Текст книги "Во всем виновата Любовь?! (СИ)"

Автор книги: Миша Воробей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

========== Часть 1 ==========

Наконец-то я могу вздохнуть спокойно! Зимняя сессия сдана, осталось лишь уладить пару нюансов в универе. С работой тоже ничего, кроме годового отчета. Но и это не такая уж большая проблема. В лучшем случае выпишут премию, в худшем – выпишут премию и отвесят заодно подзатыльник. Папа он слишком строгий мужчина, любит, чтобы порядок был везде и во всем, в том числе в семье. Кстати о ней: на днях я переезжаю к родителям на две недели в их загородный дом. Предки в четверг уматывают за границу нянчить подросшего Кирилла. Да, он у нас теперь не просто Кирюшка, а Кирилл! Большой человек. Племянник даже обижается, когда его по телефону уменьшительно-ласкательным именем называют. Вот что с людьми, а точнее с детьми делает смена климата! Ну и с людьми в принципе тоже.

С сестренкой мы созваниваемся очень часто, и болтаем подолгу о всяких пустяках. Ей скучно там, она ведь не работает потому, как муж запрещает. Вот Ксюха и названивает мне, особенно часа в три ночи. Моего голубоглазика не волнует, что я спать хочу, у нее видите ли депрессия от ничего не деланья. Но я все терплю и почти никогда не посылаю ее. Лишь иногда да в «мягкой» форме говорю: « Сестреныш, иди на хуй! Я спать хочу». Ксюха на меня потом долго дуется и не звонит неделю, а после все повторяется.

Что касается ее мужа, мы с ним не общаемся. Хотя было пару раз, когда мне говорили в трубку: «Настька, подожди, тут Миша с тобой поболтать хочет». Он хочет. А я не хочу! И не общаюсь! У меня обычно после слов сестры садится на телефоне батарея. Вранье, конечно, но разговаривать с НИМ у меня нет никакого желания. Зачем бередить душевные раны, мучить себя вновь? И так недавно отошла от всего этого, не без помощи естественно. Спасибо Катюхе и Кольке. Помогали очень в душевном плане, не оставляли первое время одну, постоянно ночуя у меня и устраивая увеселительные программы. Оба не знали в чем причина моей депрессии, пока однажды мы не нахуярились вдрызг. Тогда-то я и рассказала им, почему общительная моя натура все больше отдаляется от нашей дружной компании и выглядит как мумия.

Катька, когда услышала печальную историю, долго пребывала в прострации. Так долго, что диван мне спалила сигаретой. Теперь на нем три дыры, не дырки маленькие, а именно дыры большие и черные. И это-то на белом диване. А вот Колян сначала ругался долго и смачно, меняя местами слова, которые обычно произносят люди во время эмоционального разговора, а потом долго звонил в аэропорт, чтобы заказать билет на самолет и первым же рейсом вылететь, прилететь и надрать уши «сыну сукину» – его слова. Только позже до нас дошло, почему никто трубку не брал. Звонил-то Колька не по телефону. Он пепельницу держал возле уха, которая наполовину была пуста, а на другую….

В общем, пепел во время вызывания аэропорта рассыпался по ковру, тоже белому. Потом мы долго смеялись, затем с Катькой ныли, размазывая тушь по щекам, Колька ржал и тыкал в нас пальцем, иногда вставая на одно колено и предлагая выйти за него замуж. Он кричал, что я безмозглая дура, могла бы сразу все ему рассказать. И все же, несмотря на погано-печальную дружескую ночь, мне стало легче. Легче от того, что выговорилась. Друзья меня поняли и поддержали.

С того момента я постепенно стала спокойнее ко всему относится. Зажила себе тихо, никого не трогая, не привлекая внимания, кроме нашей компании. И все налаживалось в моей жизни, пока я не приехала помочь маме собрать вещи.

– Ну как тебе? Какой из них лучше? – на кровати лежало пять комплектов строго костюма, которые обычно большие дяди с огромными зарплатами надевают каждое утро в офис. Только эти были в несколько раз меньше и симпатичные с рюшечками.

– Мам, да они все хороши, – пожимаю плечами.

– Нет, ну а все-таки, какой фасон самый-самый лучший? – не отстает мама, беря в руки то один комплект черного цвета с бабочкой и белой сорочкой, то другой более светлый и с галстуком.

