Текст книги "Джено и белая руна золотого сокола"

Автор книги: Муни Витчер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Муни Витчер
Джено и белая руна золотого сокола

Посвящается Стефано Пьетринферни, который знает все тайны Аркса Ментиса, а также «Школе блестящих умов» в Терамо, где я встретила истинных антеев, псиофов и сапиенсов

Глава первая
Тайна аптеки

«Галопом скачи со мной в горящее небо,

и там наши сердца забьются в такт.

Ведь только вместе мы победим

ненависть, которая нас разделяет».

Голос был спокойным, на лице юноши не отражалось и следа страха. Он скакал на ипповоло, и его светлые волосы и золотая туника сияли в лучах яркого солнца. Мгновение спустя эта сцена сменилась новой: облака охватили языки пламени, и в небе, окрасившемся в красный цвет, раздался сильнейший крик. Десятки ипповоло, хлопая громадными крыльями и перебирая мускулистыми ногами, исчезли в дыму, окутавшем заснеженные вершины. Голос стал резким, юноша боролся с огнем и кричал: «Давай, брат! Вместе мы победим ненависть!»

Это был ночной кошмар. Ужасный сон. Джено Астору Венти казалось, что он очутился в пылающем небе. Он действительно слышал этот голос, испуганно глядя на пламя, пожирающее воздух. Его лицо исказила мучительная гримаса.

Все это может произойти, и очень скоро. Нет никакого сомнения: во сне ему открылась суровая реальность, будущее, которое его ожидало.

Еще несколько минут он не мог проснуться, словно попал в ловушку этого сна, напомнившего ему о его предназначении, о его новой жизни антея из Аркса Ментиса.

Руа, или Ре, сокол-король со сверкающими крыльями, сидел, как на насесте, на старом гардеробе и наблюдал за спящим мальчиком. Сокол едва шевелил лапами в многочисленных шрамах и клевал красный перстень с выгравированными буквами «А. М.» на правой лапе. Испачканный кровью, этот перстень связывал его невидимыми узами, от которых ему так и не удалось избавиться. Золотой кречет с нетерпением ожидал пробуждения от кошмарного сна своего отважного юного друга.

Ре – волшебное создание, восставшее против суммуса сапиенса, коварного Ятто фон Цантара, – понимал, что должно произойти вскоре: раны снова начнут кровоточить. В любой момент мучитель может опять испустить убийственные электрические разряды, и его в очередной раз будет терзать невыносимая боль.

Время истекало: мальчик должен был вернуться в Аркс Ментис – древнюю Крепость разума. Там его многие ждали. И в первую очередь – фон Цантар, уже начавший плести интриги и строить козни. Его ярость была сильна. Подумать только: его предал собственный сокол, а он даже и не подозревал об этом. Ятто не знал, куда мог подеваться кречет и где его искать. Но рано или поздно он найдет его, он уже придумал для него наказание.

Ре, улетевший из Аркса Ментиса, чтобы помочь Джено, вошел вместе с ним в черную печать и сопровождал мальчика во время первого мысленного путешествия – первого интерканто. Тогда они поставили уникальный магический эксперимент, побывав на земле сиу, где старый шаман, Спокойный Медведь, заставил говорить ветер.

И теперь, мужественно преодолев испытания во время этого путешествия, мальчик с кудрявыми черными волосами спал беспокойным сном.

Сокол, нетерпеливо ожидавший его пробуждения в спальне на шкафу, расправил крылья и, плавно спланировав на подоконник, раздвинул клювом кружевные шторы, чтобы посмотреть на улицу. Небо низко нависло над землей, скрыв Медовые Холмы, а снег, валивший все последние дни, покрыл деревья и крыши домов Нижнего Колокола.

Было семь часов утра, воскресенье первого февраля. Деревенька погрузилась в зимнюю тишину, и ничто, казалось, не изменилось в этом месте, где всегда царило необыкновенное спокойствие. Из каминных труб шел дым, а первые солнечные лучи скользили по стенам домов, жители которых начали потихоньку просыпаться.

Улица Душистого Розмарина обледенела, и деревья спали долгим зимним сном.

