Текст книги "Тень и солнце (ЛП)"

Автор книги: Моника Пирс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

– Точно. Мешает нашему наслаждению.

– Она использует тебя против меня.

– Что? Как?

Гетен выпрямился возле ее ноги.

– Она провела тебя через мои чары. Она думала, что посылает мне даму, на которую нападет, отвлекая меня, но не ожидала этого, – он склонился над ней и провел пальцами от ее щеки к челюсти, груди, оставляя след жара и янтарного сияния. Галина охнула. Он улыбнулся. – Ты даешь мне силу. И когда ведьма поняла это, она напала на тебя, и это заставило меня потратить темную магию для твоей защиты.

– Вот зараза.

Он кивнул.

– Точно.

– Но почему она не напала на тебя?

– Не знаю.

– До смены силы ты был сильнее, чем она, да?

– Да. Она не могла сравниться со мной.

– Но теперь ты уязвим и думаешь, что она пытается тебя ослабить? – Гетен кивнул, и Галина продолжила. – Если бы у моего врага было сильное оружие, я хотела бы забрать его и использовать сама. И я разбила бы защиту, пока враг не стал бы слабым и уставшим. А потом, когда он уязвим, я ворвалась бы агрессивно забрала бы оружие. Думаю, она не хочет тебе смерти. Она хочет, чтобы ты был достаточно слаб, чтобы она могла использовать меня как оленя и твою тень.

В этом был смысл. Он медленно кивнул.

– Ты права, – он стоял у кровати, крепко сцепив ладони. – Хорошая новость, что Ведьму инея уже побеждали, так что мы можем сделать это снова.

– Как? – слово прозвучало медленно, настой уже работал.

– Объясню, когда отдохнешь.

Ее веки закрылись с трепетом.

– Хорошо, – и она уснула.

Тень упала на порог мастерской. Гетен повернулся, ожидая увидеть Нони с чаем Галины. Но она замерла вне поля зрения.

Он прошел в мастерскую, закрывая дверь лазарета за собой.

– Иди сюда.

– Чая нет, господин, – сказала она из коридора, и ее шаги удалились. Что было с ней? Она еще не была подлой или непослушной. Могла перегибать с заботой и выражать свое мнение, да, но не в ее характере было прятаться за дверями.

– Магод сказал ей, что я отсылаю их, – он медленно выдохнул. – Наверное, это ее расстроило, – у него не было времени на это. Ему нужно было вызвать мага солнца из могилы.

Гетен ушел в базилику, озаряя темные проходы волшебным огнем. Он ожидал, что огонь станет зеленым, каким раньше и был, но свет оставался янтарным. И огонь горел ярче и жарче.

– Хороший знак.

Он добрался до огромных дверей базилики.

– С каких пор ты веришь в знаки? – спросил он, отпирая их заклинанием. – С тех пор, как ведьма стала пытаться похоронить меня, – ответил он.

Его шаги разносились эхом по пустой огромной комнате. Крылья трепетали и шуршали, голуби и певчие птицы взлетали. Он замер у дверей, позволяя птицам успокоиться.

Гетен скрипнул зубами. Он ненавидел это место. Тут были его физические и психические страдания. Шемел любил мучить ученика так сильно, что Гетен убил его в базилике после долгой и жуткой ночи.

Он прошел к центру зала, замер, миновав трансепт и добравшись до края апсиды. Там он пронзил мерзавца. Наставник заманил двух волчат в базилику и призвал ижирака – демона, который охотился на зверей – чтобы он убил их. Шемел обожал заниматься таким, ведь это мучило его ученика. Гетен не выдержал после восьми лет страданий, унижений, избиений и угнетений, и перед глазами все стало красным, когда он понял, что делал наставник. Нони нашла его часы спустя, он писал заклинания на полу и стенах кровью Шемела.

Он посмотрел на круглое окно-витраж в центре стены апсиды.

– Если это окно уцелело, когда многие в этом здании пострадали, то должна быть причина, – что-то дало ему силы уничтожить сильного и старшего наставника. – Ты тут, Салвен? – он поднялся на возвышение и стал разглядывал мрамор пола. – Ты была все те века под базиликой?

Посреди апсиды прямоугольник медового мрамора нарушал белый узор на полу.

– Это твоя гробница?

