Текст книги "Истинная мама (СИ)"
Автор книги: Мия Шугар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)
Глава 5
– Себе посигналь, торопыга! – в сердцах прошипела Есения, бросив взгляд в зеркало заднего вида, в котором отразился большой чёрный внедорожник, нетерпеливо моргающий фарами.
Черный автомобиль снова возмущённо загудел и Есении пришлось съехать на обочину. На секунду в промчавшемся мимо внедорожнике мелькнуло злое лицо водителя, сменившееся снисходительной понимающей ухмылкой, когда он увидел женщину за рулём. Есения побагровела от гнева и беспомощности, представив, что подумал про неё самодовольный тип в дорогущем авто.
– Козёл!
Остановилась, включила аварийку и вышла из машины. Ей требовалось время, чтобы успокоиться и прийти в себя.
До деревни Старожигулёво, где жила бабушка Люда ещё ехать и ехать, а нервы уже вымотаны полностью.
Началось всё с того, что выехать в субботу, как предлагала Скворцова, не получилось. Пока нашла себе замену в "Надежду", утрясла бумажные дела, раздобыла детское автокресло и собрала Ивэну необходимые вещи – суббота и закончилась. Уже поздно вечером Есению осенило, что неплохо бы проверить машину перед дальней дорогой. Всё-таки почти 500 километров, серьёзная нагрузка для её старушки. Воскресенье ушло на диагностику и мелкий ремонт машины. Что-то заменили, что-то долили, где-то подкрутили, и выдали, наконец, подготовленный автомобиль хозяйке.
Только в понедельник утром Есения усадила своего дремлющего временного воспитанника в детское кресло, пристегнула и двинулась в путь.
За два дня, проведённые вместе, Ивэн и Есения так привыкли друг к другу, что со стороны казались обычной семьёй. Мальчик поражал спокойным нравом и почти взрослой серьёзностью. Он послушно открывал рот, когда его кормили, протягивал руки, помогая себя одевать, не шумел и не истерил, а тихо сидел рядом, играя машинкой, если Есения была занята.
"Просто чудо, а не ребёнок. И как поднялась рука на беззащитного?".
Есения смотрела сквозь стекло на спящего малыша, когда он открыл глаза, сонно потянулся и тревожно повёл головой по сторонам, глубоко втягивая воздух и осматриваясь. Увидел Есению, заулыбался и радостно залопотал.
– Как насчёт размяться, соня? – Есения открыла пассажирскую дверь, отстегнула ремни и взяла ребёнка на руки. Они походили немного по обочине, поглазели на жука, понюхали по очереди одуванчик и перекусили, честно разделив банку детского пюре и пачку сока.
– Ну что, мелкий, поехали дальше?
Ивэн серьёзно посмотрел на Есению и важно кивнул, соглашаясь с нехитрым планом.
Старожигулёво – небольшая полузаброшенная деревенька, приткнувшаяся возле последней станции не слишком оживлённой железнодорожной ветки. Когда-то давно, ещё во времена планового ведения хозяйства, в этих местах решили разместить коневодческие фермы и по этому поводу построили большие конюшни, привезли племенной табун и принялись за дело. Поначалу даже получалось – исправно рождались жеребята, спрос на них был большой и желающие получить в своё хозяйство породистого тяжеловоза записывались в многолетнюю очередь. Но постепенно рабочих лошадей начали вытеснять сельскохозяйственные машины и строительная спецтехника, а с развалом СССР колхозам вообще стало не до коней-трудяжек. Остатки племенного табуна растворились в личных подсобных хозяйствах бывших работников фермы, здания конюшен разобрали, поля с высокопитательной люцерной и клевером заросли дикими травами и некогда богатый колхоз прекратил своё существование.
Бабушка Люда приехала в животноводческий колхоз в конце шестидесятых годов, когда будучи молодым специалистом ветеринаром получила распределение. Там же, в Старожигулёво вышла замуж за учителя математики, прибывшего просвещать сельских детишек.
Баба Люда и дед Миша незаметно для себя прижились в молодом богатом колхозе, обросли собственным хозяйством, родили дочь Машу – маму Есении. Жили, как говорят, душа в душу, в любви и согласии.