В полуразвалившемся домике доктора Флебо Молекулы постоянно гуляли сквозняки, а бревна были изъедены древесными червями, но добродушный деревенский врач не придавал этому значения. Ведь у него было горячее сердце. Как и у его одиннадцатилетнего племянника Джено, в жизни которого совсем недавно произошли необыкновенные приключения. Возможно, очень опасные.

Три дня назад он вернулся домой вместе с таинственным золотым соколом и уже готовился снова уехать в Аркс Ментис, крепость, неизвестную большей части людей и расположенную в тайной Долине мыслей – древнем убежище мудрецов, сокрытом в высоких горах и страшно далеком от Нижнего Колокола, где формировались выдающиеся умы планеты. Джено провел в этом месте уже целый месяц: он начал обучение, совершил интерканто и перешел с первого уровня на второй. Он стал настоящим антеем.

Накануне вечером он успел рассказать дяде Флебо, что его больше не удивляет, что попасть в Крепость разума можно, лишь войдя в черную печать мадам Крикен, ученой из метафизической кухни. Конечно, черная печать – очень странное средство передвижения, но в Арксе Ментисе все вещи и животные были необычными. Там все определялось законами магипсии и силой мысли сапиенсов, псиофов и антеев. В Долине мыслей веками хранились тайны и секреты алхимиков, колдунов, медиумов и шаманов.

Однако зло сумело проникнуть в этот странный мир, и Джено, к своему несчастью, оказался в самом центре развития событий. Возможно, мальчик еще далеко не все понимал, но благодаря своей наивности, сочетавшейся с необыкновенным талантом к магопсихическим дисциплинам, он приобрел необычные, а зачастую очень опасные знания о силе и возможностях человеческого разума. Как и благодаря своим исследованиям, упражнениям и экспериментам, которые юный антей только начал проводить. Даже в собственной постели, укрывшись с головой одеялом, мальчик видел не такие сны, какие видели другие люди.

Доктор Флебо Молекула, врач Нижнего Колокола, неожиданно вошел в комнату племянника, зажег маленькую голубую лампу, стоявшую на тумбочке, и взъерошил черные кудряшки Джено, чтобы разбудить его.

Руа и клювом не повел: не отрывая взгляда от оконного стекла, он ждал, когда мальчик встанет.

– Джено, уже пробило семь, – ласково сказал Флебо.

Мальчик заворчал и перевернулся на другой бок.

– Вставай, тебе пора уезжать. Мадам Крикен, несомненно, вернется и отыщет тебя. Наберись мужества. Вставай. – Дяде было тяжело говорить. Ему не хотелось снова расставаться с племянником, но он понимал, что Джено должен обязательно отправиться в путешествие.

Астор Венти-младший открыл сначала один глаз, потом другой, потянулся и пробормотал:

– Да, я скоро увижусь с мадам Крикен. По крайней мере, надеюсь на это.

Мадам Марго Крикен была эксцентричной пожилой француженкой, которая решила помочь Джено найти его родителей. Много лет назад Коринна Молекула и Пьер Астор Венти, фармацевты из Нижнего Колокола, были похищены из-за созданного ими лекарства – клонафорта, сиропа, улучшающего мыслительные способности. Вот уже одиннадцать лет они находились в каком-то тайном месте Аркса Ментиса, куда их заточил Ятто фон Цантар. Впрочем, мадам Крикен подозревала, что впоследствии их могли перевести в другое место.

Полная неопределенность.

Доподлинно было известно только одно: Ятто фон Цантар похитил не только родителей Джено, но и его брата Рене, которого он воспитал и обучил магипсии – древнему искусству, объединившему в себе магию и психологию. Именно из-за Рене и из-за коварства Ятто, мадам Крикен после многолетних размышлений и наблюдений за Великим мудрецом разорвала свой союз с ним. Хотя она тоже участвовала в похищении Асторов Венти, в конце концов она поняла, что фон Цантар отнюдь не преследовал благие цели. Совсем наоборот!

Поэтому старая французская сапиенса сблизилась с Джено и стала оказывать ему поддержку во время поисков родителей. И именно поэтому она так неожиданно сбежала из Аркса.

Так как Ятто страшно ненавидел ее, бегство старухи дало ему возможность решить свои проблемы. Просто у него стало одним врагом меньше, подумал он.

