Текст книги "Дитя дракона (ЛП)"

Автор книги: Миранда Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Нет, – говорит он, качая головой.

– Но почему? Им он тоже понадобится. Я чувствую себя потрясающе и хочу, чтобы мои друзья выжили.

Он хмурится, и я вижу, что он так же расстроен, как и я. Он снова показывает на него и говорит «нет» вместе с несколькими другими словами, которых я не понимаю. Я должна применить к этому логику. Я снова смотрю на растение, и теперь свечение исчезло. Я беру конец нити, отрываю маленький кусочек и кладу его в рот. На вкус он совсем другой. Он никакой, и кислый пряный вкус исчез. Я жду прилива холодка, который испытывала ранее, но он не приходит.

– Черт возьми! – восклицаю я в отчаянии.

Эффект длится недолго. Это должно быть как-то связано со свежестью растения. Это значит, что у меня нет другого выбора, кроме как привести своих людей в город. Я не знаю, выжили ли они, но у них были припасы. Это больше, чем было у меня, когда меня нашел Лэйдон. Может быть, с ними все будет в порядке. Нет, с ними все должно быть в порядке. Я стараюсь не думать обо всех существах, от которых Лэйдон защитил меня. У них есть оружие. С ними все будет хорошо.

– Друзья? – спрашивает он.

– Да! – взволнованно говорю я. – Друзья.

Он кивает с явным пониманием, затем берет меня за руку и ведет к выходу из пещеры.

Солнечный свет ослепляет, но мои глаза приспосабливаются очень быстро. Быстрее, чем раньше. Следующее, что я замечаю, – это то, что мне не жарко. Ну, мне жарко, но я не горю до такой степени, что, кажется, могу умереть. Это огромное улучшение.

Я вижу вдалеке город. Если я приведу сюда своих друзей, мы сможем выжить. Источник питания в городе все еще работает, и я уверена, что мы сможем его починить. Мы можем вернуть к жизни этот мертвый город. Лэйдон отворачивается и идет. Он двигается медленнее, чем обычно, словно каждый шаг причиняет ему боль. Одно из его крыльев висит под немного странным углом вместо того, чтобы плотно прилегать к телу. Его хвост не виляет слева направо, как обычно. Он ранен и пытается это скрыть. Я пробегаю несколько шагов к нему и кладу руку ему на плечо, заставляя остановиться.

Он поворачивается и смотрит на меня.

– Друзья?

Я игнорирую его, вместо этого запускаю руку в его сумку и роюсь там. Я нахожу баночку с мазью, которой он смазывал мои раны, и вытаскиваю его, держа между нами. Я указываю на его крылья, пытаясь заставить его сказать мне, поможет это или нет. Он пожимает плечами, потом кивает. Я открываю банку и погружаю пальцы в прохладную мазь. Обойдя Лэйдона сзади, я намазываю им его крылья там, где они соединяются со спиной. Когда я заканчиваю, я возвращаю банку в его сумку, и мы продолжаем наш путь, чтобы спасти моих друзей.

Глава 15

ЛЭЙДОН

Обезболивающая мазь помогает облегчить мою боль, и мы довольно быстро пересекаем пустыню, пока я веду нас в том направлении, где я изначально нашел Калисту. Мы выбираем более прямой маршрут, и, судя по тому, как солнце движется по небу, я думаю, что к ночи мы будем недалеко от того места, где я ее нашел. Калиста разговаривает, пока мы идем, от чего время летит незаметно.

Пока она говорит, я расшифровываю новые слова. Я повторяю ее слова до тех пор, пока она не улыбается и не кивает от волнения, а затем повторяю то же самое слово на своем родном языке. Скоро мы сможем разговаривать с большей легкостью. Она сообразительна и очень быстро учится. Все в ней впечатляет.

Когда солнце садится за горизонт, я начинаю думать о том, чтобы разбить лагерь на ночлег. Мы не так близко от оазиса, так что нам придется спать под открытым небом. У меня есть немного материи, которую я могу использовать для маскировки, и достаточно маленьких кусочков дерева для небольшого костра. Я могу использовать их, чтобы приготовить немного мяса на ужин. Воды у нас тоже хватает.

