Текст книги "Безжалостный (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Да, наверное, я это заслужил.

Все смеются, и разговор течет спокойно, прерываясь лишь на то, что официантка приносит наши заказы.

Я узнаю, что Себастьян и Райан были лучшими друзьями в школе. Они оба были влюблены друг в друга, но ни у одного из них не хватало смелости сделать первый шаг, пока они не съехались. Райан любил спать голышом, а когда Себастьян принес ему кофе, это превратилось в просмотр фильма "Х".

– Я не пошел на выпускной, потому что был зациклен на этой заднице рядом со мной, – рассказывает Себастьян. – Он нашел себе пару. Я был чертовски ревнив, и скажу тебе, что зеленый цвет – это не мой цвет.

– А ты ходил на свой выпускной? – спрашивает меня Ли, и это напоминает мне о том, что она никогда не ходила в школу и пропустила эти события.

– Нет, не ходил. Кажется, Логан был единственным... о, подожди, это было на выпускном Мии. Никто из нас не ходил на выпускной.

– Уиллоу как-то сказала мне, что у тебя были репетиторы. В каком возрасте ты закончила школу?

– В тринадцать. Шесть лет я прожила в Бостоне, а потом встретила тебя. Остальное ты знаешь.

– Что тебе больше всего запомнилось в детстве? – Мне нужно услышать от нее что-то нормальное.

– Дай мне подумать. – Она делает глоток вина и улыбается. – Мне было четыре года. Мама подарила мне мою собственную сумку для оказания первой помощи. В ней был настоящий стетоскоп. В ту ночь я заснула, слушая, как бьется ее сердце. Тогда я поняла, что хочу узнать о сердце все, что смогу.

Я вижу, как загораются ее глаза при этом воспоминании, и даю себе обещание сделать все возможное, чтобы этот свет сиял всегда.

– Какое воспоминание тебе больше всего нравится? – спрашивает она, положив подбородок на ладонь.

– Это легко, – отвечаю я, улыбаясь, когда воспоминания проносятся в моей голове. – В выпускном классе у меня были проблемы с гневом. Однажды один ребенок разозлил меня, и я ударил его. И вот я уже ждал, когда директор даст мне по заднице, когда вошел мистер Хейз. Он отвез меня в наш местный спортзал и заключил для меня контракт. Он провел со мной весь день, тренируя меня на мешке. У него всегда было время для меня. Я не помню, чтобы он хоть раз в чем-то мне отказал.

– Мне жаль, что вы его потеряли, – шепчет она.

– Я не потерял его, док. Он везде, куда бы я ни посмотрел. Он в каждом уроке, который он мне преподал. Когда случается что-то плохое, я слышу его терпеливый голос, который говорит мне, что делать.

– Оу... Ты собираешься заставить меня плакать, а у меня ушло десять минут на то, чтобы накрасить ресницы, – говорит Себастьян.

Наши тарелки уже убраны, и мы допиваем напитки. В моей груди нарастает предвкушение, ведь уже почти пора ехать домой. Я забронировал номер в отеле, но я тихо молюсь, чтобы Ли пригласила меня остаться у нее. Я хочу провести с ней каждое мгновение.

– Пора идти, мой аппетитный кусочек, – говорит Себастьян Райану.

– Вы, ребята, идите. Ужин за мой счет, – говорю я, когда Райан достает бумажник.

– Спасибо, детки, – говорит Себастьян и, соскочив со стула, подходит, чтобы поцеловать меня в щеку. – Позаботься о нашей девочке, – шепчет он, прежде чем отстраниться.

– Ты мой кусочек? – дразняще спрашивает Ли, когда они уходят.

Я просовываю руку под стол и кладу ее на бедро. Жаль, что она в брюках. Не отрывая от нее взгляда, я продвигаю руку на дюйм вверх, пока мои пальцы не касаются впадинки между ее ног.

Я наклоняюсь и соблазнительно шепчу, – Пока ты знаешь, что это мое. – Я крепче прижимаюсь к ее киске, отчего на ее щеках появляется румянец. – Я планирую зарыть свой член глубоко в твою киску, как только мы приедем к тебе домой.

– Тогда вам лучше оплатить счет, мистер Уэст.

Черт.

Моя рука взлетает в воздух, и я зову нашу официантку. Ли смеется, пока я спешу оплатить счет. Когда я расплатился, я схватил Ли за руку и практически вытащил ее из ресторана.

