Текст книги "Уничтожь меня (ЛП)"

Автор книги: Мишель Херд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 10

Миша

– Пытки крысами не для слабонервных, – говорит инструктор Волков, выводя изображения на экран. – Как вы можете видеть, крыс помещают в металлическое ведро, а затем привязывают к человеку. Вы можете использовать факел, чтобы нагреть заднюю стенку ведра, заставляя крыс прогрызать себе путь через человека.

– Пальчики оближешь, – бормочет Алек. – Как раз то, что мне нужно было увидеть после завтрака.

Инструктор Волков бросает хмурый взгляд на Алека, прежде чем вернуться к уроку.

– Это один из самых страшных методов пыток. Когда крыса вгрызается в кишечник человека, боль становится невыносимой. Страха быть заживо съеденным крысами должно быть достаточно, чтобы заставить человека заговорить, прежде чем вам придется прибегнуть к этому.

– А если они не заговорят? – спрашиваю я.

Инструктор Волков пожимает плечами.

– Тогда они умрут.

Мы смотрим еще два видео пыток крысами, оба ужасные.

Инструктор Волков окидывает взглядом семерых присутствующих, затем говорит:

– Если вы окажетесь в положении пленника и враг применит к вам эту технику, постарайтесь отключиться. Всегда помните: если вы заговорите, то все равно умрете. Как бы ни были сильны боль и ужас, всему приходит конец.

– Предан до самой смерти, – шепчу я.

Судя по одинаковым выражениям лиц у всех, ясно, что мы все думаем об одном и том же. Надеюсь, нам никогда не придется использовать этот метод пыток или подвергаться ему.

Экран гаснет, затем инструктор Волков одаривает нас жуткой, блять, ухмылкой.

– Завтра начнется веселье.

– Веселье? – Спрашивает Алек.

– Вы будете пытать друг друга.

Блять.

Я смотрю на Алека и Армани, затем перевожу взгляд на остальных четырех участников.

– Чем быстрее вы привыкнете причинять боль и игнорировать мучительные крики своего врага, тем лучше, – добавляет инструктор Волков. – Можете идти.

Мы все встаем, затем он говорит:

– О, я предлагаю вам пропустить завтрак завтра утром.

Выходя из комнаты, Алек смотрит на свою руку и ворчит:

– Я только что привел свои пальцы в порядок. Кто бы меня ни пытал, лучше бы он не решил выдернуть мне ногти. В последний раз, когда это случилось, этим ублюдкам потребовался год, чтобы отрасти снова.

– Посвящение, – усмехаюсь я. – Я по этому не скучаю.

– Я тоже, – комментирует Армани, затем громко выдыхает. – Если вам будет предоставлен выбор, какому методу пыток вы готовы подвергнуться?

– Никакому. – Алек заливается смехом. – Я вроде как привязан ко всем частям своего тела.

В этот момент по коридору идут Аврора и Эбби, направляясь в нашу сторону. Вероятно, у них урок.

Я сейчас смотрю на метод пыток, которого мне хотелось бы избежать.

Армани смотрит на меня и спрашивает:

– А ты?

Красные пятна на шее Авроры бросаются мне в глаза и держат меня в заточении.

Господи. Я сделал это с ней.

Сильное сожаление поднимается в моей груди.

– Миша, – шепчет Алек, когда мы оказываемся на расстоянии слышимости девушек.

Мои глаза поднимаются на лицо Авроры, но она не смотрит на меня. Однако она кажется взбешенной, когда ее взгляд перебегает с Армани на Алека.

Никто не пытается отойти с дороги, и я, честно говоря, удивлен, когда Аврора проходит мимо меня, внезапно сильно толкнув обеими руками в плечо.

На мгновение я застигнут врасплох и натыкаюсь на Алека, прежде чем восстановить равновесие.