Однако еще ничего не решилось: хитрая мадам Крикен ни за что на свете не отказалась бы от своей мечты – одержать верх над подлым суммусом! Борьба двух сапиенсов только начиналась.

В сердце юного Астора Венти царило неописуемое волнение. Каждая его мысль, каждый его поступок мог привести к неизвестным последствиям. И даже эта страшная картина пылающего неба могла быть важнейшим знаком, указывавшим на то, что ожидает его в будущем.

– Ну, давай, поднимайся! Я налил тебе молока. Подумать только, ты скоро снова встретишься со своим братом! – тормошил его дядя Флебо.

– Да, Рене… я видел его во сне. Он скакал верхом на ипповоло, а небо Аркса Ментиса было объято пламенем, – вырвалось у Джено, и он тут же зажал рот рукой: ему было прекрасно известно, что нельзя произносить вслух название крепости. Это строго воспрещалось и антеям, и псиофам, и сапиенсам! В первом правиле Вводного кодекса, ВК-АМ.1, совершенно недвусмысленно говорилось об этом, а нарушителя ожидало исключение.

– Не беспокойся, никто не узнает, что ты говорил про Аркс: здесь только мы с тобой и сокол. Даже если тебе и приснился страшный сон, не стоит нервничать. Все будет хорошо, – сказал Флебо Молекула, спокойно глядя на племянника.

– Рене кричал, что только вместе мы победим ненависть, которая нас разделяет. Что же это было: кошмарный сон или предвидение? – озабоченно спросил Джено.

– Не знаю, я ничего не понимаю в подобных вещах. Прошу тебя, не думай об этом. Просто верь мадам Крикен, и все разрешится наилучшим образом, – заверил его Флебо, сложив ладони.

– Как знать, удастся ли мне просто приблизиться к нему. Рене полностью под влиянием фон Цантара. Он его любимый ученик. Я не знаю, что мне делать, – пожаловался Джено, откидывая толстое шерстяное одеяло.

Лишь в конце интерканто юный Астор Венти понял, что мальчик в золотой тунике был его братом. Он и не подозревал о существовании Рене, да и дядя Флебо никогда не рассказывал о том времени, когда они жили все вместе.

Правда, таинственный брат протянул ему руку помощи сразу после того, как Джено прибыл в Аркс, но затем все неожиданно изменилось. Скромный и молчаливый Рене никогда даже не намекал на их родство, ничего не говорил ни об их родителях, ни об этом доме, который прекрасно знал, потому что вырос в нем.

Совершенно непонятное поведение! И только Красный Волк, храбрый индеец Аноки Кериоки, антей с третьего уровня, открыл Джено, что любимый ученик Ятто в действительности был его старшим братом. Это случилось на земле сиу, в присутствии Спокойного Медведя, величайшего из ныне живущих шаманов и деда Аноки. Молодой краснокожий передал юному Астору Венти половину порванной фотографии, на которой был изображен отец Джено с маленьким Рене, снимок на память, подтверждающий существование этого ребенка.

Флебо, боясь причинить Джено боль, никогда не говорил ему, что у него есть брат. Правда, теперь он был счастлив узнать, что мальчики скоро снова увидятся в Арксе, хотя и боялся новых угроз со стороны Ятто, как и того, что жизнь обоих его племянников может подвергнуться серьезной опасности.

– Я прекрасно помню его. Он был блондин, и у него были такие же кудрявые волосы, как у тебя. Он был очень красивым, – рассказывал дядя, едва заметно улыбаясь. – Коринна его обожала, а Пьер аккуратно, как бесценный подарок, брал на руки. Рене стал первым плодом их любви. А потом, три года спустя, появился ты. И их счастье стало полным.

Усевшись на кровать в ногах у племянника, доктор Молекула делился с Джено воспоминаниями о семье, которой больше не существовало. Его глаза светились. Время от времени он потирал рот рукой, словно боялся, что слишком много расскажет племяннику, который молча слушал его.

– А что еще ты помнишь о Рене? – с любопытством спросил Джено.

– Помню, что он очень любил тебя и часами стоял, наблюдая, как ты засыпаешь в колыбели, пока твоя мать возилась со склянками и мазями из аптеки, – ответил Флебо, дав Джено возможность представить эту сцену.