Теперь, когда она съела эпис, ей стало намного лучше. Ей придется продолжать принимать его, о чем она, вероятно, еще не знает, но это нормально. Это просто означает, что она не оставит меня.

Она моя, мое величайшее сокровище.

– Темно, – говорю я на своем языке, указывая на небо.

Она говорит что-то в ответ, и мы обмениваемся словами, пока оба не понимаем, что говорим одно и то же, выучив еще одно слово. Я снимаю рюкзак и вытаскиваю материю и кусочки дерева. Проходит совсем немного времени, прежде чем я разжигаю небольшой костер и сочный запах мяса биво наполняет воздух. Это не такое лакомство, как мясо гастера, но оно питательнее и дольше позволит нам продержаться в путешествии.

Я расстилаю ткань, чтобы мы могли сесть, пока готовится мясо. Она прижимается ко мне так близко, что мы постоянно соприкасаемся. Ее руки теплые, но не горячие, как раньше. Это так волнующе, когда она прикасается ко мне. Желание расцветает, и мои яички напрягаются. Я провожу пальцами по ее нежной коже и прикасаюсь к меху на ее голове. Мы наклоняемся и спариваемся ртами, в то время как мой первый член напрягается и твердеет. Я провожу пальцами по ее ноге к средоточию ее удовольствия.

Я хочу погрузиться языком в ее странные розовые складочки и найти тот бугорок плоти, который доставляет ей столько удовольствия. Я улавливаю ее запах, и он манит меня, пока его не перебивает запах горящей плоти, и я вспоминаю о забытом мясе, готовящемся на костре. Я вскакиваю и поднимаю его, смеясь, и она тоже смеется. Одна из палочек, на которой держалось мясо, опустилась ниже и загорелась. Я дую на нее, стараясь затушить огонь, пока мясо не пропало. Она наклоняется и тоже дует, и мы вместе гасим пламя.

– Черт, – говорит она, смеясь.

– Че-еаррррр-т? – спрашиваю я.

Она качает головой и смеется, потом медленно произносит это слово.

– Че-р-т.

Она делает ударение в слове, поэтому я повторяю его, и она кивает, хлопая в ладоши.

– Да! – восклицает она.

Счастье наполняет меня, когда она смеется. Я чувствую себя легко, я чувствую себя живым. Я чувствую то, чего не чувствовал с тех пор, как произошло Опустошение. Связь с другим существом. Мы действуем сообща, чтобы обеспечить наше взаимное выживание.

Я касаюсь ее руки, затем тянусь пальцами к ее губам. Она улыбается, потом берет мои пальцы в рот и сосет. Ее рот влажный и горячий, и она двигает головой вверх и вниз, отчего меня бросает в дрожь, а мой хвост напрягается. Мой член, кажется, готов взорваться от сдерживаемой страсти.

Стон срывается с моих губ. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Она смотрит мне в глаза, двигаясь вверх и вниз по моим пальцам, скользя по ним своими губами. Ее язык двигается вокруг, облизывая, поглаживая, и это потрясающее ощущение. Она хватает мою другую руку и тянет ее к себе, кладя себе на грудь, в то время как ее свободная рука ныряет между моих ног к моему члену.

Я вздрагиваю и приказываю своему члену не реагировать, когда он пытается выплеснуть семя от ее прикосновения. Ни одна женщина змай никогда не делала ничего подобного тому, что она делает со мной. Спаривание с женщиной змай было более прямолинейным, хотя и гораздо более грубым, чем удовольствие, доставляемое Калистой. Змай не такие мягкие, как она. Их мягкие части тела защищены чешуйками и обнажаются только во время спаривания и только для этой цели. Секс был приятным, но я никогда не испытывал такого желания, такого стремления заниматься сексом просто ради удовольствия.

Калиста проводит рукой вверх и вниз, слегка сжимая мой член и посасывая мои пальцы. Мои яички напрягаются сильнее, поджимаясь к хвосту, и я не знаю, сколько еще смогу сдерживаться. Я задираю ее рубашку, обнажая ее плоский мягкий живот и восхитительные холмики грудей. Она стонет вокруг моих пальцев во рту, и я теряю контроль, мое семя с силой вырывается из меня.

