Текст книги "Спэнсер Коэн. Книга 3 (ЛП)"
Автор книги: Н. Р. Уолкер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
– Янни? Ты в порядке?
Он поднял испуганный взгляд.
– О, конечно. Ну, не совсем. Думаете, мне стоило так делать? Спрашивать Питера, хочет ли он стать друзьями? То есть кто так поступает за пределами детского сада? Но он кажется хорошим. Знаю, видеть людей такими, какие они есть, у меня выходит не очень, но нам нравятся одни и те же фильмы. Никому из моих знакомых не нравится немое кино.
Он нервно балаболил, каждое предложение звучало как вопрос. Он до сих пор был таким неуверенным, что, вероятно, было обоснованно. Но он старался. Он пытался наладить свою жизнь, ходил к психологу и стремился расширить круг общения. Он пытался вернуть все то, что забрал у него мерзавец бывший.
– Думаю, вы с Питером станете отличными друзьями, – сказал я. – Я знаком с Питером всего неделю, но мы много общались. Я задавал ему кучу личных вопросов, и он всегда был со мной честен. Я был у него дома, сидел в его машине и чувствовал себя на сто процентов комфортно.
У Янни дернулся глаз, но он кивнул и глубоко вздохнул.
– Ладно.
– И ты не спрашивал, не хотел бы он стать друзьями, – добавил я. – Ты спросил, хочет ли он как–нибудь провести вместе время. Именно это и делают друзья. Ты здорово справился.
В этот раз он улыбнулся. Когда я перевел взгляд на Эндрю, он таращился на меня потемневшим, отяжелевшим взором, говорившим “хочу тебя трахнуть”. Я вопросительно приподнял бровь, но он покачал головой и засмеялся. Потом выпрямился и выдал:
– Нам лучше уйти. Уже поздно.
Я взял пиджак и оплатил счет, и мы все вместе вышли на улицу.
– Уверен, что вас не напряжет подбросить меня до дома? – поинтересовался я, пока мы шагали к машине Эндрю.
Янни остановился.
– Если вы хотите, я могу... – Он перевел взгляд на дорогу.
Эндрю вздохнул и осмотрел нас обоих поверх крыши машины.
– Не могли бы вы оба уже сесть внутрь?
Янни открыл заднюю дверцу, а я забрался на переднее пассажирское сиденье.
– Он всегда вот так вот командует, – обратился я к нему, когда мы все уселись в машину. – Не позволяй его ботанским вязаным жилетам тебя обдурить. Он был на обложке “Властных ботаников” и всякое такое.
Эндрю завел машину и уставился на меня.
– Ненавижу тебя.
Я взял его за руку и поцеловал костяшки.
– Не правда.
Я обернулся к Янни. Он улыбался.
– Вам двоим стоит перестать вести себя так мило.
– Ну, Спэнсер сможет, – невозмутимо заявил Эндрю. – Я же, к сожалению, круглосуточно милый.
Я засмеялся.
– Правда. Он такой.
Мы подвезли Янни до дома родителей Эндрю и по–быстрому поздоровались с миссис Лэндон. Она читала какой–то отчет и, несмотря на столь поздний час, выглядела гламурнее обычного. Ткань ее блузки струилась позади нее, как во время театрального представления. Она чмокнула Эндрю в щеку, а потом, к моему удивлению, и меня. Она заметила мой наполовину расстегнутый смокинг.
– Вечер был насыщенным, – объяснил я.
Она очаровательно улыбнулась.
– Вижу.
Эндрю взял меня за руку и потащил к машине.
– Увидимся в следующее воскресенье.
Она вздохнула, потом посмотрела на меня.
– Спэнсер, пожалуйста, приходи к одиннадцати. И не слушай, если он назовет тебе другое время.
Эндрю расхохотался и забрался в машину. Я ей помахал, а Эндрю подрулил к воротам, где ввел код безопасности, и вывернул на улицу. Я взял его за руку и опустил ее на свое бедро.
– Было любезно с твоей стороны вытащить Янни.
– Две недели он провел в одиночестве и посещал терапию, не говоря уже о проживании с моими родителями. Просто подумал, что ему необходимо провести вечер вне дома.
– Он пытается вернуть свою жизнь в прежнее русло.
Эндрю кивнул.
– А ты отлично повел себя с Питером. Ему явно требовалось поговорить.
– Ему требовалось находиться в компании.
