Текст книги "Поймать Джордан (ЛП)"

Автор книги: Миранда Кеннелли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Генри! Перейди на длинную!

Он бежит по полю и изменяет направления несколько раз. Я запускаю мяч на тридцать пять ярдов, который падает прямо в его руки. Слава Богу. Я вернулась. Это снова я.

– Мило, – говорит Тай, кивая. Он говорит с сильным, сексуальным техасским акцентом.

– Твоя очередь,– говорю я, хватая другой мяч и бросая его в Тая. – Хиггинс, сообщающий маршрут!

Хиггинс бежит по полю, затем берет быстрый левый. Tай пасует мяч прямо в руки Хиггинса. Я впечатлена, я не смогла бы сделать это лучше, а Тай даже не знал, как Хиггинс движется. Мы делаем еще несколько упражнений, и Тай с легкостью выполняет их все. Мы равны.

И я напугана.

Тай больше, очевидно, сильнее, и, в отличие от меня, он, вероятно, не испортит игру на последних двух минутах чемпионата. Джонсон-Сити побили нас со счетом 13-10, потому что я бросила перехват, но они поймали его и выполнили тачдаун.

Что делать, если тренер отдаст мою позицию ему? Я стараюсь, выкинуть эту мысль из головы. Я работала много лет для этого. Я это заслужила. Чтобы отдал мою позицию, я должна была бы испортить захватывающий путь. Это как пять перехватов подряд.

Наконец, тренер Миллер возвращается.

– Вудс, Тай, есть разговор, – он окликает нас, жестом показывая, чтобы мы ушли с поля.

Генри смотрит на меня, когда мы движемся по направлению к тренеру.

– Тай, у тебя довольно хорошая рука. И к тому же есть высокоразвитые инстинкты, – говорит тренер.

– Спасибо, сэр.

– Ты старшеклассник?

– Да.

– И ты начинал в своей команде в Техасе, когда вы выиграли чемпионат в прошлом году?

– Да.

Теперь моя очередь смотреть на траву.

Благодаря нашим рекламщикам, в основном женам бывших игроков команды Титанс, которых все еще называют Франклин домом, у Ста Дубов лучшая школьная футбольная программа в Теннесси. У нас полно денег на покупку современного оборудования и оплату труда первоклассного персонала. Тренер Миллер раньше тренировал в колледже, но бросил это занятие для более медленного темпа жизни, когда его жена заболела. Его опыт помог нескольким игрокам найти прямую дорогу в колледж. Бьюсь об заклад, именно поэтому Тай хочет играть за Сто Дубов. Это как будто мы находимся в одной и той же лиге, но он на одну ступень выше. Слезы жгут глаза. Мне нужно сосредоточиться. Я не могу плакать перед своей командой.

Чертов эстроген.

Прищурившись, тренер спрашивает:

– Почему вы все бросили? Твои родители не могли остаться в Техасе еще на один год, чтобы убедиться, что ты имеешь предложения из колледжей? И почему Франклин? Если вам пришлось переехать в Теннесси, я удивлен, что твои родители не искали школьный округ, которому не хватает звездного квотербека.

Боль опять возвращается в глаза Тая:

– Я сделал то, что должен был сделать, сэр. Я только что переехал сюда с моей матерью и сестрой.

Отбрасывая свои песочные волосы, Тай бросает взгляд на меня:

– Есть вещи важнее, чем футбол.

Что? Техасский футболист, который не встает на колени и не молиться ковбоям каждое воскресенье? Потрясающе.

Тренер кивает:

– Понятно. Ну, ты в команде, но я не знаю, сколько игрового времени я смогу тебе гарантировать.

– Спасибо, сэр. Быть в команде – уже достаточно для меня, – говорит Тай с намеком на улыбку. Он прячет руки в карманы джинсов.

– Отлично. Мы выдадим тебе униформу, надень свою джерси в пятницу для поддержания духа команды, – говорит тренер. – Это все на сегодня, Вудс. Завтра тренировки не будет, команде нужно отдохнуть перед игрой.

– Поняла, тренер.

Я иду к своей команде и говорю:

– Завтра тренировки не будет. И не делайте ничего глупого в свой выходной.