Когда мой первый пенис обмякает, он складывается обратно, и из основания хвоста появляется второй, наготове. Она улыбается, выпускает мои пальцы изо рта и ложится на спину. Она стягивает с себя штаны, и восхитительный, пьянящий аромат наполняет воздух. Я не колеблюсь. Я нависаю над ней, помещая свой член у ее входа. Я двигаюсь очень медленно – она не очень хорошо приспособлена для моего размера, и я не хочу причинять ей боль, – но это предел моего контроля. Мое желание к ней слишком велико.

Я проскальзываю внутрь, и она выкрикивает мое имя, обнимая меня за шею. Я даю ее телу достаточно времени, чтобы привыкнуть, затем отстраняюсь, и она снова кричит, но это какое-то новое слово.

– Бл*!

Я не знаю, что оно значит, но я знаю, чего хочу и в чем нуждаюсь. Я отстраняюсь, а потом теряюсь в удовольствии быть в ней. Мой разум поглощен толчком и притяжением. Трение, влага и удовольствие смешиваются до тех пор, пока не исчезают все рациональные мысли. Ее тело обхватывает мой член, сжимая и вытягивая, доя его, пока ее удовольствие умоляет о моем семени. Я сдерживаюсь, прикусывая губу, сосредоточившись на ее лице. Ее рот приоткрыт, а глаза закрыты. Она выкрикивает мое имя, когда я глубоко вонзаюсь, а затем я взрываюсь, наполняя ее своим оргазмом.

Ее тело выгибается навстречу моему, и я удерживаю себя глубоко внутри, пока в последнем, дрожащем толчке не перестаю кончать. Мой член смягчается, но я остаюсь внутри, пока она не расслабляется и не опускается обратно на землю. Я целую ее мягкие, красивые губы, затем выхожу и перекатываюсь, чтобы лечь рядом с ней.

Уже совсем стемнело, на небе мерцают звезды. Интересно, откуда она взялась и как оказалась здесь. Я не могу сосчитать, сколько оборотов прошло с момента Опустошения. Годы, внезапно я вспоминаю этот термин. Годы, прошли годы. Я так давно не употреблял этого слова, что оно уже забылось. Насколько я помню, на ум приходит еще одно слово. Десятилетия. Прошло много десятилетий.

Эпис продлевает жизнь, но вызывает привыкание. Как только ты съедаешь его, то уже не сможешь без него обойтись. Если принимать его в течение какого-то периода времени, больше, чем несколько раз, это убьет при отмене приема. Если меньше, может быть, ты и выживешь, но пожалеешь об этом, потому что тебе будет очень больно. К тому же это единственное, что позволяет нам адаптироваться и выживать в таких условиях.

Я слышу, как позади нас зашуршал песок, и перекатываюсь на колени. Мы находимся у подножия дюны, которая загораживает мне обзор. Я ничего не вижу, но знаю, что нужно доверять своим инстинктам. Калиста садится и смотрит туда же, куда и я.

– Лэйдон? – шепчет она.

Я смотрю на нее и прикладываю палец к губам, затем указываю на дюну. Она встревоженно кивает. Я похлопываю ее по плечу и указываю на землю. Она снова кивает, и я сползаю с ткани. Я ложусь на песок плашмя и закапываю себя хвостом и руками. Как только я почти полностью покрыт песком, я карабкаюсь на вершину дюны. Глядя вниз, я вижу большой металлический цилиндр, почти полностью зарытый в песок. Он большой, достаточно большой, чтобы вместить человека, и пришельца.

Я держу себя в руках, оглядываясь вокруг в поисках каких-либо признаков неприятностей. Замечаю, что песок на дюне потревожен. Судя по тому, как он лежит, мне ясно, что кто-то наблюдал за нами с той стороны дюны.

– Лэйдон! – взвизгивает сзади Калиста.

Больше не беспокоясь о маскировке, я вскакиваю на ноги, красный песок ссыпается с меня, когда я поднимаюсь, чтобы увидеть, что ей угрожает. Какое-то мерзкое существо держит ее перед собой, как щит. Его кожа имеет оранжевый оттенок и кожистый вид. Его рот заполнен острыми зубами, а с обеих сторон торчат два острых выступа. Макушка у него лысая, но с нее свисают черные толстые веревки, кое-где обвитые металлическими лентами. Одной рукой он держит ее за шею, а в другой сжимает дубинку с металлическими шипами.