Деда нет на свете уже почти десять лет, а глаза бабули всё ещё туманятся от нежности при воспоминании о нём.
– Вот это любовь, я понимаю, – вздыхает, бывало, бабушкина соседка тёть Зина, когда за общим столом неизменно всплывает разговор о покойном Михаиле.
Тёть Зина знала, о чём говорила – сама-то всю жизнь мучилась со своим непутёвым мужем алкоголиком. Мелкий и тщедушный, он умудрялся доставить столько проблем, что супруга только за голову хваталась, да шла в аптеку за очередным пузырьком успокоительных капель.
Бабуля всегда соглашалась с соседкой – семейная жизнь у неё была счастливой, грех жаловаться. Одна беда – рано ушёл Миша. Ему бы жить да жить, но у судьбы свои планы на каждого из нас.
Есения печально вздохнула, вспоминая грустную улыбку на бабулином лице. Такое, тщательно маскирующее внутреннюю боль, выражение появлялось каждый раз, когда бабушка смотрела на фотографию своего ненаглядного Миши или перебирала его личные вещи.
Несмотря ни на что, Есения была рада за бабушку. Не каждому выпадает такое счастье – годы, полные любви и заботы. И если бы ей предложили на выбор долгую семейную жизнь с дебоширом-алкоголиком или короткую с любимым человеком, она бы, не сомневаясь, выбрала второе.
Дорога до деревни заняла всю первую половину дня и к Старожигулёво подъезжали уже после обеда. Солнце щедро заливало горячим маревом деревеньку, теснившуюся между крохотной станцией и старым лиственным лесом.
Громко загудев, от платформы отошла электричка и поползла в сторону города.
– Ивэн, смотри – поезд. – Зеркало заднего вида отразило спящего ребёнка. Дорога длиной в восемь часов утомит и взрослого, что уж говорить о годовалом пупсе. – Ну вот, – Есения перешла на шёпот, – такое зрелище пропустил. Между прочим, тут электрички не каждый день ходят.
Мальчик причмокнул губами во сне и повернул голову в другую сторону, удобнее устраиваясь в кресле.
Машина проехала дальше, объезжая станцию по кругу и съезжая с асфальта на грунтовку. Ещё минут пять по накатанной лесной дороге и, считай, приехали.
Ивэн беспокойно хныкнул во сне.
– Терпи, мелкий. Почти приехали. Это ещё что такое?!
Последняя фраза предназначалась не ребёнку, а неожиданно выросшему за поворотом опущенному шлагбауму. В прошлом году этого сооружения здесь не было и Есения не видела никаких причин для его появления. В полузаброшенном поселении, откуда молодёжь массово выезжала сразу после окончания школы и возвращалась только для того, чтобы сплавить внуков престарелой родне на лето, не было ничего важного и секретного. Или за год в Старожигулёво построили военную базу?
Мысль об объекте военного назначения подтвердили трое мужчин выдающейся наружности, неторопливо вышедших из капитального домика охраны на встречу машине. Все, как на подбор, высокие, крепкие и весьма суровые на вид. Тренированные тела мужчины прятали под камуфляжной формой, головы прикрывали такими же кепками цвета хаки. И смотрели так, что срочно хотелось хоть в чём-нибудь покаяться.
"Точно, вояки. И что они у нас тут забыли?"
Мужчины подошли ещё ближе, заглядывая в окна машины и Есения немного опустила стекло. Выходить из относительно безопасного салона она не хотела.
– Добрый день. Мне нужно проехать в деревню. – как можно спокойнее произнесла девушка и выжидающе посмотрела на одного из мужчин, стоящего вплотную к машине.
– Добрый. А вы к кому едете? – мужчина ответил и нахмурился, склоняясь ниже.
– К бабушке.. – Есения растерялась, наблюдая за странными действиями незнакомца. Казалось, ещё чуть-чуть и он прижмётся лицом к стеклу водительской двери.
Два его сослуживца тоже подобрались вплотную и теперь все мужчины сгрудились возле её двери и нависали, тесня друг друга плечами.
– Вы не могли бы выйти из машины? – попросил один из военных.
– З-зачем это? – Выходить совсем не хотелось, и вся эта ситуация начала сильно напрягать Есению.
