Текст книги "Там, где ты (СИ)"
Автор книги: Надежда Борзакова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
– С того, что я первым заметил ее, – отмахнулся тот, – Но здесь на всех хватит, – он ударил меня по лицу. Не удержавшись на ногах, я свалилась на землю. Он навалился сверху, одним резким движением разорвав на мне реглан.
– Нееет, – заорала я, – Кто-нибудь, помогите.
Грубые руки шарили по моему телу, я дрожала от отвращения и ужаса. Двое других стояли рядом, с усмешкой наблюдая. Сознание ускользало…. Какой-то шум, крик, лязг метала, хруст ломающихся костей. Насильник отпустил меня. Словно в тумане я различила два лежащих на земле тела, спустя несколько мгновений напавший на меня присоединился к ним. Запах крови щекотал ноздри….
Кто-то коснулся к моему плечу, я содрогнулась и неуклюже попыталась хоть отползти.
– Не бойся дитя, я не причиню тебе вред, – раздался низкий чуть хрипловатый голос. Моих плеч коснулась какая-то ткань. Я подняла голову и встретилась взглядом с синими глазами моего спасителя. Они смотрели с сочувствием. Зрение наконец сфокусировалось. Я различила прямой нос, чувственные губы и квадратный подбородок, лишь слегка покрытый рыжеватой щетиной. Светлые волосы до плеч слегка вились. Одет незнакомец в кремовую вышитую сорочку, схваченную поясом на талии, и довольно широкие брюки, подвязанные под коленями. Грубо скроенная одежда не скрывала, а скорее подчеркивала его высокую мускулистую фигуру.
– Ты ранена? – проигнорировав мое открытое и бестактное изучение его внешности, спросил мужчина.
– Нет…Нет, – кашлянув, ответила я, – Спасибо, что спасли меня, господин.
– Я просто выполнил свой долг, – ответил он, – Скажи, где твое жилище, девица?
Жилище…. Где оно теперь? Комок подкатил к горлу. Казалось, только сейчас я до конца осознала случившееся. Из глаз брызнули слезы. Так я не рыдала давным-давно, кажется, еще с детства. Шок от произошедшего вылился в истерику. Меня трясло не смотря на жару, каждый вздох давался неимоверными усилиями. Я ощутила сильные руки на своих плечах. Мужчина обнял меня, нежно прижал к своей груди и, легко взяв на руки, понес прочь. Аромат хвои, шерсти, едва ощутимого пота, тепло его тела словно успокаивали.
– Не плачь, девица, – тихо говорил он, усадив меня на земляной выступ, – Какой бы не была твоя беда, я помогу. Слово Сокола.
Слегка отстранившись, он легкими касаниями вытер мои слезы. Самоконтроль понемногу возвращался вместе с осознанием необходимости попытаться не выдать себя.
– Простите мою несдержанность, – осторожно начала я, – Но ваши слова всколыхнули воспоминания, с болью от которых я пока не могу справиться. У меня больше нет дома, господин. Его и другие жилища уничтожили лихие люди. Немногие уцелевшие спасались бегством. Но, внезапно на нашем пути повстречались, – я кивнула в сторону убитых, – я попыталась сбежать, но они меня настигли. А потом появились вы.
– Злодеев покарали боги, – проговорил мужчина, – Сие не излечит твоих ран, но хоть немного утешит.
Он взглянул на небо и продолжил:
– До городища путь неблизкий, а скоро ночь. Пора в путь, девица.
Десяток вопросов так и рвались с моих губ, но я предпочла повременить даже с самыми безобидными из них. Незнакомец не внушал страха. Не смотря на то, что убил троих, не смотря на немыслимую ситуацию…. Вероятно, у меня шок и испугаться я еще успею. Но, в любом случае в данный момент чуть ли не единственно верным решение было подчиниться.
– Мой род не оставляет в беде нуждающихся, – по-своему истолковав мое замешательство проговорил мужчина, – Мы дадим тебе кров и пищу, девица.
