Текст книги "Джено и белая руна золотого сокола"

Автор книги: Муни Витчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)

Глава девятая
Новый Союз и Секта Повстанцев

Утренняя заря окрасила всеми цветами радуги Крепость разума, и Долина мыслей начала просыпаться после бурной и напряженной ночи. Большие крылья ипповоло мягко сложились, когда путешествие завершилось и путники приземлились рядом с конюшней.

Дафна, Аноки и Джено спали в полете. Опытная рука потянула за уздечку ипповоло Астора Венти, и он проснулся.

– Мадам! – воскликнул мальчик.

Французская мудрая, ритмично захлопав в ладоши, прервала сон путешественников. Со своим обычным спокойствием она сказала:

– Живее, идите в Аркс, об ипповоло позабочусь я.

Дафна зевнула и закашляла:

– Несносная Марго! Я выдерживала самые суровые испытания за свою жизнь псиофы, но прошлую ночку я никогда не забуду.

Мадам улыбнулась:

– При первой возможности расскажете мне, как все прошло у оскурабов. А теперь идите завтракать, иначе обнаружат, что вас нет.

– Случились невероятные вещи. У меня для вас письмо. И к тому же я знаю, как спасти Суоми, – торопливо сказал Джено, слезая с ипповоло.

– Хорошо. Сохрани письмо. Увидимся в час в уффиосерво. На эту встречу придут Набир, Эулалия, Стае и Доротея. Мне не терпится все узнать.

Измученные путешественники поспешили в свои комнаты, потихоньку пройдя по коридорам, чтобы их не заметили.

День снова обещал быть очень тяжелым.

Псиофы, друзья Габора Гаага, злились на фон Цантара за быструю реабилитацию Марго, но всех беспокоила одна проблема: как спасти Суоми. Всю ночь Доротея ни на минуту не оставляла мисс Баттерфляй одну в аудитории тонкой мысли, несмотря на ее очевидное неудовольствие. Но ирландка не смогла выгнать псиофу, зная, что она была кузиной Суоми.

Все попытки снять заклятие с зеркала Гиатус провалились, и даже вмешательство Эулалии Страбикасиос ни к чему не привело.

Впрочем… Греческой сапиенсе пришла на ум догадка: Рене вовсе не тот, кем кажется. Эулалия наблюдала за ним и почувствовала, что от него исходит не жизненная энергия, а какая-то иная сила. Неестественная.

Ее подозрение усилилось, и она с трепетом ждала назначенного времени, чтобы сообщить остальным. Собрание в уффиосерво обещало стать очень важным.

Между тем магопсихические испытания продолжались беспорядочным образом. И многие волшебницы и алхимички были раздражены тем, что нельзя проводить запланированные исследования.

Фон Цантар потребовал время, чтобы навести порядок. Он был в бешенстве: не спасти Суоми означало снова разорвать отношения с мадам Крикен, которая никогда не отдаст ему пергаменты с формулой клонафорта!

Едва Гулкий удар прозвонил один раз, вся группа собралась в потайной комнате.

Рассказ Джено о путешествии в болота оскурабов заставил содрогнуться даже сапиенсов, которые не знали не только об убийстве Пауля Астора Венти, но и о том, что в Арксе существовали ухотрубы и микровещатели.

Крикен, со своей стороны, была удовлетворена, узнав, что Илиас Букар предоставил много полезной информации о помощи Джено.

Подозрение Эулалии разрушило надежды не только итальянского антея, но и Доротеи.

– Как это – Рене не он? – в отчаянии спросила юная псиофа.

– В нем нет жизненной энергии. По-моему, Рене, которого мы видим, ментальная проекция, созданная Ятто, – очень точно объяснила Эулалия.

– Оскураб тоже сказал мне что-то подобное, когда говорил о моем брате. Но что же нам теперь делать? – спросил Джено убитым голосом.

Марго не утратила спокойствия:

– Ты должен дать мне письмо, верно?

Мальчик снял тонку, взял кроваво-красный листочек и вручил его мадам. Никогда прежде оскураб не писал сапиенсе.

Трое мудрецов, две псиофы и антей внимательно наблюдали за выражением лица Крикен, пока она читала.

Мадам побледнела, сняла очки, затем шляпку с пером. Несколько строк, написанных Илиасом, поразили ее.

