Текст книги "Марк Твен"

Автор книги: Морис Менлельсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Газетные юмористы никогда не подписывались своей фамилией, они повествовали от имени своих смешных героев. Сэмюэль Клеменс тоже придумал этакого провинциального чудака Снодграсса – фамилия эта встречается в рассказах о Сэггзе, – и Снодграсс написал два письма в редакцию «Почты». Снодграсс, конечно, говорил комично-простонародным языком, и с ним происходили забавные происшествия. Вот Снодграсс, отправляясь путешествовать, сдает свой сундук в багаж, сундук раскрывается, и из него высыпаются все вещи. Пароход пустился в плавание и тотчас же сел на мель. Сколько капитан ни ругался, пароход с мели не двигался. Потребовались объединенные ругательства всей команды, сообщает Снодграсс, чтобы пароход отправился дальше.

Эта попытка Клеменса стать писателем не увенчалась успехом. Между первым и вторым письмом прошло четыре месяца. Больше Сэм не писал.

Весной 1857 года Клеменс двинулся в путь, в Южную Америку. Цинциннати лежит на Огайо. Можно сесть на пароход на городской пристани и без пересадки доехать до самого Нового Орлеана. Так он и решил сделать.

Пароход «Поль Джонз» был далеко не лучшим судном «Отца рек». Шел он очень медленно. Но Сэм не скучал – он много беседовал и шутил с матросами, отдыхал на палубе. После долгой и мрачной зимы так радостно видеть плывущие мимо зеленые берега, улыбающуюся речную гладь, хорошо никуда не спешить и греться под ласковым весенним солнцем. Высоко над палубой пилотская рубка, в ней обитал лоцман. Он уверенно вел пароход вперед, приближая его то к одному, то к другому берегу, безошибочно находя глубокую воду в узком проливе между островами. Даже ночью, в кромешной тьме, этот человек спокойно вел свое судно, хотя на всем протяжении реки не было ни одного светового сигнала. В любую минуту, казалось, перед самым носом парохода мог возникнуть берег.

Сэму, выросшему на Миссисипи, хорошо известно, какое высокое положение занимают эти волшебники-лоцманы, ведущие пароходы по капризной, изменчивой реке. Капитан не имеет права вмешиваться в действия лоцмана. Пусть ему кажется, что пароход идет к гибели, но у лоцмана, вероятно, есть свои причины, чтобы провести судно именно здесь.

Лоцман – один из наиболее обеспеченных людей. Его оклад во много раз превышает заработок даже самого лучшего наборщика или печатника. Когда лоцман свободен от вахты, никто не имеет права давать ему никаких поручений.

Еще ребенком Сэм мечтал стать лоцманом. Теперь, на пути в Новый Орлеан, он решил, что лучшей профессии, пожалуй, не существует.

Через несколько дней после отплытия «Поль Джонза» из Цинциннати худощавый молодой человек с ясным, приятным лицом и шапкой каштановых волос поднялся в святая-святых лоцмана.

Он вежливо поздоровался.

– Не согласились ли бы вы помочь молодому человеку изучить реку? – обратился он к лоцману.

Лоцмана мистера Гораса Биксби такое предложение не заинтересовало. Канительное, невыгодное дело – возиться с учениками.

Молодой человек оказался работником типографии. Он направляется в Южную Америку. У него манера растягивать слова; будто невзначай, он говорит смешное.

У Виксби и Клемейса нашлось иного общих знакомых. Недаром Клеменс из Ганнибала, стоящего на Миссисипи.

– Вы пьете?

– Нет.

– Играете в азартные игры?

– Нет.

– Ругаетесь?

– Не ради удовольствия, только в случае крайней нужды.

– Жуете табак?

– Нет, сэр, никогда не жую. Но я должен курить.

Да, Сэм курит, не всегда сдержан в выражениях, но он верен клятве, данной матери еще перед отъездом из Ганнибала, – не пить и не играть в карты и кости.