Он опустился на золотой мрамор и посмотрел на базилику. Он думал, что ее построили прошлые теневые маги, те же, кто возвел Ранит. Но, глядя на витражи, он понимал, что жуткие сцены были новее и не такие качественные, как одна с магом солнца. Базилика была старше башни и крепости.

Шемел ненавидел это место.

– Каждый теневой маг презирает базилику, мальчик, – часто говорил он. Гетен считал, что дело было в том, что всех учеников тут мучили.

После убийства Шемела он запер базилику и не вернулся. Магод сделал из базилики хранилище, но потом крысы стали ему мешать.

Шемел приводил сюда Гетена только ночью, часто оставлял его одного, подавив способность призвать свет.

– Тебе нужно принять тьму и ее холодных обитателей, – прорычал он.

Гетен вглядывался в темные ниши. Он ни разу не видел базилику полностью озаренной.

– Как выглядит это место? – от шепота пробудился волшебный огонь, становился ярче, пока не заполнил высокую комнату янтарным светом. – Хотырь меня побери, – пробормотал Гетен.

Потолок из белого мрамора сиял символами золотого солнца и геометрическими узорами – линии золота вели взгляд. Там были круги золотого мрамора, словно цветы, сжавшие лепестки, они украшали углы всех окон и вершины арок. Пыль и грязь покрывали поверхности, но красота места была заметной и так. И было понятно, что базилика была построена не для тени, а для солнца.

– Это здание было твоим, Салвен, – он прижал ладони к золотому мрамору, на котором сидел на коленях, начал заклинание призыва ее духа. Огонь медленно угас до тусклого сияния. Мышцы на спине и плечах свело. Его пальцы и ступни онемели. Но Гетен произносил заклинание, тратил много угасающих сил на призыв мага солнца. Его сила таяла. Голос стал шепотом. И его голова опустилась, лоб коснулся холодного пожелтевшего камня. Наконец, он притих, закрыл глаза, тело дрожало от холода.

И свет появился из трещин между золотой плитой и белым мрамором, куда ее вставили, создавая клетку золотого света, в которой сидел Гетен. Тепло окутало его, как то, что он ощущал, касаясь Галины, но еще сильнее, и сладкозвучный голос зазвучал в его разуме, слова были на старом общем языке:

– Я долго ждала твоего зова, теневой маг.

– Ты меня знаешь?

– Конечно. Шемел пролил много твоей крови на мою могилу. Она проникла в трещины на мой прах и кости. Хоть у меня нет слез, я плакала за тебя много ночей и хотела утешить. Мальчика, который станет вторым магом солнца.

– Откуда ты знаешь?

– Ученики так быстро отвернулись от солнца? – она стала золотой сферой, и Гетен прикрыл глаза, она пролетела вокруг него.

– Старые обычаи умирают. Наши дары были забыты, и новые религии убеждают королей, что мы угроза и союзники.

– История о моей войне с Ведьмой инея стала такой короткой, что короли Кворегны не знают признаки ее возвращения?

– Многое было утеряно. Редко рассказывают обрывки истории. Я не слышал и не читал полную историю вашего триумфа.

– Но ты позвал мой дух из Пустоты.

– Догадался случайно, ведь хотел узнать больше о Ведьме инея.

– Она пересекла границу Пустоты?

– Она дотянулась через границу и покрыла Хараян льдом, начала войну Урсинума и Бесеры.

– Тогда Ранит и Хараян в опасности.

– Верно. Ведьма уже обратила моих призраков против моего стража. Боюсь, она знает мои мысли раньше меня. Как вы ее победили?

– Важно не то, как я билась с ней. Через тебя должно течь тепло, чтобы произошли перемены. Совладай с огнем небес. Используй эту силу, чтобы пленить Ведьму инея в Пустоте.

– Я знаю только, как управлять тенями.

– Нет. Ты не родился в тени, бесеранец. Ты принадлежишь солнцу. Но твоя сила идет из знаний тьмы и света.

Гетен поднял ладони.

– Я бессилен.

– Нет. Ты на грани ночи и дня. И ты слабее всего, когда темная магия угасает. Но скоро солнце поднимется в тебе, твой страж питает тебя силой. Время тепла пришло.

– Понимаю.