Неугомонная моя женщина не может выбрать дополнительный подарок на новый год своему внуку. Я лишь посмеиваюсь над ней, но тучная тетя Надя грозит мне пальцем, чтобы я прекратила веселиться. Все-таки такой важный момент.

– Ален, а ты все бери! – жалобно скрипит кровать от веса маминой подруги. – Ксения сама решит, что лучше.

– Ты права, Надя, – кивает мама и складывает костюмчики в чехлы. – Пусть дочурка сама решит. А если все понравятся, то пусть забирают сразу пять костюмов! Насть, – мне протягивают чехлы с вещами, – ты точно решила, что не полетишь с нами?

– Точно, мам, – кладу все в раскрытый чемодан.

– Дура, ты Настька! Кто ж от ТАКОЙ поездки отказывается? Это ж сам Нью-Йорк! Там, наверное, сейчас красиво, – вмешивается как всегда всезнающая тетя Надя.

– Да дел много. Отчеты на работе, сессия. Да и кто будет следить за фирмой в отсутствие папы? – нагло вру. Просто одну синеглазую харю видеть не охота.

– Ну прям больше некому! – всплескивает руками женщина. – Ты у нас одна блядь такая ответственная!

Прыскаю со смеху, зато мама после слов тети Нади краснеет и отчитывает подругу:

– Надежда! Я же просила при моих детях не высказываться подобным тоном.

Ой, мама, мама! Для нее мы с Ксюшкой навсегда останемся маленькими девочками. И если бы только ты слышала, как я иногда ругаюсь. Похуже в сто раз будет, чем у Надежды Григорьевны. Но об этом я умолчу, как и о многом другом. Не стоит тебе знать, моя хорошая, какая на самом деле у тебя дочь.

– Пойдем, Настька, чаем меня напоешь что ли. А то эту бабушку предпенсионного возраста хрен дождешься, – ворчит обиженно точно такая же бабушка. – Раз ругаться запрещают, нужно тогда чем-то рот набить.

Тяжко вздохнув и покосившись на радостную родительницу, покинула комнату следом за тетей Надей.

На кухне, как и всегда, царил порядок. Светлая, просторная, с еловыми шишечками на столе, на окнах декоративные снежинки, над камином праздничные красные носки с конфетами. Лично проверяла на наличие шоколадок и искренне радовалась, что мама не забыла о давней семейной традиции. Теперь будет чем заниматься на выходных: а именно жрать сладкое и пить шампанское.

– Мне б пожрать что-нибудь,– кажется, мои мысли о еде уловили. Я посмотрела на женщину, которая бросилась к холодильнику, выуживая оттуда салаты, копченую грудку, голубцы в контейнере, свежую нарезку из овощей, колбасы и сыра. Мамина подруга, расставив все это добро на столе, избавила посуду от пакетиков и уселась на стул с вилкой в руках.

– Превосходные голубцы! – закатила глаза в экстазе тетя Надя.

– Эээ, – я в шоке, хоть и вижу такой беспредел не первый раз. – Может вам разогреть их. Горячие намного вкусней, чем холодные.

– Мне и так сойдет. – На всю столовую раздался хруст капусты. – Вот умеет твоя мать так вкусно готовить, что ни от одного блюда нельзя отказаться!

Вслед за голубцами пошла нарезка. Причем аккуратно нарезанные тонко сыр и колбаски превратились в огромные шматки, когда мамина подруга накалывала на вилку сразу полтарелки снеди.

– Чего застыла? – грозно сдвинутые мохнатые брови заставили меня улыбнуться. Не часто я в последнее время улыбаюсь. – Чаю мне плесни в стакан и садись ближе разговор есть.

Какой еще к черту разговор?! Не люблю бабские посиделки. С подругой легко, на то она и подруга. Да и Катька любит потрындеть не только о модных вещичках, но и о книгах, картинах. С ней легко и просто. Просто быть собой, не прикрываясь за натянутой улыбкой. Ей не стоит говорить как у меня все отлично и хвастаться на поприще, а что интересного произошло у меня на неделе. Или придумывать истории выдуманных отношений. Ведь в нашем девичьем коллективе не поймут, обсмеют и засудят, если ты без кавалера. Только с Катюхой я могу поболтать о насущем, выговорится, зная что не получу тычок в спину. Зная, что она не будет смеяться надо мной, а наоборот постарается поддержать. За это я ее и люблю с пятого класса, как подругу естественно.