Поездка к ней домой – это чистая пытка. Я сижу на заднем сиденье такси со стояком. Я даже не напрягаюсь. Как только он подъезжает к дому Ли, я бросаю деньги на пассажирское сиденье и вытаскиваю Ли за собой.

Ее смех наполняет воздух, и она вырывает свою руку из моей. Она медленно идет к входной двери, стараясь подавить улыбку.

– Прекрати дразниться и открой дверь, док, – прорычал я ей вслед.

– Может быть, нам стоит прогуляться? – спрашивает она. Ее глаза сверкают в лунном свете, когда она оглядывается через плечо.

Я сокращаю расстояние между нами и прижимаюсь грудью к ее спине. Я обхватываю ее за талию, чтобы удержать на месте, и хватаю левой рукой ее грудь. Я сжимаю ее, пока ее спина не выгибается.

– Открой эту чертову дверь, или, клянусь, я возьму тебя прямо здесь.

Я скольжу правой рукой вниз по ее животу и по ее киске. Пальцы левой руки находят сосок и сжимают его, а я опускаю лицо к ее шее. Я начинаю посасывать ее чувствительную кожу, поглаживая ее киску через брюки.

Удовлетворенный, я смотрю, как она дрожащей рукой отпирает входную дверь. Как только она открывает дверь, я заталкиваю ее внутрь и закрываю ее за нами. Я хватаю ее рубашку и дергаю ее, позволяя пуговицам выскочить наружу, когда материал поддается. Я бросаю разорванную рубашку на пол и расстегиваю ее лифчик. Сняв его с нее, я разворачиваю ее и, схватив за задницу, прижимаю к себе. Она обхватывает меня ногами и руками, и мы тяжело дышим, пока я иду в том направлении, где, по моему мнению, может находиться ее комната.

– Где твоя комната? – рычу я, все глубже погружая пальцы в ее попку. Я чувствую жар ее киски на кончиках пальцев, и это заставляет мой член болезненно напрягаться в штанах.

– В конце коридора, – вздохнула она.

Когда я дохожу до комнаты, я выдавливаю из себя слова, – Включи свет. Я хочу тебя видеть.

Она вслепую бьет по стене и со второй попытки попадает в выключатель.

Я замечаю кровать и подхожу к ней, не заботясь о том, как выглядит ее жилище. Я посмотрю, как она выглядит.

Бросив ее на кровать, я добираюсь до ее брюк и быстро расстегиваю их. Я дергаю молнию вниз, и когда она застревает, я хватаюсь за пояс и стягиваю их с ее ног. Я испытываю облегчение, когда ее трусики сдвигаются вместе с брюками. Это экономит мне время.

Я отбрасываю одежду в сторону и опускаюсь перед ней на колени. Ухватившись за ее бедра, я рывком прижимаю ее тело к краю кровати. Она пытается сомкнуть ноги, но я берусь за ее бедра и раздвигаю их. Не предупреждая ее, я приникаю к ее киске и сильно сосу.

– Джексон! – вскрикивает она, когда ее бедра отрываются от кровати. Обхватив ее за живот, я заставляю ее снова опуститься на матрас.

Она хватает меня за волосы, когда я снова начинаю сосать, но вместо того, чтобы отстраниться, она сжимает мои волосы в кулак и сильнее прижимает меня к себе.

Я буду полегче с ней потом. Сейчас мне нужно выплеснуть из себя шестилетнюю сексуальную неудовлетворенность.

Я лижу и сосу ее клитор, пока она не начинает метаться по кровати.

Я ввожу в нее палец и загибаю его, и это все, что мне нужно. Ее тело начинает напрягаться, и я отступаю, давая оргазму угаснуть.

Она издает разочарованный стон и смотрит на меня, а я расстегиваю молнию на брюках и вытаскиваю член на свободу. Я быстро надеваю презерватив.

Я переползаю через нее и, просунув под нее руку, поднимаю ее на себя и ползу дальше по кровати. Я опускаю ее и, схватив свой член, располагаю его у ее входа. Не сдерживаясь, я одним мощным толчком вхожу в нее.

Ее руки вцепились в покрывало, тело выгнулось, и я, воспользовавшись моментом, втянул ее грудь в рот. Я обхватываю ее руками, мне очень нравится это положение. Схватив подушку, я подкладываю ее под нее.

Вытаскиваю и, прикусив сосок, снова вгоняю член в ее тугую киску.

