Текст книги "Поймать Джордан (ЛП)"
Автор книги: Миранда Кеннелли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Он в моей команде!
Поэтому я говорю Таю, что мне нужно идти.
Кроме семи минут в раю с Генри,
я никогда не была так близка к поцелую,
и я говорю ему, что мне нужно идти.
Что, черт возьми, со мной не так?
Тай отстраняется,
смотрит на меня
и начинает выбираться из грузовика.
– Увидимся в школе.
Он захлопывает дверь,
идя к дому,
он не машет и даже не оглядывается.
Теперь я смотрю, как он уходит.
•••
ОТ КОГО: Такер, Марк (Спортивный комитет, Университет Алабамы)
КОМУ: Вудс, Джордан
ЧИСЛО: Понедельник, 30 августа, 12:46.
ТЕМА: Возможность
Дорогая Джордан,
Мы очень рады, что Вы хотите присоединиться к нашему спортивному сообществу в Университете Алабамы. Кофейные календари, компания, кооперированная с нашей рекламной программой, выпускает спортивные календари, которые наши рекламщики продают каждый год. Часть денег уйдет на спонсирование наших спортивных программ, но большая часть пойдет на благотворительность.
Кофейные календари принимают фотографии для календаря следующего года, и наши рекламщики хотели бы, чтобы Вы подумали о том, чтобы предоставить свое фото для сентябрьской картинки. Члены команд по волейболу, софтболу и плаванию согласились предоставить свои фото.
Если Вы хотите присоединиться к нашей программе, на что мы очень надеемся, мы будем рады провести фотосессию до Вашей игры в пятницу. Согласно технологическому регламенту мы должны начать, как можно быстрее.
Пожалуйста, дайте нам знать, если Вы хотите принять участие в фотосессии.
С уважением,
Марк Такер,
Председатель спортивного комитета.
Джерри Райс
Количество дней до моей поездки в Алабаму – 15.
Понедельник. Школа. Последний урок – домашнее хозяйство.
Наряду с музыкой и автомеханикой это еще один глупый урок, на который мы ходим вместе с Генри.
– Итак, все, – говорит мисс Боннер, – распределитесь на группы по два человека: мужа и жену.
Генри – единственный парень в этом классе, так что все девушки тут же поворачиваются к нему. Он надувает грудь колесом и широко улыбается, осматривая девушек, которых можно выбрать. Десятиклассница, сидящая впереди нас, машет ему и улыбается.
Генри поднимает руку.
– Мисс Боннер?
– Да, Сэм? – говорит учительница со вздохом. Она постукивает указательным пальцем по учебнику.
Засунув карандаш за ухо, Генри вытягивает руки впереди себя и становится совершенно серьезным, будто он собирается вести переговоры о заключении мира.
– Прежде чем мы выберем партнеров, я думаю, нам нужно прояснить несколько деталей о том, что мы будем делать, будучи мужем и женой. Хм... – Генри понижает голос до едва уловимого шепота, – секс вовлечен?
Все девушки начинают хихикать, когда мисс Боннер качает головой.
– Нет, Сэм. Секс не вовлечен.
– Тогда я не понимаю, как мы можем быть мужем и женой, – восклицает он. – Ведь именно этим и занимаются мужья с женами.
Девушки хихикают еще сильнее.
– Мы будем лишь притворяться, – говорит мисс Боннер. – А теперь разбейтесь на пары.
Улыбающаяся и машущая десятиклассница подходит и дотрагивается до руки Генри.
– Хочешь быть партнерами, Сэм?
– Нет, прости, – говорит он. – Я уже женат на Вудс.
Десятиклассница прожигает меня взглядом на меня. В чем, черт возьми, ее проблема? Как будто мы с Генри взялись бы за проект с кем-то другим в этом классе. Серьезно.
– Хорошо, – говорит мисс Боннер, подходя к шкафу, стоящему в конце класса. – А теперь, когда вы разбились на пары, все мужья должны подойти и взять свои проекты.
Взять наши проекты? Пожимая плечами, я встаю и разминаю руки. Генри тоже встает.
– Ни за что, чувак, – говорю я. – Я мужик в этих отношениях.
– О да, совершенно точно, – говорит он, улыбаясь. Он снова садится, когда я иду к шкафу, чтобы увидеть этот проект, которым оказывается один из тех игрушечных электронных детей. О Господи. Мисс Боннер отдает мне игрушечного мальчика. У куклы жуткие стеклянные глаза, которые смотрят прямо мне в душу. Я держу куклу на вытянутых руках, будто это горящий мешок с какашками и отдаю его Генри.