Он издает щелкающий звук и направляет на меня дубинку. Я шиплю, низко пригибаясь. Никто и ничто не смеет ей угрожать. Никто. Я заставлю эту тварь пожалеть, что угрожала ей. Я соскальзываю в сторону, и он поворачивается, вынуждая Калисту оставаться между нами. Оно боится – и оно должно бояться. Я разорву его на куски. Я продолжаю скользить в сторону, но не приближаюсь. Я ищу лазейку. Любая ошибка, один неверный шаг даст мне возможность, в которой я нуждаюсь.

– Лэйдон, нет, – говорит Калиста, и тварь сжимает руку у нее на шее, заставляя вздернуть подбородок.

Я шиплю и делаю шаг вперед, но он еще сжимает свою хватку. Он снова показывает мне опуститься на землю, и мне в голову приходит идея. Я подчиняюсь его движениям, присаживаясь на корточки, пока не упираюсь руками в песок. Я наклоняюсь вперед, готовясь к прыжку. Мой хвост хлещет взад-вперед. Если бы мои крылья не были повреждены, я бы прыгнул и схватил его, но сейчас я не уверен что смогу.

Я загребаю пригоршни песка и жду. Он щелкает и издает гортанные звуки. Я тихо шиплю, наблюдая за ним. Мы находимся в тупике, и он это знает. Он также, кажется, инстинктивно знает, что находится в невыгодном положении. Он подталкивает Калисту ко мне, все еще удерживая ее между нами. Ближе… уже почти достаточно близко. Еще один шаг. Мне нужно, чтобы он был еще на один шаг ближе. Он замолкает, пока Калиста борется, еще крепче сжимая ее, заставляя ее маленькое тело оторваться от Земли, и я слышу, как она взвизгивает. Адреналин бурлит во мне вперемешку с гневом в ответ на ее крик боли, затем существо заставляет ее сделать еще один шаг.

Я подбрасываю песок обеими руками и резко разворачиваюсь, размахивая хвостом, ударяя и сбивая их с ног. Он падает на землю, теряя хватку. Калиста отшатывается в сторону и падает на мягкий песок. Я продолжаю вращаться, пока не оказываюсь лицом к лицу с существом, и кидаюсь на него, пока оно пытается восстановить равновесие.

Я бью кулаком по его уродливой морде и чувствую, как ломаются кости под силой моего удара. Его голова заваливается в одну сторону, и я бью по ней другим кулаком, а затем колочу по ней. Ярость сметает все разумные доводы, когда я бью эту штуку, которая осмелилась угрожать моей Калисте. Никто не причинит ей вреда. Она моя, МОЯ, чтобы защищать и заботиться. Он не имеет права прикасаться к ней. Я бью его снова и снова, пока, наконец, моя ярость не иссякает, и я остаюсь пустым, глядя вниз на беспорядок, который я устроил.

Я встаю и поворачиваюсь как раз в тот момент, когда Калиста бросается в мои объятия. Она обнимает меня, и я заключаю ее в свои объятия. Я не знаю ни что это за существо, ни откуда оно взялось. Я оглядываюсь, поворачиваясь по кругу, чтобы посмотреть, нет ли еще таких. Удовлетворившись пониманием того, что он был один, я переключаю свое внимание на нее. Я поднимаю ее подбородок и вижу багрово-красные кровоподтеки на горле.

Я достаю немного мази и намазываю ей на шею. Я смотрю на тварь и затем указываю на Калисту.

– Ты знаешь, что это? – спрашиваю я.

Она качает головой, но я не знаю, это то ли отрицание, то ли признак непонимания. Она хмурится, потом указывает на небо. Она сжимает руку в кулак и двигает ею, как корабль, летящий по небу. Ее вторая рука поднимается, и она издает свистящий звук, когда сжимает другой кулак. Первый кулак раскрывается, и она изображает, как он падает с неба, а затем указывает на существо.

Я понимаю. Это то, из-за чего она упала с неба. Что ж, если бы я не убил его за то, что он причинил ей боль, мне, возможно, пришлось бы поблагодарить его. Ну и хорошо. Однако это означает, что вероятно где-то могут быть еще такие. Мне придется присматривать за ней, пока она сегодня будет спать.

