Текст книги "Любовь не знает законов"

Автор книги: Мирна Маккензи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

– Руди! – запротестовала Люсиль. – Не обижайтесь на него, Эмили. Он всегда заглядывается на женские ножки. В этом он весьма похож на Саймона.

Эмили почувствовала, как ее щеки заливает румянец.

– К несчастью, я не… я, по правде говоря, не танцую. Не знаю ни одного па.

– Не может быть, – изумился Руди. Даже Люсиль посмотрела на Эмили с беспокойством, но не Саймон.

– Ты научишься, – решительно сказал он.

– О… нет. – Эмили завертела головой. – У меня…

– …нет координации, – закончил за нее Саймон, ясно помня их давний разговор. – У тебя есть сердце, Эмили. И глубина. И огонь под внешней напускной важностью. Ты готова играть в мою игру, и если ты хочешь танцевать на вечеринке…

Эмили понимала, что близится злосчастная вечеринка и это будет один из последних дней, которые ей предстоит провести рядом с Саймоном. И она просто обязана будет там танцевать вместе с ним – на глазах у всех. Сейчас же ей выпал удобный случай хоть немного потренироваться, показать себя в движении…

– Мне не придется танцевать, – сказала она, глубоко вздохнув и поздравив себя с тем, что ее голос звучал достаточно твердо. – У тебя будут гости, которым потребуется забота. Учитывая это…

Но Саймон смотрел на нее исподлобья.

– Мы сейчас здесь, Эмили, и я считаю – нет, я знаю наверняка, – что ты должна танцевать. Я научу тебя. Руди и ты, Люсиль, не продемонстрируете ли для нас какую-нибудь фигуру?

Пожилой хозяин заведения посмотрел на Саймона и Эмили. Изучающе. Обдумывая.

– С удовольствием. Для начала что-нибудь простое. Вальс? – Он протянул руку, приглашая свою жену в центр зала.

Но Саймон покачал головой:

– Танго.

Люсиль улыбнулась, ее глаза сверкнули молодым огнем.

– Танец страсти. Мой любимый, – сказала она, подойдя к мужу. Руди кому-то махнул, и зазвучала музыка.

Через секунду пожилая пара, мягко и плавно двигаясь, оказалась в центре зала. Складывалось такое впечатление, что Руди и Люсиль совершенно забыли о существовании Саймона и Эмили.

Выждав минуту, Саймон сделал приглашающий жест.

– Начнем, – сказал он, – вот так. – Левой рукой он взял ладонь ее правой руки, другой скользнул по спине, и Эмили вдруг почувствовала, что они слились в единое целое.

Саймон побуждал ее двигаться, нашептывал нехитрые инструкции. Когда она пошатнулась, он прижал ее еще ближе, словно приручая ее тело к своему. Руководя ею, прикасаясь к ней то тут, то там, пристально глядя ей в глаза, он вызывал у нее эмоции, о которых она никогда не подозревала.

Когда Саймон, поддерживая Эмили, наклонил ее чуть ли не до самого пола, их губы почти соприкоснулись. Всепроникающее тепло Саймона, его мужской запах заполнили все ее существо.

Постепенно, мало-помалу, она начала чувствовать музыку и перестала спотыкаться. Когда он соединил их руки над ее головой, она изумленно посмотрела ему в глаза.

Музыка настолько захватила ее, что Эмили была вот-вот готова уступить соблазну получить удовольствие от этого мужчины. Полное и давно желанное…

Когда танец закончился, она прошептала:

– Ты был… восхитителен…

– Это совсем не похоже на то, что я прежде танцевал, – признался Саймон, успокаивая дыхание.

Раздались аплодисменты. Эмили очнулась, и Саймон отпрянул от нее.

– Прекрасно. Вы оба были восхитительны. Ты будешь танцевать для нас на вечеринке? – спросил Руди у Эмили.

– О нет… – ответила она.

– О да! – перебила ее Люсиль. – И у меня есть превосходное платье для этого танца. Как раз тебе впору. Ты помнишь, Саймон, то самое?

Саймон изумленно уставился на Люсиль.

– Твое собственное платье? Ты сделаешь это?

Люсиль решительно взглянула на него.

– Знаю, обычно я эгоистка, это так. Но она…

– …единственная женщина, кроме тебя, которая достойна его носить, – согласился он.