Я снимаю шлем с головы и направляюсь к женской раздевалке так быстро, как только могу. Мне нужно войти и выйти из нее перед окончанием тренировки черлидерш, потому что они будут допрашивать меня о своих парнях, то есть о моих товарищах по команде. Они, кажется, не понимают, что ребята не тратят все свое время на разговоры о девушках. Лишь около, я бы сказала, девяноста процентов своего времени они посвящают этому. И даже тогда, это только о том, кто с кем начал встречаться, и кто с кем хочет начать встречаться. Если я услышу, как Джей Джей говорит о своих чувствах, то в этот день мне надо бежать в ядерное убежище и молиться за свою жизнь.

Примерно на середине поля Джей Джей, Картер и Генри догоняют меня. Генри кладет руку мне на плечо, когда снимает свой шлем, свободно разбрасывая свои вьющиеся светлые волосы. Он убирает несколько локонов со лба и шепчет:

– Так тренер взял Тая в команду?

– Да, – отвечаю я, поправляя свою джерси.

– Это полное дерьмо, – отвечает Джей Джей, похрустывая костяшками пальцев.

– Почему он переехал? – спрашивает Картер.

– Понятия не имею, – говорю я, но до смерти хочу узнать. Я отряхиваю пыль со своих рук и футбольных штанов. Генри смотрит на меня и шепчет:

– Ты уверена, что в порядке?

– Абсолютно, – но я слышу, что мой голос дрожит.

– Этот парень ничем не лучше тебя, – добавляет Джей Джей, глядя через плечо на Тая, который разговаривает с тренером.

– Мы оба знаем, что это не так. Вы видели его? Как он работает ногами? Тай невероятен.

– Да... Невероятен, – говорит Генри, закрывая глаза и притягивая меня ближе к себе, когда мы приближаемся к женской раздевалке.

Дергая дверь, я говорю:

– Ладно, Генри… Увидимся позже.

Генри машет своим шлемом взад и вперед, как маятником, глядя на меня, когда я захлопываю дверь.

Я иду по раздевалке с белыми бетонными стенами и старым красно-черным клетчатым ковром. Занимаю место на скамейке, снимаю джерси и экипировку и иду в душ. Холодная вода приносит прекрасные ощущения, и, наконец , я успокаиваюсь. Закончив, я надеваю тренировочные шорты и футболку, прежде чем вернуться в раздевалку. Разгуливание перед командой болельщиц в своем простом белом белье не входит в мое понятие о веселья.

Я слышу хихиканье, когда я все еще в десяти ярдах от других девушек. Дрожа, я направляюсь к своему шкафчику, мне нужно просто открыть его и забрать свою сумку.

– Я думаю, что Джей Джей скоро скажет мне, что любит меня, – говорит Лэйси Кристен.

– Он определенно скажет, – говорит Кристен.– Я могу понять это по тому, как он смотрит на тебя.

Я кашляю, чтобы не выдать смех. Джей Джей смотрит на Лэйси, так же как он смотрит на каждую из черлидерш Титанс. Так он смотрит на жареный сыр, или на что-то в этом роде.

– Эй, Джордан,– говорит Лэйси, расчесывая свои каштановые волосы. Ей обязательно стоять здесь в своем откровенном черном нижнем белье?

Она закроет больше тела, если намотает на себя катушку ниток.

– Привет, – отвечаю я, фокусируясь на собирании своей сумки. Мне нужно свалить отсюда к чертям. Я не обращаю внимания на свои влажные волосы; расчесывание займет слишком много времени.

– Когда в последний раз ты брила ноги? – спрашивает Лэйси.

Я прикусываю внутреннюю часть своей щеки. Иногда Лэйси заставляет меня чувствовать себя паршиво. В смысле, что, если Тай заметит, что я не брила ноги уже где-то неделю?

– Так, гм, Джей Джей упоминал меня в последнее время? – спрашивает Лэйси.

Ты имеешь в виду, помимо того, что он рассказывал мне о том, что вы, ребята, прошлым вечером переспали на задних сидениях в машине твоей матери? Я все еще пытаюсь понять, как Джей Джей мог занять горизонтальное положение в задней части Форде Таурусе, но я поверю ему на слово, что так и было.

– Нет, – говорю я. – Не сказал ни слова.

Лэйси бросает расческу в сумку.

Я стараюсь выглядеть сочувствующе, но это сложнее сделать, чем я предполагала.

Я никогда никому не говорила, даже Генри, но один раз, я слышала, как Лэйси и Кристен говорили обо мне гадости в ванной...