Он подал мне руку, помогая встать. Затем осторожно приподняв, усадил в седло, а сам сел позади меня. Мы поскакали галопом и, если б незнакомец не держал меня, я неминуемо свалилась бы с лошади, особенно с тем что раньше никогда не ездила верхом. Впрочем, страшно и сейчас мне не было. Я успокоилась достаточно, чтоб вместо траты времени на отрицание, обдумать план дальнейших действий. Легенда судя по всему сработала, значит, стоит ее придерживаться осторожно добавляя детали. Последнее невозможно, пока я не узнаю где, вернее в каком времени, я нахожусь. В том, что я не в 21 веке сомневаться абсурдно. Жаль, я не очень-то хорошо знаю историю. Но и того немного, что я знаю достаточно чтоб сделать определенные выводы. Судя по одежде незнакомца, его речи, языческой вере можно предположить, что это времена еще Киевской Руси. Отметя мысленный протест против абсурдного для моего рационального разума предположения, я принялась вспоминать, что знаю об этом времени. Не слишком-то много. Власть в руках князя, земледелие, скотоводство, рыбная ловля….
Внезапно, слева показалась широкая полноводная река.
– Днепр? – ляпнула я.
– Что? – незнакомец склонился ближе.
– Река, – прохрипела я ненавидя себя за неосторожность.
– Славутич, – проговорил он, – Наш кормилец и путь к Русскому морю.
«О мій Словутицю прекрасний, моє ти ладо принеси.
Щоб я постіль весела слала, у море сліз не посилала…»
Всплыла в памяти строка из выученного в школе фрагмента повести. Что ж, учительница литературы была бы счастлива, что в нынешней ситуации и столько лет спустя я все же помню материал. Эта мысль поневоле заставила меня улыбнуться. Среди моих любимых жанров кино и литературы имелась фантастика. Конечно, я зачитывалась и историями о путешествиях во времени. Что ж, если они реальны, то возможность вернуться домой тоже. Но чтоб ее отыскать нужно выжить, для чего в свою очередь надо освоиться в этом незнакомом мире.
Глава 2.
Смеркалось. Заходящее солнце окрашивало багряным воды Днепра. Невольно залюбовавшись, я повернула голову сильнее, задев виском его губы. Я почувствовала, что краснею. Он лишь улыбнулся краешком губ и невозмутимо продолжил править лошадью.
Вдалеке появились очертания каких-то строений. Приблизившись, я различила высокий деревянный забор. Мелькнула мысль – со рвом он был быль бы надежнее в качестве защиты. «Посоветуй еще» – мысленно фыркнула я.
– Кто идет? – раздалось из-за ворот.
– Я это – Стаслав, – ответил мой спаситель. Ворота медленно распахнулись, и мы въехали. Противоположную сторону ограды было не разглядеть за несколькими деревянными строениями, стоящими практически вплотную. Подбежавший мальчик взял поводья когда Стаслав спешился и помог спешится мне. Я плотнее запахнула плащ, скрывая наготу и остатки одежды 21 века. На улице было лишь несколько человек, очевидно ожидавших нас. Вернее его.
– Вновь вы явились затемно, государь уж обыскался, – проговорила подошедшая женщина, – А это кто?
– Бедное дитя, потерявшее дом, кормилица, – ответил за меня мужчина, – Накорми и обогрей девицу, будь добра.
– Бедняжка, – на круглом лице женщины появилось сочувственное выражение, – Идем со мной.
Взяв меня за руку она очень быстро, с учетом своего довольно грузного телосложения, повела меня в одно из жилищ. В тусклом свете горящей в углу лучины, я разглядела деревянные скамейки, стол и деревянную же кухонную утварь на полках вдоль стен. Пол был земляным. Комната, в которую мы зашли, была вероятно, чьей-то спальней – пара деревянных кроватей занимала почти все ее небольшое, также освещенное лучиной, пространство.
– Тебе нужна целая рубашка, девица, – проговорила она и вышла. Пару минут спустя, женщина вернулась, держа в руках длинное льняное платье с вышивкой у ворота, пару кусков ткани, пояс и плетеные лапти, похожие нате, что продаются сейчас в сувенирных киосках на Андреевском спуске. Продаются? Будут продаваться? Отдавая вещи, она окинула меня внимательным взглядом, остановившемся на, к счастью, изрядно пострадавших конверсах – почти единственном, что не было скрыто длинным плащом Стаслава. Вот блин!
