Текст книги "Джено и белая руна золотого сокола"

Автор книги: Муни Витчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Глава восьмая
В болотах оскурабов

На рассвете звон одной парасферы добавился к эху от хохота Раньи, все еще бродившей по коридорам Аркса. Со спутанными волосами, в порванном платье и с искаженным от смеха лицом она слонялась из комнаты в комнату, выкрикивая бессмысленные слова.

Вырванные из сна, некоторые псиофы возмущались и требовали уважения, однако ни один даже не поинтересовался, кто вызвал такой беспорядок.

Быстро промчалась парасфера, пересекла маленький разводной мостик на четвертом этаже и уткнулась в дверь Ятто фон Цантара. Суммус спал в своей комнате после ночи, проведенной в поисках следов гербария и П. А. В.

В четыре он разрешил Ранье пойти на встречу, назначенную ей мисс О'Коннор, конечно же не подозревая о том, что может случиться.

Утром, около половины седьмого, музыкальная шкатулка продолжала играть, разбудив Ятто в дурном настроении. Он встал с полузакрытыми глазами и пошел узнать, кто же отправил записку в такой час.

То, что он прочитал, привело его в бешенство!

Мой суммус!

Сегодня ночью произошло страшное событие. Ранья сошла с ума. Я застала ее смеющейся и прыгающей перед Гиатусом. Боюсь, она привела в действие какую-то странную магию, которая заставила исчезнуть в зеркале слепую антею Суоми Лиекко. От девочки не осталось и следа. Только на полу лежит ее белая трость. Срочно требуется твое присутствие.

Твоя преданная Баттерфляй

– Ранья помешана? Суоми поглощена Гиатусом? – воскликнул фон Цантар, быстро натягивая на себя синий халат. Шум разбудил и Ре, который замахал крыльями, издав тревожный крик, в своей клетке, накрытой черным полотном.

– Перестань, я сейчас не могу думать о тебе, – заорал суммус, открывая ухотрубы и микровещатели.

Ятто в мгновение ока вылетел из комнаты и включил головокружитель, известив Баттерфляй, что вот-вот будет.

Они встретились перед Противоречивыми Утверждениями, разговаривая шепотом при свете свечей, чтобы не вызвать подозрений у псиофов и антеев. Мисс О'Коннор необыкновенно выразительно изложила свою лживую версию и убедила Ятто, что Ранья натворила бед, неумело воспользовавшись магопсихическим искусством.

– Она думала оказать тебе услугу, уничтожив Суоми, – сказала ирландская мудрая, притворяясь, что сильно огорчена. – Не могла же эта антея просто так явиться в аудиторию тонкой мысли в разгар ночи. Ты же знаешь, она только на втором уровне и не может вызывать привидений. Думаю, это Ранья притащила ее туда…

– Невероятно! От Раньи я такого не ожидал. Она всегда была очень предусмотрительна и старательна. Ты не видела у нее в руках пергаментов? – Фон Цантар смотрел Баттерфляй прямо в глаза.

– Нет. Твои пергаменты, суммус? Секретные? Надо было доверить их мне. Я тебя никогда не разочаровывала. – Баттерфляй показала тем самым свою очевидную зависть к Ранье.

– Не ври! Это ты истинная виновница! Ты допустила все это! – обвинил ее Ятто, похолодев. Его белая как молоко кожа, казалось, стала прозрачной.

Мудрая стойко выдержала его взгляд:

– Я тебе никогда не солгу. Ты знаешь, как сильно я тебя уважаю.

Но суммус почувствовал, что она говорит неправду.

– Ревность! Зависть! Ты испытываешь их к Ранье. Я чувствую. – Голос Ятто сделался глухим, а белые и черные волосы стали извиваться как змеи.

– Да, мне было неприятно, когда в последнее время ты предпочитал ее мне в своих магопсихических экспериментах. Но это твое право. Я подчиняюсь твоей воле. И не сделала ничего плохого. Ранья сошла с ума и все. – Баттерфляй опустила глаза и задрожала.

– Посмотрим! Идем в мегасофию, она сейчас там. – С этими словами суммус силой потащил мисс О'Коннор за собой.

Сидя в одном из красных бархатных кресел на первом ряду, юная арабка пялилась на пьянсерено и бормотала, жестикулируя, словно перед ней кто-то был. Когда Ятто подошел к ней, Ранья принялась смеяться и пронзительно кричать.