Я помню, как слышала жалобы Лейси:

– Я не понимаю, почему Джей Джей так часто общается с ней. Она даже не милая, она огромная!

– Я не знаю, – ответила Кристен. – Сэм Генри тоже трется возле нее, хотя она вроде бы лесбиянка.

– Джей Джей поклялся мне, что он не спит с ней...

– Может быть, она спит с ним и Генри одновременно.

И это было не один раз. Кристен часто оскорбляет меня. Именно тогда Мари и Кэрри, бывшая Генри, заходят в раздевалку.

– Сэм Генри пригласил меня на свидание,– говорит Мари Кэрри, которая поджимает губы, кусая их. – Ты не возражаешь, если я скажу «да»?

– Нет... Я рада,– говорит Кэрри, сосредоточив внимание на мне, а потом она жестом показывает Мари следовать за ней.

Они подходят прямо к моему шкафчику.

– Кто этот новый парень? – спрашивает меня Кэрри.

– Его зовут Тай Грин, – отвечаю я. – Он только что переехал сюда из Техаса.

– Он выглядел превосходно на поле, – говорит Лэйси. – В смысле, с точки зрения футбола конечно.

Я фыркаю. Как будто Лэйси хоть что-то знает о футболе.

– Ревнуешь? – спрашивает Кристен, – Он, кажется, так же хорош, как и ты.

– Нет. Я рада, что теперь у нас есть резерв,– отвечаю я, хватая свою сумку. – Он играет квотербеком, как и я, ну, вы знаете, это такая позиция в игре под названием футбол.

Кристен закатывает глаза и возвращается к рассматриванию себя в зеркале.

– Почему же тогда твое лицо все красное?

Я ухожу, хлопнув дверью.

[1] – Скибол – игра на спец-столе, нечто среднее между бильярдом и боулингом.

Глава 3

Великий Донован Вудс

Я иду обратно через поле в сторону своего грузовика, и по дороге замечаю тренера Миллера, разговаривающего с Таем. Тренер хмурится и, почесывая подбородок, переводит взгляд с Тая на землю. Они заканчивают разговор и, как и я, Тай направляется к парковке.

– Эй, – он кричит, подбегая ко мне, и я пытаюсь руками собрать свои влажные волосы, но я уверена, что сейчас они выглядят как пряжа. Боже, я веду себя, как черлидерши.

– Привет, – отвечаю я. И вот мы уже идем плечом к плечу.

– Ты удивительная, – говорит он.

– Прости?

Он прочищает горло.

– Я имею в виду, ты потрясающий квотербек. Я не видел парней нашего возраста, которые были бы так хороши как ты.

Я киваю, когда мы подходим к моему грузовику, мой Додж Рам – это подарок отца на шестнадцатилетние. Я бросаю свою сумку на сидение грузовика.

– Крутая машина, – говорит Тай, улыбаясь и похлопывая по моему грузовику.

– Спасибо, – говорю, отворачиваясь от него. Его улыбка – это вирус. Вирус, распространяющийся по моему телу и делающий его бесполезным.

– Что ты водишь? – спрашиваю я.

– Ничего. У меня нет машины.

 Но он, кажется, не смущается. Скрестив руки, он склоняется к моему грузовику.

– Так как же тебя зовут? – спрашивает он. – Я надеюсь, что не Вудс.

– Джордан.

Он кивает.

– Донован Вудс твой родственник?

– Да, – бормочу я. – Он мой отец.

Я начинаю отрывать этикетку со своей бутылки Гаторэйда.

– Это объясняет твой стиль и технику.

Черт, он, должно быть, наблюдал за мной с довольно близкого расстояния.

– Ты фанат Теннесси? – спрашиваю я. Может быть, он был в Ойлерзе, прежде чем они переехали из Хьюстона в Нэшвилль. Он смеется.

– Конечно, нет. Ковбои навсегда. Я помню, как смотрел игру твоего отца, когда я был маленьким.

Мой отец – последнее, о чем я хочу говорить прямо сейчас. Когда люди встречают меня, все, о чем они думают – великий Донован Вудс, признанный дважды самым ценным игроком НФЛ, дважды получивший Трофей Хайсмана. Великий Донован Вудс, находящийся в первом круге Зала Славы. Великий Донован Вудс, который не верит в меня или в мою мечту – играть в футбол на университетском уровне.