Черт, вот чего я хотел все эти годы.

Мои толчки становятся все сильнее и глубже, и я наслаждаюсь тем, как ее тугие мышцы сжимают меня. Ее стоны и учащенное дыхание – музыка для моих ушей.

Когда она начинает дрожать подо мной, я двигаюсь быстрее и, подняв голову, наблюдаю, как она разрывается на части.

***

Ли

Я не могу пошевелиться.

Чувствуя себя желе, я жду, когда Джексон вернется из ванной. Он все еще одет. Как только он обнял меня у входной двери, нас уже было не остановить.

Он выходит из ванной и, как и в первый раз, когда мы занимались любовью, приносит с собой полотенце. Я чувствую себя неловко, когда он садится и начинает вытирать мне между ног.

Он отбрасывает полотенце в сторону и начинает расстегивать рубашку.

Я приподнимаюсь на локтях и смотрю, как он раздевается, и впервые вижу его красивое обнаженное тело.

Каждая мышца идеально прорисована под его загорелой кожей. Мои глаза расширяются, когда они опускаются на его бедра.

– Как это во мне поместилось?

Он ухмыляется, переползая на кровать.

– Позволь мне освежить твою память, док.

На этот раз нет необходимости во взрыве, и он опускает свое тело на мое. Его член упирается в мою киску, но он не проталкивает себя внутрь. Вместо этого он кладет руку по обе стороны от моей головы и пристально смотрит мне в глаза.

Я помню, он сказал, что я единственная женщина, которую он целовал. От моего внимания не ускользнуло, что он не поцеловал меня снова.

Его глаза изучают каждый сантиметр моего лица, и это тот же взгляд, который он подарил мне той ночью.

– Какой твой любимый цвет? – спрашивает он.

Я улыбаюсь, удивленная его вопросом.

– Если бы мне пришлось выбирать, то я бы выбрала красный.

– Почему красный?

– Это цвет крови. – Я смеюсь над выражением его лица, когда он качает головой. – А какой твой любимый цвет?

– Розовый.

Ему даже не нужно было думать об этом.

– Почему?

Он игриво ухмыляется, – Это цвет твоей киски.

– Фу, —смеюсь я, краснея.

– Это также цвет твоих щек, когда ты смущаешься или возбуждаешься. Если бы ты застряла на острове, какие три вещи ты бы взяла с собой?

– Кофе. – Черт, этот вопрос даже не обсуждается. – Мой ноутбук, но к нему должен прилагаться бесплатный Wi-Fi на всю жизнь.

– Почему именно ноутбук?

– Я смогу учиться, пока застряну там.

Он разражается смехом, и я чувствую, как его тело вздрагивает от прикосновения к моему. Это удивительно – быть с этим человеком.

Я подношу руки к его челюсти и провожу кончиками пальцев по щетине.

– И я возьму тебя, – шепчу я.

– Зачем?

– Ты даришь отличные оргазмы.

Он хихикает, но я вижу, что он удовлетворен моим ответом.

– Что ты возьмешь?

– Тебя, Маркуса и еду.

– О еде я не подумала, – размышляю я.

– Ничего, ты можешь делать мне минет.

Я сморщила нос от этой идеи. Я никогда не делала парню минет, поэтому не знаю, как это будет.

– Это эксперимент на потом, – шепчет он, убирая волосы с моего лба.

– Как же хорошо.

Я не могу возразить. Это невероятное ощущение, когда он сверху.

– Спасибо, что дала нам шанс. – Его голос низкий и хриплый, и эмоции видны на его лице.

Он медленно опускает голову, пока его губы не касаются моих. Я закрываю глаза, предвкушая поцелуй. Я чувствую его дыхание на своем лице, и вот он наконец целует меня. Я открываю рот, и когда он просовывает язык внутрь, то издает глубокий стон.

Мы сливаем в поцелуе все. Наше прошлое, наше настоящее и наше будущее. Мы целуем боль и даем обещания, которые никогда не нарушим.

Когда он отстраняется, я закрываю глаза, боясь того, что увижу. Я не хочу видеть прощание в его глазах. Второй раз я этого не переживу.

– Открой глаза, док.

Я качаю головой, страх когтями пробирается по позвоночнику.

Я чувствую, как его тело отступает назад, и задерживаю дыхание, пытаясь подготовиться к удару, когда он уйдет. Но он не уходит. Он вводит в меня свой член так медленно, что мое тело начинает дрожать.