Хорошо, Биксби возьмет ученика, только за деньги, немалые деньги. Сможет ли молодой человек достать пятьсот долларов?

Клеменс предложил оплату за счет земли в Тенесси, скажем, две тысячи акров по двадцать пять центов за акр.

Нет, Биксби примет только наличными.

В Новом Орлеане выяснилось, что судна на Амазонку нет и в ближайшее время не предвидится. Мечта о поездке в Южную Америку оказалась неосуществимой. Впрочем, она уже потеряла для Сэма свою привлекательность, его захватила мысль стать лоцманом.

Из Нового Орлеана пароход пошел вверх по Миссисипи до самого Сэнт-Луи. У зятя Сэм взял взаймы сто долларов и дал в виде задатка мистеру Биксби. Остальное будет оплачено, когда Сэм станет лоцманом и начнет получать жалованье. Биксби согласен: Сэм будет учеником без жалованья, его будет кормить пароходная компания, во время стоянки пусть он сам покупает себе провизию. За это Биксби не отвечает.

Набережная в Сэнт-Луи (пятидесятые годы XIX в.); слева фотография Биксби, 1907 г.

Новыми глазами смотрел теперь Сэмюэль Клеменс на набережную Сэнт-Луи, у которой пароходы стояли в два и три ряда. Из высокой лоцманской рубки река видна особенно хорошо.

Клеменс, конечно, хочет быть лоцманом на самом оживленном участке Миссисипи – от Сэнт-Луи до Нового Орлеана. В нижней своей части река в высокую воду достигает ширины в полтора и более километров и становится значительно глубже. Но когда – в самом широком месте Миссисипи – Сэм впервые очутился на короткое время у руля (Биксби, спрятавшись, наблюдал за учеником), у него пересохло во рту и сердце, казалось, готово было выскочить. Он чувствовал, что еще секунда и пароход сядет на мель или ударится о бревно под водой, получит пробоину и пойдет ко дну.

Стать лоцманом, значит изучить реку так, чтобы знать ее берега, ее дно, каждую мель, каждое свалившееся в реку дерево на всем ее протяжении. Миссисипи нужно знать днем и ночью, в полную темень и в лунную ночь, когда все кажется призрачным и дали обманчивы. Но недостаточно изучить однажды все две тысячи километров реки. Миссисипи непостоянна и капризна: там, где недавно был остров, теперь водная гладь, проливы между островами внезапно оказываются несудоходными, берега осыпаются и нарастают. Иногда Миссисипи вдруг пробивает себе новое русло, сокращая на много километров свой путь.

Дело это оказалось невероятно трудным. Сэм знает не одного лоцмана, но никогда он не представлял себе, что этим людям приходится хранить в голове такое количество сведений. Река записана в их памяти, точно на длиннейшей ленте. Сэм умеет работать изо всех сил, когда это нужно, но он не отличается особой усидчивостью. Он легко вспыхивает и быстро остывает. Здесь же нужна огромная выдержка. Пособий, книг, учебников не существует. И они устарели бы, прежде чем были бы отпечатаны. Недаром лоцманы, не работающие почему-либо, время от времени обязательно отправляются в поездку по реке, чтобы узнать, какие, произошли изменения, какова глубина русла у плантации Джонза, что наделала река у Орехового поворота. Если нагрузить голову всей этой лоцманской премудростью, то придется ходить на костылях, говорит Сэм, – иначе не вынести тяжести собственной головы.

Биксби – добросовестный и умелый педагог. Прежде всего он постарался сбить спесь с самоуверенного и несколько ленивого ученика. Несомненно, Сэма тянет к реке, он любит даже ее причудливость и коварство. Клеменс решил стать лоцманом не только ради большого жалованья, но он не привык работать систематически.