– Можешь сказать нам, что там написано? – спросил Набир.

– Да. Теперь можно. Приготовьтесь. Не просто принять будущее, – предрекла мадам, снова надевая очки.

Она медленно прочитала письмо:

Предсказание

Ради магипсии и из любви к свободе призываю тебя, мадам Крикен, французская мудрая из Аркса Ментиса, любимая ученица Риккардо Железного Песта, занять самое высокое профессорское кресло без законных выборов. Ты станешь новым суммусом сапиенсом. Бейся с врагами, чтобы вернуть Арксу Ментису былую славу. Создай новый союз и борись, даже если придется рисковать жизнью. Судьба юного антея второго уровня, Джено Астора Венти, в твоих руках. Оскурабы и фабер поддержат тебя на расстоянии. Вмешиваться мы не можем: это запрещено Золотым кодексом. Мы придем, чтобы починить хотя бы Коническое колесо, но не сейчас.

Насчет зеркала Гиатус могу сказать, что оно под заклятием, и только освобождение антея второго уровня позволит ему нормально работать.

Учти, что происшедшее нельзя будет изменить. Битва станет долгой, и прольется кровь.

Оскураб

Илиас Букар

Все понурили головы, услышав, что в письме оскураба говорится о войне. Войне, которая вскоре должна разразиться в Арксе Ментисе.

– Ты суммус сапиенс. Я в этом уверен, – прокомментировал Набир, улыбаясь.

– Но без выборов. А это незаконно, – уточнила Доротея.

– Мадам, что вы думаете? – спросил Джено упавшим голосом.

– Думаю, что будущее предопределено. Мы должны помочь тебе, – ответила мадам, заметно удовлетворенная: ее цель занять самый высокий пост была близка. Глубоко вздохнув, она заговорила вновь: – Прежде всего необходимо выяснить, где настоящий Рене. В связи с этим нам надо распределить обязанности. Эулалия с Дафной попытаются определить, где находится мальчик в золотой тунике, а Джено, Аноки и Доротея займутся разгадкой тайны Суоми. Набир и Стае продолжат наблюдение. – Мадам уже распоряжалась как суммус.

– А вы? Вы ничего не будете делать? – глупо спросил Джено.

– Я не могу. Я должна придерживаться определенной линии поведения, иначе Ятто все поймет. – Хитрость и расчетливость Крикен привела всех в изумление.

– Но оскураб сказал… – начала было Эулалия.

Но ее тут же прервала Марго:

– Спешкой ничего не добьешься. А сейчас уходим отсюда. И мой вам совет: поддерживайте связь только через парасферы и головокружители. Ухотрубы всегда открыты. Ятто никому не доверяет. Мы должны стать союзниками.

– Значит, мы Новый Союз Аркса, – гордо изрек Набир Камбиль.

– В подходящий момент расскажем всю правду и остальным псиофам. Многие последуют за нами, – добавил Стае.

Эулалия, как обычно, вытаращила глаза:

– Будьте осторожны, немало медиумов и колдунов слушают Габора Гаага и поддерживают фон Цантара.

– Тогда в Арксе Ментисе будет война! – воскликнул Красный Волк.

– Время немецкого суммуса ушло, – сказала мадам Крикен, поджав губы.

– Мы найдем моих родителей, спасем Суоми и Рене. Восстановим справедливость в отношении моего предка! Скажите мне, что так будет! – взмолился Джено.

В аудиториях и коридорах Крепости разума витал дух восстания. Напряжение нарастало, но не проявлялось открыто.

Антеи уловили мрачное настроение и, собравшись в комнате единения, стали разрабатывать коварные планы против Джено.

– Суоми вне игры. Можно не сомневаться, она уже мертва, – ядовито сказала Агата Войцик.

– Остается Джено и этот придурок краснокожий, – добавил Боб Липман.

– Точно. Без них даже Крикен ничего не сможет сделать, и Ятто избавится от нее. – Юди Ода улыбнулся при одной мысли, что французская мудрая будет устранена.

– Да, вообще-то ты прав, – пробормотал Ламбер де Соланж, пытаясь приспособиться к обстоятельствам. Он очень боялся, что рано или поздно тетушка его накажет.

Однако их оживленную дискуссию услышал Тоам Ратандра, уже закончивший мыть посуду.