– И то, что ты сказал Янни... – Он перевел взгляд на меня, а потом вернулся глазами к дороге. – Ты так хорошо ладишь с людьми. Ты находишь правильные слова, которые помогают людям почувствовать себя лучше. Ты делаешь это не в снисходительной манере. А потому что ты замечательный человек.
– Сказанное мной Янни было правдой. – Я вспомнил, как Эндрю глядел на меня, весь такой сексуальный, глаза потемнели. – Тебе понравилось то, что я говорил.
– Так сложилось, что я нахожу сострадание и искреннее сопереживание... привлекательными.
– Да неужели? – Я обратил внимание, что мы ехали в неверном направлении. – Хм, разве мы едем не ко мне?
– Нет. Мы едем ко мне. Может, ты надел этот смокинг и не ради меня, но совершенно точно из–за меня его снимешь.
Я ухмыльнулся.
– М–м–м, командир Эндрю. Мой любимчик.
– Мне казалось, тебе нравится Эндрю–Халк.
– Мне нравятся все Эндрю.
Он рассмеялся, но где–то в промежутке между сейчас и прибытием к нему домой командир Эндрю испарился и его место занял соблазнитель Эндрю. Не успели мы войти, как он забрал мой пиджак и осторожно положил его на спинку дивана. Он притянул меня ближе, наши губы почти соприкасались, его взгляд был пристальным, а выражение лица серьезным. Не проронив ни слова, он неспешно расстегнул мою рубашку, одну издевательскую пуговицу за другой, и снял белую ткань с моих плеч. Я позволил ей упасть на пол, и тогда он заметил свежую татуировку на моей руке.
– Новая татуировка болит? – прошептал он.
– Вообще нет, – прохрипел я. Честно говоря, я о ней забыл. “Боже, неужели все произошло лишь этим утром?”.
Он поднял мою руку и медленно прижался губами к чувствительному месту. Потом поднял руку еще выше и покрыл поцелуями мой бицепс. Черт. Он мягко постанывал, и мой член отреагировал на эти звуки. Эрекция уже имела место быть, а яйца пульсировали от желания.
Эндрю коснулся ладонью моего подбородка и резко притянул меня для поцелуя. Требовательные губы, нежный язык, его вкус...
Потом он отстранился, оставив мне жажду и отчаяние. Он дразнил меня, доказывал, что мог завладеть моим телом в любое время.
– Эндрю, – пробормотал я.
Не отрывая от меня взора, он неспешно опустился на колени. И прямо там, в его гостиной, он расстегнул мои брюки, освободил мой страждущий член и принял меня в рот. Моя рука нашла точку опоры в его волосах, а он простонал. Звук срезонировал в моем члене. Руками он обвил мои бедра, дотянулся до зада и втянул меня глубже. Прорабатывал он меня тщательно, потом впустил меня в горло, сглотнул, и я кончил.
Глава 5
Стоило признать: мне нравилось просыпаться рядом с Эндрю. Не только потому что его постель была божественно удобной. В его нахождении рядом присутствовали незнакомый уют, спокойствие, безопасность.
Его рука лежала на моем животе, и он громко посапывал. Я переплел наши пальцы и выдохнул то тепло, что наполнило мою грудь. Вроде бы простой и милый жест, но держаться в постели за руки было довольно интимно. Еще одно “впервые” для меня.
Глядя в потолок, я удовлетворенно вздохнул. И если быть честным самим с собой, нужно сознаться: я был немного напуган. После всех прошедших лет позволить себе открыться, стать уязвимым, свободно вручить свое сердце другому человеку – пугающий поступок. Я не сожалел и не хотел уходить.
Боже, да я вообще этого не хотел. Но мне необходимо было быть уверенным, что я все равно буду в норме, если Эндрю решит со мной попрощаться.
Хватит ли мне сил пережить его уход?
Что со мной будет?
Вернусь ли я к эмоциональной отрешенности, с которой жил раньше? Вдруг я изменюсь настолько, что не соображу, с чего стоит начать? Может, состоять в отношениях означает потерять часть себя? Или я лишь выиграю, выучусь и вырасту? Стану ли я лучшим человеком или останусь полностью опустошенным?
Наверно, в действительности вопрос должен был звучать так: с чего вдруг мне думалось, что Эндрю меня бросит?