– Спасибо, дружок, – сказала Люсиль и посмотрела на Эмили. – Не возражаешь надеть что-нибудь мое на вечеринку Саймона?

– Оно красивое, Эмили, – стал уговаривать ее Руди. – Люсиль коллекционирует классические бальные наряды. Ты не будешь разочарована.

Эмили почувствовала, как ее глаза увлажнились от искреннего желания доставить ей радость, которое прозвучало в голосах двух этих пожилых людей.

– Я почту за честь, если вы покажете мне свои платья, – сказала она. – Но надеть что-то, чем вы явно очень дорожите…

Люсиль остановила ее, подняв ладонь.

– Когда я вижу тебя танцующей с Саймоном, это согревает мое сердце. Мальчик рассказал мне о школе, которую ты собираешься открыть. Но я никогда не предложила бы тебе платье, если бы не увидела, как ты танцуешь. Теперь я это увидела.

– Но раньше я не танцевала танго…

– Я прекрасно это поняла. – Со стороны ваш танец выглядел так, словно вы с Саймоном занимались любовью на площадке. Если платье тебе понравится, это доставит мне массу удовольствия, особенно когда я увижу тебя в нем танцующей с Саймоном на вечеринке.

Эмили выразительно посмотрела на Саймона и поняла, что он думает о том же, о чем и она. Вечеринка станет концом их отношений.

Она колебалась, но не больше секунды.

– Спасибо вам огромное… Да, я согласна, – сказала она Люсиль.

– Вот и отлично, – обрадовалась Люсиль. – Тогда я немедленно иду искать платье…

Через двадцать минут они распрощались с милыми стариками и покинули студию. Саймон повел Эмили к машине.

– Молодец, что согласилась поглазеть на платья. Люсиль очень гордится своей коллекцией, и я думаю, что ты не разочаруешься.

– Саймон, как я могу разочароваться? Это так великодушно с ее стороны. И с твоей.

Он нахмурился, в его глазах промелькнул немой вопрос.

Она коснулась рукой его подбородка.

– Руди остановил меня, когда ты уже вышел, и шепнул, что, если я открою свою школу, он и Люсиль будут счастливы давать уроки танцев раз в неделю для моих студенток. И еще сказал, что молодые мамы станут более уравновешенными, уверенными в себе и танцы не принесут им ничего, кроме радости. Почему-то мне не кажется, что это его собственная мысль. Это ты его надоумил, не так ли?

Саймон пожал плечами и, взяв Эмили за руку, провел по ее ладони большим пальцем.

– Я из богатой семьи. У меня есть тетя, которая любит меня и прощает мне все, даже гнев или глупость. Но Руди и Люсиль научили меня, как в движении избавиться от чувства раздражения. Они научили меня уверенности.

– Но ты обещал оплачивать уроки Люсиль и Руди…

– Ты жертвуешь своим временем для моей тети. Между прочим, я не для этого тебя нанял, если помнишь. Просто называй это сделкой.

Она открыла рот, чтобы поспорить, но внезапно губы Саймона впились в ее губы. Они стояли у машины в полутьме, и он, скользнув ладонью вверх по ее спине, крепко прижал Эмили к себе. Она чувствовала, как тонет в своей собственной страсти, сразу же проснувшейся и заполыхавшей вовсю.

Эмили зарылась пальцами в черный шелк его волос и, поднявшись на цыпочки, привстала, пытаясь быть ближе, стать частью Саймона, узнать от него как можно больше в это мгновение, которое не может длиться вечно.

Саймон осыпал поцелуями ее губы, щеки, шею, а она откинула голову назад и еще сильнее прижалась к нему бедрами и животом.

Вдруг Саймон глухо застонал и мягко, но решительно отстранил Эмили. Она очнулась и едва удержалась на ногах.

Мир вокруг снова стал серым и унылым. Она уже была близка к тому, чтобы умолять Саймона заняться с нею любовью, забыв о всяком здравомыслии. Саймон вовремя отступил, очень вовремя.

– Я прошу прощения, что позволил себе распустить руки, милая, – глухо произнес Саймон, но в его глазах все еще плясали огоньки бешеной страсти. И при этом он смотрел на нее с тревогой, словно переживал из-за того, что обидел ее.

«Ты не должен знать, что я… сама этого хочу», – думала Эмили. Саймон, без сомнения, украл ее сердце. Она была влюблена в него. И снова не в того мужчину. Она знала, что Саймон не любит ее, а просто хочет.

