Текст книги "Возлюбленная воина"
Автор книги: Моника Маккарти
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)
Глава 19
– Ты что-нибудь видишь? – спросил Тор Ламонта, хотя заросший до самых глаз бородой, на которую налипли льдинки, в тяжелых меховых шкурах, закрывавших плечи и голову, он был практически неотличим от любого другого члена группы.
Ламонт, он же Охотник – так его окрестил Максорли за удивительную способность идти по следу, – покачал головой:
– Нет, капитан. Ничего.
Тор выругался. Он был во власти нетерпения и хотел как можно скорее закончить тренировку. Причем дело было не в усталости или тяжелых условиях. После отъезда из Данвегана его не покидала тревога.
– Продолжай наблюдать. Он не мог исчезнуть и прячется где-то рядом.
Лахлан Макруайри – ловкий негодяй – доказал свою способность проникать куда угодно и выбираться обратно незамеченным. Он остался единственным, кого предстояло обнаружить. Ему удавалось прятаться уже четыре дня, на целый день больше, чем Маккею, который продержался в мрачных неприветливых отрогах Черного Гильена больше двух дней. Это были самые высокие горы на Скае, если не во всей Шотландии. Зимой они были смертельно опасными.
Ад не был огненной ямой – Тор это знал совершенно точно. Там царили холод и сырость. Холод, пробиравший до костей даже в дневные часы, по ночам становился нестерпимым. Влажный морозный воздух проникал сквозь тяжелые шкуры, словно ледяные иглы.
Тор знал, что Макруайрйимог замерзнуть насмерть и лежать где-то, занесенный снегом. Прошлой ночью непогода разгулялась очень уж сильно. Снег валил стеной, укрыв горы толстым снежным одеялом. У подножий снега была больше, и он завалил многочисленные трещины и другие пустоты, сделав их невидимыми, а значит, и смертельно опасными. Ближе к вершине слой снега был тоньше, зато там было очень много льда.
Тренировочное упражнение предполагало достижение двух целей, Во-первых, с горами и отвратительной погодой эти люди в будущем уж точно столкнутся. Если они хотят успешно применять свою пиратскую тактику, то следует научиться выживать в любых условиях. Ну а во-вторых, совместные лишения лучше, чем что-либо иное, сплачивают команду.
То, что большинство членов команды выдержали в этих условиях больше двух дней, уже само по себе было необычным. Задача была поставлена практически невыполнимая: спрятаться в любом месте между тремя озерами, окружающими «пик маленькой пустоты» – самую высокую верши ну хребта, и в течение семи дней не позволить себя обнаружить. Вокруг были только камни – и ни одного подходящего укрытия. Большинство людей, которых он привозил сюда раньше, выдерживали только несколько часов – максимум одну ночь. Тор знал здесь все пещеры, а если человек собирал достаточно хвороста, чтобы разжечь костер, его можно было легко обнаружить.
Он дал людям часовое преимущество, после чего довольно быстро обнаружил всех, одного за другим. Каждый найденный человек присоединялся к охотникам, и в конце концов охотниками стали все, кроме одного.
Тор смотрел на своих грозных воинов. Сейчас все они осунулись и выглядели далеко не лучшим образом.
– Рассыпаемся веером, – сказал он, – и двигаемся к вершине со всех сторон. Если Макруайри еще жив, мы его найдем.
А он определенно был жив и наблюдал за ними откуда-то со стороны. Тор это чувствовал. Они словно вели сражение между собой – охотник и дичь. Обычно Тор получал от этого удовольствие, но сегодня хотел, чтобы все скорее закончилось.
Он расставил людей вокруг подножия горы. Он сам, Кемпбелл, Маккей и Ламонт поднимутся к вершине с разных сторон.
Для себя Тор оставил самый сложный маршрут с юго-востока, на одном участке которого требовалось забраться по крутой и неровной стене.
Чуть позже он остановился, чтобы перевести дух, на узком выступе. Прикрыв глаза рукой, внимательно осмотрел местность впереди, стараясь заметить хотя бы намек на движение или какое-то несоответствие в окружающем пейзаже.
Ничего. Всюду, насколько хватало глаз, виднелись только черные каменистые вершины, окутанные белыми лентами снегов. Сделав глоток виски, Тор снова принялся карабкаться вверх. Он двигался с легкостью и уверенной грацией горного льва, бесшумно и быстро – сказались годы постоянных тренировок.