Мужчины переглянулись, обменялись кивками, двое из них развернулись и скрылись в домике. Остался лишь тот, который подошёл первым, но и он сделал несколько шагов назад.
– Выйдите, пожалуйста. Это простая формальность, вам нечего бояться. Мы охраняем посёлок и нам нужно посмотреть, что у вас в багажнике.
Есения выдохнула.
"Вечно мне мерещится всякая ерунда на ровном месте. Они всего лишь выполняют свою работу, а я их уже в маньяки записала. Ведь у нас даже при въезде на парковку торговых центров просят открыть багажник".
Вынула ключ из замка зажигания, открыла дверь и вышла из машины. Подняла крышку багажника и жестом показала – иди, мол, смотри. Мужчина подошёл ближе, заглянул в забитое сумками пространство и поинтересовался:
– В гости?
– Да, к бабушке.
– Надолго к нам?
– Как получится, – неопределённо повела плечами Есения. В салоне завозился и захныкал Ивэн. – Простите, всё в порядке? Я могу ехать?
– Сын? – с улыбкой спросил мужчина, но глаза его при этом выражали совсем другие эмоции, от которых Есении стало не по себе. Колючий, испытующий взгляд буквально полоснул по натянутым нервам и девушка непроизвольно опустила плечи, съёживаясь и отступая от мужчины.
– Мне пора, – пробормотала девушка, захлопнула багажник и, замирая от страха, спряталась в машине. Поворачиваться спиной к странному охраннику было неприятно, но не пятиться же задом?
Шлагбаум медленно поднялся, открывая путь к деревне и Есения сразу же тронулась с места, а мужчина так и остался стоять посреди дороги, провожая автомобиль задумчивым взглядом.
***
– Бабуль, а что у вас тут за военные появились?
После получасовых причитаний и восторгов принимающей стороны, Есению с Ивэном усадили за стол и теперь усиленно угощали "в-городе-таких-не-бывает" пирогами, "где-вы-ещё-такую-попробуете" крольчатиной и прочей домашней едой. Бабушка Люда отобрала протестующего Ивэна у внучки, устроила у себя на коленях и, не забывая нахваливать каждый кусочек, кормила мальчишку.
– Смотри, Ванечка, какая картошечка! Чистый мёд! Своя уже, молоденькая, можно прям с кожурой есть. Ну что ты ворочаешься? Ишь, ворочается он! Я эту картошку в апреле ещё под плёнку сажала, чтобы, значит, поскорее молоденькой полакомиться. Давай ешь, дитина. А то ишь, светишься весь, прям прозрачный. Не кормили тебя совсем, а?
Ивэн хлопал глазами, разглядывая незнакомую странную женщину, и страдальчески косился на смеющуюся Есению.
– Ты лучше не перечь бабушке Люде. От неё ещё никто голодным не уходил.
Ивэн, безапелляционно наречённый баб Людой "Ваняшкой", хоть и без восторга, но рот послушно открывал.
– Вот молодец! Кушай, Ванечка, кушай.
– Ба, так что там с военными?
– С какими военными? – бабушка промокнула льняным полотенцем "Ваняшке" рот и умильным голосом спросила: – А компотик будешь? Вчера наварила пять литров из сушёной вишни. Будешь? – И, не дожидаясь ответа, налила в большой двухсотграммовый стакан густо-красный ягодный настой.
– Да у вас тут на въезде, в лесу возле станции КПП поставили. Шлагбаум, будка, охрана. И, пока ехали к тебе, на соседней улице, возле магазина видела двух незнакомых мужчин. По виду военные. Ну знаешь, выправка строгая, да и сами… строгие какие-то.
– Ааа, ты про этих… Это не военные, вроде, но ты не беспокойся, нормальные ребята. Появились у нас прошлым летом, это было когда ты уехала уже. Сначала одна семья участок купила, быстро дом построили и сразу заехали. Потом ещё одни. Помнишь, дом, где Грибниковы жили? Тёть Шура померла лет пять как, а участок стоял никому не нужный. Прогуляйся как-нибудь мимо, посмотришь, чего понастроили. Там такой домина в два этажа теперь стоит, любо-дорого посмотреть.
