Текст книги "Интерфейс (СИ)"

Автор книги: Мишель Подымски

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

       Они вышли на одном из этажей, прошли по освещенному роботами-светлячками коридору. Молине вся эта обстановка что-то напоминала, но что – он не мог вспомнить.

       – Сюда, – сказала Каррини, легким касанием открывая дверь-биопленку.

       Комната за ней оказалась маленькой, но вполне уютной. Небольшая кровать, круглый стол, встроенный в стену шкаф. В одной из стен фальшивое окно, на котором отображался вид на морское побережье. Можно было даже настроить звук, аромат, и насладиться шумом бьющихся о побережье волн, криком чаек, запахом морского бриза.

       Но Раулю было не до этого.

       – Нас слушают? – спросил он.

       – Нет. Прослушка здесь исключена, – ответила Ева. – Борисов предпочитает, чтоб его сотрудники чувствовали себя комфортно.

       – Когда? – Рауль одарил Еву взглядом исподлобья. – Когда я смогу его отравить?

       – Не все так просто. У Борисова иммунитет ко всем возможным ядам. К тому же перед тем, как попасть к Геннадию Владимировичу на стол, любая еда просвечивается спецаппаратурой. Попытаться его отравить – скомпрометировать себя.

       – А что тогда? – удивился Молина.

       – Позже тебя представят Борисову в качестве повара. А дальше я скажу, что и как нам лучше сделать.

       Ева пыталась обнять Молину, но тот слишком устал и, скривившись, отмахнулся.

       – Не сейчас. Мне нужно немного отдохнуть и поразмыслить, – сказал он.

       – Хорошо, здесь тебя никто не потревожит. Если что – можешь связаться со мной по мыслесвязи.

       Рауль кивнул, взглядом проводил Еву к выходу, разделся и улегся на кровать. Для себя он уже приметил путь побега в случае чего. Он не знал расположения охраны, но черновой вариант у него был. Без этого Рауль не мог. Он закрыл глаза и принялся за размышления о том, что делать дальше. Ева не собиралась открывать все карты, и это выводило его из себя

***

       Франц Кроуссен медленно шел по коридору офиса детективной службы. Он оглядывался то направо, то налево, словно находился на экскурсии. Навстречу ему спешно двигался Роджер Даглиш. Казалось, детектив не заметил или не узнал Кроуссена. Он просто прошел мимо, не обратив на Франца никакого внимания.

       «Значит, Саммерс остановил допрос», – прозвучало в голове у Кроуссена.

       Он все так же медленно, но уверенно прошел по коридору, вошел в дверь, бросил взгляд на Августу. Та, кажется, его не замечала. Почему-то именно сегодня на Кроуссена, вместо того чтобы отвернуться, решили не обращать внимания. Бергер сидела, уставив взгляд в пол и думая о чем-то своем.

       – Здравствуй, – Кроуссен сел напротив, в кресло, которое несколько минут назад занимал Даглиш.

       – Попрощаться пришли? – ответила Августа, не поднимая взгляд.

       – Нет, – холодно сказал Франц. – Никто тебя ни в чем не обвиняет. Ты никого не убила, не помогала взломать антихакерский офис. Все, что ты делала, было частью операции детективной службы по поиску лазеек в их охранной системе.

       Бергер молча скользнула взглядом по лицу Кроуссена и на её лице сразу же прочиталось недоумение.

       Он пытается вызволить меня отсюда? Но зачем? Зачем, черт его подери, думала она. Ведь в организации есть множество сотрудников лучше и опытнее меня. Зачем я нужна Кроуссену? Почему он мне покровительствует?

       Раньше она воспринимала это просто как симпатию. Сейчас же действия Франца переходили все возможные грани. Он был готов закрыть глаза на преступление. Любого детектива, Грина или даже Саммерса судили бы за те же действия, которые предприняла она. Почему? В чем секрет?

       И она решила спросить прямо. Без какого-либо страха.

