Текст книги "Маркиза с сюрпризом (СИ)"
Автор книги: Надежда Цыбанова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)
Annotation
Самая рыжая – это определение точно описывает маркизу фон Клей. Мало того, что она не стесняется вульгарных рыжих кудряшек и носит брюки, так еще, ужас и кошмар, работает! Журналисткой! Все высшее общество в шоке. А маркизе нет до этого никакого дела, ведь где еще она найдет столько интересных приключений.
У вас есть сенсация? Тогда Рыжая Иса идет к вам!
Цыбанова Надежда
Цыбанова Надежда
Маркиза с сюрпризом
Пролог
Пятьсот лет назад.
Привязанная к столбу ведьма довольным взглядом обвела толпу. Вон сколько народа собралось. У извечной соперницы Иниры и то меньше было. Но жителям городка Кжопинск (содержание точно соответствует вывеске) герцогства фон Тилль не повезло аж дважды. Первый раз с названием, другой – с отсутствием какой-либо культурной жизни. Аграрный городишко это когда вокруг поля чередуются с коровниками и свинарниками, и праздник – конец посевной. А тут целую ведьму сжигать будут! Ну как сжигать… магический огонь за секунду превратит тело в прах. Гуманность, однако.
А все началось с короля Кененга Девятого. Вздумалось одной неумелой, но идейной девице наложить на него приворот. Силы в ней было много, а вот с умом напряженка. И погрузила он сию царственную особу в сон. Вечный. Кененг Десятый шестнадцати лет отроду сел на престол. И первым же указом повелел уничтожить все до последнего камня силы ведьм, низводя тем самым их до простых магичек, способных только огонек над пальцем зажигать. Это как отобрать у человека, зрение, слух и руку. Правую. И ведьмы озверели, у них вообще с прощением плохо. За милосердием и состраданием это к падре в ближайший храм. Ведьмовский кодекс прост – смертельным проклятием в лоб и все довольны.
Женский бунт давили беспощадно. Что поделаешь, не любят у нас в стране оппозицию. Ведьмы, кто помоложе, бежали за океан. Старым развалинам суетиться смысла не было. Без камней силы они резко одряхлели и постарели. С таким телом ни повоюешь, ни красавчика в постель не затащишь. Верховные собрались, покумекали и решили уйти на реинкарнацию. Есть такой бонус, если тело сжигается в магическом огне. Как и ожидалась – король был милостив. Издеваться над женщинами, зажаривать их на вертеле как бычков посчитал недостойным. В магическом огне тело в пепел за секунду обращается. Каких-то пятьсот лет и душа снова будет искать подходящий сосуд. А там глядишь и камни восстановят, когда поймут, что маги вырождаться станут. Нет сильной матери, нет сильного ребенка.
Но просто так сдаваться никто, конечно, не собирался. Ведьмы нарывались, как могли, бросая последние силы на проклятия позаковыристей. Инира вот наслала отраву на пахотные луга. Но уступать сопернице никто не собирался. Регулярно испорченная вода во всех колодцах и вуаля: столб, площадь, толпа народа.
Но хочется напоследок выкинуть нечто поистине ведьмовское, чтобы имя Экивы пугало всех даже спустя столетия.
Еще раз ведьма обвела взглядом толпу. Эх, жалко нет цепного пса короля, что вчера играл с ней в догонялки по лесу. Паршивец извел весь запас своих накопителей. И даже не явился насладиться зрелищем. Тьфу ты! Но ничего для него у нее тоже кое-что припасено. Сюрприз. Эх, жалко, день Льетта, когда ведьмы особенно сильны, уже прошел. Но ничего, пятьсот лет не срок. И уж в следующий праздник он тоже получит свой подарок. А пока займемся городишком. Сделаем так, чтобы жители соответствовали названию.
Ведьма задрала головы и прокричала в небо проклятие. Ведь ни один идиот не додумался заткнуть ей рот кляпом.
Глава 1. Работник пера и сплетен
Настоящее время.