По указанию Биксби Сэм завел записные книжки и стал заносить в них сведения о реке. Чтобы пройти такой-то поворот, надо пустить пароход вдоль такой-то мели и на столько-то футов выше повернуть в такую-то сторону. Проще всего вести пароход по середине Миссисипи, но там приходится иметь дело с наиболее сильным течением, когда пароход идет вверх по реке. Однажды лоцман, которому снизили жалованье, отомстил тем, что во время рейса из Нового Орлеана пустил пароход как раз по середине реки. Это было безопасно и спокойно, нр пароход шел медленно и пожирал уйму топлива. Жалованье пришлось повысить, и тогда судно стало быстро пробираться то у одного, то у другого берега, в таких местах, где, казалось, ему грозила неминуемая гибель.

Очертания берегов реки на всем ее бесконечном протяжении постепенно начали врезываться в память Клеменса. Теперь ни ночь, ни туман, ни обманчивый лунный свет не могут сбить его с пути. Биксби учит Сэма не полагаться на то, как выглядит река, лоцман должен знать, каковы её очертания в действительности. И источником сведений о подлинной реке является наблюдательность и память. Клеменс стал отчетливо представлять себе подводное хозяйство Миссисипи – мели, бревна, затонувшие деревья, остатки погибших кораблей. Он изучил все острова и все протоки на Миссисипи. Он приобрел то чувство, которое позволяет по солнечному или лунному отражению на поверхности реки сказать, что именно находится под водой.

Сэмюэль Клеменс становился подлинным лоцманом. Каждое новое достижение наполняло его гордостью. Нет на реке более почетного положения, нет более вольной жизни, чем та, которую ведет лоцман. Изучение лоцманского искусства не оставляет времени ни для чего другого. На просьбы Ориона прислать письма для местных газеток Сэм отвечает отказом.

Даже находясь на вахте, Сэм не может не чувствовать дыхания, запахов, всей прелести величественной реки. На палубах пароходов он встречает тысячи людей самых разнообразных профессий и характеров. Он изучает жизнь.

Вот стоит повозка, в которой переселенцы едут на Дальний запад. Холодно. Детям неудобно, неуютно. Кто-то из жалости пускает их в каюту, и они спят на голом полу, свернувшись в клубок. Когда-то родители Сэма тоже ехали в Сэнт-Луи на одном из таких пароходов…

Едут иммигранты и джентльмены из Южных штатов, фермеры-янки из Новой Англии, шулеры, проходимцы и охотники из диких районов Кентукки, хвастуны и врали, жестокие негроторговцы, сердобольные дамы и пароходные проститутки. Иногда на пароходах устраивают пышные свадьбы. Играет музыка, всё танцуют.

Сэм знакомится с капитанами, боцманами и матросами. У каждого своя история. Это люди горячие, в споре они умеют и обругать и пустить в ход оружие. Иногда на пароходе располагаются последователи какой-либо новой секты, уезжающие на Дальний запад, чтобы не иметь дела с еретиками, чтобы в диких местах строить жизнь по учению новых наместников бога на земле – фанатичных и расчетливых пророков-американцев. У сектантов голодный, изможденный вид. Иногда они восклицают: «Будем славить бога. Будем славить бога. Кайся, постись, молись!» Пассажиры стараются отойти подальше от этих грязных, дурно пахнущих, странных людей.

Нигде, пожалуй, не услышать столько анекдотов, шуток, подлинных историй человеческой жизни, легенд, хвастливого вранья, как на пароходах. Рассказывают о разбойниках, о речных пиратах, о кровавой мести на Юге, о ловких мошенничествах, о находках драгоценных металлов на Западе, об обычаях мормонов и других сектантов, о людях, создававших колонии для перестройки жизни на новый лад, по идеальному образцу. Сообщают об убийствах, о суде Линча, о восстаниях рабов, рассказывают о чудесах, о детях, родившихся с таинственными знаками на теле, говорят и о политике, борьбе янки с южанами в сенате и палате представителей, об иллинойсском юристе и ораторе – любимце фермеров Линкольне, о жестокой конкуренции пароходных линий, о катастрофах на реке.