– Посмотри на меня, – шепчет он, когда его таз оказывается вровень с моим.

Я медленно открываю глаза, и слезы наворачиваются на глаза, когда я вижу не прощание.

Я вижу любовь.

Я вижу подтверждение обещаний, которые он дал, когда целовал меня.

Он начинает двигаться во мне, ни разу не прервав зрительного контакта. Я обхватываю его ногами и руками, желая, чтобы так было всегда.

Он просовывает одну руку под меня и, ухватившись за мою попку, начинает двигаться быстрее. Наше дыхание смешивается, и звук шлепков кожи о кожу заполняет комнату.

Когда в животе начинает нарастать напряжение, я впиваюсь ногтями в его спину. Когда оргазм пронзает мое тело, он прижимается ртом к моему, целуя меня с такой страстью, что мое удовольствие возрастает в десятки раз. Его тело прижимается к моему, и он стонет мне в рот.

Когда последний оргазм угасает, он глубоко целует меня. Он отрывает свое тело от моего только после того, как мы остыли от занятий любовью.

Когда он выходит из меня, я вижу вспышку беспокойства.

– Все в порядке. Я принимаю таблетки.

– Прости. Я не должен был забывать.

Я не могу удержаться и шлепаю его по попе, когда он встает с кровати.

– О, так вот как ты хочешь играть в эту игру, – рычит он. Он подхватывает меня на руки и, прежде чем я успеваю перевести дыхание, опускает меня в душ. Он включает душ, и я вскрикиваю, когда на меня льется холодная вода. Он заходит под струю, и вскоре тепло его тела прогоняет холод в моем.

Глава 13

Джексон

Я весь день пытаюсь отвлечь Маркуса, но ничего не помогает.

Я пробовал играть в карты, шахматы и даже в скрэббл. Я включил по телевизору комедию, но он просто смотрел в пространство.

Так что теперь мы оба просто сидим здесь и смотрим, как идут минуты, и это чертовски хреново. Я все время смотрю на него, вспоминая все те прекрасные времена, которые мы провели вместе. Мне бы хотелось читать его мысли, чтобы знать, что сказать, чтобы ему стало легче.

За час до операции на его лице промелькнула паника.

– Джекс, обещай, что будешь поддерживать связь с Уиллоу. Присматривай за ней. Следи, чтобы она не вышла замуж за какого-нибудь урода, который не будет ее ценить. Обещай мне, что ты всегда будешь заботиться о ней.

В его голосе столько страха, что я пересаживаюсь рядом с ним на кровать. Я кладу руки ему на голову и наклоняюсь над ним так, что ему ничего не остается, как смотреть на меня.

– Не начинай нести эту чушь. У тебя все будет хорошо. У тебя самый лучший врач, и она не даст тебе умереть. Не сдавайся. Не сейчас.

– Я так чертовски боюсь. Что если я не проснусь? Что если я умру, Джекс? Что будет после смерти?

У него начинается гипервентиляция, и мониторы сходят с ума, наполняя комнату шумом. Прежде чем я успеваю позвать на помощь, в комнату вбегает Себастьян. Он нажимает кнопку, и шум прекращается. Я встаю и ухожу с дороги, когда он надевает на лицо Маркуса кислородную маску.

Я могу стоять, прикрыв рот рукой, и смотреть, как мой друг ломается в тот момент, когда он должен быть на пределе своих сил.

– Ну же, дорогой. Сделай глубокий вдох. Посмотри на меня. – Себастьян дышит вместе с Маркусом. Его глаза расширены от страха, когда он смотрит на Себастьяна.

Себастьян продолжает успокаивать его и кладет руку Маркусу на грудь. – Дыши со мной, малыш. Глубоко вдыхай, вот так, выдыхай. Глубоко вдыхай и выпускай.

Он терпеливо сидит с Маркусом, пока тот не успокаивается. Все, что я могу сделать, это бороться со слезами, которые грозят упасть.

– Продолжай дышать, – шепчет Себастьян. Он берет Маркуса за руку и держит ее, пока не убедится, что с ним все в порядке.

– Вот так.– Себастьян убирает кислородную маску и улыбается Маркусу. – Не надо себя так накручивать. Ты в хороших руках.

Себастьян начинает освобождать руку, и, к моему удивлению, Маркус хватает его за плечо.

