Текст книги "Интерфейс (СИ)"

Автор книги: Мишель Подымски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

      Кулинар от бога, как говорил ему владелец ресторана. Но тягу к кулинарии Рауль почувствовал уже в зрелом возрасте, после того, как стал машиной для убийства. И прошлое из него уже было не искоренить. Заказы на убийства все приходили, и платили за них куда больше, чем за работу в ресторане. Сколько ни стремился Рауль бросить работу убийцы и перейти на честный труд, это ему не удавалось.

      Времени на длительную готовку сейчас у Молины не было. Нужно скорее избавиться от этого облика. Поэтому он на скорую руку разогрел несколько кусков мяса, сделал бифштекс, перекусил, запил апельсиновым соком.

      Кощунство по отношению к продуктам, как он считал, но того требовала ситуация.

      Продукты у Молины были настоящие, специально выращенные в садах. Такими могли наслаждаться исключительно богачи. Подавляющая часть населения всех трех обитаемых миров раз в неделю-две заказывали биомассу, вливали её в специальную машину-синтезатор, а он уже преобразовывал её в фрукты, овощи, мясо, хлеб, что угодно по желанию владельца. Но Рауль получал настоящие продукты в ресторане бесплатно. Биомассу он презирал. Хоть для среднего, неискушенного в кулинарии человека тот же продукт из садов и из биомассы мало чем отличались, но Молина четко улавливал разницу.

      – Никому не открывать, – поев, отдал Рауль команду охранной системе квартиры.

      – Слушаюсь, – покорно ответила та мягким женским голосом.

      Он выглянул в продолговатое окно с видом на небольшой и довольно неприветливый переулок. Однообразные коробки-дома, квартиры в которых выдавали в основном новоприбывшим из Патрии. Но и те здесь надолго не задерживались. Подзарабатывали денег и покупали жилье в районах получше, а на их место заселялись другие. Внизу стояла группа проганов – наркоманов, ловящих кайф от разного рода наркотического софта.

      Паршивый райончик, конечно. Молина мог позволить себе жилище и лучше. Намного лучше, но здесь были свои плюсы. При работе Рауля не следует исключать возможности, что рано или поздно придется спасаться бегством. И в таком случае эта квартира имела три преимущества. Первый – выпрыгнуть из низко расположенного окна, пробежать через переулок, выйти на более людную улицу и там смешаться с толпой. Второй – перелезть через окно в соседскую квартиру. И третий – недалеко находился неосвещенный парк, можно добраться туда, а уже там будет проще скрыться от преследователей, если у тех не окажется модификантов, способных отслеживать человека по запаху.

      Рауль улегся в саркофаг, выбрал внешность – ту, под которой он здесь жил и работал в ресторане – черноволосый красноглазый латинос с родинкой над губой. Какая внешность у Рауля была изначально, он и сам уже не помнил.

      Укол обезболивающего в руку, расслабление. Можно было уколоть еще и снотворное, но Молина во время трансформации предпочитал быть в сознании. Всегда начеку.

      – На преобразование уйдет два часа, – сообщила система.

      Два так два. Рауль открыл в мозговом интерфейсе одну из кулинарных книг.

      Почитаем...

***

      Вход в Юрский парк охранял считыватель по имени Клейн. Этот высокий, широкоплечий, по виду беззаботный мужчина, казалось бы, спокойно себе курил возле входа. Но на самом деле он внимательно всматривался в лицо каждого, кто проходил мимо парка. И каждое лицо говорило Клейну, может, даже больше, чем мог бы рассказать сам человек.

      Изгибы губ, положение тела, взгляд – все это было открытой книгой для любого считывателя. Читать эмоции, настроение, предугадывать дальнейшие действия – специальная программа, закладывающаяся в их измененный мозг. Людей он не видел. Он наблюдал злобу, отчаяние, любовь, агрессию, увлеченность в сотнях и тысячах оттенков. Такие специалисты обычно требовались в охране. Только считыватель, посмотрев мельком на сотню человек, мог точно сказать, кто из них представляет опасность.