– Что за разговор? – ставлю на стол бокал с чаем.

Проигнорировав вопрос, Надежда Григорьевна схватилась за скатерть, чтобы вытереть жирные руки.

А я, увидев наглый беспредел, процедила сквозь зубы:

– Для рук есть специальные салфетки, и они перед вами на столе, – Пусть она и мамина подруга, но не имеет никакого права вести себя за столом как свинья. То по холодильникам шарит, теперь вот это.

– Ой, да ладно! – отмахивается от меня женщина и протягивает мне свой телефон. – Лучше сюда посмотри!

Смотрю на дисплей. Холодный пот прошибает с ног до головы. Откуда? Откуда у нее эта фотография? Выхватываю мобилу, руки трясутся, на экране целующаяся парочка. Мужчина держит девушку за бедра, припечатав ту к окну машины.

– Ты дальше листай, – расплывается в улыбке тетя Надя. – Там еще интересней кадры пойдут.

Я не хочу листать. Мне даже видеть не нужно все, что там есть. Итак, знаю, что будет дальше. Поцелуи и неприличные позы. Слава богу, что до траха дело не дошло! Отдаю телефон обратно. Прекрасно понимаю, что если даже сейчас я эти фотки сотру, то информацию из головы маминой подруги не смогу извлечь никоим образом.

Черт!!! Мама! Зацепляюсь глазами за лестницу. А вдруг она уже знает? Нет, невозможно! Она бы не простила. Заклеймила, прокляла бы, но не простила. Отец бы вообще убил.

– Откуда они у вас? – сейчас бы сигаретку, нервы успокоить.

– Случайно у сына обнаружила. Насть, обязательно его избивать надо было?

– Когда? Я не…

– Не ты, но из-за тебя. Его тогда Михаил сильно покалечил, а сын сказал, что гопота в нашем дворе напала. Он полтора месяца в больнице пробыл. Два сломанных ребра – это не шутки Гематомы по всему телу

В темно-зеленых глазах застыла боль. Ее можно понять как мать, но я все равно не понимала, потому что не мать и возможно никогда ей не буду. Время покажет и расставит все на свои места. Рано или поздно я расплачусь за свой грех. А пока, кажется, настало время расплатиться еще за один.

– И что вы хотите? – обреченно уставилась я на женщину. – Вы хотя бы знаете, почему Вадим пострадал от Мишки?

– Знаю, – махнула рукой женщина и перешла на шепот. – Но и вы могли бы понять, что Вадим тогда пьян был. Зачем же сразу бить?

И что мне ей ответить? Что ее сынок пытался меня изнасиловать? Поймет ли она? Да и какая нормальная мать не вступится за своего ребенка, у нее всегда найдется оправдание!

– Тетя Надя, – я покачала головой. Почти родная, почти как член семьи…. Я относилась к ней как к родной тете. Но боюсь, наши приятельские отношения именно в этот момент дали трещину. В гнетущей атмосфере ощущался подвох. Зачем хранить фото? Чтобы потом использовать? Шантажировать? А ведь Мишка может легко загреметь в тюрьму, меня с позором выставят из семьи, Ксюшка будет ненавидеть, Кирилл лишится отца. – Чего вы хотите? – вновь спросила я.

Женщина отложила вилку, отодвинула от себя посуду, положила на стол телефон, на котором были открыты оконца с фотографиями и сказала:

– Насть, ты мне как родная, – охотно верю. – Я бы и так твоим родителям ничего бы не рассказала, дело молодое, а Михаил он очень даже ничего. Но сама пойми, где он и где ты. Он к тебе никогда не будет относиться, как к своей жене. – Мне почти не больно, я почти забыла. – А Вадим он…, он влюблен в тебя. Перенервничал тогда, напился идиот, и полез к тебе. Поверь, он тысячу раз пожалел об этом!

– Чего вы хотите? – перешла на крик. Я не буду снова плакать!

«Он к тебе никогда не будет относиться, как к своей жене». Знаю и знала все это время, но продолжала себя мучить. Не буду! Не хочу! Устала! Почему нельзя отключить чувства и относится ко всему с безразличием. Почему нет у людей этой долбанной кнопки. Нажал и ты свободен от переживаний, живешь в свое удовольствие и не паришься.