– Поздравляю, мамочка, – говорю я, бросая куклу ему в руки. – Мог бы сказать, что я тебя обрюхатила.
– Моя вина. Я думал, что ты заставишь меня сделать аборт, – отвечает Генри, беря ребенка и укачивая его, будто он настоящий. – У него твои глаза, Вудс.
– И твои волосы, – кукла лысая. – Назовем его Джо Монтана?
– Нет, черт возьми, его имя – Джерри Райс.
– Нет, его зовут Джо Монтана.
– Я провел с ним в родильном отделении четырнадцать часов! – восклицает Генри, качая ребенка. – Его имя – Джерри Райс.
Я улыбаюсь.
– Хорошо.
Потом учительница дает нам всю эту ерунду, типа одеялец, колясок, игрушек и прочих вещей, которые нужны детям. Сначала мисс Боннер говорит, что мы должны таскать с собой эту дрянь всю неделю! Но потом она объясняет основное задание. Очевидно, в этих детей встроены компьютерные чипы, которые заставляют их плакать время от времени, и тогда мы должны будем кормить их или менять подгузники. Кормление включает засовывание в их игрушечный рот металлический стержень, который заглушает крики. Если мы вытащим металлический стержень перед тем, как игрушечный ребенок поест, он снова начнет плакать. Наши дети должны остаться счастливыми и живыми до пятницы... Целых пять дней! Поэтому даже если ребенок заплачет посреди ночи, мы должны встать и накормить ребенка или поменять подгузник. И жульничество – не вариант, потому что чип памяти внутри ребенка делает записи, которые учительница проверит в конце недели.
Это задание такое глупое. Как будто у меня когда-нибудь будут дети. Как будто меня когда-нибудь трахнут. Готова поспорить, я могла бы уломать своего мануального терапевта написать записку, в которой будет сказано, что электронные импульсы, исходящие от ребенка, являются причиной, вызывающей рак, который сожрет мои кости, и это сделает меня бесполезной на футбольном поле. Подождите...
– Но, мисс Боннер, – говорю я, – что мы с Генри должны делать во время футбольной тренировки?
Генри кладет руку мне на плечо.
– Все хорошо, дорогая. Вот для чего нужны бабушки с дедушками и младшие игроки.
Мисс Боннер взмахивает руками. К счастью для нее, звенит звонок. У Генри уходит невероятное количество времени, чтобы усадить Джерри Райса в нашу коляску. Потом мы выходим из класса, идя в раздевалку с подгузниками в рукам. По пути мы встречаем Картера и Джей Джея, которые умирают со смеху.
– Заткнитесь! – говорит Генри. – Вы разбудите Джерри Райса.
– Джерри Райса? – говорит Картер, закрывая рот рукой. Не думаю, что видела, чтобы Картер смеялся так сильно.
– Картер, хочешь быть крестным? – спрашивает Генри. – Знаешь, в случае, если что-нибудь случиться со мной и Вудс на этой неделе?
– Очаровательно, – говорит Картер. – Сочту за честь. Джей Джей будет крестной?
– Очевидно же, – говорю я.
– Могу я подержать Джерри Райса? – спрашивает Джей Джей. – Он такой милый.
– Ни за что, чувак, – отвечаю я. – Я не хочу разбудить эту штуку перед тренировкой. Мы опоздаем, если нам придется его кормить.
– Что он ест? – спрашивает Картер.
– Я должен кормить его грудью, потому что я мама, – говорит Генри, продолжая толкать коляску к раздевалке.
– Вообще-то, – говорю я, – он питается металлическим стержнем, сделанным из свинца. Так что мы учимся, как травить детей.
– Радикал, – говорит Джей Джей, когда мы подходим к спортивному залу, где Тай стоит с Кристен, говоря и опираясь о стену. Когда Тай видит меня, он отталкивается от стены и подходит к нам, оставляя Кристен одну. О чем они разговаривали? Господи, почему я не поцеловала его вчера? Тогда мне не пришлось бы переживать, почему он говорит со шлюхой по имени Кристен Маркум.
– Привет, ребят, – говорит Тай, заглядывая в коляску. – Что, черт возьми, это за штука? Отродье Сатаны?