       – Зачем, мистер Кроуссен? Чем я так важна для вас?

       На его лице не дрогнул ни один мускул. Франц выглядел как всегда – каменным и невозмутимым.

       – А если не скажу, откажешься и пойдешь под суд?

       Бергер медленно покачала головой.

       – Мне нужно, чтобы ты продолжила расследование, связанное со Стражински, – говорил Кроуссен. – Кстати, он в больнице в «Опоре небес». Можешь его навестить, но не советую. Кристофер ничего не помнит, и если он тебя не вспомнит, это может нанести глубокую душевную рану.

       «Почему я так важна для этого расследования?» – пронеслось в мыслях Августы.

       – У нас есть наводка. Мы отследили информацию, украденную из антихакерского офиса. Похоже, мы знаем, где скрывается Макс. А если не он сам, то его наниматели. Вы с Адамом Грином организуете облаву.

       Бергер молча кивнула, но мысли её были совсем не об этом. Кроуссен сперва вопреки правилам разрешил ей вести это расследование, а потом вытащил из-под суда. Он всю жизнь тянул её. Да без его покровительства Августа была бы сослана в Фрост еще много лет назад. Зачем, черт подери? А что если...

       Внезапно, из глубин сознания, Бергер осенила странная и в то же время страшная догадка.

       Что, если Франц Кроуссен работает вместе с Максом? Что, если он специально поставил её на это дело, зная, что придет момент и она отвлечет детективов, что даст Максу возможность спокойно зайти и выйти из здания антихакерского офиса?

       Но обвинять его было не в чем. Никаких доказательств на этот счет у неё не было. Были бы, можно пойти напрямую к Райзу.

       Да ладно, глупая догадка. Не мог сам Кроуссен продаться Борисову или кому-нибудь еще, раздумывала Бергер. Ради чего ему потребовалось бы предавать Райза? Денег у Кроуссена хватало. Какой-то шантаж или давление? Не похож Франц на того, кто мог бы поддаться давлению со стороны. Августа была уверена, что Райз назначил Кроуссена на его должность отчасти потому, что кто-кто, а этот человек ни за что не станет предателем.

       Августа попыталась отогнать от себя параноидальные мысли. Сейчас Кроуссен предлагал ей ни больше ни меньше – свободу. А от такого подарка отказываться нельзя. Ни по какой причине. Будь он хоть демоном из ада или иномирянином, про которых говорил Джо Варелла. Именно Франц давал ей то, что было нужно. И отказываться было бы по меньшей мере глупо.

       – Ты согласна? – спросил Кроуссен.

       – Да, конечно, – ответила Бергер. Возможность поразмыслить над мотивацией Кроуссена у неё еще будет. И желательно это делать не в Фросте.

       Саммерс, отвлекавший в этот момент наблюдателя объединения, слышал разговор Кроуссена с Августой по специальному каналу. И, как и Бергер, пришел в недоумение. Он не мог понять, зачем заместитель Райза это делает. Но проверить, что могло бы связывать Бергер и Кроуссена, стоило. Изучать прошлое Франца, конечно же, ему никто не позволит, но вот тщательно покопаться в досье Августы и понять, что её могло связывать с Кроуссеном, было нужно.

       Но он не успел ничего сделать. Ни покопаться в прошлом Августы, ни понять что её объединяет с Кроуссеном.

       – Мистер Саммерс? – окликнул его чернокожий человек в темном костюме.

       – Да, это я, – обозвался Юрген.

       – Стефан Шрайбер. Объединение. Вы арестованы за содействие проникателю Максу во взломе антихакерского офиса.

***

       Всю дорогу до места, откуда шел сигнал с антихакерского офиса, Августа молчала. Она сидела на пассажирском сидении мобиля Адама Грина и смотрела в городской пейзаж за окном. Там мелькали здания, люди, вывески, падал едва ощутимый снежок. Казалось, город умиротворен, насколько это слово подходило к огромному мегаполису с населением несколько миллиардов человек.