Глава 16

КАЛИСТА

Теперь путешествовать стало намного легче, чем раньше. Жара не так страшит, песок не так сильно затягивает – все намного проще. До эписа минуты казались часами, теперь же часы пролетают как мгновения, пока мы путешествуем, и я едва их замечаю. Мы с Лэйдоном разговариваем по дороге. Ну, точнее я много говорю, а он время от времени произносит слова. Он действительно перенимает мой язык, и я чувствую, что получаю, по крайней мере, фундаментальное понимание его языка. Основные вещи, по крайней мере.

Прикрывая глаза и вглядываясь вдаль, я замечаю черную точку на горизонте. Бабочки танцуют у меня в животе. Это корабль! Я указываю на него, и Лэйдон смотрит, потом кивает.

– Друзья, – говорит он.

– Да! Мы почти на месте. Надеюсь, с ними все в порядке.

Лэйдон кивает. Я не обсуждала с ним свою идею. Моего понимания его языка и его понимания моего недостаточно для сложной дискуссии. Примитивные слова на самом деле не позволяют вам рассказать о чем-то вроде перемещения группы потерпевших кораблекрушение людей в город, который он называет домом.

Я ускоряю шаг, и Лэйдон тоже. Возможно, эпис, помог мне справиться с жарой, и мне кажется, что он сделал меня сильнее в целом, но я все еще не так хорошо приспособлена к этой среде, как он. Даже с поврежденным крылом, он с изяществом передвигается по песку. Он такой большой и мускулистый, и боже, какой же он сильный, но двигается как изящная балерина. Легко держится на ногах и быстро передвигается. Мы поднимаемся на вершину холма и смотрим вниз на корпус разбившегося космического корабля.

Когда мы спускаемся по склону дюны, видны только два человека. Они смотрят на нас и кричат. Пробоина в корпусе закрыта брезентом, и один из охранников вбегает внутрь, продолжая кричать. Другой смотрит на нас тяжелым взглядом. Мы продолжаем идти, но это уже не то радостное возвращение домой, которого я ожидала. Лэйдон молча наблюдает за всем, пока мы приближаемся, и я чувствую его напряжение

Из корабля выходит группа. Во главе идет Розалинда, все еще одетая в свое безупречное белое одеяние. Вокруг нее стоят трое незнакомых мне мужчин и Гершом. Мы не настолько близко, чтобы я могла расслышать их слова, но тут из корабля выбегает Джоли. Она прикрывает ладонью от солнца глаза, видит меня, потом начинает прыгать вверх-вниз, указывая пальцем.

– Калиста! Беги, Форрест, беги! – кричит она, все еще подпрыгивая.

– Дженни! – кричу я, подыгрывая ей и произнося фразу из ее любимого старого фильма.

Я хватаю Лэйдона за руку и тяну его за собой, пока бегу вниз по дюне к своим друзьям и другим выжившим. Лэйдон не сопротивляется, но и не спешит. Я вижу, как его глаза бегают вокруг и рассматривают, оценивая все, что он видит, и решая, друзья это или враги.

– Достаточно, – говорит Розалинда, поднимая руку, когда мы находимся примерно в тридцати футах.

От неожиданности я спотыкаюсь и останавливаюсь.

– Что? Что происходит? – спрашиваю я, когда мужчины, стоящие с ней, направляют свое оружие на Лэйдона.

Лэйдон стоит неподвижно, но я чувствую, как напрягаются его мышцы под моей рукой. Он готов к действию, гораздо более готов, чем могло бы показаться любому, кто его не знает.

– Что это? – говорит Розалинда, указывая на Лэйдона.

– Ну, «это» не «это», это «он». И он спас мне жизнь.

Розалинда сужает свои глаза, а мужчины рядом с ней крепче сжимают свое оружие. Напряжение растет, и я не понимаю, почему они так реагируют.

– Это проклятое чудовище, еще одно! – говорит Гершом рядом с ней. – Убейте его, пока он не убил нас.

– Нет! – кричу я, и рука Лэйдона напрягается еще сильнее под моей хваткой.

Он делает шаг вперед и шипит, держа одну руку на своем оружии. Дело пахнет жаренным.

– Черт возьми, Калиста, – говорит Лана, выходя из корпуса корабля.