Баттерфляй заткнула уши, в то время как Ятто обескураженно наблюдал за поведением той, которая еще недавно была его любимицей. Он вытянул руки, возложив их на растрепанные волосы несчастной, и в разные стороны полетели искры.

– Безумие! Что же на тебя нашло? Почему ты разозлилась на Суоми? И где два пергамента? – спросил Ятто, надеясь на ответ, которого так и не последовало.

Ранья Мохатдина встала с кресла и начала танцевать, напевая забытые мелодии. Заметив мисс О'Коннор, она перестала смеяться, свернулась клубочком у сцены мегасофии и погрузилась в молчание.

– Необходимо что-то предпринять. Мы не можем допустить, чтобы псиофы и антей увидели ее в таком состоянии, – сказала Баттерфляй.

– Отведем ее к Бендатову. Он ее вылечит. К тому же надо вернуть Суоми, но это я доверяю тебе. Зеркало Гиатус – твой инструмент. У меня есть другие дела, – сказал фон Цантар, поспешно удаляясь.

Ятто понял, что потерял ценную помощницу и что поиск гербария может быть сорван.

Более того, куда-то подевались пергаменты, и существовал риск, что формула клонафорта будет открыта кем-то из псиофов.

С сомнениями и подозрениями, разъедающими его ум, суммус пришел к Стасу, чтобы объяснить ему, что случилось. Когда он открывал дверь в Клинику неопределенности, прозвучал соусосвист.

Было уже семь часов, а завтрак никто не приготовил!

Джено внезапно проснулся: занятие по вещим снам было замечательным, хотя и тяжелым. Он подождал несколько минут, пока принесут поднос, но легких шагов Раньи в коридоре не было слышно.

Антеи вышли из своих комнат и поняли, что в Арксе опять произошло что-то серьезное. Никогда еще не случалось так, чтобы к соусосвисту завтрак не был готов.

Астор Венти вошел в комнату Суоми. Она оказалась пустой. Постель была не тронута.

Джено почувствовал удар в сердце. На пороге показались Аноки и Тоам:

– Где Суоми?

– Она исчезла! У меня ужасное предчувствие! – ответил юный Астор Венти, тяжело дыша.

Антей с Мадагаскара моментально отреагировал:

– Ни следа завтрака. Ни следа Суоми. Это взаимосвязано. Идем на метафизическую кухню, посмотрим, чем занимается Ранья. Сегодня мне снова выпало мыть тарелки!

В коридоре был беспорядок. Агата, требуя объяснений, отправила экономке парасферу, но не получила ответа. Боб Липман стал протестовать, повысив голос и привлекая внимание Пило Магического Ростка.

Запыхавшись, примчался церемониймейстер в сине-зеленых очках и со смертельно бледным лицом:

– Порядок! Порядок! Скоро вы позавтракаете. Имейте терпение.

– Но где же Ранья? – спросила раздраженная Агата.

– Это вам расскажет суммус саппиенс, – сухо ответил Пило.

– А Суоми? Что с ней случилось? – Вопрос Джено застал церемониймейстера врасплох.

– Это тоже объяснит фон Цантар.

Джено с Аноки подошли к Противоречивым Утверждениям. У сорока свечей собрались многочисленные шаманы и ведьмы. В это время мимо проходил Стае с большим медным контейнером в руке.

У доктора было изможденное лицо. Он ни с кем не заговорил. Заметив двух антеев, он заставил засиять их головокружители.

«Ранья необъяснимым образом сошла с ума и находится в Клинике неопределенности. Суоми поглощена зеркалом Гиатус. Положение стремительно ухудшается!» – сообщил русский сапиенс.

Джено и Аноки показалось, что их подхватил смерч. То, что Суоми угрожает смертельная опасность, было очевидно. Более того, существовала большая вероятность, что ее уже не было в живых.

– Поглощена! – Вопль Джено был слышен даже на втором этаже.

Среди антеев и псиофов снова воцарилась мрачная пугающая атмосфера.

Габор Гааг, разволновавшись, раз десять снимал и надевал серую тонку, несколько волшебниц стянули оранжевые перчатки и стали передавать друг другу медиумическую энергию, чтобы сохранить силу и спокойствие.