       Грин не раз пытался завести с Бергер беседу на тему Кроуссена, его тоже интересовало, почему она отделалась так легко, но Августа уходила от неё, а потом выдавила «Оставь меня в покое». Она и сама задумывалась над тем, почему Франц так печется о ней, но разумного ответа не находила, а как гласила старая-престарая поговорка, дареному коню в зубы не заглядывают.

       Она не догадывалась, почему отсутствует Саммерс, по какой причине его сняли с расследования, заменив Адамом Грином. Но и раздумывать по этому поводу времени не было.

       Августа хотела увидеться со Стражински, но времени не было. Сигнал украденной информации четко фиксировался, и брать злоумышленников нужно было срочно. Иначе был шанс, что они что-то заподозрят и сбегут.

       Это был район, изобилующий небольшими частными домами. Изначально они имели форму закопанного до половины в землю куриного яйца, но по прихоти хозяина могли трансформироваться, принимать любые возможные формы. За окном мобиля проносились дома-башни и дома-шары, дома в старинном стиле и сверхсовременные полупрозрачные постройки, дома, похожие на птиц и дома, имеющие сходство с рыбами. Каждый из них был единственным и неповторимым проявлением фантазии своего хозяина или профессиональных дизайнеров. Каждый из них воплощал какую-то идею, мысль, замысел. Вокруг одних, невзирая на зимнюю пору, росли зелёные живые цветы, другие были обнесены величественными заборами, вокруг третьих из земли прорастали невиданные ранее ледовые статуи.

       Казалось, Августа любуется каждым из них, но на самом деле её донимали одновременно и радость, и грусть. Кристофер Стражински жив, но он потерял память. Ей дали свободу, но с какой целью? Антихакерский офис взломали, но теперь имеется наводка.

       Как бы то ни было, Бергер четко решила – когда все закончится, она бросит эту работу, уговорит уволиться Кристофера и они вместе сбегут куда-то на окраину города, а может, даже в Алмунью. Туда, где их никто никогда не потревожит.

       Дом, откуда пеленговался сигнал, выглядел как несколько шаров, поставленных один рядом с другим, и издали напоминал огромную гусеницу. Группа спецназа уже была здесь – они, ожидая подачи сигнала к наступлению, изображали обычных людей, гуляли по улице, сидели на лавочках и в припаркованных у магнитной дороги машинах. Но пока что они только наблюдали, ожидая приезда детективов, которые и должны были руководить операцией.

       Чтоб не привлекать внимание, Грин припарковал свой мобиль в ста метрах от нужного дома. Они вместе с Бергер вышли из машины, осмотрелись.

       «Как обстановка?» – запросил Адам информацию от капитана группы спецназа.

       «Все спокойно, – ответила Диана Лиретти. – Никто не входил и не выходил. Разведка с помощью жуков показывает, что внутри девять человек. Шестеро из них вооружены».

       Капитан Лиретти уже час наблюдала за домом, расположившись в гражданском мобиле на противоположной стороне улицы. Её, как и всю группу спецназа, одолевала жажда расплаты с группой, искусно проведшей их в антихакерском офисе.

       «Выстраивайтесь на позиции, – указал Грин. – Использовать только программные парализаторы. Боевое оружие только в крайнем случае. Они нужны нам живыми».

       «Поняла вас, детектив Грин», – ответила Лиретти, тяжело вздохнула и сразу же отправила мыслепоток своей группе:

       «Ребята, на позиции. Пользоваться только парализующим оружием. Атака по моей команде».

       У каждого бойца группы спецназа были биолинзы, на которые транслировались данные, полученные роботами-жуками. На зрение каждого из них накладывалась картинка, где контурной линией обрисовывался каждый противник, находящийся в доме. Толстые краймиевые стены для зрения группы не были помехой. Каждый боец четко знал, что он делает и какого из противников устраняет.