– Если ведьма поймает тебя в час слабости, она поглотит всю твою магию, уничтожит границу Пустоты и выпустит теневых магов. Твой страж должен защитить тебя, когда ты не можешь, или тьма и безумие захватят мир. Чем больше ты противишься изменениям, Гетен, тем больше будешь уязвимым. Овладей солнцем.

– Как?

– Доверься магии в тебе. Прими перемены и раскрой свой потенциал. До этого дня ты видел только тень своей силы. Оставь Ранит и Хараян. Возьми стража и не раскрывай путь никому, кроме нее.

Гетен нахмурился.

– Я доверяю слугам жизнь.

– И Ведьма инея знает. Она использует всех для своего преимущества, и твое доверие к ним может закрыть от тебя обман.

– Они верны…

– И она использует их против тебя, – голос Салвен смягчился. – Доверься мне. Оставь их, чтобы их не тронула ведьма, и тебе не придется их убивать. Иди туда, где тебя защитит твой страж, и где ты сможешь стать безопасно теплом солнца, светом и силой.

Гетен встал и поклонился золотому шару.

– Благодарю за совет, Салвен, – он быстро распутал чары, которые тянулись за границу Пустоты к ее духу. Шар рассеялся, и базилика снова стала тихой и таинственной.

Тусклый волшебный огонь озарял путь, Гетен вышел из базилики и закрыл большие двери, наверное, в последний раз. Металлический лязг дверей и гремящие замки придали его отбытию окончательности, и он тяжко прислонился к дверям, мышцы болели, голова гудела от чар, которые он выдерживал.

Он покинет Ранит и, может, не вернется. Гетен расправил плечи. Он не мог сомневаться или жалеть себя. Его мир менялся, он менялся, но сущность оставалась старой. Он пошел к цитадели. Пора было принять магию солнца. Отвернуться от этой роли означало навлечь порабощение, страдания и смерть на всю Кворегну.

– Веселая мысль, – буркнул он, – и большой груз для плеч одного человека, – словно ощущая этот груз, его мышцы задрожали, ноги замедлились.

– Где вы были? – Нони стояла на первой площадке большой лестницы, уперев руки в бока. – Два часа искала в цитадели. Думала, вы ушли в бурю, не сообщив мне.

Он добрался до нее, но посмотрел на второй этаж и мастерскую за ней. Он глубоко вдохнул и выпрямился, прогоняя усталость и боли.

– Ее светлости нужна помощь? – Ведьма инея ударила, пока он говорил с Салвен и жалел себя?

– Нет. Просто думала, где вы. Не нравится, что вы ушли, ничего не сказав.

Эти слова задели Гетена, терзали его терпение.

– Мои дела тебе знать не нужно. Занимайся своей работой и не лезь в мою, пока я не позову, – он поднялся по лестнице, игнорируя ее тихое ругательство в его сторону. Ей не понравился его тон. Но ее послушание сохранит ей жизнь.

В мастерской Гетен посмотрел на баночки, бутылочки и травы, думая, что взять. Решив, что сперва стоило узнать состояние Галины, он постучал в дверь лазарета. Ее голос был сильным, когда она разрешила войти.

Она стояла у окна, укутавшись в одеяло, расчесывая волосы. Гетен закрыл дверь и подошел к ней.

– Я рад, что ты смогла встать с кровати, – он забрал гребень из ее пальцев и приступил к задаче. Он быстро распутывал ее волосы, начиная с кончиков и понемногу поднимаясь.

Галина пожала плечами.

– Я не могла сидеть на месте еще дольше, – она закрыла глаза. – Откуда ты так хорошо умеешь распутывать колтуны?

– Шемел заставлял меня восемь лет отращивать волосы. Перерезав его горло, я обрезал себе волосы.

Галина фыркнула.

– Козел.

– Он или я?

– Оба.

– Точно, – ее волосы ниспадали длинными густыми кудрями ниже плеч. – У тебя красивые волосы, Галина.

– Думаю, ты не хочешь, чтобы я обрезала их.

– Я – не Шемел, – он отдал ей гребень. – И я знаю, что ты перережешь мне горло, если я укажу, что делать.

Она улыбнулась.

– Вот и молодец.

Гетен разделил волосы на пряди и стал заплетать в стиле солдата, как она предпочитала.

– Нога болит?

– Немного, но вес мой держит. Я не смогу неделями побеждать в гонке или лихо плясать.