– Приглядись к Вадиму. Пуская он не красавец, но как говорится: стерпится – слюбится.

– Да вы с ума сошли! – я вскочила.

– Нет, деточка! – Тетя Надя тоже встала. – Это ты с ума сошла, когда стала спать с мужем родной сестры! Подумай, а я завтра загляну на чай с сыном. Ты же завтра здесь будешь ночевать?

Буду, куда я денусь. Обещала же родителям за домом приглядывать. Кое-как собрав остатки сил в кучу, пошаливающие нервишки убрала в дальний угол на время, пошла прогревать машину. Пора было провожать родителей.

Мама всю дорогу до аэропорта вслух проговаривала список взятых вещей. Папа оставлял указания по хозяйству, в том числе напоминал, чем кормить пса, кота и двух попугаев. Слушая его в пол уха, кивала, когда отец ворчал на меня, что я, дескать, не внимаю его словам и что домашние животные загнуться со мной с голодухи. Я не обижалась, мои мысли крутились возле Мишки, Вадима и тети Нади.

Позвонить ему?! И что сказать? Да ну на фиг! Лишний геморрой себе на задницу. Да я и не уверена, что он разберется. Мишке это не надо. Спустит все на меня, зная, что я по любому, во что бы то ни стало, разрешу неприятную ситуацию, и дело с концом.

На мгновение представила Вадима, его губы, как он ими шлепает. «Стерпится – слюбится». А вы та еще оказывается стерва, тетя Надя! И я стерва. Хотя нет. Я все же блядь. Как самокритично! Усмехаюсь сама себе, но папа принимает на свой счет.

– Ой, молодежь! И что у вас за тараканы в голове сидят? Дочь, ты бы на дорогу лучше смотрела, а не летала в облаках.

– Пап, я все слышала. Правда, – смотрю на него честными глазами и стараюсь вспомнить, что он там говорил. Кажется, чтобы я не забывала цветы дома поливать.

– Сделаем вид, что я тебе поверил.

Прощание вышло не слезным. Две недели не такой уж большой срок, чтобы я лишилась своей драгоценной жидкости организма. Так что плакать мы не стали, обнявшись всего лишь на прощание.

Когда родители скрылись из виду, я вылетела из душного многолюдного здания на улицу, направилась к машине и первым делом закурила, блаженно вдыхая аромат и набирая номер друга. В этот раз решила не отмалчиваться, уходя в себя, а попросить помощи у друзей. Колька был не доступен, а Катька должна сегодня отжигать в клубе. Но та тоже как назло не отвечала, поэтому я села в машину и поехала в «Орей».

Народу возле клуба, несмотря на рабочий день, было море. Объехав кирпичное здание с огромной мигающей вывеской, поняла, что встать особо то и негде. Пришлось мне разворачиваться и дуть на стоянку. Оттуда минут пять пешком и я возле толпы девчонок и мальчишек. Пробираться по узкой дорожке фейс контроля не стала, а подошла с другой стороны.

Стоило только встать возле охраны, как один из них отделился и пропустил внутрь:

– Катюха уже здесь. В ВИП-зале отдыхает.

– Спасибо, Жень! – кивнула головой знакомому и услышала сбоку женский визг.

– Эй! То есть вот это чучело в кедах может пройти, а мы нет?! – возмущалась намалеванная кудрявая девица в короткой красной кожаной юбке, лифчиком на маленьких пупырышках и шубкой нараспашку.

Мерзко улыбнувшись ей, прошла внутрь и направилась как всегда в нашу комнату. А ведь девица та права, что я не подхожу для клуба. Одежда не та. Потертые джинсы, белые кеды, легкая водолазка и полушубок. Я на машине, мне можно и по легкому одеться, в том числе и осенние кеды обуть. Они даже не продувают. Хвост вместо стильной укладки, ноль косметики. Подруга увидит – убьет. Но мне позарез надо вылиться ей на душу и ожидать помощи. Надеюсь, две головы сработают лучше, чем одна. А там может и до Коляна дозвонюсь.

