Текст книги "Попаданка со стажем (СИ)"
Автор книги: Мстислава Черная
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Глава 26
Отец?!
Но я не ждала его так быстро!
– Юная госпожа, ваш отец, как только узнал, что с вами случилось несчастье, а свадьба была сорвана, в тот же день передал дела своему помощнику, бросил всё и помчался в столицу верхом.
Верхом гораздо быстрее, чем с комфортом в экипаже, да? Естественно, да.
– Отец!
Я бросаюсь в дом, потому что именно так должна отреагировать раскаявшаяся в своих ошибках любящая дочь. Буду… притворяться. К отцу Нишаль у меня сложное отношение. С одной стороны, он оставил Нишаль. Возможно, из лучших побуждений. Но он так и не понял, что люди, которым он доверил малышку, непоправимо ей навредили. С другой стороны, он никогда не жалел на Нишаль денег, принимал свою дочь такой, какая она была и не пытался давить. Ему не нравились её украшения, обилие косметики, но он только вздыхал и терпел. И терпел её прохладное отношение, граничащее с грубостью. Тётя и Тиана на пару исподволь приучали Нишаль к мысли, что они, а не отец, её настоящая семья. Однажды, Нишаль было около десяти, отец хотел забрать её с собой, но Нишаль закатила уродливую истерику с криками, проклятиями, швырянием всего подряд и отказалась уезжать от тёти. Ещё и крикнула в запале, что тётушка ей как родная мать стала. Отец тогда побледнел, выбежал и в тот же день уехал обратно в Самск. Но прислал Нишаль подарки.
Дурак.
Почему умные люди в отношении близких оказываются недалёкими слепцами? Загадка…
Я рассчитывала встретить отца, чтобы первой рассказать о переменах, но пока Тенер развлекал меня на лодке, дядя вполне мог скормить отцу свою версию. Исправлять обычно труднее.
Обернувшись к Ате, уточняю:
– Господин Енц…?
– Продолжает изучать учётные книги. Ваш отец уже знает.
Угу.
Покои отца я нахожу, ориентируясь на память Нишаль.
Как себя повести?
Я сама стучусь в дверь.
– Да?
Это отец? Полагаю. Приятный голос.
– Ждите снаружи, – шёпотом приказываю я служанкам, распахиваю дверь, замираю на пороге. – Отец?!
Представительный мужчина делает шаг мне навстречу и неловко замирает. Высокий, крепкий. С первого взгляда видно, что он не забывает тренироваться с мечом – на ладонях характерные мозоли, да и в целом фигура не заплывшего крючкотвора, с утра до вечера просиживающего за кипами бумаг. Цвет волос как у Нишаль. Глаза ей тоже его достались.
– Нишаль?
А ведь он дочь без толстого слоя дурного макияжа и не видел.
Я напрягаюсь. Вдруг не признает?
– Отец, – повторяю я.
– Ты стала такой же красавицей, как Надира.
Мама Нишаль? Имя «Надира» он произнёс с звенящей любовью и горечью.
– Отец!
Разделяющие нас метры я пробегаю. Хлопает дверь – Ата или Шини сообразили закрыть. Слёзы катятся по щекам, вызвать нужную реакцию тела не составляет труда. Я пытаюсь опуститься на пол, но отец не позволяет, подхватывает меня, обнимает, прижимает к себе. Я хватаю его за руки, утыкаюсь в плечо и тихо плачу, между всхлипами рассказываю, какая я была глупая, как мне жаль, что я причинила столько боли, что я люблю, скучаю.
Отец сглатывает и называет меня детским прозвищем:
– Ни-ни.
Признал!
Я продолжаю взахлёб рассказывать, как тётя настраивала меня против учёбы, как Тиана хвалила за толстый слой пудры на лице, как мне подбирали вульгарные украшения и уверяли, что мне идёт. Рассказываю, как плохо мне было, когда я прозрела и осознала предательство.
Плакать тоже надо правильно. Чуть перестараешься, и сочувствие сменяется раздражением, поэтому я позволяю отцу себя успокоить, всхлипываю в последний раз, повторяю, что сожалею об ошибках и люблю, замолкаю. Отец по-прежнему обнимает меня, успокаивающе гладит по спине.