– Знаешь, дядя, а он и сейчас очень симпатичный, мой брат. У него светлые волосы, белые как молоко, и он всегда ходит в золотой тунике. Мне так хочется снова увидеть и обнять своих родителей. Он поможет мне найти их, правда? Мой сон не сбудется? – спросил мальчик, поднимая голову с подушки.

– Сбудется только все самое лучшее. Не надо быть пессимистом. Рене тебе поможет. Как радостно будет узнать, что вы после стольких лет разлуки наконец-то встретились. Надеюсь, я тоже смогу повидать его. Интересно, помнит ли он меня? – Голос доктора Молекулы стал грустным.

– Нельзя забыть такого замечательного дядюшку, как ты, – улыбнулся Джено, подмигнув старику.

В этот миг сокол повернул голову, открыл клюв и издал пронзительный звук.

– Что это с ним? Он не заболел? – испуганно спросил Флебо.

– Нет. Наверное, и он думает, что Рене будет очень рад вновь увидеть тебя, – ответил мальчик.

– Я предчувствую, что у Пьера и Коринны все хорошо. Они наверняка волнуются и ждут встречи с тобой. Твои родители должны вернуться сюда. Ведь они нужны Нижнему Колоколу. Аптека снова откроется, и семья заживет как прежде, – твердо произнес дядя.

Флебо снял очки и кончиком платка протер линзы, а Джено в это время лениво вставал с постели. Едва опустив ноги на пол, он услышал над головой шелест крыльев: это летал Ре. Один взмах крыльев – и он опустился на тумбочку, свалив голубую лампу.

Юный Астор Венти, подняв глаза, прошептал:

– Ты настоящий друг, Ре. Ради меня ты предал Ятто.

Доктор Молекула остановил взгляд на хищной птице: каждый раз, когда он смотрел ей в глаза, он чувствовал дрожь во всем теле.

«Просто невероятно, – думал он, – что между ней и моим племянником установились такие отношения, а ведь это очень редкий экземпляр. Он не похож ни на одного из тех, что я видел в Нижнем Колоколе».

– Он хорош, но уж очень он беспокойный, этот сокол, – сказал дядя.

– Вот-вот. Он совсем как человек. Очень умный и знает столько всего о Рене, – моментально выпалил мальчик.

Взмахнув золотыми крыльями, Ре заставил светиться перстень, сжимавший его лапу. Он хотел поторопить Джено, чтобы тот оделся и поскорее вышел на улицу. Нельзя было терять время.

– Я должен уехать. Три дня каникул уже истекли. Бог знает, что произошло в Арксе Ментисе за это время. Может быть, мой брат попал в беду, и мне неизвестно, удалось ли Спокойному Медведю вернуть Аноки, – воскликнул Джено, вспомнив, что его краснокожий друг еще остался на земле сиу со своим дедом и мадам Марго Крикен, бежавшей из Аркса.

– Спокойный Медведь – мудрый человек. Вместе с Марго он сумеет доставить Аноки обратно в Крепость разума, вот увидишь. Я ничего не смыслю в магипсии, а ты в ней разбираешься и сможешь вместе с Рене добраться до родителей. Я уверен, что в Арксе у тебя много друзей, – ободрил его Флебо.

– Друзей? Да, они у меня есть. Но у Ятто их гораздо больше. Некоторые мудрецы и большинство псиофов на его стороне. Но я не боюсь. Никто конечно же не ожидает возвращения мадам Крикен, и Спокойному Медведю придется сделать все возможное, чтобы разрядить обстановку. Аноки и Крикен вернутся тайно. Но я действительно не знаю, как разобраться с суммусом, – серьезно заключил мальчик, трогая костяной свисток, подаренный ему Спокойным Медведем.

Дядя внимательно осмотрел необычный амулет, который Джено носил на шее:

– Ты когда-нибудь им пользовался?

– Нет. Я использую его только в крайнем случае. Он очень ценный. Это свисток, который никогда не свистит. Если мне понадобится помощь, я дуну в него, и Спокойный Медведь с Аноки сразу же прибегут, чтобы поддержать меня, – с довольным видом объяснил Джено.