– Да, но ты будешь путешествовать, – она отвернулась от окна, хмурясь. Он продолжил. – Мы с тобой покинем Ранит. Мы сделаем это быстро и не сообщим слугам, куда едем.

– Долго нас не будет?

– Пока моя сила не перейдет от тени к солнцу, – Гетен уловил шаркающие шаги Нони и оглянулся на женщину на пороге. – Позови Магода, – он отвернулся, а она сделала реверанс и сказала:

– Да, господин.

Галина перевела взгляд с удаляющейся служанки на лицо теневого мага.

– Ты ей не доверяешь?

Гетен понизил голос:

– Дело не в доверии. Ради общей безопасности они не могут знать, куда мы едем. Она не поймет и обидится на меня на годы – если они у нас есть – но порой нужно обижать тех, о ком мы заботимся, – он указал на кольчугу Галины. – Нужна помощь?

Она посмотрела на броню и сказала:

– Если я не могу одеться, не могу и защищать тебя. Я справлюсь почти со всеми пряжками, – он кивнул и вышел из комнаты.

Он собирал в аптечку мазь и травы, когда прибыли Нони и Магод. Служанка устремилась к нему, тревога тянула за уголки ее рта и морщила лоб.

– Не отсылайте нас, господин. Мы поможем. Всегда помогали.

Гетен коснулся ее морщинистой ладони.

– Планы поменялись. Вы не покидаете Ранит, уедем мы с воительницей. Мне нужна одежда, два спальных мешка, а еще еда на три дня, и чтобы Магод сумки прикрепил к моему седлу, – он сказал садовнику. – Готовь Ремига и отыщи мой меч.

Магод кивнул, но Нони сжала руку Гетена.

– Куда вы поедете? Надолго? Вы не доверяете нам?

– Я доверяю вам обоим жизнь. Но я не могу отвечать на ваши вопросы. Это молчание для вашей защиты. А теперь скорее выполняйте мои приказы. Если все пройдет хорошо, мы с воительницей скоро вернемся, и мне хватит сил убрать проклятие Ведьмы инея с Кхары и вернуть мир между Урсинумом и Бесерой.

Нони открыла рот, но Магод схватил ее за локоть и повел прочь. Гетен нахмурился и вернулся к лекарствам. Когда он убедился, что сложил все, что требовалось, он постучал в дверь лазарета.

Галина открыла ее. Она была одета и в броне, но сказала:

– Нужны твои ловкие пальцы, чтобы проверить все ремешки, – она вытянула руки в стороны.

Он заставлял себя не блуждать руками, затягивал плотнее ремешки на ее броне. Пластины прижимались к изгибам ее фигуры, и он думал о мышцах и бледной коже под металлом. Гетен выровнял ремешок на ее спине, поправил наплечники, затянул ремешки на ее бедрах – с одной стороны остался след от ее кинжала.

Она прикрепила ножны к поясу, и он затянул его плотнее. Она смогла прикрепить левый щиток, но левая ладонь еще заживала, она не могла прицепить другой. Он закрепил щиток поверх рукава и кожаной перчатки. Наконец, он раскрыл щитки для ладоней, и Галина просунула туда руки. Гетен опустил руки, но не хотел отходить от нее.

Галина поймала его взгляд, ее голубые глаза потемнели от желания, какое текло и в его венах.

– Хорошо и быстро сделано, господин Гетен, – сказала она.

– В этом, – он провел ладонью, словно гладил ее тело, – я мастак.

Ее губы медленно изогнулись.

– Еще увидим.

Гетен прижал палец под ее подбородком и приподнял ее голову. Она не жаловалась, и он медленно и долго целовал ее. Он отошел, когда услышал волков из мастерской.

– Помочь собрать вещи?

Она указала на мешок на кресле у кровати.

– Я готова.

Нони появилась на пороге.

– Вещи и лошадь ждут, господин, – ее лицо было нечитаемым. Она протянула старую серебряную бесеранскую монету. – Прошу, возьмите это. Так я будто буду с вами.

– Если эта вещица тебя успокоит, Нони, я с радостью ее возьму, – ее пальцы были холодными, когда задели его руку. – С каких пор ты такая сентиментальная?

Она отвернулась, качая головой.

– Я всегда видела в вас сына, хотя знаю, что это неправильно.

Гетен улыбнулся и сжал ее руку.

