Текст книги "Заскар. Забытое княжество на окраине Гималаев"

Автор книги: Мишель Пессель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Для тех, кто знаком со всеми тремя средствами передвижения, трудно описать ощущения, которые испытываешь, поднимаясь против течения неведомой реки. Пожалуй, это больше всего похоже на бреющий полёт. Добавьте к нему такую деталь: поскольку на аэроглиссере нельзя делать резких поворотов, каждый манёвр оказывался выбором между Сциллой и Харибдой. Скорость была нашим спасением и одновременно нашим злейшим врагом. Необузданный нрав горных рек создавал удивительную атмосферу, и эмоции, пережитые в Гималаях, не шли ни в какое сравнение с теми, что я испытал на смирных реках Франции и Испании.

Пусть слово «необузданный» не покажется читателю авторским преувеличением. Когда я пишу эти строки, мне вспоминается, как мы топтались на месте в одном из ущелий. Вода мчалась под нами со скоростью тридцать километров в час, мы продвигались вперёд с той же скоростью и в соответствии с законом физики стояли на месте по отношению к берегу. Эхо от воя моторов билась о стены ущелья, и, казалось, горы хохотали над тщетными усилиями людишек проникнуть в их сокровенное царство.

Нашей целью было пройти все три ступени гималайских хребтов. Получилось так, что начали мы со второй ступени. Для прохода через Главный Гималайский хребет требовалось специальное разрешение правительства Непала. С целью упорядочить нашествие альпинистов и неорганизованных туристов в страну правительственное ведомство заранее рассматривает заявки каждой экспедиции, уточняет маршрут, принимает во внимание снаряжение и квалификацию участников и лишь затем высказывается «за» или «против». Мера эта разумная и необходимая. Наша заявка лежала в Катманду. Поскольку возможности судов на воздушной подушке были неизвестны ответственным лицам, принимающим решение, ответ не мог прийти очень скоро. Правда, мы надеялись на покровительство генерала Сурендры, и оно в конечном счёте сыграло важную роль, но об этом позже. Пока же было решено сначала спуститься к югу и оттуда от границы с Индией, из района джунглей начать движение по реке Кали-Гандак через первую ступень – Сиваликский хребет. Если разрешение поспеет вовремя, мы сможем по тому же Кали-Гандаку выйти к конечной точке нашего маршрута.

Переезд на юг обошёлся без злоключений. Мы добрались до Чатры, где нас подобрал грузовик, доставивший экспедицию со всем снаряжением к месту старта на берегу Кали-Гандака.

Я был очень рад встрече со старым знакомым, моим «крестником». Правда, на сей раз всё было по-другому. Во время предыдущих странствий по Гималаям, когда меня охватывали страхи или сомнения, я вспоминал об опыте предшественников, и это подбодряло. На сей раз мы были пионерами и предоставлены сами себе. Перед каждым перекатом надо было быстро решать, как действовать. Малейший просчёт отдавал нас во власть могучей стремнины.

Все три машины вели себя на удивление спокойно – никаких поломок или капризов. Возможно, мы просто стали более опытными и не подвергали суда рискованным экспериментам. Часто приходилось заниматься «слаломом» – проскакивать, отчаянно виляя, меж гранитных валунов.

Как ни странно, в южной части страны на реке оказалось куда холоднее, чем у подножия вечных снегов, – ещё один парадокс Непала. Встречный ветер окроплял нас водяной пылью, пробиравшей до костей. Крутые берега заросли соснами. Высоко над головой был виден клинышек голубого неба. По плану мы должны были проплыть километров двадцать, но холод заставил сократить путь.

Говорить о контрастах природы в Гималаях стало уже банально: об этом можно прочитать у многих авторов. Могу добавить лишь, что одно дело – читать и совсем другое дело – испытывать их на себе. Едва мы остановились и вылезли на берег, чтобы починить днище моего аэроглиссера, как оказались словно на сковородке. Вид заснеженных вершин не умерял адской жары. У нас начала кружиться голова – первый признак обезвоживания. По счастью, трёх путешественников посетило чудное видение: по тропинке к берегу спускалась девушка с кувшином. Нет, она шла не за водой, она несла воду сверху из горного источника. «Где он?» – жадно спросили мы. Девушка указала направление, добавив, что это невысоко.

