712 г. Описание этих знамен см. Висковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск. СПб., 1889, ч. II, с. 58–62, рис. 224–230.

Знам. 1729–1730 – Знаменной гербовник, по которому изготовлялись полковые знамена начиная с 1729–1730 гг. Описание гербов на этих полковых знаменах см.: Висковатов А. В. Историческое описание одежды и вооружения российских войск. СПб., 1899, ч II, с. 106–115, рис. 250–259.

Знамя 1666–1678 гг. – Опубл.: Опись Оружейной палаты. М., 1884. Ч. III, кн. 1.

Печать Ивана IV – Опубл.: Снимки древних русских печатей государственных, царских, областных, городских, присутственных мест и частных лиц. N.. 1882. Вып. I, № 18–19.

Покровец (после 1626 г.) – Опубл.: Древности Российского государства. М., 1851, Отделение II, Рисунки, табл. 79.

Рисунок Корба 1698–1699 гг. – Опубл.: Корб И. Г. Дневник путешествия в Московию, 1693 и 1699 гг. СПб. 1906.

Роспись 1635 г. – Помещена в «Служебной чертежной книге» С. У. Ремезова (ГПВ, Эрм. 237).

Роспись 1692 г. – Опубл.: ПСЗ – I, т. III, № 1443.

Тарелка 1675 г. – Опубл… Древности Российского государства. М., 1853, Отделение V, Рисунки, табл. 42.

Титулярник 1672 г, – См.: Портреты, гербы и печати Большой Государственной книги 1672 г. СПб., 1903.

_____

Наименование города, имеющего старый герб

Описание эмблемы, когда и кем сочинена, с какого времени известна

Утвержденный герб города (губернии)

Примечание

1. Алексин

В красном поле две золотые Геркулесовы палицы, накрест положенные толстыми концами вверх. (Имеется в списке гербов, сочиненных Санти. – ЦГАДА, фонд (далее: ф.) 286, оп. 2, книга (далее: кн.) 39)

Утв. 8 марта 1778 г. описанный во второй графе вариант

2. Арзамас

В золотом поле два стропила, одно из которых краевое, а другое зеленое. (Имеется в списке гербов, сочиненных Санти, – ЦГАДА, ф. 286, он. 2, кн. 39)

Утв. 16 августа 1781 г. описанный во второй графе вариант.

3. Архангельск

а) Архангел на коне поражает копьем дьявола. Рисунок Петра I 1701 г. (Письма и бумаги, т. II, с. 312);

б) архангел на крылатом копе поражает копьем змея (Знам. 1712);

в) летящий архангел в синем одеянии с огненным мечом и щитом побеждает черного дьявола, поле желтое (Знам. 1729–1730, указано, что сочинил Санти)

Утв. 2 октября 1780 г. вариант «в» **

Утв. 5 июля 1878 г. герб губернии (Винклер, с. 177)

** Здесь и далее так отмечаются случаи несовпадения дат в «Полном собрании законов Российской империи,» (ПСЗ) и у Винклера.

4. Астрахань

а) Волк в короне, вправо; вокруг надпись: «Печать царьства Остороханского» – печать Ивана IV;

б) корона, под ней сабля острием влево; надпись: «Печать астараханска» – покровец (после 1626 г.);

в) то же – знамя 1666–1678 гг.:

г) то же; надпись: «Печать казанъская» – тарелка 1675 г.;

д) то же; надпись: «црь астраханскiй» – Титулярник 1672 г.;

е) то же; надпись: «Aslrakan» – рисунок Корба 1698–1699 гг.

Утв. 8 декабря 1856 г. герб губернии: «В лазуревом щите золотая, подобная королевской, корона с пятью дугами и зеленою подкладкой; под нею серебряный восточный меч, с золотою рукоятью, острым концом вправо…» (Винклер, с. 6)

Известны астраханские печати:

а) на грамотах XVI–XVII вв. (Лакнер, табл. XIV, 6);

б) печать 1636 г. (Сб. снимков, табл. XIII. 132)

Не отмечен как герб старый

5. Ахтырка

«В голубом поле златый крест… с златым же сиянием сверху…» (Гербовник М. М. Щербатова 1776 г.)

Утв. 21 сентября 1781 г. описанный во второй графе вариант.

Герб Ахтырки – скачущий казак – составил Бекенштсйн (ЦГЛДА, ф. 286. оп. 2, кн. 39)

6. Бахмут

(Артемовск)

«На красном поле две золотые пушки, из коих на верхней сидит белая птица, а под ними, под зеленою юрою и на зеленой земле деревянный соляной магазин» (ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 57, д. 61. лист (далее: л.) 7). (Составлен в Герольдмейстерской конторе в 1745 г. – ЦГИА СССР, ф. 1411, он. 1, д. 1, л. 89; Висковатов. ч. III, с. 82)

Утв. 2 августа 1811 г.: «Между соленым и черным полем изображен химический знак соли…» (Винклер, с. 11) **

Не отмечен как старый герб

7. Белгород

В голубом поле желтый лев на зеленой земле, над ним одноглавый черным орел (Знам. 1712)

Утв. 21 июля 1893 г. описанный во второй графе вариант с некоторыми добавлениями

Не отмечен как старый герб

8. Белев

В голубом поло стоящий ячменный сноп, из которого выходит пламя. (Имеется в списке гербов. сочиненных Санти. – ЦГАДА ф. 286, оп. 2, кн. 39)

Утв. 8 марта 1778 г.