– Все будет хорошо. Я соберу нужную информацию и вернусь в Ранит, вы и не заметите, что меня не было, – он повернулся к Галине. – Готова ехать?

– Всегда. Отдых в кровати мне не идет.

Гетен отошел и поманил ее за собой.

– Тогда вперед, воительница Галина.

Пятнадцать

– Нет сомнений, что Вернард убежал от первой снежинки. И я уверена, что он закрыл за собой дороги по Валмериану, – Галина посмотрела на деревья Хараяна в снегу, за ними возвышались горы, скрытые бурей. Их высота и густой снег на них помешают врагам короля следовать за ними. Галина сжала кулак. – Он бросил Кхару, – она впервые была вне цитадели после атаки, она впервые смогла осознать то, что сделал Вернард.

– Он тебя бросил, – сказал Гетен. Они стояли в конюшне, пока Магод прикреплял ее сумку к седлу Ремига.

Она отмахнулась от слов Гетена.

– Он сделал так до моего рождения, – она смотрела на ладонь, через миг сказала. – Он бросил мой народ, – она опустила ладонь на меч. – Уверена, он забрал и мои отряды, – она поджала губы. – Кхара осталась одна.

Гетен появился из теней.

– Я отрезал бы ему яйца, но у него их нет.

Галина невесело рассмеялась.

– Хотела бы я, чтобы это было так, но только из-за снега Кхара не пылает от границы до границы.

Нони уставилась на нее.

– О чем вы, ваша светлость?

Гетен ответил:

– Если бы он мог, Вернард сжег бы земли, но не дал бы моему брату получить ресурсы и жителей. Мне жаль, что я забираю тебя из Кхары, маркграфиня, но я не могу вернуться, пока сила мага солнца не наполнит меня, пока я не научусь владеть этой силой.

Она стояла, уперев руки в бока, широко раздвинув ноги.

– Я пообещала мечом и силой – какая есть – защищать вас, господин Гетен. Грядет бой опаснее, чем то, что беспокоит границы Кхары, – она подняла голову с решительным видом. – Мой народ сталкивался с войной много раз, но выжил. Дай им знак, и они будут сражаться. Я уверена в этом. Но, если мы хотим помочь им выжить, нужно раскрыть знания или магию, которые вы ищете, а потом вернуться быстро в Кхару с силой уничтожить Ведьму инея.

Снег за двором был на высоте глаз Галины. Им повезло, что Магод послушно чистил двор. Но горы белизны окружали врата и не давали увидеть стволы. Как они выберутся из Ранита?

– Я оставляю чары вокруг цитадели и Хараяна, хотя я не знаю, удержатся ли они в лесу, – сказал Гетен Нони и Магоду. – Согревайте и кормите зверей. Я постараюсь вернуться, пока у вас не кончились еда и топливо. И зажги маяк на вершине цитадели, Магод. Людям Кхары нужно готовиться к атаке.

– Конечно, – сказал Магод.

– Почему мы берем одну лошадь? – спросила Галина, Гетен сел на Ремига и протянул к ней руку.

– Потому что я не могу перенести двух человек и две лошади. Я слишком слаб. Но мне не нравится отправляться в неизвестные края без лошади, – он помог ей забраться на коня.

– И куда же? – спросила она.

Гетен развернул лошадь к слугам.

– Оставьте нас. Я не хочу, чтобы вы знали, куда мы едем, – Нони хотела возразить, но Магод взял мать за руку и повел в цитадель, закрыл за ними большие деревянные двери. – Скажи мне, воительница, – сказал Гетен.

Она покачала головой.

– Не понимаю. Я – меч рядом с тобой.

– Да, и ты убережешь нас обоих. Я не знаю, не проникла ли Ведьма инея в мой разум. Это маловероятно, но если это произошло, то мне лучше не идти в знакомые места. Так что выбирать тебе. Если можно, в теплое место, Галина.

Решение удивляло, но было логичным, и она знала, куда они должны отправиться.

– Ты бывал в аббедее Гурван-Сам в Ор-Хали?

Он покачал головой.

– Ни разу не слышал о таком месте.

– Тогда отлично, вот только туда месяцы добираться, – Галина указала на горы снега вокруг.

– Ах, похоже на то, – Гетен коснулся ее ноги. – Ты мне доверяешь?

– Да.