Найти нужную комнату труда не составило, так как мы постоянно тусовались именно здесь. А вот зайдя в нее, вначале мне показалось, что все же ошиблась. Незнакомые молодые мужчины, незнакомые девушки. До моего прихода они видимо выпивали и играли в карты, а завидев меня, обернулись и с любопытством уставились.

– Простите, – извинилась я.

Рыженькая девица в нижнем белье, восседавшая на светловолосом мужчине, улыбнулась и сняла с себя лифчик. Бюстгальтер полетел на пол и затесался среди платья, чулков и обуви. Я проследила за полетом белой ткани и вновь уставилась на парочки, сидевшие друг напротив друга. Если они хотели этим меня смутить, то у них не получилось.

Так и не дождавшись от меня никакой реакции, брюнет предложил:

– С нами не хочешь на раздевание?

– Я плохо играю.

На самом деле играю я неплохо, но оголяться в случае проигрыша перед незнакомыми людьми – это не мое. Я и в нашей бы компашке-то не рискнула, а тут совсем чужая с нетрезвыми огоньками в глазах молодежь. Мало ли что им приспичит потом.

Развернулась, чтобы уйти, но услышала знакомый голос. Пашка одногруппник. Высокий тощий хлыст с полыми шуточками.

– О, кого к нам на огонек занесло! Здорова, монашка! – Это он мне. Сусликов кинулся обниматься, дыша на меня дорогим виски. – Катюха в комнате, – указал на дверь слева и шепнул на ухо: – Но лучше бы тебе туда не заходить.

– Почему, – так же шепотом спросила у него.

– Нервы сбережешь. Но если ты вовсе не монашка и любишь групповуху, то можешь не стесняться.

Я отодвинулась от парня и заглянула в его карие глаза:

– Пашка, о чем ты? Какая групповуха?

– Сходи, узнаешь.

Больше я не стала слушать пьяный бред, а пошла туда, где сейчас находилась подруга. Обычно когда мы собирались в клубе эту комнату не посещали, но из-за любопытства как-то заказали ее. Нам дали ключ, и наконец-то увидели что там. Там был круглый стол, обитый мягкой тканью, и стулья вокруг него. На вопрос «для чего?», администратор пояснила – для утех.

Вот теперь и посмотрим, что там за утехи такие. Не ебутся же они в самом деле. Зайдя внутрь…. Я не знаю, как описать то, что я увидела, то есть я не знаю какие чувства испытала в первые минуты увиденного. Просто стояла столбом и смотрела на жесткий трах еще одной моей подруги Машки. Не такой близкой, но все же.

Никита и еще какой-то высокий тип, у которого явно из предков кто-то в обезьянах ходил, уж очень похож был, драли девчонку в две дырки, поставив раком.

Залетел в комнату Пашка, почему-то только теперь я обратила внимания на его внешний вид. Без рубашки или спортивной майки как он любит, расстегнутые джинсы. Он подошел к тройке, спустил штаны и вогнал член в Машкину глотку. Подружка (от такой мысли я скривилась) застонала, схватилась за ягодицы Сусликова и стала регулировала темп. Одногруппник застонал.

– О, даааа! О, хорошо! – присоединился постанывать орангутанг, болтая своими яйцами в разные стороны.

– Поршень, ты не сильно ее там сзади. Ладно? Я тоже хочу в Машкиной заднице побывать. А то после твоего хуя, мне ни хуя кайфово не будет, – причитал Пашка, держа платиновую голову.

Ник же оставался спокойным. Я не видела его лицо, но патлы рыжие скользили по столу.

Сглотнула слюну. Не оттого что захотелось точно так же, нет. А от мерзости, от того что противно, тошно, когда вот так долбятся во все дырки. Неужели Машке приятно? Приятно давать всем кому не лень. А ведь здесь не только они втроем. Еще два мужика и Катька подруга моя на коленях у какого-то дяди, того самого с большой зарплатой и дорогим костюмом. Смотрят, не отрывая глаз на представление, и шарят руками. Мужик держится за Катькины сиськи. Катька лазит в его брюках. Подготавливают себя, чтобы присоединится?

Не буду подходить. Уйду по-тихому, пока не успели заметить. Если ей это нравится – пусть, значит, так оно и будет. Общаться с ней я не перестану. Тем более у каждого свои пристрастия. Есть же ведь как их там свингеры что ли? Одно только обидно: она могла бы мне рассказать. В одной компашки ходим, а одна я не в курсах. Не то чтобы хотела попробовать, но обниматься при встрече и целоваться с ребятами желание отпало само собой.