Саймон был такой благородный, он не желал рисковать, причинять кому-либо лишнюю боль. И он не должен знать о ее чувствах.

Когда ее дыхание снова стало походить на нормальное, когда она наконец обрела уверенность в том, что сможет смотреть на него и не броситься вновь в его объятия, Эмили подняла глаза.

– Не нужно извиняться, Саймон. Это было… весело, не так ли?

– Леди, ты несносна. Я, пожалуй, отвезу тебя домой, – нежно сказал Саймон.

Он наконец повернулся к автомобилю и распахнул перед ней дверцу.

– Обратно в Элдору! – неожиданно звонко воскликнула Эмили, пытаясь сохранить веселую нотку в голосе. – В Замок Мороженого.

Ее голос, должно быть, выдавал ее. Он был слишком веселым и слишком фальшивым. Саймон невольно улыбнулся.

– Ты хочешь чего-нибудь холодного? – спросил он.

– Да. Сто раз да. Чего-нибудь холодного. В общественном месте. Там, где толпится народ.

Но когда они остановились у кафе, где продавалось мороженое, и Саймон протянул ей блюдо, наполненное холодной сливочно-абрикосовой массой, Эмили едва притронулась к лакомству. Ей было ужасно неловко оттого, что все взгляды направлены в их сторону. Она совсем забыла, насколько изменилась ее внешность.

Вдобавок у стойки с напитками вдруг возникли три молодые дамы, явно перестаравшиеся с макияжем и слегка подвыпившие. Они недовольно косились в их сторону и наконец, задевая столики и сопровождаемые протестующими возгласами посетителей, стали продвигаться в сторону Саймона.

Эмили почувствовала, что ей бросают вызов, а ночь с Саймоном может стать призом для победителя в этой борьбе.

У нее защемило под ложечкой.

– Пора начинать шоу, Саймон, – прошептала она. – Поцелуй меня. Сейчас. Немедленно!

Когда он обошел стол и обхватил обеими руками ее локти, она приподнялась ему навстречу. И на глазах у всех с необыкновенной нежностью и изяществом Саймон приник к ее рту. Он целовал Эмили медленно, скользя по ее губам, словно слизывал с них остатки абрикосового мороженого.

Это было чудесно. Восхитительно. Нежно. Опьяняюще.

– Поедем домой, Эмили, – наконец сказал он, беря ее за руку.

Она похвалила себя за то, что не споткнулась, пока Саймон вел ее к машине, а ее побежденные соперницы бросали на нее убийственные взгляды.

– Ты не доел свое мороженое, Саймон… – крикнула одна из них, но было уже поздно – победа Эмили была для всех очевидна.

Они уже подъезжали к «Лесистому кряжу», когда Саймон притормозил и, остановив автомобиль в полусотне метров от особняка, повернулся к Эмили.

– Давай больше никогда этого не делать. Я знаю, ты хочешь помочь мне, Эмили, но считаю, что теперь все получили необходимую информацию. Представление окончено. В дальнейшем будем считать, что ты была нанята главным образом для того, чтобы помочь мне довести до конца вечеринку. Откровенно говоря, я однажды не смогу вынести все эти поцелуи… Кантреллы изведали сотни способов для потворства своим желаниям, но я никогда не догадывался, насколько я испорчен… Правда в том, что если вновь дотронусь до тебя, то не сумею остановиться, а я думаю, что это очень плохо для нас. Это единственная вещь, которая с самого начала была нам ясна.

Но на следующее утро Эмили опять ничего не было ясно. Она понимала только то, что полностью теряет разум каждый раз, когда Саймон прикасается к ней. И теперь она знает: ее сердце безнадежно потеряно. Она влюблена в Саймона, хотя прекрасно понимает, что у этого чувства нет будущего. Интуиция толкнула Эмили на сцену во время злосчастного аукциона, но не следовало приезжать сюда… Дело не в Саймоне или в его чувствах. Он с самого начала держался с ней на расстоянии. Это она, Эмили, не сумела защитить свое сердце от мужчины, который заставлял ее смеяться днем и втихомолку плакать по ночам.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Подставив лицо ярким лучам солнца, Саймон сидел на скамейке. В одной руке он держал деревянный брусок из кедра, в другой – нож. Запах свежескошенной травы щекотал ему ноздри, но он был далек от того, чтобы наслаждаться запахами и пейзажем.

