Текст книги "Управляй мной (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Глава 31

Николай

Я почти не спал прошлой ночью.

С возвращением кокетливой натуры Эбигейл я постоянно хожу со стояком. То, что она была в моей постели, ничуть не помогло.

Желая выпустить пар, я позвонил папе и попросил его встретиться со мной в сарае, который служит тренажерным залом.

Пока Эбигейл рисует, я считаю, что можно ненадолго оставить ее одну.

Я вижу, что дверь сарая распахнута, и, войдя, застаю папу.

Он широко улыбается, а потом обнимает меня.

– Добро пожаловать домой, сынок.

В тот момент, когда его руки по-отечески обхватывают меня, я прижимаюсь к нему.

Он всегда был моей опорой, и теперь, когда у меня наконец-то появилась свободная минутка, груз на моих плечах становится невыносимым.

– Эй, – бормочет папа. – Что случилось?

Я сжимаю его крепче.

– Неделя выдалась поганая.

Господи, мне пришлось подавить свой гнев, чтобы сосредоточиться на Эбигейл, но теперь, когда я стою в объятиях своего отца, я могу выпустить его на волю.

Он отстраняется, чтобы увидеть мое лицо, затем приказывает:

– Расскажи мне, что произошло.

Хотел бы я, чтобы у Эбигейл было такое в детстве – отец, который сожжет дотла весь мир ради нее так же, как мой сделал бы это для меня.

Блять, мне повезло.

Между мной и отцом нет секретов, и я знаю, что он никому больше не расскажет.

Он знает о засаде и о том, что Эбигейл пострадала, поэтому мне не нужно вдаваться в подробности, когда я произношу мерзкие слова:

– Эбигейл была изнасилована.

Папа делает шаг назад, черты его лица каменеют.

– Гребаный грязный ублюдок. – Мгновенно на его лице появляется беспокойство. – Как она держится? Можем ли мы что-нибудь для нее сделать?

Я качаю головой.

– Ей просто нужно исцелиться, а на это потребуется время.

Папа кивает, затем встречается со мной взглядом.

– Как ты держишься?

– Я хочу, блять, что-нибудь разрушить, – рычу я, мое сердце болит от того, какую травму получила моя женщина.

Папа жестом указывает на тренажеры в спортзале.

– Тогда уничтожь что-нибудь.

Я прохожу вглубь сарая и, покачивая головой, позволяю себе вспомнить, как Эбигейл была потрясена, рассказывая мне об ужасе, который она пережила.

Ее слезы.

Ее отчаяние.

Мерзкое отвращение.

Мужчина силой вошел в нее, пока она была без сознания.

Господи.

Дыши.

Я не могу представить, какую травму она получила, когда, придя в сознание, обнаружила, что мужчина трахает ее.

Блять.

Блять.

Блять.

Наклонившись, я кладу руки на колени и отчаянно втягиваю воздух.

– Выпусти это, сынок, – бормочет папа.

Я выпрямляюсь и провожу рукой по лицу, из моей груди вырывается стон.

Я чувствую сильное присутствие моего отца.

– Я здесь, Николай. Все нормально, я рядом.

Кровь на ее лице. Оцепенение ужаса, в котором она находилась. То, как она цеплялась за меня и плакала, словно ее душа умерла.

Вспоминая, как я нашел ее на железнодорожной станции, и ее реакцию, всепоглощающая боль пронзает меня, как разрушительная сила.

Рев, вырывающийся из моего нутра, наполнен каждой унцией ярости, которую я чувствую. Не выдержав собственного веса, я падаю на колени.

Папа бросается ко мне и опускается на колени рядом со мной, его руки обвиваются вокруг меня, как стальные обручи.

– Я держу тебя, сынок.

Я хватаюсь за его плечо и рыдаю о том, что такую беззаботную душу, как Эбигейл, постигла участь хуже смерти.

И я ничего не могу сделать, чтобы отомстить за нее.

Я могу только поддерживать ее и молиться, чтобы она поправилась настолько, чтобы снова стать беззаботной.