– Как вы посмели, жалкие прохвосты, напечатать эту отвратительную ложь?! – дама от возмущения покрылась красными пятнами, потрясая зажатой в кулаке газетой. – Я баронесса Терская, требую, чтобы вы срочно дали опровержение!
– Помилуйте, леди. Где же здесь хоть слово лжи? – наш главный редактор, он же один из владельцев еженедельного издания «Нет тайнам» Ганс Хейв с видом честного жулика, удивленно возмутился. – Да о вас нет ни слова в газете.
– А это что? – баронесса обличительно ткнула пальцем в страницу, прорвав насквозь.
Но нашего Ганса, закаленного в домашних баталиях с восемью дочерями, так просто к стене не прижмешь.
– Фотоотчет с бала у графини фон Броджешь. Она великодушно позволила осветить свое мероприятие, чтобы и простой люд мог прикоснуться к прекрасному. Видите, какие замечательные драпировки на окнах? Или вот мраморная статуя девы, копия знаменитой Непорочной Магды.
– Очень смешно, – прошипела леди. Слышала бы это кобра – повесилась на собственном хвосте от ущербности. – Почему на вашем фотоотчете я на каждом снимке?!
Главред (хотя сотрудники за спиной предпочитают называть его просто – вред) театральным жестом поднес страницу к глазам:
– И точно. Вот вы в алькове с каким-то усатым типом исследуете одежду на предмет целостности. По крайней мере, отчетливо видно, что корсет и нижние юбки не пострадали. А вот вы на балконе с кузеном о чем-то шепчетесь. Правда, вы стоите на коленях и куда-то не туда говорите. Или вот снова вы, баронесса, за той самой статуей помогаете бедняге-официанту. У него явно разболелось горло. Сцену в туалете мы печатать не решились, извините, все же столь откровенные картинки не для глаз наших читателей.
Баронесса полыхнула взглядом взбесившейся горгоны:
– Это личное! Я не давала разрешения на публикацию! И подаю на вас в суд!
– Оу, – оживился наш юрист Эд Ранс, – наконец-то! Уже целую неделю без дела сижу!
Лучше бы продолжал дремать на рабочем месте, закинув ноги на столешницу.
Баронесса нервно икнула и присела. Просто наш служитель пера и закона больше напоминает вышибалу в не самом элитарном клубе. Мало того, что громадный, еще и выражение лица у него доброе-доброе. Так и хочется спросить – скольких уже успел за сегодня укокошить. Как ни странно он имеет отличный диплом за пазухой. Хотя, что тут удивляться – учителя тоже люди и нервному заиканию подвержены, как и все остальные.
Женщина быстро взяла себя в руки. Удивительное самообладание на самом краю бездны. Это она еще не знает, кто проплатил нам сей компромат. И почему. Барон Терской согласен каждое утро подпиливать рога, только когда жена сидит в отдаленном поместье. Но благоневерной захотелось на сезон балов выехать в Гроссвен. Муж скрипнул зубами, оплатил новые наряды и соглядатого. Получив первый же отчет, скрипнул зубами повторно и отправился к нам. Баронесса не просто не разборчива в связях, девочки из «Дома Эфы» самого посещаемого борделя в городе, выглядят скромными монашками на ее фоне.
Нам заплатили, мы сделали, и барон отправил заявку на расторжение брака в ратушу, а его почти бывшая жена решила поискать совести там, где ее отродясь не было – у нас.
– И как вы вообще проникли на бал к графине?! – баронесса в тщетной попытке уцепиться хоть за что-то, обличительно наставила палец на главреда. – Вы нарушили закон!
Наш юрист выразительно хмыкнул. Провинциальная логика всегда веселит потомственного горожанина. Ни одно крупное мероприятие не обойдется без пронырливых журналистов. Можно сунуть денежку прислуге и для тебя откроют черный ход. Или самостоятельно заняться скалолазанием и снимать через окно. Переодевание, подделка пригласительных – ничто не станет между нашей братией и сенсацией. Даже полисмены. Любой уважающий себя журналист хоть раз да познакомился поближе с казематами. Лично у меня имелись две незабываемые встречи с решеткой и деревянными нарами на пять суток за вторжение в частные владения. Зато, какой обзор я потом написала. Начальника тюрьмы тогда по-тихому сняли с должности.