Ивэн беспокойно завозился на руках настойчивой баб Люды и потянулся к Есении.
– Ну иди, иди уже. Ишь, вертлявый какой.
Есения забрала ребёнка к себе, машинально покачала на коленях и прижала к груди осоловевшего перекормленного мальчугана.
– Бабуль, а зачем они шлагбаум-то поставили? Боятся кого? Мне допрос устроили – к кому, да надолго ли. Даже в багажник заглянули, представляешь?
– Да кто ж их знает – зачем. Только нам от этого одна польза. Чужих у нас и раньше не много было, а сейчас и вообще никого нет. Молодцы ребята, что ни говори. Всегда вежливые, не пьют, не курят и при деле. Не шляются, как наша шантрапа. Петьку помнишь? Светки Маховой сынок непутёвый. Мать с утра в лес то за ягодой, то за грибами, а Петька с дружками у магазина за воротник заливает. Ох и намучалась Светка с ним! Пыталась к делу пристроить, чтобы помогал ей, значит. А тому всё нипочём, плевать, что мать горбатится на сборе ягоды. Так о чём я? – Баб Люда собрала грязную посуду в стопку, поставила на угол стола и вопросительно посмотрела на внучку. – Вспомнила! Прошлой осенью ушла Светка за грибами, да и не вернулась. Уже вечер, стемнело и похолодало, а её нет. Пока народ собирался у магазина, да думал, что делать и где искать, подошли эти ребята новенькие, расспросили в чём дело и ушли тут же. И через час, когда наши только раскачались и до леса с фонарями добрели – выводят Светку. Ну не молодцы ли? А Петька пьяный как валялся, так до утра и не знал, что мать заблудилась и чужие люди её искали в потёмках. Так что, Есь, сторожат деревню – и пусть сторожат. Нам только лучше от этого.
Вечером, когда в ранних сумерках умопомрачительный аромат цветущего чубушника пополз по улицам, Людмила Степановна отправила Есю с "Ваняшкой" гулять.
– Сходи, пройдись, внуча, пока не жарко. А я пока сериал посмотрю по второму каналу. "Любовная страсть" называется, не видела?
– Нет, бабуль, не видела.
– Ох и хороший сериал, прям такая любовь!
– Ладно, бабуль, мы пойдём, не будем мешать. – Есения поспешила ретироваться из дома, пока её не усадили на диван смотреть "про любовь".
Устроила Ивэна в старенькой, выцветшей от времени, коляске, одолженной у тёть Зины, и пошла по улице прогулочным шагом.
В деревне, где мало асфальта и бетона, жара переносилась намного легче, чем в городе. Солнце ушло и сразу легче дышать. Возле каждого двора в этот час наблюдалось оживление. На придомовых территориях возились пенсионеры с поливочными шлангами, по улицам носились дети на велосипедах, возле большой кучи песка сидели малыши с вёдрами и лопатками. Народу, по сравнению с прошлыми годами, явно прибыло. Особенно бросались в глаза многочисленные молодые семьи с детьми.
Есения остановилась у большого куста жасмина, сплошь покрытого ароматными цветами.
– Смотри, Вань, какая красота.
Ваня цветы не оценил, поморщился и неожиданно расплакался.
– Ванечка, что с тобой? – Есения взяла ребёнка на руки, но он не успокоился, а, наоборот, заплакал сильнее. – Да в чём дело, малыш?
Есения растерялась, не понимая, что случилось и как утешить мальчика. Дети, играющие с песком, побросали свои лопатки и с интересом наблюдали за разворачивающейся поблизости сценой. Молодая женщина, присматривающая за детьми, поднялась с лавки и неуверенно приблизилась к Есении с рыдающим Ивэном на руках.
– Здравствуйте. Я могу вам чем-то помочь?
– Я не знаю, – Есения беспомощно посмотрела на красивую молодую незнакомку. – Он просто расплакался и никак не успокаивается. Может его мошка укусила, или пчела?
Женщина подошла ближе и внимательно посмотрела на плачущего ребёнка. Перевела взгляд на Есению и девушка поразилась выражению её глаз. Женщина смотрела так же пронзительно, как и тот мужчина возле шлагбаума.
– Что-то не так? Почему вы так смотрите?