Ответа я не знал. Но не сомневался лишь в том, что я, Спэнсер Коэн, парень, который однажды поклялся, что он никогда не подпустит к себе никого достаточно близко, чтоб его вдруг не обидели, делал совершенно противоположное.
Я был влюблен в Эндрю.
Мое глупое сердце игнорировало глупый мозг. Ну, хотя бы мой глупый рот не выпалил ему все до того, как он был готов услышать, и до того, как я был готов признаться. И пускай я подслушал его разговор с матерью, когда он говорил, что любит меня. Что это вообще значило для парня вроде меня?
– Не хочешь рассказать, зачем пытаешься сломать мои пальцы? – сонным голосом прохрипел Эндрю.
Я и не осознавал, что стискивал его руку.
– О, прости.
Я отпустил его руку, но он резво ее сцапал и опустил наши переплетенные руки мне на грудь.
– В чем дело? Тебя что–то тревожит?
Черт, черт, черт.
– Ну, я задумался об известных мне чайных домах, которые в это время смогут доставить зеленый чай. Или, если уж на то пошло, в любое другое время. Не сомневаюсь: Зинеб рассмеялась бы и обзывалась бы по–арабски, если б я позвонил ей с вопросом о доставке на дом.
Эндрю хмыкнул и провел свободной рукой по лицу.
– Ни хрена ты не умеешь врать. Не об этом ты думал. Но раз уж тут такое дело, я куплю для тебя зеленый чай, чтоб здесь тоже был. И ту фигню, что стоит у тебя в кухне на стойке. Как она называется?
– Электрический чайник? Или заварочный чайник? У меня есть и то, и другое.
– Электрический. Но я куплю оба. – Он радостно и удовлетворенно вздохнул. – В обмен на проигрыватель, что ты мне купил.
– Знаешь, впервые приехав в Штаты, странно было осознать, что здесь почти никто не пользуется электрическими чайниками. В каждом доме в Австралии он есть. И чайник, и тостер. Они необходимы. Как тарелки и приборы.
– Потому что австралийцы чудные, – со смешком сказал он. – Который час?
– Половина шести.
– Видишь? Чудно. И что это означает?
– Шесть тридцать.
– Почему бы тогда так и не сказать?
– Потому что сейчас половина шести.
Он хохотнул.
– Вы правда в Австралии так говорите? Это реально означает шесть тридцать? Или же три часа? Потому что фактически половина шести – три.
– Не так уж все и сложно. Но означает шесть тридцать.
Эндрю опять расхохотался и покачал головой.
– Может, все–таки стоит сделать лоботомию, и тогда я пойму.
Я ахнул и его защекотал. Он взвизгнул и одновременно засмеялся, и с легкостью меня оттолкнул. Он явно был гораздо сильнее меня. Он перекатил меня на спину и оседлал, мои руки были пришпилены к подушке. Он, как и я, был обнажен. Поэтому мне достался прекрасный обзор на его член. Набухший и отяжелевший, его член был направлен прямо на меня.
– Тебе стоит больше заниматься, – пошутил Эндрю. – Может, тогда ты сможешь лучше драться.
Я засмеялся и, глазея на его член, облизнул губы.
– Кто сказал, что я хотел выиграть?
Он улыбнулся, и его глаза вспыхнули азартом и озорством.
– Правда?
Он спрашивал, действительно ли я хотел ему отсосать?
– О, да.
Эндрю сел прямо, член величественно возвышался, яйца касались моего живота. Он слегка подался вперед, и я вновь облизнулся. Он еще чуть–чуть приблизился, но не достаточно близко, что, даже напрягая шею, я не мог дотянуться. Я рухнул обратно на подушку.
– Хочешь, чтоб я начал умолять?
Он злорадно усмехнулся и сместился вперед таким образом, что кончик его члена доставал до моих губ. Я открыл рот и в ожидании на него смотрел.
– Боже, – пробормотал он. Качнул бедрами и оказался у меня во рту. Его член был разбухшим и мускусным, и офигеть каким огромным. Я облизывал его и вбирал сильнее, ласкал одной рукой его яйца, а второй – стискивал у основания.
Эндрю схватился за изголовье и толкнулся немного глубже, резче, его самообладание разваливалось на куски. Он ворчал и постанывал, и, еще раз содрогнувшись, кончил. Я сглотнул и выпил то, что он мне дал. По нему пробежала судорога, он вскрикнул и наконец–то отстранился. Рухнул на бок рядом со мной, секунду лежал неподвижно и безмолвно, а потом зашелся в хохоте.