       Грин и Бергер заняли позиции возле небольшой ограды вокруг соседнего дома. Вмешиваться в операцию они не собирались. Пусть поработает спецназ, зачистит здание, тогда уже войдут детективы и начнут исследовать имеющиеся улики.

       «Интересно, этот Макс там?» – подумал Грин. Как и Саммерсу, Адаму не терпелось поймать именно вездесущего проникателя, хотя он понимал, что Макс вряд ли явится сюда. Проникатели так не работали. Они, предпочитая оставаться анонимными для заказчика, ломали нужный объект, передавали информацию и скрывались в неизвестном направлении.

       Самым опасным из тех, кто скрывался в доме, был боевой модификант одного из старых образцов. Жук-наблюдатель засек высокого мужчину с сероватой кожей, находящегося в одной из комнат. Его было решено ликвидировать первым. Хоть у спецназа были свои усовершенствования для ведения боя, но боевой модификант есть боевой модификант. Биомашина, созданная с единственной целью – убивать. Усиленные рефлексы, сверхпрочный кожный покров, всевозможные боевые навыки, встроенное в тело оружие и моральная установка – выполнить задание любой ценой, даже потерей собственной жизни. Потом программировать моральную установку запретили как негуманную, но все еще существовали многие боевые модификанты старого образца – те, которые не задумываются, а выполняют. Получит такой человек, если это можно назвать человеком, приказ зачистить детскую площадку – и выполнит без раздумий, после чего совесть никогда не даст о себе знать. Совести у них не было. Изначально подобные модификанты разрабатывались для армии объединения с набором директив, которые они переступить не могли. Но нашлись умельцы, способные перепрограммировать заложенные установки для личных потребностей. Так подобные биомашины получили распространение в частной охране, в качестве мафиозных ликвидаторов, да и вообще где угодно.

       Лионель Хамди в компании двух напарников как можно тише приближался к окну дома, за которым находился боевой модификант. Враг мог почувствовать малейшие звуковые колебания, изменение запаха, посмотреть сквозь стену любой толщины, поэтому действовать нужно было быстро, но в то же время тихо.

       Один из бойцов спецназа прикрепил к окну биоприбор, по виду напоминающий гусеницу. Подобная штука бесшумно, но в то же время быстро могла съесть псевдостекло любой толщины и прочности. Пока гусеница работала, Хамди через экран биолинзы наблюдал за тем, что транслировалось с проникшего в комнату жука-наблюдателя. Серокожий модификант, похоже, отдыхал, смотря какую-то передачу по головидению. Была надежда, что приближение противника он не заметит. Слабым местом модификантов подобного типа были яркие вспышки света – научив их видеть через различные преграды и дымовые завесы, разработчики получили уязвимость к яркому свету, что непременно следовало использовать.

       Хамди вынул из кармана черную шлем-маску, с виду мягкую, но защищающую от большинства видов программного оружия и различных иглометов, натянул на голову. То же сделали и его напарники.

       Когда гусеница справилась, Лионель достал из кармана управляемый с помощью мозгового интерфейса шар-световую гранату, положил на подоконник. Черная сфера размером с бейсбольный мяч плавно и беззвучно сползла по стене, покатилась по полу комнаты прямо к ногам модификанта.

       Шар двигался почти бесшумно, по крайней мере, обычный человек его услышать не смог бы. Но модификант оглянулся, насторожился, вскочил с кресла-шара. Только было уже поздно – световая бомба взорвалась прямо у его ног, озаряя помещение ярким светом.

       Хамди сразу же нацелил внутрь обвивший руку программный пистолет, заряженный специальным софтом для нейтрализации модификантов такого типа, выстрелил, и противник с шумом завалился на пол.

       Еще две группы спецназа, каждая из которых состояла из троих человек, одновременно вошли через главный и черный выходы.

       В маленькой прихожей дежурил человек с оружием, который сразу же был нейтрализован программным выстрелом. Пройдя в комнату, спецназовцы обездвижили еще двоих противников. Те так и не успели понять, что происходит и кто на них напал.