– Шпионишь за нами? Ты нарываешься на неприятности! – закричала Агата, поворачиваясь к Тоаму.

Антей первого уровня вылупил глаза:

– Нет, я только что зашел сюда…

– Ты врун. Теперь ты все расскажешь Джено! – заорал Боб, уставившись на Тоама с ненавистью.

– Сейчас я с тобой разберусь, – сказал Юди и яростно набросился на Тоама, пытаясь сорвать головокружитель с его пояса.

Эулалия Страбикасиос, смаковавшая с Дафной эликсир в Салоне фламинго, услышала крики.

Греческая мудрая быстро вошла в комнату единения и поняла, что происходит.

– Прекратите или будете наказаны! – закричала она.

Но Юди продолжал наносить удары по голове Тоама, который лежал на полу и тяжело дышал.

Эулалия вытянула руки вперед и выпустила серию электрических разрядов низкой мощности. К несчастью, она попала в головокружитель Тоама, который сразу же засверкал. И два антея неожиданно склеились.

– Эулалия, что ты наделала? – закричала потрясенная Дафна, входя в комнату.

Греческая мудрая вытянула шею, как черепаха, скривила рот и застыла.

– Безумие! – едва выговорила сапиенса, приближаясь к антеям, связанным по рукам и ногам.

Агата Войцик скрестила руки и завопила:

– Это заговор! С тех пор как Джено вступил в Аркс, происходят одни трагедии. Пора с этим покончить!

Боб и Ламбер спокойно наблюдали, не сказав ни слова, пока псиофа и сапиенса уводили несчастных антеев в Клинику неопределенности.

Реакция Стаса была вполне предсказуемой:

– Еще один инцидент! С меня хватит! Мне приходится думать еще и о Ранье, которая пока не поправилась.

Тоам и Юди пытались разъединиться, лихорадочно дергаясь. Но, несмотря на все усилия, гнев и ненависть, так и остались друг с другом.

На жалобы Стаса Эулалия раздраженно ответила:

– Ты врач. И прекрасно знаешь, что есть много других проблем. Твоя нервозность не поможет. Это и Крикен тоже говорила.

Русский мудрец не на шутку рассердился:

– Склеенные антей, обезумевшая мудрая, Суоми, поглощенная зеркалом! Я знаю, что мне делать: левитировать и медитировать. Иначе вам придется лечить меня.

Страбикасиос поспешно вышла, оставив врача, охваченного нервным припадком. В сопровождении Дафны она направилась к лестнице. Надо было проконтролировать Рене.

Предсказание оскурабов сбывалось. Около ста пятидесяти псиофов, привлеченных Табором, собрались в мегасофии. Они были врагами Крикен и больше не хотели работать с ней, несмотря на прощение Ятто. Аудитория возвышенной пищи опустела. Французская мудрая осталась в одиночестве среди метафизических яств, но это ее не беспокоило, потому что она знала свое будущее.

Как только она создала Новый Союз, Габор затеял опаснейшую интригу.

– Я смогу убедить Ятто изгнать мадам Крикен и итальянского антея. Их поддерживает кое-кто из сапиенсов, но мы не допустим, чтобы возобладала их магопсихическая логика, – воодушевлял Габор аплодировавших ему. – Хитростью и коварством мы добьемся своего. Наша магия – истинная магия Аркса, – ликовал он, улыбаясь.

Тут поднялась норвежская ведьма с рыжими лохматыми волосами:

– Поэтому мы объединимся и восстанем. Защитим наше искусство.

Зал взорвался аплодисментами, а Габор заорал:

– Да, мы станем Сектой Повстанцев. И наведем порядок!

Пило Магический Росток услышал шум и крики, когда спускался на Туманный луг, чтобы проверить спиккафило. Он повернул обратно и зашел в мегасофию.

– Что происходит? Суммус не созывал никакого митинга, – сказал он, трогая свой любимый медальон.

Габор спустился с помоста и вышел ему навстречу.

– Дорогой церемониймейстер, мы собрались здесь лишь для того, чтобы подтвердить свою преданность суммусу. Ятто фон Цантар нуждается в нас в это трудное время.

Магический Росток в своих синеватых очках ответил:

– Да, понимаю. Но правила хорошего тона надо уважать. Нельзя занимать мегасофию без разрешения.