Интересно, смогла бы Нишаль с ним помириться? В каком-то смысле я сейчас делаю то, что должна была сделать она. Из того, что я о ней знаю, вряд ли бы она сообразила извиниться, скорее бы винила отца за то, что он её не защитил. Для неё в любом случае поздно – свадьбу бы она сорвала и с Каланом не справилась, так что всё правильно получилось, у неё есть шанс прожить новую жизнь счастливо.
– Прости, – выдыхаю я, в притворном смущении пытаюсь спрятать лицо.
– Девочка моя, я теперь с тобой, всё хорошо. Больше тебя никто не обидит. Прости, я…
– Исполнение долга перед его императорским величеством это важно. Отец, я понимаю. Вы приезжали и видели, что я счастлива и всем довольна. Я и была счастлива, пока не узнала, что всё кругом ложь.
Я вздыхаю и начинаю рассказывать, как тётушка баловала меня, ни в чём не отказывала, приводила учителей, которые за деньги легко соглашались… не учить, как позволяла мне пропускать уроки или как привела ко мне невероятно занудную мастерицу, которая начала урок вышивания так, что сходу отбила всякое желание браться за иголку.
Про Тиану и Калана я умалчиваю, доказательств у меня нет, хватит и пары случайных намёков. Я рассказываю про попытку Тианы соблазнить Тенера, Тенер, уверена, подтвердит. А про Калана отец додумает сам, голова-то есть на плечах.
– Вот как. Убью.
Отличный отец! Определённо, мы поладим.
– Кого? – с улыбкой спрашиваю я.
– Тасина. Он должен был следить за своей женой и дочерью.
Дядя о происходящем знал и позволял. Зачем давать жене деньги, когда жена прекрасно доит племянницу? Добрых чувств я к дядя не испытываю.
– Если убьёшь, то у тебя потом проблемы будут, – у нас ведь нет пруда с лотосами и Тенер из-за куста не следит, чтобы потом подчистить все хвосты.
Отец зло щурится.
– Я попросила его высочество помочь мне разобрать учётные книги, – перевожу я разговор в более мирное русло. – Хотя тётя могла свободно принимать решения о тратах, она не могла распоряжаться деньгами общего фонда как своими собственными.
Отец морщится:
– Нишаль, ты скоро выйдешь замуж.
Да, это проблема. У отца нет наследника, и в конечном счёте дом перейдёт дяде. Но даже сейчас, сразу после моей свадьбы с Тенером, контроль над финансами рода вернётся к тёте, ведь других женщин в семье нет, Тиана не в счёт.
– Тебе нужен наследник, пап, – осторожно прощупываю я почву.
– Какая ты разумная, – улыбается отец, но в глазах грусть. – Нишаль, не будем о несбыточном. Я дал слово Надире, что, кроме неё, других женщин у меня никогда не будет. Я знаю, Надира бы поняла. Она бы не просто поняла, она бы благословила меня на второй брак, но я дал слово.
Вау! Вот это мужчина… Если бы Надира, как я, была в Системе, он бы пошёл за ней, разделил бы с ней вечность, уверена.
– А если усыновить сироту? Или, например, если бы наследником мог стать внук, а не сын?
О детях в этой жизни я не задумывалась. Тенер, мне кажется, будет хорошим отцом. Так почему бы и нет? Расставаться с детьми мне, как ни странно, легче, чем с условными ровесниками. Родители уходят, а дети продолжают жить – это естественный ход вещей в природе. И дочку, и внучку я выучила всему, чему могла, и выпустила их во взрослую жизнь. Счастливого им полёта. А вот мужья, друзья, соратники… Может, моя беда в том, что я подсознательно жду романтичного «долго и счастливо вместе навсегда», но они уходят, а я лишь меняю оболочки и с каждым из них прощаюсь навсегда.
Хватит! Ещё разреветься не хватало. Я сосредотачиваюсь на том, что происходит здесь и сейчас.
Отец сидит рядом, обнимает. Разговаривает со мной как с равной.
– Можно усыновить, но как-то это неправильно, не находишь? Взять ребёнка, чтобы использовать в семейных разборках.