      Существовала версия, что тот, кто повинен в смерти Стражински, мог сюда прийти, чтоб удостовериться в содеянном. Версия маловероятная, но все же её следовало отработать. Для этого здесь и поставили Клейна.

      Он видел, что та женщина, спешащая куда-то, нервничает, мужчина пытается решить какую-то проблему. Юноша радуется по поводу начавшейся личной жизни. Вот человек с чешуйчатой кожей заставил Клейна на секунду задуматься. Кожных модификантов было не так уж и много, но встречались. Люди, желающие выделиться из толпы. Лет десять назад существовала целая субкультура людей-ящеров. Но потом она понемногу начала выходить из моды и чешуйчатых стало меньше. Присмотревшись, Клейн понял, что ящер перед ним грустит.

       Мобиль Августы остановился возле вывески «Юрский парк», на которой зелёный динозаврик бесконечно воровал буквы и возвращал их обратно. На сей раз машина не плавно опустилась на стоянку, а просто плюхнулась, скребнув днищем по покрытию улицы.

      Несмотря на то, что Августа, насколько могла, пыталась скрыть волнение, Клейн сразу прочитал всю бурю эмоций, бушующую в душе детектива.

Бергер кивнула считывателю и быстрым шагом пошла по аллейке в направлении места происшествия. Звуков сейчас не было никаких, кроме шелеста ветра в листьях деревьев. Их отключили. Также отключили и динозавров. Брахиозавры застыли в одной позе, словно какой-то волшебник обратил их в статуи.

      Отключенное тело птеродактиля лежало на траве, зачехлив клюв в землю.

      Но Августа не обращала на это внимания. Она бежала.

      Адам Грин – так звали детектива, находящегося на месте преступления. Среднего роста рыжеволосый мужчина с курчавой бородой, чем-то напоминающий БАРа на входе. Человеком он был немногословным. У него не было друзей, а со знакомыми он общался только на уровне приветствий. Вряд ли существовал на свете человек, который хорошо знал Грина. По крайней мере, ту его сторону, которую Адам предпочитал не демонстрировать. Адам всегда игнорировал различные празднества, дни рождения коллег и прочее подобное. Ходил слух, что ему уже за полторы сотни лет, и в таком возрасте отрешенность – вполне нормальное поведение. Но это не было правдой. Грину еще не было и пятидесяти. Однако со своей работой Адам справлялся хорошо, за что его уважали, несмотря на странности.

       Если он что-то говорил, то исключительно по делу, за что получил от Люмьера кличку «робот». Был бы он на сантиметров десять-пятнадцать ниже – наверняка стал бы гномом.

      – Он там, – узнав Августу, монотонно сообщил Грин.

       Бергер боялась приближаться к окровавленному телу. До последнего она вбивала себе в голову, что это не Стражински. Не может быть Стражински. Зачем он пошел посреди ночи в юрский парк? Страсти к доисторическим рептилиям у него не было. Гулять по городу ночью он не любил. Что ему понадобилось посреди ночи здесь?

      Подойдя ближе, она увидела, что одежда на трупе действительно принадлежит Кристоферу. Хоть одинаковой одежды в городе было полно, но эту она видела сотни раз и ошибиться не могла.

      Августа все еще сдерживала в себе эмоции. Она изо всех сил старалась не верить, что перед ней Кристофер. Но на её лице бушевала буря эмоций. Казалось, вот-вот она впадет в истерику.

      – Где голова? – спросила Бергер.

      – Голову пока не нашли. Велоцираптор её куда-то затащил, – абсолютно спокойно объяснил Грин. – Самого ящера отключили, сейчас над ним работают техники. Но куда он затащил голову, пока что не знаем.

       Бергер присела у ног трупа, аккуратно подняла рукав пиджака.

      – Это не Кристофер, – заявила она.

      – Мы проверили ДНК...