Схватившись за ручку двери, заметила едва уловимое движение и ощутила, как меня схватили за талию и усадили на колени. Жесткий захват рук, только и всего. Испуганная подруга и ее улыбчивый дядя. Катька что-то шепчет ему, тыкая в меня пальцем. А я, я почти в полуобморочном состоянии, прижала руки к себе. Защитный жест, на случай если и меня за сиськи станут трогать.

Вдруг положение рук мужчины меняется. Теперь он обхватил меня выше, где мои плечи. Немного колючий подбородок мазнул по щеке и опустился на плечо.

– Посмотри на них, – глубокий чарующий голос заставляет невольно смотреть на стол, на смену позы на три члена, раздирающих Машку. – Неужели тебе не хочется присоединиться?

– Нет.

– А если я заплачу? Хоррошо заплачу, – мурлычет он.

– Нет.

– Назови свою цену.

Да что ты прикопался ко мне? Мне противно! Мне даже на незнакомых коленях сидеть противно.

– Отвали, придурок! – веду плечом, но кажется мужику по барабану.

– То есть это нет? – опечалился урод.

– Нет!

Чувствую как его сердце до этого мирно бившееся, учащается. Он разжимает руки и произносит:

– Тогда беги.

Вскакиваю, хватаю Катьку за руку, не встречая сопротивления и бегу к выходу.

В дверях сталкиваюсь с рыжей девчонкой, абсолютно голой. Кажется, пополнение прибыло. Кривлюсь и проскакиваю мимо. Мы выбегаем из клуба, охрана удивляется, а Женька орет:

– У вас все в порядке?

Киваю и снова бег до стоянки. Садимся в машину. Я в ужасе таращусь на подругу, та на меня. Только взгляд у нее совсем другой, задорный и еще какой-то.

– И тебе это нравится? – интересуюсь я.

– Да я только второй раз смотрю, – откидывается на сиденье Катька. – Дай сигару.

Даю. Блин я не хрена не понимаю, что там творится!

Звук мобильного заставляет подпрыгнуть на сидении.

– Алло, – отвечает подруга. – На стоянке, в машине сидим. Да не знаю я. Недалеко от клуба. Да. Букашка черного цвета. Она одна тут такая.

Сдала с потрохами блин. Даже спрашивать не нужно кому, и так понятно. Хорошо хоть в эти кратчайшие пять минут до прихода мужчин она рассказала, кто такие эти типы и что вытворяют мои друзья.

Они познакомились месяц назад. Угостили выпивкой, мило общались, а потом предложили секс за деньги, где Сергей, Алексей будут в роли наблюдателей, а Ник, Пашка и Маша будут трахаться. Поначалу друзья отказывались, но БОЛЬШАЯ сумма сделала свое дело. Ребята получали и деньги и удовольствие.

С каждой их встречи Алексей приводил новеньких девушек. Кто-то поначалу отказывался, но настойчивость мужчины и зеленые купюры сговаривали любого. Катька говорила, что в самом начале прелюдий, мужчина заинтересованно следил за парочками, а после скучнел, подпирал подбородок рукой и становился печальным.

Сергей же наоборот комментировал происходящее с иронией, иногда посмеиваясь в тех или иных местах. Но оба никогда не принимали участие в порно-веселухе.

По мере поступления информации, я зареклась посещать какие-либо клубы. И пока ругалась с подругой, которая позволила затащить ребят в это дерьмо, завидела вдалеке две высокие мужские фигуры.

– Правда они красавчики! – вылупилась в окно она.

– Да пиздец, – постучала по рулю.

Впрочем, они, правда, были красивы. Не смазливой с голубыми глазками и широкой улыбкой красотой, а холодной суровостью во взгляде, отчужденностью и, наверное, властностью. В общем это не те милые котики. Даже Мишку я бы могла назвать просто красивым молодым человеком. Это же были мужчины с большой буквой и наверняка с большим эго в штанах. Надо будет позже у Катюхи поинтересоваться как там в этих самых штанах. Типа подъебнуть ее.