– Пап, так, как ты говоришь, конечно, неправильно. Я немного не о том. Я видела рикш. Разве они от хорошей жизни в повозки впрягаются? Для ребёнка из бедной семьи усыновление станет началом новой, благополучной жизни. Я уверена, что постепенно ты забудешь, что кровного родства нет.
– Может быть, но я не хочу так, к тому же, не забывай, Тасин сможет оспорить наследство через суд, у него, как у Ламбрина по крови, будет преимущество. Да и не хотелось бы, чтобы однажды с мальчиком произошёл несчастный случай. Я больше не питаю иллюзий.
– Внук?
– Или внучка. Полагаю, император не откажет и позволит дать ей двойную фамилию, и тогда останется найти ей мужа, который согласится перейти в наш род.
– Во-от, – улыбаюсь я. – Кстати, папа, насколько я успела понять, тётя растрачивала общий фонд на дорогие ткани, украшения, закупила хрусталь.
– И?
– Я выхожу замуж в императорскую семью. Я не могу войти в дом его высочества с пустыми руками. Так почему бы не забрать прикарманенную роскошь в качестве моего приданого? Господин Енц всё до последней головки подсчитает.
– Хорошо, сделаем, как ты скажешь, Нишаль.
Я обнимаю отца, прижимаюсь крепче и ловлю себя на том, что делаю это не из расчёта, а совершенно искренне.
Глава 27
Дни бегут, похожие и в то же время совершенно не похожие друг на друга.
Дома ложный мир. Дядюшка против отца всё равно что котёнок против матёрого льва, даже пикнуть боится. Да и зачем огрызаться, когда достаточно подождать? Однажды лев состарится. Тётушка заперлась у себя, Тиана и вовсе носа из своих комнат не показывает. Господин Енц завершает подсчёты, он дотошно поднял учётные книги больше, чем за десять лет. Если совсем точно, то за точку отсчёта он выбрал печальную, но героическую гибель Надиры, именно тогда отец оставил Нишаль в спокойной столице и не повёз в Самск, прежде всего боясь, что город захлестнёт война.
Каждый день мы с папой куда-нибудь выбираемся: в город на поиски лучшей кондитерской, за город в храм, знаменитый своими садами, в чайную с отдельными кабинетами, полукругом нависающими над сценой, с которой выступают музыканты, певцы и, реже, танцоры.
Тенер больше не приглашал меня на свидание, и заработал в моих глаза ещё один жирный плюс. Папе придётся вернуться в Самск, каждая минута с ним дорога. С Тенером у нас впереди целая жизнь.
Его высочество появился лишь один раз. На следующий после приезда день отец посетил дворец, чтобы отчитаться перед императором, а ещё через день прибыл Тенер. Ненадолго, выразил отцу почтение, как зять будущему тестю, передал для меня коробку с подарками и попрощался. В коробке оказались свежие экзотические фрукты. Отец, в отличии от меня, разбирающийся в ценах, удивлённо цыкнул.
Один раз ночью я сбегаю. А как иначе встретиться с господином Пландиком? Папа бы вряд ли сумел оценить «смелые» альбомы моего авторства, да и интерес к книгам о магии будет непросто объяснить.
Той же ночью, но уже не в образе художника, а под личиной Странника я навещаю министра юстиции. Хотела проведать пациента, но выяснилось, что министр отправил сына в один из храмов, как я и советовала, с повышенным магическим фоном.
По вечерам я читаю…
Время до фестиваля Света пролетает незаметно, о нём напоминает вестник, доставивший именные приглашения во дворец – на отца и на меня.
На дядю – нет.
– Пропустить не получится? – верчу я карточку в руках и выразительно морщу нос.
– Нишаль, ты же сама знаешь, – смеётся папа.
– Угу, знаю.
Моё нежелание идти его забавляет, а вот я серьёзна. Хорошо помню, чем закончился банкет императрицы, и вряд ли в этот раз удастся избежать проблем.
Словно отвечая на мои мысли, входит Ата, держа в руках плотный конверт.
– Господин, юная госпожа, письмо от его высочества старшего принца юной госпоже.