– Что это за лапти на тебе?
– Их папенька привез из-за моря, – стараясь убрать дрожь из голоса, сделала попытку выкрутиться я.
– Ни в жизнь таких не видала, – всплеснула руками женщина.
– Я тоже, – прошептала я, – И это все, что осталось у меня в память о папеньке, – всхлипнуть труда не составило.
– Его нет в живых, дитя? – отвлекшись от рассматривания конверсов, сочувственно спросила женщина.
– Да, – прошептала я, – Никого из моего рода нынче нет в живых.
– Не плачь, девица. Слезами горю не помочь. На вот, оденься-ка. А после, к столу пожалуй.
Сказав это, женщина вышла. Дрожащими руками я принялась торопливо избавляться от лохмотьев, в которые превратилась моя одежда. Те уроды сами того не желая оказали мне услугу почти уничтожив ее. Будь это иначе Стаславу стало б интересно, откуда на мне невиданные в этом времени вещи, вроде джинсов. Непостижимо, но я умудрилась не разбить и не потерять телефон. Зарядка почти полная. Еще бы – связи-то нет, значит ловить ее незачем. Я отключила его, чтоб сберечь заряд. Зачем? Быть может, светящийся экран стал для меня чем-то вроде частицы дома, надежды вернуться. Освободившись от одежды, я надела платье. Широкое и свободное, доходящее почти до ступней. Невольно я залюбовалась искусной вышивкой – в моем времени бывали великолепные узоры, но они и в подметки не годились этому. Красные нити переплетались, образовывая причудливый узор. Затем я обернула пояс вокруг талии и потянулась к лаптям, решив все же снять конверсы – незачем привлекать внимание. Куски ткани должны были служить, вероятно, чем-то вроде портянок. Очень неумело я обернула их вокруг ступней и надела лапти, оказавшиеся даже чуть больше, чем нужно. От подранной одежды следует быстрее избавиться, а телефон и мелочи я засунула в конверсы, затолкав те под кровать поближе к стене. Взгляд упал на плащ, лежащий на кровати. Осторожно взяв в руки, я аккуратно сложила его, приказав себе не забыть, при случае, отдать хозяину. Что ж, пришло время «пожаловать к столу», что я и сделала. Время ужина, очевидно, давно прошло, потому на кухне кроме нас не было ни души.
– Как звать-то, то тебя, девица? – поставив передо мной глиняное блюдо с дымящейся кашей, тип которой я не смогла определить, спросила женщина.
– Элина, – и встретив ее удивленный взгляд, призвав на помощь все, что могла припомнить из истории Руси, рискнула добавить – Элина из рода Островских. Я прибыла из Южных земель.
– Не бывала я на тиверских землях, сродни многим из нас, – проговорила женщина, – Дивные имена дают тамошние.
Я едва сумела подавить смех. Кое-что неизменно, вероятно, во все времена. И этим чем-то оказалось удивление от моего крайне редкого имени. Не смотря на то, что я родилась в обычной украинской семье, имя мне дали греческое – дань маминой любви к этой стране и ее мифологии. Мама…. Каково сейчас ей, Алене, Олегу, Кате и Косте? С чем они свяжут мое исчезновение, какую боль испытают, если я не смогу вернуться? Проглотив подкативший к горлу ком, я зачерпнула большой ложкой немного каши. Овсянка! Вот только зерна очень крупные, от того я не сразу ее узнала. Не смотря на то, что я не очень ее люблю, сейчас каша показалась мне вкуснейшей. Опустошив тарелку, я глотнула воды, налитой в почти такую же миску, как каша.
– Благодарю вас, – проговорила я, – Скажите, пожалуйста, как звать вас.
– Будь здорова, дитя, – сказала женщина, – А звать меня Вера из рода Неждана, но все зовут кормилицей, и ты зови. А теперь, ложись почивать – час поздний, скоро уж зоря и, хоть нынче Купальская ночь, день начнется рано. В тот час тебя призовет Глава.