***

Этот вечер плавно переходящий в ночь, я не забуду никогда. И пусть сейчас мне немного некомфортно от мужчин, сидящих на заднем сидении моей скромной букашечки, от их вычурного юмора и просьб покататься по ночному городу, я всегда с трепетом в сердце сохраню на долгую память сумасбродную ночь. Почему? Потому что это дало начало нового взгляда на жизнь, новых отношений, а возможно и новой любви.

– Заводи мотор, – это Сергей.

– Куда? – чую, что они так просто не отстанут. А мне еще подруге выговориться надо.

– В магазин поедем. Давно я там не бывал. Да не бойся ты! Заправим твою рухлядь, – постучали мне по плечу.

Магазин. Большой супермаркет такой. Сергей выходит, открывает перед дамой, то есть Катюхой дверь и они уходят в обнимку. В машине наступает неловкая пауза. Откидываюсь на сидение и смотрю в зеркало. Алексей, тот который предлагал мне деньги, сидит, прикрыв глаза. Высокий лоб, творческий беспорядок на темной голове, широкие густые брови. Мужчина хмурится, а затем резко открывает глаза.

– Назови свою цену.

Опять? Так, где там моя бита? Кажется, в багажнике лежит.

– Отвали, озабоченный!

Выхожу из машины. И этот туда же. Стоит в своем свитере и пальто нараспашку, а на шее шарф мотыляется.

– Хорошо, пусть не деньги. Дом? Новая крутая тачка? Остров в океане? Выбирай любой, я куплю.

– От-ва-ли! – по слогам произношу я. Может хоть так он поймет, что я не продаюсь.

– Помочь решить проблему? Любую.

Поворачиваюсь к нему и со всей злостью произношу:

– Я не буду ни с кем трахаться! Мне ничего не нужно!

– Ух, какая сердитая! – что-то наподобие улыбки. Почти как у меня после отъезда Мишки. В серых глазах мужчины на миг появляется заинтересованность, всего на миг, но тут же снова они становятся холодными.

Вернулись Катя с Сергеем, в руках держали шампанское, коробку конфет и упаковку пива в стекле. Шампанское мне было знакомо, дорогущее, но кислое и не вкусное. Многим нравится или они делаю вид, что нравится, чтобы выпендрится, но не мне. Кисляк полный.

Усевшись в машину, мы поехали кататься по городу и пить. В общем и целом меня споили, хотя поначалу отказывалась. Но в итоге полупьяная я, пьяная в дупель Катька, трезвый после шести бутылок пива Сергей, и Алексей, ни грамма в рот, вел мою машину. Теперь мы поменялись местами и катали уже нас. Гремела музыка, и пока подруга совсем не отскочила в нирвану, я тихо, чтобы мужчины не услышали, рассказала ей о хитроумном плане тети Нади. Катька поцокала языком и отключилась. Весело блин! Ничего не скажешь.

Мужчины, заметив, что кое-кому очень хорошо, решили, что пора завязывать. Сначала отвезли Катюху. Сергей помог дотащить ее до квартиры. Потом отвезли меня за город, но я хоть и пошатывалась, дошла сама. Ключи от машины мне всучили в руку, вызвали такси и уехали.

Странные они. То секс за деньги смотрят. Импотенты может? То по городу катаются как восемнадцатилетняя молодежь, только-только познающая все прелести ночной жизни. Но им точно не восемнадцать. Скорее они ровесники Мишки.

Вспомнила про него, резко нахлынуло чувство одиночества – виновато шампанское не более. Просплюсь, а завтра буду думать, что делать с дерьмом, которое свалилось на мою голову. От Катюхи все равно помощи не будет, завтра к вечеру только очухается. А до Коляна попробую дозвониться позже. На часах четыре утра, поставив будильник на десять, вырубилась.

Весь последующий день и вечер провела в сомнительных чувствах. Во-первых, у друзей как назло были отключены мобильники, а во-вторых, ко мне никто не пришел. Ни губошлепа Вадима, ни его добренькой мамочки. Не зная чем себя занять, полночи пялилась в телевизор и ела конфеты, спрятанные в носок. Чтобы как-то унять раздор в себе и нервишки подлечить не удержалась и нарушила заповедь семьи Ленских: не залазь в носок до нового года. Я залезла и съела там почти все, потом завалилась спать.