Церемониймейстер вывесил табличку в Салоне фламинго, и через несколько секунд комната была взята штурмом. Аноки в толпе громко прочитал послание фон Цантара:

Зло обволакивает Аркс Ментис.

Угроза становится все серьезнее. Среди нас есть тот, кто хочет нарушить магическое равновесие, существовавшее веками.

Прошу вас успокоить свои души и медитировать.

Чтобы справиться с этой тяжелой ситуацией, необходимо рациональное мышление. Мудрая Ранья Мохатдина поражена необъяснимым безумием. Вероятно, этот прискорбный случай произошел незадолго до рассвета в аудитории тонкой мысли. С Раньей была Суоми, финская антея со второго уровня. Ее присутствие в этом месте было непредусмотрено. Зеркало Гиатус поглотило ее. Мисс Баттерфляй О'Коннор сейчас занята решением проблемы, как вернуть к нам Суоми.

Временно приостановлены магопсихические испытания в телемпии, телепатии, призраках, метафизической кухне, фандофии и контрафизике, ипповоло, биоэнергии и левитации.

Метафизическая пища будет приготовлена церемониймейстером Пило Магическим Ростком, которому поможет антей Тоам Ратандра.

Как только мною будут получены новости, я сообщу о них дополнительно.

Суммус сапиенс Ятто фон Цантар

Джено в отчаянии убежал в свою комнату, Дафна и Доротея последовали за ним, а остальные антей пошли в комнату единения, чтобы обсудить, что делать дальше.

Больше всего их волновало то, что они не смогут сдать интерканто разных уровней. Только у Боба Липмана и Аноки не было этой проблемы – им предстоял Контра Унико.

Габор Гааг решил поговорить с фон Цантаром. Слишком много магических исследований повисло в воздухе, и, если нельзя будет проводить испытания и посещать определенные аудитории, возрастал риск подвергнуть опасности многие магопсихические проекты. Но суммус никого не принимал и вместо себя отправил Рене принимать протесты и просьбы. Мальчик в золотистой тунике был, как обычно, немногословен и остался безучастным к рвению Габора.

– Мне жаль, но больше ничего нельзя сделать, – ответил он, как робот двигая посиневшими губами, выделявшимися на смертельно-бледном лице. Остановив взгляд, он постоянно повторял эту фразу, и даже выдержанный псиоф, поклонник фон Цантара, взбесился.

– Пойду прогуляюсь. Хотя на улице лютый холод, мне необходимо обрести спокойствие, – сказал Габор, проходя по маленькому разводному мосту. – Тебе тоже, Рене, следовало бы выйти на свежий воздух. У тебя жуткий цвет лица.

Рене лишь опустил ресницы и ничего не ответил. Он выглядел равнодушным. Он еще полчаса стоял перед мозаикой, а когда ни у кого не осталось к нему вопросов, медленным шагом вернулся в комнату суммуса.

Едва начавшееся утро предвещало новые сюрпризы. Недовольство нарастало, и никакие магические воздействия, казалось, уже не могли ослабить напряжение.

Джено Астор Венти, сидя на диване изумрудного цвета перед Дафной и Доротеей, разразился слезами:

– Фродеры и оллени не пожалеют Суоми. Я прекрасно знаю этих злобных призраков.

Пожилая армянская псиофа кашлянула пару раз, а потом сказала:

– Внутри зеркала Гиатус находится целый мир, которого никто из нас не знает. Только Баттерфляй известно, как спасти Суоми. Стало происходить слишком много несчастных случаев, а в своем послании фон Цантар перекладывает всю вину в распространении зла на твои плечи. Ты это понимаешь, правда?

– Да, конечно, я понял. Когда он говорит, что среди нас есть некто, дестабилизирующий равновесие Аркса, очевидно, что он ссылается на меня. Но сейчас расплачивается Суоми. А я не мог допустить этого, – ответил Джено, вытирая глаза белыми перчатками.

– А что в это время там делала Ранья? И почему она причинила вред Суоми? – Сомнения Доротеи повисли в воздухе.

– Ранья дурно вела себя с нами и с мадам Крикен. А теперь, когда их обеих нет, метафизическая кухня доверена Пило! Представляю себе, какую гадость мы будем есть! – добавила старая армянка.