Саймон методично обрабатывал поверхность бруска, его нож беспрестанно двигался, и на траву сыпались стружки. Саймон кипел от злости на себя.

Зачем он впутал Эмили в свою жизнь? Зачем вообще поехал на тот проклятый аукцион?

Но Саймон слишком хорошо знал истинную причину. Ведь впервые в своей жизни он почувствовал себя одиноким, по-настоящему одиноким. Делла всегда была его самым близким другом, а теперь он терял и ее… Саймон опасался, что в своем одиночестве станет чем-то похож на отца, ослабеет душой и совершит то, чего никогда в жизни не делал: позволит женщине поверить, что он способен к постоянству.

«Итак, ты использовал Эмили как щит. Ты позволил себе думать, что это игра, зная, что ее прежние знакомые обижали ее», – думал он, а сам изнемогал от желания. Этим утром Саймон проснулся с чувством, что может умереть, если не увидит ее немедленно. Эмили, несомненно, тоже влечет к нему, но она не играет в его игры и не хочет быть к нему привязанной. Ему следует поблагодарить ее за это, потому что все равно в скором времени у него появится следующая женщина. В его мире все делается именно так.

Он хотел вернуться к своему старому образу жизни и к своим прежним мыслям. «Надо заказать билет на рейс в Париж и убраться от Эмили подальше, а то еще, не ровен час, причиню ей боль, – подумал он и решил: – Улечу сразу после вечеринки».

Новая встреча, новое лицо – и все забудется.

Наконец Эмили нашла Саймона, вырезавшего перочинным ножом нечто бесформенное из деревянного бруска; погруженного в себя, с угрюмым выражением лица. Она была почти уверена, что он не услышал ее приближения, но заметила, как его пальцы сжали нож, когда он встрепенулся и поглядел на нее.

– Я только что от твоей тети, – мягко сказала Эмили, полная решительности продолжить. Легко. Дружелюбно. Так же, как и начала. А что ей еще остается после всего, что уже случилось? – Я достала Делле несколько книг, которые, думаю, ей должны понравиться. Чтение всегда помогало мне забыться, когда я грустила.

– Ты в последнее время много читала?

Она не сумела сдержать улыбку.

– Конечно. Я учительница, Саймон, и читаю не только когда мне грустно. И не нужно смотреть на меня так воинственно, ладно?

В глазах Саймона появилась легкая улыбка.

– Мои подруги изрядно повеселились, одевая меня, как куклу. – Опустив глаза, она скептически посмотрела на коротенькое голубое платье, идеально на ней сидевшее.

– Ты выглядишь великолепно… – хрипло отозвался он.

– Кажется, мне тоже больше нравится такой стиль одежды, – выговорила она. – Мои другие вещи тоже милые, и я берегу их для школы, но думаю, что надевала их главным образом потому, что они делали меня… незаметной. Я же хочу быть такой, какая есть.

– Эмили… ты никогда не была незаметной, – нежно проговорил Саймон.

– Я… я пришла, чтобы сказать тебе… Думаю, Делла догадывается, что ты устраиваешь вечеринку именно для нее, – сказала Эмили, переводя разговор в безопасное русло.

Саймон вымученно улыбнулся.

– Да, это важно…

– Конечно. Она же не глупая, и от нее ничего нельзя утаить.

– Она что, знает обо всех, кто придет?

– Надеюсь, нет. Я не уверена, что ей много известно о вечеринке, затеваемой в ее честь. Люди болтают, от них она и набралась слухов.

Саймон поднялся и сделал шаг навстречу, затем остановился.

Эмили задыхалась, но заставила себя не закрывать глаза, ожидая его поцелуя. Нет, больше он не поцелует ее. Никогда. Даже если они оба желают этого.

– Часто ты этим занимаешься? – нежно спросила она. – Я имею в виду, вырезаешь. – Могла ли она сейчас быть более докучливой и… скучной? Нет, вероятно, нет. Но этот нелепый вопрос еще мог погасить пожар в их телах.

Он показал ей изрезанный ножом брусок.

– Это… работа по дереву… в конце концов, я все-таки из рода Кантреллов…

– Ну да, ведь твоя компания производит мебель. Но я не представляла, что ты умеешь вырезать такие вещицы. – Она протянула руку к шероховатому, скверно отесанному куску дерева.

Саймон вздохнул, но так и не положил свою поделку ей на ладонь.