На следующий день тоже никто не пришел, как и в остальные. Звонить сама Надежде Григорьевне не собиралась, потому, как страшно было услышать какую-нибудь гадость из ее уст. Тогда я решила позвонить маме и разузнать обстановку. Авось ее закадычная подруга передумала и все рассказала ей. Но как, оказалось, волновалась я зря. У них все было замечательно, нянчили Кирилла, ходили по магазинам, закупали подарки, папа с зятем пропадали на боях или по еще каким-то важным мужским делам.

Так и пролетело время быстро. Новогодние дни подходили к концу. Пару раз приезжала Катюха, скрашивала мое одиночество и трещала про Сергея. Саму новогоднюю ночь я встретила у родственников, хотя изначально планировала у друзей. Но по известным причинам попросту отказалась в последний момент.

Завтра я должна была идти на работу, поэтому в данный момент наглаживала офисный костюм и краем глаза заметила свет фар в окне. К дому родителей подъехал черный джип. И каково было мое удивление, когда я увидела Алексея, выходящего из машины. Спустя минуту, в доме раздался звонок. Тяжко вздохнув, нехотя поплелась открывать. И что ему понадобилось от меня? Снова будет предлагать деньги? Но как оказалась, все было куда проще и одновременно трудно. Разговор вели на кухне за чашкой чая, я заодно просматривала брачный договор на одну страницу.

– Значит всего на пару недель? – спросила я и вновь уткнулась, читая еще раз замысловатые слова. А для достоверности, авось глаза меня обманывают, на всякий случай сфотографировала бумажку на телефон.

– Не нравится, тогда прилюдный секс, – круглая шоколадная конфета отправилась в рот к мраморной живой статуе. Алексей реально был чем-то похож на статую холодную и неприступную.

– Хорошо. Я согласна!

Быстро поставила подпись, проводила гостя или все-таки фиктивного мужа до двери и пошла спать. Сон не шел, а мысли упорно возвращались к странной сделке. А может оно и к лучшему, что вот так вышло? Теперь я хотя бы знаю, почему тетя Надя не явилась ко мне. Во всем был замешан Алексей Рутьев. Каким образом он смог услышать тогда мою отповедь подруге, я не представляла. Музыка-то играла громко, чуть не разрывая барабанные перепонки. Но странный знакомый решил мне помочь, купив, таким образом, и мамину подругу и заодно ее сынка. Заплатил хорошенькую сумму, наверное, настолько хорошенькую, что тетя Надя и Вадим укатили жить в столицу. А сегодня вот Алексей Борисович пришел за должком, не вдаваясь в подробности. Просто попросил побыть его женой на бумаге пару недель или секс. Я согласилась на фиктивный брак. Уж лучше так, чем на столе и перед зрителями.

И самое яркое из этого разговора, что мне запомнилось, стала фраза, брошенная мужчиной перед его уходом:

– Вот видишь Анастасия, все в нашем мире можно купить.

А я почему-то ляпнула:

– И любовь?

– И ее в том числе, – серые глаза сверкнули нездоровым блеском.

***

Я сидела на балконе с бокалом виски в руках, курила и жаловалась подруге на несчастную жизнь, на то, как мне придется завтра ехать к родителям на семейный ужин, где будут присутствовать угадайте кто? Бинго! Ксюшка и Мишка. Я так счастлива, так счастлива, что у меня слов приличных нет описать всю ту бурю эмоций, которые я испытывала сейчас.

– И что ты ответила? – поинтересовалась Катя.

– А что я могла сказать? Мы же не виделись полгода. Было бы странно, если бы я проигнорировала приезд родни. – Я встала с уютного небольшого кресла, подошла к окну и посмотрела вниз. Ночной город. Красивый. Он жил своей жизнью, сверкая яркими огнями домов, проезжающих мимо машин. Молодежь прогуливалась по скверикам, влюбленные парочки кидались снежками, бабульки с подогрейками сидели на лавочках, обсуждали телепередачи. И только я жаловалась подружке на судьбу-злодейку, которую, по сути, выбрала сама. Да я понимала это, но поделать с собой ничего не могла. Правильно меня Пашка монашкой называет. Дома сижу, никуда не хожу. В пору на самом деле в монастырь податься. Только в мужской, чтоб не так обидно было. Минута молчания, минута печальных мыслей, а после: – Кать?