Успокоившись, я отстраняюсь и смотрю на отца.

– Я не знаю, как ей помочь.

– Просто будь тем, кто ей нужен.

Господи, неужели этого будет достаточно?

– Давай. Вставай. – Мы поднимаемся на ноги, и папа хватает меня за плечи, глядя прямо в глаза. – Ты – Ветров. Ты – сила, с которой нужно считаться.

Глубоко вдыхая, я киваю.

– Просто люби Эбигейл, сынок. Это все, что ты можешь сделать.

Я снова киваю, затем признаюсь:

– Господи, пап, я и не знал, что можно так сильно любить кого-то.

Ухмылка тронула уголок его рта.

– Я же говорил тебе, что они захватывают весь твой мир.

Встречаясь взглядом с папой, я говорю:

– Спасибо тебе за то, что ты такой замечательный отец и мужчина.

Он похлопывает меня по спине, затем кивает в сторону двери.

– Возвращайся к своей женщине.

Когда мы выходим из сарая, папа напоминает мне:

– Не забудь о барбекю в два. Твоя мама очень взволнована.

Уверен, что так оно и есть.

Чувствуя себя немного лучше, я иду в сторону леса и иду по тропинке к своему дому.

Я иду к задней части дома, чтобы войти через кабинет, и когда в поле зрения появляется Эбигейл, ее мольберт стоит напротив деревьев, я вижу мягкую улыбку, играющую на ее губах.

Я останавливаюсь, чтобы посмотреть на это видение, и на мгновение ощущаю покой, потому что она выглядит счастливой.

Здесь Эбигейл самое место – на этом острове, где она может рисовать в свое удовольствие.

Что бы ни случилось, она выйдет замуж за меня, а не за какого-нибудь случайного ублюдка, которого выберет для нее ее жалкий отец.

Ради Эбигейл я пойду на войну против Эмилио Сартори.

Когда я подхожу ближе и вхожу в комнату, улыбка Эбигейл становится шире.

– Привет.

Я сбрасываю пиджак и спрашиваю:

– Как продвигается работа над картиной?

Она морщит нос.

– Медленно.

По крайней мере, она рисует.

Я встаю позади нее и смотрю на холст.

– Ты рисуешь деревья?

– Да. – Она откладывает палитру и кисть, затем встает. – Во сколько барбекю? Мне приготовить салат?

– В два часа. – Взяв ее за руку, я притягиваю ее ближе к себе. – Не беспокойся о салате. Моя бабушка обо всем позаботится.

– Я нервничаю, – признается она.

– Моя семья уже любит тебя, – заверяю я ее.

Когда я убираю прядь волос с ее лица, она спрашивает:

– Мы можем посмотреть фильм или тебе нужно работать?

– Я могу делать и то, и другое одновременно.

– Я просто хочу прижаться к тебе, – признается она.

Мы идем в гостиную, и я жестом приглашаю Эбигейл сесть.

– Значит, вся семья живет на этом острове? – спрашивает она, устраиваясь поудобнее.

Сегодня на ней платье, и хотя оно доходит ей до пят, ее декольте выставлено на всеобщее обозрение, и видно, что лифчика на ней нет.

Неужели она прятала свое тело под огромной одеждой во время пребывания в Академии Святого Монарха?

Я скучал по уверенной в себе женщине, которой было наплевать на то, что о ней думают люди, и я рад видеть, что она постепенно возвращается.

Я беру пульт от телевизора и сажусь рядом с ней.

– Да, это из соображений безопасности, но мне нравится, когда моя семья рядом.

– Я бы умерла, если бы застряла на острове со своей семьей, – усмехается она.

Я включаю телевизор и спрашиваю:

– Что хочешь посмотреть?

Эбигейл улыбается мне.

– Джон Уик.

– Хм, – ворчу я. – У меня есть конкуренты?

– О, определенно, – смеется она. – Мне жаль это говорить, но никто не сравнится с Киану Ривзом.

Улыбаясь, я откидываюсь назад, кладя руку на спинку дивана.

– Так вот откуда началась твоя любовь к старикам?