Доротея страшно нервничала и вдруг взорвалась:

– Идем туда, где сможем поговорить. Сейчас я отправлю телемпическое послание, чтобы сообщить Эулалии, Стасу и Набиру.

Пожилая армянка покачала головой:

– Они не смогут пойти в это место. В этом переполохе они конечно же будут заняты.

– Мы найдем способ поговорить с ними попозже. Идем, – с готовностью отозвался Джено.

Выйдя в коридор, они позвали с собой Аноки. В толпе псиофов им удалось, не бросаясь в глаза, добраться до уффиосерво на втором этаже.

Мадам Крикен уже ждала их:

– Наконец-то вы пришли! Я уже все знаю. Присаживайтесь на подушки. Я очень обеспокоена из-за Суоми. – На лице мадам резко обозначились морщины. Она казалась олицетворением грусти.

– Она умрет? Баттерфляй не удастся вытащить ее из Гиатуса? – спросил Джено, умоляя мадам что-нибудь сделать.

– К сожалению, неожиданно зеркало приобрело очень сильные чары. И не Ранья сделала все это! – объяснила она, поглаживая руки.

– Не она? – в унисон переспросили два антея и две псиофы.

– Нет. Вот, читайте. – Крикен показала записку, написанную арабской мудрой. А потом вытащила два пергамента и вернула их Джено.

– Но ведь это те, которые я нашел в аптеке и которые забрал сокол. Как же они оказались у вас? – Юный Астор Венти был в замешательстве.

– Сокол вопреки своей воле отдал их фон Цантару, который вручил их Ранье для поиска гербария. Очевидно, они не поняли, где искать растения и травы для создания клонафорта. И арабская мудрая успела сунуть их мне под дверь. Это Баттерфляй поразила ее бог знает какой темной магией. А Суоми, вероятно, пропала внутри зеркала, потому что присутствовала при этом. Значит, истинная злодейка, вторая после Ятто, – это мисс О'Коннор, – объяснила мадам Крикен.

Джено заорал как бешеный:

– Я убью ее, эту змею Баттерфляй, – и собрался уходить из уффиосерво, но мадам Крикен задержала его:

– Стой! Не позволяй гневу занять место рассудка. Месть не поможет. – С серьезным видом француженка поднялась по маленькой стремянке почти до самого потолка.

Она открыла ящик номер один и извлекла из него маленький камешек, кусочек мрамора, блестевший, как бриллиант. Мадам медленно, осторожно, чтобы не споткнуться о свое длинное темное платье, спустилась и вручила камешек Джено.

– Это не драгоценность, но он стоит больше любых сокровищ. Это все, что осталось от первого камня, заложенного в фундамент Аркса Ментиса в тысяча пятьсот пятьдесят пятом году. Он содержит в себе первую мощную магопсихическую энергию. Мне дал его Риккардо Железный Пест, – сказала мадам Крикен с суровым видом. Ее мысли, казалось, где-то витали, взгляд затуманился, а движения стали настолько медленными, что остальные уже не могли слушать ее, не беспокоясь об участи, ожидавшей Долину мыслей.

– И какие силы заложены в этом малюсеньком камешке? Он может спасти Суоми? – спросила Доротея, приглаживая длинные волосы.

– Это мне неизвестно. Могу сказать, что этот камень надо передать тому, кто находится далеко отсюда и кто поймет, что нужно сделать. – Ответ мадам был настолько загадочным, что совершенно не успокоил Аноки.

– Далеко? Надо войти в печать? – с дрожью спросил Красный Волк.

– Нет, это место в Долине. Но ловушки и опасности затрудняют путь. Я не смогу отправиться туда. Но вы… вы сможете. Джено нуждается в вас. – Мадам обратилась к Дафне: – Ты самая старшая. Твой опыт пригодится. Но и тебе будет трудно. Готовься, – предупредила она, с нежностью глядя на свою старую подругу.

– Ты вовлекаешь меня в беду, дорогая Марго, – ответила Дафна своим хриплым голосом.

– Мы все и так уже в беде. – Крикен кисло улыбнулась, а потом повернулась к Джено: – Суоми поглощена, молчание твоих родителей, отчужденность брата, сокол в клетке, безумная Ранья и я, подвергнутая Соспенс Граве. В твою судьбу вписаны все наши судьбы. Ты понимаешь это? – Мадам взяла Астора Венти за руки.