Флебо погладил его по лицу и печально сказал:

– Жаль, что я не могу помочь тебе. Я не волшебник, не шаман и даже не колдун, но очень тебя люблю и надеюсь, что вся эта история скоро закончится. И у тебя, как у всех остальных детей в Нижнем Колоколе, тоже будет своя семья, мой мальчик.

Джено поцеловал дядю в потную щеку. Руа начал часто-часто бить крыльями.

Мальчик в мгновение ока схватил носки, натянул их, потом надел брюки, джемпер, курточку и зашнуровал старые ботинки.

– Ты не позавтракаешь? Даже не выпьешь теплого молока? – настаивал Флебо.

– Нет, не хочу. Мне пора. – Джено уже стоял в дверях вместе с соколом, устроившимся у него на правом плече.

– Подожди, я тебя провожу, – попросил дядя, надевая пальто прямо на пижаму и домашний халат.

Едва они вышли на улицу, щеки и носы у них защипало от мороза.

Утопая в снегу, они побрели к красной вилле, дому номер шестьдесят семь на улице Душистого Розмарина. Там находилась черная печать.

Снег падал так густо, что конца улицы не было видно. И тут на некотором расстоянии от них, как раз напротив переулка Черной Лилии, появился силуэт толстяка низкого роста.

Сокол вспорхнул с плеча Джено и устремился прямо к кованой железной вывеске аптеки Астора Венти. Мальчик увидел, как сокол исчезает в тумане, и крикнул, подзывая его.

Таинственная неуклюжая фигура осталась неподвижной. Флебо взял племянника за руку:

– Кто это может быть? Ведь только восемь утра.

В тишине послышался голос:

– Прогуливаетесь воскресным утром?

– Никозия! – во все горло закричал Джено, побежав ему навстречу.

– Что вы здесь делаете? На улице холод собачий! – спросил толстощекий друг, убирая челку с глаз.

– А ты? Почему ты не остался поваляться в постели? – проворчал Джено.

– Мне надоело, к тому же у моего двоюродного брата Галимеда корь, и мне нельзя с ним общаться, – ответил Никозия, оборачиваясь вслед за соколом, который приземлился на потрескавшуюся вывеску аптеки.

– Корь! Да-да, ты должен держаться подальше от него, иначе заразишься. Пожалуй, я зайду осмотреть вас, – сказал добрейший доктор Молекула, подходя к неповоротливому мальчишке.

– Я вижу, сокол тоже не боится снега и тумана. А куда вы идете? – Вопрос Никозии смутил и Флебо, и его племянника.

– Мне пора уезжать. Ты же знаешь, – ответил юный Астор Венти, понизив голос.

В этот миг сокол резко заклекотал, сорвался с проржавевшей вывески и полетел ко входу в аптеку.

– Джено, не надо. Не ходи туда. Вернись. Ты прекрасно знаешь, что в аптеку входить нельзя, – дрожа от мороза, сказал Флебо громким голосом.

Но Джено с Никозией, устремившиеся за соколом, были уже в переулке, покрытом сугробами. Они уже не первый раз пытались проникнуть в этот дом, заброшенный одиннадцать лет назад.

Доктор Молекула покачал головой, заворчав, как старый дед.

– Дядя, идем с нами, – попросил Джено, у которого от радости сердце замерло в груди. Если сокол направился именно туда, значит, у него на это была какая-то причина.

Утопая по колено в снегу, все трое добрались до двери аптеки. Обледеневшие доски и колючая проволока преградили им путь. На облупившихся стенах были видны пятна краски с красными крестами, означавшими, что вход воспрещен.

Все эти одиннадцать лет жители деревни думали, что Асторы Венти были сумасшедшими, и поэтому аптека считалась проклятым местом.

Доктор Молекула поскользнулся на обледеневшей плитке и неуклюже грохнулся на землю, намочив пальто и пижамные штаны.

– Ты сильно ушибся? – встревоженно спросил Джено.

– Нет, но вот-вот обледенею, как сосулька. Пойдем внутрь, глупо оставаться здесь, – ответил дядя, с трудом поднимаясь на ноги.

Невидимая в тумане, эту нелепую сцену наблюдала Мирта Бини, капризная одноклассница Джено, всегда питавшая к нему враждебные чувства. Сгорая от любопытства, она спряталась за углом переулка Черной Лилии и подслушала разговор. Ей хотелось понять, зачем мальчишкам вместе с Флебо и соколом пришло в голову соваться в эту злосчастную аптеку.