Женщина моргнула, смущённо улыбнулась и отступила в сторону.
– Извините, просто увидела новые лица и не сдержала любопытства. А у вашего мальчика, думаю, разболелась голова от запаха жасмина. Не все его переносят, уж очень крепкий аромат.
– Голова заболела? Ну надо же, я бы в жизни не догадалась. – Есения торопливо отошла от куста, толкая коляску перед собой. По мере удаления от пахучего растения, Ивэн действительно начал успокаиваться, пока не затих окончательно. – Можно спросить – как вы узнали?
– Да легко, – усмехнулась новая знакомая и кивком указала на трёх карапузов, вновь подхвативших свои вёдра и лопаты. – Мои тоже не могут дышать возле этого куста. Муж хотел срубить, а мне жалко. Красиво цветёт.
– Надо же, как просто, – пробормотала Есения. Всё-таки реальный опыт важнее вызубренной на твёрдую пятёрку теории. Она и представить не могла, что дети так чувствительны к безобидному аромату.
– Хотите, посидим вместе? А дети пусть поиграют пока. – дружелюбно предложила женщина. – Можете называть меня Марго, а это Стив, Ева и Софи.
Непривычные имена резанули слух, но Есения и сама обладала не среднестатистическим именем, поэтому лишь вежливо улыбнулась.
– Спасибо за приглашение. Я Есения, а это Ваня. Я с удовольствием присоединюсь, Ване бы не помешала компания, но нужно посмотреть, как он отнесётся к этому. – Вань, пойдёшь в песок?
Есения присела на корточки вместе с Ивэном, взяла свободную лопатку и показала мальчику, как можно играть. Ивэна нехитрые действия заинтересовали, и вскоре он уже сидел среди детей, орудуя жёлтыми граблями и голубой лопатой.
Есения и Марго расположились на лавке и, приглядывая за детьми, вели обычные женские разговоры. Минут через двадцать они уже болтали, как старые знакомые.
– А я мясо по другому готовлю. У нас все такие мясоеды. Беру сразу килограмма два-три говядины… Милый, ты уже вернулся? – Марго вскинула голову, прерывая обсуждение рецептов и Есения вслед за ней обернулась в сторону дороги. Там, на густо посыпанной мелким щебнем дорожке, стоял внушительных размеров мужчина и грозно смотрел по сторонам. Вид мужчина имел воинственный и недовольный.
Марго вскочила с лавки и быстро подошла к "милому".
– Серж, всё хорошо? А у нас гости. – Марго бесстрашно ухватила своего медведеподобного супруга и подвела ближе к оробевшей Есении. – Знакомься, это Есения. Есения, это мой муж Серж. Не смотри, что он такой бука с виду. На самом деле он хороший. Серж, а это Ваня. Правда, он славный?
Деятельная супруга отбуксировала хмурого Сержа к детской компании и сложила ладошки "домиком" на груди, выражая крайнюю степень умиления.
Ивэн поднял голову и, увидев над собой огромного незнакомого дядьку, наморщил нос, собираясь заняться любимым делом – плачем. Серж же с непонятным Есении изумлением разглядывал нового обитателя песочницы.
– Это кто? – у большого мужчины и голос оказался под стать. Спросил, как громом прогремел, отчего даже собственные дети пригнулись, а уж Ивэн и подавно. Мальчик проворно встал на четвереньки и быстро-быстро, изо всех сил пополз к Есении, подхватившей его на руки.
– Милый, это Ваня. Новый друг наших детей. Не пугай малыша, ты что?
– Нам, наверное, пора. – Есения усадила Ивэна в коляску и поспешила отойти от пугающего до дрожи странного человека. Жена у него, вроде, хорошая женщина, но сам он жуткий какой-то. И мелкий вон как отреагировал.
Марго осуждающе посмотрела на своего впечатляющего мужа, укоризненно цокнула, выражая неудовольствие, и крикнула вслед спешно удаляющейся Есении:
– Вы заходите к нам в свободное время. Я почти всегда дома с детьми. Поболтаем. И я жду от вас рецепт мясного салата, вы обещали.
– Да-да, обязательно, – закивала головой девушка и подумала, что по этой улице, пожалуй, больше гулять не будет.