– Старикам. Пфф, – фыркает она. – Возраст – это всего лишь число. – Она прижимается к моему боку. – Мне нравятся зрелые мужчины. Меня никогда не интересовали мальчики моего возраста.

Я выбираю фильм Джон Уик и запускаю его.

Эбигейл подтягивает ноги, упираясь ими в мои бедра. Вздыхая, она шепчет:

– Это приятно.

Я убираю руку с дивана и обнимаю ее за плечи.

Это идеально.

Глава 32

Эбби

Вместо того, чтобы сосредотачиваться на том, как Джон Уик надирает задницы, я полностью увлечена Николаем.

Итак, я явно солгала. Есть один мужчина, который затмевает Киану.

Я кладу руку на пресс Николая, наслаждаясь ощущением его твердого тела.

Со вчерашнего дня мой желудок гудит от предвкушения. Пребывание наедине с Николаем позволяет мне сосредоточиться исключительно на нем.

Честно говоря, я почти не думаю об изнасиловании, и это заставляет меня задуматься, готова ли я сделать следующий шаг с Николаем.

Если я не попытаюсь, то никогда не узнаю.

Отстранившись от его груди, я смотрю на него. Его глаза отрываются от телевизора и встречаются с моими, и между нами мгновенно возникает электрический ток.

Николай – безопасность. Когда мы занимались сексом, это было умопомрачительно.

Я знаю этого человека.

Я хочу вступить с ним в интимную связь.

Мне это нужно.

Наклоняясь ближе, я касаюсь своими губами его губ, а затем отстраняюсь.

Уголок его рта приподнимается, а взгляд смягчается.

Я полностью контролирую ситуацию.

Я снова сокращаю расстояние, инициируя нежный поцелуй. Перемещаясь к нему на колени, я задираю платье, чтобы оседлать его. Не разрывая поцелуя, я беру его за руки и поднимаю их вверх, так что они ложатся на спинку дивана.

– Не двигайся, – шепчу я ему в губы.

– Хорошо, – повинуется он, впиваясь пальцами в кожу.

Опускаясь ртом к его шее, я посасываю его кожу, одновременно расстегивая его рубашку. Я распахиваю ткань, обнажая его безупречную мускулистую грудь.

Мои губы целуют его татуировки, когда я осторожно опускаюсь на его стояк. Ощущение того, что он твердый и готовый подо мной, просто великолепно.

Пока все хорошо.

Слезая с его колен, я запускаю руку под ткань своего платья и спускаю трусики по ногам. Я бросаю кружево на пол, а затем снова забираюсь на Николая.

Его глаза становятся хищными, словно он изголодался по любому прикосновению, которое может получить от меня.

Я приостанавливаюсь на мгновение, чтобы убедиться, что это то, чего я хочу, и что я готова. Когда я смотрю ему в глаза, в них нет паники или отвращения.

– Не торопись, Эбигейл. Не заставляй себя.

Господи, я люблю этого мужчину.

Наклонившись, я расстегиваю его ремень и молнию. Я делаю глубокий вдох и распахиваю ткань, чтобы увидеть нижнюю часть его живота и идеальный V-образный разрез от бедер до таза.

Зрелище настолько возбуждающее, что я, не колеблясь, протягиваю руку под ткань. Обхватив рукой его толстый член, я высвобождаю его стояк.

Я смотрю на его мужское достоинство и жду, когда меня охватит ужас, но ничего не происходит, как и тогда, когда я увидела его обнаженным в душе.

Я не сломлена.

Это моя последняя мысль перед тем, как мной овладевает желание к нему.

– Ты можешь двигаться, – приказываю я. – Прикоснись ко мне.

Николай берется за мое платье и задирает его. Я поднимаю руки, позволяя ткани стянуться через голову. Он бросает платье на край дивана и проводит костяшками пальцев по моему затвердевшему соску.

Наши рты соприкасаются, и дикая страсть, которая была у нас до нападения, вспыхивает с новой силой.

Я отпускаю его член и, обхватив руками его шею, начинаю тереться клитором о его стояк. От трения у меня сжимается живот.