Благодаря в душе, что вопросов больше не последовало, я вернулась в комнату. Кроме меня там никого не появилось, возможно, это помещение было гостевой. Потушив лучину – единственный источник света в комнате и, осторожно опустившись на соломенный тюфяк, я укрылась плащом и закрыла глаза. Ощущение тяжелой ткани на плечах и причудливое смешение ароматов давало от чего-то ощущение покоя, который вместе с ужасной усталостью, заставил отложить раздумья. Едва моя голова опустилась на подложенный вместо подушки локоть, я провалилась в сон.
– Вставай девица, весь день так проспишь, – голос, вырвавший меня из блаженного забыться, напомнил, где именно я нахожусь. Все тело затекло от сна на чудовищно неудобном тюфяке, но я на удивление отлично выспалась. Вероятно, причиной тому свежий воздух и естественная физическая усталость. Я чувствовала себя бодрой и отдохнувшей, но ужасно грязной.
– В твоих краях все спят допоздна? – голос кормилицы прервал раздумья. За открытыми ставнями едва-едва занимался рассвет, и оглушительно кукарекали петухи.
– Не совсем, – сиплым со сна голосом пробормотала я.
– Ох, а о ночной сорочке-то я запамятовала, – всплеснула руками Вера, увидев мое измятое платье, когда я поднялась. Она вышла, затем вернулась уже с другим подобным одеянием. Склад у них где-то что ли?
– Живо надевай, девица, да косу заплети – Глава ждет тебя, – неодобрительно хмыкнув над осиным гнездом, которое, вероятно представлял растрепавшийся пучок на моей голове, проговорила Вера, – Твои власа так коротки! Остричь пришлось чтоб в пути на молодца походить, да?
Я только кивнула. Мои волосы спускались ниже лопаток и однозначно не были короткими. Ну, в моем времени.
– Ну, ничего, отрастут еще. Омывай их на каждую растущую Луну, – посоветовала она.
– Могу ли я ополоснуться, кормилица? – однозначно не собираясь следовать совету женщины, решилась спросить я.
– Конечно, дитя. Кувшин за хижиной, но поторапливайся.
Поблагодарив, я прихватила свежую рубашку и выскользнула из избы, намереваясь искупаться. Во дворе вовсю кипела жизнь – мужчины и женщины разных возрастов уже спешили по делам. В руках некоторых были орудия, напоминающие современные сапки и грабли, и направлялись они за ворота, очевидно, обрабатывать землю. А, может, собирать урожай? Что и когда созревает, я едва знала. Костя часто шутил – современные девушки, мол, думают, будто молоко появляется из краника в магазине.
В утреннем свете удалось разглядеть, что изба, в которой я провела ночь была двухэтажной и почти вдвое больше других. Территория самого селения невелика – едва ли размером с пару современных улиц. Я насчитала двенадцать строений – построены одинаково, из деревянных срубов, невысокие, почти одинакового размера. Как же трудно, наверное, построить дом голыми руками. Еще я заметила курятник – источник оглушительных звуков и несколько привязанных к, очевидно, вкопанному именно для этого срубу, лошадей. На меня никто не обратил внимания и, выйдя за ворота, я без труда за несколько минут добралась до берега Днепра-Славутича. Широкая полноводная река не походила на запечатленную в моей памяти неглубокую, изуродованную 21 веком речушку с многочисленными мостами, соединявшими два берега. Интересно, что там, на левом берегу?