Она оглядывает Лэйдона с ног до головы, затем, многозначительно покачивая бедрами, идет мимо вооруженных мужчин прямо к нему. Она кладет руку ему на грудь и улыбается.

– Мы приземляемся в аду, и тебе удается заполучить самый лакомый кусочек человеческой плоти, который я когда-либо видела. Как у тебя это получается? – Лана поворачивается ко мне: – Он хорош? Ты уже заявила на него права?

Я шокирована и смущена ее вопросами и открытостью. Лэйдон бросает на нее взгляд, но не сводит глаз с мужчин и их оружия. Гнев бьет меня, как удар под дых, когда она прикасается к нему, и мне приходится бороться с желанием оттолкнуть ее. Это, определенно, не поможет разрядить ситуацию.

– Отойди, Лана, – приказывает Розалинда.

– Розалинда, что происходит? Что случилось? – спрашиваю я.

– Очень многое. Где ты была все это время?

Никто не встречается со мной взглядом. Когда я подхожу к каждому, они смотрят вниз или куда-то вдаль. Лана не отводит взгляда от Лэйдона и, клянусь, облизывает губы. Джоли хмурится, когда я подхожу к ней, и начинает что-то говорить, но тут же захлопывает рот.

Они все ждут, что я скажу.

– Я потеряла сознание. Это Лэйдон, он… местный. Он… – я запинаюсь, не зная, что сказать. Я не могу просто сказать им, что у нас был секс. Они и так напряжены. Я не хочу, чтобы они предполагали что-то неверное. Мои щеки горят, слишком горят, и я не знаю, что сказать.

– Он что? – спрашивает Розалинда.

Все больше людей выходят из-под обломков. Я вижу, как Амара забирается на ящик и властно смотрит вниз на всех нас. Мэй проталкивается сквозь толпу и направляется ко мне, затем останавливается, неловко оглядываясь по сторонам. Гершом встает рядом с Мэй и в защитном жесте заслоняет ее. Все идет так неправильно!

– Послушайте, там есть город, он заброшен или… ну, в основном заброшен, и мы можем отправиться туда, и я думаю, что мы можем…

– Город? Что? Где? Там есть вода? А монстры там есть? Есть ли еще такие, как он!

Дюжина голосов звучит одновременно, задавая вопросы и восклицая. Это какофония звуков, с которыми я не могу справиться. Я замолкаю и больше ничего не хочу, кроме как найти место, где можно спрятаться. Я никогда так не скучала по своей тихой лаборатории, где никто не кричит, и никто не беспокоит меня больше, чем сейчас. Я делаю шаг назад и обхватываю себя руками. Они все говорят одновременно, и некоторые из них проталкиваются вперед, тянутся ко мне.

Это уже слишком, я в панике.

Лэйдон выступает вперед, преграждая им путь. Он шипит и раскидывает руки, его хвост хлещет из стороны в сторону, а крылья трепещут на спине. Одной рукой он сжимает рукоять своего оружия, а другой указывает на моих людей. Время замедляется. Все идет наперекосяк. Я здесь с самыми лучшими новостями, а они вот-вот собираются убить его!

– Остановитесь! – кричу я во всю глотку, мой голос срывается, когда крик вырывается из меня. Слезы текут по моему лицу, горло сжимается, и я не могу больше выдавить ни слова. Я качаю головой, и все смотрят на меня. У меня есть только один шанс все изменить, и он прямо сейчас. Я должна остановить это безумие, пока оно не зашло еще дальше. Он не чудовище, он мой друг, даже любовник, но я не могу этого сказать. Я должна заставить их остановиться.

Розалинда выходит из толпы людей, собравшихся вокруг нее. Она такая совершенная, такая властная, ее белый наряд все еще безупречен, тогда как моя одежда испачкана и порвана после моих приключений с Лэйдоном. Я чувствую себя неполноценной в ее присутствии. В ней есть все, что должно быть присуще руководителю и женщине.

Я лабораторная крыса, книжная заучка, не из тех девушек, которые нравятся парням.

Она подходит ближе, пока между нами не остается всего два фута. Мои плечи сгорблены, и я не могу заставить себя поднять взгляд. Она кладет руку мне на плечо, и Лэйдон шипит.