Однако то, что он был закален и привычен к подобным деяниям, вовсе не означало, что он нечувствителен к оружию природы. Тор уже почти не чувствовал ни пальцев рук под толстыми кожаными рукавицами, ни пальцев ног в кожаных сапогах, которые он обмотал мехом. Губы и щеки под шлемом покраснели и горели, борода покрылась сосульками, мускулы ныли от постоянного напряжения.
Если бы речь шла о ком-то другом, Тор уже давно завершил бы тренировку. Но не в случае с Макруайри. Если кто-то и может выжить в этом ледяном аду, то только этот хладнокровный ублюдок. Дьявол помогает своим приспешникам.
Неохотно – очень неохотно – Тор был вынужден признать, что его враг, ставший временным товарищем по оружию, за последние недели произвёл на него сильное впечатление. Лахлан Макруайри был опытным и бесстрашным воином и преодолевал все препятствия, которые Тор воздвигал на его пути, быстро и уверенно. Макруайри подчинялся единственному правилу, которое Тор выбрал и для себя: никогда не уступай, никогда не сдавайся.
Но каким бы опытным ни был этот воин, Тор ему не доверял. Макруайри был как спящая змея, выжидающая случая, чтобы напасть. Он имел сердце наемника и хранил верность только самому себе. Ему никогда не стать настоящей частью команды. Так почему же он согласился сражаться за Брюса? Деньги? Месть? Страстное желание или сложный план достижения блеска славы?
Тор хорошо понимал людей. Большинство из них. Но Макруайри оставался для него закрытой книгой. Возможно, именно это его тревожило. Очень трудно понять человека, если не знаешь, что им движет.
Где же он?
Причиной совершенно нехарактерной для Тора нетерпеливости был не только адский холод и даже не жгучее желание одержать победу над извечным врагом. Он стремился закончить работу и вернуться в Данвеган. Не в замок, а к своей жене.
Проклятие! Он скучал о ней. Мысленным взором он постоянно видел ее лицо. Она преследовала его даже здесь, высоко в горах. Может быть, всему виной одиночество – именно здесь, высоко в горах, когда вокруг ни души, одиночество ощущается особенно остро.
Добравшись до вершины узкого хребта, расположенного прямо под верхушкой горы, он снова осмотрелся, заметил Кемпбелла, взбиравшегося по другому склону. Тор дал ему сигнал осмотреть противоположную сторону пика, где могли быть не замеченные им пустоты.
Он не планировал провести еще одну ночь на этой проклятой горе, но время летело стремительно. Скоро стемнеет.
Кристина сядет у огня с рукоделием…
Нет, это необходимо прекратить. Надо думать о деле. А его мысли почему-то все время возвращаются к жене. Он не мог не проигрывать снова и снова в уме сцену в соларе перед его уходом. Ее возбуждение. Его первоначальный шок – кто мог ожидать такой учености от юной девицы, – а потом страх, заставивший его выплеснуть свой гнев, когда он узнал, что она читала его переписку. Тор никак не мог забыть ее ошеломленное лицо, обиду, полные слез глаза.
Почему-то для нее были очень важны счета, и его гнев разочаровал ее, сильно разочаровал. Страх заставил его говорить слишком резко. Теперь он это понимал. Кристина, конечно, совала свой нос повсюду, что не могло не раздражать, но ведь она искренне хотела помочь. Она так старалась, а он не мог ни о чем думать, кроме того, что ее рвение могло навлечь на нее беду.
Хуже того, он был чертовски близок к тому, чтобы рассказать ей почему. И если бы он остался, не исключено, что так бы и поступил.
Она задела его за живое? Дьявол, да она в его крови, в костях, в душе, везде, и Тор не мог себе представить, что ему со всем этим делать. Если он не проявит осторожность, то станет еще большим глупцом, чем его полоумный братец, действующий под влиянием эмоций. Ни один настоящий вождь не станет плясать под дудку женщины.
Было уже почти темно, когда он повернул обратно. Неспособный сосредоточиться, он оступился, поскользнулся и чуть не упал, а из-под его ног по склону посыпались камни, льдинки, снег. Этакая мини-лавина. Тор без труда восстановил равновесие, но обругал себя за оплошность. Надо выбросить из головы все посторонние мысли, не то можно лишиться жизни.
А потом он увидел это.