– Последи за языком! – говорит Генри. Он становится серьезным, обнимает меня за плечи и притягивает ближе. – Ты говоришь о нашем ребенке.
Тай улыбается, а потом смотрит на Джерри Райса.
– Его глаза пугают меня. И я знал, что между вами что-то происходит.
– Ты прав, – говорит Генри. – Вудс – мой муж, а я – ее жена.
Картер и Джей Джей снова начинают смеяться, а потом проходят в раздевалку через спортивный зал, оставляя меня, Тая, Генри и Джерри Райса. Ну и, конечно же, ужасную Кристер Маркум, которую едва ли можно назвать человеком.
– Вудс? Есть секунда? – спрашивает Тай.
– Конечно.
– Наедине? – Тай смотрит на Генри и Джерри Райса, и я киваю Генри.
– Хорошо, – говорит Генри, закатывая глаза. – Разводись со мной, если должна, Вудс. Не могу поверить, что я был замужем лишь полчаса, а уже мать-одиночка, – Тай придерживает дверь в спортивный зал, чтобы Генри мог провезти коляску. Я хихикаю, смотря, как он несет все эти подгузники, идя через спортивный зал. Кристен все еще здесь, стоит и смотрит на меня, скрестив руки. Очевидно, что она умирает от ревности.
– Кристен... Я потом с тобой поговорю, – говорит Тай, отбрасывая волосы со лба. – Нам с Вудс нужно поговорить о футболе.
– Хорошо, – говорит она, внезапно улыбаясь и вставая на носочки. – Пока, Тай! – она обнимает его и уходит.
Пытаясь не блевануть, я спрашиваю:
– Что случилось?
– Прости насчет вчерашнего... За то, как я захлопнул дверь твоего грузовика, и все остальное. И я даже не поблагодарил тебя за то, что взяла на игру. Это был один из лучших дней в моей жизни.
Засовывая руки в задние карманы джинс, я киваю.
– Без проблем. Готов идти на тренировку?
– Почти, – говорит он, кладя руку на мое плечо, останавливая меня. Он снова попытается поцеловать меня?
– Ну, ты и Генри, ну... Знаешь.
– Что?
– Ну, знаешь, вы вместе?
– Конечно, нет. Мы лучшие друзья уже десять лет.
– О... Понял. Просто порой вы кажитесь нечто большим.
– Было бы плохо, если бы мы с Генри были нечто большим?
Он снова отбрасывает свои волосы, потом трет шею. Жестом показывая мне идти за ним в спортивный зал, он идет налево, к мужской раздевалке, и я иду направо, к женской. Он говорит:
– Да, это было бы очень плохо.
•••
После того, как я надеваю все свои колодки, тренировочную форму и кроссовки, я хватаю свой шлем и иду на поле в поисках Генри и нашего игрушечного ребенка, Джерри Райса.
Я нахожу его у трибун, разговаривающего с мамой. Он передает ей игрушечного ребенка. Она начинает смеяться, берет куклу из его рук и держит ее за руки. Я вижу, как Генри машет на нее руками, будто он психует из-за того, как она держит игрушечного ребенка. Он забирает ребенка, а потом показывает ей, что нужно сделать руки в виде колыбели. Она снова смеется, потом делает, как сказано, и Генри укладывает куклу ей на руки. Она качает головой.
Каким бы идиотским это задание не было, я не могу сдержаться и улыбаюсь, глядя на них. Генри самый забавный парень среди всех, кого я знаю, забавнейший человек из всех, с кем я встречалась. Только он мог притвориться и принять это задание так серьезно. Я иду к металлическим трибунам широкими шагами, пока не подхожу к маме и Генри.
– Джордан, почему ты не сказала мне, что я стану бабушкой? – говорит мама, улыбаясь Генри.
– Я тоже не знала, – говорю я. – Генри скрыл беременность от меня. Ты не против присмотреть за этой жуткой штуковиной во время тренировки, мам?
Генри хватается за грудь.
– Эта жуткая штуковина – наш сын, Вудс.
– Я не против, – говорит мама. Она кивает на кого-то за моим плечом. – Кажется, тренер Миллер хочет, чтобы вы присоединились.
– Спасибо, мам! – говорит Генри. Кажется, Джерри Райс вернул Генри его хорошее настроение. Он снова обнимает меня, когда мы идем к полю.
– Итак, чего хотел Тай?