– Что вы! Да как такое возможно? – Ганс притворно всплеснул руками, снеся с соседнего стола стопку исписанной бумаги. Листы потревоженной стаей птиц взметнулись к потолку и принялись красиво планировать на пол. Один приземлился на голову Хлое Визборг, второй журналистки и остался на белокурой гриве в качестве экзальтированной шляпки. – Графиня фон Броджешь самолично пригласила нашего сотрудника на бал.
И правда, заявилась ко мне с утра пораньше, полчаса чай хлебала и трещала с матушкой о здоровье. В силу жалких крох этикета, которые особо тщательно держались за мое самосознание, я с постной миной вытерпела «раут». Приглашение на бал мне сунули в руки перед самым уходом и прощебетали по секрету, что будет много холостых мужчин. Приманка так себе. Мне двадцать пять. Из приданого только приставка к титулу. Ни земли, ни денег. Кто же захочет мою руку и прочие органы? Дельцы? Такие ребята прижимисты до безобразия и в лучшем случае я поеду, как баронесса пугать кого-нибудь в деревенской глуши. Папины бывшие друзья? Из жалости подберут словно брошенную собачонку. Одним словом счастье от приглашения я не испытывала, пока к нам не явился барон Терской.
– Так! – Баронесса в сердцах топнула ножкой в модной золотистой туфельке. Мы всей компанией пристально посмотрели на подозрительно хрустнувшую половую доску. – Подайте мне сюда вашу Рыжую Ису!
Все синхронно перевели взоры на меня, единственную обладательницу огненных как пламя кудрей во всем помещении. Я даже сама метнула взгляд в зеркало, а вдруг случилось непоправимое, и я стала блондинкой как Хлоя.
Баронесса подверженная стадному чувству тоже повернула голову и узрела мою нескромную персону.
– Ах ты…! – далее последовал излишне эмоциональный и нецензурный спич, за произнесение которого в общественном месте баронессе грозило бы знакомство с тюремной романтикой.
Я с вежливой заинтересованностью выслушала, что «да она меня… «да я…» «да суд…» «да ничего от меня не оставят…» «да в тюрьму засадят…».
В редакции раздалось веселое хмыканье, когда дошло дело до жалобы королю. Наши неприлично радостно-дебильные лица в конец добили женщину, и от лоска ни осталось ничего, и из милой барышни вылезло чудовище. Разгневанная фурия трясла кулаками, брызгала слюной и метала оскорбления. Не будет же ей никто объяснять, что королю регулярно приходят кляузы на маркизу фон Клей. Я нервирую светских кумушек абсолютно всем: от внешнего вида до места работы. Мало того, что я отказываюсь изменить возмутительно бесстыжий цвет волос на модный в этом сезоне оттенок «бледная моль» и расхаживаю по городу в штанах, так еще смею самостоятельно обеспечивать себя! Да меня казнить нужно и срочно, пока не занесла вирус беспутства в головы подрастающего поколения. Но Кененг Девятнадцатый (да с креативом на имена у них в роду не очень) только смущенно отводит глаза, когда передает мне каждый месяц пухлую папку с челобитными.
Мой род славный и древний, корнями уходит в историю еще с момента образования нашей страны Хетрен. Мы были опорой трона. Но десять лет назад в день Льетта не проснулся отец и два моих брата. Позже мы получили известие о смерти кузена по отцу. И финальной точкой в истории нашего рода стала внезапная кончина жены старшего брата вместе с нерожденным сыном. Больше мужчин фон Клей не осталось. Я хоть и наследую титул, но передать его мужу или детям не могу. То есть маркизом ему не быть, а просто мужем фон Клей. Унизительный закон. Звучит как «к нам тут примазались».