      – ДНК можно подделать. Голову не нашли, а если найдут, могу поклясться чем угодно, что она будет не в том состоянии, в котором можно просканировать мозг, – отчеканила Бергер. – А вот здесь, – она указала на запястье трупа, – у Стражински была измененная пигментация. Рисунок. У этого тела его нет. Это не Кристофер.

      Адам хмыкнул, его глаза сверкнули, обозначая, что он протоколирует в своем мозговом интерфейсе.

      – С «Риорде» уже связались. Они заверяют, что динозавр не мог выйти из-под контроля. Кто-то управлял им, – сказал Грин.

      – Это похищение, которое попытались выдать за убийство при помощи двойника, – посмотрев на Адама, покивала Бергер.

      Все-таки не мертв, пыталась успокоить она себя. Не мертв. Его можно найти. Но её сердце заколотилось еще сильнее.

      Августа встала, осмотрелась по сторонам. Она пыталась сосредоточиться. Можно отыскать Кристофера, то делать это нужно быстро, по горячим следам. Если его переправят в Патрию или Алмунью – там у службы безопасности не будет юрисдикции.

      – Тут множество камер, – сказала она. – Я хочу посмотреть изображения с них.

      – Нужно идти к технику парка. Он в домике дальше по аллейке, – ответил Грин. – Сам собирался туда пойти.

      – Идем, Адам, – Бергер быстрыми шагами пошла по аллейке, а Грин странноватой, как у подвыпившего человека, походкой двинулся следом.

      Техником юрского парка была женщина по имени Кэтрин Стерлинг. Длинная мантия, зелёно-белый шарф и домашний любимец – робот-сова, сидящая на плече, сразу же выдавали в ней фанатку Гарри Поттера. Время шло, а книга, написанная пятьсот лет назад, умудрялась не только не терять популярности, а еще и обзавестись сотней-другой продолжений. Техник явно прошла через изменение внешности с целью получить сходство с героиней одной из новых экранизаций – темной колдуньей, которая скрывалась от магов Хогвартса в Каллисто.

      – Нужны записи с камер за эту ночь, – сходу начала Августа.

      – Не нравятся они мне, – махнув крыльями, отозвалась сова. – Наверное, они из Хогвартса! Пора бежать!

      – Не обращайте внимания, – потупила взгляд Стерлинг. – Птица так запрограммирована.

      – Записи камер! – строгим тоном повторила Бергер.

      Грин, вошедший следом, молчал и только осматривал техническое помещение.

      – Похоже, вы из рода гоблинов, – крикнула сова, взмахнув крыльями и взлетев под потолок. Но Грин не обращал на птицу внимания. Больше детектива интересовала её хозяйка. В том плане, не скрывает ли она чего. Все-таки Стерлинг дежурила здесь всю ночь и, вполне возможно, что-то заметила. Если презумпция невиновности гласила «Обвиняемый невиновен, пока не доказано обратное», то для Грина все выглядело с точностью до наоборот – виновны все, пока возможность причастности к преступлению не исключена.

      Некоторые в этом с Адамом не соглашались, другим, наоборот, нравился такой подход. В частности Бергер, у которой были аналогичные принципы.

      Маленький домик техобслуживания, внешне выглядевший как пещера, изнутри был вполне уютным. Внутренняя обшивка неплохо маскировалась под древесину. Такие же псевдодеревянные, но на самом деле мягкие и удобные стулья. Квазиживой стол, спокойно гуляющий по комнате, но по команде замирающий в единой позе. Фреска с двумя пещерными людьми, жарящими пойманную дичь, украшала стену. Схематично нарисованный костер то немного притухал, то снова разгорался. Не менее схематичные люди меняли позы, поджимая ноги под себя, выпрямляя их, склонялись друг к другу, чтобы поговорить. В помещении не было окон и освещалось оно несколькими десятками светлячков – роботов-насекомых, которые перемещались так, чтоб создать идеальное для человеческих глаз освещение.