– Поблагодарить меня, что взяла его на вчерашнюю игру.
– Это все? – шепчет он.
– Нет...
– Я твоя жена, ты можешь рассказать мне все, что угодно, Вудс.
– Вчера, когда я подвезла его до дома, он как бы хотел поцеловать меня?
– И?
– И я сказала ему, что мне нужно идти.
– Ты не поцеловала его?
– Неа.
Генри хватает меня за локоть, останавливая.
– Почему ты так сделала? Разве он тебе не нравится?
– Да... Я испугалась, наверное. Не знаю, – я смотрю на жвачку, растаявшую на металлической трибуне.
– Отвергнут, – говорит Генри. – Господи, я не могу даже представить: попытаться поцеловать, и быть отвергнутым. Должно быть, Тай чувствует себя паршиво.
Пожимая плечами, я ворчу.
– И? Он пытался снова поцеловать тебя прямо сейчас? Или вы говорили о том не поцелуе?
– Нет... Он хотел узнать, вместе ли мы, – говорю я, громко смеясь, большим пальцем сначала показывая на Генри, а потом на себя.
– Ты и я?
– Ага, он хотел узнать, встречаемся ли мы. Я сказала, что мы лучшие друзья.
– Да, он определенно хочет тебя.
Я смотрю на Генри краем глаза. Его лицо не выражает никаких эмоций: он не улыбается, ничего.
– Думаешь? – шепчу я.
– Я знаю.
Генри переводит взгляд от меня к полю, и его глаза расширяются в ужасе. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, почему он разинул рот. Джей Джей и Картер болтаются, пытаясь засунуть тощего уайд ресивера в коляску Джерри Райса.
– Джей Джей, – кричит Генри, – ты не сможешь засунуть девятиклассника в эту коляску.
•••
Этим вечером после пары часов игры в бейсбол с Картером и Джей Джеем, мы с Генри устраивает сумасшедший настольный футбольный турнир. Это лучшие три игры из пяти. Я побеждаю дважды, он выигрывает лишь раз. В этой, четвертой, игре я надираю ему задницу. Джерри Райс спит с широко раскрытыми жуткими глазами
в своей коляске. Monday Night Football маячит на большом экране телевизора. Мы смотрим игру Джетс против Долфинс и, конечно же, болеем за Долфинс.
– Я могу остаться сегодня? – спрашивает Генри. Свет от телевизора заливает его кудри, заставляя их сиять.
– Конечно.
– Я подумал, так будет легче ухаживать за Джерри Райсом, – говорит он. – Мы можем по очереди кормить его ночью, – он вращает стержень, забивая мне гол маленьким белым мячиком.
– Почему ты относишься к этому так серьезно? Мы могли бы оставить Джерри Райса в моем грузовике на ночь, чтобы не слышать, как он плачет.
– Я хочу хорошую оценку.
– Ты совершенно наплевательски отнесся к тому заданию насчет кукурузного хлеба, – я пытаюсь забить Генри мяч в ворота, но его маленький деревянный вратарь блокирует мою попытку. – Не могу поверить, что ты получил двойку за кукурузный хлеб.
– Многие могут прожить без того, чтобы хорошо печь кукурузный хлеб. Быть родителем – это другое.
– Да, – говорю я, зная, как сильно мой отец может лажать порой. Нам с Генри очень повезло с такими замечательными мамами. По крайней мере, отец Генри не засранец... Его просто никогда нет дома. Как и мой отец, мистер Генри не был на наших играх уже вечность.
Я забиваю Генри, выигрывая игру. Я поднимаю руки над головой и обхожу комнату с напыщенным видом победителя. Складывая руки рупором у рта, я изображаю звуки толпы:
– И Вудс выигрывает!
– Тише! Ты разбудишь ребенка, – говорит Генри, смеясь. Он падает на один из кожаных диванов и берет стакан лимонада. Я наливаю себе еще один стакан, потом беру несколько шоколадных печений, сажусь и облокачиваюсь на него. Он обнимает меня, склоняется и выхватывает печеньку из моей руки зубами.
– Воришка!
– Нахалка!
•••
Посреди ночи Джей Райс кричит. Генри толкает меня ногами по лицу, поэтому я скидываю их, вставая.
Спрыгивая с кровати, я хватаю глупую куклу из коляски и засовываю металлический стержень в его рот. Потом я снова падаю на кровать. Оказывается, ты не можешь оставить этот ключ в его рту. Ты должен в это время держать игрушечного ребенка, иначе он продолжит плакать.