Мне было пятнадцать. В перспективе брачный договор с маркизом фон Карс и приятные хлопоты девушки обремененной излишне тугим кошельком. Жених на похоронах аккуратно поддерживал меня под локоток, нашептывая успокаивающие слова. Но уже через три месяца прислал официальный отказ от прежних договоренностей. Сначала случился пожар на одной из фабрик принадлежащих нам. Выгорело три цеха, остальное восстановлению не подлежало. Затем нашу отару овец потравили. На западных лугах начался мор травы. На восточных высохли все ручьи. На северные регулярно стали нападать волки. Траты росли, семейный счет пустел. Тогда и начали шептаться, что род фон Клеев прокляли и жених подсуетился избавиться от «порченой» невесты.
Мы с мамой только и могли, что рассеяно хлопать глазами. Обе воспитаны в духе богатеньких девочек, нас никогда не допускали до «мужских» дел. На домашнем обучении нам разрешалось изучать этикет и танцы. Но теперь у нас встал вопрос не чем есть, а что. Мне повезло чуть больше: наличие искры магической пусть и слабенькой прибавило урок «Теоретические основы магических потоков». Я выжала из учителя все соки, но базу имела неплохую. Очень-очень неплохую. Если бы отец позволил – с легкостью бы поступила в университет. Но, сколь ни прискорбно, такие цветочки как маркиза растут исключительно в тепличных домашних условиях.
Вопрос о деньгах стал остро: пора заготавливать шерсть, а из отары осталось в лучшем случае четверть. Мы продали все украшения, картины и даже фамильный сервиз, но нарвались на жуликов и снова очутились на самом дне ямы безденежья.
На поклон к королю женщины рода фон Клей отправились, растянув губы в сиятельных улыбках. Во дворце я была и не раз, но что-то неуловимо изменилось. Может дело в том, как косились на нас придворные или в траурных нарядах, но неуютно стало еще на подходе. Бравые стражи при виде двух представительниц фон Клей разом подобрали свисающие животы и втянули щеки. Осталось лишь знак от глаза перед собой выставить. Святушки-матушки, и это защитники нашего оплота – дворца Кененга Девятнадцатого.
Король был вежлив, от нас не шарахался, магическими шарами не кидался. Он вообще мужик адекватный. Денег выделил под процент, и даже управляющего толково нашел. Сам же потом через две недели и отправил на плаху этого жулика, когда поймали.
Снова казна выдала нам ссуду. Процент рос, но и платить людям надо. Деньги растворялись в воздухе быстрее, чем мы их успевали пощупать. Финальным аккордом нашего финансового краха стал пожар в родовом имении.
Кененг Девятнадцатый виновато развел руками и забрал часть земли в счет долга, остальное он выкупил в пользу короны. Других покупателей на «проклятое» имущество не нашлось.
Денег хватило на небольшой, но опрятный домик в приличном районе не далеко от дворца. Но на проживание монет оставалось до обидного немного. Конечно, мы могли попросить выплаты от короны в связи с потерей кормильца, но унижаться ради пары серебряников…
Мама все же надеялась пристроить меня хоть за какого-нибудь виконта или барона, но когда кончился траур, начались новый испытания. Мы стали париями в обществе. Нас фон Клей избегали все, не зазывали на чай, обед и ужин, не приглашали на балы.
Год. Год я прожила в обстановке полнейшего игнора. И тогда поняла – с меня хватит! Хватит придерживаться придуманных рамок! Хватит заискивающе заглядывать на недостойных! Хватит жить в угоду тем, кому до тебя нет никакого дела!
Во-первых, мои вульгарные рыжие кудряшки, наследство бабушки. По негласному правилу девочкам до шестнадцати лет краситься не полагается, в том числе и изменять цвет волос. Тренд легких, воздушных, светлых девушек-фей только-только входил в массы. Я со своим костром на голове всегда выделялась в толпе, о чем мне не преминула напомнить каждая встречная дама. В ответ я достала все свои самые яркие платья и щеголяла в обществе недокормленных и болезненных молей, высоко вздернув подбородок. Учитывая, что я на добрые полголовы выше среднестатистических женщин, эффект был феерический. Правда, неприличных предложений поступало больше, чем хотело бы.