У подножия крутого утеса, футах в пятистах внизу, почти скрытый снегом, лежал скелет оленя. Причем лежал он на узком хребте, а не в углублении, куда должен был упасть. Вот, значит, к какой уловке прибег Макруайри. А мини-лавина открыла его убежище.
У Тора вскипела кровь. Он ощутил азарт охотника, наконец заметившего дичь. Почувствовав прилив энергии, он начал быстро спускаться.
Приблизившись к цели, он замедлил шаги и утроил внимание.
И тут произошла катастрофа.
Земля ушла из-под ног. Тор заскользил, постарался удержаться на ногах, упал лицом на камни и покатился вниз. Он пытался ухватиться за что-нибудь, но снег и камни падали вместе с ним.
Скорость, была слишком большой. В ушах свистел ветер. Замедлить падение никак не удавалось. Еще немного, и он рухнет с отвесной скалы, к которой неумолимо приближался, и лишь столкновение с торчащим камнем, выбившее из него весь дух, замедлило падение и позволило зацепиться за небольшую трещину, повиснув над бездной.
Опоры для ног не было. С сильно бьющимся сердцем Тор сделал попытку ползти. Бесполезно. Отвесная скала не была склонна к милосердию.
Сколько он так провисит? Тело, получившее немало ударов о камни, болело. Его тянул вниз изрядный вес снаряжения и оружия. Он не рисковал отпустить одну руку и постараться дотянуться до веревки, которая висела у него на поясе. Все равно на одной руке он не удержится. В общем, если не произойдет чуда, через пару минут он станет покойником.
Чуть повернув голову, Тор взглянул в том направлении, где недавно видел Кемпбелла, и крикнул в темноту. Ответом было лишь гулкое эхо.
Дьявол: Тор всегда думал, что погибнет в бою. А выходит, что он умрет, свалившись с горы.
Руки горели. Тело становилось с каждым мигом все тяжелее. Он скрипнул зубами, стараясь удержаться. Смерти он не боялся, но и не приветствовал ее.
Неожиданно что-то ударило его по руке, сначала Тор подумал, что упал очередной камень, но потом понял – канат.
Отдаленный голос крикнул:
– Хватайся, я тебя вытащу.
Макруайри. Если бы ситуация не была столь отчаянной, Тор бы расхохотался. Лахлан Макруайри скорее поможет ему отправиться к дьяволу, чем спасет.
– Откуда мне знать, что ты не выпустишь канат, как только я за него схвачусь?
Молчание. Через несколько секунд последовал ответ:
– Этого ты знать не можешь, но, насколько мне отсюда видно, у тебя нет выбора.
Тор выругался. И хотя все его существо протестовало, ему придется довериться злейшему врагу.
– Ты готов? – спросил он.
– Да.
Сделав глубокий вдох, Тор высвободил одну руку и ухватился за канат.
Держится.
Все еще ожидая, что придется хвататься за воздух, Тор взялся за канат второй рукой. В течение четверти часа, медленно, прилагая колоссальные усилия, Макруайри тащил Тора вверх. Когда до хребта оставалось несколько футов, он обвязал канат о камень, который использовал в качестве рычага, и протянул вождю руку.
В темноте их глаза встретились. Больше не колеблясь, Тор отпустил канат и ухватил руку врага. Секундой позже его ноги оказались на твердой почве.
Тор наклонился, восстанавливая дыхание и позволяя крови вновь прихлынуть к рукам. Его разум метался в разных направлениях, стараясь правильно оценить происшедшее. Выпрямившись, он снова встретился глазами со своим спасителем. Злобный. Безжалостный. Обладающий моралью змеи. Такой скорее перережет глотку, чем спасет жизнь. Они столько раз сталкивались в бою, что у Тора не было ни малейшего сомнения: Макруайри желает ему смерти.
– Почему? – спросил он.
Макруайри пожал плечами, словно ответ был ему вовсе не важен, и сказал:
– Теперь мы в расчете.
За то, что Тор пощадил его в Финлаггане. Тор кивнул, понимая, что все не так просто. Причины, приведшие Лахлана Макруайри сюда, скорее всего намного сложнее, чем Тор себе представлял. Да и сам Макруайри не так уж прост. Это не могло не раздражать. Он так долго и упорно видел только черное, что проблеск серого поразил его.
Одно Тор теперь знал со всей определенностью: Лахлану Макруайри он обязан жизнью.