– Мудак, – огрызается она прямо перед тем, как ее ладонь обжигает мое лицо, и пощечина раздается в воздухе. – Это за то, что оставил следы на моей шее.

Я все еще моргаю, когда она продолжает идти по коридору с высоко поднятой головой.

Армани недоверчиво хохочет, в то время как Алек наблюдает за всем происходящим с закипающим гневом.

Блять! Как раз то, что мне, блять, сегодня нужно.

Зная, что не могу позволить ей отвесить мне пощечину на глазах у моих друзей, я отправляюсь за ней.

Я хватаю ее за руку и почти сбиваю с ног, прежде чем прижимаю к стене. Мое тело прижимается к ней, и ее глаза встречаются с моими, ярость затемняет ее зеленые радужки.

– Отпусти ее! – кричит Эбби, приближаясь ко мне.

Алек и Армани хватают Эбби, сдерживая ее, и я остаюсь разбираться с Авророй, маленькой ланью, которая слишком храбра для своего собственного блага.

Она поднимает подбородок, затем насмехается надо мной:

– Что ты собираешься сделать, Миша? Снова меня задушишь?

Господи, эта женщина!

Мой кулак с такой силой врезается в стену, что я чувствую, как трескается кожа на костяшках пальцев. Удар проходит в нескольких сантиметрах от ее головы, но у нее хватает ума хотя бы вздрогнуть.

Когда я наклоняюсь к ней, на ее лице появляется страх.

Мое тело прижимается к ее телу, создавая во мне адский жар, а мой член твердеет от того, что она так близко.

Когда мои губы касаются мочки ее уха, я стараюсь, чтобы мой голос звучал сдержанно и смертоносно, когда шепчу:

– Ты хочешь умереть, моя маленькая лань?

Мгновенно я жалею, что назвал ее своей маленькой ланью. Она мне никто.

Сосредоточившись на работе, которую должен выполнить, я подношу свои разбитые костяшки к ее лицу и покрываю ее щеку своей кровью.

Немного отстранившись, я смотрю на ее бледное лицо.

– Алый тебе к лицу. – Наши взгляды встречаются, и то, что она боится меня, восхищает и расстраивает. – В следующий раз это будет твоя кровь.

Я провожу большим пальцем по крови на ее щеке и, схватив ее за подбородок, растираю ее по губам.

– Не могу дождаться, когда попробую твою.

Аврору явно смущают мои слова, но все же она отталкивает меня, прежде чем вытереть кровь тыльной стороной ладони.

– Иди к черту, Миша.

В ее голосе огонь и лед, и я не могу сдержать гордости за нее. Я рад, что она не просто терпит мое дерьмо, но и дает отпор. По крайней мере, у этой женщины есть выдержка.

Ей она еще понадобится.

Наши взгляды остаются прикованными целую минуту, прежде чем я киваю Алеку и Армани, чтобы они отпустили Эбби.

Сделав дело, я отворачиваюсь от Авроры и направляюсь по коридору.

– Ублюдки, – слышу я, как Эбби ругается.

Как только мы сворачиваем за угол и оказываемся вне пределов слышимости, Алек усмехается:

– Честно говоря, вся эта история с кровью больше походила на прелюдию, чем на угрозу.

– Отъебись, – бормочу я.

– В этом я согласен с Алеком, – добавляет Армани свои два цента. – Я ожидал, что ты трахнешь ее прямо у стены.

Быстро теряя терпение с друзьями, я рычу:

– Христос, вы меня бесите. – Я свирепо смотрю на них обоих. – Прекратите это дерьмо.

Армани кивает, но Алек заливается смехом, подкалывая меня:

– Это у тебя стояк.

Повернувшись влево, я хватаю Алека за рубашку и отталкиваю его назад.

Он быстро принимает твердую стойку, и, оказавшись лицом к лицу, не испытывает никакого страха. Он просто смотрит на меня с дерзкой улыбкой.

– У меня, блять, нет стояка на Д'Анджело. Понял?