      – Вот. Все материалы с камер поступают на центральный «мозг» парка, – Стерлинг подключила к затылку провод, торчащий из стены. Очевидно, компьютер был спрятан посреди ложных досок.

      – Смотрите, – Кэтрин провела рукой по воздуху, и стена растворилась, уступив место движущемуся изображению.

      Тот, кто сейчас обезглавленный сидел на стуле-камне, шел по парку. Он был похож на Кристофера Стражински. Очень похож. Но Августа уже полностью уверилась, что это не он.

      Вот тот человек сидит на камне, сзади подкрадывается динозавр. Мгновение – и он уносит голову своей жертвы в неизвестном направлении.

      – Стоп, – выкрикнул Грин. – Еще раз последние десять секунд.

       Бергер посмотрела на Адама, сморщилась. Наблюдать это ей было неприятно. С её точки зрения, нужно было просмотреть записи всех камер в парке на предмет подозрительных личностей. Но все же она держалась.

      – Вот здесь, – указал Грин. – Это чья-то тень. Верно?

      – Не знаю, кто это. Парк в это время обычно пуст, – объяснила Стерлинг.

      – Там кто-то был, – уставилась Августа на Кэтрин взглядом, от которого у той сердце ушло в пятки. – Нужно посмотреть записи со всех камер и узнать, кто еще в тот момент находился в парке.

      – На изображениях с других камер ничего нет, – объяснила Стерлинг. – Я их уже смотрела.

      – Показывайте, – холодно приказал Адам.

      – Вот! – вскрикнула Августа, смотря следующее изображение. – Та же тень мелькнула в уголке. Видишь, Адам?

      – Вижу, – ответил Грин. – Он словно знал слепые места камер и обходил их. Много же у вас слепых зон, мисс Стерлинг.

      – Наши камеры стоят не для слежки за посетителями парка, – начала бормотать та. – Они нужны, если, например, на территории потеряется ребенок. Или кто-то решит зайти за красную линию и покормить с руки тираннозавра.

      – Он здесь был раньше, – предположила Августа. – Этот человек, умудрившийся обойти камеры. Он приходил сюда под видом посетителя, каждый день, на протяжении некоторого времени. Он осматривал парк. Запоминал расположение камер. Вычислял слепые зоны. Нужно проверить изображения за неделю. Найти постоянных посетителей. Это взрослый человек без детей.

      – Судя по тени, – добавил Грин, – скорей всего, мужчина ростом от ста семидесяти пяти сантиметров до ста восьмидесяти пяти. Нужна компьютерная обработка, чтоб понять точнее.

       «Если не вычислим его, – получила Бергер сообщение от Адама, – значит, она причастна. Как минимум, сама дала нашему призраку план расстановки камер».

   Глава третья

          Каллисто – единственный город одноименного мира – с орбиты планеты выглядел как исполинское светящееся пятно. Особенно красивым он был в ночное время суток. Пятно мигало самыми разными цветами, поблескивало, то здесь, то там что-то вспыхивало, угасало, взрывалось мириадами разноцветных искр. Огромный символ корпорации – треугольник, вписанный в круг, тем самым напоминая букву "А", был отчетливо виден из космоса. Собственно, для этого он и возводился. Символ, мигавший тремя оттенками – зелёным, белым и фиолетовым – официальными цветами корпорации «Ассаж», – никогда не угасал.

       Мегаполис с населением пять миллиардов человек занимал почти полностью один из материков этого мира. Зачем строить множество городов, если можно возвести один большой? Никто не был против, ведь весь этот мир принадлежал единственной корпорации.

      Раньше, до открытия Земли-4, «Ассаж» была средней по всем показателям корпорацией на Патрии. Но именно в их научном центре открыли проход на четвертую Землю, что и сделало «Ассаж» одной из самых могущественных организаций человечества. А талант её владельца Стивена Райза превратил эту корпорацию самую могущественную из существующих. Конкурировать с «Ассаж» могла только «Маджестик» – владелец Алмуньи. Но дела у них в последнее время шли не ахти, тогда как «Ассаж» только набирала могущество.