       Группа спецназа, вошедшая через заднюю дверь, ликвидировала еще одного.

       Один из противников успел схватить игломет и несколько раз выстрелить в одного из бойцов спецназа, но поскольку у тех под одеждой находились бронежилеты – ничего не вышло.

       Противник был сражен программным импульсом.

       Адам Грин и Августа Бергер наблюдали за операцией спецназа по специальному мыслеканалу, транслирующемуся в их интерфейсы. Все шло по плану – бойцы спецназа ликвидировали одного противника за другим, и Августа даже обрадовалась, а вот у Адама на этот счет были другие предчувствия. Слишком уж легко все продвигалось. Слишком просто. Слишком, слишком, слишком...

       Он ожидал, что люди, замыслившие такое, как минимум выставят часовых, напичкают дом разными охранными устройствами, поставят боевых БАРов. Тут же только один боевой модификант, который даже если бы вовремя спохватился, вряд ли что сделал бы трем бронированным спецназовцам. Адам чувствовал во всем этом какой-то подвох. Только какой? Перед атакой дом тщательно был проверен на предмет взрывчатки, за этим строением никто не следил.

       Обыск дома и допрос арестованных все покажет, а может и не покажет ничего. Возможно, все это входит в какой-то план. Только какой? Какова его цель?

       «Операция завершена. Дом чист», – поступил мыслепоток от Дианы Лиретти в интерфейсы детективов. Но Бергер и Грин уже все поняли сами. Быстрым шагом они направились к входной двери строения. Молча вошли внутрь.

       В доме все было обставлено по-спартански – очевидно, никто из распластавшихся на полу противников не собирался оставаться здесь надолго. Несколько массажных кресел-шаров, головизор, две небольшие кровати и встроенный в стену шкаф – вот и вся мебель, которая присутствовала в этом строении.

       Микророботы уже обыскивали помещение, проникали в самые недоступные щели дома, сканировали. Но самым ценным здесь, конечно же, был круглый биокомпьютер, разместившийся на столе в одной из комнат. Именно сюда поступила информация, украденная из антихакерского офиса.

       Пока бойцы спецназа вязали задержанных специальными лишающими части сил квазиживыми шнурами, Августа подключилась к «мозгу».

       – Что тут у нас? – пробормотала она про себя.

       Судя по информации в компьютере, эта группа была бандой наемников. Такие часто встречались во всех обжитых человечеством мирах. Их нанимали как для охраны частных лиц, так и для совершения преступлений, и они всегда были преданы только тому, кто больше платит.

       Бывшие бойцы армии объединения, спецназовцы, телохранители, даже один давно ушедший в отставку детектив.

       Но самым интересным было не это.

       Августа нашла планы внутренних помещений довольно знакомого ей здания. Коридоры, маленькие комнаты, большие залы, кабинеты – множество схем, судя по всему, предназначавшихся для будущего вторжения в это здание.

       Августа помнила эти помещения. Она была здесь множество раз. Последний -только вчера.

       Здание корпорации «Ассаж». Опора небес. Самое высокое здание в истории человечества.

       А Кристофер Стражински сейчас находился именно там.

       Августа поняла, зачем его лишили памяти. Это был подготовительный этап превращения человека в «Тело».

       – О боже! – взмолилась она Всевышнему, в которого особо никогда не верила.

       Макс готовил взлом «Ассаж». Стражински должен был использоваться в качестве инструмента, а учитывая, что Макс имел некую технологию, способную противостоять антихакерам – все это вырисовывалось очень страшной реальностью.

***

       Рауль Молина никогда не любил пышных кабинетов. Вся эта надменная показушность, дизайн, показывающий всю никчемность гостя перед хозяином, бессмысленные украшательства, дорогущие дизайнерские предметы.

       Но войдя в кабинет Борисова, Рауль немного удивился. Нет, в этом кабинете все было на месте – хозяин явно любил стиль «ретро» и все, что с ним связано. Массивный, сделанный под дерево стол, огромный шкаф, обитые псевдокожей стулья и диваны, исполинская люстра под потолком.