…Мы добрались до живительной влаги лишь через полтора часа. Силы были на исходе. Упав на землю, мы жадно приникли к крохотному озерцу, готовые выпить его целиком. Вода не имела цвета, запаха и вкуса – самая дивная вода, которую мне когда-либо доводилось пробовать.

Починив мою машину, двинулись дальше без особых приключений, если не считать маленького происшествия, которому мы не придали тогда значения. Идя на малой скорости по мутной реке, я заметил справа чешуйчатую спину рыбины. Какая огромная, безотчётно отметил я.

Полчаса спустя заглох мотор аэроглиссера Майкла. Он соскочил в воду и подтолкнул машину к берегу. Развернувшись, я присоединился к нему. Решено было подождать Боба и устроить в этом месте привал. Всё шло отлично, и мы отметили удачный день обильным ужином.

– Кстати, – безмятежно сказал Боб, орудуя ложкой в банке с ананасным компотом, – вы не обратили внимание на крокодилов?

Мы с Майклом переглянулись, но удержались от улыбки. Боб явно хотел разыграть нас, и мы включились в игру.

– Крокодилы? Да, их здесь полным-полно.

– В столице один малый рассказал мне, что где-то здесь живёт монстр пятиметровой длины, – продолжал Боб.

Тут Майкл не выдержал.

– Этот малый тоже австралиец? – спросил он.

Оказалось, что Боб не думал нас разыгрывать. К вечеру из расспросов местных жителей выяснилось, что мы устроили стоянку в самом центре крокодильего царства! На следующее утро мы убедились в этом воочию. Замерев от ужаса, я смотрел на страшилище, гревшееся в том самом месте, где я чинил машину, то и дело спускаясь в воду для охлаждения. Кажется, вчера я был недалёк от того, чтобы охладиться навеки. Теперь уже не было никаких сомнений: моя «рыбина» была спиной крокодила.

– Если вы ночуете на пляже, – вразумлял меня много позже один знакомый, большой знаток крокодилов, – надо воткнуть вокруг лагеря колышки, натянуть верёвку и развесить на ней пустые консервные банки. Их звон отпугивает зверей.

Когда я рассказал ему, как в святом неведении мы вели себя, его изумлению не было пределов. Между тем этот знакомый не из трусливых: в его парижской квартире живёт удав, и он много раз ездил ловить змей в Непал.

– Вам крупно повезло, – заключил он, качая головой. Безусловно, везение было на нашей стороне, хотя, знай мы о крокодилах раньше, путешествие было бы сильно омрачено. Сужу по тому, что, после того как мы узрили первого монстра, они стали мерещиться нам повсюду. Мы шарахались от поваленных стволов деревьев и валунов подозрительной формы. Купания были бесповоротно испорчены, а Майклу пришлось прекратить подныривание под аэроглиссер для осмотра днища.

Теперь мы с особым волнением перелистывали книгу о животном мире Непала, купленную Бобом в Катманду. Под портретом «нашего» крокодила было сказано, что это крокодилус палюстрис (или гавиал), который «быстротой движений превосходит обычного человека». Последняя ремарка немало позабавила нас. Стоит ли говорить, что обычный человек развивает необычную скорость, когда чувствует за спиной щёлканье крокодильих челюстей!

Далее из текста мы узнали, что речные крокодилы живут по шестьдесят и даже сто лет. Для индуистов крокодилы – священные животные, поэтому они чувствуют себя вольготно. Немудрено, что местные крестьяне знают их «в лицо». Излюбленные места пляжного отдыха крокодилов отмечены характерными следами, похожими на отпечатки гусеничного трактора. Я сфотографировал их на память: вперемежку с крокодильими виднелись следы и моих босых ног.