Во-вторых, я решилась на невозможное. Никогда еще девушка столь высокого положения не работала! И дело даже не в том, что маркизам это не по статусу. Нет на рынке труда адекватных предложений для меня. Изучив мою родовую грамоту, работник нервно икнул и плавно сполз под стол, где и разразился громким хохотом. Три часа мы всем агентством по найму перебирали вакансии и примеряли их к титулу.
Маркиза-полотерка. Маркиза-горничная. Маркиза-подавальщица. Половина из них звучало как название сопливого романчика для тех, у кого жижа вместо мозга, вторая – явно с эротическим уклоном. Конечно, можно устроиться гувернанткой или статс-дамой, но мне хватало для этого сущей мелочи – лет так двадцати, мужа и троих детей.
Крайне раздраженная, уставшая, нервная и взмокшая я вывалилась из агентства, сотрудникам которого теперь требовались успокоительные настои и бригада добрых врачей-амбалов с целебными укольчиками. Из низко висящих туч над городом сыпалась мерзкая морось. Мимо пронесся новенький спортивный магомобиль, щедро одарив всех прохожих чувством зависти и брызгами из-под колес. Я была злая. Очень-очень злая. И кляксы на новеньком замшевом пальто настроение не улучшили, да так что идущий мимо Ганс Хейв споткнулся. И под впечатлением от моего высокого слога и перекошенного лица предложил мне работу журналистом.
Вот тут-то и был извлечен на свет и очищен от пыли титул маркизы фон Клей. Да, меня никуда не звали, но и не пустить внезапно нагрянувшую гостью тоже не могли. Первая же статья с разоблачением виконта Ларьески лакомого куска пирога из женихов сезона стала сенсацией. И подмочило его репутацию не развлечение в «Доме Эфы» (да, я посетила это одиозное заведение и подружилась с девочками), а любовь к переодеванию в женское платье. Он мило смотрелся в золотом наряде. Такая пусечка и не скажешь, будто мужику почти тридцать.
Сенсация бомбанула так что отзвук пришел… из дворца. Король негодовал, сердито хмурил брови, потрясал газетой, но сдержать улыбку не мог. И, не поверите, меня как дочь рода, всегда поддерживающий правителя, приставили к делу. Выдали маленький список людей, которых нельзя компрометировать и целый рулон с именами оппозиции. Так и началось возрождение фон Клей. Люди не сомневался, кто пишет под псевдонимом «Рыжая Иса». Мода менялась с блондинок на жгучих брюнеток и обратно согласно смене фавориток старшего принца, а я оставалась верна своим рыжим кудряшкам. Три года и я выросла до совладельца. Теперь-то кумушки заносчиво задиравшие нос сами давятся фальшивыми улыбками и язвительными комментариями. Никто не хочет угодить на страницы нашей газеты, а зря, минута славы может быть яркой, хоть и короткой. Как у баронессы.
– Все записала? – главред заглянул через плечо Хлои. – Отлично. Так и пустим в печать под заголовком «Темная сторона Терской снова показала себя». На странице третьей. Не котируется уже баронесса.
В дальнем углу комнаты приоткрылась дверь в коморку и из темноты высунулась лохматая голова.
– Очередная истеричка пожаловала? – широко зевнув, спросил парень.
Наш фотограф Раш Холтрей любил запираться в проявочной под видом работы. Мы все дружно делали вид, будто не понимаем, что он там бессовестно дрыхнет. Мой неуспех на балу полностью из-за него. Мало того, что парень красив как картинка, так еще и два метра ростом. На его фоне меня элементарно не замечают.
– Баронесса почтила нас своим визитом, дабы лично выразить всю степень признательности, – нудным тоном отчиталась я.
– А-а-а, – Раш пригладил белокурое гнездо на голове и снова исчез в темноте.
Главред меланхолично сопроводил это действо пустым взглядом и вернулся ко мне:
– Рисса, как ты относишься к младшему фон Карсу?
– Никак, – я пожала плечами. Бывший жених особых чувств и до отказа от брака не вызывал, а сейчас и подавно.