Ох, Ата… Вроде бы неглупая, но зачем же про письмо при отце говорить? Мне теперь придётся показать, так принято. Или слуга, доставивший конверт, намекнул, что в письме нет ничего особенного?
– Для Нишаль? – удивляется папа.
Невестам пишут редко, если есть дело, то обращаются к отцу или главе семьи.
– Тенер хорошо ко мне относится.
– Кхм, – мою манеру называть принца по имени папа не одобряет, но своё мнение не навязывает. – Да, его высочество во всех отношениях достойный мужчина, ему я доверию тебя со спокойным сердцем.
Отец был против брака Нишаль с Каланом, но Нишаль, наслушавшись Тиану, просила…
Я вскрываю конверт и, не читая, передаю письмо отцу. А что делать? Шокировать отца вопиющим нарушением традиций пока рано, а о тайне личной переписки тут, увы, не слышали, причём не только в отношении дочерей и жён, но и в отношении сыновей. Хочешь сохранить письмо в секрете – прочти и скорми его огню, только так.
Отец пробегает текст глазами, хмурится. Я ничего не спрашиваю, дожидаюсь, пока отец сам отдаст мне бумагу.
Приветствие и дежурный комплимент я пропускаю. «Нишаль, на банкете её императорского величества вы стали стали признанной красавицей. Многие говорят, что вы затмили первую красавицу юную леди Иолиль из рода Гайр. Отец леди Иолиль уважаемый генерал, безупречно управляющий самой крупной из наших армий. Три дня назад была заключена помолвка между моим младшим братом Нареном и леди Иолиль. Вероятно, во время фестиваля леди приложит немало усилий, чтобы подчеркнуть своё превосходство над вами. Я буду рядом, чтобы поддержать вас, но будьте осторожны».
– Иолиль Гайр, значит, – вздыхаю я, отложив письмо. – Не живётся девушке спокойно.
– Нишаль…
– Папа, не о чем волноваться. Почему нас должно беспокоить, что первая красавица хочет в очередной раз выставить себя напоказ?
Я помню её по банкету, помню, как она влезла со своей песней. Если бы не поддержка императрицы, девочка бы, будем честны, опозорилась. Тогда я не поняла, почему её величество была так добра, теперь понятнее – примерно по той же причине, по которой император поддержал меня. Влиятельная семья привязывается к императорской через брак детей.
– Юная госпожа, – вклинивается Ата, – я слышала, юная леди Иолиль Гайр талантливая иллюзионистка.
Да, на фестивале принято показывать таланты.
– Думаешь, она захочет, чтобы я тоже выступила?
Ну-ну.
– Нишаль, его высочество прав. Если не юная леди Иолиль, то кто-то другой наверняка попытается выставить тебя в дурном свете.
– Пап, ты имеешь в виду Калана?
Один раз он уже попытался. Может, не лично он, а его сестра или вообще вдохновителем был глава семьи Дар.
– Да, Нишаль.
– Папа, я успею взять пару уроков искусства иллюзий до банкета.
– Пару уроков?
– Почему нет? Я хотя бы увижу, что могут мастера.
Отец, как всегда, соглашается:
– Если хочешь, то я приглашу.
– Спасибо, папа!
Взрослые девочки ведут себя по-взрослому, но папе безумно нравится, когда я радостно бросаюсь ему на шею и обнимаю, он «добирает» то, чего был лишён в детстве Нишаль. А я… мне не трудно сделать приятное, да и в радость, тем более в мыслях я всё чаще называю его не Гадаром, не отцом, а папой.
Я меняю тему и задаю неприятный вопрос:
– Пап, а как долго ты сможешь остаться в столице после фестиваля?
– До конца фестиваля, дочка. Я точно не знаю, но предполагаю, что император назначит твою с его высочеством свадьбу на последний день фестиваля. Мы сможем увидеться на следующий день, и я уеду.
Если свадьбы в последний день фестиваля не будет, то тоже уедет. Понятно…
– А вдруг свадьба будет не так скоро? Тогда я смогу поехать с тобой?
– Нишаль…, – папа улыбается, но с горечью.