– В нашей машине два с половиной метра. Ровно половина длины взрослого зверя! – раздумчиво заключил Майкл, закрывая книгу. В его голосе чувствовались нотки удовлетворения, как у врача, констатирующего, что поставленный им смертельный диагноз подтвердился…

Крокодилы на время вытеснили заботы о продолжении путешествия. Теперь пора было подумать о дальнейшем маршруте. Поскольку разрешение взять курс на север ещё не поступило, мы решили пока совершить экскурсию на юг. В шестнадцати километрах ниже по течению река Кали-Гандак расходилась веером на несколько рукавов, обходя заросшие лесом острова; самый крупный из них вытянулся в длину на двенадцать километров. Боясь заблудиться в лабиринте джунглей, мы сочли за благо добраться вначале посуху до охотничьего домика в точке, известной под названием Тигриный холм; она находится в самом центре знаменитого национального парка Читван. Там можно будет оставить часть груза и запас горючего, после чего начать плавание по водно-лесному царству. У подножия Тигриного холма протекал один из рукавов Гандака – Реу.

Резерват Читван известен далеко за пределами Непала обилием диких животных. Несколько десятилетий назад он был королевским охотничьим угодьем. Там принимали будущего британского монарха Эдуарда VII. Хроника свидетельствует, что наследный принц потрудился на славу: за один день он застрелил двадцать три тигра, одного носорога и одного гималайского медведя. Когда сейчас мысленно представляешь эту картину, мороз пробегает по коже…

На базаре в Бхаратпуре мы наняли старенький грузовичок для поездки к Тигриному холму. Машина видывала виды, невозможно было даже определить её марку, столько на ней было чужих частей.

– Ничего, под колёсами всё-таки будет земля, а не вода, – подбодрил нас Боб.

Сам он выбывал из экспедиции: неотложные дела ждали его дома. Мы распрощались, обещая при первой возможности давать о себе знать. Боб настаивал на этом, хотя прекрасно знал, что почта отсюда идёт неопределённое время, а телефонные будки на маршруте нам не встретятся.

Предсказание Боба насчёт земли под колёсами оказалось неверным. В пяти километрах от Тигриного холма надо было пересечь мелкую речушку. Водитель нашего бронтозавтра храбро въехал в воду по ступицы, мотор икнул и замер. Шофёр с помощником открыл капот и начал колдовать над двигателем. Прошёл час, мотор то кашлял, то замолкал. Я предложил Майклу пойти пешком, оптимистически добавив, что грузовик нагонит нас.

Мы двинулись в путь по дороге, которую джунгли упрямо отвоёвывали у людей. По обе стороны высились обвитые лианами толстые стволы деревьев. Слышался птичий гомон, тявканье шакалов и множество других звуков. Солнце садилось. Я с тревогой думал, что мы можем не успеть добраться к жилью до ночи. Мысль о встрече со зверем мне не приходила в голову: для горожанина, привыкшего «общаться» с дикой фауной по телевизору, такие вещи трудно вообразимы. Я просто боялся заблудиться.

Майкл шёл впереди лёгким шагом, словно по лондонской улице; его правой руке не хватало только зонтика. За время тесного общения я лучше узнал характер своего спутника: именно в минуты наибольшего напряжения он принимал самый беззаботный вид, чтобы, как он однажды обмолвился, «не нагнетать атмосферу». Сейчас был тот самый случай.

Позади раздался тяжёлый хруст. Я оглянулся и метрах в двадцати увидел тигра. Шерсть вокруг его головы стояла дыбом. Свистящим театральным шёпотом я позвал Майкла:

– Гляди, тигр.

– Где?

– Да вон, возле ствола.

– Ничего не вижу.

– Разуй глаза! Слева от пальмы.

– Там никого нет.

У меня у самого закрались сомнения: «это» не шевелилось.

– Просто куст, – уверенно сказал Майкл. – Хотя, ты прав, издали немного смахивает на тигра.