– Есть занимательная информация. – Ганс устроил свой филей на краю стола. Мебель выразила протест против насилия скрипом. – Он пару лет назад заключил брачный договор с графом фон Рейк. В этом году планируется свадьба. Но пошли шепотки в определенных круга, мол, стали к нему девиц сомнительного вида по ночам привозить…
– И что? Подумаешь, невидаль. Да у нас такие новости даже на пятой полосе уже не печатают. Ну, гуляет мужик. Вот если бы невеста блудила с садовником, конюхом и секретарем отца, это да, это сенсация. Сам же знаешь, в шовинистском обществе живем.
Главред презрительно сморщил нос:
– Ой, да дочка графа такая правильная, что аж зубы сводит. Ей молитвенника в руках и нимба над головой не хватает. А вот что касательно женишка… Почему он не ходит к Эфе, а пользуется уличными девицами?
– Огласки боится? – Хлоя не отрываясь от редактуры статьи, черканула что-то на другом листе. Она у нас девушка многозадачная: может одновременно пить кофе, писать, болтать и слушать.
– Фон Карс маркиз, отец невесты всего лишь граф. Кому выгоден этот брак? То-то же. Нет, тут определенно пахнет скандалом. Нюхом чую, – Ганс назидательно потряс руками.
Я откинулась на стуле и сцепила пальцы в замок на животе.
– Предлагаешь мне порыться в темных делишках фон Карса? Можно попробовать. – Его нет в списке тех, кого трогать нельзя, но и в рядах оппозиции бывший также замечен не был.
Не смотря на не плохой заработок, магомобиль все еще оставался недостижимой мечтой для меня, поэтому я поцокала на своих двоих ловить извозчика. Модный среди молодежи мужской клуб «Орион» располагался в районе доков. Видимо не хватает лордам экстрима. Здесь не встретишь чинно прогуливающихся горожан во фраках и пышных платьях. Зато точно можно сказать – каждый второй тут жулик и вор.
Я поправила напульсники, новомодное изобретение для самообороны. Разряд тока придает нападавшему энергию, радость жизни, яркий танец и отключку. В дамской сумочке притаился маленький короткоствольный пистоль и флакон духов. Красота страшная сила – распылите их прямо в лицо преступнику, и аромат это последнее что он захочет оценить. Жечь глаза будет огнем. Ну и в потайном кармашке спрятался набор отмычек. Почему-то люди не спешат расставаться с тайнами, а наоборот прячут их за дверьми и замками.
– Что угодно даме? – прошелестело из-за нагромождения бочек, пока я топталась у кованого забора, прикидывая кто больше разговориться за монету: местные преступные элементы или привратник славного заведения.
С радостным возгласом «Ага!» я потерла руки и шагнула к укрытию. В темноте подозрительно завозились. Очень было похоже на отступление.
– Стойте! – я подкинула монету в воздух, позволяя ей сверкнуть в жидком свете единственного фонаря. – Есть вопрос.
Из-за бочек высунулась потрясенная рожа откровенно жуликоватого вида.
– Неужели сама Рыжая Иса пришла по чью-то душу? – мужик в меру жадно поглядел на кулак со спрятанной монетой.
– Э-э-э, – не очень умно протянула я.
«Рожа» фыркнула:
– Не, ну вы серьезно? Дамочка с рыжими волосами в дорогом брючном костюме трется возле мужского клуба. На местную вы похоже, как я на короля.
Святушки-матушки, известность подобралась откуда не ждали. Что ж, будем пожинать плоды, тем более «рожа» выглядит как завсегдатай этого темного угла. А такие люди много чего слышат и видят. И так же легко продают свои наблюдения.
– Я, господин хороший, хочу понять, почему аристократ игнорирует «Дом Эфы» и покупает себе девочку с улицы.
«Рожа» глумливо оскалилась, демонстрируя мечту дантиста. На этих зубах врач состояние заработать может – ни одного нормального.