Я облокачиваюсь на изголовье и держу куклу в руках. Если бы я не держала сейчас игрушечного ребенка, я бы совершенно точно написала в свой дневник о Генри.
Он спит, свернувшись на другой половине кровати и выглядя умиротворенным. По выражению его лица можно сказать, что он не совсем расстроен, и он не приумножает свою грусть, ведя себя глупо или по-сумасшедшему, он просто... довольный. И я рада, потому что больше всего на свете я хочу, чтобы он был счастлив. Часть меня даже не хочет будить его, потому что я знаю, что в итоге он снова расстроиться из-за Кэрри или из-за того, из-за чего он, черт возьми, расстроен. Если бы он только поговорил со мной... Возможно, я бы смогла помочь.
Моя голова падает, и я нечаянно роняю металлический стержень, и Джерри Райс снова начинает плакать. Генри вздрагивает. Из-за того, что он садится, одеяло падает и обнажает его скульптурное футбольное очарование и шесть кубиков.
Тело Тая такое же идеальное? Я задумываюсь, как много раз Кристен уже видела его пресс.
– Что такое, Вудс? – говорит Генри, тря глаза кулаками.
– Я уронила металлический стержень, вот и все, – я снова качаю эту глупую куклу.
Генри подползает и обнимает меня, притягивая к себе. Закрывая глаза, я прислоняюсь к его плечу, и меня осеняет, что Генри однажды станет замечательным отцом. Не таким как мой отец – не поддерживающим, и не таким как его отец – несуществующим.
А по-настоящему замечательным отцом.
Глава 11
Возможность
Количество дней до моей поездки в Алабаму – 12.
Это среда, и по традиции мы с Джей Джеем сидим в Лачуге Джо Съешь-Все-Что-Сможешь. Я играю в игру с солью и перцем, а Джей Джей царапает в своем кроссворде.
– Не могу поверить, что ты уже снимаешься в фотосессии для Алабамы, – говорит Джей Джей. – Это сумасшествие.
– Не говори.
– Я горжусь тобой, Вудс.
– Спасибо, дружище.
Джей Джей записывает что-то в кроссворд и спрашивает:
– Готова к игре?
Я пожимаю плечами.
– Я устала, присматривая за этим глупым Джерри Райсом всю неделю.
– Где твой ребенок? – спрашивает Джей Джей, заглядывая под стол, как будто я и правда засунула туда ребенка.
– Он со своей матерью, которая наверняка спит с Мари Бэрд прямо сейчас.
– Она горячая штучка.
– Не будь таким засранцем, Джей Джей, – я убираю соль из-под перца, который падает на стол.
– Как скажете, мэм, – говорит он, прежде чем снова уткнуться в кроссворд.
Я так устала от перемен в настроении Генри и его интрижек, но я не буду говорить об этом с Джей Джеем. Два раза на этой на этой недели Генри появлялся у меня после полуночи и забирался ко мне в постель. Я сказала ему, что надеру его задницу, если мы будем завтра дерьмово играть из-за нашего недосыпа в течение недели из-за бесконечного плача Джерри Райса и моего напряженного состояния из-за Тая и Генри.
Джей Джей как будто знает, о чем я думаю, потому что он отрывает взгляд от кроссворда, злобно улыбается и говорит:
– Ты уже мутишь с Таем Грином?
Ставя перец на соль, я качаю головой.
– Неа.
Джей Джей хмурится.
– Так почему, черт возьми, нет? Я думал, что у вас все закрутилось в той ложе владельца в воскресенье. Вы не могли держать свои руки при себе.
Дерьмо. Это так очевидно?
Если честно, я избегаю Тая с понедельника, и он отстал. Не подходит ко мне несколько дней, что вроде бы хорошо, но в то же время отстой.
Я сажусь прямо и говорю:
– Тай уже замутил с Кристен, и он может заполучить любую из 99,9% девушек в школе.
– И?
– Так почему я буду другой? Я не хочу быть еще одной его случайной девчонкой.
– Что плохого в несерьезных отношениях?
– Во-первых, мы в одной команде, и во-вторых, в отличие от вас с Генри, я не шлюха в мужском обличье и не хочу стать девочкой на одну ночь.
– Если он так поступит с тобой, я надеру ему задницу, – рычит Джей Джей, сжимая ручку.