* * *
Дни стали короткими. Солнце поднималось не раньше девяти и спустя семь часов уже садилось. При этом время должно бы лететь незаметно. Но часы тянулись бесконечно: медленно, скучно, монотонно. Еще не прошло и недели, а Кристине казалось, что Тора нет уже больше месяца. Хотя он и до отъезда часто отсутствовал, но так надолго жену все же не покидал.
Какой же дурой она была. Жизнь жены рыцаря – это вовсе не дни, наполненные волнующими турнирами, и не ночи у очага, когда он слагает ей стихи о своей любви. Это месяцы, а может быть, и годы войны и одиночества.
Нет абсолютно ничего романтического в одиночестве, тревоге и тоске.
Может быть, Тор в опасности? Он отказался сообщить, куда направляется, и ответа на этот вопрос она не знала. Но вся его личная стража осталась в замке, и Кристина подозревала, что он не отправился на войну, а уехал куда-то с людьми, которых тренировал.
Кто эти люди?
Она постаралась выбросить из головы любопытство, слишком хорошо помня предупреждения мужа. Это не ее забота. Не ее дело.
Приходилось выполнять обязанности хозяйки замка и помогать брату Джону, когда Руайри не было рядом. Но даже подготовка к праздникам занимала на удивление мало времени. Кристине попросту нечего было делать в замке. Она чувствовала себя запертой в клетке.
Теперь у нее не было даже учетных книг, которыми можно было заниматься. А ведь она была уверена, что это сработает; что приведение в порядок расчетов покажет мужу, что она может стать важной частью его жизни! Возможно, именно эта уверенность сделала разочарование еще более острым.
Кристину не могла не разозлить его реакция – сначала снисходительность, потом гнев. Возможно, она была не права, читая его корреспонденцию, но что ей оставалось делать? Как еще она могла пробиться к нему? Она отдала мужу все, что могла предложить, но этого оказалось недостаточно.
Для нее здесь не было места – ни в его жизни, ни в его сердце. Если так будет всю оставшуюся жизнь, она этого попросту не вынесет.
Какое-то время она думала об отъезде. Но в душе еще жила надежда. Она помнила его поцелуй, Искру нежности в глазах… Может быть, еще не все потеряно?
Или она зря придает такое значение поцелую? Поправив плащ, Кристина закрыла за собой дверь, быстро пошла по коридору и налетела на брата Джона, выходившего из солара.
Заметив на хозяйке плащ, он поинтересовался, куда она направляется.
– Я собираюсь в деревню. Заболел младший сын кожевника, и повар приготовил для него похлебку из птицы. А я отнесу. – Поскольку юноша тоже был тепло одет, она спросила – А ты куда?
– Тоже в деревню. – Он нахмурился. – Может, тебе не стоит покидать замок? В деревне много случаев лихорадки. Болезнь распространяется. Тебе лучше дождаться вождя, тем более что он должен вернуться со дня надень.
У Кристины замерло сердце.
– От него есть какие-нибудь известия?
– Нет, но поскольку он собирался отсутствовать только несколько дней…
– Не несколько дней, – вздохнула она, – а две недели.
Его глаза расширились.
– Да? Наверное, я неправильно понял сенешаля.
Это не удивило Кристину. Руайри никогда не отличался общительностью, особенно в последнее время. Она часто ловила на себе его странные взгляды. Он не запретил ей помогать брату Джону – значит, Тор с ним на эту тему не разговаривал.
Брат Джон внимательно наблюдал за ней.
– Вождю не понравится, если ты подвергнешь себя опасности.
Кристина упрямо сжала губы. Пусть вождь только попробует возразить. Забота о жителях деревни – ее прямая обязанность.
– Я ценю твою заботу, но лихорадка пока еще не свирепствует. – Она с видом заговорщицы подмигнула монаху. – Кроме того, если я проведу еще день взаперти, то просто сойду с ума.
Брат Джон неуверенно улыбнулся.
– Понимаю. Возможно, ты не откажешься от компании? Только подожди минутку, Я кое-что забыл в соларе.
– Давай встретимся у ворот. Мне еще надо забрать у повара похлебку.
Кристина действительно была рада компании. Если брат Джон сначала был странно встревожен, то, выполнив данное ему поручение, совершенно успокоился и навестил вместе с ней не только сына кожевника, но и еще нескольких заболевших детишек. Повар снабдил Кристину достаточным количеством похлебки, чтобы накормить небольшую армию. Она также оставила детям последние фиги из своего запаса.