      Если приблизиться к центру города, можно было увидеть архитектурные изыски всех мастей. Архитекторы – люди, программирующие краймий, будто конкурировали между собой. Двух одинаковых зданий найти здесь невозможно. Каждое из них, словно снежинка, было единственным и неповторимым. Каждое имело свою особенность.

       Спиралевидные, зигзагообразные здания, строения, напоминающие цветы, животных, людей, несуществующие и невыразимые абстрактные формы. Каждый мог найти здание, которое ему было бы симпатично. А если кто вдруг не найдет – мог вырастить здание собственноручно. Компании регулярно проводили конкурсы на лучший проект постройки. Принять в них участие мог любой желающий, а лучшие проекты воплощались в жизнь.

      Одни здания своим видом отправляли в прошлое. Например, центр компании «Риорде», специализирующийся на выращивании несуществующих доселе животных и растений, а также разработке БАРов, выглядел как средневековый замок. Два робота, стоявшие у входа, были облачены в рыцарскую броню, а в небе над зданием кружил двухсотметровый трехглавый дракон – произведение искусства местных генетиков. Он нарезал круги над замком, время от времени садился на одну из башен, хищным взглядом смотрел вниз, словно оценивая обстановку и зазывая людей в стены компании.

      Здесь можно было заказать любое животное или растение. От видов, предназначенных для охраны и помощи, до эстетических, приобретаемых для души. Некоторые шли в «Риорде» со своими проектами. Инженеры оценивали, насколько такой вид возможен, сумму заказа, иногда что-то подправляли и выращивали оригинальную, не имевшую аналогов особь.

      Другие здания в центре Каллисто казались невозможными. Противоречащими законам физики. Перевернутый конус фирмы «Джейс», специализирующейся на изготовлении мобилей, вызывал недоумение. Ходили легенды, что секрет того, как держится это здание, знает только его архитектор. Но на самом деле вся тайна была в краймии, и любой, кто достаточно знал про этот материал, понимал, как можно возвести подобное здание. Вес краймия был управляем, центр тяжести сосредотачивался в упирающемся в землю шпиле. Верхние же этажи были почти невесомыми. К тому же от шпиля под поверхность планеты уходили мощные корни, не давая зданию упасть, а магнитная площадка вокруг придавала дополнительную невидимую опору.

      Рядом с офисом «Джейс» располагалась спираль «Объединения» – организации-преемницы ООН. Может, её и следовало назвать Организацией Объединенных Корпораций, но кто-то решил, что Объединение звучит лучше. Работники этой организации следили за выполнением основных законов и соблюдением прав человека. В любой крупной корпорации было несколько наблюдателей от Объединения, а мелкие регулярно инспектировались. Также эта организация управляла перемещениями из мира в мир. Именно здесь, в спиралевидном здании, находились врата, через которые можно было попасть в Алмунью или Патрию и вернуться обратно.

      Неподалеку от спирали, словно материальное воплощение тени, высился храм пустоты. В этом черном, словно нефть, шпиле действительно чувствовалось что-то пустое. Некая безысходность, предрешенность. Никаких видимых окон, никаких иллюминаций, только черный монолит в несколько сотен метров высотой. Адепты пустоты отрицали все. Как физическое, так и духовное. А если отбросить все – оставалась пустота. И именно через изначальную пустоту, как они считали, следовало познавать мир.

      Но самым внушительным зданием Каллисто, конечно же, была башня «Ассаж». Три километра в высоту! Опора небес – как её называли. Изначально она должна была стать еще выше, но даже краймий не всесилен. Существовал риск завала, поэтому архитекторы ограничились тремя тысячами метров. Башня выглядела как поставленные друг на друга шары, и в ясную погоду её было видно почти с любой точки центральных районов города.