– Не дрейфь, Пило, ты прекрасно понимаешь, зачем мы здесь, – возразил Габор, задирая голову.

Зал зашумел и зловещим хором повторил:

– Секта Повстанцев! Секта Повстанцев!

Церемониймейстер криво улыбнулся и сквозь зубы выдавил:

– Против мадам Крикен.

– Точно! Именно так! – прокатилось среди псиофов.

– Но Ятто об этом знает? – спросил струхнувший Пило.

– Еще нет. Мы отправим ему парасферы, и он поймет, что может рассчитывать на нас, – ответил Габор.

– Хорошо. Но требуется осмотрительность. Крикен поддерживают трое сапиенсов и многие псиофы, – добавил Пило Магический Росток.

– Мы знаем, но мы сильнее, – сказал Габор Гааг, и к нему присоединились радостные крики митингующих.

Увы! Война началась, и юный Астор Венти скоро почувствует ее последствия.

Не ведая о заговоре Габора, трое сапиенсов, друзей Джено и союзников Крикен, продолжали следовать своей стратегии. Значит, Новый Союз стал реальностью, как и Секта Повстанцев.

Эулалия Страбикасиос и Дафна отправились на четвертый этаж. Эулалия несколько раз постучала в дверь фон Цантара, но безуспешно. Они хотели встретиться с Рене, или, вернее, с тем, кто им казался. Никто не откликнулся. Суммуса не было в его комнате, потому что он направился к родителям Джено. Он был вне себя: ему хотелось любой ценой узнать формулу клонафорта, и он не мог спокойно ждать, пока мисс О'Коннор найдет Суоми.

В комнате видений раздался оглушительный перезвон музыкальных шкатулок. Через несколько минут перед дверью фон Цантара собралась сотня парасфер. Это псиофы объявляли время восстания.

– Что опять происходит? Откуда эти парасферы? – суетилась Дафна, не зная, куда ступить, и прыгая то в одну сторону, то в другую.

Эулалия почуяла угрозу:

– Я чувствую обман. Надо идти к Крикен. Здесь мы не в безопасности.

На первом этаже, у Противоречивых Утверждений, они увидели большую группу псиофов. Повстанцы Габора уже схватились с союзниками Крикен.

Толпа продолжала бурлить, пока из аудитории тонкой мысли не вышла мисс О'Коннор, бросив тщетные попытки восстановить зеркало. Только маленький Оскар был доволен: он стащил у Баттерфляй стеклянный контейнер со странной желтой мешаниной. Играя, щенок нацепил его на ошейник и так и не смог сбросить.

Экономка, как и церемониймейстер, была информирована несколькими медиумами из Секты Повстанцев. Она была довольна. Теперь она могла открыто выступить против мадам Крикен. Но от радости экономка допустила серьезную ошибку: она оставила свою аудиторию без присмотра. И этим воспользовался Джено.

Вместе с Доротеей и Аноки он проворно пробрался туда. Там они увидели бассетов: Офелия с Оттоном дремали, а Оскар, подняв хвост трубой, радостно залаял, тряся длинными ушами.

Доротея погладила его по голове, а он лизнул ей руку.

– Пошевеливайся, мы должны действовать быстро. Оставь собаку в покое, – сказал Аноки.

Джено посмотрел на щенка и не осмелился прогнать его. Он взял его на руки и повернулся к Красному Волку.

– Только ты можешь услышать свисток, который не свистит. Встань напротив Гиатуса и жди. Но будь осторожен, чтобы оно и тебя не поглотило! – Джено не находил себе места. Он надеялся вскоре увидеть Суоми.

Аноки Кериоки направился вперед и, остановившись в метре от зеркала, сжал свой талисман и сосредоточился. Но ничего не почувствовал. Он попытался снова.

Грустный и разочарованный, Аноки понурил голову:

– У меня ничего не выходит. Или свиток Суоми не действует.

Астор Венти опустил на землю Оскара. Тем временем Офелия с Оттоном открыли глаза и, зевая, вытянули лапы. Собаки мисс О'Коннор даже не подозревали, что их ждет.

Тут вмешалась Доротея:

– Надо заняться медитацией. Мы должны спасти мою кузину.

Зеркало казалось безвредным. Оно ничего не отражало, но время от времени становилось мокрым и мягким.