– Как скажешь.

Отпуская человека, который мне как брат, я тут же начинаю сожалеть о том, что вышел из себя. Он всегда отличался дерзким, игривым характером. Многие считают его очередным плохим мальчиком, который ничего не воспринимает всерьез, но я-то знаю лучше.

Алек убьет и умрет за тех, кого любит. Он сделает то, что необходимо, когда дело дойдет до драки.

Мы с Армани сделаем то же самое для него и наших близких, но Алек – единственный, кто сделает еще один шаг вперед. Возможно, многие не видят в нем ни плохого, ни хорошего, и его моральный компас немного не в порядке, но в конце концов он сделает то, на что не готов пойти никто другой, чтобы выполнить работу.

И это заставляет меня беспокоиться за Аврору.

Если Алек выйдет из себя, он может просто убить ее на территории Святого Монарха, а я не могу этого допустить.

Заключив его в объятия, я шепчу:

– Я в порядке. Просто оставь все как есть.

Он мрачно усмехается.

– Ты далеко не в порядке, брат.

Блять.

Отстранившись, я кладу руку ему на шею и встречаюсь с ним взглядом.

– Не смей, блять, преследовать Аврору.

Уголок его рта приподнимается в садистской ухмылке.

– Значит, ее подруга – легкая добыча?

Вздыхая, я качаю головой.

Армани подходит ближе, бросая на Алека предупреждающий взгляд.

– Женщин нужно игнорировать. Я, например, не хочу навлечь на себя гнев Виктора Ветрова и Луки Котрони. Вы же знаете, что в нашем мире женщины – не легкая добыча.

Алек качает головой, и не похоже, что его сильно волнуют правила.

– Чушь собачья. Мужчины, женщины, дети – все они легкая добыча. Наличие киски не ставит тебя выше других.

Обхватив Алека за плечи, я направляю его в сторону обеденного зала.

– Пойдем. Еда уменьшит твою жажду крови.

– Тебе лучше смыть кровь со своей руки, если ты хочешь, чтобы я что-нибудь съел, – бормочет Армани.

Усмехнувшись, я останавливаюсь в уборной, чтобы ополоснуть руки, а затем мы находим свободный столик в зале.

Пока Алек заказывает половину меню, я оглядываюсь по сторонам, мои глаза останавливаются на наших врагах и союзниках, садящихся обедать за свои столики.

Время от времени вспыхивают драки, но никто не осмеливается нарушить единственное правило в Святого Монарха – никаких убийств на территории академии.

Мой взгляд останавливается на Марселе Кодра, секс-торговце. Он уже изнасиловал двух женщин и одного парня за время своего пребывания в Академии Святого Монарха. Однако это произошло не на территории замка, а в ночном клубе в Женеве. Я слышал, что три человека исчезли, и предполагаю, что их похитили люди Кодры.

Марсела будет представлять угрозу для Авроры и Эбби.

Это не твоя проблема.

Я отвожу взгляд от мужчины и беру кофе, который заказал для меня Армани.

В этот момент в обеденный зал заходят Кадзуо Дзирочо и Такахару Сатуро. Они члены якудза, и все знают, что они здесь не для обучения. Это все притворство, потому что якудза сами проводят тренировки.

Зачем они на самом деле здесь, я не знаю. Но мне это не нравится, и, что еще хуже, на прошлой неделе к ним присоединился новый стажер, так что теперь у нас трое ублюдков, разгуливающих по коридорам Святого Монарха.

– Думаешь, инструктор Волков позволит нам отрабатывать технику пыток на этих ублюдках? – Спрашивает Алек, его глаза прикованы к Кадзуо и Такахару. Последние два года он жаждал их крови.

Я усмехаюсь.

– Я готов потерять пару ногтей, чтобы получить возможность заставить их обоссаться.

Армани оглядывает комнату, затем замечает:

– Жаль, что Святой Монарх открыт для любого преступника.