Группа стражников настояла на том, чтобы сопровождать ее ;Кристина сначала посчитала эту меру излишней, но позже была благодарна им. Выйдя за ворота замка, она, как никогда остро, почувствовала, что мужа нет рядом. Она раньше не осознавала, что постоянно чувствовала себя в безопасности. В его отсутствие окружающий мир сразу показался враждебным. Глупо, конечно. Опасаться нападения не было никаких оснований: никто не станет нападать при свете дня, – но воспоминания о визите Макдугалла были еще свежи в памяти.
В любом случае удовлетворение от того, что она делает полезное дело, было выше любых опасений. Сидя рядом с братом Джоном в бирлине, Кристина была очень довольна и решила непременно повторить визит в ближайшие дни.
Быстро темнело, поэтому только когда бирлина подошла к пристани, Кристина заметила стоящую там еще одну лодку.
У вырезанного на ее носу хищного ястреба был такой грозный вид, что у Кристины побежали по спине мурашки.
– Ты узнаешь лодку? – спросила она у брата Джона.
– Нет, я ее раньше не видел.
Стражников Тора появление лодки не обеспокоило.
Рядом с лодкой на пристани стояли двое. Одного Кристина узнала – это был Руайри. Ей показалось, что второй человек передал ему что-то, прежде чем прыгнуть в лодку и отчалить. Брат Джон это тоже заметил.
– Возможно, это посыльный, – сказал он.
Кристина слегка расслабилась, понимая, что юноша, скорее всего, прав, но лишь когда другая лодка скрылась из виду, с облегчением вздохнула.
Руайри вежливо поприветствовал хозяйку и помог ей выбраться на пристань.
– День был удачным? – спросил он.
– Да, – ответила Кристина. – Тот человек, с которым ты разговаривал, это был посыльный?
Физиономия Руайри стала непроницаемой.
– Нет. Просто один из местных членов клана хотел видеть вождя.
Она обменялась взглядами с братом Джоном. Что-то во всем этом показалось ей странным.
* * *
Через несколько часов после того, как едва не свалился с горы, Тор сидел, привалившись к низкому валуну и вытянув ноги к тлеющим углям костра, и слушал разговоры своих людей. Он чувствовал себя на удивление расслабленным. Да и люди спокойно переговаривались, а не ссорились. Как обычно, разговор вертелся вокруг надвигающейся войны с Англией. Все гадали, когда и где выступит Брюс… если, конечно, вообще выступит.
Было уже за полночь, и, учитывая планы на завтра, Тору следовало давно спать, но он все еще не мог отделаться от мыслей о недавнем происшествии.
Когда люди увидели, как он и Макруайри спускаются с горы, все предположили, что Тор все-таки отыскал убежище одинокого волка. Макруайри – все же этот человек был полон сюрпризов – не стал никого поправлять, но Тор в двух словах объяснил, что случилось. Люди, похоже, были удивлены не меньше, чем он сам, – может быть, за исключением Гордона. Макруайри держался особняком, и это всех устраивало. Но Гордон, очень общительный молодой алхимик, казалось, не замечал грозного облака, окутывающего Макруайри, и между этими двоими возникло некое подобие дружбы, если болтовню Гордона и молчание Макруайри можно было назвать дружбой.
Неожиданно мысли Тора нарушил громкий голос. Маклин.
– Ошибка Уолеса заключалась в том, что он рассчитывал повторить свой успеху Стерлингского моста и превзойти Эдуарда в генеральном сражении – армия на армию. Ему следовало ограничиться рейдами. После потери Фолкерка он был обречен. Только его тактика выжженной земли помешала Эдуарду тогда же захватить Шотландию.
Чем больше Тор слушал, тем лучше узнавал Маклина – его острый ум, чутье к военной тактике и стратегии. Этим он непременно воспользуется позднее. Вернее, поправил он себя, этим воспользуется Максорли.
– Тебя там не было, – сердито возразил Бойд. Страстный патриот не терпел никакой критики в адрес Уолеса, рядом с которым сражался много лет. – Фолкерк был потерян не из-за Уолеса, а из-за предателей – Коминов.
Макруайри обычно избегал разговоров о политике, но ему нравилось провоцировать ожесточенные перепалки между Сетоном и Бойдом. Хотя они обычно обходились и без его подначек.
– Сэр Дракон, похоже, вы хотите что-то сказать, – сказал он.
Прозвище было дано из-за герба на плаще, который Сетон упрямо носил.