– Не уходи. Останься и поговори со мной. Расскажи мне все, что угодно. Только отвлеки меня, а то я сойду с ума.

Себастьян садится на край кровати и дразняще улыбается.

– Ты уверен, что хочешь дать мне свободу действий в этом вопросе?

Маркус кивает, продолжая делать глубокие вдохи.

– Ладно, не говори, что я тебя не предупреждал. Давай посмотрим... – Лицо Себастьяна озаряется. – О да, тебе это понравится. Итак, я прятался в шкафу, потому что быть геем было неприемлемо для общества. То есть я буквально сидел в шкафу и примерял мамины туфли на каблуках. У нее была пара с леопардовым принтом, которая мне очень нравилась. Она открыла дверь, и я стоял с поднятой вверх ногой, пытаясь надеть ее каблуки на свою ногу?

Себастьян начинает смеяться, и это вызывает улыбку у Маркуса.

– Дорогой, позволь сказать, что моя мама была в бешенстве. Я думал, что она отлупит меня по заднице. Она вытащила мою задницу из шкафа и подняла свои каблуки, прижав их к груди.

Сентиментальный взгляд смягчает его улыбку.

– Она разозлилась, потому что я пытался втиснуть свои большие ноги в ее туфли за четыреста долларов. Она злилась не потому, что я был геем. Несмотря на то, что мне пришлось неделю выносить мусор, это одно из моих любимых воспоминаний.

– Ты всегда знал, что ты гей? – спрашивает Маркус.

– Гей – это просто ярлык. Я всегда знал, что отличаюсь от других мальчиков. Я хотел сидеть дома и играть с куклами, пока они играли со своими машинами. Я хотел сидеть дома и печь с мамой, пока мои братья ходили с папой на рыбалку. Мне повезло. Моя семья никогда не относилась ко мне по-другому. Мой старший брат избивал любого, кто пытался издеваться надо мной. Когда я запутался в своих чувствах к Райану, мама успокоила меня и сказала, что мы – родственные души, потому что у нас одна душа.

– Ты веришь в это?

– Верю, всем сердцем. Я не могу представить свою жизнь без Райана.

– Когда твоя мама говорила с тобой о родственных душах, ты сразу понял, что Райан – тот самый?

– Нет, она просто поговорила со мной, чтобы я вытащил голову из задницы и пошёл искать своего мужчину. Когда я впервые увидел Райана, я понял. Я знал, что он тот, кто мне нужен, потому что я постоянно возвращался к нему. Я не мог отпустить его, как бы я ни пытался себя обмануть. Пытаться держаться в стороне – все равно что разрывать душу пополам.

Дверь в палату открывается, и входит Ли, а за ней еще один врач.

– Ты готов к тому, чтобы вытащить из тебя эти фрагменты? – спрашивает она Маркуса, тепло улыбаясь.

Себастьян встает, но не отпускает руку Маркуса.

– Может ли он пойти с нами? Он медбрат. Можно?

В глазах Маркуса снова появляются паника и страх, и мне хочется взять его за руку.

– Тебе не нужно спрашивать. Я буду рядом с тобой на протяжении всей процедуры, – заверяет его Себастьян.

– Пора идти, Маркус. Не хочешь ли побыть наедине с Джексоном?

– Пожалуйста, – шепчет он, его голос густ от слез.

Себастьян целует тыльную сторону руки Маркуса. – Я прямо за дверью. Позови, когда будешь готов.

Когда все покинули комнату, я снова обратился к Маркусу.

– С тобой все будет хорошо. – Это все, что я могу сказать. Мне нужно, чтобы он тоже в это поверил.

– Не говори об этом ребятам. Я не хочу, чтобы они помнили, как я испугался.

– Черт, Маркус, – шиплю я. Я наклоняюсь к нему и обнимаю его лицо ладонями. – Ты не умрешь. Я последую за тобой прямо через эти гребаные жемчужные ворота и притащу твою задницу обратно, чтобы самому тебя убить. Ты мой соулмейт. Даже не смей думать о том, чтобы бросить меня.

– Я боюсь, Джекс. – Он задыхается, а слезы катятся по моим рукам. – Я так чертовски боюсь.

– Я люблю тебя. – Я прижимаюсь лбом к его лбу и не могу больше сдерживать слезы. – Я люблю тебя. Я чертовски люблю тебя, Маркус Рид. Ты слышишь меня? – Я смотрю ему в глаза, и он кивает. – Я люблю тебя, и ты справишься с этим. Сделай это ради меня. Я слишком чертовски эгоистичен, чтобы потерять тебя. Я не могу жить жизнью, в которой нет тебя. Ты в моих гребаных костях. Обещай мне, что ты будешь бороться. Бороться за меня.