– Мне нужно идти, Тай. Ты хорошо поработал сегодня. Я рада, что ты вступил в команду, – мой голос спокойный и профессиональный. – Если у тебя нет машины, как ты доберешься до дома?

Он пожимает плечами.

– Пешком, я думаю.

Я выдыхаю:

– Никто в Теннесси не ходит пешком, едва ли здесь есть тротуары. Ты не можешь идти пешком.

Теперь он товарищ по команде, а товарищи по команде заботятся друг о друге. Я осматриваю парковку. Генри – единственный, кто уже вышел из раздевалки. Он стоит далеко от нас и разговаривает с Кристен и Мари. Что, черт возьми, ребята делают там так долго? Как такое возможно, что я собралась быстрее, чем они?

– Генри! – кричу я ему.

Генри отворачивается от черлидерш и бежит к нам. Он берет бутылку Гаторэйда из моих рук, делает большой глоток и возвращает ее мне, уставившись на Тая.

– Убедись, что Тай доберется до дома, хорошо?– говорю я.

– Так, что на счет наших планов? – спрашивает Генри. Он потирает шею рукой и ухмыляется Таю.

– Я нехорошо себя чувствую, – отвечаю я, касаясь рукой своего живота. Мне просто нужно побыть в одной прямо сейчас, я могу думать лишь о том, что произошло сегодня, этот парень пытался украсть мою позицию в игре и мое спокойствие.

– Все в порядке, – говорит Генри, но он выглядит расстроенным. – В любом случае Кристен и Мари только что пригласили меня позаниматься.

– Ты можешь сначала подбросить Тая домой?

– Почему ты не можешь подвезти его?

Хм, потому что он сводит меня с ума?

– Возьмите его позаниматься с вами сегодня. Для него будет полезно познакомиться с некоторыми из местных ребят.

Тай улыбается.

– Хорошо, но Мари моя. Дай мне только секунду, Тай.

Генри обнимает меня и отводит в сторону от Tая.

– Что ты имеешь в виду, говоря, что не хорошо чувствуешь себя? Ты сильно ушиблась во время тренировки? – шепчет он.

– Да, думаю да.

– Тогда мне, наверное, лучше не приходить на ужин, да?

– Просто хорошо проведи время с Мари, ладно? Я хочу, чтобы ты встречался с кем-то, с кем ты снова будешь счастливым.

Генри кивает и потирает подбородок, глядя мне прямо в глаза. С тех пор, как Кэрри бросила его, он кажется таким грустным.

– Спасибо, Вудс. Может быть, так все и будет в ближайшее время, – говорит он, хлопая меня по плечу, прежде чем уйти. – Готов ехать, Тай? Я думаю, что тебе понравится Кристен.

Тьфу. У Кристен такой же уровень интеллекта, как и у пня. Я должна уехать отсюда, прежде чем я ударю ее или сделаю что-то в этом роде. Я забираюсь в свой грузовик, высовываю голову из окна и улыбаюсь.

– Увидимся завтра, ребят, – через зеркало заднего вида, я вижу, что Тай смотрит на меня, когда я выезжаю с парковки. Почему я просто не предложила ему прокатиться? Я знаю почему. Я должна сосредоточиться. Я не могу рисковать своим сезоном. Я не могу снова провалить его в этом году. Мне нужно получить футбольную стипендию. А для этого я должна выиграть чемпионат штата.

•••

Войдя через заднюю дверь своего дома, я бросаю сумку на пол. У меня свидание с моей кроватью: я собираюсь забраться под подушку и слушать песни Guns N 'Roses. Это поможет мне почувствовать себя лучше.

Идя в свою комнату, я прохожу через кухню, чтобы взять банан и бутылку Гаторэйда. По пути я встречаю своего брата Майка, и его друга Джейка, который является потрясным ресивером. Как и мой брат, Джейк играет за Университет Теннесси в Ноксвилле. Вообще, Джейк из Калифорнии, но он проводит большую часть своей летней жизни здесь, чтобы он мог быть ближе к школе для футбольных тренировок.

– Привет, сестренка, – говорит Майк, обнимая меня. – Мама сказала, что тебя сбили на тренировке. Ты в порядке?

– Да, все хорошо.