– Неужели я так не похож на других? Моя семья действительно проклята? – спросил мальчик слабым голосом.

– Ты Астор Венти. И с этой фамилией связано множество тайн. Я не могу тебя успокоить. Могу лишь сказать, что лицо, с которым ты должен встретиться, в силах просветить твои мысли. Вручи ему камень и пергаменты о клонафорте.

– Но куда мы должны отправиться? – озабоченно спросил Аноки.

– Поскольку вы не можете покидать Аркс до конца цикла, вам придется сесть на ипповоло и скакать на восток, хотя это и означает нарушить правило СК-АМ.4б. Вы должны мысленно передать ипповоло сигнал лететь к трем патрулям. Они поймут, – с необыкновенным спокойствием объяснила француженка.

– К трем патрулям? Что это значит? – спросил Джено.

– Это особая команда для ипповоло – они будут знать, куда направляться. Это магический маршрут, очень секретный. Вы все поймете, когда прибудете на место, – ответила мадам, глядя на Дафну.

Армянская псиофа, в страхе отпрянув, громко произнесла:

– В болота оскурабов!

Доротея отскочила назад:

– Но это невозможно! Это запрещено! В правилах СК-АМ.7а и СК-АМ.7б это ясно объясняется!

– Знаю-знаю. Но лишь в этом спасение для Джено и для всех нас. Оскурабы и фабер могут дать точные указания, как справиться с хаосом, который сейчас царит в Арксе. Вы уедете сегодня вечером, на закате. – Мадам Крикен сняла очки и провела рукой по лбу.

– Оскурабы? Фабер? Да, я читал Средний кодекс и знаю, кто они. Но встречаться с ними очень опасно, – заявил потрясенный Джено.

– Это противоречит магипсии! Существует опасность остаться немыми до конца жизни и потерять память, – взволнованно добавил Аноки.

– Вы должны попытаться, – настаивала мадам.

– Я помню, что видела одного фабера, когда лет тридцать назад сломалось Противоречивое Утверждение. Он пришел в Аркс, на нем была традиционная фиолетовая мантия, а на голове пастра, шляпа в форме бублика. Ты там тоже была, правда, Марго? – спросила Дафна со сдержанной улыбкой.

– Да, была. Но не общалась с фабером. Только Стасу Бендатову и Пило Магическому Ростку удалось поговорить с ним. Фабер исправил Противоречивое Утверждение и ушел, не попрощавшись, – рассказала Марго.

– А оскураба вы когда-нибудь видели? – с любопытством спросил Джено.

– Нет. Только суммус сапиенс и экстрасапиенсы могут встречаться с ним. Но это случается редко, – объяснила французская мудрая.

– В таком случае мой дед его знает! – воскликнул довольный Аноки.

– Да, он имеет право входить в Домус Эрметика. И как знать, возможно, он делал это совсем недавно, – сказала мадам.

– Вы имеете в виду на днях? – спросил Аноки, сжимая свой талисман.

– Можно и так сказать. Когда он удалился в Большое О, не думаю, что он сразу же отправился в деревню сиу. Но это только мое ощущение… – Крикен оборвала свой рассказ.

Мадам попала в точку! Спокойный Медведь действительно направился прямо в Домус Эрметика. Это его перо нашел Ятто, легкомысленно не придав этому значения. Следовательно, Медведь говорил с оскурабами о таинственном предке Джено. Он хотел понять, какой ужасный секрет может скрывать семейство Астор Венти. Значит, судьба Джено была предопределена: он должен был пересечь болота и встретиться с оскурабами, не зная последствий своего путешествия.

– А Суоми? Я не могу уйти, не вернув ее, – воскликнул юный Астор Венти, нервничая.

Марго покачала головой, а все остальные опустили глаза.

– Доротея останется в Арксе. Она будет поддерживать с ней связь. Я конечно же не забыла о Суоми. Но если ты не пойдешь к оскурабам, боюсь, никто из нас больше не увидит солнечного света, – с грустью ответила мадам Крикен.

– Мадам, я думаю, вы многое нам не говорите. Вы меня пугаете. – Первый раз Джено Астор Венти посмотрел на старую француженку со страхом.