Дискуссия могла продолжаться ещё долго, но неожиданно смахивавший на тигра куст повернулся, подставив нам полосатый бок, и царственной поступью удалился в джунгли, словно ему опостылел наш вид.

– Говорил я тебе, – хрипло произнёс я.

Только теперь мы начали соображать, что означала эта встреча. Мы были одни в наступающих сумерках посреди джунглей, без оружия, у нас не было даже перочинного ножа… Что делать? Мы двинулись вперёд на цыпочках, словно боясь потревожить владыку джунглей. Внезапно меня осенило.

– Я читал, что надо громко разговаривать! – заорал я. Майкл подскочил, как укушенный. Выругав меня, он, правда, согласился, что теперь нам уже глупо пытаться пройти незамеченными.

– Они не нападают, если их не провоцировать, – сказал я для придания храбрости.

Майкл ускорил шаг.

– Подожди меня! Я не хочу быть съеденным в одиночку.

Мы пошли рядом. Малейший шорох в зарослях заставлял нас вздрагивать. Внезапно впереди замерцал огонёк. Неужели пришли? К сожалению, нет. Это оказалась хижина сторожей у входа в национальный парк. Внутри за столом у лампы сидели трое непальцев. Они спросили, куда мы направляемся.

– К Тигриному холму. Это далеко?

– Ещё пара километров.

– А что, там действительно водятся тигры? – беззаботным тоном лондонского денди осведомился Майкл.

– Полно! – дружно ответили сторожа.

– Тогда, если позволите, мы подождём у вас до рассвета, – решительно вмешался в разговор я, боясь, что бравада Майкла возьмёт верх над благоразумием.

Утром мы благополучно прибыли к месту назначения. Охотничий домик на Тигрином холме оказался комфортабельным пансионом, построенным для туристов, приезжающих из Европы и Америки полюбоваться царством зверей.

Грузовик с нашими аэроглиссерами доковылял до пансиона лишь во второй половине дня. Тем временем мы выработали маршрут. Собственно, никакой новой информации мы не почерпнули, поскольку никто из опрошенных никогда не плавал по реке. Оставалось надеяться, что здесь, в тераях, на относительно ровной местности препятствий будет меньше, чем в высокогорье. Увы, вскоре нам предстояло убедиться, что течение гималайских рек не подчиняется логике.

Пройдя по реке Реу до Кали-Гандака, мы рассчитывали затем подняться по нему до Давегхата, что в общей сложности составило бы стосорокакилометровый пробег по совершенно неисследованной территории. Скоро должен был начаться муссон, и местные дороги (если их можно так величать) станут совершенно непроезжими. Было поэтому исключительно важно испытать возможности наших судов на воздушной подушке в здешних условиях.

Начало было прекрасным. На скорости пятьдесят километров в час мы подлетели к городку Нараянгхат. Привлечённые шумом жители высыпали на берег и радостно замахали руками. Мы, как подобает знаменитостям, кивали головой в ответ. Первые перекаты появились сразу за городской окраиной, но мы их проскочили без особых затруднений. Низкие берега заросли джунглями, кое-где виднелись песчаные пляжи – излюбленное место отдыха крокодилов и водяных птиц. Среди последних Майкл заметил чёрных ибисов.

Идиллия кончилась довольно быстро: навстречу задул ветер. И не просто ветер. Это был «лоо», жгучий вихрь, зарождающийся в долинах Индии и стремительно набирающий скорость по пути наверх, к Гималаям. Песок сёк лицо, несмотря на все попытки спрятать голову за ветровое стекло. Моторы надсадно гудели, но было такое впечатление, что мы топчемся на месте. Решили пристать к берегу, и вовремя – стихия разбушевалась вовсю. Майклу пришла мысль поставить аэроглиссеры на бок и спрятаться за ними, как за щитом.