Сэм уже завел маленькие бакенбарды и в праздничном костюме был очень привлекателен. Его приветливо встречали в любой компании. Казалось, что медлительный говор Клеменса специально приспособлен для рассказов о глуповато-хитрых фермерах и невероятных хвастунах с Дальнего запада. Повествуя о самых комических эпизодах, Клеменс никогда не улыбался.

Особенно нравилось Сэму плавать на грузовых пароходах, где пароходная прислуга чувствовала себя совсем свободно. Клеменс организовал хор, и в свободные часы матросы пели песню о старой лошади по имени Мафусаил, которую давным давно продали в Иерусалиме.

С Миссисипи уже исчёзли бурлаки, но легенды об этих буйных людях реки, умевших замечательно драться, пить и побеждать женщин, еще в ходу на плотах, баржах и пароходах. Майк Финк, дравшийся бесчисленное количество раз, непобедимый Майк, мечта и ужас всех женщин на огромной реке, тоже был бурлаком.

Кроме провинциальных газет с их сплетнями и юмористическими рассказами, Сэм читал и серьезные книги. Однажды с трепетом душевным, опасаясь, что будет пойман с поличным, Сэм принялся за добытую где-то книгу самого Пэйна, Томаса Пэйна. Этот бывший ремесленник принимал участие в американской войне за независимость, но ведь он также участвовал в безбожной французской революции и написал «Права человека» и «Век разума».

Жалованья Сэм все еще не получал. Когда пароход стоял в Сэнт-Луи, Сэм уходил к сестре; в Новом Орлеане у него никого не было. Клеменсу удалось устроиться ночным сторожем на пристани. Это стало его обычным занятием во время стоянок парохода в Новом Орлеане.

Темная южная ночь. На набережной остался только сторож. Дела никакого нет. И воображение начинает разыгрываться. Сэм сочиняет рассказы на темы, подхваченные на пароходе. На рассвете от ночных мечтаний как будто ничего не остается. Но память цепко хранит даже самые причудливые, самые нереальные из ночных образов.

Биксби иногда приходилось на время поручать Клеменса другим лоцманам. Клеменс был очень горд, когда Биксби устроил его на один из самых больших пассажирских пароходов – на «Пенсильванию». Старшим лоцманом там был Браун. Он сразу не понравился Сэму. Клеменс решил, что не станет выносить насмешек и издевательств этого придирчивого, злого человека. Но приходилось терпеть. Сэм мстил Брауну в воображении. Лежа в своей каюте, он представлял себе самые страшные способы мести. У руля же Сэм был покорен старшему лоцману.

На «Пенсильванию» Сэм взял и своего младшего брата. Генри некоторое время оставался в Сэнт-Луи без работы. Сэм попросил капитана пристроить Генри клерком. Просьба будущего лоцмана была удовлетворена. Братья жили дружно. Те времена, когда Сэм был шалуном, а Генри – послушным маменькиным сынком, давно прошли. Сэм стал многообещающим трудолюбивым молодым человеком.

Лоцман Браун невзлюбил и младшего Клеменса.

Однажды Генри поручили сообщить Брауну, чтобы он остановил пароход у какой-то плантации. Браун, должно быть, не расслышал, и пароход прошел мимо пристани.

Капитан потребовал объяснений. Браун заявил, что Генри ему ничего не передавал. Вмешался Сэм – он подтвердил, что поручение было исполнено.

Завязался спор. Браун назвал Генри лгуном. Этого Сэм не мог стерпеть.

– Вы сами лжете! – сказал он старшему лоцману.

Разумеется, это было серьезное нарушение дисциплины.

Браун велел Генри убраться из рубки и, когда тот направился к двери, изо всей силы ударил его кулаком по лицу.

Сэм схватил табуретку и опустил ее на голову Брауна. Старший лоцман упал, Сэм продолжал его колотить. Пароход в это время был предоставлен течению.

Браун поднялся и подбежал к рулю.