– Да, – соглашается Алек. – И мы не можем убить ни одного из этих ублюдков.

– Пока нет, – бормочу я. – Просто продолжаем следить за ними. Когда истекут два года, это облегчит нам работу, когда нас пошлют за ними.

Не сомневаюсь, что время придет, и я получу огромное удовольствие, используя все, чему меня учили, чтобы убить врага.

Всех до единого, кроме Авроры. Молюсь, чтобы этого никогда не случилось, и, как только я покину Святой Монарх, наши пути больше никогда не пересекутся.

Глава 11

Аврора

После стычки с Мишей и его друзьями Эбби потащила меня в туалет, чтобы я могла смыть кровь с лица.

А это значит, что мы опаздываем на нашу первую тренировку с инструктором Николаем.

Просто офигенно.

Не могу поверить, что Миша размазал кровь по моему лицу.

Я знала, что рискую, давая ему пощечину, но моя гордость не могла позволить ему безнаказанно причинить мне боль. Я не из тех, кто ищет драк, и, честно говоря, я бы предпочла вообще их избегать. Но я должна была постоять за себя.

Прошлой ночью я была слишком потрясена, чтобы реагировать, но ранним утром душевная боль уступила место гневу.

Было неприятно дать ему пощечину, но это отчасти восстановило мою уязвленную гордость. Теперь он знает, что я не буду терпеть его дерьмо.

Каким бы страшным он ни был.

Зайдя в студию, где проходит боевая подготовка, занятие уже идет полным ходом.

Черт возьми!

Еще четыре ученика разбились на пары и отрабатывают боевые стойки.

Инструктор Николай даже не смотрит в нашу сторону, продолжая урок.

– У нас проблемы, – шепчет Эбби со слишком широкой улыбкой на лице.

Мы быстро подходим ближе и пытаемся повторить то, что делают остальные.

Они все принимают боевые стойки, и я слегка расставляю ноги, согнув их в коленях. Затем один из нас должен нанести удар, пока другой блокирует.

Мы с Эбби наносим удар одновременно, и это вызывает у нее взрыв смеха.

Инструктор Николай медленно подходит к нам, совершенно не выглядя впечатленным.

– Сначала вы проявляете неуважение ко мне, опаздывая, а затем нарушаете порядок на уроке, – бормочет он, и его тон звучит чертовски убийственно.

Я с трудом сглатываю от нервозности, сжимающей мой желудок.

– Мне жаль.

– Мы опоздали всего на пять минут, – заявляет Эбби. – И я не знала, что нам запрещено смеяться.

Господи, помоги мне с этой девушкой.

Я пытаюсь взглядом попросить ее остановиться, но ее глаза прикованы к инструктору Николаю.

Он кивает, затем пристально смотрит на нее, пока я не чувствую себя неловко за нас обеих.

– Похоже, сначала мне придется обучить вас серьезности боя, – говорит Николай. Он указывает на одного из присутствующих, затем на меня. – Вы двое будете сражаться.

Что?

Я не могу сражаться, даже если от этого будет зависеть моя жизнь!

Мои широко раскрытые глаза останавливаются на Эбби, когда она возражает:

– Это несправедливо, когда мужчина дерется с женщиной.

Николай усмехается, указывая на открытый мат.

– В нашем мире нет такого понятия, как справедливость, мисс Сартори. – Его взгляд перебегает с меня на парня. – Деритесь или покиньте мой класс.

Черт.

Эбби понимает, в какое дерьмовое положение она меня втянула, и спрашивает:

– Почему Аврора? Почему не я?

Уголок рта Николая приподнимается.

– Скоро узнаешь.

Он кивает парню и мне, предупреждающе напрягая черты лица.

Он, вероятно, выгонит меня из класса, если я не буду драться, а я не могу так опозорить своего отца.

Мой желудок сжимается от нервов, когда я иду к мату.