Сетон стиснул зубы.
– Это не дракон, а виверна [9]9
Виверна – вымышленное существо; в отличие от классического геральдического дракона имеет только заднюю пару лап (вместо передних – перепончатые крылья), длинную змеиную шею и хвост с жалом.
[Закрыть], чертов варвар, – процедил он. – А Уолес проиграл, потому что не смог управлять своими людьми в генеральном сражении. Он лишь знал, как устраивать пожары и совершать ночные набеги. Фолкерк наглядно доказал, что неорганизованные и недисциплинированные пехотинцы – не важно, насколько они храбры – не ровня опытным рыцарям.
Судя по разъяренной физиономии Бойда, он как раз собирался оторвать наглому английскому выскочке голову, но, вспомнив о событиях на заливе, сдержался.
– Если ты так думаешь, какого черта делаешь здесь?
Сетон взглянул на напарника с высокомерным презрением.
– Брюс – мой сеньор.
– А его сеньор – король Эдуард, – сказал Бойд, – значит, ты будешь сражаться за него?
Сетон покрылся гневным румянцем.
– А ты почему здесь? Еще не так давно ты сражался вместе с Комином.
– Я сражался за льва, – сквозь зубы процедил Бойд, говоря о шотландском символе королевской власти. – Я всегда был только за Шотландию, а сейчас это значит за Брюса. Скорее уж я увижу на троне тебя, чем Комина. Он лишился права на корону, когда бросил нас на поле боя.
Желая ослабить напряжение, Маклин сказал:
– Брюс научился на ошибках Уолеса, поэтому мы здесь. Он не станет встречаться с армией Эдуарда, пока не будет готов. Кроме того, Брюс – рыцарь, один из лучших в христианском мире. Когда придет время, он будет знать, как командовать армией.
Сетон повернулся к Макруайри.
– А как начет тебя? Ты почему здесь? Ищешь способ набить свои сундуки?
Молодой англичанин с откровенным презрением фыркнул.
Выражение лица Макруайри осталось невозмутимым.
– Конечно, я не стану рисковать головой из-за таких неосязаемых вещей, как долг или патриотизм. Ради богатства еще можно попробовать.
Макруайри говорил сухой совершенно спокойно, но Тор знал, что это неправда. Во всяком случае, не вся правда.
– А что вы скажете о женщине? – спросил Максорли и с ухмылкой покосился на Тора. – Лично я не знаю лучшей причины рисковать головой, чем возможность заполучить в постель сладкую малышку.
– Тебе не надоело, Максорли? – поморщился Ламонт.
Здоровенный скандинав энергично потряс головой.
– Когда здесь все закончится, я собираюсь оттянуться. – Люди у костра дружно рассмеялись. – На обратном пути сделаю короткую остановку на Мулле, где меня ждет страстная маленькая красотка с самыми большими на свете грудями. – Он с тоской вздохнул. – Сильные ноги, мягкий живот. Я стану счастливым человеком.
Никто не умел снять напряжение лучше, чем Максорли. Он и на поле сражения был таким – весельчаком и балагуром. Тор помнил, как был потрясен, увидев улыбку на физиономии викинга, разящего окруживших его противников боевым топором.
– Ты собираешься на ней жениться, Максорли? – спросил Сетон.
Викинг подавился виски. Откашлявшись, он воскликнул:
– Кровь Христова! С какой стати? В отличие от нашего святого покровителя, – он махнул рукой в сторону Маккея, – одна пара грудей, пусть даже великолепных, на всю оставшуюся жизнь… это не для меня. – Он содрогнулся. – Кроме того, зачем же лишать других женщин возможности получить удовольствие в моих опытных руках?
– Заткнись, Максорли, – сердито буркнул горец.
В отличие от остальных Маккей никогда не говорил о женщинах. Это вызывало острое любопытство Максорли, которое ему не удавалось удовлетворить, что, естественно, приводило к очередным поддразниваниям.
– Это самые романтические слова, которые я от тебя услышал за все время, что мы провели на этом острове, – усмехнулся Максорли. – Трудно сказать, кто из вас больше монах – ты или Маклин.
Маклин недавно женился, но по этому поводу хранил гробовое молчание, и был прав. Дело в том, что он женился на представительнице клана Макдауэллов – то есть дальней родственнице Макдугаллов и Коминов.
– Ты ничего не рассказываешь о своей суженой, Гордон, – сказал Сетон, отвлекая внимание от Маклина.