      Солнце только восходило, начиная освещать город и отражаясь в зеркальной поверхности опоры небес, а Стивен Райз уже находился в своем кабинете. Изначально для владельца корпорации планировалось другое рабочее помещение – огромная светлая комната на верхних этажах с прозрачными стенами, позволяющими обозревать город. Но Райз страдал агорафобией, хоть об этом мало кто знал. Поэтому кабинет, изначально созданный для владельца, он сделал залом отдыха, а сам разместился в одной из небольших комнат, предназначенных для персонала.

      Круглая кабинетная комнатка и так была небольшой, а из-за тёмно-коричневых стен казалась еще меньше. Да и по внутреннему обустройству никто не мог бы сказать, что это кабинет самого Стивена Райза. Он не любил дорогой мишуры и дизайна, напоминающего музейный. Обычный краймиевый стол, мягкое кресло, автоматически подстраивающееся под фигуру сидящего, несколько картин на округлых стенах, которые и подлинниками-то не были. Никаких модных нынче зеркальных полов и потолков. Жутковатая лампа – пережиток стилистических изысков прошлого века – человеческая голова, растущая с потолка, изо рта, ушей и глаз которой лился свет.

      Сам Стивен тоже мало чем был похож на одного из самых могущественных людей во всех мирах. Деловых костюмов, а тем более мужских юбок Райз не терпел. Обычные темно-синие джинсы, кроссовки, чёрная футболка навыпуск. Всем своим видом он походил на вполне обычного человека, каких миллиарды. В свободное время Стивен даже любил прогуливаться по улицам города. Никто из прохожих его не узнавал. Максимум – принимали за похожего человека. Мол, не может сам Стивен Райз вот так без опаски ходить по городу. Среди людей с кожей ящерицы, рыбной чешуей, хвостами, гребнями и прочими эстетическими модификациями не привлекать внимания – дело простое.

      И только его любимый питомец – дракончик, всегда находящийся при нем, выделял Райза из толпы.

      Франц Кроуссен, заместитель Стивена, выглядел с точностью до наоборот. Дорогой черный костюм и такого же цвета рубашка, серебристый отблескивающий галстук и воцарившаяся над всем этим лысая яйцеподобная голова.

      Он сидел в кресле перед Райзом, а его лицо, как всегда, не выражало никаких эмоций. Лишь пальцы, отбивающие понятный одному только Францу ритм на столе, указывали на то, что это человек, а не машина.

      – Анализ «Тела» показывает, что проникатель не успел передать большого объема информации, – монотонно говорил Кроуссен.

      Стивен кивнул, а его напряженное до сих пор лицо немного оттаяло.

      – Первичное обследование показало, что проникателю промыли мозги, – одаряя владельца корпорации своим тяжелым во всех смыслах взглядом, произнес Кроуссен.

      – То есть? – буркнул Райз, поглаживая голову восседающего на его коленях дракончика.

      – Длительная психологическая обработка, наркотические программы, постоянное внушение. Его заставили поверить, что он проникатель Хотару Ямасита. Процедура довольно длительная. Несколько лет постоянной обработки. Кто-то очень долго, не жалея времени и сил, готовил эту акцию.

      – Он не проникатель? – удивился Райз, прекратив гладить дракончика.

      – Изначально он им не был. Истинная личность этого человека пока что не установлена. Ему промыли мозги, обучили взлому. На это должно было уйти не меньше двух лет. Против нас работали профессионалы. А еще рисунок на сетчатке глаза. Символ культового в определенных кругах проникателя, известного под кличкой Макс.

       – Макса не существует, – ответил Стивен, выделяя голосом каждый слог.

      – Мы получили от нашего агента в свите Борисова сообщение пять лет назад. В нем говорилось, что Геннадий Владимирович встречался кое с кем, кто мог бы быть Максом, – все так же невозмутимо говорил Кроуссен.

      – Я помню, – кивнул глава корпорации. – Мы тогда усилили охрану на всех более-менее важных объектах, но взламывать нас так никто и не явился. Макс – это миф. Легенда культуры проникателей. Борисов мог специально пустить слух, что встречался с Максом. Попугать нас. Он догадывается, что в его окружении есть наши агенты.