– Господи, боже мой. Спэнсер.
– Уже сделал лоботомию?
Он фыркнул.
– Похоже на то.
Я сжал свой член и подавил стон. Прежде чем я успел что–то сделать или сказать, он скатился с постели.
– Душ, завтрак, тренажерка.
Я покачал головой.
– Нет. Минет, душ, завтрак и обратно в постель.
Он стоял возле подножия кровати, его набрякший член все еще поблескивал от слюны. Его тело было бледным и подтянутым. Проведенные в зале часы действительно творили чудеса.
– Как насчет компромисса?
– Он включает в себя минет, душ, завтрак и постель?
Он рассмеялся.
– Мы примем душ, позавтракаем. Я доброшу тебя до дома и отправлюсь в зал. Потом мы встретимся в тату–салоне за воскресным утренним кофе. У тебя будет время сделать все свои дела. Справедливо?
– Куда подевался мой минет?
Он хмыкнул.
– Обещаю, если сейчас ты согласишься на душ и завтрак, днем тебя ждет лучший секс в твоей жизни.
Это по–настоящему возбудило мой интерес. Как и мой все еще напряженный член.
– О, правда?
Он послал мне самодовольную, всезнающую улыбку, развернулся и отправился в ванную комнату. Он оставил дверь открытой, и до меня донесся звук полившейся воды. Потом он крикнул:
– И я не говорил, что в душе нельзя будет помастурбировать.
Я так быстро ворвался в душевую кабину, что от воды еще даже не успел пойти пар.
***
Несколько часов я потратил на уборку, покупку продуктов, а потом сбегал за кофе для нашего еженедельного воскресного ритуала в салоне Эмилио. В момент приезда Эндрю был очень расслаблен и счастлив, разместился рядом со мной и весь следующий час смеялся и болтал с нами.
Он с легкостью вошел в мою жизнь, словно всегда там и находился, и я не мог припомнить, на что до знакомства с ним расходовал время.
После обеда Эндрю пробежался по моей коллекции альбомов. Хотелось послушать что–нибудь новенькое. И до меня дошло: я понятия не имел, чем в эту самую секунду себя занимал бы, если б его не было рядом. Возможно, торчал бы внизу и помогал Эмилио. Или раздражал бы Лолу и Габа у них дома. Может, гулял бы по городу или по Венис Бич... Но все это меркло по сравнению с проведенным в его компании временем.
– Опять ты таращишься в пустоту, – сказал он, выдергивая меня из мечтательности, и положил альбом. – Все нормально?
– Конечно. Вообще–то, все здорово, – ответил я.
– Но?
– Никаких “но”.
– Спэнсер, ты ни черта не умеешь врать.
– Я не вру.
Он подошел ко мне и провел большим пальцем по моей брови. И улыбнулся.
– Скажи, о чем задумался.
Можно же было ему рассказать, да? Ведь так и делали бойфренды? Они обсуждали различное дерьмо.
– Не могу припомнить, на что тратил время до знакомства с тобой.
Эндрю моргнул, но улыбка никуда не делась.
– И тебя это беспокоит?
– Ну, да. Нельзя быть собой, если без тебя не выходит быть тем, кто я есть.
Улыбка медленно исчезла.
– Что ты хочешь сказать?
Он выглядел так, будто я его ударил. И проиграв сказанное в голове, я осознал, как оно должно было для него прозвучать. Почти как прощание.
– Нет, нет, нет. Я не о том. – Я взял его за руку. – Я в хорошем смысле. Я не особо умею говорить, поэтому терпи. Больше всего я люблю проводить с тобой время. И только этим и хочу заниматься. Но и себя я не хочу терять. Это вообще логично? Несколько лет, чтоб себя обезопасить, я закрывался от людей. Я никогда в себе не сомневался. Но потом появился ты, и я уже не хочу просто быть собой. Я все время хочу быть с тобой. Но нам не стоит так поступать, да? А вдруг ты решишь, что больше не хочешь быть со мной? Сомневаюсь, что я в курсе, что делать. И меня это пугает. Очень долго я был один и знаю, как с этим справляться. Но если сейчас придется остаться одному, вряд ли я переживу.
Эндрю приложил большой палец к моим губам, чтоб остановить поток бессвязной болтовни.
– Спэнсер, – зашептал он. – Я от тебя не уйду.