Он хватает меня за запястье и с дрожащим дыханием шепчет слова, которые я должен услышать.

– Я обещаю, Джекс. Я буду бороться. Я буду бороться, потому что хочу быть рядом с тобой каждую минуту твоей жизни. Я буду бороться всем, что у меня есть.

Он тяжело сглатывает, и его лицо разрушается под воздействием эмоций, что только заставляет меня плакать сильнее.

– Но если у меня не получится, не думай, что это потому, что я сдался. Не вини себя, потому что я знаю, что ты будешь винить себя. Не вини меня за то, что я не боролся изо всех сил.

– Что мне делать, если у тебя ничего не получится? – простонал я, чувствуя, как меня пронзает боль.

– Ты будешь жить, – кричит он. – Ты, блядь, будешь жить ради нас обоих. Ты будешь жить, зная, что я любил тебя... так сильно, блядь.

Мы оба плачем, потому что, каким бы хорошим врачом Ли не была, есть шанс, что он не выживет.

***

Ли

Пока доктор Янг вводит анестетики, Себастьян держит Маркуса за руку. Он целует Маркуса в лоб и тепло улыбается ему.

– Я буду рядом, когда ты снова откроешь эти прекрасные глаза, – шепчет он, когда Маркус начинает погружаться под воду.

Взяв скальпель, я смотрю вниз на его грудь.

Это не Маркус.

Это пациент.

Он пациент.

Глубоко вздохнув, я делаю надрез на коже и рассекаю слои мягких тканей. Я вскрываю грудину пилой и прижигаю места артериального кровотечения на нижней стороне грудины, чтобы минимизировать кровопотерю. Мы используем стернальные ретракторы для максимального обнажения, и как только я вижу бьющееся сердце, я делаю глубокий вдох и позволяю своему разуму взять верх.

***

Джексон

Я сижу в приемной и уже собираюсь начать грызть ногти, когда входит Райан.

– Себастьян позвонил и сказал, что тебе может понадобиться компания. – Он протягивает мне чашку кофе и садится рядом.

– Спасибо. Я просто хотел бы знать, как все происходит.

– Я мало что знаю, но уверен, что с ним все будет в порядке.

– Я надеюсь на это, – шепчу я.

У меня звонит телефон, и когда я вижу имя Картера, мелькающее на экране, я отвечаю.

– Привет.

– Как ты, держишься?

– Не знаю. Я все время перехожу от надежды к страху.

– Мы вот-вот приземлимся. Скоро будем на месте.

– Поторопитесь, – выдавливаю я из себя.

Заканчивая разговор, я опускаю плечи. Мне нужны мои друзья.

Два человека, которые значат для меня больше всего на свете, находятся в этой операционной, и я боюсь, что оттуда выйдет только один.

Райан кладет руку мне на спину, и это все, что мне нужно, чтобы начать плакать. Беспокойство слишком сильное. Я не могу дышать.

Глава 14

Джексон

То, что Райан сидит со мной, очень помогает. Райан женат на Себастьяне, и, зная, что Себастьян в эту секунду держит Маркуса за руку, я чувствую, что нахожусь рядом с ними.

– Почему мы не могли увидеть его до операции?

Услышав голос Мии, я вскидываю голову. Через несколько секунд вся команда вваливается в приемную.

– Так хотел Маркус. Вы увидите его, когда он выйдет из операционной, – терпеливо объясняет Логан.

– Привет, ребята, – говорю я всем в целом.

– Как он? – спрашивает Ретт.

– Есть какие-нибудь новости? – Картер спрашивает секундой позже.

Райан поднимает руку, чтобы пресечь дальнейшие вопросы.

– Мы все еще ждем. Еще слишком рано для каких-либо новостей. – Он протягивает руку Картеру. – Райан Уорд. Я муж Себастьяна.

– Картер Хейз. Простите, но кто такой Себастьян? – спрашивает он, пожимая руку Райана.

– Он здесь работает медбратом. Сейчас он с Маркусом. Он сообщит нам, как только у них появятся новости.

– Спасибо, – говорит Картер, присаживаясь рядом с Райаном.

Мия садится рядом со мной и обнимает меня.