– Знаю-знаю, – говорю я, поднимая руки, будто меня арестовывают. – Слушай, я просто сосредоточусь на игре в футбол. Хорошо?
– Все, что захочешь, Вудс... – Джей Джей едва заметно улыбается и качает головой.
Я скрещиваю руки на груди.
– Получить стипендию в колледже – моя основная цель, а не какие-то интрижки.
Джей Джей улыбается, уставившись в кроссворд, очевидно пытаясь не рассмеяться.
– Успокаивающее растение из пяти букв?
Пожимая плечами, я говорю:
– Не знаю... Табак?
Он дает мне ручку.
– Пиши.
•••
– Вы уверены насчет этого? – спрашиваю я, глядя на себя в зеркало.
Одна из визажистов Кофейного календаря полностью выпрямила мои волосы... Они ниспадают по моей спине, как струи воды из-под крана. И теперь эта женщина наносит тон на мое лицо. Другая женщина мажет мои губы какой-то розовой дрянью.
– Совершенно уверена, – отвечает женщина. – Ты прекрасно выглядишь.
– Какая разница? Разве вы фотографируете меня не в шлеме?
– Не совсем, – она бросает мне безразмерную джерси Алабамы и короткие шорты. – Наденешь это.
Я смеюсь.
– Вы, должно быть, шутите.
Женщина поджимает губы, очевидно устав разбираться с девчонкой, которая не хочет одеваться. Или в моем случае, раздеваться, учитывая, что на мне почти ничего не будет.
Но если этого хочет председатель спортивного комитета Алабамы, то он это получит.
Я иду в ванную и надеваю джерси и короткие шорты, потом возвращаюсь в раздевалку, где вижу Кэрри и Мари.
Они обе отходят назад при виде меня.
– Вау, Джордан, – говорит Кэрри. – Твое лицо и правда выглядит красивым.
– Что ты наденешь? – спрашивает Мари, глядя на мои ноги.
Я пожимаю плечами, чувствуя, как краснею. Я закрываю глаза и каким-то образом мне удается совладать с желанием собрать волосы в хвост и смыть все это дерьмо со своего лица.
– Ты будешь на фото в этом? – восклицает Мари.
Я медленно киваю.
– Это так неправильно, – говорит Мари, качая головой. – Даже не видно, что на тебе надеты штаны.
Люди из Кофейного календаря жестом показывают мне следовать за ними, и я пулей вылетаю за ними. Я только счастлива покончить с этим. Когда я смотрю через плечо на Кэрри и Мари, чтобы убедиться, что они не подшучивают надо мной, я вижу, что они обеспокоенные и грустные.
Мы идем на поле, где у ворот установлена камера.
Я слышу свист, поэтому поворачиваюсь, чтобы увидеть, откуда он исходит, и вижу, как мои приятели по команде выходят из мужской раздевалки. Я замечаю, что Тай смотрит на мои ноги.
– Ты выглядишь чертовски сексуально, Вудс, – выкрикивает младший игрок, а потом другой подхватывает это ужасное мнение, прежде чем Картер и Джей Джей встают перед ними. После этого никто не свистит.
Цвет моего лица, должно быть, совпадает с цветом джерси Рэд Рэйдерс.
Генри подбегает ко мне и отводит в сторону.
– Что, черт возьми, ты делаешь? – он смотрит на мои ноги, а потом на мое лицо и волосы.
– Я должна это сделать, потому что так хочет Алабама.
– Ты не должна ничего делать, – отвечает Генри. – Ты убийственный игрок. Ты не должна унижать себя ради них.
– Все не так. Я рада сделать это для своей будущей команды.
Генри медленно кивает и хлопает меня по плечу.
– Хорошо...
Вроде бы он расстраивается, поэтому я говорю:
– Знаешь, ты выглядишь выше без рюкзака для переноски ребенка, прикрепленного к твоей груди.
– Я буду скучать по Джерри Райсу. Девушки так и липли ко мне из-за него, – говорит Генри, улыбаясь. – И мисс Боннер сказала мне, что у нас самая лучшая оценка во всем классе. Мы были замечательными родителями, – он серьезно кивает, и я толкаю его в грудь, качая головой и смеясь.
– Время фото, – говорю я, кивая головой в сторону фотографа.
Он возвращается к команде, но потом поворачивается и говорит:
– Твои волосы выглядят превосходно.
Я улыбаюсь ему.