Сосредоточившись и заставив сердца биться в одном ритме, друзья взялись за руки, создав необыкновенную магопсихическую гармонию.

Аноки забормотал что-то неразборчивое, вероятно, на языке лакота.

Как при замедленной съемке, их тела начали потихоньку двигаться к Гиатусу и сантиметр за сантиметром погрузились в зеркало привидений. Неожиданный вихрь подхватил и собак, зависших в этом ужасном месте.

Ребят и животных потащило по светящемуся разноцветному туннелю. Они слышали душераздирающие голоса, хохот и крики. Изображения олленей и фродеров накладывались друг на друга, создавая новые чудовищные привидения. Теплый ветер сменялся ледяным, неся друзей с тремя бассетами все дальше и дальше. Энергия Гиатуса гнала несчастных, они словно проваливались в бездну. Наконец это молниеносное и страшное перемещение закончилось, и они, бездыханные, оказались в полутемной келье, в которой стены были завешаны цепями и крючковатыми железяками.

Астор Венти поднял голову, что-то проворчал и осмотрелся по сторонам, пока Аноки разминал ноги. Испуганно скулил Оскар. Собаки забились в угол.

– Куда же мы попали? – Псиофа встала и осторожно потрогала одну из тысячи цепей, висевших на стенах.

– Узники Гиатуса! – прокричал Красный Волк.

– Суоми, Суоми, – позвал Джено.

– Здесь нет выхода. Мы окружены оковами и цепями, – заметалась псиофа.

Между цепями возник фродер. Гигантский, с ледяными глазами, он стремительно прошел сквозь тела ребят, заставив их похолодеть до костей. Вслед за ним появилось двое омерзительных олленей. Фиолетовые и прозрачные привидения открыли рты, чтобы высосать физическую энергию незваных гостей.

Псиофа вытянула руки вперед и создала сильнейшее магнитное поле. Оллени отступили, скрывшись среди цепей. Фродер, наоборот, продвинулся вперед, не отрывая от Доротеи глаз. Красный Волк и Джено встали плечом к плечу. Оскар настойчиво залаял.

Джено заметил что-то блестящее. Это был маленький стеклянный контейнер, которым играл Оскар.

Он взял его.

– Не знаю, что в нем. Скорее всего, это какая-то магическая субстанция Баттерфляй, – сказал мальчик, оборачиваясь к друзьям.

Доротея застыла перед фродером, который обволакивал ее своим леденящим жидким телом. Если никто не вмешается, он уничтожит ее!

– Выплесни эту дрянь на фродера. Вдруг он исчезнет. Но будь осторожен, не попади в Доротею, – закричал Аноки с посиневшими от испуга губами.

Астор Венти разбил контейнер и выплеснул желтую жидкость на призрака.

Вспышка пламени, а потом черный дым поглотил фродера, и от него осталась только кучка сероватых обломков костей.

У Доротеи дрожали коленки, она обессилела от напряжения. Оскар скулил, закрыв голову ушами, а Офелия с Оттоном лизали его, чтобы успокоить. И в этот момент Красный Волк радостно воскликнул:

– Вот он! Я его слышал. Это свисток Суоми! – Индеец прокладывал себе дорогу среди цепей, пока не уперся в толстую кирпичную стену. Джено стал стучать в нее руками и ногами, выкрикивая имя финской антей.

Оскар обнюхал пол и поцарапал нижнюю часть стены, сдвинув кирпич. Доротея села на корточки и с силой протолкнула его вперед. Пыль и известка посыпались с потолка, и открылся потайной ход, но такой узкий, что только маленький Оскар смог пролезть в него.

Друзья ликовали: они услышали голос Суоми:

– Я здесь!

Суоми была с головы до ног в грязи. Она пыталась сориентироваться, но слепота мешала ей.

– Мы рядом. Иди на наши голоса, – призывал ее Джено, прижимаясь к стене, словно хотел пройти сквозь нее.

– Что же мне теперь делать? – огорченно спросила девочка.

– Стой на месте. Мы попытаемся сломать стену, – сказала Доротея.

Вооружившись железяками, Аноки и Джено крошили стену, пока не проломили в ней отверстие.

Суоми, с трудом продвигаясь по земле, вползла в узкую щель.

Джено взял ее за руки и осторожно вытащил.