Я целую Николая со всем, что чувствую к нему. Сжигающая страсть. Вечная благодарность. Бесконечная любовь.

Его руки жадно скользят по моему телу, пощипывая соски, прежде чем он сжимает мою попку.

– Господи, – рычит он. – Ты такая чертовски горячая.

Его слова заставляют меня чувствовать себя сексуальной и возвращают мне уверенность в себе.

– Трахни меня, папочка, – стону я, в моем голосе слышится жажда.

Николай опускает руку между нами и направляет свой член к моему входу.

– Смотри на меня, Эбигейл.

Я подчиняюсь, глядя в глубину его потемневших радужек.

– Ты готова, Малышка?

– Да, – отвечаю я громко и четко, уверенно произнося это слово.

Он ухмыляется, чувствуя, как от него исходит доминирование.

– Тебе нужен мой член, детка?

Желание захлестывает каждую клеточку моего тела, заставляя меня стонать:

– Да.

Мне нужно, чтобы он наполнил меня и стер ощущение монстра.

Его большой палец касается моего клитора, и я вздрагиваю от острого ощущения удовольствия.

Я чувствую, как его эрекция растягивает мое отверстие, затем он останавливается и спрашивает:

– Ты в порядке?

– Нет, – стону я. – Ты убиваешь меня, двигаясь так медленно.

Николай сильно толкается, но ему удается войти в меня всего на пару дюймов.

– Господи, ты, блять, стала еще туже, – ворчит он, черты его лица напрягаются.

Я немного приподнимаюсь и снова опускаюсь, принимая его всю длину. Ощущение такое, будто он врезается в мой живот, и я невероятно полна.

– Господи, – выдыхаю я. – Ты так хорошо наполняешь меня.

Мои слова выводят Николая из себя. Он снова хватает меня за задницу и начинает толкаться с такой силой, что трение грозит поджечь меня.

– Да, – хнычу я, не сводя с него глаз. – Боже, да.

Только Николай может ощущаться так хорошо внутри меня. Клянусь, он пытается заклеймить меня, пока трахает так грубо. Жар между нами сжигает призрак моей травмы в пепел.

Не в силах сделать ничего, кроме как наслаждаться моментом, я кричу:

– Сильнее.

Его пальцы впиваются в мою задницу, и когда он толкается вверх, дергает меня вниз. Мне больно от того, что он так глубоко вошел в меня, и я издаю удовлетворенный стон.

Я кладу руки ему на плечи и, крепко держась, начинаю со всей силы насаживаться на него, жаждая еще большей боли и удовольствия.

Звуки, срывающиеся с моих губ, непристойны, ведь я трахаюсь с мужчиной, которым одержима.

– Кончай, Эбигейл, – рычит он, явно готовый к оргазму, судя по напряжению на его лице.

Мои движения становятся хаотичными, а тело сотрясается в конвульсия от всепоглощающего удовольствия. Я кричу от того, насколько интенсивен оргазм, в то время как мои ногти впиваются в его плечи.

Черты лица Николая напрягаются, и я чувствую, как он набухает внутри меня. Его тело трижды дергается, когда он делает резкие и глубокие толчки, испытывая оргазм.

Искры удовольствия продолжают пронзать меня, и я падаю ему на грудь. Я снова обвиваю руками его шею, задыхаясь и испытывая удовлетворение.

Николай крепко прижимает меня к себе, его толчки замедляются, пока он не замирает внутри меня.

Благодарю тебя, Господи.

Прижавшись губами к уху Николая, я шепчу:

– Я люблю тебя. Не потому, что у тебя волшебный член, а потому, что ты – все, что я когда-либо хотела видеть в мужчине.

Он отталкивает меня назад, пока наши взгляды не встречаются, затем требует:

– Скажи это снова.

Улыбка изгибает мои губы.

– Я люблю тебя, Николай Ветров.

– Еще раз.

– Я люблю тебя.

Он все еще похоронен глубоко внутри меня, и некоторое время смотрит на меня, прежде чем спросить:

– Никаких демонов?