      – Борисов – параноик. Он увидел бы агентов, даже если бы их не было. Но что, если он действительно встречался с Максом, а вторжение началось только сейчас?

      – Франц, еще раз говорю, я не верю в Макса, – громко, почти срываясь на крик, сказал Райз. Дракончик, испугавшись голоса хозяина, взмахнул крыльями и взмыл под потолок. – Но даже если допустить, что он существует и разворачивает против нас какую-то кампанию, зачем ему оповещать об этом символом, оставленным на сетчатке проникателя? Скорее, кто-то хочет, чтоб мы поверили, что имеем дело с Максом.

      – Я думаю, что Макс есть, – кивнул Кроуссен. – Возможно, это не один человек, а группа проникателей. Но эти взломы, виновных в которых не нашли до сих пор, красноречиво говорят о его существовании. Новый Ватикан – закрытая община, куда чужаку не пройти. Тем не менее семь лет назад кто-то взломал их и выложил файлы в общую сеть. Мы узнали, что Ватикан работает над наркотической программой, которая должна была поднять уровень религиозности среди населения. А аэропорт на Патрии, контролируемый силами Объединения?

      – Даже если этот Макс существует, – прервал заместителя Кроуссен, – опять же, зачем ему нас оповещать?

      – Возможно, поиски Макса нашими службами входят в его план.

      – Франц, это все неважно, – Стивен поднялся со стула. – Важно то, что в твоем проекте «Кафка» случилась утечка информации, – говоря эти слова, Райз явно занервничал. – Причем, судя по тому, что подготовка к взлому началась годы назад, кто-то сливает информацию довольно давно. Найди шпиона – и ты найдешь того, кто пытался нас взломать. Мне ли учить тебя работать?

      – Это я и собирался сделать, – кивнул Кроуссен.

      Он медленно закатил глаза. Сейчас он получал сообщение по мыслесвязи. Сидел так Франц минуты две, словно находясь в глубоком раздумье.

      Когда веки заместителя поднялись, могло показаться, что по его всегда каменном лицу прокатился испуг.

      – Похитили Кристофера Стражински, – смотря Райзу в глаза, твердо сказал он.

***

      – Это тот самый парень? – Августа наклонилась к лицу Стерлинг так близко, что та могла ощутить её дыхание.

      – Да, но он не мог... он такой милый. Он тоже увлекается Гарри Поттером.

      – Как его зовут? Где живет? Рассказывайте все, что про него знаете, – напористо произнесла Августа, смотря в глаза допрашиваемой.

       У Стерлинг от взгляда вертикальных кошачьих зрачков Августы по коже бегали мурашки, а голос постоянно срывался.

      С голографической проекции, заменившей сейчас половину стены технического помещения, смотрел мужчина лет двадцати пяти на вид. Приятные черты лица, темные волосы, никаких видимых модификаций. Именно такой типаж привлекал, привлекает и будет привлекать большинство женщин.

      – Его зовут Джон. Но он не может... – растерянно бормотала Стерлинг.

      – Где он живет? Кто он по профессии? Какие модификации вы у него видели? Нам нужно все, вплоть до его любимого напитка и музыкальных вкусов, – негромко, но медленно и отчетливо говорила Августа. Такой тон вкупе с взглядом вертикальных зрачков мог испугать даже отъявленного головореза, не говоря об и без того перепуганной девушке-технике.

      – Я не знаю, где он живет. Фамилии тоже не знаю. Кажется, он инженер в какой-то компании, – Стерлинг выпучила глаза, поражаясь, насколько мало ей было известно о новом знакомом. – Он любит готовить. Сам. Без БАРа. Еда, которую он создавал, была самая вкусная из всего, что я когда-либо ела.

      – То есть вы не знаете о нем ничего? Он был здесь, в этой комнате?

      – Был. Мы здесь... Ну, вы понимаете... – от смущения щеки Кэтрин покрылись румянцем.