Сидя скрючившись под защитой резинового днища, я смотрел на массив Махабхарата, над которым в дальнем далеке таяли белые вершины Аннапурны и Мачапучхара. Величественная панорама напоминала о нашем главном замысле: одолеть величайший на планете горный барьер. Несмотря на все перипетии, мы уже прошли часть пути, правда, самую лёгкую – от непало-индийской границы до того места, где сейчас находились. Предстояло самое трудное – пересечь Центральный Непал через большую щель между Аннапурной и Дхаулагири. Каким соблазнительно свежим казался снег дальних гор отсюда, из охваченной жаром долины!

…Когда ветер стих, мы благополучно вернулись в заповедник. Засыпая на мягкой постели, я пытался вспомнить все события этого длинного дня, но так и не смог.

Утром мы решили присоединиться к туристской группе, которую должны были вести на встречу с носорогом. Индийский носорог – один из самых могучих зверей на свете. Это травоядное существо, доставшееся нам в наследство от доисторических времён, отличается смирным нравом (когда его не трогают). Болота, питаемые притоками Гандака, издавна были излюбленным местом их обитания. Сравнительно недавно носорогов было ещё много. Но последний подсчёт популяции выявил всего восемьдесят особей.

Есть две причины исчезновения носорогов. Первая касается всех диких животных и заключается в резком сокращении площади их обитания. Но носорогу не повезло особенно: несчастные млекопитающие стали жертвами людского вожделения. Дело в том, что порождённый китайской медициной миф гласит, будто рог носорога, измельчённый в порошок, является могучим возбудителем. Бессовестные скупщики платят браконьеру за рог до 35 тысяч рупий – сумму, равную заработку рабочего за три-четыре года. Не приходится удивляться, что за носорогом идёт безжалостная охота. И это при том, что авторитетнейшие медицинские комиссии в Азии, Европе и Америке пришли к единодушному выводу, что «носорожий порошок» не оказывает на человеческий организм ровным счётом никакого действия. Увы, миф оказывается сильнее авторитетного заключения профессуры.

Непальские власти принимают энергичные меры по охране носорогов. Специальным законом запрещён выпас скота в местах обитания этих животных. Егерям даны широкие полномочия по борьбе с браконьерами, но уследить за злоумышленниками трудно.

В полдевятого утра к охотничьему домику подошли пять слонов. Мы устроились на деревянных помостах, прикреплённых ремнями на спинах слонов. Слоны были домашние, они родились в королевском угодье, расположенном километрах в тридцати от Тигриного холма. Эта часть страны представляет собой фантастическую оранжерею. Здесь на небольшой площади насчитывается более сотни разновидностей орхидей и несколько десятков разновидностей рододендронов – начиная от кустов, усыпанных розовыми цветами, и кончая исполинскими деревьями, достигающими высоты девяти метров!

Путешествие на слоне было приятной переменой после аэроглиссера. Слон легко одолевает густые заросли, по ровной дороге он может забираться довольно высоко: в Бутане я встречал слонов на высоте около трёх тысяч метров над уровнем моря. В своё время слон, подаренный далай-ламе, пересёк Гималаи, добравшись из Индии в Лхасу.

Мы доехали до места, где должны были пастись носороги, но не увидели ни одного из них. Быть может, им просто надоели докучливые визитёры…

Разрешение на посещение севера страны никак не приходило, и мы решили, что, раз гора не идёт к Магомету… надо ехать в столицу самим. 24 мая прибыли в Катманду со всем грузом. Первый звонок был нашему покровителю, генералу Сурендре.

– Вы не могли бы устроить завтра показ ваших машин на Бхагмати? – спросил он. – Я пришлю утром грузовик.

Не вызывало сомнений, что показ имеет отношение к выдаче разрешения. Возможно, аэроглиссерами заинтересовались в правительстве. Мы начали лихорадочно проверять, смазывать, укреплять, подтягивать и заклеивать машины. Во второй половине дня отправились на рекогносцировку места будущей демонстрации. Река Бхагмати, на берегу которой расположена столица Непала, сейчас совсем обмелела и лениво сочилась среди песчаных отмелей и камышей.

– Всё в порядке, – уверенно заявил Майкл, укладываясь спать. Его безапелляционность посеяла во мне такую тревогу, что я полночи не мог сомкнуть глаз.