– К счастью, ты худенькая. Больше не оставляй меня одного. Никогда, – сказал мальчик, крепко обнимая ее и чувствуя, что сердце вот-вот вылетит у него из груди.

– Я думала, что умру. Натерпелась страху из-за этих привидений и теряла силы. – Суоми расплакалась, и ее потухшие глаза стали похожими на два больших зеленых озера. Джено поцеловал ее и погладил по голове.

– Я так боялась за тебя, сестренка, – сказала Доротея, беря ее за руки.

– Без вас мне бы никогда не выйти отсюда живой, – ответила антея и, пошатываясь, поднялась на ноги.

– Но как же ты оказалась перед Гиатусом? – спросил Аноки, взяв девочку за плечи.

– Не могу рассказать, потому что дело касается руны, которую я выбрала. Понимаешь? – Суоми была расстроена.

– Да, конечно. Мы понимаем. Однако ты сильно рисковала, – с нежностью сказал Джено.

Внезапно налетел ветер, и новое облако пыли покрыло все вокруг. Вихрь Гиатуса возвращался вновь. Джено и Аноки крепко держали девочек. Когда поток энергии уже потащил их к выходу из зеркала, кучка костей воспламенилась, и страшный фродер мгновенно возродился. Казалось, он был ужаснее, чем прежде. Маленький Оскар был на руках у Доротеи, а Офелия и Оттон, прижавшись друг к другу, зарычали, заскулили, оскалились, но привидение мисс Баттерфляй О'Коннор прижимало их к стене, пока не раздавило и безжалостно не сожрало.

Джено закричал так, что едва не сорвал голос. Оскар бешено задергался, и Доротея не смогла удержать его на руках.

Зеркальный поток обволок их и за несколько секунд выплюнул на пол. Один за другим они вновь очутились в аудитории тонкой мысли.

Была глухая ночь. Значит, внутри Гиатуса они провели несколько часов. А в это время Секта Повстанцев разжигала ненависть и строила планы мести.

Доротея приласкала щенка, оставшегося сиротой, но он продолжал скулить. Обессиленная Суоми поцеловала длинные уши собаки.

– Бедный Оскар, – сказал Джено, гладя щенка.

– Я возьму его к себе в комнату. Не хочу возвращать его мисс О'Коннор, – решительно заявила Доротея.

– Да, хорошо. Но она узнает об этом, – заметил Красный Волк.

– Не важно. Тем более что война уже объявлена, – храбро сказал Джено Астор Венти.

– Война? Какая война? – спросила Суоми, совершенно сбитая с толку.

Друзья решили рассказать Суоми о своем путешествии в болота оскурабов и о том, что мадам Крикен была реабилитирована Ятто и создала Новый Союз.

Их договор был очень важен, ведь только объединившись, они могли противостоять восстанию псиофов.

– Идем в наше место. Надо поговорить в безопасности, – прошептал Джено.

– Хорошо. Только, пожалуйста, дайте мне попить. У меня пересохло во рту, – ответила девочка.

Псиофа решила отправиться на первый этаж в аудиторию возвышенной пищи и принести какой-нибудь метафизический напиток.

И пока Джено, Суоми и Красный Волк прятались в служебкабио, Доротея с Оскаром спустилась по лестнице.

Гулкий удар пробил четыре утра.

Когда Доротея проходила перед Противоречивыми Утверждениями, черные рты заговорили:

– Ярость и злобу ты встретишь и справа и слева. Остерегись подниматься обратно. Не стоит. Ты плохо делаешь, что не спишь.

Оскар завертелся, замахал лапами. Псиофа задумалась над словами Утверждений. Она вошла в возвышенную пищу. Квадратные кастрюли, изогнутые поварешки, осколки стекол и черепки фарфора валялись на полу. Казалось, что там промчался торнадо. Побледнев от ужаса, она осмотрела плиты и миски, полные метафизической пищи.

И тут ее осенило: «Мадам Крикен в опасности!»

Так оно и было. Восставшие псиофы совершили акты вандализма в ее любимой кухне, а вскоре собирались наброситься и на нее.

Доротея взяла сосуд с Эпикурейской газировкой, самым подходящим для Суоми энергетическим напитком, и бегом вернулась к лестнице в сопровождении Оскара.

Добравшись до второго этажа, она столкнулась с мисс Баттерфляй О'Коннор.