Его взгляд был таким искренним, таким честным, что у меня перехватило дыхание.
– Но ты прав, – нежно произнес он. – Нам стоит проводить время врозь. Потому–то утром я и отправился в зал, чтоб ты занялся своими делами. Всего на несколько часов, но все–таки. Нам нужно сохранить свою прежнюю жизнь.
Я кивнул.
– Ты не злишься?
Он улыбнулся.
– Ни капельки. Скорее наоборот. Спасибо, что поделился своими чувствами. И, – он коснулся меня губами, – я тоже больше всего люблю проводить с тобой время.
Я хотел рассказать ему о своих чувствах. Очень хотел. Слова уже были на кончике языка, типа прямо там, но мой глупый голос обнаружить не удалось. Мое глупое сердце не помещалось в груди, стало тяжело дышать, а мои нервные клетки подпитывали паривших в районе горла бабочек.
– Эндрю, – выдохнул я.
Потом он завладел моими губами в опаляющем, лишавшем всех мыслей поцелуе. Он подтолкнул меня в сторону спальни, а потом на кровать, где накрыл меня своим телом. Полностью одетый, он расположился между моих ног и целовал меня так, будто от этого зависела его жизнь.
Он и раньше меня целовал, но сейчас все было иначе. Было в новинку то, как он меня обнимал, двигался и крепко меня целовал. Здесь не было страсти и потребности. Здесь были эмоции и жажда.
Нет, я не смог найти в себе смелости признаться в своих чувствах. Но я мог показать. Каждым прикосновением, каждым поцелуем. Я надеялся, что он сможет ощутить каждое слово, которое мне не удалось произнести. А потом мы разделись, и он погрузился в меня. Мы занимались любовью. Мягкие стоны и нежные поглаживания, глубокие поцелуи и обнимавшие руки. Во мне больше не осталось сомнений. Нет, он тоже не рассказал мне про свои чувства, но они были в его взгляде. Двигаясь внутри меня, он смотрел мне прямо в глаза. Он не отворачивался. А когда он достиг кульминации, я увидел. “Этот мужчина, этот идеальный для меня мужчина меня любит”.
И судя по выражению его лица, он, скорее всего, разглядел то же самое в моем лице. Потому что в тот день, лежа в моей постели и не произнеся ни слова, я признался ему в любви.
***
Во второй половине дня Эндрю уехал домой, а я направился вниз увидеться с Эмилио. По правде говоря, я скучал по времяпрепровождению с ним. И хотя мы с Эндрю вынуждены были находиться порознь, я все равно был счастлив побыть со своими друзьями.
Эмилио глянул на меня.
– Где Эндрю?
– Мы решили побыть врозь.
Эмилио стрельнул в меня глазами.
– Зачем?
– Чтоб не переусердствовать, – пояснил я. – Знаешь, чтоб не затошнило друг от друга.
Казалось, ему стало весело.
– И как, выходит?
– Пытаюсь вспомнить, чем занимался до знакомства с ним.
Эмилио засмеялся и махнул татуированной рукой в сторону беспорядка на стойке.
– Ты занимался инвентаризацией, прибирался и все дезинфицировал.
Там действительно был кавардак.
– Намек понят. Давненько я не помогал.
– Я и не жду.
– Да, но мне нравится помогать. – Я незамедлительно приступил к сортировке груды бумаг. – И вот мое мнение. Я не могу из–за Эндрю избегать своей прежней жизни. Я хочу, чтоб он был в моей жизни, а не был моей жизнью.
Эмилио оторвался от работы.
– Любовь – забавная штука, друг мой.
– Да. – И тут же осознал: впервые за всю свою жизнь я сознался, что был в курсе, что такое любовь. Я проигнорировал улыбку Эмилио и продолжил прибираться на столе. – Да.
Когда наступил вечер, я позвонил Лоле и ввязался помочь ей в течение недели. Купил ужин для себя и Эмилио, смеялся и болтал. Прям как в старые времена. Телефон я проверил всего–то три десятка раз. С каждым разом разочарование разрасталось. Сообщений от Эндрю не было.
Чуть позже, когда я в одиночестве лежал в постели, оно взяло надо мной верх. Я послал ему сообщение.
“Знаю, мы должны проводить время по отдельности, но моя постель пахнет тобой, и я хочу пожелать спокойной ночи”.
Ответ пришел почти сразу же.