Воскресенье 25 мая 2028 года (по непальскому календарю). Незабываемый день. По случаю выходного все лавки в городе закрыты, учреждения опустели. На улицах – толпы народа. Мы ехали, с трудом прокладывая себе путь, непрерывно сигналя и старательно объезжая священных коров, не обращавших на нас ровным счётом никакого внимания. Грузовик с аэроглиссерами пересёк мост и двинулся в сторону университетского городка. В десять утра мы прибыли к месту старта… Солнце уже успело прогреть воздух. Берег был пуст, если не считать расположившихся на сухом дереве стервятников.

– Эти всегда наготове, – процедил Майкл.

Мы очень нервничали и бессмысленно суетились вокруг аэроглиссеров. Судя по тоненькому посвистыванию, из корпуса где-то выходил воздух. Это было не страшно: корпус можно накачать до отказа перед самым показом. Я решил на всякий случай сделать пробный круг, и совершенно правильно – хотя мы накануне проверили шнуры запуска, первый тут же оборвался. Заменили. Попробовали завести второй мотор – та же история! Заменили и этот шнур. Честное слово, можно было подумать, что кто-то саботирует это важное мероприятие!

В 10.30 никто из начальства не появился. Я чувствовал себя потерянно, словно накануне экзамена. Завершение экспедиции, а следовательно, её итоги зависели от предстоящего показа… Мы условились, что пилотировать аэроглиссер буду я, а Майкл в это время будет расписывать его достоинства перед министром (или даже несколькими министрами?). Мой друг уточнял последние детали своей вдохновенной речи, когда подъехал автомобиль. Из него вышел генерал Сурендра. Один. Неужели всё отменилось? Нет-нет, успокоил нас высокий покровитель, «кое-кто» прибудет на демонстрацию, возможно, сам премьер-министр. Он продолжал улыбаться, из чего мы заключили, что не исключено появление кого-то ещё…

Эта обрушившаяся в последнюю минуту информация взвинтила нервы до крайности. Мы переминались с ноги на ногу рядом с нашими игрушечными аппаратами, один из которых тоненько посвистывал, точно в насмешку. После демонстрации на озере Баньолас, на Сене и в других местах я, казалось бы, должен был обрести некоторый опыт, но экзамен на публике вызывал большее беспокойство, чем грозные пороги. Словно по мановению волшебной палочки, на берегу скопилась большая толпа. Стройными рядами, печатая шаг, прибыла воинская часть из двухсот солдат во главе с офицером в парадной форме. Раздалась короткая команда, и солдаты рассредоточились по берегу в определённом порядке.

Сцена сразу приняла торжественный облик. Один за другим подкатывали чёрные лимузины, откуда выходили высокопоставленные лица с супругами в шёлковых сари. Они любезно здоровались с нами. Один из прибывших гостей был министр транспорта. Стоя возле аэроглиссеров, мы давали пространные объяснения. К сожалению, свистящая дырка не осталась без внимания. Да и как же иначе – утечка воздуха была понятна каждому в отличие от принципа действия судна на воздушной подушке.

Я поглядывал на СВП со смешанным чувством гордости и беспокойства. Что, если они уготовили нам блистательный конфуз? В глубине души даже возникло трусливое желание: а не броситься ли наутёк?.. Увы, незамеченным из такой толпы уже не выберешься, повсюду виднелись красные береты солдат и фуражки полицейских. Жара становилась всё ощутимее по мере того, как ожидание затягивалось.

В 11.30 всё ещё не было сигнала к отплытию. Генерал Сурендра представил меня начальнику канцелярии премьер-министра, который сообщил, что нам дано разрешение на плавание по Сун-Коси и Индравати. А по Гандаку? Мы с Майклом наперебой стали объяснять, что с чисто технической точки зрения СВП необходимо испытать на больших высотах, поскольку никакие теоретические расчёты не могут заменить опытной проверки.