– Почему ты шатаешься здесь в такое время? – спросила экономка, и ее глаза загорелись, как два костра.

– Мне захотелось пить, – ответила псиофа, демонстрируя сосуд.

– Почему с тобой Оскар? Я уже битый час ищу своих собак. А где остальные? – разъяренно спрашивала экономка.

– Офелия и Оттон мертвы. Это твой проклятый фродер убил их. – Доротея уже не могла сдержать гнев.

Баттерфляй чуть не грохнулась в обморок. Она покачнулась, но все-таки попыталась схватить Оскара.

– Не трогай его. Теперь он мой. И я буду обращаться с ним гораздо лучше, чем ты, – бросила вызов сапиенсе Доротея.

– Что ты говоришь! С ума сошла! Моих собак убили?! – заорала мисс О'Коннор как одержимая.

– Мы с Джено и Аноки вернули Суоми. Мы оказались смелее и способнее тебя. К сожалению, собак постигла худшая участь. – Доротея чувствовала, как кровь бурлит у нее в венах.

Экономка попыталась войти в разум псиофы, чтобы узнать, правду ли она говорит. Будучи опытнейшей сапиенсой, она поставила девочку в трудное положение.

Доротея почувствовала, что у нее вот-вот треснут виски, и обхватила голову руками, смяв тонку.

– Вам не удастся захватить Аркс, – завопила мисс О'Коннор, явно намекая на Джено и мадам Крикен.

Псиофа бросилась бежать вверх по лестнице. Коварная ирландская мудрая преследовала ее.

От испуга Доротея не догадалась воспользоваться головокружителем или телепатией – ей хотелось только скрыться. Добравшись до четвертого этажа, она ринулась в Ложу психо, чтобы воспользоваться Коническим колесом, но вспомнила, что оно сломано. Тогда девочка свернула к комнате видений, преодолев разводной мостик, и оказалась перед большой мозаикой с изображением Рене, которое все больше и больше выцветало. У нее кольнуло в сердце, и она повернулась посмотреть, нет ли Баттерфляй. Ирландская мудрая догоняла ее, а Оскар остался далеко позади.

– Ты пришла в нужное место. Сейчас суммус тебя покарает, – набросилась на нее экономка.

Юная финка едва дышала. Она поняла, что попала в ловушку. Оказавшись у большой золотой жаровни, установленной на золотых драконах, псиофа применила свое магопсихическое мастерство, взметнув высочайшее пламя. Она так сильно закричала, что Ятто фон Цантар распахнул дверь своей комнаты.

– Что происходит? – Суммус одним только взглядом убавил огонь и поспешно направился к псиофе. Он был не один: за ним появился Пило Магический Росток. Они собрались ночью, чтобы поговорить о Секте Повстанцев и прочитать парасферы, полученные в последнее время.

Мисс О'Коннор ткнула в девочку указательным пальцем:

– Она убила двух моих собак. Она опасна!

– Неправда! Это фродер, – возразила Доротея, чувствуя, что ее окружают.

– Фродер? Но где это случилось? – спросил фон Цантар, вытаращив остекленевшие глаза.

Когда псиофа торопливо рассказала, что Суоми спасена, суммус сделал одобрительный жест. Для Ятто это означало шаг к обретению пергаментов. Договор с Крикен еще оставался в силе, несмотря на междоусобную борьбу в Арксе.

Крики разбудили остальных сапиенсов и псиофов. В мгновение ока волшебницы, алхимики, медиумы и шаманы поднялись на четвертый этаж. Противостояние между соратниками мадам Крикен И Сектой Повстанцев отныне стало реальностью. Габору Гаагу не терпелось поднять скандал.

Быстро примчались и Набир Камбиль, Стае Бендатов и Эулалия Страбикасиос. Мадам Крикен поднялась по лестнице последней, заставив расступиться толпу, которая заняла уже и помещения Ложи психо.

Весть о том, что Суоми Лиекко жива и здорова, принесла некоторое облегчение псиофам, но ненависть между двумя группировками осталась.

– Если Доротея говорит правду, тогда пускай приведет нам слепую антею, – выступил Габор.

– Вам не кажется, что вы преувеличиваете со своими подозрениями? – сказала Крикен, решительно выходя вперед. – Вы хотите, чтобы в Арксе воцарилась ненависть? – спросила француженка. Она попробовала охладить страсти, так как прекрасно знала, что скоро будет править в Крепости разума.