– У богатеев свои забавы, леди. Эфа все ж работниц бережет. Слышали, небось о новых развлечениях с ножом и веревками? – Я невольно поежилась. Мерзость страшная. – Или же если в нагрузку к телесным удовольствия идут иные. Эфка-то порошок забвения своим строго запрещает. Вы, леди, просто так воздух не месите. Если о конкретном человеке хотите узнать, так спросите. Все продается и покупается. Чужие тайны и пороки стоят денег…
Я заменила монету на золотой. Глаза «рожи» алчно блеснули. Интересно, а он мне расписку для Ганса напишет?
– Порадуешь меня темной стороной маркиза фон Карса?
– Тю! – «Рожа» закатил глаза. – Это на порошке уже прочно сидит лет пять. А девочки дополнительно роль курьера выполняют.
Вот как Ганс чувствует сенсации? Мне бы такую чуйку. В нашей стране сквозь пальцы смотрят на аморальные развлечения мужчин, но наркотики – это преступление против короны. Да-да, наш король с особым трепетом относиться к дилерам – показательно вывешивая злостных нарушителей на главной площади через петлю на шею.
Информация стоила золотого, хотя Ганс все равно поворчал, жалуясь на жадность продажных шкур. В редакции к моему возвращению прибавилось народа. Журналисты вернулись с полей. Три брата близнеца Рик, Зак и Лек, только закончившие общую учебку трудящейся молодежи, заявились в наш офис два года назад с требованием взять их на работу. Главред искренне восхищаясь наглостью парней, без промедления выдал им блокноты и ручки, с напутствием к вечеру принести по статье. Парни не подвели.
Теперь мы все сгруппировались вокруг стола Ганса и спорили.
– У меня уже восемь задержаний! – Зак с непередаваемым лицом, на котором смешались гордость и обида, скрестил руки на груди. – Мне до конца квартала лучше полисменам не попадаться.
– У меня шесть, – поддержал эстафету Лек.
– Пять, – скромно поднял руку Рик.
– Четыре, – мерно пропела Хлоя, продолжая полировать ногти.
Взгляды уперлись в меня. Ну да, всего парочка. Кажется, я победила в негласном соревновании и в качестве приза полезу в дом маркиза. Вот прямо сейчас и пожалела, что так редко оказывалась в камере.
– Нет, – Эд до сих пор с упоением перечитывающий свод законов, поднял голову, – даже если мы добудем снимки, где якобы маркиз употребляет нечто незаконное, кто докажет, что это порошок забвения, а не мука, например. Выкрасть образец и провести экспертизу? И обвинят, будто мы подбросили маркизу дозу. Нет, тут без закона не обойтись. Как бы самих в результате не повязали, а король, все знают, нервный в отношении наркоторговли. Не думаю, что лично мой труп вызовет эстетический экстаз у горожан.
Мы дружно помолчали, примеряя на себя роль украшения. Никто не захотел облагородить собой городскую площадь. В нашей редакции принято не спорить с юристом, ну нет среди нас такого смельчака, поэтому все уставились на меня. Опять я крайняя!
В здании полисмеции стены специально окрашивают в канареечный цвет и ставят неудобные жесткие стулья, чтобы народ чувствовал себя неуютно и не задерживался.
Обер-офицер Эрик Цвейт тучный и седой мужчина предотставного возраста с тяжелым вздохом, разлученного с главной любовью своей жизни, отложил жареное куриное крылышко:
– Маркиза, счастлив видеть вас. Особо радует, что не пришлось ехать в вашу обитель злословия. Ознакомьтесь с новыми опусами.
На стол легла пухлая папка. Завязки не справлялись с объемом и держались из последних сил. На корешке гордо красовалась корявая надпись «Жалобы на маркизу фон Клей». И не лень таскать по две копии сюда и во дворец. Вот людям время девать некуда, сразу видно как мало в городе работающих женщин. Шли бы, что ли, улицы мести и то пользы больше.
– Обязательно на досуге почитаю, – с честными глазами соврала я.
– Смотрите, проверю урны возле здания, – погрозил мне обер-офицер пальцем.
Наивный. Выкину в соседнем районе. Не будет же он лазить по всем помойкам.