      – То есть он мог увидеть расположение камер, в том числе и малозаметных? – Августа еще ближе склонилась к Стерлинг. Их носы почти соприкоснулись.

      – Мог, но он не убийца! Он не похож на такого! – вскрикнула Кэтрин.

      – Можете связаться с этим Джоном по мыслесвязи? Назначить свидание? – Бергер наконец-то отпрянула от Кэтрин, достала трубку, закурила.

      – Здесь нельзя курить, – почти шепотом произнесла Стерлинг.

      – Можете связаться или нет? – крикнула Августа, не обращая внимания на запрет курения.

      – Я попробую.

      Техник закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Бергер повернулась к изображению, всмотрелась в глаза Джона. Она уже догадалась, что работал профессионал. Наемник-одиночка или ликвидатор мафии. Такие люди умели не оставлять следов. Сейчас у него другая внешность. Он может быть где угодно. Возможно, он покинул Каллисто. Искать профессионального наемника – тупик. Если и удастся его отыскать – о своих нанимателях они обычно ничего не знают. В таком бизнесе тот, кто пытается докопаться до работодателей, долго не живет. И любой наемник это прекрасно понимает.

– Я не могу с ним связаться, – пробормотала Стерлинг. И это лишний раз подтвердило догадки Августы. Наемники пользовались временными каналами мыслесвязи, которые после дела сразу же уничтожались. Если начать копать по этому Джону, выяснится, что он никогда не рождался, его нет ни в одной базе данных, никто доселе его не видел. Временная личность, созданная для выполнения заказа. Можно, конечно, уцепиться за увлечение кулинарией. Подобным занимались не так уж и много людей. Найти и допросить всех мужчин, подходящих по росту и телосложению. Маловероятно, что он менял пол или проходил сложную корректуру роста и мышечной массы. Но, опять же, на нанимателя он вывести не сможет. Да и вполне возможно, что он появился в Каллисто, выполнил заказ и убрался в Алмунью или Патрию.

      Августа быстрым шагом вышла из техпомещения, пуская на ходу кольца дыма.

      Она встала на аллейке перед пещерой, устремила взгляд в зелёный травяной ковер парка. Впервые с момента получения сообщения на её лице проступили эмоции, видимые не только считывателям. Губы сжались, создав ровную линию. Кошачьи зрачки выражали злость и отчаянье. Что делать, Августа не знала. Никаких нитей, ведущих к похитителям Кристофера, у неё не было.

      – Ты отключила мыслесвязь? – спросил появившийся из-за угла Адам. Пока Бергер вела допрос, он обследовал парк на предмет зацепок.

      – Да, – ответила Августа. – Не хотела, чтоб мне мешали.

      – Тебя вызывает Кроуссен. Пришло сообщение срочно отправить тебя в его кабинет.

      Любому другому сотруднику вызов от Франца Кроуссена внушал ужас. Встречаться с ним не любили. Его боялись и ненавидели. Свидание с ним для любого служащего «Ассаж» не значило ничего доброго. Но Бергер к лысому заместителю владельца компании относилась спокойно, даже симпатизировала ему.

      Ведь именно Кроуссен когда-то спас Августе жизнь, воспрепятствовав её ссылке в Фрост.

***

      Рауль Молина на кухне ресторана «Маракана» выглядел не как повар. Скорее как дирижер. Легкая улыбка свидетельствовала о получении удовольствия от процесса. Пальцы мельтешили в воздухе, давая указания сотням биомеханизмов. В зале, где находились посетители, каждый столик был оборудован интерфейсом заказа. Сигнал поступал прямо в мозг Молины, и тот сразу же приступал к исполнению очередного кулинарного шедевра.

      Заказ на очередное блюдо. Рука Рауля взметнулась, пальцы жестами дали команду машинам. Сейчас его нервная система была слита воедино со всеми аппаратами, имеющимися на кухне. Одними движениями повар контролировал одни механизмы, другими – другие.