Я замолкаю. Ответ понятен – независимо от сроков в Самск отец меня не возьмёт. Нет, если попросить…
– Там действительно всё настолько серьёзно, что ты не можешь выбираться в столицу почаще?
– Раньше так и было, теперь я могу ненадолго оставлять Самск, но…
Слов не требуется. Раньше Нишаль изображала ледяную глыбу, воротила нос. Отец старался не докучать ей и не расстраиваться лишний раз. Тц, почему мне за неё так стыдно, а?
Тьфу!
Глава 28
Я бы предпочла ехать с папой, но по традиции мужчины едут отдельно, женщины – отдельно. В идеале у каждого должен быть свой экипаж. Как и в прошлый раз, в этот я взяла с собой Ату:
– Боишься? – с лёгкой насмешкой спрашиваю я.
Страх Аты понятен, я ей сочувствую, но насмешка помогает ей справиться с эмоциями и взять себя в руки.
– Я больше не буду далеко уходить, – обещаю я.
А то ведь людям Тенера опять нырять придётся. Зачем заранее настраивать их против себя?
– Госпожа, вы так спокойны.
– Я доверяю Тенеру, – защитить меня в его интересах.
Правда, Тенер ожидает, что я буду избегать неприятностей, а я…
По уму лишнее внимание во вред. Но, похоже, я собираюсь совершить глупость. Во-первых, я хочу, чтобы отец мог мной гордиться. Во-вторых, если я проиграю, то на Тенера обрушится ушат помоев – будут говорить, что бракованному принцу только бракованную невесту и могли подсунуть, злые языки во всех мирах одинаковы. Не хочу.
Экипаж останавливается, Ата выбирается наружу и подаёт мне руку. Экипаж отъезжает, как только я приближаюсь к воротам и протягиваю пригласительную карточку.
– Юная госпожа Ламбрин, добро пожаловать, проходите.
Паланкина мне, естественно, не предлагают, даже став принцессой, я буду ходить пешком.
Может, уговорить Тенера отправиться в свадебное путешествие? Здесь подобное не принято, невеста просто переходит из родительского дома в дом мужа. Но почему бы не объехать страну под предлогом благотворительности? Тенер сам говорил, что отошёл от дел двора.
Девушки и дамы сбиваются в стайки, идут по дорожке небольшими группами, щебечут. Я не стараюсь ни к кому присоединиться, спокойно иду в одиночестве, лишь отвечаю на редкие приветствия. Со мной здоровается сестра Калана. Желает доброго вечера и одаряет на диво ядовитой улыбкой. Неужели ей прошлой неудачи мало?
– Нишаль?
Хм?
– Белиса?
Я узнаю её после секундной заминки. Девушка, с которой я случайно познакомилась в ювелирном, когда в самом начале выходила в город, чтобы показаться на глаза сплетникам.
– Поздравляю с помолвкой с его высочеством, – улыбается Белиса. – Мой отец часто повторяет, что его высочество старший принц очень достойный мужчина. Тебе повезло.
– Спасибо, Белиса. Да, мне повезло.
Кто б ещё за мной с веником ходил и следы заметал?
Белиса приноравливается к моему шагу и рассказывает, как она любит фестиваль Света, как ждёт церемонию. Из воспоминаний Нишаль я вылавливаю, что ночью будут зажигать свечи, именно поэтому фестиваль называется фестивалем Света. А ещё потому что он привязан к самому длинному дню в календаре. Я слушаю с самым доброжелательным видом, хотя и не вникаю.
Дорожка выводит нас к павильону.
Фестиваль отличается от прошлого банкета разве что масштабом и количеством приглашённых, а так всё тоже самое: сперва ожидание. Молодёжь отдельно, старшие отдельно. Затем нас пригласят в зал, рассадят за столами, император и императрица произнесут речь…
– Белиса!
Девушку окликает кто-то из её знакомых, она вроде бы и не хочет уходить, но я её подбадриваю. Виться вокруг меня из жалости точно не стоит.
Я отхожу подальше под прикрытие густых кустов. В листве мелкие мохнатые кисточки пахнут мёдом. Пролетает цветастая бабочка, и я отворачиваюсь, невольно вспоминаю, как Тенер обозвал меня стрекозой.