– Как жизнь, Джордан? – спрашивает Джейк, осматривая меня с головы до ног. Помните, я говорила, что парни заинтересованы во мне? Да, он один из них. Я думаю, что Майк убил бы его, если бы он серьезно попытался подкатить ко мне, хотя я бы и не хотела этого во всяком случае. Джейк сексуален, но он, кажется, один из тех парней, который был с сотнями девчонок.

– Хорошо,– отвечаю я.

Джейк обнимает меня за талию.

– Майк сказал, что у тебя возникли проблемы с алгеброй? Хочешь, я помогу?

– Что, черт возьми, ты знаешь о математике, Рейнольдс?

– Я могу не только научить тебя математике, я могу научить тебя математике в постели, Джордан. Ну, ты знаешь, я добавлю кровать, ты отнимаешь одежду, разделишь ноги, и я буду умножаться.

Это стандартное поведение для Джейка Рейнольдса, поэтому Майк, как обычно, закатывает глаза, когда я говорю:

– Очаровательно.

И толкаю Джейка на посудомоечную машину.

Затем я бегу наверх в свою комнату и падаю на кровать, на которой постелено новое пушистое белое одеяло. Раньше у меня было синее клетчатое покрывало, которое выглядело как миллиметровая бумага. Однажды, когда Генри пришел ко мне прошлым летом, он сказал, что постельные принадлежности, напоминающие миллиметровую бумагу, отталкивают парней, и что, если я когда-нибудь захочу заняться сексом, я не смогу привести парня в комнату, которая будет напоминать об алгебре и девушках-заучках из команды по математике. Не то, чтобы мне было не все равно, что ребята думают о моем постельном белье, но команда по математике это последнее, с чем я хочу быть связанной, так что я избавилась от старого покрывала и купила что-то нейтральное.

Схватив пульт от стерео, я включаю станцию классики восьмидесятых и смотрю в окно на наш двор, который заканчивается на берегу озера. Фактически моего озера – Озера Джордан. Иметь отца, который профессионально играет, означает, иметь все удобства. У нас огромный дом с паркетными полами и гигантскими окнами с видом на лес и тропы. Что самое лучшее в нашем доме? Это то, что комната моих родителей находится на другой стороне. Мы с Майком имеем наше собственное личное крыло. Папа никогда не приходит сюда.

Иногда меня смущает наше богатство, потому что многие семьи вокруг не живут так роскошно. Теннесси странное место. Ты можешь быть действительно богатым, как и я, или ты можешь быть действительно бедным, как Генри. Но между нами не большая разница. Если бы папа захотел, он мог бы зарабатывать пятнадцать-двадцать миллионов баксов в год. Но по правилам зарплат НФЛ такими, какие они есть, он решил принять зарплату Титанс, чтобы они могли заплатить другим игрокам больше денег. Он предпочел бы иметь убийственную наступательную линию, защищающую его, чем взять немного больше денег. Лежа на кровати, я пытаюсь утонуть в древней рок-музыке, и забыть, что я сегодня облажалась. Я стараюсь забыть о теле Тая.

Я прячу лицо в подушку и бью по ней кулаком. Перевернувшись, я вскакиваю с постели и хожу взад и вперед по паркетным полам, прикусив кулак. Потом я падаю на пол, беру с тумбочки бутылку Гаторэйда и начинаю бить ей по ладони. Я сжимаю ее, пытаясь понять, достаточно ли я сильна, чтобы помять ее. Я впиваюсь кончиками пальцев в нее, но она не мнется, так что я швыряю эту чертову бутылку через всю комнату на комод, сбивая кучу лосьонов, духов и прочего дерьма, что мама покупает мне. Затем я расставляю обратно все эти девчачьи вещи на своем туалетном столике, и подарок на день рождения от мамы выглядывает из-за моего трофея «Самый ценный игрок», который я получила в десятом классе, дразня меня. На мое семнадцатилетние она купила мне этот долбаный дневник.

– Джордан, – сказала она, – записывание моих мыслей позволяет мне бла-бла-бла, глубоко задуматься о карме, бла-бла-бла, и помогает мне разобраться в моих проблемах.

Маме надо пойти работать тем, кто придумывает эти долбаные мантры, которые пишут на крышках бутылок с соком.

Но, может, она была права?

Я беру Молескин и пролистываю пустые хрустящие листы.

Садясь обратно на кровать, я открываю дневник. Не то, чтобы бумага будет судить меня или спрашивать о моей вменяемости, или сомневаться в моей способности управлять футбольной командой. Никто не узнает об этом, ребята бы смеялись надо мной на протяжении тысячелетий, если бы узнали.