“О, слава богу, ты написал. Я с ума сходил. Моя кровать тоже пахнет тобой”.
Глядя в маленький экран, я улыбнулся.
“Мне хотелось тебе написать с той самой секунды, как ты ушел”.
“Мне тоже”.
“Когда мы увидимся?”.
“Во вторник вечером. Сможешь научить меня готовить еще какое–нибудь блюдо”.
“Здорово”.
“У меня в половину шести”.
“Ты стебёшься над тем, как я называю время?”.
“Без сомнений. Но во вторник вечером я исправлюсь”.
“Звучит многообещающе”.
“И чтоб ты знал: я добавил чай, чайник и спринцовки в список покупок”.
Я закатился смехом.
“Спокойной ночи, Эндрю”.
“Сладких снов, Спэнсер”.
Я положил трубку на тумбочку и с улыбкой на лице уснул.
***
Следующие два дня я пробыл лакеем Лолы во время ее выездной работы и помогал Эмилио в салоне. Сжульничал и послал Эндрю несколько сообщений, а он позвонил мне вечером в понедельник, просто чтоб услышать мой голос. По крайней мере, так он заявил.
Мы оба были эмоционально истощены, потому что в ту же секунду, что я принял вызов, звук его голоса расслабил что–то внутри меня.
Но к вечеру вторника я был невероятно готов к встрече с ним. Почему два дня казались такими долгими? Каждая минута издевательски тянулась. Но вот он распахнул дверь, улыбнулся, и все в моем мире встало на свои места.
За кофту он втянул меня внутрь и поцеловал так основательно, что я перестал ясно мыслить. Мы пятились до тех пор, пока его зад не столкнулся с диваном. Губы не отрывались друг от друга. Я чувствовал, как ко мне прижималась его эрекция. Чувствовал нужду и настойчивость в его прикосновениях.
Чтоб отдышаться, я разорвал поцелуй. Из–за смеси его аромата, поцелуя и нехватки кислорода голова пошла кругом.
– Привет, – тяжело дыша, сказал я.
Его губы были опухшими и влажными.
– Привет. – Его дыхание было сладким и теплым, а член напрягся от возбуждения. – Скоро здесь будет Сара. Она не останется. Только кое–что заберет. Черт, я скучал по тебе.
Я засмеялся.
– Я тоже скучал. – Я прижался к нему бедрами и поерзал по его стояку. Он простонал и толкнулся мне навстречу. Боже, он был в отчаянии. – Сколько у нас есть времени до ее прихода?
Эндрю опустил между нами руку и расстегнул ширинку.
– Мало. – Он скользнул ладонью в трусы и вытащил член. Сказать, что меня поразила его наглость, значит, ничего не сказать. – Пожалуйста, Спэнсер. Я вот–вот кончу.
Он опустил свободную руку мне на плечо и надавил. Я с готовностью опустился на колени. В ту же секунду, что я принял его в рот, Эндрю стиснул в кулак мои волосы и руководил мной. Он полностью держал все под контролем, а я закрыл глаза и расслабил горло.
К тому моменту, как приехала его сестра, Эндрю уже успокоился, на лице сияла самодовольная улыбка, а глаза были стеклянными.
– О, боже. – Сара помахала рукой перед лицом. – Чувствую запах тестостерона и феромонов.
Я не смог сдержать хохот, а она поприветствовала меня улыбкой и поцелуем в щеку.
– Спэнсер, я так понимаю, что именно в тебе причина выражения лица моего брата. – Она взяла с дивана коробку, которую я даже не заметил, и произнесла: – Остаться не могу. Развлекайтесь, хотя заметно, что вы и так не скучаете. Увидимся в воскресенье. – Она чмокнула Эндрю в щеку, помахала мне и удалилась так же быстро, как и приехала.
Эндрю запер дверь и проговорил:
– Она собирается к родителям и хотела отвезти Янни мои старые книги. – Затем он неспешно ко мне приблизился. – Наверно, мне стоит извиниться за произошедшее ранее. Последние два дня я только и делал, что думал о тебе. И немножко завелся.
Я дотронулся ладонью до его лица и нежно поцеловал.
– Всего лишь немножко?
Он улыбнулся, взгляд был напряженным и полным огня.
– Теперь твоя очередь. – Он осторожно подтолкнул меня на диван.
– Разве мы не должны были готовить ужин? – поинтересовался я .