– Понимаю, – ответил начальник канцелярии и тут же поспешил к прибывшей машине премьер-министра. После краткой церемонии представления мы показали главе правительства аэроглиссеры, выглядевшие, должен признаться, не особенно впечатляюще посреди громадной толпы. Закончив объяснения, я предложил перейти к демонстрации. Премьер-министр кивнул.

Я взялся дрожащей рукой за шнур. Майкл подкачал дырявый корпус. Первый мотор застрекотал, за ним – второй. Уф! Я занял место водителя и двинул рычаг. Ветер от пропеллера раздул сари присутствующих дам.

Сейчас я покажу, на что способны наши малютки! Круг по песчаному берегу, круг по гравию, по воде, по грязи, по водорослям, по траве… машина спускается в русло Бхагмати и взбирается по откосу… перед тем местом, где стоит премьер-министр… Проносясь мимо толпы, вижу, что гости показывают на небо. Неужели они приняли аэроглиссер за вертолёт? Майкл безостановочно даёт объяснения, вытирая платком лоб… Лишь бы не подвели моторы. Вся демонстрация пойдёт насмарку, если мне придётся брести к берегу по колено в грязи.

Возвращение прошло блестяще. Премьер-министр поздравил меня, поблагодарил за прекрасное зрелище, задал ещё несколько вопросов, попрощался и уехал. За ним последовали министры, правительственные чиновники, супруги, секретари и прочие. Солдаты построились в колонну и удалились. Берег вновь опустел.

– Замечательно! – сказал я.

– Что именно? – спросил Майкл.

– Как что? Всё!

– Не вижу причин для ликования. Разрешения плыть по Гандаку мы не получили, так что ничего нового не произошло.

– Зато у нас есть Индравати! – бодро заключил я, хотя прекрасно знал, что эта река протекает на высоте всего в тысячу метров. – И вообще открылись перспективы для СВП.

– Что мы – приехали сюда торговать аэроглиссерами? – с горечью возразил Майкл.

Как бы то ни было, но надежда на путешествие по Гандаку ещё теплилась – ведь мы не получили формального отказа. Решено было не упускать шанса с Индравати. Попробуем, а там, глядишь, по возвращении «откроется» Гандак. (В глубине души я не очень верил в это, зато не было никаких сомнений, что по возвращении «откроется» муссон.)

Мы выехали из Катманду 28 мая, погрузив оба наших судёнышка на крыши такси. Стояла удушающая жара, не рассеивавшаяся даже на реке. Хотя долина лежит на высоте в тысячу метров над уровнем моря, она плотно окружена горами, и солнце нагревает её как сковороду. Позже мы узнали, что это было самое жаркое лето за последние десять лет. Надо было, чтобы нам так повезло! Газеты писали, что в индийском штате Бихар десятки людей умерли от перегрева…

Несмотря на жару, Индравати оказалась достаточно полноводной, чтобы причинить нам массу хлопот. Началось с того, что входившие в состав речного песка окиси железа вывели из строя свечи моторов. Приходилось то и дело останавливаться, вывинчивать свечи и очищать их от магнитной пыли. В первый же день я из-за этого потерял из виду Майкла. Пытаясь потом нагнать его, убедился, что перегруженный аэроглиссер клевал носом, не в силах одолеть перекат. Лишь километрах в двадцати от Даувегхата я заметил Майкла, поджидавшего меня на песчаной косе. Подлетев к нему, я осведомился, что случилось.

– Ты не поверишь, но я потерял руль, – меланхолично объявил он.

– Руль?! Не может быть!

Мы были в состоянии отремонтировать судно с помощью подручного материала, но новый руль сделать не могли. Как он мог умудриться потерять его – ведь руль держится на восьми болтах! Виновата была, как и во многих других неполадках, вибрация одноцилиндровых двухтактных двигателей. Эти проблемы знакомы любому мотоциклисту, а у нас с двумя моторами трудности возрастали вдвое.