Я качаю головой.

– Нет, пока ты внутри меня.

Улыбка изгибает его губы.

– Это делает меня счастливым, детка.

– Ты и вполовину не так счастлив, как я, – я ерзаю у него на коленях, вызывая у него стон.

Внезапно он хватает меня за задницу и встает. Я быстро обхватываю его ногами, оплакивая потерю его члена, когда он выскальзывает из меня.

Николай несет меня на кухню и укладывает на островок. Когда он оставляет меня, чтобы взять полотенце, я спрашиваю:

– Что ты делаешь?

Он смачивает ткань и отжимает лишнюю воду, а затем подходит и вытирает свою сперму у меня между ног.

Мои брови приподнимаются, когда он садится на табурет и, схватив меня за бедра, подтаскивает к краю столешницы острова.

– Я умираю с голоду, так что тебе лучше найти что-нибудь, за что можно ухватиться.

Это единственное предупреждение, которое он мне дает, а затем опускает свое лицо между моих бедер. Его зубы первыми атакуют мой клитор, заставляя мою спину выгибаться, пока я отчаянно ищу, за что бы ухватиться для поддержки.

– Николай, – кричу я.

В итоге я хватаюсь за грудь, сжимаю ее со всей силы и наслаждаюсь болью.

– Да, папочка, – стону я. – Накажи мою киску.

– Блять, – рычит он, прежде чем ускориться, попеременно кусая и лаская меня языком.

Во второй раз за несколько минут я кончаю так сильно, что перед глазами все расплывается. Мои крики эхом разносятся по дому, когда я хватаю его за голову, и трусь своим ноющим клитором о его рот и подбородок.

Мгновенно я становлюсь чрезмерно чувствительной и отпускаю его голову.

– Господи, – выдыхаю я, мое тело все еще сотрясается от оргазма.

Николай встает и склоняется надо мной, опираясь рукой о стойку.

– Люблю, когда ты кричишь.

– Хорошо, – выдыхаю я, пытаясь отдышаться.

Его ладонь накрывает мой чувствительный клитор.

– Эта киска – моя, – заявляет он.

– Хорошо, – соглашаюсь я, издав смешок. – Ты не услышишь от меня жалоб по этому поводу.

Николай вводит в меня средний палец, чтобы собрать немного моего возбуждения, а затем подносит руку ко рту.

Я смотрю, как он высасывает мой оргазм со своего пальца, затем я стону:

– Мы так опоздаем на барбекю.

Он поднимает меня на руки, как невесту, и относит в свою постель.

– У нас еще есть два часа, но я уверен, они не будут возражать, если мы опоздаем.

Николай снимает с себя одежду, и когда он ползет по моему телу, у меня не остается сомнений, что он создан для меня.

Глава 33

Николай

После еды мы сидим у костра в окружении моей семьи.

– Я чертовски раздражала Николая, пока он не сдался. – Эбигейл рассказывает моей маме, как мы познакомились. – У бедняги не было ни единого шанса.

Мама заливается смехом, в то время как губы папы кривятся в улыбке.

Дедушка качает головой.

– Если женщина положила на тебя глаз, бороться бесполезно.

Бабушка кладет руку ему на бедро.

– И все же ты боролся изо всех сил.

– Я должен был позаботиться о Уинтер, – оправдывается он.

– Эй, не вини меня. Разбирайся с этим сам, Киллиан, – отчитывает его мама, а затем снова переключает свое внимание на Эбигейл. – Николай сказал мне, что ты любишь рисовать. Те принадлежности, которые я купила, подходят?

Моя женщина прижимается к моему боку, и мне это нравится.

– Да, это моя страсть, и материалы идеально подошли. Большое спасибо. – Эбигейл похлопывает рукой по моему животу. – Пока я здесь в гостях, я надеюсь написать картину, которую должна Николаю.

– Она должна быть единственной в своем роде, – напоминаю я ей.

– Командуешь, прямо как твой отец, – ругает меня мама. Она снова смотрит на Эбигейл. – Что ты рисуешь?