– Я в этом деле настоящий дилетант. Но у нас есть мастер-резчик, Эван Пэкстон, так вот он, бесспорно, талантлив.

– Могу я его увидеть?

Он выдержал паузу.

– Ты хочешь посетить «Кантрелл индастриэл»?

Эмили посмотрела ему в глаза и вдруг поняла, что и вправду этого хочет. И у нее были на то свои причины. Компания Саймона сохранила жизнь ее родному городу, но для нее это было просто здание, видневшееся вдали, когда они проезжали по главной улице Элдоры. Ей захотелось увидеть место, откуда произрастает его благополучие. Может, если она узнает о Саймоне все, то сумеет закрыть эту главу в своей жизни более легко?

– Ты отвезешь меня туда? Пожалуйста, – попросила она.

– Это всего лишь мебельная фабрика, Эмили. – В его словах послышалось плохо скрываемое отвращение.

– Гости не допускаются? Я помешаю? – спокойно спросила она. Если у него есть причины, по которым он не хочет появляться там, то и она тоже не пойдет.

Саймон беззвучно выругался.

– Ты никогда не помешаешь, – сказал он, беря ее за руку. – Но тебе понадобится старая одежда. У нас оборудован целый вентиляционный комплекс, чтобы в цехах не накапливалась древесная пыль, но ты все же можешь испачкаться, если будешь неосторожна.

В здании, где располагались производственные помещения «Кантрелл индастриэл», стоял чудесный запах разных пород дерева, знакомый Саймону с детства. Он вскинул подбородок и поглядел на потолок, на крепкие стропила, а затем опустил глаза и засмотрелся на ряд станков и разных хитроумных приспособлений для деревообработки.

Саймон взял Эмили за руку, чтобы она ненароком не забрела в опасную зону, где не стоило появляться без каски и защитных очков. Эмили зачарованно разглядывала цех.

– Ты получаешь от этого удовольствие, не так ли? – спросил он, повысив голос, чтобы она услышала его в грохоте и треске распиливаемой древесины.

Она обернулась к нему, ее глаза под огромными прозрачными линзами широко раскрылись.

– А ты нет? Или… может, для тебя эта шляпа старовата?

Саймон засмеялся.

– Я радуюсь этому визиту больше, чем предполагал. Давненько здесь не бывал.

– А разве ты не ощущаешь удивительное чувство завершенности, когда из обыкновенного полена мастеришь красивую мебель?.. Я бы радовалась, если бы была способна на такое.

– Брось… Пойдем навестим кого-нибудь, кто сможет показать тебе, как это делается.

Эмили согласно кивнула. Взяв за руку, Саймон провел ее по боковому проходу через весь цех. Эмили зашла в подсобку, переоделась, сменив короткое платье на джинсы и футболку. Рабочий наряд Эмили уже не замедлял биение его сердца, зато улыбка гипнотизировала его, впрочем, как и всех работников, без конца оборачивавшихся и глазевших на них обоих.

– …Мистер Кантрелл, приятно увидеться с вами!.. – крикнул кто-то.

– …Саймон, где ты так долго пропадал, старина?..

Эмили с восхищением поглядела на него:

– Они любят тебя.

Саймон пожал плечами.

– Мой отец много раз приводил меня сюда, когда я был ребенком, – сказал он, стараясь не вспоминать человека, который первым показал ему кусок дерева. – Здесь мастерская резьбы по дереву. А это Эван, – сказал он, приветствуя мужчину, склонившегося над верстаком. Пол вокруг был усеян опилками, полки у стен заставлены инструментами.

Резчик оторвался от работы и сунул Саймону тяжелую, огрубевшую от каждодневного физического труда руку.

– Привет, хозяин. Давненько тебя здесь не видели. – Потом Эван с любопытством уставился на Эмили. – А это что, тоже твой бизнес, малыш? – ехидно спросил он.

– Некто услышал, что ты талантлив и великолепно выглядишь… – поддразнил его Саймон.

– Ах, да, в перспективе свадьба. Впрочем, это уже не новость, – медленно, с расстановкой произнес Эван, не желая подыгрывать шутке. – Но, юная леди, я по-настоящему благодарен вам за то, что осчастливили всех нас своим присутствием… и приволокли сюда этого подлеца!..

Эмили улыбнулась и протянула резчику свою изящную ладонь.