– Друзья? – спрашивает он на своем родном языке, желая знать, не возражаю ли я, что она прикасается ко мне.

Он защищает меня, заслуживаю я этого или нет. Во что я его втянула? Он заслуживает лучшего, чем это. Я планировала привести этих людей в его дом, не спрашивая его мнения. Я думала, что должна спасти их, но теперь не уверена. Я могла бы просто держаться подальше, остаться с ним и позволить им самим разбираться со своей жизнью.

Я оглядываюсь по сторонам и вижу Джоли. Она улыбается мне мягкой улыбкой, полной поддержки и любви. Она изображает объятие, и это наполняет меня чувством вины. Как я могла даже подумать о том, чтобы оставить ее и остальных? Я закрываю глаза и делаю глубокий, успокаивающий вдох, прежде чем попытаться заговорить.

– Друзья, – говорю я на его родном языке.

Это его не убеждает, но он хотя бы не нападает, и я не могу его винить. Я бы тоже не поверила. Это, конечно, не очень гостеприимно.

– Ты с ним разговариваешь? – спрашивает Гершом, повышая голос. – Ты разговариваешь с этим монстром? Да что с тобой такое, черт возьми? Откуда ты знаешь его язык?

– Я не знаю! Ну, разве что несколько слов – он спас мне жизнь. – Я снова в состоянии обороны, в котором совершенно не хочу находиться.

– Довольно, – говорит Розалинда, делая жест рукой и заставляя толпу замолчать.

Гершом крепче сжимает оружие и что-то бормочет, но я не могу разобрать слов. Он смотрит на Лэйдона, и я вижу в его глазах ненависть. Меня тошнит от этого. Я не понимаю, что с ним не так и как он может быть таким. Я смотрю на него, пока его взгляд не встречается с моим, и мне приходится отвести взгляд.

– У нас есть вопросы, – говорит Розалинда. – Но здесь не место их задавать. Все внутрь. Я разберусь с этим, но давай сначала уберемся с жары.

Толпа разрослась, ее наводнили практически все выжившие. Они бормочут и тихо переговариваются, но расходятся, пока не остаются только Розалинда, Лэйдон и я, а также четверо охранников. Я благодарна, что среди тех, кто остался, нет Гершома. Я вижу, как Джоли скрывается в развалинах корпуса и подглядывает из-за угла, и мне приходится подавить смешок, несмотря на серьезность ситуации.

– Розалинда, что случилось? Почему все так озлоблены?

Она смотрит на меня, потом качает головой.

– Давай зайдем внутрь, поговорим там, где прохладнее.

Она поворачивается и идет, и я за ней следом, положив ладонь на руку Лэйдона, чтобы он пошел вместе со мной. Мы вместе входим в прохладный полумрак корпуса.

Глава 17

КАЛИСТА

Только теперь, когда напряженность ситуации спала, я по-настоящему могу взглянуть на своих собратьев. Они выглядят ужасно. Их движения вялые, кожа дряблая, губы потрескались, а глаза как будто запали. Жара планеты истощает их, и для меня очевидно, что без посторонней помощи они долго не протянут.

Розалинда ведет нас в глубь корпуса. Теперь, когда я смотрю на него, я думаю, что это был один из ангаров корабля. Большое складское помещение, которое было огромным, но теперь оно накренилось и частично погребено в песке. Они все организовали, сделали перегородки из ящиков с припасами и используют одеяла вместо дверей. Но даже при все при этом выжившим приходится туго, и здесь нет настоящего уединения. Мы заходим в кабинку с письменным столом. Охранники, шедшие с нами, останавливаются у входа, а Розалинда входит, останавливается, и затем поворачивается лицом ко мне и Лэйдону.

– Ладно, я хочу знать, что происходит. Мне нужны подробности. Я хочу знать все, что произошло с тех пор, как я послала тебя каталогизировать растения.

Я сглатываю, чувствуя себя неловко под ее пристальным взглядом и от ее требовательного поведения. Лэйдон рядом со мной напрягается, его глаза сканируют окружение. Я должна оставаться спокойной, иначе я знаю, что он пойдет на преступление. Я рассказываю Розалинде обо всем, что произошло, опустив часть о том, как я проснулась с Лэйдоном между моих ног и о наших более поздних сексуальных контактах. Это личное, и я не чувствую необходимости делиться с кем-либо, о том, кого я беру в свою постель. Когда я заканчиваю, Розалинда вздыхает.