Калана я замечаю краем глаза и сперва не обращаю внимания. Логично, что он здесь. Было бы странно, если бы наследника цензора не пригласили. Калан здоровается то с одними, то с другими, знакомых у него много.
Но почему он пробирается в мою сторону?!
Пожалуй, в тени кустов оставаться не стоит. Я очень надеюсь, что Калану хватит сообразительности и чувства самосохранения не нападать на меня открыто, при свидетелях. Но кто знает? Вдруг он попытается обставить всё так, будто это я на него набросилась?
Я отхожу от кустов.
– Нишаль?
– Юный господин Дар.
– Зачем так формально, Нишаль?
– Юный господин Дар, с тех пор, как я стала невестой его высочества, вольности в общении для меня недопустимы. Надеюсь, вы вспомните об этом и проявите к его высочеству уважение.
– Ни… Юная госпожа Ламбрин, прошу прощения. Я хотел сказать вам что-то очень важное. Те гортензии, они похожи на снег, верно?
Отойти к гортензиям? Разницы почти нет, я и Калан останемся на виду, и приблизиться я ему не позволю. Но стоит ли его выслушать или отвергнуть? С одной стороны, его слова для меня бессмысленны. С другой стороны, раз он настаивает на разговоре, значит, он что-то затевает, и лучше бы мне хоть приблизительно представлять, в какую сторону ветер дует, поэтому я медленно прикрываю глаза в знак согласия.
На нас поглядывают, но пока я не делаю ничего предосудительного.
Я кивком предлагаю Калану идти первым, следую за ним, Ата не отстаёт. Калан останавливается вполне естественно, не похоже, что он задумал сделать что-то прямо сейчас.
– О чём же вы хотели поговорить, юный господин Дар?
– Я молился за тебя, Нишаль. Я очень испугался за тебя, когда боги отвергли наш брак и благодарил богов, когда они благословили тебя.
Ох, Система, как не смеяться? Молился он, как же! Настоящая Нишаль была бы тронута.
– Юный господин Дар, Небеса помогают всем, кто готов открыть сердце. Я тоже буду молиться за вас, когда вы примите семидневную беспрерывную молитву. Вы как никто заслуживаете благословения.
Калан поперхнулся.
Я улыбаюсь с довольно глупым видом, и Калан продолжает своё:
– Нишаь, брак между нами больше невозможен, но моё сердце принадлежит тебе! Я полюбил тебя, как свою невесту и люблю тебя!
Эм?
Не знаю, что должно произойти, чтобы Калан снова мог претендовать на брак со мной. В нынешних реалиях это просто невозможно. Тогда зачем? Он хочет, чтобы я отказалась от Тенера? Это больше похоже на правду. Но с какой целью?
Калан корчит влюблённую рожу, предусмотрительно развернувшись к зрителям полубоком, лицом к гортензиям.
– Юный господин Дар, ваши слова совершенно неуместны. Из моего доброго к вам отношения, я ничего не слышала.
– Нишаль, – выдыхает он, – почему ты так жестока? Я не могу спать, во сне я вижу только тебя. Я потерял аппетит. Ты нужна мне!
– Юный господин Дар, приказом его императорского величества я невеста старшего принца. Чего вы от меня хотите?
Калан воодушевляется, с чего-то решив, что наконец тронул меня.
– Нишаль, его высочество откажется от тебя и мы сможем быть вместе, если ты мне поможешь.
– Помогу как?
Как же тяжело спрашивать это с самым серьёзным выражением лица и не смеяться.
– Его высочество ведёт довольно закрытый образ жизни. Когда ты станешь его женой, ты должна убедить его чаще выходить в свет. Его высочество старший принц Тенер и его высочество принц Райен родные братья, но они почти не общаются. Не говори, что ты хочешь упрочить между ними отношения, тем более не упоминай меня, иначе его высочество сразу поймёт, что мы любим друг друга. Нишаль, я пришлю тебе особые духи. Используй их перед первой брачной ночью и каждый вечер. Аромат привезён с юных островов, он поможет тебе очаровать принца.