Черт, я даже не знаю, как начать этот бой. Мы пожмем друг другу руки? Должна ли я свирепо смотреть на этого парня?

Он встает напротив меня, и в его глазах появляется садистский блеск.

Я уже собираюсь сделать какую-нибудь глупость, например, поприветствовать его, как вдруг он поднимает свое тело в воздух. У меня даже нет времени восхититься этим движением, как его нога врезается в мою голову, и я падаю на пол.

Кажется, я слышу крик Эбби, но не уверена.

Черт возьми, как же это больно.

Я встряхиваю головой, пытаясь избавиться от головокружения, и поднимаюсь с пола. Следующий удар попадает мне в бок, и упав на спину, парень оказывается сверху, его кулак врезается мне в лицо.

Иисус!

Острая боль охватывает меня, и мне кажется, что я теряю сознание на минуту или несколько часов. Возможно, всего лишь на секунду, но кажется, что гораздо дольше.

В какой-то момент моя голова откидывается вправо от сильного удара. Кровь стекает по уголку моего рта, и я встречаюсь взглядом с Мишей.

Он просто стоит в открытом дверном проеме, уставившись на меня с отсутствующим выражением на лице.

Мне неприятно, что он видит, как из меня выбивают все дерьмо. Смущение и душевная боль наполняют мою грудь.

Еще один удар обрушивается на мою челюсть, мучительная боль пронзает всю голову. Перед глазами темнеет, обрамляя Мишу так, что он становится похож на ангела мщения, пришедшего забрать мою жизнь.

– Хватит! – Рявкает инструктор Николай.

Парень слезает с меня, и только тогда боль становится ощутимой. Мои губы приоткрываются, когда я пытаюсь дышать, несмотря на непрекращающуюся боль в челюсти и пульсирующую головную боль.

Николай указывает на меня, и с яростью, написанной на его лице, набрасывается на Эбби.

– Ты сделала это со своей подругой. Если бы ты умела драться, то смогла бы защитить ее. Если бы она умела драться, ей бы не надрали задницу. В следующий раз, когда вы войдете в мою студию, вам лучше отнестись к занятиям серьезно, или одну из вас вынесут на носилках. Ты. Поняла. Меня?

От нахальства Эбби не осталось и следа, ее лицо призрачно бледное, когда она кивает.

– Поняла.

– Это не игровая площадка для светских львиц, – огрызается инструктор Николай. – Здесь вы узнаете разницу между тем, чтобы остаться в живых и прожить еще один день, или умереть.

Она снова кивает и направляется ко мне.

У меня нет сил подняться с пола. Она может просто оставить меня здесь умирать от стыда и боли.

Боже. Миша видел все это.

Пожалуйста, пусть земля разверзнется и поглотит меня целиком.

Когда Эбби опускается на колени рядом со мной и просовывает под меня руку, чтобы помочь мне сесть, чудовищность того, что только что произошло, обрушивается на меня с такой силой, что я не могу сдержать слез.

Я чувствовала себя чертовски беспомощной, пока парень надирал мне задницу. Я ненавидела это. И ничего не могла сделать, чтобы остановить его от ударов.

И Миша это видел.

И его не волновало, что меня избивал мужчина.

Какого черта я удивляюсь?

С помощью Эбби мне удается подняться на ноги. Я опираюсь на нее, не уверенная, что смогу стоять самостоятельно.

Эбби спокойно спрашивает:

– Мы можем покинуть занятие?

– Да, – бормочет инструктор Николай и, повернувшись к нам спиной, продолжает урок.

Когда мы подходим к двери, инструктор Николай говорит:

– Я знал, что тебе будет еще больнее смотреть, как избивают Аврору. Используя человека, которого ты любишь больше всего, я преподал тебе урок, который ты никогда не забудешь. Теперь ты понимаешь, почему я не позволил тебе драться?

Эбби оглядывается через плечо, ее рука крепче обнимает меня.