– Хорошо. Возьми меня за руку и опиши мне аббедей как можно детальнее. Я из остатков сил сплету чары вокруг твоего описания. Только не паникуй и не переставай описывать все, что помнишь.

– Я никогда не паникую, – Галина сжала его ладонь, уже была готова к искре от этого. – Хочешь услышать и о народе? – он кивнул, и она начала. – Аббедей построен из красных и бежевых камней, одни древние, другие новее. Высокие здания постоянно меняются, стоят на розоватых каменистых склонах гор Гурван, где ручей Саамам появляется из камней и спускается на двести футов к реке Сам. Горы Гурван сухие почти весь год, холодная пустыня зимой и обжигающая, когда солнце высоко летом. Там мало растений и зверей, и они крепкие и с шипами, не против попробовать нас с тобой.

Она говорила, янтарный огонь окружил их, поднимая кусочки снега, создавая облако мерцающего золотого света. Гетен произнес заклинание. Их ладони нагрелись, ее воспоминания стали четче.

Галина продолжила:

– Сейчас там весна, и желтые и лиловые матады покрывают землю у водопада и в долине, и белый чертополох достает мне до талии. Аббедей состоит из множества башен и невысоких зданий, стоящих вдоль горы. Кажется, что место построили духи и великаны, а не мужчина и его большая семья, – она улыбнулась от воспоминания об аппе Унегене и его детях, внуках и правнуках, бегающих по опасным лестницам и дорожкам в аббедее.

Она закрыла глаза. Несмотря на хватку Гетена, ей стало холоднее, чем даже при атаке Ведьмы инея. Она поежилась у его широкой спины. Он сжал ее пальцы крепче, и она открыла глаза.

Снег и янтарный свет кружились все быстрее, ошеломляя. Она упала бы с лошади, если бы смотрела, так что Галина закрыла глаза и вспоминала:

– Внутри аббедея тропы вытерты от времени и множества ног. Здание старше Ор-хали, старше Кворегны. Стены в яркой мозаике – красной, синей, желтой, зеленой, оранжевой, лиловой – самые красивые цвета на здании. В мозаике история создания мира Хотырью, сражения Скирона и Семел за свет. Хвук отражается эхом снизу доверху, и если закрыть глаза посреди дня и повернуться, не поймешь, на кухне ты или стоишь на утесе с пустыней перед тобой. И в некоторых местах можно прошептать, и кто-то на другой стороне аббедеи услышит твои слова. Аппа Унеген – один из самых добрых людей, которых я знаю. У него узкое лицо, лысая голова, и он такой высокий, что чудо, что он не набивает шишки на лбу в низких коридорах. У него низкий смех, но поет он как осёл, – рассмеялась она.

– Как там пахнет?

– Землей и брызгами водопада. Теплый запах хлеба, пряности с рисом и бобами. Сладость цветов матад, мед, который сыновья аппы собирают у пчел, опыляющих эти цветы. Там есть резкий запах костра, в огонь подливают масла из кустов сонгин. От дыма чешется нос, и я всегда чихаю от первого вдоха. Дым в хлебе и мясе, да во всем.

– Открой глаза, Галина, – хватка Гетена на ее ладони ослабела. – Мы прибыли?

Крики и улюлюканье ответили ему, она даже не успела оглядеться. Ремиг стоял посреди двора аббедея из желтой глины, и толпа взрослых и детей поспешила к ним. Приветствия звенели в воздухе, и Галина смеялась от этого.

– Воительница! Tavta!

– Tavta morgitun!

– Tavta!

– Что такое? – низкий голос поднялся эхом от двора к вершинам аббедея, опустился на долины. Это был аппа, и Галина улыбнулась, ощущая тепло при виде мужчины и от звука его решительного голоса. Она не понимала, как скучала по аббедее и жителям.

Гетен перекинул ногу и съехал на землю. Он поймал Галину и придерживал, когда она спустилась быстро с Ремига, забыв о пострадавшей ноге. Она пошатнулась, сжала мага и тут же отпрянула.

Ее окутали руки и ладони, ее передавали от бабушек к матерям, от сестер к тетям, от братьев к дядям, пока она не оказалась в руках аппы.

– Так это яростная Галина, – он влажно поцеловал ее в щеки. – Что привело тебя в Гурван-Сам, и где все твои солдаты?