– Как ты? – шепчет она.

Я качаю головой и делаю вдох.

Обхватив меня за талию, она прижимается щекой к моей руке.

Я удивляюсь, когда Делла и Дэнни входят в приемную. Я не знал, что они придут.

Дэнни улыбается, когда она идет прямо ко мне. Она перебирается ко мне на колени и крепко целует меня.

– Почему ты такой грустный, дядя Джекс?

Я опускаю глаза и шепчу, – Мое сердце просто немного разбито.

Она кладет руку на мое сердце, а ее нижняя губа начинает дрожать.

– Не плачь, дядя Джекс, – шепчет она.

Я пытаюсь смахнуть слезы и глубоко вдыхаю воздух, но тут Дэнни опускается на колени и обхватывает меня за шею своими маленькими ручками.

– Все хорошо, – шепчет она, поглаживая меня по спине. Ее маленькая рука начинает гладить мои волосы, и я теряю дар речи.

– Все хорошо, – продолжает шептать она, утешая меня. – Только не надо соплей, ладно? Я попрошу у мамы салфетку, если тебе понадобится.

Я смеюсь и плачу одновременно от ее слов, и, признаться, мне становится немного легче.

Когда мне удается контролировать свои эмоции, Дэнни отстраняется. Она берет в руки свою рубашку и пытается понять, не попали ли на нее сопли. Делла протягивает ей салфетку, и она принимается вытирать слезы с моего лица.

– Тебе повезло, дядя Джекс. У тебя нет соплей. Когда я плачу, мои сопли текут по всему дому. Они все время текут, текут и текут. – Когда она закончила, она лучезарно улыбнулась. – Ну вот, теперь тебе лучше.

– Да, принцесса, – говорю я, прижимаясь поцелуем к ее макушке. – Ты починила мое сердце.

Через несколько минут Дэнни сползает с моих коленей и перебирается на колени Картера. Она не сразу засыпает в его объятиях.

В комнате тихо, мы все сидим и ждем. Каждый раз, когда я смотрю на часы, проходит всего десять секунд.

Дверь открывается, и входит Себастьян. Он замирает и обводит глазами комнату.

– О боже, в этой комнате столько тестостерона, что мои бедные яичники сейчас сгорят.

– У тебя нет яичников, – говорит Райан, вставая.

– Мои воображаемые. Думаю, нам стоит поменяться местами. Я буду утешать парней, а ты иди и держи Маркуса за руку.

– Себастьян, – говорю я, готовый к нервному срыву. – Как он?

– О, да! – Он наконец-то вспомнил, зачем он сюда пришёл. – У Маркуса все хорошо. Я должен вернуться. Ту-де-лу. – Он взмахивает пальцами и исчезает за дверью.

– Что, черт возьми, только что произошло? – спрашивает Ретт, не отрывая глаз от двери.

– У моего мужа мозги набекрень. Важно только, чтобы у Маркуса все было хорошо, – говорит Райан, снова садясь рядом со мной.

Он кладет руку мне на спину и смотрит мне в глаза.

– У Маркуса все хорошо, Джексон.

– Да, – шепчу я, когда до меня доходит смысл сказанного. – Слава Богу.

– Ему можно носить помаду на работу? – спрашивает Ретт.

Я качаю головой. Я знаю, что это из лучших побуждений, но Райан может не так понять.

– Конечно. Это то же самое, что и любой другой женщине носить помаду на работу.

Ретт кивает. – Правда, я не думал об этом в таком ключе.

Я вижу, что сейчас последует еще один вопрос, и издаю стон.

– Как вы целуетесь?

– Черт, Ретт, – простонал я, опуская лицо на руки.

– Нет, я не это имел в виду. Просто всякий раз, когда мне приходится целовать женщину, а она пользуется губной помадой, у меня в итоге большая часть помады размазывается по лицу. Никто из ваших женщин не пользуется помадой, поэтому я решил спросить у Райана.

Райан хихикает, и я просто благодарен ему за то, что он забавляется с Реттом.

– Вот почему ты берешь их с собой на ужин. Если они сначала поедят, у тебя не будет проблем с помадой.

Ретт открывает рот, но Райан поднимает палец, чтобы остановить его. Он наклоняется ко мне и шепчет Ретту.

– Если хочешь пропустить ужин, просто дай им отсосать. Это избавит тебя от помады, и ты выиграешь.