Деревья заканчивались почти у кромки прозрачной воды. Также я разглядела пару пепелищ, очевидно оставшихся со вчерашнего праздника. Мелькнула мысль, от чего Купалу празднуют так рано, но я прогнала ее. Это ведь прошлое, причем точно весьма далекое и немудрено, что даты праздников могли с тех пор измениться. Я повесила свежую рубашку на ветку и, не раздеваясь, а скинув только лапти, вошла в чистое колыхание речки. Вода была прохладной – как раз настолько, чтоб приятно освежать, но не холодить тело. Мелькнула мысль о мыле, шампуне и, особенно ополаскивателе, без которых мои волосы не расчесать, но, материализуйся они чудом в моих руках, смывать их здесь, в этих чистых водах, показалось кощунством. Даже стоя по пояс я видела свои ступни и мелких рыбешек, резвящихся в воде. Я нырнула, намочив волосы, и чуть проплыла вперед – настолько, чтоб доставать ногами дно, ведь плавала я не слишком-то уверенно. Затем потерла кончиками пальцев кожу головы, намереваясь хоть немного ее помыть. Скинув рубашку и белье, как могла прополоскала их. Со стороны берега послышался какой-то шелест. В нескольких метрах от меня, я увидела Стаслава. Солнечные лучи играли в светлых волосах, подчеркивали его золотистую кожу. Он скинул сорочку. Даже с моего места были видны четко очерченные развитые мускулы его торса, им позавидовали бы современные любители зала, особенно с тем, что это естественный результат, а не следствие приема анаболиков. Когда мужчина потянулся к брюкам, я резко и неуклюже отвернулась. Громкий плеск воды привлек его внимание, а я запоздало осознала, как глупо поступила, отправившись купаться во-первых, и раздевшись во-вторых.
– Кто здесь? – крикнул с берега Стаслав.
– Ээээ, я, – не поворачиваясь, пропищала я, – Доброе утро, Стаслав!
Даже не смотря на прохладную воду меня бросило в жар. Во второй раз за последние два дня.
– Выйди из реки, девица! – приказал он, – Течение буйное….
– Я не могу, я….,ну…
С берега не донеслось ни звука. Торопливо натянув мокрые слипы и мокрую же сорочку, я пожалела, что не надела бюстгальтер. Знала бы, что окажусь во времена Руси да еще и в подобной ситуации…. Я глупо хихикнула.
– Я не стану глазеть на тебя, клянусь – пообещал он, – Но, прошу, выйди на берег.
Осторожно и медленно я обернулась. Он стоял спиной к воде. К счастью, штаны остались на месте. Промокший лен не скрывал, а скорее подчеркивал то, чему при незнакомцах следовало быть под одеждой. Скрестив руки на груди, я начала осторожно выходить из речки. Стаслав даже не пытался обернуться, как в моем времени сделал бы почти любой на его месте. Сдержать данное слово даже в такой вроде бы мелочи для него, очевидно, столь же естественно, как для многих моих современников тут же забывать об обещанном. Оказавшись на суше, я добежала до своей одежды. Скинув мокрое платье, надела сухое. Натянутое на влажное тело, оно все равно немного просвечивало, но, благодаря размеру, ничего неприличного. Мелькнула мысль о том, как плохо я, наверно, сейчас выгляжу: мокрые спутанные волосы, синяк на скуле, ни капли макияжа…
– Я… я все, – закончив одеваться, крикнула я и вышла из-за дерева.
Тоже уже полностью одетый, мужчина приблизился.
– Идти купаться в реке да еще и одной верх безрассудства, девица, – проговорил он, – Лес полон недобрых людей вроде тех, которых ты вчера повстречала.
– Ну, поселение же рядом, – возразила я, – я и не подумала.
– Я проведу тебя обратно, – тоном, не терпящим возражений, проговорил Стаслав, – Заодно, быть может, узнаю твое имя.
Мысленно обозвав себя дурой за волну радости, окатившую меня от последней его фразы, я протянула ему руку.
– Элина. Очень приятно познакомиться, – он удивленно посмотрел на протянутую руку, а я от осязаемого ощущения собственной глупости, захотела провалиться сквозь землю.
– Имя прекрасное, как и ты, – как ни в чем не бывало, проговорил мужчина, – Хорошо ли тебе спалось нынче?
– Хорошо, благодарю, – по капле возвращая самообладание, проговорила я, – Я очень благодарна, Стаслав, за все что вы для меня сделали.
– Ну, полно. Так на моем месте поступил бы любой мужчина, – отмахнулся он, – Крепимир уже призывал тебя на разговор?
– Кто это? – рассеянно спросила я.
– Глава рода, Элина.
– Призывал. Я, собственно, решила ополоснуться, чтоб предстать перед ним достойно.