Теперь, решил Сэм, все потеряно. Его закуют в цепи, как преступника за то, что он осмелился ударить лоцмана на вахте.

Брат М. Твэна – Генри Клеменс (1858 г.)

К удивлению Сэма, он не был арестовав. Капитан достаточно хорошо знал Брауна. Но, разумеется, работать вместе Браун и Клеменс не могли. В начале предполагалось, что Браун уйдет с «Пенсильвании» в Новом Орлеане, но Сэм не взял на себя смелости заменить старшего лоцмана. Решено было, что Брауна сменит новый лоцман в Сэнт-Луи, а пока Клеменс перейдет на другое судно.

Сэм с удовольствием ушел с «Пенсильвании» – все-таки он оказался победителем Брауна. Жаль только, что Генри не с ним – младший брат остался на старом месте.

Плавание по Миссисипи таило в себе всевозможные угрозы: на берегах реки не было огней, мели никак не отмечались, и взрывы пароходов были нередки, ибо компании строили их по-дешевке из скверного материала. Втихомолку поговаривали, что пароходовладельцы при помощи взяток легко обходят скромные государственные требования в отношении безопасности конструкции судов. Было известно, конечно, что пароходные компании устраивают состязания в скорости. не в спортивных целях, а чтобы перебить друг у друга пассажиров. В результате этих состязаний часто взрывались котлы, гибли десятки и сотни людей.

Когда пароход «Лейси», на котором находился Сэм, подходил к Гринвилю, стало известно о катастрофе на «Пенсильвании», которая шла впереди «Лейси». Взорвались котлы, погибло полтораста человек. «Лейси» приполз к очередной пристани только к вечеру. В местной газете подробно сообщалось о катастрофе. Упоминалось и имя Клеменса – он жив и здоров. Ночью «Лейси» пристал к пристани у другого городка. Имя Клеменса снова упоминалось в газете – он был в списке пострадавших.

Наконец, «Лейси» прибыл в Мемфис. Катастрофа произошла в ста километрах отсюда, и раненых перевезли в город. На «Пенсильвании» взорвались четыре котла, Люди, вдохнувшие горячий пар, были безнадежны,

Генри лежал в бараке на полу. Легкие и тело его были обожжены. Генри вел себя героем. Взрывом его выбросило в реку, но он поплыл к пароходу, чтобы принять участие в спасении тяжело раненых. Под палящим солнцем на песчаном берегу, куда, наконец, перенесли пострадавших, Генри потерял сознание.

В Мемфисе знакомые водники, встретив Сэма, поздравили его с чудесным избавлением – ему повезло, что его не оказалось на «Пенсильвании» в момент катастрофы. Но Сэма терзала мысль, что он погубил своего брата. Именно по его, Сэма, вине Генри умирает.

Сэм написал жене Ориона: «Задолго до того, как вы получите это сообщение, мой бедный Генри, мой дорогой, моя гордость, моя слава, все, что у меня есть, окончит свое непорочное существование, и свет моей жизни окончательно потухнет». Среди каштановых волос в великолепной шевелюре Сэма появилась седина.

Письмо было отправлено на четвертый день после катастрофы. Вскоре после этого Генри стало немного лучше. Прошло еще два дня. Появилась надежда на спасение. Решено было дать Генри возможность спокойно заснуть– сон укрепит его организм. Если Генри не заснет сам, врачи посоветовали дать ему дозу морфия.

Сэм сказал об этом студенту-медику; который ухаживал за Генри. Студент не знал, как отмерить нужную дозу морфия. Когда Генри снова почувствовал боль, по настоянию Сэма студент дал больному морфий на кончике ножа. Генри заснул. В ту же ночь он умер.

Сэмюэль Клеменс окончательно пришел к убеждению, что он виновник смерти своего младшего брата. Он сразу постарел.

Похороны состоялись в Ганнибале, где прошло детство Генри и Сэма.