– Предпочитаю рисовать природу. Я не сильна в рисовании людей.

– Я бы хотела когда-нибудь увидеть твои работы.

– Может быть, я покажу вам их, когда снова приеду в гости. – Эбигейл отстраняется от меня. – Где здесь туалет?

Я встаю и, взяв ее за руку, веду в дом. Я жду возле уборной, пока она воспользуется ею, а когда она заканчивает, снова крепко сжимаю ее руку.

Когда мы проходим мимо гостиной, она останавливает меня.

– Подожди. Я хочу взглянуть на фотографии на каминной полке.

Я следую за ней в комнату и наблюдаю, как она рассматривает каждую фотографию в рамке.

Эбигейл тянется к фотографии, которую сделала бабушка, когда я был маленьким. Мы были в лесу и стреляли друг в друга пейнтбольными шариками. Я хихикаю, указывая на фотографию.

– В тот день я выбил все дерьмо из своего отца.

На лице Эбигейл появляется мягкая улыбка.

– Вы все выглядите такими счастливыми. – Она прижимает фотографию к груди, затем спрашивает: – Могу я взять ее на неделю?

– Конечно, но зачем?

– Кажется, я знаю, что нарисовать для тебя.

Эта женщина. Перестанет ли когда-нибудь расти моя любовь к ней?

Вероятно, нет.

Мы возвращаемся на улицу и снова занимаем свои места. Я указываю на фотографию в руках Эбигейл.

– Помнишь, как мы стреляли друг в друга пейнтбольными шариками?

Папа хихикает.

– Инна выстрелила Киллиану в задницу.

Дедушка раздраженно фыркает.

– Это был удачный выстрел.

– Надо бы повторить, – говорит мама. – Эбигейл, ты раньше играла в пейнтбол?

Моя женщина качает головой.

– Нет, но это звучит забавно.

– Завтра у всех получится? – Спрашивает мама.

– Черт возьми, нет, моя задница уже слишком стара, чтобы убегать от пейнтбольных шаров, – бормочет дедушка.

– Завтра будет идеально, – отвечает Эбигейл, в ее глазах светится волнение.

Я наклоняю свою голову ближе к ее.

– Все еще наслаждаешься?

Она кивает со счастливой улыбкой на лице.

Вот и моя девочка. С возвращением, детка.

_______________________________

У меня остался только сегодняшний день с Эбигейл, и я всерьез подумываю о том, чтобы держать ее в плену на острове.

Она снова стала прежней, и я беспокоюсь, что с ее возвращением в Академию Святого Монарха у нее может случиться рецидив.

А тут еще и то, что она не будет рядом со мной.

Господи, я буду до смерти беспокоиться из-за нее.

Я захожу в комнату, и тут же Эбигейл бормочет:

– Не смотри на картину.

Она даже повернула мольберт так, чтобы стена была у нее за спиной, пока она рисует. Мне до смерти хочется посмотреть, над чем она работает.

Я выхожу на улицу и сажусь на один из шезлонгов. Отсюда мне открывается прекрасный вид на Эбигейл.

– Эта неделя пролетела слишком быстро, – жалуюсь я.

– Да. – Вздыхает она, продолжая рисовать.

– Я подумываю о том, чтобы держать тебя в плену, – признаюсь я.

Эбигейл хихикает.

– Придержи эту идею до свадьбы Авроры. Уверена, когда я останусь одна в Академии Святого Монарха, то буду умолять тебя похитить меня.

– Ты с нетерпением ждешь свадьбы?

Она кивает, затем спрашивает:

– Ты будешь моей второй половинкой на свадьбе?

– А тебе обязательно спрашивать?

Она снова хихикает.

– Верно. Через три недели.

Наклоняясь вперед, я упираюсь предплечьями в бедра.

– Я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала.

Эбигейл бросает на меня взгляд.

– Что?

– Что ты позвонишь мне, как только демоны вернутся. Не пытайся справиться с ними самостоятельно.