– Нечего сказать, – пожал плечами Гордон. – Я ее почти не знаю.
– Кто она? – полюбопытствовал Сетон.
Гордон явно заколебался.
– Хелен, дочь Уильяма из Морея, графа Сазерленда.
Когда Гордон произносил эти слова, Тор как раз смотрел на Маккея и успел заметить промелькнувшее на его лице выражение боли. Гордон, должно быть, это тоже заметил и послал другу извиняющийся взгляд.
Тор понял, почему Гордон ничего не говорил раньше. Вражда Маккеев с кланом Сазерлендов была общеизвестной. Хотя, возможно, здесь кроется что-то еще.
Разговор вернулся к политике. Люди стали высказывать самые разные предположения относительно того, когда же их призовут к оружию. Тор был рад смене темы разговора, поскольку знал, что викинг не обойдет насмешками и его. Он не хотел говорить о жене. Сейчас у него есть дело, которое он обязан завершить, а уж потом заниматься всем остальным. Но его беспокоило, что они расстались не лучшим образом. Ничего: вернувшись, он все исправит.
Он вернулся мыслями к недавнему происшествию в горах. Макруайри сидел дальше всех от костра, окутанный темнотой, и точил клинок.
Тор встал, подошел к нему и сел рядом. После минутного молчания он сказал:
– За последними набегами на Скай стоишь не ты.
Макруайри не потрудился оторваться от своего занятия.
– Теперь мы одна семья, – сказал он и ухмыльнулся, заметив недовольную гримасу Тора. – Кто еще это может быть, как ты считаешь?
– Не знаю, – Тор помрачнел. – Возможно, Николсон, но Макдоналд меня заверил, что договорился с ним.
– Может быть, нападения не были направлены на тебя, а ты просто оказался удобной мишенью?
Тор нахмурился еще сильнее.
– Может быть.
Но все же нападения не казались случайными. Они были личными. И не ограничивались кражей скота и урожая. В них гибли люди. По этой причине он и заподозрил Макруайри.
Когда было последнее нападение? – спросил тот.
– Пока я был в Финлаггане.
– А перед этим? Ты тоже отсутствовал?
Тор покачал головой, но потом вспомнил:
– Я должен был отсутствовать, но в последний момент изменил планы.
Макруайри задумчиво кивнул.
– И у кого-то не было времени сообщить о переменах.
– Ну да, – согласился Тор, сообразив, на что намекает бывший недруг. – Ты хочешь сказать, что за мной кто-то шпионит?
Все его существо протестовало против этой нелепой идеи. Он знал своих людей.
Макруайри пожал плечами.
– Это возможно.
Тору не хотелось думать, что кто-то из его людей предатель, но Макруайри был прав. Ему следует рассмотреть такую возможность.
Он выругался, подумав о Кристине, но заставил себя отбросить тревожные мысли. Она в безопасности. В замке до нее никто не доберется. Данвеган неприступен.
– Кто знает, как долго ты будешь отсутствовать? – спросил Макруайри, словно прочитав его мысли.
– Многие, – сказал Тор и вскочил на ноги. – Если мы сейчас же отправимся в путь, к полудню будем на месте.
* * *
Брат Джон превратился в няньку.
– Только не сегодня. Лучше завтра. Дети поправляются, а ты выглядишь усталой.
Она и была усталой. Вот-вот должны были начаться месячные, у Кристины болел живот и раскалывалась голова. Но все это вряд ли можно было объяснить юному монаху.
– Со мной все в порядке. И я не собираюсь отказываться от прогулки в такой чудесный день. Я уже забыла, как выглядит солнце. Пошли, мы не задержимся надолго.
Но она ошиблась. Дети на самом деле поправились и решили развлечь ее песнями и танцами. Был уже почти полдень, когда она и брат Джон направились к бирлине, чтобы тронуться в обратный путь.
– Не так быстро, брат Джон, – смеясь, сказала Кристина. – Ты никогда не шел так быстро.
Юноша улыбнулся.
– Да? Я, наверное, слишком сильно проголодался.
– После всех пирогов, которые поглотил за завтраком?
Брат Джон неожиданно остановился.
– Слышишь?
Кристина замерла на месте и услышала далекий звук рога. Кровь отхлынула от ее лица.
– Что это? – спросила она сопровождавшего их стражника.
Она подозревала, что он скажет, и не ошиблась.
– Это сигнал из замка. На нас напали.