Между моих ног он опустился на колени, расстегнул ширинку и облизнулся.
– Мы и ужинаем. Это первое блюдо. Потом мы готовим, ты меня вылижешь, а затем трахнешь.
“О, да”. Командир Эндрю вернулся. На его слова мой член отреагировал молниеносно.
– Я когда–нибудь говорил, что меня заводит, когда ты выдаешь такие вот пошлые фразочки?
Он улыбнулся. Слабый румянец окрасил его щеки. Он освободил мою эрекцию. Как только он принял меня в рот, я коснулся ладонью его подбородка. Я скользил у него во рту и большим пальцем пробежался по его губе. Он вбирал меня все глубже, и его щеки западали. Во время минета он довольно часто тянул меня за волосы, и мне стало любопытно: ему понравится, если я сделаю так же? Я запустил пальцы в его короткие торчавшие вверх волосы и сгреб их в кулак, как только смог.
Он простонал и втянул меня сильнее.
“Блин”.
– Да, тебе нравится, – прохрипел я. Вновь потянул его за волосы и добился той же реакции. Он взял меня глубже, сглотнул и высосал из меня оргазм. Я кончил ему в горло, волна за волной по мне прокатывалось удовольствие. Кровь в венах разгорячилась, а яйца болели в самом хорошем смысле.
Эндрю меня отпустил, а я приподнял его лицо для поцелуя. Он прильнул к моей груди, а я рухнул на диван.
– Вау.
В ответ Эндрю довольно замурлыкал и поднял на меня взгляд.
– Думаю, теперь мы готовы поесть.
Я захохотал.
– Ты ненасытен. Секс, еда, секс, еда.
Он поднялся на ноги и потянул меня вверх, а я по–быстрому привел себя в презентабельный вид. Я чувствовал себя слегка одурманенным, и Эндрю улыбнулся.
– Еще я очень люблю музыку и поговорить. Давай ты выберешь музыку. Я достану из холодильника ингредиенты для ужина и расскажу, как прошел мой день. Как тебе?
Я зажал его подбородок между большим и указательным пальцами и притянул для поцелуя.
– Как по мне, так ты хренов командир.
Эндрю улыбнулся и отправился в кухню. До меня долетели звуки открывшегося холодильника и шуршания пакетов.
– Надеюсь, стейк и салат подойдут. Я загуглил “самый простой ужин, который можно приготовить дома”, и мне показалось, что этот вариант самый лучший. О, ты ни за что не угадаешь, что сегодня произошло на работе, – сказал он. – Было так смешно... Ты уже выбрал музыку?
Честно сказать, я по–прежнему стоял именно там, где он меня оставил, и лыбился, как идиот.
– Просматриваю. – Я подошел к его проигрывателю и обратил внимание на пластинки, которых не было в мой прошлый приход сюда. – Эй, ты не говорил мне, что купил вот эту.
Я обернулся и обнаружил его в кухонном дверном проеме. Он вытирал руки о полотенце.
– О, да. Купил вчера. А еще “Лучшие австралийские композиции восьмидесятых”. Для тебя. Сомневался, что тебе понравится, но увидел и подумал о тебе. Потому и купил. – Он немного разрумянился, что было частью парадокса по имени Эндрю Лэндон. Не моргнув глазом, он мог потребовать, чтоб я опустился на колени и отсосал ему, зато краснел при самых невинных обстоятельствах.
– Это просто здорово. Спасибо. – Я вытащил альбом из обложки, аккуратно положил на вертушку и опустил тонарм. Подошел к Эндрю и смачно его поцеловал. – Ты замечательный. – Он моргнул и поправил свой вязаный жилет, будто пытался отмахнуться от моего комплимента. Я приподнял его подбородок, чтоб он смотрел мне в глаза. – Ты замечательный мужчина, Эндрю. А теперь про стейк...
Мы нарезали салат и приготовили стейк, а Эндрю пересказывал свой рабочий день. До колик в животе я заливался смехом над историей о нем и Шель. А он внимательно выслушал мой рассказ о том, как, пока Лола делала макияж для маркетинговой фотосессии, я подавал ей кисти и палетки, прям как медсестра подает скальпели хирургу. Он не поверил, что существует больше ста оттенков розового, и у Лолы были они все. Я почти мог отличить “Эго” от “Свиш”, и теперь меня считали экспертом по кистям кабуки.