       Только сам хозяин кабинета не внушал ни страха, ни чувства опасности. Перед Молиной буквально тонул в огромном кресле шестнадцатилетний подросток в синей футболке и с челкой, опускающейся на глаза.

       Молину предупредили о внешности Борисова, но увидеть сие вживую имело совершенно иной эффект.

       Борисов поднялся из-за стола, наклонился вперед, и, словно перед ним стоял давний друг, протянул Раулю руку для приветствия. Молина даже растерялся: если к внешности подростка он был готов, то к тому, что Борисов будет общаться на равных, не смотря с высоты, как на обычного слугу, он приготовиться не смог. По коже Рауля даже пробежали мурашки.

       «Может, в этом всем есть какой-то подвох?»

       Рауль аккуратно, словно чего-то опасаясь, протянул руку главе «Маджестик».

       Ева Каррини, стоящая за Раулем, специально не предупреждала своего компаньона о дружелюбном обращении шефа. Это должно было создать нужный эффект. Все, ступая в этот кабинет, впервые чувствовали некую неловкость и опаску, что Борисов просто издевается. Но на самом деле Геннадий Владимирович проявлял искреннее дружелюбие. Ведь начальника, который дружен со своими подчиненными, сложнее предать.

       – Значит, ты наш новый повар? – Борисов посмотрел в глаза Молины так, будто пытался там что-то разглядеть.

       Рауль молча кивнул.

       – Да не стесняйся ты, садись, – пригласил Геннадий Владимирович, и Рауль молча, все еще подрагивая от удивления, уселся на краешек мягкого стула.

       – Готовить умеешь? – улыбнулся Борисов.

       – Ну, вроде да, – покивал Рауль.

       – Надеюсь, ты удивишь меня своими кулинарными изысками, – глава «Маджестик» откинулся в кресле.

       – Постараюсь, – сказал Рауль, а про себя подумал: «Удивлю, еще как удивлю. Возможно, никто так раньше вас не удивлял».

       Молине Борисов показался чем-то даже симпатичным. Что-то было в этом человеке от него самого. Паранойя, страсть к смене внешности. Встреться они в другом месте и при других обстоятельствах – вполне возможно, стали бы друзьями, или как минимум хорошими знакомыми. К своим жертвам Рауль никогда не питал каких-либо отрицательных чувств. Это была просто работа. Ему заплатили, он сделал. Не выполнит он – наймут другого, третьего, десятого. Жертва в любом случае не жилец. Руководствуясь подобными убеждениями, Рауль убил множество людей, и никогда, ни разу его не терзала совесть. Просто работа. Как и любая другая. Раз профессия наемного убийцы существовала, значит, кому-то она была нужна. Значит, человечество, несмотря на все технологические достижения, не смогло отделаться от своих звериных инстинктов. Когда-то придет время, и наемные убийцы никому не понадобятся. О них будут вспоминать как о чем-то, бесследно канувшем в историю, объясняя на примере таких, как Молина, моральный прогресс человеческой расы.

       – Ты сможешь приготовить обед на тридцать человек к двадцати ноль-ноль? – спросил Борисов.

       Он обращался к Раулю как к товарищу. Не отдавал приказ, а спрашивал. Если бы Молина сказал, что ему нужен лишний час или два, – Борисов бы согласился. Но Рауль знал, что подобный обед он сможет соорудить и быстрее.

       – Конечно, мистер Борисов, – кивнул Рауль.

       – Только, пожалуйста, без «мистеров», – улыбнулся Борисов. – Просто Геннадий.

       – Хорошо, Геннадий, – кивнул Рауль.

       – Приступишь сразу или выпьем? – Борисов потянулся под стол и извлек оттуда небольшую бутылку коньяка, отблескивающую в свете огромного абажура на потолке.

       – Пожалуй, приступлю. Не питаю слабости к спиртному, – усмехаясь, признался Молина.