– О, поверь мне, я позвоню тебе, даже если это будет ни свет ни заря. – Она наносит еще пару мазков краски на холст, затем наклоняет голову, чтобы посмотреть на свою работу. – Я закончила.

Я вскакиваю на ноги.

– Я ждал этого всю неделю. Покажи мне.

Эбигейл встает со стула, затем приказывает.

– Закрой глаза.

Я подчиняюсь и слышу, как она передвигает мольберт, затем она шепчет:

– Можешь посмотреть.

Мой взгляд прикован к произведению искусства, которое вызывает во мне столько эмоций, что сердце сжимается в груди.

Она идеально передала лес. Тени людей выглядывают из-за деревьев, а полосы цвета проносятся по воздуху. Я чувствую смех, исходящий от картины.

– Нууууу? – Мои глаза устремляются к лицу Эбигейл, когда она говорит. Она нервно кусает нижнюю губу. – Тебе это нравится?

Я перевожу взгляд обратно на холст, на котором запечатлено одно из моих любимых детских воспоминаний.

– Это абсолютное совершенство, Эбигейл.

– Правда? – В ее голосе слышится волнение, когда она смотрит на картину.

Я подхожу к своей женщине и прижимаю ее к своей груди. Прижавшись к ее губам, я крепко целую, а затем умоляю:

– Не возвращайся в Академию. Останься со мной.

Эбигейл обвивает руками мою шею и встречается со мной взглядом.

– Я должна вернуться. Мне нужно время, чтобы сообщить моему отцу новость о том, что мы встречаемся. Если я останусь здесь, он узнает.

Будучи реалистом, я спрашиваю:

– Что ты будешь делать, если твой отец потребует, чтобы ты перестала встречаться со мной?

Эбигейл вздыхает.

– Если до этого дойдет, то, по крайней мере, я пыталась.

Я нетерпеливо рычу:

– В смысле?

– Мне придется разорвать отношения с семьей.

Ее родители не заслуживают того, чтобы называться ее семьей. Где они были, когда Эбигейл больше всего в них нуждалась?

– Здесь у тебя всегда будет семья, – уверяю я ее. – Но будешь ли ты в порядке, если до этого дойдет?

Эбигейл кивает.

– Нельзя скучать по тому, чего у тебя никогда не было.

Господи, она такая сильная.

Я нежно целую ее в губы, затем говорю:

– Я перевел пять миллионов евро на твой банковский счет.

На ее лице отражается шок.

– Зачем?

– Чтобы у тебя были свои деньги. – Я ни за что не скажу ей, что это деньги, которые я получил от якудза. Это секрет, который я унесу с собой в могилу.

– Николай, – вздыхает она, снова глядя на меня так, словно я одно из семи чудес света. – Ты не должен был этого делать.

Я крепче сжимаю ее в объятиях.

– Ты моя, Эбигейл, а это значит, я имею честь заботиться о тебе.

– Когда ты говоришь такие вещи, я падаю в обморок. – Она прижимается ко мне ближе. – А потом мне нужно, чтобы ты трахнул меня, потому что от этого моя киска вся болит и нуждается в тебе.

Я становлюсь твердым со скоростью света.

– Господи, мне нравится, когда ты говоришь со мной непристойности.

– Да? – В ее глазах сверкает озорной блеск, и я знаю, что она собирается сказать. – Накажи меня своим членом, папочка.

Господи, эффект, который производят на меня эти слова, нереален.

Я поднимаю Эбигейл. Когда она повисает у меня на плече, я направляюсь в спальню.

Опустив ее на одеяло, я приказываю:

– Разденься догола. Я хочу видеть каждый дюйм моего самого ценного владения.

Открыв ящик прикроватной тумбочки, я достаю наручники и вибратор, которые купил во время быстрой поездки на материк.

– Оооо…Мне нравится, к чему это ведет, – дразнит Эбигейл, раздеваясь.

Я быстро раздеваюсь, затем жестом приглашаю ее лечь на кровать.

– Раскинь руки и возьмись за подголовник.