Он лишь хмыкнул, продолжая уверенно шагать по неровной земле. Я же с непривычки к лаптям и ухабистому пути постоянно спотыкалась. Мы дошли до границы селения и, прошли в ворота. Затем Стаслав повел меня к избе, в которой я ночевала. Только сейчас мне пришло в голову, что этот огромный дом очевидно, и является жилищем Крепимира. Внутри ощущался аромат готовящихся блюд и сновали какие-то женщины, очевидно служанки, если в это время уже существовало подобное. Мы поднялись на второй этаж и вошли в просторную залу. Пол тут был устлан чистой соломой, в центре стояло высокое деревянное кресло. В нем сидел седовласый мужчина. Возраст угадать было трудно и из-за густой бороды и попросту из-за того, что люди в эту эпоху выглядели…. Выглядят старше, чем их ровесники в моем времени. От того меня и посчитали юной девицей – жизнь в большом городе в 21 веке позволяет с возрастом меняться медленнее.
Волосы мужчины были схвачены в низкий хвост на затылке, пушистая борода спускалась на все еще мощную грудь, проницательные синие глаза внимательно глядели на нас из под густых бровей. Одет он был в белую сорочку с вышивкой у ворота, посреди груди и на рукавах и серые штаны. Все это я заметила лишь мельком, но вовсе не из высокомерия, а из-за того, что не смотря на натянутые струной нервы, не смогла скрыть поражение. От вида того, кто стоял по правую руку от вождя. Серые глаза, светло-русые холодного оттенка волосы, тонкая линия губ….. Чуть более массивный нос, борода и ростом ниже. Еще пара незначительных деталей. А так одно с Вадимом лицо. Даже его я была бы рада видеть в данной ситуации. Вот только это не Вадим, подсказало мне подсознание. За трое прошедших с последней встречи суток не мог зажить сломанный Олегом нос, не могли так отрасти волосы и, самое главное, он никак не мог бы оказаться здесь. Это его предок. Очень-очень далекий. Представляю, на сколько стало бы у него больше понтов, узнай Вадим, что его род столь древний.
Стаслав шагнул чуть ближе к трону, словно слегка закрывая меня собой и коротко поклонился, прижав правую руку к сердцу на римский манер.
– Отец, позволь представить тебе гостью, – проговорил он. Я склонила голову, стараясь скрыть смятение. Теперь-то все встало на свои места….
– Как звать тебя, девица? – пробасил вождь.
– Элина, господин, – тихо ответила я.
– Сын поведал, ты прибыла издалека и повстречала немало бед на своем пути,– я кивнула, – Что ж, я с радостью дам тебе кров, пищу и отцовское слово, дитя.
– Благодарю за вашу доброту.
– Ну, ступай, а ты, Стаслав, останься.
На всякий случай еще раз поклонившись я, стараясь не бежать, выскользнула из залы. Выйдя на улицу, оперлась о стену, пытаясь восстановить дыхание.
– Элина! – голос, окликнувший меня, принадлежал молодой женщине. Круглолицая, пышнотелая, на голову ниже меня с живыми светло карими глазами, двумя обернутыми вокруг головы русыми косами, одетая в вышитое платье она словно вышла из фильма о Киевской Руси, – Вера повсюду ищет тебя. Пора приниматься за работу.
– Конечно, – улыбнулась я, – а как тебя зовут?
– Добрава, – ответила женщина и, взяв меня за руку, повела обратно в избу. Мы прошли в кухню, где хлопотала Вера и две другие женщины.
– С тобой говорил Глава? – спросила Вера. Я кивнула.
– Собери волосы, девица, негоже ходить растрепанной и берись до работы.