По крайней мере, изложив свои мысли на бумаге, я выкину их из своей головы, из своего тела.

Я тянусь к тумбочке, сдвигаю стопку журналов Sports Illustrated в сторону, чтобы найти ручку, и начинаю писать:

Я никогда не видела никого, кто выглядел бы так чертовски привлекательно. Никто никогда не отвлекал меня так... Но я так сильно отстала ото всех остальных. Я даже никогда не видела парня голым... Ну, я думаю, что я видела Генри в его боксерах много раз, и он сексуальный… чертовски сексуальный, поэтому Тай, должно быть, великолепен. И я хочу дотронуться…

Боже, что, черт возьми, я пишу?! Я перечеркиваю эту херню, что только что написала.

Жуя кончик ручки и думая, что написать о Tае, и чтобы это не было полным дерьмом, я слышу стук в дверь.

– Кто? – спрашиваю я, запихивая дневник под подушку.

– Майк.

– Входи.

Мой брат заходит в комнату и садится рядом со мной на кровать.

– Где твоя вторая половина?– спрашиваю я.

Майк смеется.

– Джейк? В моей комнате, звонит девчонкам, с которыми мы познакомились вчера вечером. Так что же случилось на тренировке?

Я прячу лицо в подушку.

– Пообещай, что не будешь смеяться надо мной.

Он гладит меня по плечу.

– Я обещаю.

– Картер случайно сбил меня с ног.

– Картер сбил тебя? Какого черта делал Джей Джей?

– Это была моя вина. Я была невнимательной – говорю я, кряхтя в подушку.

– В это трудно поверить. Когда ты находишься в зоне, ты находишься в зоне. Я имею в виду, я никогда не видел, чтобы ты теряла концентрацию.

Я поворачиваюсь и смотрю вверх на Майка.

– Хм... Новый квотербек пробовался в команду сегодня. Он только что перевелся сюда из Техаса. И он хорош. Чертовски хорош. Лучше, чем я.

Майк свистит и проводит пальцами по волосам.

– Тренер будет глупцом, если решит сменить квотербека за два дня до игры. Ты будешь начинать, сестренка.

Я шлепаю Майка по руке.

– Конечно же, я буду начинать.

– Тогда я не понимаю. Ты чувствую угроз с его стороны?

Я делаю глубокий вдох, сажусь и откидываюсь назад на свои подушки. Я могу рассказать своему брату о Tае, Майк не буду говорить о нем с кем-либо еще. Я просто не могу рассказать ему о желании затащить Тая в мужскую раздевалку.

– Я думаю, он мне нравиться.

Майк начинает кашлять, потом улыбается.

– Ты? Джордан Вудс? Запала на парня? Вот это да.

– Я сказала тебе не смеяться надо мной, – я спихиваю его со своей постели.

Улыбаясь, Майк растягивается на деревянном полу и кладет руки за голову.

– Я не смеюсь над тобой. Я думаю, это здорово. Наконец-то пришло время, когда ты стала замечать парней.

– Ох, заткнись. Я замечаю парней. Это просто... Это было так странно, когда он шел на поле, я просто потеряла концентрацию ...

– Итак, что ты собираешься делать?

– Я не знаю. Буду стараться держать голову на плечах во время тренировок и игр. Я не могу встречаться с парнем, который в моей команде. Особенно, с тем, который претендует на мое место.

Майк кивает.

– Удачи. Просто сконцентрируйся на игре и все будет в порядке. И не смотри слишком часто на край поля. Ты можешь проголодаться из-за этого куска человеческого мяса.

– Чувак! Заткнись! – вскрикиваю я, бросая в него свои подушки. – Ты ужасен.

Я закрываю лицо руками. Боже. Почему Тай не мог переехать сюда после того, как сезон закончится?

– Как его зовут?

– Тайлер Грин. Тай.

– Хорошо, Тай – счастливчик, если моя сестра заинтересовалась им. Не могу дождаться, когда увижу его на игре в пятницу.

– Разве к этому времени ты уже не вернешься в университет? У вас нет игры субботу?

– Тренер сказал, что я могу вернуться в субботу утром. Кроме того, вероятно, это будет единственная твоя игра, которую я смогу увидеть в этом году. Я хочу увидеть, из каких еще школ приедут посмотреть на тебя кроме Алабамы. Я пообщаюсь с ними немного.