– Это правда. Но если будущее предопределено, чтобы изменить жизненный путь, нужна сила. Сила, которую может дать только разум, – серьезно ответила мадам, на лице которой отразились все ее годы.

– Вы думаете, что разговор с Ятто пойдет на пользу? – Вопрос Доротеи показался неуместным.

– Нет. С ним, в крайнем случае, поговорю я. – Во взгляде француженки засветилась ненависть.

– Нам сейчас отправляться в путь? – спросил Аноки.

– Нет, после заката. Вы должны попасть в Домус Эрметика до полуночи. Я вам советую, – ответила Крикен.

– А как мы это сделаем? Когда церемониймейстер пойдет проверять конюшню, он заметит, что не хватает трех ипповоло, – заметила Дафна.

– Не уверена, что у Пило будет время. Он слишком занят приготовлением метафизической пищи. Вы должны вернуться к рассвету. И рекомендую вам не брать головокружители: фабер и оскурабы не любят, когда ими пользуются в Домус Эрметика, – объяснила Марго.

– Согласен. Будем надеяться на лучшее, – сказал Джено, уже представляющий встречу с оскурабами.

– А теперь вы должны идти. Скоро Ятто придет, чтобы поговорить со мной. Может, Рене снова покажется на людях. Этому мальчику известны секреты магипсии суммуса. – Бледно-голубые глаза Марго на мгновение засияли.

– Мой брат! Ни одного объятия! Ни единого слова! Как я могу рассчитывать на него? – без всякой надежды воскликнул Джено.

– И все же твое сердце говорит совсем другое, – сказала Крикен.

– Да. Во сне мы были вместе. Мы скакали в огне, – вспомнил юный антей.

– Сны открывают будущее. Рене конечно же не предал тебя. – С этими словами Марго вышла из уффиосерво, оставив всех ошеломленными и перепуганными.

– Я отыщу Рене, попрошу его помочь хотя бы Суоми. Он должен ответить! – загорелась Доротея, а потом закрыла лицо руками и заплакала.

– Поверьте, Крикен не ошибается. Все разрешится, и юная антея вернется, – приободрила всех пожилая псиофа и немного погодя добавила: – Никогда не была в болотах и боюсь за свое здоровье. Это место действительно очень опасно.

Аноки расхаживал взад-вперед, трогая стены, заполненные ящичками:

– Я должен сдавать Контра Унико. Если Ятто обнаружит, что я снова исчез, меня исключат. На этот раз Боб добьется своего и станет псиофом.

Джено понял его проблему.

– Если хочешь, можешь остаться. Мы с Дафной справимся.

– Я никогда не брошу друга в беде. Как говорит Крикен, твоя судьба связана с нашей. Мы отправимся в путь и встретимся с оскурабами, – решительно ответил Красный Волк, а потом пожал Джено руку и улыбнулся.

Астор Венти рассыпал порошок Дубо-Ка, и все четверо вышли, договорившись встретиться у конюшни ближе к закату.

Гулкий удар пробил одиннадцать.

На втором этаже, в аудитории тонкой мысли, мисс О'Коннор суетилась перед зеркалом Гиатус. Она заперла дверь и пыталась разрушить ужасающее заклятие, которое сама же наложила, но это ей не удавалось. Гиатус не повиновался. Ни одного привидения, ни одного призрака не показывалось в нем, несмотря на настойчивые призывы ирландской сапиенсы.

Ранья Мохатдина наконец прекратила смеяться и кричать и забылась тяжелым сном в клинике Аркса. Стае ввел ей инъекцию Сногсшибательной Аирии, алхимической субстанции, которая усыпила бы и зубра не меньше чем на неделю.

Набир углубился в медитацию, отказавшись от встреч с антеями и псиофами. Тибетский святой пытался обрести мир в мыслях, чтобы прийти к просветлению.

Эулалия Страбикасиос, страдая от неврастении, ожидала известий от Джено. Она проверила руны и согласилась проводить занятия по Белой магии для антеев и псиофов. Ей на ум постоянно приходило изображение таинственной руны. Она надеялась как можно скорее найти пятнадцатую руну и повесить ее на стене вместе с остальными.

Серией телемпических посланий Дафна, Аноки и Джено информировали трех дружественных сапиенсов о решениях мадам Крикен. Эта новость заставила их заволноваться.