Фон Цантар вышел ей навстречу.

Габор Гааг оторвался от земли и, левитируя, произнес:

– Лицемерие и трюки низшей магии! На это ты способна, старая Крикен! Ясно, что ты хочешь захватить власть и всем морочишь голову. И все это по вине итальянского антея.

Проклятия и оскорбления мятежников посыпались, как приговоры. Между псиофами вспыхнула магопсихическая драка.

Жаровня была опрокинута, и пламя разгорелось так, что лизало потолок. Ятто метал громы и молнии. Мадам, несмотря на возраст, закрутилась на месте, создав сверкающий вихрь. Стрелы из черного кварца ударили по повстанцам, в то время как Стае Бендатов оказывал сопротивление Габору и двум другим медиумам, поставив стеклянный щит.

Камбиль присел на корточки, сконцентрировался, и из его груди вырвался голос такой силы, что напугал даже самого фон Цантара.

Суммус бросился на Крикен, сорвав с нее шляпку:

– Дай мне пергаменты! Договор между нами уже не действует. Вы хотите войны!

Французская мудрая была уверена, что пророчество оскураба сбывается. Она раскрыла ладони, ставшие прозрачными, и возложила их на лицо Ятто, обжигая его.

Суммус завопил, подобно грому. Мадам готовилась оказать сопротивление врагу, но Великий немецкий мудрец потерял над собой контроль и болезненно скорчился прямо под мозаикой.

Доротея поискала в толпе Дафну Огроджан, но так и не нашла ее. Она направилась к комнате суммуса. В суматохе финской псиофе удалось войти в жилище суммуса, где она увидела клетку с соколом. Рядом на табуретке сидел Рене. Неподвижный, с закрытыми глазами и опущенными руками, он ни на что не реагировал.

– Рене, это я! – закричала Доротея.

Пило и Баттерфляй схватили девочку и поволокли в комнату видений к жаровне, где возгоралось пламя.

Придя в себя, суммус увидел, что его последователи терпят поражение. Габор слетел с лестницы и, переломав несколько ребер, затих на втором этаже. Лицо у него было изранено кварцевыми стрелами. Около пятидесяти псиофов из секты добрались до бифлэпов, заставив непрерывно звонить Строгие часы. Другие скрылись в подземелье Аркса, запершись в мегасофии. Союзники Крикен готовились к нападению на суммуса.

Ятто фон Цантар скомандовал:

– Следуйте за мной!

Баттерфляй и церемониймейстер ворвались вместе с ним в мрачную комнату, где оставался Рене с соколом, и закрыли выход. Суммус получил время, чтобы забрать сфериконду, открыть белую дверцу и скрыться с двумя своими сапиенсами в потайных местах Аркса.

Его совершенно не волновало, что он оставляет белокурого юношу и золотого сокола: он был уверен, что они умрут в ближайшие часы. Магопсихические приемы, примененные против них, предвещали им скорый конец.

Но суммус переоценил свои способности. У судьбы было немало сюрпризов. В то время как Ятто бежал в архив идей, союзники Крикен продолжали борьбу.

Комната видений была в дыму. В разорванном в клочья платье мадам Крикен, тяжело дыша, оперлась спиной на мозаику. Доротея не смогла подняться с земли, и пламя уже опалило ей волосы. Набир Камбиль пришел ей на помощь, взяв на руки. Тем временем Стае заметил на разводном мостике Дафну Огроджан, которую поразило колдовское заклятие одного из мятежников.

– Крепись, я помогу тебе, – сказал врач, проводя руками ей по спине.

Такого в Арксе еще никогда не случалось.

Гулкий удар пробил шесть утра.

– Большинство повстанцев бежали, а остальные забаррикадировались в мегасофии, – прохрипела Дафна.

– А фон Цантар отступил в свои комнаты с Баттерфляй и Пило, – добавил Стае.

– Крикен! Крикен! – раздались голоса друзей мадам.

Мадам вышла на середину комнаты, прошлась по ее дымящейся жаровне и села на трон из красного бархата.

– Мы – это Новый Союз. Оскурабы и фабер тоже на моей стороне, – объявила она торжественным тоном, оповестив таким образом псиофов о своем выдвижении.

Алхимики и медиумы зааплодировали.