Торопливо исполнив приказ – кое-как распутав еще влажные волосы гребнем, одолженным у Добравы, я как могла, заплела косу и вернулась в кухню. Мне поручили замешивать тесто, снабдив инструкциями чего и сколько сыпать – сущий пустяк даже для человека вроде меня, который не умеет готовить. Рядом Добрава ощипала и разделала несколько куриц, на что я отчаянно пыталась не смотреть. За работой женщины переговаривались между собой, а я принялась внимательно слушать, в надежде узнать что-нибудь нужное. То, что мы готовили для семьи главы рода было и так ясно, но еще я узнала о его жене Даре, дочерях – Зоряне и Красе, выданных замуж ради укрепления мира с родом Шуйских. Они, к слову, должны через пару дней прибыть в гости к отцу. Добрава, показавшаяся мне взрослой женщиной была внучкой Веры и лишь пятнадцати лет от роду. Еще я узнала, что сейчас 23 кресеня 850 года…. 30 лет до основания Руси и 12 веков до моего времени. Паника охватила меня, я едва заставила себя продолжить работу – нарезать сваренные овощи. Вероятно, шок прошел и наконец-то пришло полное осознание…. Я затерялась в другой, далекой эпохе и понятия не имею, как вернуться обратно и возможно ли это. Рука неуклюже скользнула и лезвие ножа обожгло указательный палец. Выругавшись, я прижала его к губам. В кухне повисла тишина.
– Прошу прощения, – тихо сказала я.
– Такие дивные слова, – проговорила Вера, – Что они значат?
– Так на моей родине говорят, если поранятся, – радуясь возможности выкрутится, ответила я.
– А откуда ты, Элина? – подхватила Добрава, – Мы ведь не знаем ничего, окромя того, что Бастард нашел тебя в лесу.
– Добрава! – шикнула на девушку Вера, – Не дело такое молвить.
Бастард…. Надо же, тогда…. Сейчас имеется такое определение. Неудивительно, особенно с тем, что существует обряд замужества, вопреки немногим историческим данным об этом далеком времени.
– Я издалека, – уклончиво проговорила я, – С Южных земель, вы зовете их тиверскими. Война уничтожила мое селение, немногие уцелевшие разбрелись по свету в надежде найти новый дом. По большей части раненные воины, старики, женщины и дети…. Многих мы потеряли в пути. И вот, малая толика оставшихся в живых, почти добралась до полянских земель, но на нас напали лихие люди. Если бы не Стаслав, то и я бы не уцелела. Он не только спас мою жизнь, но и защитил мою честь.
Слезы покатились по лицу, закапали на стол. Это не было поддержанием легенды, сочинять которую было почти гадко – мне не хотелось обманывать этих милых, доверчивых женщин. Я оплакивала реальную потерю – дома, семьи, всей своей жизни. Женщины, оставив работу, принялись успокаивать меня, пока не иссякли слезы.
Потом и они принялись говорить. Каждая потеряла кого-то. В войнах – с другими племенами, междоусобицах, которые нынешнему Киевскому князю Ратибору Морозу не удавалось подавить. От инфекций – на раз излечимых в мое время, в девятом веке гибли десятки. Тяжелые роды уносили жизни женщин, ведь облегчать их пока не научились….
Пришло время подавать обед – вбежавший в кухню мальчик проговорил: «Глава трапезничать желает!». Зала, где накрывали трапезу для Главы, соседствовала с той, где я повстречала Крепимира. За большим столом могло поместиться человек двадцать минимум. Сервировка состояла из глиняных блюд, ковшей и деревянных приборов. Конечно, о салфетках речи не шло. Каким-то чудом хлеб замечательно испекся, не смотря на то, что за приготовление, за исключением опары, сделанной с вечера, почти полностью отвечала я. Мама, всю жизнь безуспешно пытавшаяся привить мне любовь к «женским» занятиям, сейчас безумно гордилась бы мной. Помимо хлеба на столе оказалась птица, вареные овощи и уже ставшая привычной овсяная каша. Словно в подтверждение того, что я ничего не ела с прошлой ночи, желудок громко забурчал.
Накрыв стол на пятерых, мы удалились готовить дальше. Наверное, было только часа два пополудни, а я уже до смерти устала. Позволив себе наскоро перекусить, я продолжила работу старалось, впрочем, безуспешно, не отставать от остальных. Гости, оказывается, прибудут к завтрашнему вечеру, потому работы непочатый край. Интересно, как хранятся заранее приготовленные блюда?