Делать нечего, надо было искать. Мы пустились в путь вдоль берега. Вскоре к нам подошли несколько жителей близлежащей деревни. Мы попытались объяснить им, что такое руль. Они вежливо улыбались, но явно не понимали. В отчаянии я махнул рукой и побрёл дальше. Минут через пять меня окликнул крестьянин.

– Это, что ли? – спросил он.

В руке он держал потерянное сокровище. Нашей радости не было предела!

Река спускалась с гор пологими ступенями, и мы поднимались по ним против течения. Два особо крутых, усеянных камнями переката долго не хотели нас пропускать. Приходилось «бодать» их с разгона. Но в целом всё шло хорошо до того момента, пока я, замешкавшись, не врезался в выступавший мыс. По счастью, резиновый корпус не пострадал. В этом месте река расходилась на два рукава. Включив полный газ, я направил машину по левому руслу. Майкл избрал другой рукав. Минут через двадцать, несмотря на все потуги, тучу брызг и мелких камешков, мой аэроглиссер стал всё больше терять скорость. Я направился к берегу, чтобы проверить, в чём дело… «Юбка» с одного борта была разорвана по всей длине.

Это был первый разрыв таких размеров. Я мог бы склеить резину за несколько минут волшебным клеем, который мы захватили из Англии, но тюбик остался… в Катманду. Ничего не поделаешь, надо было браться за нитку с иголкой.

Должен сказать, что с этими инструментами я всегда обращался из рук вон плохо. В детстве меня не учили вышиванию. Как я об этом жалел! Сейчас, втыкая иголку в палец после каждого стёжка, я убедился, что моя левая рука не ведала, что творит правая. Когда левая была исколота вконец, она пришла в ярость и воткнула иголку в ладонь правой – на тебе, будешь знать!

Вокруг собрались зрители, живо комментировавшие действия умельца. В здешних краях йоги не в диковинку, так что мои страдания не вызвали особого удивления. Всё внимание было обращено на машину… После часа борьбы с иголкой я встал. Шов продвинулся сантиметров на тридцать и выглядел ужасающе. Зрители раскатились радостным смехом при виде результатов моих титанических усилий.

– Посмотрим, как у тебя выйдет! – в сердцах крикнул я, отдавая орудие пытки мужчине, стоявшему ближе всех. К моему, удивлению, он спокойно взял иголку и стал быстро шить. По первому же стёжку я понял, что попал на деревенского Кристиана Диора. Какое счастье!

Мастер за час замечательным образом справился с делом. Я одарил портного и двинулся вдогонку за Майклом. Машина шла хорошо, радость полёта заставила даже забыть о саднящих уколах. К сожалению, вскоре пришлось остановиться на каменистом островке, чтобы вытереть въедливую железистую пыль. Закончив дело, взглянул на часы. Мы встали в шесть, а сейчас было уже полпятого дня. Жара усиливала усталость. Я прилёг в тени аэроглиссера и незаметно заснул.

Громкий крик вырвал меня из дрёмы. Вскочив, увидел Майкла. Весь мокрый, он сидел в машине, выглядевшей так, словно она побывала под прессом. Один борт болтался в воде (явный прокол), весла не было, и Майкл плыл вниз по течению, правя оторванной доской.

– Итак? – спросил я, имитируя его обычную манеру встречать меня.

– Жаль, тебя там не было! Фантастика! – ответил он.

– Фантастика? – Я показал на аэроглиссер.

– Ну, если хочешь, действительность, превосходящая вымысел.

Из рассказа выяснилось, что плавание проходило вполне спокойно, пока СВП не попало на бурный перекат, расположенный к тому же на крутом изгибе. В этот момент заглох нагнетатель. Машину стало сносить назад, неожиданно она наскочила на камень и опрокинулась. Майкл кувыркнулся в воду, весло унесло течением. «Фантастика», по словам Майкла, заключалась в эстетическом аспекте крушения. Я пожалел вместе с ним, что рядом не случилось кинооператора, но, честно, говоря, не мог понять, чему так радовался мой друг. Тем не менее я поздравил его, что ему удалось выйти живым из передряги.