Глава 6
Альфа молодой Строжинской стаи Марк Строжин с самого утра находился в скверном расположении духа.
Когда вчера ему позвонили с поста охраны и доложили, что на территорию стаи прибыла неизвестная женщина с волчонком, не принадлежащем стае, Марк, первым делом, подумал о неудачной шутке.
За почти полный год проживания на новом месте у них, конечно, случались нарушения границ соседями, но это же совсем не то. Обычно возмутителями спокойствия выступал зарвавшийся молодняк, решивший проверить свои силы, или же те, кто проиграл спор и теперь им предстояло пробраться незамеченными на охраняемую территорию и продержаться там некоторое время. И первых и вторых опытный патруль быстро засекал и гнал взашей до самой границы.
К соседским безобразникам члены стаи давно привыкли и даже посмеивались над незадачливыми нарушителями. Но молодая мать с ребёнком волчьей крови – это что-то новенькое. Откуда она тут взялась и кто её послал?
Явилась, сама непосредственность, на КПП и потребовала пропустить в поселение. Парни даже растерялись от такой наглости. И пропустили.
Позвонили, доложили о необычных гостях и получили инструкции ничего не предпринимать и пока просто наблюдать.
А вечером опять новости. Первый бета стаи, отвечающий за безопасность, пришёл домой, предвкушая тёплый семейный вечер, и обнаружил рядом со своими детьми чужого волчонка. Чужого! Для оборотней, озабоченных безопасностью пары и потомства, это как удар под дых.
Личность девицы, нагло ворвавшейся в стаю, стала ещё интереснее. Она либо абсолютно бесстрашная, либо непроходимо глупая, раз сунулась к Сержу в дом.
Серж с Марком росли вместе с пелёнок, и Марк, как никто другой, знал характер своего вспыльчивого и скорого на расправу друга. И попасться ему под горячую руку не пожелал бы никому, особенно хрупкой человеческой девушке. Серж, правда, женщин не бил и детей не обижал, но если речь зайдёт о безопасности выводка… Кто его знает. Тут любой волк из себя выйдет.
Несмотря на эмоциональную нестабильность, Серж был и остаётся одним из самых близких и верных друзей альфы Строжинской стаи. Именно он первым согласился уйти вместе с Марком, когда тот решился на сложный, но необходимый шаг – отделение от основной, отцовской стаи. Такое по разным причинам редко, но бывает в среде оборотней, и у Марка просто не оставалось другого выбора, иначе постоянные распри со старшим братом-близнецом рано или поздно истощили бы стаю.
Двум альфам, равным по силе и статусу, никогда не ужиться на одной территории, и Марк принял решение организовать своё собственное общество любителей повыть на луну. Нашёл подходящую свободную территорию, согласовал на очередном совете альф границы, кинул клич о создании новой стаи и переехал сюда, в полузаброшенную деревню, где местных жителей осталось от силы человек пятьдесят. Следом за новым альфой потянулись и другие оборотни, в основном, лёгкие на подъём молодые семьи. В формирующемся обществе молодёжи легче найти своё место и сделать карьеру, и, потому, за неполный год, юная Строжинская стая разрослась до тридцати семей и пары десятков одиночек. Ещё несколько запросов на вступление лежали у Марка на столе и он планировал сегодня ими вплотную заняться, но появление человеческой женщины с волчонком спутало ему все карты и выбило из рабочей колеи.
"Ну что же, придётся лично навестить эту смелую особу и узнать цель её приезда".
*
Тёть Зина явилась ни свет ни заря.
Есения только успела умыть заспанного Ивэна и устроиться с ним во дворе под старой грушей с тарелкой рисовой каши, приготовленной заботливой бабушкой.
– Доброе утро, Есенька, – елейно проворковала соседка, по-простому, без приглашения усаживаясь за стол и с нескрываемым любопытством изучая ребёнка. Вчера у неё не получилось забежать по-соседски "на пять минуточек", и женщину буквально разрывало от нетерпения узнать всё из первых уст.
– Здрасьте, тёть Зин, – лениво отозвалась Есения, в душе посмеиваясь над попытками соседки придать своему лицу сдержанное выражение и не наброситься сразу же с расспросами. – Как у вас дела? Давно мы с вами не виделись. Как дядь Петя?