– Да, сэр.

– Хорошо, – бормочет он.

Эбби приходится тащить меня в коридор, и, как будто жизнь и так недостаточно насрала мне сегодня, Миша и его друзья прислоняются к стене.

На лице Алека появляется довольная улыбка, когда он смотрит на меня.

– Теперь у тебя есть шанс попробовать ее кровь, Миша.

У меня нет сил противостоять им, и, не желая, чтобы Эбби затевала с ними перепалку, я говорю:

– Давай просто уйдем, Эбби.

Я стараюсь не смотреть на Мишу, но, как всегда, у меня ничего не получается. Когда наши взгляды встречаются, и я вижу сильную ярость, горящую в его взгляде, мне становится не по себе.

Если парень из класса смог причинить мне такую боль, то что же сможет сделать со мной Миша?

Миша, скорее всего, покончит с моей жизнью без особых усилий, ведь он вдвое крупнее того парня, с которым я только что столкнулась.

Я поступила глупо, попытавшись сразиться с Мишей. Мне следовало придерживаться своего первого плана – игнорировать его.

Эбби тащит меня мимо них, и я задерживаю дыхание, пока не становится ясно, что Миша не воспользуется этим шансом, чтобы еще раз наброситься на меня.

Слава Богу.

Когда я понимаю, что Эбби ведет меня в медпункт, говорю:

– Я хочу пойти в свои апартаменты.

– Тебе нужна первая помощь, – возражает она, и в ее словах слышится чувство вины.

– Мне просто нужен пакет со льдом. Я хочу пойти в свою комнату, чтобы, образно говоря, зализать свои раны там, где никто не увидит.

– Хорошо.

Мы меняем направление, и когда я наконец оказываюсь в уединении своих апартаментов, отстраняюсь от Эбби и медленно направляюсь в ванную.

Когда я открываю кран, Эбби бормочет:

– Прости, Рори.

Я могу только покачать головой, стискивая больную челюсть, чтобы не разрыдаться.

Она берет салфетку и смачивает ее под струей воды, а затем аккуратно вытирает кровь с моего лица.

– Мне так жаль, – шепчет она, ее голос едва слышен из-за слез.

Не в силах сдержаться, из меня вырывается рыдание, и я бросаюсь в ее объятия. Эбби крепко обнимает меня, пока я плачу, но слезы не облегчают смущение и боль, которым я подверглась сегодня.

И это только первый день.

Что еще ждет нас в течение четырех лет пребывания здесь?

– Мы влипли по уши, – говорю я, отстраняясь. – Мы думали, что у нас будет четыре года спа и релаксации. Но мы ошибались. – Я поднимаю глаза, чтобы встретиться с ее взглядом. – Это будет жестоко.

От моей веселой подруги не осталось и следа, потому что, давайте смотреть правде в глаза, никто из нас не готов к тренировкам.

Мое лицо искажается, когда Эбби говорит:

– И наши родители должны были знать, что повлечет за собой это обучение. Они знали, что это произойдет, и все же заставили нас приехать сюда.

Боже, нельзя просто так сдаться и вернуться домой.

Я киваю и, зная, что в ближайшие четыре года у нас нет другого пути, кроме как пройти через это, вздергиваю подбородок.

– Мы справимся. Вместе.

Эбби кивает, чувство вины за то, что случилось со мной из-за того, что она наговорила инструктору Николаю, все еще написано на ее лице.

– Мы всему научимся и будем усердно тренироваться, – говорю я, мой голос срывается на полуслове, потому что теперь, когда я почувствовала вкус боли, совсем не горю желанием посещать какие-либо занятия.

Не веря своим словам, я шепчу:

– Мы справимся.

Боже, это будет ад, и я не уверена, что мы выживем.

И даже если мы выживем, останемся ли мы теми же двумя женщинами, что стоят здесь сегодня, или это изменит нас безвозвратно?