– Ладно, что ж, дела здесь шли не так уж хорошо. Мы потеряли почти дюжину, – говорит она.

– Потеряли? – спрашиваю я.

– Они мертвы, – холодно отвечает Розалинда.

– Что? Как?

– Несчастные случаи, монстры, твари и глупость. Поэтому никто не чувствует гостеприимства по отношению к еще одному странному пришельцу. – Розалинда оглядывает Лэйдона с ног до головы. – Расскажи мне больше об этом городе.

Я рассказываю ей все, что знаю. Я слышу, как люди толпятся по другую сторону ящиков, а потом шаги удаляются. Я даже не успела рассказать ей о том, что увидела, как десятки людей по ту сторону ящиков столпились, чтобы подслушать. Я не могу винить их, это наша единственная надежда на выживание на этой планете.

– Есть еще одна вещь, – говорю я.

– Только одна? – с явным сарказмом спрашивает Розалинда.

– Ну да, наверное, – говорю я, и Лэйдон шипит.

– Друзья? – спрашивает он на своем языке, переводя взгляд с меня на Розалинду.

Я пожимаю плечами, потому что не чувствую между нами с ней дружелюбия по отношению друг к другу. Черт, я едва чувствую, что сейчас я принадлежу своему народу. Но я не могу ему сказать этого.

– Друзья, – подтверждаю я.

Розалинда внимательно наблюдает за нашим обменом репликами, но ничего не говорит, поэтому я продолжаю.

– Есть растение, очень опасное в плане его добычи, и, по-видимому, оно долго не хранится, но это… я точно не знаю. Мне нужно изучить его в лаборатории, но оно делает здешние условия сносными.

– Растение? Сносными? Что именно ты имеешь в виду?

Я хмурюсь, пытаясь понять, как объяснить про эпис, когда я на самом деле не знаю, что он делает, только лишь то, что я чувствую после его приема. Я не хочу показаться какой-то наркоманкой или что-то в этом роде.

– Похоже, оно взаимодействует с телом на химическом уровне. С тех пор, как Лэйдон раздобыл для меня немного, я не… ну, мне не так уж и жарко. Голова не болит, спазмы в животе прошли, и я думаю, что больше не страдаю от теплового истощения.

Глаза Розалинды расширяются, а рот открывается в форме буквы «О».

– Ты шутишь, – тихо говорит она.

– Нет, – говорю я, пожимая плечами.

– Мы должны заполучить его. Завтра мы потеряем еще как минимум троих, если не окажем им помощь. У нас не хватает электролитов, для предотвращения обезвоживания, и не хватает продовольствия. Половина наших людей слегла, и не в состоянии ничего делать.

– Да, но, как я уже сказала, его опасно добывать, и оно долго не хранится, после того, как его сорвать. Я не знаю, как добыть достаточное количество, но дайте мне немного времени, и я думаю, что смогу что-нибудь придумать.

– Время – это то, чего у нас нет, – говорит она.

Я думаю об этом и вспоминаю мясо, которым меня кормил Лэйдон, и как мне стало лучше, когда я его съела, Я поворачиваюсь и изображаю, как ем.

– Лэйдон, еда. – Я пытаюсь вспомнить нужное слово. – Гу-с-тур? – произношу я.

Он делает жест, похожий на пожатие плечами.

– Гастер, – повторяет он.

Розалинда наблюдает за нашим обменом репликами, но молчит.

– Есть мясо одного животного, боюсь соврать какого, но Лэйдон кормил меня им пока не смог раздобыть для меня эпис. Оно может помочь сохранить всем жизнь, пока я не разберусь с растением.

– Ладно, тогда все, – говорит Розалинда и вытирает пот со лба. – У нас нет других вариантов. Мы должны довериться этому… Лэйдону. Ты сможешь отвести нас в этот город?

Я смотрю на Лэйдона, обдумывая свой ответ. Странно, но я чувствую к нему такую же преданность, как и к своему собственному народу. Надеюсь, он не будет возражать. Мне бы очень хотелось обсудить это с ним, чтобы мы могли поделиться друг с другом идеями, но языковой барьер делает это невозможным.