После похорон члены семьи снова разъехались. Сэм был рад вернуться К Биксби. Между тем период ученичества приходил к концу. Спустя два месяца с небольшим Сэмюэль Клеменс получил права лоцмана. Он знал реку, мог провести самый большой пароход в любую непогоду, днем и ночью от Сэнт-Луи до Нового Орлеана. Кончились трудные и долгие месяцы ученичества. Начиналась самостоятельная работа.

Сэм Клеменс повеселел. Он молод, здоров, у него великолепная профессия. В кармане водятся банкноты даже в сто долларов. Клеменс – лоцман на пароходе «Сити ов Мемфис». Это самое большое судно на Миссисипи. В письме к родным Сэм признает, что ему повезло. Он полон сил, полон энергии. «Если бы я был язычником, я поставил бы статую Энергии, упал бы на колени и молился ей», пишет он Ориону.

Биксби теперь уже не учитель, а товарищ по работе. Старые лоцманы встречают молодого удачливого коллегу приветливыми возгласами.

Сэм – член ассоциации лоцманов. Это закрытый аристократический профсоюз, выдержавший большие бои за признание. Новые члены в союз принимаются лишь после тщательной проверки. Сэм с гордым видом заходит платить свои членские взносы.

Когда Сэм что-либо рассказывает, всегда собирается много слушателей. Однажды говорили о находчивости при катастрофах. Сэм тоже рассказал о случае, который произошел с ним. Во время пожара в окне четвертого этажа показался старик. Лестницы не доходили так высоко, никто не знал, что делать, – старику грозила гибель. Но Сэм не растерялся. Он закинул веревку, и, когда старик поймал ее конец, Сэм велел ему обвязать себя веревкой вокруг пояса. «Он это сделал, и я стащил его вниз».

Пароход на Миссисипи. Рисунок худ. М. Галагера,

Слушатели хохочут, но на лице Клеменса улыбки нет – он опытный рассказчик. Некоторые его анекдоты даже попадают в печать. Весной 1859 года Сэм напечатал шутку, доставившую удовольствие лоцманам на всей Миссисипи. Дело в том, что в Новом Орлеане проживал старый лоцман по фамилии Селлерс, весьма охотно выступавший в печати со своими «мнениями на пользу граждан Нового Орлеана». Свои сообщения в газету он подписывал остроумным, чисто речным псевдонимом. Когда измеряют глубину фарватера, выкрикивают «отметь один, отметь полтора, отметь два». Старик так и подписывался: «Отметь два» – «Марк Твэн» (Mark Twain). Молодым лоцманам не нравился покровительственный тон Селлерса. Сэм написал злую, ядовитую пародию. И когда её напечатали, она возымела свой эффект – Селлерс перестал писать.

Ничто не омрачало существования Сэмюэля Клеменса в течение следующих двух лет.

Как и полагалось молодому удачливому лоцману, Клеменс иногда непрочь был повеселиться. Он и Биксби платили в ресторанах Нового Орлеана по десять долларов за обед. Сэмюэль Клеменс хорошо одевался, был недурен собой, не лез за словом в карман и имел немалый успех.

Среди лоцманов Сэм пользовался репутацией любителя книг. Он принялся даже за изучение французского языка и для упражнения переписал отрывок из Вольтера, читал книги по истории и астрономии, посещал выставки в Сэнт-Луи и Новом Орлеане.

Это был здоровый, счастливый человек. Жизнь перед ним лежала, как будто, прямая, ясная и очень удачливая. Никогда Джону Маршалу не жилось так хорошо и богато, как его сыну. Орион теперь просил у Сэма советов, как устроиться получше.

В стране разгорались горячие политические бои, происходили какие-то глубокие перемены. Но Сэм был только молодой, веселый лоцман. В его письмах к родным не было ни слова о политике. Будущее не вызывало в нем беспокойства.

Сэм был, как обычно, за рулем на Миссисипи, когда весной 1861 года началась гражданская война между Севером и Югом.