На этом служитель закона поставил себе галочку в списке дел напротив «провести воспитательную беседу с маркизой» и я перешла к цели визита. Кстати, приставку «обер» он получил опять же благодаря газете «Нет тайнам». Мы решили осветить новую выставку древних украшений в музее. Бомбы не ожидалось, но сверху поступил приказ. Суд да дело и Рик случайно оказался в подвале, а там… целый цех по поделке бриллиантовых ожерелий. С полисменами отправили разговаривать меня, маркизу так просто за дверь не выставят. Теперь вот приходиться сотрудничать время от времени.
Рядом со столом Цвейта располагалось рабочее место помощника. Паренек смахивал на вороненка: вечно лохматый, с выпученными глазами и раскрытым ртом. Его обычно не видно за стопками бумаг, но сегодня он даже привстал, заслушавшись. А то, поймать наркоторговца это к нехилой премии.
Сторговались мы с обер-офицером на репортаж с места событий и парочку фотографий.
Полисменский магомобиль не самый удобный транспорт, особенно когда забит под завязку плечистыми ребятами. Та же Хлоя скончалась бы от радости от столь тесного соседства, а я в очередной раз почувствовала себя ворчливой холодной старухой – поездка вызывала лишь глухое раздражение.
Особняк маркиза фон Карс был красив. Наверное. Ночью с неосвещенной дороги он выглядел просто большим темным пятном. Забор радовал железными острыми краями.
– Может, не полезете? – без особой надежды спросил глава отряда захвата.
Я решительно помотала головой, поудобнее перехватив сумочку. Конечно, штурмовать железные пики никто не собирался. Маг легким пасом переправил нас через забор и плавно опустил на лужайку.
– И? – раздраженно прошипел старший отряда, будто я виновата, что их заставили трудиться поздно вечером, вместо веселой попойки. Хотя да, отчасти я этому поспособствовала. – Вы уверены, что у маркиза сегодня планируется развлечения?
Дом с темными окнами недружелюбно смотрел на нас в ответ. Казалось, все обитатели как хорошие детки, подкрепившись теплым молоком, легли спать в мягкие кроватки. Это лицевая сторона таких якобы показательно-правильных членов общества. Но есть и оборотная. Она проявляет себя с заходом солнца и за закрытыми дверьми подвалов. Прямо как упыри.
– За оргию не скажу, но девочку с наркотиками точно им сегодня привезли. – Тройняшки все ботинки стоптали в неблагополучном квартале, но курьера засекли. – Или вы рассчитывали на мастер-класс от маркиза? Так есть книжка с развратными позами. Вряд ли он придумал нечто особенно. Количество вариантов анатомически ограниченно.
«Вороненок» весьма некультурно ткнул в мои ребра локтем, но тут же принял беззаботный вид. И насвистывать начал.
Старший отряда грозно сдвинул брови и стал выглядеть… еще тупее. Пошлепал губами, собираясь поразить меня своим отсутствующим интеллектом, но сдался под напором обстоятельств.
– И какой у нас план? – обратился он к моей макушке.
Я искренне удивилась размахом подготовки. Надеюсь, господа полисмены не рассчитывают, что задержание буду производить я? Хотелось бы оставить в наших взаимоотношениях нотку шовинизма.
– Цвейт сказал, вы знаете куда идти, – проворчал «вороненок», глядя на мою перекошенную удивлением физиономию.
Люблю нашу полисмецию за особую способность выезжать на других. Главреду пришлось раскошелиться на целых пять золотых за план дома маркиза. Продажные люди есть везде, просто нужно уметь с ними находить общий язык посредствам звонкой монеты. Цена изначально была выше в шесть раз, но Ганса закалили бесконечные требования дочерей и торговаться он умел как дьявол (часто оппоненты еще должны оставались).
Из дамского ридикюля на свет появились: блокнот и ручка, пистоль, два ножа, кастет, веревка, наручники (а вдруг у полисменов своих не хватит), пудреница, помада и набор отмычек. Все это аккуратно было сложено в руки «вороненка». Отряд захвата подозрительно притих.
– Что? – я вздернула бровь. – Никогда в нежном возрасте в конструктор не играли?