– Ой, да всё по-старому, Есь. Какие такие у нас могут быть дела? Вчерась мой утащил поливную бочку, да спрятал, паршивец, хотел в Петропавловке сдать на лом. Представляешь? Новую бочку! Пришлось бегать, искать. Всех его дружков оббегала, умаялась вся. А сегодня собирала клубнику и вспомнила, что Людка забегала коляску спросить и обмолвилась – с дитём ты приехала. Вот я и подумала – занесу ягоды-то дитю. Витамины, сама понимаешь.
"Ага, вспомнила она, как же! Наверное, ночь не спала, ждала утра, чтобы разузнать всё скорее".
– Спасибо, тёть Зин, не нужно было. У бабушки тоже клубника хорошо уродилась.
– Ничо-ничо, всё съестся. Это ж не городская парниковая, а своя, с любовью выращенная.
Женщина подвинула небольшой контейнер с ягодой в центр стола. Ивэн меланхолично посмотрел на новое лицо в своём окружении и отвернулся. Ягода его не заинтересовала и, судя по "энтузиазму" в поглощении каши, он вообще запланировал на сегодня разгрузочный день.
Есения его понимала – после вчерашнего бабушкиного хлебосольного застолья, она бы и сама с удовольствием заменила кашу кефиром.
Бабушка, словно почувствовав, что о ней думают, появилась на крыльце дома с большим блюдом блинов. Есения вздрогнула, представив обстоятельное чаепитие с калорийным угощением, и пожалела, что так рано вышла из своей комнаты. Валялись бы с Ивэном в кровати до обеда, листали старые книги, смотрели телевизор. Красота же? Настоящее отпускное "ничегониделание". Но поздно сожалеть – показались на глаза бабуле – сами виноваты. Теперь сидите и ешьте.
– Привет, Зин. Ты молодец, как раз к столу. Сейчас чайник принесу.
– Привет. Давай помогу, вместе будя сподручнее.
Женщины за считанные минуты накрыли стол и уселись теперь уже все вместе. Есения попивала пустой чай, Ивэн мусолил основательно потрёпанный блин, а Зинаида издалека прощупывала почву:
– Хорошо у нас, правда, Есь?
– Очень. Тишина, покой, а воздух какой!
– А что ж тогда одна приехала? Папа Ванькин не захотел или работает, может, а?
Зинаида выпустила, наконец, из себя давно мучающий её вопрос и теперь с восторгом наблюдала, как на лицах соседей появляется растерянное выражение. Впрочем, Есения быстро пришла в себя и, усмехнувшись, перебила ахнувшую бабушку Люду.
– Понятия не имею, чем занят Ванин папа.
– Есь, – начала было бабуля, но запнулась, остановленная взмахом руки и хитрым взглядом внучки.
– Как это? – не поняла Зинаида. – Вы что же, выходит, не спросясь уехали?
– Выходит – не спросясь…
– Да как же? Да разве можно? Волнуется батька, наверное.
– Уж вам ли не знать, Зинаида Петровна, что не все отцы хорошие? Не все любят и ценят свои семьи, а кое-кто может и жену поколотить, и ребёнка.
– Да ты что? – соседка выпучила глаза, ошеломлённая этим откровением. – Ванькин отец из таких? Правда? И на мальчонку руку поднимал, на этого кроху?
– Поднимал, – грустно кивнула головой Есения и незаметно для Зины пожала ладонь расстроенной бабули.
Зинаида торопливо допила чай, скомкано попрощалась и умчалась разносить новость по деревне, а бабушка сокрушённо вздохнула и принялась убирать со стола.
– Ты же понимаешь, какие выводы она сделала?
– Ага, – Есения расслабленно прикрыла глаза и удобнее устроила Ивэна на коленях. Мальчик положил голову на плечо своей няньке и осторожно потрогал пальцем золотую серёжку. Его почему-то очень интересовали украшения и вызывали неизменное желание рассмотреть поближе.
– Есь, вся деревня будет судачить.