Райан быстро оглядывается на Дэнни, чтобы убедиться, что она все еще спит.

Ретт выглядит впечатленным ответом, сидя и обдумывая его.

– Да, мне больше нравится вариант номер два.

– Фу... Я прямо здесь, – шипит Мия. – Ужас, у меня травма на всю жизнь.

Логан начинает смеяться, но тут же пытается сглотнуть, когда Мия бросает на него взгляд.

Делла смотрит на комнату, а ее лицо краснеет от сдерживаемого смеха.

Картер опускает голову, и все его тело начинает сотрясать Дэнни, когда он беззвучно смеется.

В следующую секунду мы все разражаемся хохотом. Это снимает напряжение.

Я благодарно улыбаюсь Райану, когда он прислоняется ко мне.

– Не за что.

***

Ли

Каждый раз, когда я прохожу по этому коридору, у меня сводит живот.

Я делаю глубокий вдох, борясь со слезами. В обычной ситуации меня бы не тронуло подобное, но поскольку это Маркус, я не могу не чувствовать.

Он был в группе риска, как и мама.

Когда я дохожу до двери, я закрываю глаза, стараясь контролировать свои эмоции.

Я должна быть профессионалом. Я врач. Я не могу плакать.

Я чувствую руку на своем плече и, оглянувшись, вижу, что это доктор Маглиато.

– Хотите, я поговорю с семьей?

Когда первая слеза скатывается по моей щеке, я киваю. Я ни за что не смогу перестать плакать, когда увижу Джексона.

– Пожалуйста, – шепчу я, отходя в сторону, чтобы она могла войти первой.

Когда она открывает дверь, я следую за ней в приемную.

Все уже здесь. Джексон встает первым, и его глаза находят мои. Слезы наворачиваются быстрее, и я закрываю рот рукой.

Кровь оттекает от его лица, и я хочу сказать ему, что все в порядке, но не могу вымолвить ни слова.

– Операция мистера Рида прошла успешно. Было небольшое осложнение, с которым доктор Бакстер справился очень аккуратно. Сейчас пациент находится в реанимации. Я предлагаю вам всем отправиться домой и немного отдохнуть. Вы сможете увидеть его завтра.

– Спасибо, доктор, – с большим облегчением говорит Картер, пожимая ей руку.

Зная, что им нужен этот момент, чтобы отпраздновать то, что Маркус выжил после операции, я выхожу из палаты и спешу к лифту. Когда двери открываются, я быстро вхожу внутрь и несколько раз нажимаю на кнопку, чтобы двери закрылись. Я смотрю, как Джексон выходит в коридор, и наши глаза встречаются на долю секунды, прежде чем двери захлопываются передо мной.

Таксист продолжает смотреть на меня с жалостью, пока едет по адресу, который я ему назвала. Когда он останавливается у дома, я плачу ему.

Я взбегаю по лестнице к входной двери и стучу по дереву, пока она не открывается.

– Я могла спасти ее, – плачу я. – Почему ты не спас ее?

– Заходи в дом, милая, – шепчет папа. Он затаскивает меня внутрь и закрывает дверь.

Мы проходим в его кабинет, где он достает из сейфа папку. Нетвердой рукой он протягивает ее мне.

Когда я открываю ее и вижу, что это мамино дело, я падаю на пол и разбрасываю страницы по ковру, чтобы видеть их все.

Я вытираю слезы с лица тыльной стороной ладони, впитывая всю информацию.

Когда я дохожу до последнего листа бумаги, я складываюсь вдвое и плачу в него.

– У нее был DNR¹. Это был ее выбор, Ли. Когда ее сердце остановилось, я не мог пойти против ее желания.

Я прижимаю DNR к груди и, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги.

Я киваю папе и шепчу, – Я понимаю.

Когда я иду к входной двери, папа окликает меня, – Куда ты идешь?

– Мама, – шепчу я, выходя из дома.

Мои ноги автоматически двигаются. На улицах тихо. Обычно я люблю это время суток. Но не сегодня.

Когда я дохожу до кладбища, я иду по узкой тропинке, ведущей к маминой могиле. Я останавливаюсь перед ее надгробием и протягиваю ей DNR.

– Почему? – Я задыхаюсь. – Зачем ты подписала что-то подобное? Ты не имела права. Ты была матерью. Ты была моей матерью.

Я опускаюсь на колени на ее могилу и безутешно жду ответа.

– Ты решила оставить меня, – шепчу я.