Она хотела представить Гетена, но застыла от его вида. Он бесконтрольно дрожал, держался за лошадь. Его глаза были закрыты, под ними пролегли тени, лицо осунулось. Она видела его таким лишь раз и протянула к нему руку.

– Не смей умирать при мне, теневой маг, – она закинула руку на его плечи и поймала его за пояс.

Гетен пробормотал:

– Стараюсь, – и внук аппы, Кулан, оказался с другой стороны, и Унеген повел их в теплую тень аббедея.

Их привели в одну из самых высоких комнат, там было тепло и солнечно. Теперь Галина нянчилась с волшебником, и он только дрожал и раскачивался, пока она убрала плащ с его плеч, опустила его на кровать и сняла его сапоги. Она открыла ставни, впуская солнце и тепло.

Гетен закрыл глаза и прошептал:

– Ее нет, – он потратил остатки теневой магии на побег из Ранита. – Всей.

Пришло время мага солнца, и Галина хотела, чтобы ничто не мешало переходу. Спал он или был при смерти, она не могла понять, так что села рядом с ним, их пальцы переплелись. Галина смотрела в окно, тени менялись, солнце поднималось к пику.

Аппа и его жена пришли в комнату часы спустя.

– Я должна все объяснить, – сказала она.

Амма Зана поклонилась, села у холодного камина и сцепила ладони на коленях.

– Зачем ты привела сюда теневого мага?

Аппа нахмурился.

– Если бы кто-то другой так подверг мою семью опасности, его выгнали бы отсюда, – от гнева его голос дрожал.

Галина кивнула.

– Понимаю. И я не просила бы гостеприимства для теневого мага, не будь его безопасность и тайна так важны, – она убрала меч, щитки с ладоней и перчатки, но оставила остальную броню, пока объясняла их присутствие. – Гетен был теневым магом, когда мы покинули Ранит. Но он использовал остатки темной магии, чтобы перенести нас сюда. Теперь он от тени переходит к солнцу.

Зана посмотрела на него.

– Да? Пришло снова время мага солнца?

Унеген скрестил руки и переглянулся с женой.

– Зана ожидала такое. И истории доносились до нас из Урсинума, Бесеры и Налвики, что зима наступила слишком рано и яростно. Это правда?

– Такая же правда, как то, что я воин и женщина. Снег укрывает Кхару выше меня ростом, и мой отец закрыл пути и увел войска от берегов Серебряного моря. Вода почти замерзла.

Аппа помрачнел, глядя на Гетена.

– Уверена, что дело не в этом мужчине?

– Уверена. Я его защищаю, – она опустила ладонь на рукоять меня и добавила. – В этом нет сомнений.

Зана встала и прошла к Галине. Она коснулась выцветающих синяков на ее лице и ладонях, задела пальцами костяшки Галины и сказала:

– Все, как я предсказывала. Потому мы спасли твою жизнь после битвы Сам.

Галина уставилась на нее.

– Вы предсказали появление Ведьмы инея?

– Нет, то, что тебе суждено важное задание, и если мы не укроем тебя, мир падет от тьмы и разрушений, – она указала на Унегена и добавила. – Я говорила.

Аппа пожал плечами.

– Ты знаешь, как все это, воительница, – он помахал рукой. – Дым, пот и много оксимэля, и моя жена воображает из себя оракула.

Зана вернулась к нему и шлепнула по руке.

– Я не так и плоха в этом. Я зарабатываю достаточно, чтобы ты толстел от жареной рыбы, – он рассмеялся, но быстро посерьезнел, когда его жена продолжила. – Ты права, что открыла ставни, пока солнце движется по небу, воительница. Но закрой их до заката и не открывай до рассвета. Твой маг будет уязвим ночью. Тогда тебе нужно быть рядом с ним и настороже, чтобы уничтожить слуг Ведьмы инея.

– Она найдет нас тут? Он думал отправиться в место из моих воспоминаний, а не его.

Зана прищурилась и медленно кивнула.

– Это проверит ее способности, но, чем дольше длится его переход, тем больше у нее будет времени выяснить, где он. Постарайся ускорить его изменение.

– Хорошо, – сказала Галина. – Я знаю, что мы подвергаем вас опасности своим присутствием, – она встала с кровати и поклонилась. – Благодарю за гостеприимство.

Унеген сказал:

– Я скажу мальчикам принести сюда койку и матрац.

Галина взглянула на Гетена.