– Давайте покончим с этим, – говорю я фотографу. Я поднимаю футбольный мяч и бросаю его на пятьдесят ярдов, чтобы он смог заснять мой размах в лучшем виде.
– Нет, нет, – отвечает фотограф. – Положи одну руку на талию, в другую возьми футбольный мяч.
Я делаю, что он говорит, и я снова слышу свист.
– Секси!
– Я бы не отказался от такой!
Я со всей силой вцепляюсь в мяч и смотрю на свои кроссовки, пытаясь думать о чем-нибудь счастливом, чтобы очистить разум от самого ужасающего опыта в своей жизни. Я пойду на все, чтобы играть за Алабаму... Но я чувствую, что это неправильно.
Не могу поверить, что парни все еще свистят и так неуважительно ко мне относятся.
Но когда я смотрю на команду, то вижу, что Джей Джей снял свою джерси и позирует для парней. Его лишний вес трясется, когда он скользит вверх и вниз по боковой линии с джерси, перекинутой через его плечо.
Я глубоко вдыхаю, чувствуя невероятное облегчение, что моя команда не смеялась надо мной.
Я смеюсь, когда Джей Джей кричит:
– Я готов для своей фотосессии, Джордан.
Глава 12
Вторая игр а
Старшая школа Ста Дубов против старшей школы Речных камней, наших главных соперников.
Финальный счет?
24-21, в пользу Ста Дубов.
Я бросила три великолепных паса,
и Генри реализовал три великолепных тачдауна.
Тай вообще не играл,
из-за чего я чувствую себя ужасно.
Я серьезно подумывала попросить тренера, выпускать его на поле во второй половине,
но моя гордость победила жалость и вину во внутренней борьбе.
Мичиган не появился.
Генри схватился за волосы.
Огайо не появились.
Картер почувствовал облегчение...?
Великий ДонованВудс не появился.
Я швырнула шлем в раздевалке.
Правда или действие?
Количество дней до моей поездки в Алабаму – 10.
– Кто, черт возьми, пригласил черлидерш? – спрашиваю я, оглядываясь через плечо на гостиную. Это субботний вечер после нашей игры против Речных камней, и мои родители уехали на папину игру в Джэксонвилл, которая состоится в воскресенье, поэтому я пригласила Джей Джея, Картера и Генри к себе, и они появились с Лэйси, Кристен, Мари, Кэрри... и Таем.
Джей Джей и Картер засовывают руки в карманы и поворачиваются, чтобы посмотреть на Генри.
– Вы, парни, прям образцовые друзья, – говорит Генри. – Не могу поверить, что вы бросили меня под автобус под названием Джордан Вудс.
– Не называй меня автобусом! Все будут думать, что я толстая.
– С каких это пор ты переживаешь, толстая ты или нет? – спрашивает Генри. Он улыбается и переводит взгляд от меня к Таю, а потом снова смотрит на меня. – Знаешь, Вудс, я продолжу повторять это, пока ты не поверишь... Тебе понравится Мари, если ты дашь ей шанс.
Будучи немного смущенной высказыванием Генри, я пожимаю плечами.
– Да, на музыке она была вроде классной.
Генри склоняется над моим ухом и шепчет:
– Почему ты так переживаешь, что здесь черлидерши?
– Меня раздражает хихиканье, – отвечаю я, но правда в том, что я не хочу, чтобы Кристен крутилась вокруг Тая.
– Если я попрошу их не хихикать, они смогут остаться?
Джей Джей смотрит на меня с этим жалким щенячьим выражением лица, которое просто кричит: «Мне нужно кого-нибудь трахнуть, пожалуйста, позволь им остаться».
Картер копирует выражение лица Джей Джея «Мне нужно кого-нибудь трахнуть», даже если он не встречается ни с одной из этих девушек, никогда ни с кем не спал, и даже ни разу не упомянул о том, что хотел бы с кем-то переспать..
Тай смотрит на меня и пожимает плечами.
Я не хочу, чтобы парни уходили, особенно Тай.
– Ладно. Они могут остаться. Но ни при каких обстоятельствах никто не будет целоваться на моей кровати или трогать мои вещи.
– Ерунда! – говорит Джей Джей. – Я пришел лишь потому, что думал, что смогу оторваться на твоей кровати.
– Ты такой засранец, – говорю я, хватая содовую из холодильника, когда Кэрри заходит на кухню.