Наступил вечер. Мисс О'Коннор отправилась поговорить с фон Цантаром и объяснить ему, что зеркало Гиатус больше не действует.

– Боюсь, нужно позвать фабера, – сказала огорченная экономка.

– Это невозможно! Я не могу позволить фаберу прийти в Аркс. Я буду вынужден объяснить все о Джено Асторе Венти и о похищении его родителей. Ты знаешь, что меня из-за этого сместят. – Фон Цантар чувствовал, что ситуация ускользает из-под его контроля, и его охватил страх.

– Мой суммус, Коническое колесо вот уже два цикла сломано. Псиофы обеспокоены, они не могут посещать многие испытания, потому что занятия отменены. – Мисс Баттерфляй не стала подслащивать пилюлю.

Ятто был непреклонен:

– Думай о зеркале и чини его! Используй магопсихическое мастерство! Или ты так же никчемна, как Ранья? – обвинил ее Ятто и повернулся к ней спиной.

Рядом с соколом, который был в клетке и издавал пронзительные звуки, на стуле сидел Рене.

– Если хочешь, тебе поможет Рене. С другой стороны, и мне он еще немного послужит. – Он заставил подняться мальчика в золотистой тунике, который направился к экономке, как автомат.

– Он ходит, как мертвый! От него будет мало толку! – цинично заметила мисс Баттерфляй.

– Можешь использовать магическую энергию. Не волнуйся. И попытайся выяснить, не нашел ли кто-нибудь документы, которые были у Раньи. Ухотрубы и микровещатели работают. Рано или поздно я узнаю, у кого пергаменты. А теперь дай мне ключи от комнаты Марго, – приказал Ятто.

Взяв ключи, Ятто вышел из комнаты. В это время прибыла парасфера от Пило:

Мой суммус, мне необходима помощь. Я не в состоянии готовить на всех метафизическую пищу. Псиофы жалуются, маги пытаются сами готовить волшебные напитки, создавая беспорядок. Два медиума уже разбили шесть чашек, а колдуны вылили Кафкианский анисовый ликер в тесто, чтобы испечь Аристотелийский хлеб. Не знаю, продержусь ли до вечера. И конечно же я не могу заниматься ипповоло.

Церемониймейстер Пило Магический Росток

Фон Цантар не сказал ни слова, пнул парасферу ногой и побежал вниз по лестнице, сопровождаемый экономкой и Рене. Мудрая и мальчик направились на второй этаж, а Ятто остановили взбешенные псиофы.

Суммус попытался успокоить их, прося проявить терпение.

Приблизившись к Габору Гаагу, он вполголоса попросил его взять ситуацию под контроль – его верность будет вознаграждена! Габор кивнул и отправил группу псиофов на первый этаж, убедив их, что день благоприятен для испытаний в левитации на свежем воздухе.

Фон Цантар с высоко поднятой головой шел к комнате мадам Крикен.

Марго, удобно устроившись в своем кресле-качалке, ждала его.

Ятто распахнул дверь.

– Старая мудрая. Теперь ты мне все расскажешь! – завопил он.

– Не кричи. Не поможет. Присаживайся, поговорим, – сказала мадам, элегантно потирая руки.

Наполеон зашипел, как тигр, и его густая белая шерсть встала дыбом.

– Что ты знаешь о формуле клонафорта? – спросил разъяренный Суммус.

– То же, что и ты, – спокойно ответила мадам Крикен.

– Ты рискуешь головой! – Фон Цантар стал терять над собой контроль.

Крикен поднялась с кресла, встала напротив Ятто и с легкой иронической улыбкой сказала:

– Я верну тебе пергаменты, которые ты ищешь, но ты должен спасти Суоми, снять с меня Соспенс Граве, вернуть мне мой пост на метафизической кухне и доверить мне заботу об ипповоло. Естественно, ты должен как можно скорее освободить родителей Джено и Рене.

– Пергаменты у тебя? – Суммус тряхнул головой, всколыхнув свои черно-белые волосы.

– Да. Но должна сказать тебе, что не знаю, где искать растения из гербария. Если ты выполнишь мои требования, я еще раз помогу тебе. Я была твоей сообщницей в похищении Асторов Венти и снова могу быть тебе полезна. Ты ненавидишь меня, а я тебя. Но для блага Аркса и ради Джено ты должен принять мои условия. – Мадам играла с огнем. Она прекрасно понимала, что, даже если фон Цантар найдет все травы, он никогда не сможет сделать клонафорт, потому что у него нет белой руны. А об этом таинственном символе суммус ничего не знал.