– Я слышала, что вы прекрасно ладите с деревом, мистер Пэкстон. Но вы также в совершенстве владеете своей речью.

Здоровяк резчик дерзко оглядел ее.

– Мне нравится эта леди, Саймон.

– Ты не возражаешь, если она полюбуется на твои творения?

Эван фыркнул от удовольствия.

– Да, хозяин, похоже, ты не промахнулся. Только зачем спрашивать? Ты главный и… сам теперь знаешь, что тебе делать. Показывай леди все, что она захочет увидеть. Я не против, Саймон, но, – Эван подмигнул Эмили, – во время ланча у меня свидание.

– Еще одна свадьба в перспективе? – поддразнила она. – Так скоро?.. Куда вы?

Резчик пожал плечами.

– Я был бы рад остаться и послушать, что Саймон скажет о «Кантрелл индастриэл», но моей внучке уже пять лет, и она просто не поймет, если я к ней сегодня не приду. Кроме того, здесь Саймон, он способен показать все, что представляет собой «Кантрелл индастриэл». Приятно было познакомиться, Эмили. Не злись, Саймон, у тебя еще все впереди.

Сняв с крючка шляпу и торопливо нахлобучив ее на голову, Эван скрылся за дверью.

– Приятный человек твой мастер резьбы по дереву, – сказала Эмили, разглядывая полки, где вперемешку с рубанками и прочим плотницким инструментом стояли ножки стульев, переплеты для книг и смешные фигурки. – Это все тоже для мебели? – спросила она.

– Кое-что. У нашей компании не столь уж большая клиентура, поэтому мы всегда поощряем такое своего рода побочное производство. Эван с его золотыми руками – весьма значительная фигура на нашем предприятии.

– Красиво, – еще раз повторила она, сняв с нижней полки игрушечный столик для кукольного домика. – Могу поспорить, что его внучке это понравится. А ты так сможешь? Покажи мне… свое мастерство.

– Хочешь убедиться лично, что я не только языком умею болтать?

Она покачала головой.

– Просто мне нужно увидеть все своими глазами. Ведь у меня тоже когда-нибудь будут ученики, которых может заинтересовать резьба по дереву или просто деревообработка как бизнес.

Саймон взял короткий брус, лежавший на столе Эвана.

– Это какое-нибудь особенное дерево?

– Для начинающих. Американская липа. Бывает еще и белая сосна. Их древесная ткань мягкая, почти без сучков. – Саймон взял еще один кусок дерева и протянул ей. – Тебе нужно почувствовать это. Гладкость, вес. Изучи, запомни на ощупь форму, почувствуй запах. – Саймон провел пальцами по всей длине бруса, и Эмили поневоле вспомнила ощущение, которое оставляли его руки, когда он до нее дотрагивался. Сильное, властное, но деликатно-мягкое прикосновение заставляло ее нервы петь.

От волнения у нее участилось дыхание, когда Саймон взял нож и осторожно начал обрабатывать лезвием деревянную поверхность.

– Ты знаешь, что делаешь, – сказала она почти шепотом.

– Начало, первое касание – это всегда авантюра. Иногда, – сказал он, резким, властным движением состругивая с бруска верхний шершавый слой, – лучше всего не начинать… В особенности если материал слишком дорогой. – Его зеленые глаза посуровели. – Но сейчас мы говорим о твоих учениках. Разрешай им делать ошибки, пусть приобретают опыт. – Он перевернул брус, сделал серию надрезов.

– Это Эван научил тебя резьбе по дереву?..

Руки Саймона опять замерли.

– Нет… мой отец.

Его отец. Который изменял его матери много-много раз. С которым он, Саймон Кантрелл, втайне всегда себя сравнивал.

– Значит, твой отец был талантливым резчиком по дереву? Ты ведь говорил, что он часто тебя сюда приводил.

– Он был даже более искусным резчиком, чем Эван. Отец жил для «Кантрелл индастриэл». И частенько трудился наравне с рабочими в одном цеху, прежде чем дела пошли в гору настолько, что он смог управлять предприятием по-настоящему, из кабинета.

Саймон произносил эти слова безо всякой гордости, словно выплевывая их, и наконец Эмили подумала, что поняла его.

– Твой отец любил это место.

– Да…

– И поэтому ты… не приходил сюда. Ты совсем забыл о бизнесе. А как к этому отнесся бы твой отец?