Я улыбаюсь Майку.

– Спасибо!

– У тебя будет выбор стипендий. Представь себе это. Ты будешь первой девушкой-квотербеком, играющей на университетском уровне.

Я вздыхаю.

– Я так сильно хочу пойти в Алабаму. Я просто хочу, чтобы отец поддержал меня. Разве он не думает, что я хороша в футболе?

– Он знает, что ты хороша, – говорит Майк, взъерошивая свои волосы и избегая моего взгляда. – Отец просто... напуган. Он знает, что ты может сделать всех этих придурков на уровне средней школы, но колледж, это другой зверь.

Я медленно киваю, а потом улыбаюсь ему.

– Я не могу дождаться вашей игры в субботу. Вы разобьете Гэйторс.

Майк машет рукой, но он выглядит довольным.

– Спасибо. Мы должны сделать это. Пока мы играем хорошо.

– Майк, Джордан, Джейк! Время ужина, – кричит мама снизу.

– Не говори маме и отцу о Тае,– предупреждаю я Майка.

– Но они будут так рады услышать, что ты не лесби!

•••

Вы знаете, эти сцены в новостях, где люди из передачи «Продовольствие для мира» привозят большие мешки пшеницы для голодающих детей в Сомали? Сотни людей толпятся вокруг грузовиков и сбивают друг друга вниз, чтобы получить один мешок кукурузы.

Также проходит ужин в моем доме. Когда я сажусь за стол, я как стелс-бомбардировщик откладываю себе четыре куска хлеба, потому что, если я не сделаю этого сейчас, я не смогу сделать этого позже. Майк и Джейк кладут большие шарики из картофельного пюре себе на тарелки, и я беру три куриные ножки. Мы не начнем есть, пока отец не притащит сюда свою задницу.

Мама приносит кувшин лимонада и наливает мне стакан. Она смотрит на всех нас и видит пустой стул Генри.

– Где Сэм? – спрашивает она.

– Он сегодня занимается,– отвечаю я.

– В смысле, на свидании?– спрашивает Майк, прищурившись.

– Думаю, да.

– С кем?

– Я не знаю... С какой-то черлидершей. Мари Бэрд.

– Я думала, что он снова вернется к Кэрри, – говорит мама. – Он сказал мне на днях, что он собирается снова пригласить ее.

– Я не знаю. Он не упоминал ничего, когда я предложила это, – говорю я, сосредотачиваясь на куриных ножках. Я не могу дождаться, когда я смогу съесть их. Майк смотрит на маму, которая пожимает плечами. Почему они так заинтересованы личной жизнью Генри? Или я должна сказать его сексуальной жизнью?

Но более важные новости – это то, что я умираю от голода. Все эти размышления о Tае сделали меня изголодавшейся. Я не знала, что, когда ты западаешь на парня, ты тратишь так много калорий.

Великий Донован Вудс наконец-таки пришел и сел во главе стола. Он ставит бутылку Гаторэйда рядом с своей тарелкой и берет салфетку. Я могу сказать по его угрюмому виду, что отец в ужасном настроении, поэтому мне интересно, тренировка Титанс была неудачно или случилось что-то еще. Когда он, наконец, поднимает вилку и начинает есть свой салат, все остальные начинают засовывать пищу в рот, как будто мы и есть те бедные голодающие сомалийских дети. Через минуту, отец роняет вилку на тарелку. Все смотрят на него.

– Дон?– говорит мама.

Отец игнорирует маму и сосредотачивает свой взгляд на мне.

– Джордан, я серьезно думаю, что пришло время тебе завязать с футболом.

– Да ладно, пап, – говорит Майк.

Джейк берет свою вилку и салфетку, он сидит на краешке стула и смотрит на папу так, как будто он не хочет присутствовать при этом разговоре, но не может уйти, поэтому должен сидеть и смотреть.

– Майк, не лезь в это, – говорит отец, снова сосредоточив внимание на мне.– Джо Картер звонил мне, чтобы сказать, что его сын сегодня сшиб тебя на тренировке.

– Ничего страшного не случилось,– говорю я, ковыряя вилкой свой салат.

– Но могло случиться, Джордан. Я не думаю, что ты понимаешь, насколько это опасный спорт, – говорит отец дрожащим голосом. Я надеюсь, что он не использует этот тон перед своими товарищами по команде, потому что сейчас он звучит как анютины глазки.