После ужина мы разместились у телевизора и смотрели “Рискуй5”. Я лежал на спине, Эндрю почти лежал на мне, и наши переплетенные руки покоились на его груди. Мы старались превзойти друг друга по количеству правильных ответов.
Когда шоу прервалось на рекламу, я изобразил из себя участника “Рискуй” и произнес:
– Я бы хотел выбрать свою любимую тему, спасибо, Алек.
Эндрю хмыкнул и подыграл.
– А именно?
– Эндрю.
Он сжал мою руку.
– Ладно, первая подсказка. У Эндрю...
Я нажал ему на грудь, словно на кнопку.
– Б–з–з–з–з–з. Двадцать сантиметров?
Он рассмеялся.
– Верно.
– Ты реально его мерил?
– Вето.
– Значит, да.
– Нет.
Я хохотнул.
– Следующая подсказка.
– Будешь перебивать?
– Да.
Он хмыкнул.
– У Эндрю любимое...
И опять я использовал его грудь как кнопку.
– Б–з–з–з–з. Секс или еда? И музыка, и разговоры, но в основном секс и еда.
От смеха его грудь завибрировала.
– Верно.
– А я шарю в этой игре.
Эндрю фыркнул, а потом дал еще одну подсказку.
– Эндрю говорил, что этим мы займемся вечером.
– Б–з–з–з–з. Римминг и секс?
Он зашелся в хохоте и встал. Протянул мне руку и поднял меня на ноги.
– Снова верно. Ты победитель сегодняшнего вечера. Хочешь забрать свой приз?
Держа за руку, я повел его наверх.
– Черт, еще как хочу.
***
– Только посмотрите на его улыбочку, – сказала Лола. Они с Даниэлой надо мной глумились. По–видимому, я опять придурковато лыбился.
– Я не скажу ничего такого, что в будущем могло бы меня инкриминировать. – Я направился к двери. – Сбегаю за кофе. Говорите сейчас или потом держите себя в руках.
Эмилио схватил себя за причиндалы.
– Не в этом смысле.
– Ох. – Он засмеялся. – Кофе не помешало бы.
Я протянул руку Лоле.
– Моя прекрасная леди составит мне компанию?
– Ты поделишься со мной развратными подробностями?
– Конечно же, нет. Джентельмен не распускает язык о своих похождениях. Или в зависимости от обстоятельств не занимается фантастическим сексом, риммингом, делает и получает минет, а потом треплется.
Эмилио закрыл уши руками.
– О, боже. Ла–ла–ла–ла–ла.
Даниэла хлопнула в ладоши и рассмеялась, а Лола ухмыльнулась и, прошмыгнув ко мне, взяла меня под руку. Мы хохотали на протяжении всего пути до кафе.
***
Вечер пятницы никак не наступал. Я не виделся с Эндрю с вечера вторника. Каждый вечер мы болтали по телефону и часто друг другу писали, но я не касался его, не целовал и не находился рядом три дня.
Это было смехотворно.
Я любил проводить время с друзьями. Любил. Но стоило задуматься об Эндрю, у меня появлялось такое легкомысленное ощущение, похожее на нервно паривших бабочек. Из–за него мое сердце сбивалось с ритма: из–за высветившегося имени на экране телефона, звука голоса, жужжания мобильника пришедшим сообщением. Мое глупое сердце екало в груди.
Это было чудесно.
Мы планировали провести вместе вечер пятницы и утро субботы, а потом заняться своими делами в субботу вечером, например, побыть с друзьями. А затем в воскресенье пообедать в доме его родителей.
Но стоило мне его увидеть в полдень пятницы, я уже был готов вышвырнуть все планы в окно. Он приехал раньше. Я находился в кабинке, в которой Даниэла делала пирсинг, помогал ей с инвентаризацией, и тут он просунул голову между штор.
– Привет.
У меня буквально пропал дар речи. Достаточно было его увидеть, и я лишился последовательности мыслей и светского этикета. Как только мой глупый мозг уловил его в обозримой близости, я отбросил таблицу и спустя три шага мои руки уже обнимали его лицо. И я его целовал.
Он рассмеялся мне в рот.
– Надеюсь, ты не всех так приветствуешь.
Я отстранился и его обнял.
– Не всех.
Он хохотнул и помахал в знак приветствия Даниэле.
– Прости, что прервал.
Она подобрала брошенные мной бумаги и, улыбнувшись, их сложила. И глянула на меня с любовью.