– Ты хочешь занять мое место. Я тебе не доверяю, – моментально ответил Великий мудрец.

– Мы враги, но должны сотрудничать. Я должна довериться тебе, а ты мне. Потом будет видно. – Мадам подошла к окну и уставилась на заснеженные вершины.

– Значит, соглашение будет действовать до тех пор, пока мне не удастся создать клонафорт? – спросил Ятто сквозь зубы.

– Правильно, – ответила мадам, не оборачиваясь.

– Отдай мне пергаменты! – приказал фон Цантар.

– Сначала спаси Суоми, а потом ты получишь пергаменты. – Мадам понимала, что сильно рискует: если Ятто перевернет вверх дном ее комнату, он не найдет документы, потому что они были у Джено, который должен вручить их оскурабу.

– Ты меня шантажируешь? Я этого не потерплю, – рассерженно добавил суммус.

Марго повернулась, сняла очки и устало повторила:

– Я верна договорам.

Фон Цантар поддался на шантаж, но спросил:

– Почему ты хочешь заниматься еще и ипповоло?

– Я их получу. Это все, – последовал сухой ответ.

Ятто молнией вылетел из комнаты, активировав головокружитель. Телемпические сообщения немедленно пришли Пило и Баттерфляй. Новости невероятно удивили обоих.

Ятто решил, что мадам Крикен на следующий день продолжит работу на метафизической кухне и займется ипповоло. Баттерфляй предписывалось как можно быстрее наладить Гиатус и вытащить Суоми. Пило пришел в бешенство и принялся швырять кастрюли, банки и бутылки:

– Еще и ипповоло! Я этого не потерплю!

Церемониймейстер не думал, что ненавистная мадам Крикен утвердится в конюшне.

Мисс О'Коннор тоже сорвалась в истерике и даже набросилась с кулаками на Рене, который, как обычно, не отреагировал. Не удовлетворившись, она начала издеваться над своими собаками, вынудив бежать маленького Оскара, который скатился с лестницы, обиженно скуля.

Новость о быстрой реабилитации Крикен вскоре распространилась по всему Арксу. Теперь псиофы уже не понимали, что происходит между Ятто и Марго.

Доротея примчалась в комнату Джено, чтобы сообщить ему это известие.

– Большая удача! – радостно сказал мальчик. – Но почему суммус пошел на это? Что за этим кроется? – с сомнением спросил он.

– Что бы за этим ни стояло, важно, чтобы Суоми была спасена. – Едва Доротея произнесла эти слова, как в комнату ворвались Аноки, Дафна, Эулалия, Стае и Набир.

– Крикен заключила новый договор с Ятто? – Вопрос Набира привел всех в ужас.

– Нет-нет. Это невозможно. Она слишком хитра. Мы должны делать то, о чем она нас просила, – сказала Доротея вполголоса.

– Значит, вы все равно уезжаете? – спросила Эулалия.

– Да. Что еще остается? – откликнулся Аноки.

– Мне кажется, Крикен стремилась к управлению конюшней именно для того, чтобы мы могли воспользоваться ипповоло. Завтра утром она пойдет проверять конюшню, и Пило ни о чем не догадается. – Доротея была права: именно это задумала мадам Крикен.

Однако неожиданное собрание в комнате антея обеспокоило других ребят: они думали, что Ятто предал их. Агата, Боб, Ламбер и Юди направились в комнату единения, чтобы поговорить друг с другом. Больше всех волновался племянник Марго, ожидавший неприятной лекции от своей тети, когда она узнает о заявлениях, которые он сделал во время своего представления.

Наступил закат, окрасивший горы в красный цвет. В Арксе Ментисе, казалось, установилось фантастическое спокойствие.

В тягостном молчании, воцарившемся во всей крепости, Дафна, Аноки и Джено на цыпочках прошли по плохо освещенным коридорам. Они приготовились скакать на ипповоло.

Трое путешественников добрались до конюшни, сели на крылатых лошадей и один за другим легко, как перья, полетели к яркой луне.