Это самоуверенность или глупость? Вероятно, всё вместе. Одно могу сказать точно – интриговать Калан не умеет вообще, слишком топорное исполнение. Никто не объясняет ослу, что впереди вкусности, ослу просто показывают морковку, и он топает, полностью уверенный, что сам знает, как надо. А Калан вместо морковки машет обещаниями и откровенными инструкциями. Да и задумка та ещё феерическая глупость.
А что получается?
Трое принцев. Мой прав на трон лишён, наследник не выбран. Младший женится на дочери влиятельного генерала, а вокруг среднего начинаются бурления. Дальше больше. Если бы младший принц видел в Тенере потенциального союзника, Иолиль не стала бы доставлять мне проблем, наоборот, по приказу отца попыталась бы подружиться. Как на возможного союзника на Тенера смотрит средний принц. Как я понимаю, у них одна мать, а младший рождён от следующей императрицы. Хм… Пожалуй, самое примечательное, что за плечами Тенера военные успехи. Уверена, Тенер не смотря ни на что сохранил своё влияние в армии. Тенера хотят использовать как противовес генералу?
– И, если я сделаю, как ты говоришь, мы будем вместе?
– Да, Нишаль!
Каким образом? Ладно, будем считать, что я поверила, потому что иначе до получения духов у нас не дойдёт, а духи я хочу. Интересно же, что там за аромат такой: афордизиак, наркотик, приворот? Нет, против Тенера я их использовать не собираюсь, чистое любопытство.
Удовлетворённо кивнув, Калан уходит.
Не моё дело, но если парень продолжит в том же духе, то закончит в пруду с лотосами раньше срока, и это буду отнюдь не я, кто его отправит на дно.
– Госпожа?
Ата хлопает глазами.
– Я знаю, что ему нельзя верить. Разве я ему что-то обещала? Я всего лишь переспросила, а он уже придумал, боги знают что.
Если в духах окажется наркотик или что-то не менее «тяжёлое», Калан хлебнёт.
Почувствовав чужой, полный вражды взгляд, я оборачиваюсь. На меня смотрит Иолиль, но едва она понимает, что замечена, с независимым видом отворачивается.
До начала официальной части праздника ещё есть время. Побродить по дорожкам? Пожалуй, нет. Я возвращаюсь к облюбованным кустам и пристраиваюсь на скамейку, присматриваюсь к щебечущим стайкам. Среди гостей мелькнул его высочество принц Райен. Тенера не видно, но это ничего не значит, в прошлый раз я его тоже не заметила, он мастер избегать ненужного ему внимания. Нарен? Понятия не имею, как выглядит самый младший принц. Хотя… Я же его по глазам могу узнать!
– Ваше высочество!
С боковой дорожки выбегает очаровательная малышка лет пяти. Золотые глаза выдают принадлежность к императорской семье.
Малышка замечает меня, останавливается, смотрит. И взгляд у неё совсем не детский.
Нишаль?
– Ваше высочество, – запыхавшаяся няня шумно дышит.
Малышка подходит ко мне.
Я поднимаюсь со скамейки:
– Ваше высочество.
– Это тебя благословили боги?
– Даже ваше высочество слышали об этом? – улыбаюсь я.
Она пришла просто из любопытства или от неё тоже ждать неприятностей? Люди часто ненавидят тех, кто оказался успешнее, чем они.
– Оставьте нас, – приказывает Нишаль.
Няня подчиняется, Ата медлит, и Нишаль приказывает лично ей.
– Ваше высочество, откуда вы знаете имя моей горничной? – удивляюсь я.
Нишаль вздрагивает.
Я киваю Ате, чтобы она отошла в сторону. Жаль, приходится скрывать насмешку. Нишаль допустила слишком грубую ошибку на ровном месте. Она ведь специально пришла посмотреть на меня. Неужели не хватило сообразительности подумать, как себя вести? Тц, разочаровывающе.
– Я… Я просто слышала!
Где? Некоторые хозяева в своём доме далеко не всех слуг знают, а тут принцесса якобы запомнила имя чужой горничной.
– Ваше высочество, у вас великолепная память.
Нишаль делает шаг ближе:
– Накажи её!