– Пусть развлекаются. Не думаю, что правда лучше. Зина всё равно растреплет, не удержится, и что тогда? Объясняться с участковым? Нет уж. Пусть думают, что я мать-одиночка. А Зина-то хороша.. – Есения хихикнула. – Даже не сопоставила факты. Я же год назад приезжала без ребёнка, а сейчас, вдруг, с мелким, которому уже год и два месяца. Нет бы подумать – как так-то? Я в прошлый раз должна была быть либо глубоко беременной, либо с новорожденным на руках. Но нет, её ничего не смутило.
Людмила Степановна тоже засмеялась и протянула Ивэну ещё один блин.
– Будешь? Нет? Ну ходи голодным тогда.
Людмилу Степановну насчёт "Ваняшки" Есения просветила ещё вчера, и, естественно, пожилая родственница приняла его историю близко к сердцу. Поплакала над горемыкой, пригладила сухой мозолистой рукой тонкие волосики на голове спящего мальчика и обещала любить его крепче родной бабушки, если она, конечно, есть.
После плотного завтрака Есения решила прогуляться на пляж. Речушка на окраине деревни протекала мелкая и неторопливая, прогревалась быстро, берега имела пологие, песчаные. Поплавать в ней не особо получится, но посидеть по пояс в воде, поиграть гладкими, обкатанными камнями и построить песчаный замок – это запросто.
В ранний утренний час на пляже никого. Понятное дело – деревня. Кто по холодку хозяйством занимается, а кто и в город на рынок собирается. Да и не принято на селе с самого утра бездельничать и валяться у воды. Это к вечеру приведут ребятишек освежиться, а пока тут тихо и безлюдно.
Есения подкатила коляску почти к самой кромке воды, расстелила покрывало на песке и посадила на него Ивэна. Мальчик быстро нашёл себе интереснейшее занятие – принялся стучать камнем о камень, комментируя происходящее на своём младенческом языке.
Есения с улыбкой наблюдала за мальчиком и подкладывала ему под руку разноцветные окатыши.
Замечательный всё-таки ребёнок. Такого славного мальчугана любить легко и просто. И, хоть девушка и не задумывалась о семье, но мамой, например, Ивэна легко себя представляла.
"О чём я думаю? У него есть родная мать, и она скоро заберёт сына".
– На! – Ивэн протянул Есении самый красивый "мраморный" камень.
– Это мне? Вот спасибо! Заберу, пожалуй, такую драгоценность с собой и украшу дома полочку в ванной. – Под внимательным взглядом Ивэна спрятала камень в боковой карман сумки и спросила: – Ты наигрался? Массаж делать будем?
– Да! – мальчик подпрыгнул на месте от восторга и нетерпеливо потянул футболку вверх, пытаясь самостоятельно раздеться.
Есения сбрызнула ладони массажным маслом и медленными поверхностными движениями принялась поглаживать и легко разминать тугие мышцы. Такой массаж она делала мальчику два раза в день и после каждого сеанса Ивэн чувствовал себя лучше. Вчера вечером, например, бабушка его застала за попыткой встать на ноги. Подняться у него не получилось, но даже само то, что он пробует – уже хороший знак.
Безмятежную расслабленную идиллию в один момент разрушил незнакомый мужской голос, неожиданно раздавшийся над головой:
– Добрый день. – И на песок, непозволительно близко, чего Есения терпеть не могла, опустился, не спрашивая разрешения, мужчина.
Пока она ошарашенно смотрела на нахального молодого человека, Ивэн резко повернулся в его сторону, вздрогнул от испуга и, неожиданно зарычал, приподняв верхнюю губу и обнажив ряд белоснежных молочных зубов.
***
– Ивэн! – Есения потрясённо ахнула, поражённая его реакцией, взяла ребёнка на руки, крепко прижала к груди и встала с пледа. Отошла на комфортное для себя расстояние и неприязненно посмотрела на незнакомца.
– И зачем было подкрадываться и пугать?
Мужчина сохранял спокойное расположение духа и с ленивым интересом разглядывал Есению и Ивэна. Мальчик затих на руках, совсем по взрослому свёл брови, и сердито смотрел на нарушителя уединённого отдыха.
– Простите, это случайно вышло.
"Так я тебе и поверила. Физиономия светится от удовольствия, и любому, кто взглянет на неё, сразу понятно – ты это специально сделал".