Руа пролетел над колючей проволокой и острым клювом срезал ее. Отодрав обледеневшие доски когтями, он посмотрел на юного Астора Венти своим магнетическим взглядом.

– Уму непостижимо, ну и сокол! – воскликнул Никозия.

Джено ощупал дверь аптеки и стал толкать ее, чтобы открыть. Никозия ударил один раз – и проржавевший замок сломался. Боязливо озираясь, друзья вошли в аптеку, а растерявшийся доктор Молекула поспешил за ними.

Мирта Бини бесшумно добралась до стены аптеки и стала шпионить, присев на корточки у двери. Мороз не заставил ее отказаться от своих намерений, и она так и просидела там.

Руа сразу же приземлился на аптечный прилавок, покрытый толстым слоем пыли.

Джено принюхался, словно хотел почувствовать запах своей матери, который он совсем не помнил. Вытаращив глаза, он уставился в полумрак. Мальчик старался рассмотреть каждый предмет, каждую вещь, к которой прикасались его родители. Словно он хотел вернуть туда жизнь, погребенную под пылью прошедших времен.

Неожиданно он почувствовал, как сильнейшая неведомая энергия объединяет его разум и сердце, и ему пришло видение: перед глазами возникло размытое изображение сцены похищения его родителей. Он видел, как мадам Крикен тащит за руку плачущего Рене, а Коринна с Пьером под угрозами фон Цантара выходят на улицу. Слезы, крики, рыдания. Через какую-то долю секунды Джено вернулся в реальность, почувствовав, как кровь бурлит у него в венах. Он сжал кулаки и поклялся отомстить. Старый пол давно прогнил, и при каждом шаге деревянные доски тревожно скрипели.

Никозия схватил Флебо за руку:

– Тут темно. Можно зажечь свет?

– Нет. Электричество отключили бог знает сколько лет назад. Мы найдем лампу или свечу, – ответил врач, поправляя очки.

Полки, заполненные керамическими сосудами причудливой формы, стеклянными цилиндрами и круглыми пузырьками с лекарственными травами, пилюлями и неизвестными смесями, были затянуты паутиной, в которой скопилось множество тараканов, мух и комаров.

– Какая вонь! – с отвращением сказал Джено.

– М-да, это от плесени. За столько лет лекарства испортились, – объяснил Флебо, подходя к инкрустированному шкафчику.

Он долго шарил руками по стенке, пока не нашел ручку. Доктор потянул за нее, и ящик открылся.

– Вот она! Невероятно! Я помню, что она тут лежала, – обрадовался Флебо, стуча зубами.

Доктор Молекула нашел старую серебряную зажигалку. Он подумал, что внутри еще остался бензин, и стал крутить колесико, пытаясь выбить искру. С четвертой попытки ему это удалось. Маленький огонек осветил лицо дяди, который улыбнулся, обернувшись к племяннику:

– А теперь найдем свечу. Боюсь, что бензина надолго не хватит. Посмотри на прилавке.

Джено с другом направились к массивному столу из орехового дерева с мраморной столешницей. Пока Никозия открывал одну за другой баночки с мазями, увы, давно заплесневевшими, Астор Венти увидел медный контейнер овальной формы и достал из него две почерневших и запылившихся свечи. Через несколько секунд колышущиеся огоньки осветили комнату. Флебо взял одну свечу, а вторую протянул Джено.

– Подумать только! Столько коробочек, стеклянных сосудов, и какие странные надписи на этикетках! – удивленно воскликнул Никозия.

– Это превосходная аптека. На всех этикетках – названия лекарств, созданных Пьером и Коринной. Каждую неделю они изготавливали их не меньше десятка. Использовали шалфей, мяту, розмарин, чеснок и многие другие растения. Лучшие микстуры против ангины и отвары от ревматических болей, – с грустью объяснил доктор Молекула.

– Какие молодцы! Значит, правда, что они лечили жителей Нижнего Колокола? – взволнованно спросил Никозия, поправляя челку.