– Думаю, ты сама догадываешься. Отец был бы взбешен. Он не хотел, чтобы следующий из Кантреллов похоронил с таким трудом налаженный бизнес.

– И все же я могу сказать, что ты любишь это место…

– Пойдем отсюда, – оборвал ее Саймон, взяв за руку. – Мы поговорим с Эваном в другой раз. Ты уже все здесь посмотрела.

Последние слова он проворчал как старик. Это было не похоже на Саймона. Эмили вдруг увидела боль в его глазах.

Она шагала рядом с ним по цеху.

– Твое отсутствие здесь – это наказание для твоего отца, который сейчас на небесах? Ты отказался от того, что сделало бы тебя счастливым, потому что этим же гордился он?

Саймон вдруг остановился и повернулся к ней.

– Не думай, что я сожалею из-за этой жертвы. Я не желал походить на своего отца.

Эмили захотелось успокоить его, сказать ему… но что? Что он не похож на своего отца? Она ведь никогда не встречала этого человека, и Саймон вряд ли поблагодарит ее за неумелый обман.

– Саймон… – начала она, приникнув к нему.

– Нет. Не стоит прикасаться ко мне, тем более сейчас. Потому что, – он взглянул на отпиленный кусочек бруса, который по-прежнему зажимал в ладони, – я не хочу походить на отца, но в чем-то мы одинаковы. Сколько бы я ни старался быть другим, все равно я его сын. Вот почему я не могу даже подумать о браке.

После того как Эмили отправилась спать, Саймон принялся блуждать по коридорам и комнатам. Вспоминая их разговор в «Кантрелл индастриэл», он осознал, чего до смерти боится сейчас: в его голове созрела мысль о браке с этой женщиной.

Этого допустить нельзя.

Рано или поздно Саймон мог обидеть ее – и эта новая мысль была для него совершенно невыносимой. Он не был уверен в том, что в течение последних дней сможет, как и прежде, держаться от нее на расстоянии. Вместе со своей мешковатой одеждой, как ему теперь казалось, она также сбросила некоторую благонравность. Все это добавилось к ее обычной сердечности и душевной открытости, которым и так было трудно сопротивляться.

– Саймон?

Он избегал ее весь вечер, но Эмили вновь была рядом, здесь, у бассейна, одетая в белые шорты и белую футболку. Очевидно, ей тоже не спится и она спустилась вниз… Чтобы искупаться на ночь глядя? Или она искала его?

– Все хорошо, Эмили, – сказал Саймон и, взяв ее за руки, стал растирать ей кисти. – Ты озябла? Здесь ночи холодны даже летом…

– Нет… но я хотела сказать тебе… извиниться. За сегодняшний день. Ты был расстроен. Мне не следовало просить тебя отвезти меня на фабрику.

Эмили казалась заспанной. Она доводила его до безумия своей заботой… и легкомысленной одеждой.

– Нет, почему же. Мне было приятно увидеть старых друзей, – снова выговорил он и удивился самому себе, осознав, что в его словах была доля правды. – Спасибо, что предложила это. Теперь иди, забирайся обратно в постель, дорогая. Я знаю, что ты проснешься рано и будешь такой же сонной, как и я сейчас, и я не хочу, чтобы ты свалилась в бассейн.

– Саймон… – Эмили повернулась к нему спиной, но не двигалась с места. – Знаю, тебе не понравится это, но я спросила Мэри о твоих изделиях сегодня днем. Она показала мне одну безделушку в твоей библиотеке, которую ты смастерил еще ребенком. Это маленькая деревянная тетя Делла, с руками, сложенными на коленях, и всезнающей усмешкой на лице. Мне так понравилась эта фигурка и то, что ты именно так ее изобразил. С любовью.

Теперь она окончательно проснулась. Это была настоящая Эмили – бдительная, красивая и опасная. Ее слова причинили ему боль, но он ничем себя не выдал. Ее близость заставляла его жаждать ее прикосновений. Не выдержав, он опять повернул ее к себе, мягко отвел каштановые пряди от ее шеи, затем наклонился и стремительно поцеловал в подбородок. Почувствовав, как дрожит Эмили, он очнулся и, собравшись с силами, отпустил ее от себя.

– Спокойной ночи, Эмили, – едва слышно сказал он.

Секунду она колебалась. Затем ушла. Он хотел позвать ее обратно, но вскоре передумал: ему пора привыкать обходиться без нее.