– Джордан, – говорит она, – у тебя есть Тайленол? У меня болит голова.
– Конечно, – отвечаю я, – жестом показывая ей следовать за мной наверх.
– Все в порядке? – спрашивает Картер, беря ее за локоть. – Хочешь, я отвезу тебя домой?
– Все хорошо, но спасибо, – говорит она Картеру и, улыбаясь, идет за мной. Как только мы заходим в ванную, я подхожу к ящику с лекарствами.
Кэрри закрывает дверь и шепчет:
– Мне не нужен Тайленол.
– Вот как?
– Я лишь хотела поговорить с тобой один на один. Что происходит у вас с Таем? – верещит она.
– Ничего.
– Да ладно, Джордан. Он ведь тебе нравится, да?
Я пожимаю плечами и киваю, отводя взгляд.
Она смотрит на меня и дотрагивается до моего предплечья.
– Так в чем проблема?
Почему все так заинтересованы в том, что происходит со мной и Таем? Мне кажется, будто я на одном из тех отстойных телешоу, типа «Холостяк» или чего-то в этом роде.
Распуская волосы, я позволяю им упасть на плечи. Я беру расческу, расчесываю их и потом снова делаю хвост, раздумывая над тем, что сказать Кэрри.
– Ну, он пытался поцеловать меня на прошлой неделе, и я не позволила ему. Что если он больше никогда не попытается?
Добрые голубые глаза Кэрри сверкают, когда она улыбается.
– Он попытается.
– И, ну, если он попытается, что мне делать?
– В смысле? – спрашивает Кэрри, приподнимая бровь.
Я сжимаю губы, будучи чрезвычайно смущенной этим вопросом:
– Как мне его поцеловать?
– О, – она замолкает. – Что ж, садись, – говорит она, опуская туалетное сидение, и похлопывает по нему, говоря мне присесть. Я сажусь и смотрю на Кэрри.
– Притворись, что я Тай... Так что когда он склонится над тобой, положи руку ему на шею, вот так, – она берет мою руку и кладет ее на свою шею.
Господи, должно быть, это самое странное из всего, что я когда-либо делала в своей жизни.
Она склоняется надо мной, будто собирается поцеловать.
– Когда его губы дотронутся твоих, просто прикасайся к нему везде. К его спине, челюсти, шее, щеке, бедрам. Медленно скользи руками, озадачь его.
– Поняла, – говорю я, убирая руку с ее шеи.
– А потом используй губы и меньше языка, – она целует тыльную сторону своей ладони, показывая мне на примере.
– Поняла, – говорю я, перепрыгивая через ту часть, где я целуюсь со своей рукой.
– Вот и все.
– Вот и все? – восклицаю я. По телевизору все казалось сложнее.
– Ага, а теперь покажи им, – говорит она тоном, похожим на тон тренера, когда он говорит нам подбадривающие речи перед играми. Я удивлена, что она не шлепает меня по заднице.
Мы с Кэрри спускаемся в гостиную, где я сажусь в любимое кресло отца и открываю диетическую колу.
– Мне нравится твой дом, Джордан, – говорит Мари, оглядываясь вокруг. – Спасибо, что пригласила нас.
– Всегда пожалуйста, – отвечаю я.
– Не могу поверить, что мне довелось увидеть трофеи Хайсмана твоего отца, – говорит она, таращась на трофеи, стоящие на полке. Она подходит к ним и рассматривает их. – Отец с братом будут так завидовать.
Я приподнимаю бровь, глядя в сторону Генри, который пожимает плечами и улыбается. Ладно, Мари и правда кажется милой и хорошей. Генри садится на пол и садит ее на свои колени.
Он шепчет что-то ей на ухо и целует в щеку, и она хихикает. Кажется, сегодня он счастлив, и это делает счастливой и меня. Кэрри улыбается им, но я вижу, что ей больно. Я до смерти хочу узнать, почему они расстались.
Джей Джей садится с Лэйси, и Картер садится с Кэрри, наверное, потому что у него был выбор между ней и Кристен, которая все еще смотрит на Тая с огромным интересом.
Когда Тай выбирает место, я замечаю, что он садится, как можно дальше от Кристен, но она все равно подползает к нему.
Все разбились по парочкам, и я чувствую себя девятым колесом.
– Кто хочет выпить? – спрашивает Лэйси, доставая коробку этой отстойной пинаколады из сумки и передавая бутылки.