– Они были самыми лучшими! Самыми лучшими! И конечно же не сумасшедшими, как говорят в Нижнем Колоколе! – с гордостью сказал Джено.

Флебо положил руку на спину племянника, сжимая другой рукой свечу, которая уже начала плавиться:

– Да-да, успокойся. Не стоит так волноваться.

Воск капал на пол, заваленный картонками, старыми пожелтевшими рецептами, разбитыми стеклянными пузырьками, жестяными баночками и медными мисочками.

Никозия сделал два шага вперед к большому шкафу, набитому упаковками таблеток. Он хотел взять коробочку, из которой торчали длинные разноцветные термометры, но почувствовал, как что-то шевелится на его массивных снегоступах – так он привык называть свои зимние ботинки.

– Что это? – с тревогой спросил Никозия, глядя вниз.

Джено нагнулся, чтобы посветить свечой, и в ужасе отпрянул.

– Крысы! Громадные крысы! Бежим! – заорал он во все горло.

Никозия отдернул ногу и оступился. Он рванул к двери, но паркет под ним треснул, и его нога застряла между дощечками. Чем сильнее мальчик пытался вырваться, тем больше его нога проваливалась в дыру в прогнившем полу.

Флебо передал свою свечу Джено и, освободив руки, потянул Никозию за ногу. Доктор и мальчик вспотели, как летом, от страха их сердца забились сильнее, а щеки покраснели, как помидоры.

– Готово? – опасливо спросил Джено.

– Да. Все в порядке. Только тут теперь дыра, и надо быть осторожнее, – ответил Никозия, пыхтя как паровоз.

– Этот пол скоро совсем провалится, – отдуваясь, сказал доктор.

– Тут, должно быть, сотни крыс, – отозвался племянник, которому страшно захотелось применить магопсихические способности, чтобы моментально истребить этих тварей. Но он понимал, что не может сделать этого. Он твердо вбил себе в голову второе правило ВК-АМ: «Не применять магипсию, чтобы причинить боль».

Никозия нагнулся, чтобы посмотреть на ботинки, и что-то заметил в дыре между прогнившими досками. Любопытство победило страх. Он сунул туда руку и вытащил необычную кожаную папку, завязанную двумя замшевыми тесемками.

– Дай посмотреть, может, она принадлежала моему отцу. Возьми свечу и посвети мне, – сказал Джено, хватая оригинальную семейную реликвию.

Флебо со сползшими на нос очками, онемев от изумления, наблюдал, как Джено распутал тесемки и обнаружил в папке три прекрасно сохранившихся пергамента. На каждом стоял штамп и дата – «А. М. 1666 год».

– Это бумаги из Аркса! – в ужасе воскликнул юный антей.

Флебо нервно закашлял, а ошеломленный Никозия переспросил:

– Из Аркса? А что это?

– Ничего, мой друг, ничего. Сейчас не время об этом, – ответил Джено, отдавая себе отчет в том, что он конечно же не может говорить о Крепости разума. Согласно ВК-АМ.1, первому правилу Вводного кодекса, рассказ о существовании Крепости разума грозил пожизненным исключением.

– Это древние пергаменты тысяча шестьсот шестьдесят шестого года, – сказал Флебо слабым голосом.

– Вот именно. Посвети мне, я хочу прочитать, что здесь написано, – попросил Джено, буквально сгорая от любопытства.

Он решил немедленно узнать, как документы из Аркса Ментиса оказались в аптеке его родителей. Ко всему прочему, это были ценнейшие древние манускрипты, написанные ровно через сто одиннадцать лет после создания Крепости разума, заложенной в 1555 году.

Он дрожащими руками развернул первый лист и прочел громким голосом:

А. М. 1666 год

Маграмана рофантлока

ПЯТЬ раз бледное светило проходит над вершинами.

СЕМЬ капель холодного ручья падают в деревянную священную бочку.

ВОСЕМЬ медных гвоздей заполняются эссенцией трав и цветов, пахнущих последней звездой.

С. С. П. А. В.

– Маграмана рофантлока! Что это значит? – повторил Джено, глядя на вспотевшее лицо дяди.

– Не знаю… не знаю… – Флебо казался более растерянным, чем обычно.

– Колдовство! Опасная штука! – воскликнул Никозия.