9. Белозерск

а) Рыба головой вправо; вокруг надпись: «Печать белозерская» – печать Ивана IV;

б) две перекрещенные рыбы над ними месяц и крест; надпись: «Белоωзерскiй» – Титулярник 1672 г.;

в) то же; надпись: «Bielosersky» – рисунок Корба 1698–1699 гг.

Утв. 16 августа 1781 г.: «Озеро, в нем две стерляди, над оными месяц с Крестом» (Винклер, с. 22)

10. Березов (Березово)

«Соболь да стрела, а около вырезано: «Печать государева земли Сибирские Березова города» – описание печати по росписи 1635 г.

Утв. 17 марта 1785 г.: «В верхней части щита герб Тобольский. В нижней в серебряном поле 3 дерева берез…» (Винклер, с. 12)

В последующих росписях на печати то же изображение, что и в росписи 1635 г.

Не отмечен как старый герб

11. Брянск

В красном поле золотая мортира, а по обеим сторонам положено по куче черных бомб (Знам. 1729–1730).

Утв. 16 августа 1781 г. описанный во второй графе вариант

Не отмечен как старый герб

12. Великие Луки

а) Рука с мечом, выходящая из облаков, перерубает змея (Знам. 1712);

б) в красном роле три больших золотых лука. (Имеется в списке гербов, сочиненных Санти. – ЦГАДА, ф. 280, он. 2, кy. 39)

Утв. 28 мая 1781 г. описанный во второй графе вариант «б»

13. Великий Устюг

В зеленом поле лежащий на берегу Нептун держит в обеих руках красные кувшины, из которых льется вода (Знам. 1729–1730)

Утв. 2 октября 1780 г. описанный во второй графе вариант **

14. Верхотурье

а) «Соболь под деревом, а около вырезано: «Печать государева земли Сибирские города Верхотурья» – описание печати по росписи 1635 г.;

б) соболь со стрелой, рядом буква «В» – печать города Верхотурья 1689 г. (Сб. снимков. табл. XVIII, 287)

Утв. 17 июля 1783 г.: «В верхней части щита герб Пермский. В нижней – в серебряном поле соболь со стрелою и буквою В…» (Винклер, с. 29)

Имеется еще один вариант: «Соболь под деревом да веди слово» (ЦГАДА, ф. 181, on. 1, д. 223/384, л. 392)

15. Владимир

а) В описании знамени 1666–1678 гг. отмечен герб владимирский:

б) идущий вправо лев в короне с раскрытой пастью и высунутым языком держит передними лапами длинный крест; надпись: «Владiмерскiй» – Титулярник 1672 г.;

в) то же; надпись: «Volodimiria» – рисунок Корба 1698–1699 гг.

Утв. 16 августа 1781 г.: «В красном поле стоящий на задних лапах лев. имеющий на голове железную корону, держит в передней лапе длинным языком держит передними лапами длинный серебряный крест». Смотрит в фас (Винклер, с. 33) Утв. 8 декабря 1856 г. герб губернии (Винклер, с. 178)

16. Вологда

Выходящая из облака золотая рука опирается на державу, над которой лавровая ветвь (Знам. 1712)

Утв. 2 октября 1780 г. описанный во второй графе вариант **

Утв. 5 июля 1878 г. герб губернии (Винклер, с. 179)

17. Воронеж

а) Золотое облако, под ним птица, сидящая на стреляющей двуствольной пушке (Знам. 1712);б) две желтые пушки на станках, из одной пушки выстрелено, и на ней сидит белый одноглавый орел, поле красное (Знам. 1729–1730)

Утв. 21 сентября 1781 г.: «Щит Утвержденный в 1781 г. разделен надвое: в золотом герб города назван старым поле двуглавый орел, а в красном поле опрокинутый сосуд, из которого истекает река Воронеж» (Винклер, с. 3.5)

Утв. 23 сентября 1881 г.: «В червленом щите золотая гора, исходящая с правого бока, на которой серебряный кувшин, изливающий таковую же воду…» (Винклер, с. 35)

Утв. 5 июля 1878 г. герб губернии (Винклер, с. 179)

Утвержденный в 1781 г. герб города назван старым

18. Выборг

Голубой гербовый щит разделен поперек золотою полосою на две части: в верхней три золотые короны, в нижней золотая буква W, щит держат два ангела (Знам. 1729–1730; описание герба прислано в Герольдмейстерскую контору в 1721 г. – ЦГИА СССР, ф. 1343, оп. 15, д. 377, л. 15)

Утв. 4 октября 1788 г. описанный во второй графе вариант

При Петре I город имел на знамени герб: идущий влево от зрителя слон (Знам. 1712)