– Мне лучше остаться тут. Я не знаю, что ждать от Ведьмы инея или изменения мага.

– Точно, – сказала амма.

Койку с соломенным матрацем, тяжелыми шерстяными одеялами и шкурами принесли в комнате вместе с их сумками и мечом Гетена. Окна выходили на восток, солнце грело комнату, и Галина вспотела в броне и разделась до белой сорочки, оставив длинную тунику, которую ей нашла Нони, цвета вина. Она одолжит одежду у хозяев дома, если они тут задержатся дольше, чем на пару дней.

Изменение было неприятным, и она поглядывала на спящего мага, зная, что сделала бы, если бы он проснулся и увидел ее почти голой, но не знала, ответил бы он на это. Галина отогнала эту мысль и вызванный ею жар. Она зашнуровала тунику, добавила пояс и меч. Она опустошила свою сумку и мешок Гетена, посмотрела на серебряную монету, которую ему дала Нони, когда они уезжали.

С одной стороны пчела сидела на цветке лиминта. На другой стороне был золотой круг в центре. Неровная и злая Х пересекала круг, была нацарапана на поверхности. Монета была холодной и тяжелой, и Галина нахмурилась, ощутив страх, пока держала ее. Она поежилась и бросила монету на подоконник, где солнце могло ее согреть. Она провела ладонями по тунике, словно вытирала что-то грязное.

Гетен пошевелился и отвернулся от окна, бормоча во сне. В тот миг монета вспыхнула на солнце.

Метка была странной, монета беспокоила ее. Может, Зана больше расскажет об этом. Женщина была умной, знала много языков и культур.

Байчу, младшая дочь аппы, принесла Галине поднос еды. Она смотрела большими глазами на неподвижного Гетена и меч Галины.

– Вы охраняете мага, воительница? Это правда? – спросила она, садясь, чтобы разделить еду с Галиной.

– Ты осталась такой же прямолинейной за годы, пока меня не было.

– Точно, – Байчу зачерпнула маглубу – блюдо из бобов, риса, овощей, перца и козьего молока – кусочком темно-коричневого хлеба, который они пекли каждый день в глиняных печах.

Еда была пряной, и Галина резко вдохнула, когда язык обожгло, и вытерла нос салфеткой.

– Я не хочу, чтобы информация покинула аббедей.

Байчу улыбнулась.

– Конечно, не покинет. Мы любим тайны, и вы с вашим магом стали любимой тайной. Ничто не радует амму Зану больше хорошей тайны. Так она ощущает себя мудрее, чем многие опытные путники, пересекающие наши врата. Она знает то, что никогда не узнают они, сколько бы камней ни прошли.

Галина рассмеялась.

– Точно.

Улыбка Байчу стала мрачной гримасой, она добавила:

– Но она не делится всеми тайнами с нами. Только она и аппа Унеген знают всю историю о вас и вашем маге, – она посмотрела на Гетена, внимание быстро вернулось к Галине. – Если только не хотите прошептать их мне на ухо. Тогда мне будет что скрывать от аммы. И дальше меня это не уйдет.

Галина прижала ладонь к губам, так тут показывали «молчание» и «тайну».

Байчу пожала плечами.

– Попробовать стоило, – но ее интерес тянулся к Гетену, пока они ели, и она описывала дела аббедея и перспективы в браке своей младшей дочери с торговцем овцами, который постоянно ходил между Самамом и Гад-Дарганом. – Красивый и умный, еще и проявляет интерес к Вачи. Думаю, он будет хорошим мужем, но амма слышала о нем и других женах в караване. Вот как понять, так ли хорош мужчина, как кажется?

Галина взглянула на Гетена. Он не пошевелился после того, как она убрала монету. Она перевела взгляд на еду и заметила понимающий взгляд Байчу.

– Что?

– Он знает о ваших чувствах, Галина?

Ее лицо вспыхнуло.

– Наша ситуация не так проста, как у торговца и внучки аппы, – она пошевелила бровями.

– Но ты поранилась за него.

Галина уставилась на нее.

– Кто тебе это сказал? Это не совсем правильно.

Байчу проглотила оливку и сказала:

– Ты охраняешь его и хромаешь. Так что раненую руку, твое лицо и плохо слушающиеся кости его магия починила недавно. Ты была с ним неделями, так что получила раны, пока служила ему. Почему?