Беседы продолжились, и я вновь принялась слушать. Женщины обсуждали вчерашний праздник. В разговорах мелькали имена неизвестных мне людей, а вот обряды вроде прыжков через костер и пускания венков по воде были знакомы. Надо же, оказывается до моего времени действительно дошли обычаи предков практически в первозданном виде. Вволю наговорившись о том, кто оказался кому сужен и чьей паре суждено прожить вместе весь отпущенный им век, женщины принялись обсуждать привычные для них темы. Я внимала настолько, насколько могла не отвлекаясь от работы, ведь крупицы сведений могли помочь мне не выдать себя.
Киев, насколько я поняла занимает территорию примерно от Владимирской горки до Золотых ворот, то есть максимум три-четыре современных квартала. Имя нынешнего князя – Ратибор Мороз, не говорило мне совершенно ни о чем. В школьном курсе истории такая личность точно не упоминалась – в этом я была уверена. Вообще о временах до 882 года – приблизительной даты основания Руси было известно чудовищно мало. Мелькнула мысль – не спросить ли о том, кто и когда основал Киев, но я тут же отбросила ее.
У Ратибора четверо сыновей. Двое средних «держат уделы» на Востоке и Западе, старший после смерти князя сядет на Киевский трон. О младшем – ему только минуло пять лет, упомянули лишь вскользь. Подконтрольные Киеву земли занимают сейчас почти всю территорию современных Киевской и Черниговской областей. Ежегодно каждый род платит налог в казну – какая неожиданность. Вера упоминала также лихое лето, бывшее четыре года назад. Его навали так за «дикую навалу на земли русские». Невиданное доселе племя под предводительством некоего Берсерка уничтожило почти все городища, отстоявшие от Киева, а сопротивление стоило жизни сотен воинов.
– Боги отвернулись от нас, – сказала в завершении рассказа женщина, – Все от того, что Перуну не поклонились пред походом.
«Стопудово» – пронеслось в голове. Но, разумеется, возражать о более вероятных причинах неудачи я не собиралась. Кроме того, мое внимание привлекло упомянутое имя бога. Перун! Похоже, самое время упомянуть о статуе.
– Обряды проводятся на Лысой Горе, верно? В моих краях говаривали, что тамошняя статуя наипрекраснейшая из всех.
– Как и множество других, девица, – гордо ответил Вера, – До праздника Перуна всего одна Луна, так что вскоре сама убедишься.
– Говорят, Ратмир уже пометил жертвенного быка, – подхватила Добрава, – Жрец и великий целитель, – для меня пояснила девушка.
Возможно ли, что этот самый Ратмир настоящий ведун, что в старину было синонимом обозначения «жрец»? И, если он действительно имеет какие-то магические способности, может ли знать о путешествиях во времени? Если да… Опасения вероятных сложностей рассеяло теплое веянье надежды. Смогла же я ведь скрыть свою тайну от здешних, а значит придумать способ узнать о возможности вернуться домой уж точно смогу.
В эту ночь я буквально провалилась в тяжелый сон, а когда Вера пришла будить меня, то показалось, будто бы я не спала вовсе. Сегодня моей работой было выпекание блинов. Рутинная, механическая работа давала мне возможность обдумывать план. Вот только чем больше я думала, тем труднее казалась задача. Ну как мне задать вопрос? «Извините, господин Ратмир, не могли бы вы подсказать мне, как вернуться в 21 век?». Интересно, какова была бы реакция?
Когда я отправилась за водой, солнце висело над головой огромным раскаленным шаром. Коромысло и два больших ведра оттягивали руки – я не представляла, как наберу воду, а потом дотащу обратно. Уже выйдя за ограду я вспомнила, что забыла спросить о том, где именно искать колодец.
– Вот молодец, – пробормотала я и уже собиралась вернуться, ведь, как на зло вокруг никого не было, вероятно все или в поле или где там еще проводили время люди в девятом веке.
Внезапно я увидела его – вдалеке, на самой опушке леса. С какой радости понадобилось рыть его там?
Под палящим солнцем я пересекла поляну и с радостью спряталась в тени деревьев. Сейчас бы в душ! Вся пропотевшая и пропитанная запахами кухни я изнывала от невозможности нормально вымыться. Ужасно болели мышцы – тяжелая работа в жаркой кухне выматывала похлеще ночей в баре, куда я устроилась, когда отец от нас ушел.