Джено перечитал рукопись:

– Бледное светило? Это луна! Но что такое эссенция трав, пахнущих последней звездой? Что имеется в виду? Настоящая загадка!

Сокол, в эти напряженные минуты необычайно неподвижный и молчаливый, спланировал и опустился Джено на плечо.

– Ты поможешь мне разобраться в этом. Я знаю, – сказал мальчик, улыбаясь птице.

Огоньки свечей отразились в глазах сокола – в двух больших желтых топазах. Руа открыл клюв и издал пронзительный крик.

Неожиданно у Джено кровь запульсировала в висках, а мысли унеслись далеко-далеко.

«Маграмана рофантлока… Маграмана рофантлока…» – напряженно думал он. Потом, внезапно повернувшись к дяде, закричал:

– Клонафорт!

Флебо заставил его замолчать:

– Тсс! Ни слова больше!

– Клонафорт! Маграмана… Что ты говоришь? Ты действительно тронулся! – разозлился Никозия, который ничего не мог понять.

Джено не сумел сохранить молчание: слишком сильной была его радость оттого, что он разгадал загадку. Маграмана рофантлока – он просто переставил буквы, и ответ был готов.

– «Маграмана рофантлока» означает «Анаграмма клонафорта». Без сомнения, в этом документе содержится формула лекарства! Тот, кто его писал, придумал шифр, чтобы никто не узнал ее. Понимаешь, дядя?

Юного Астора Венти прервал хриплый клекот Руа.

– Ну хватит! Ты говоришь о том, о чем нельзя даже думать. Ты отдаешь себе в этом отчет? Даже сокол занервничал, – взорвался рассерженный Флебо Молекула.

Если в пергаменте действительно описывался секретный способ изготовления лекарства, это означало, что его племянник нашел очень важный документ. И может быть, даже опасный.

Джено опустил глаза, попросил у дяди прощения и велел Никозии не задавать вопросов.

Слово «клонафорт» было запрещенным. Его нельзя было даже произносить.

Никозия сдул со лба волосы, закрывавшие ему глаза, и почти обиженно пробормотал:

– Ладно, я молчу. Тем более что не понимаю, о чем вы говорите.

Джено похлопал его по плечу и развернул второй пергамент. Он был гораздо больше и содержал множество странных названий с оригинальными описаниями применения растений, о которых он прежде и не слышал.

А. М. 1666 год.

Гербарий

Ахиллея Миллефолия (6) – дикое растение, его цветение длится до осени. Листья используются для приготовления эликсиров по магическим формулам. Считается демоническим растением, и его часто называют «дьявольской забавой», так как оно придает силу и развивает Мыслительные способности.

Оксалис Ацетоселла (4) – хрупкое растение с очаровательными белыми цветками с розовым или Красным оттенком. Растет вместе с ирландским трилистником и очень на него похоже, поэтому часто с ним путают. Сок из листьев – великолепное тонизирующее средство, улучшающее кровь.

Эпилобиум Гирсутум (7) – растение, распространенное на лесистых склонах У него красные цветы и опушенные бьющиеся стебли с ароматными листьями. Если растолочь их вместе с побегами, получится необыкновенная смесь, позволяющая победить страх.

Танацетум Вульгарис (2) – маленькие, желтые, как солнце, цветы. Это крохотные сокровища природы: они питают тело и просветляют мысли.

Лихнис Флос-Кукули (2) – растение болот. Под его листьями часто находятся похожие на пену белые выделения, произведенные личинками насекомых. Эту пену часто называют «кукушкины слезы». Сбор и использование этого растения в наших целях – необыкновенное удовлетворение для души.

Папавер Роэас (3) – алый цветок изумительной красоты. Его нежные лепестки с длинными пестиками возвышают дух и придают полет фантазии.

Пульсатилла Пратенсис (9) – лучший цветок для укрепления сердца и тонизирования психики, но, если съесть слишком много его лепестков, можно умереть от неудержимого смеха.

С. С. П. А. В.

– Это названия растений на латыни. Рядом с каждым из них стоит цифра в скобках. Очень оригинальный список. Похоже на магию. Несомненно, эти описания сделал твой отец, – объяснил Флебо, поднося пергамент к лицу, чтобы внимательно перечитать его.