Эбигейл подчиняется и позволяет мне пристегнуть ее запястья наручниками к дереву. Двигаясь вниз по ее телу, я говорю:

– Скажи мне, когда это станет слишком для тебя.

– Да, я почти уверена, что этого не случится, – дразнит она меня.

Я одариваю ее озорной усмешкой.

– Это мы еще посмотрим.

Слезая с кровати, я беру вибратор и включаю его. Жужжащий звук заставляет Эбигейл широко раздвинуть ноги.

Блять, мне нравится ее уверенность.

Я опускаюсь на колени между ее бедер и медленно обвожу игрушкой каждый из ее сосков.

Я наблюдаю, как краснеют ее щеки и расширяются радужки.

– Я покажу тебе, что я хочу, чтобы ты делала, когда мы разговариваем по телефону, и я дрочу свой член.

– Покажи мне, – умоляет она.

Сев на корточки, я обхватываю свой стояк левой рукой, а кончиком вибратора провожу по ее клитору.

– Господи. Тебе придется показать мне это несколько раз, прежде чем я уеду. – Она ахает, когда я обхожу ее вход. – Я медленно учусь.

Я накачиваю свой стояк, наблюдая, как кончик вибратора входит в нее.

– Блять, мне нравится, как твоя киска обхватывает резину.

Ее бедра вращаются, в то время как ее глаза не отрываются от моего члена, и я жестко глажу себя, чтобы она получила удовольствие от просмотра.

Я усиливаю вибрацию и толкаюсь немного глубже. Попка Эбигейл приподнимается над кроватью, и она откидывает голову назад.

– Господи, Николай, – стонет она. – Просто трахни меня уже.

Я вытаскиваю вибратор, и когда она хмурится, сильнее сжимаю член в кулаке.

– Ты дразнишь, – жалуется она, ее запястья напрягаются в наручниках.

– У меня есть весь день и ночь, чтобы трахать тебя, Малышка, и я намерен использовать каждую секунду этого времени.

Я начинаю пытку сначала, и к тому времени, когда я в четвертый раз вытаскиваю из нее вибратор, Эбигейл уже хнычет, требуя освобождения.

Она такая чертовски влажная, ее возбуждение покрывает внутреннюю сторону бедер.

Я бросаю вибратор на кровать и, положив руки по обе стороны от ее талии, мучительно медленно толкаюсь в нее.

– Пожалуйста, – лихорадочно умоляет она. – Боже, пожалуйста.

– Смотри на своего бога, пока умоляешь его, – требую я, мой голос звучит властно.

Взгляд Эбигейл мгновенно встречается с моим.

Я наблюдаю, как медленно толкаюсь в нее, пока не погружаюсь до самого основания, а затем вытаскиваю его еще медленнее, и ее возбуждение покрывает мой член.

– Мне нравится смотреть, как мой член трахает твою мокрую киску.

Когда я снова вонзаюсь в нее, отпечаток моего члена уже виден под ее кожей. Я, блять, достигаю ее пупка.

Я провожу пальцами по ее животу, ощущая, как глубоко мой член погружен в нее.

Господи, блять, Боже.

Теряя рассудок, я двигаюсь быстрее, мои глаза прикованы к ее животу, пока я смотрю, как трахаю ее.

– О Боже, – ее тело содрогается. – Николай! – кричит она.

– Кончай, детка, – отдаю я приказ, в котором она отчаянно нуждается.

Эбигейл сотрясается подо мной, ее стоны и всхлипывания наполняют воздух.

Я вбиваюсь в свою женщину так, будто моя жизнь оборвется, если я осмелюсь остановиться.

Она всхлипывает, когда удовольствие разливается по моему позвоночнику. Моя задница сжимается, и я стискиваю зубы, оргазм захлестывает меня, лишая всякого контроля.

Обессиленный, я падаю на Эбигейл, отчаянно хватая ртом воздух.

– Господи… это… было… потрясающе.

Когда ко мне возвращаются силы, я лениво погружаюсь в нее, догоняя остатки своего оргазма.

– Я мертва, – стонет Эбигейл подо мной. – Но что за способ умереть.