       – Что ж, тогда удачи, – кивнул Борисов. – Ева, проводи его на кухню и покажи там все.

       Как только они вышли из кабинета, Ева сунула в пальцы Молины небольшой шар размером с вишню.

       «Это должно быть в тарелке Карлоса Торреса», – по мыслесвязи сообщила она.

       Рауль молчал. Он знал, что это. Перед визитом к Борисову он с Евой обговорил план по ликвидации главы «Маджестик». И план, рассчитанный на двоих участников, ему чертовски нравился".

       Борисов должен был умереть сегодня. В промежутке между девятью и десятью часами вечера.

***

       – Какие доказательства? Нет у вас никаких доказательств и быть не может! – за многие и многие годы Юрген Саммерс выглядел по-настоящему злым. Пот огромными массивными каплями стекал по его лицу, в глазах чувствовалось недоумение, казалось, он был готов броситься на любого, кто хотя бы приблизится к нему, но такой возможности он не имел.

       Цилиндрическая оболочка из материала, похожего на стекло, хорошо сдерживала детектива. А за ней в креслах-шарах сидели два маршала Объединения – люди, заменяющие в мире двадцать первого века прокуроров.

       – Мистер Кроуссен перехватывал ваш мыслепоток, мистер Саммерс. Он давно подозревал, что вы пособничаете так называемому Максу. Именно вы заставили Августу Бергер отвлечь следящую команду от действий проникателя, – твердо, словно робот, отчеканил один из маршалов.

       – Мы пропустили доказательства, вашу мыслеграмму, все результаты ежегодных мыслесканирований через судебный компьютер. Результат – вы виновны и приговариваетесь к изгнанию во Фрост.

       Саммерс обезумел, его руки сжались в кулаки, ногти до боли вонзились в плоть, но он понял, что сопротивляться бесполезно. Судебный компьютер выдал вердикт, значит теперь – все. Конец.

       Когда-то на месте этого компьютера сидел человек-судья, были присяжные, адвокаты, свидетели, но с развитием технологий все поменялось. Ведь любого судью, присяжного или свидетеля можно подкупить или запугать, люди могут ошибаться, а компьютер, как бы то ни было, всегда правильно выполнит свою задачу. Обрабатывая все за и против – доказательства, мыслеграммы свидетелей ќ– он выдает вердикт. Верный и не подвергающийся обжалованию. Фрост.

       Саммерса не интересовало, как Кроуссен смог подделать доказательства, несмотря на то, что это считалось невозможным. Его интересовал только один вопрос – за что? Он много десятков лет работал на Кроуссена, на корпорацию, ни разу не подвел их, никогда не допускал серьезных, непоправимых ошибок. А сейчас его подставлял тот, кому он, можно сказать, доверял. Зачем?

       Требовалось найти виновного. Крайнего, чтоб оправдать Августу. И он нашелся.

       «Я выберусь и убью тебя, Кроуссен. Убью», – проносились мысли в голове Саммерса, хоть он понимал, из Фроста не выбираются. Ходили слухи, что там, в холодных пещерах, имеется некий лагерь, организованный изгнанными преступниками. Но попасть туда для Юргена было хуже, чем замерзнуть в ледовой пустыне. Что сделают преступники с тем, кто собственноручно выписал билет во Фрост множеству из них? Наверняка это будет хуже любой смерти.

       Спустя час Юрген стоял в круглой комнате перед высоким, в полтора человеческих роста, кругом, внутри которого переливалась зеленоватая энергия. Она бурлила, изменялась, чем-то напоминала закипающий в кастрюле суп.

       Там за ней – Фрост. Место изгнания.

       – За преступления по статье двести восемьдесят, пособничество терроризму, Юрген Саммерс приговаривается к изгнанию. Приговор не может быть обжалован,– провозглашал человек на высоком помосте, в дань традиции одетый в черную мантию.

       Но Юрген его не слушал. Сейчас ему было жарко – выданная ему сероватая одежда казалась чересчур тяжелой и теплой, но он понимал, что как только пройдет в портал – она покажется ему ночной пижамой в самую холодную ночь.

       В руке он сжимал лучевую винтовку – оружие, выдаваемое изгнанникам в целях защиты от хищных животных Фроста. Но выглядело это по меньшей мере насмехательством – ведь не животные представляли основную угрозу в том мире, а климат.

       – Ваши последние слова, мистер Саммерс, – обратились к нему.

       – Передайте привет Кроуссену. Скажите, что я обязательно зайду к нему в гости, – процедил Юрген и шагнул в портал.

       Синева, голубизна, чернота...

       Цвета мелькали с такой скоростью, что ни за одним из них невозможно было уследить.

       А потом – только белизна.

       Холод впился в лицо, проник под одежду, искусал все тело Юргена. Он поднялся со снега, осмотрелся – на тысячи миль вокруг – ледяная пустыня. Холодная, мерзкая, колючая. Пики гор на востоке, огромная яма, напоминающая котлован на западе, малюсенькое желтое солнце в небесах, которое словно насмехалось над Саммерсом.

       Юрген понял, что не вернется. Не сможет отомстить Кроуссену. Отсюда не было выхода. Кто сказал, что в аду должно быть жарко? Наоборот – неудержимый мороз, мгновенно парализующий тело – вот тот самый инструмент адских пыток.

       Идти?

       Куда идти? Везде одно и то же. Фрост.

       Ноги Саммерса по колено погрузились в снег, кожи он уже не чувствовал, только жжение по всему телу, словно его одновременно кусали тысячи насекомых.

       – Мистер Саммерс? – услышал голос Юрген и обернулся.

       Не ожидал он увидеть галлюцинацию так рано, но ничем другим это быть не могло.

       Перед ним стоял среднего роста черноволосый мужчина, одетый, как ни странно, легко – в ветровку и брюки. Юргену показалось, что тот стоит на снегу и не проваливается, но, опустив взгляд, он понял, что мужчина на лыжах.

       – Мистер Саммерс, я здесь по просьбе человека, которого вы знаете как Франц Кроуссен, – говорил человек. – Меня попросили помочь вам. Вам, можно сказать, спасли жизнь, мистер Саммерс.

       Юрген застыл в недоумении, даже перестал чувствовать холод. Он все еще думал, что перед ним галлюцинация, порождение его разума. Он поднял винтовку, прицелился, но сразу же передумал стрелять. Зачем тратить выстрел на то, чего не существует? Правда, теперь он понял, зачем это оружие давали осужденным на самом деле. Приставить ствол к виску и нажать на спуск – смерть моментальная и безболезненная, как противовес гибели в этих снегах и вечной мерзлоте от переохлаждения – вполне гуманная альтернатива.

       – Мистер Саммерс, – отозвался человек. – Не стреляйте. Меня зовут Кашниу. Я ваш друг.

       Он выставил руку вперед и с его ладони сошел маленький, еле заметный, синеватый энергетический шар. Саммерс смотрел, как он приближается, не в состоянии отвести глаз. Шар все время увеличивался в диаметре – вдвое, втрое, впятеро, пока не коснулся Юргена.

       И он почувствовал тепло.

       Ему стало хорошо и уютно, словно в собственной постели.

       – Это поможет вам не замерзнуть, – говорил Кашниу. – Франц попросил меня встретить вас здесь, объяснить суть нашей организации и принять вас в неё. Наверное, вы очень понравились мистеру Кроуссену, раз он сделал для вас такое одолжение. Вы станете первым человеком с Земли, принятым в наш небольшой клуб.

       Юрген протер глаза, потом еще раз. Он потихоньку начинал верить, что человек перед ним – не фантом, не порождение его разума. Что он вполне реален и осязаем. Но зачем, зачем это Кроуссену? Он предал его суду, сфабриковал доказательства, чтобы Саммерс попал во Фрост и встретился здесь с этим человеком? И какая еще организация?