– Пап, я играю уже на протяжении десяти лет!

– Джо Картер весит 250 фунтов. Ты весишь 170. Тебе повезло, что ты не пострадала, – папа начинает пережевывать салат.

Майк откусывает от куриной грудки, как будто он стервятник или кто-то в этом роде, и мотает головой, не соглашаясь с отцом.

– Ну, ничего не случилось, – говорю я, – и я не брошу футбол.

Отец потирает глаза.

– В любом случае, что именно ты хочешь делать с футболом? Ни одна женщина никогда не была в НФЛ, потому что их просто забивают.

– Я не знаю, пап. Прямо сейчас, все, чего я хочу, – это играть за колледж. А что будет дальше, посмотрим.

– Ты можешь серьезно пострадать. Парни в колледже играют совершенно на другом уровне, нежели в школе.

– Разве ты не знаешь, насколько я хороша?

– Тебе не следует играть с парнями, которые в два раза больше тебя, – с помощью вилки и ножа отец отделяет мясо курицы от кости и засовывает его в рот.

– Может быть, ты просто не знаешь насколько она хороша, потому что ты ни разу не пришел ни на одну из ее игр, – выпаливает Майк. Джейк выпускает тихий свист, и я думаю, что он собирается свалить, когда папа вдруг встает и бросает салфетку на стол. Он стреляет в Майка взглядом, смертельным взглядом, который я не видела, с тех пор, как мы с Генри случайно заехали в озеро на квадроцикле отца.

– Спасибо за ужин, Джули, – говорит отец, наклоняясь и целуя маму в щеку. Он берет свою тарелку, засовывает бутылку Гаторэйда под мышку и выходит из комнаты. Через несколько секунд, я слышу, как дверь в его рабочем кабинете захлопывается.

У меня пропал аппетит, я поднимаю свою тарелку и протягиваю ее для Майка и Джейка. Мой брат хватает хлеб и курицу, а Джейк перекладывает пюре на свою тарелку. Майк разрезает второй кусок куриной грудки, потом протирает губы салфеткой.

– Папа ведет себя как придурок.

Улыбаясь своему брату, я встаю и несу свою тарелку в раковину. Прежде чем отправиться наверх, я останавливаюсь возле столовой, потому что слышу мамин спокойный голос:

– Майк, я знаю, ты злишься, но ты должен проявлять больше уважения к отцу.

– Да, мэм, – тихо отвечает Майк.

Я хочу, чтобы Генри был здесь, чтобы он рассмешил меня прямо сейчас, потому что я чувствую себя, как дерьмо. Чтобы перестать думать о той херне, что сказал папа, я бегу к себе наверх и хватаю глупый дневник. Затем иду на задний двор, через сады к маминому сараю, к этой хрупкой дубовой лачуге, которая покрыта плющом и мхом. Как будто в Шотландии.

Оглядываюсь через плечо, чтобы убедиться, что никто не наблюдает за мной, я проскальзываю внутрь, закрываю дверь и сажусь рядом с лопатами в углу, где потоки света с потолка, проскальзывающие через окно и трещины в сайдинге, освещают грязный пол.

Я люблю прятаться в сарае, когда мне нужно побыть одной. Когда мы были маленькими, Генри и я играли здесь в семью. Мы делали заявления о том, что никогда не женимся и не выйдем замуж за кого-либо. Мне нравилось делать вид, у нас есть свой боулинг, а Генри – говорить о том, что здесь есть вертолетная площадка, и моим козырем, было говорить, что у нас есть транспортер как в Стар Треке.

Я нахожу свой фонарь. И, придерживая его с помощью подбородка, открываю блокнот на пустой странице и пытаюсь придумать что-нибудь, что можно написать, кроме фантазий о Тае...

– Боже, Вудс, – бормочу я, – держи себя в руках.

Я машинально рисую в блокноте несколько футбольных мячей, несколько завитушек. Потом вывожу кучу значков «X» и «O», которые вовсе не обозначают поцелуи, а являются схемой наступления из книги игровых схем, и – ладно, ладно – сверху я незамедлительно надписываю Д. В. + Т. Г.. Я выдираю страницу со своими каракулями и комкаю ее.

Ода Tаю... Я люблю твой трехшаговый бросок и быстрое освобождение.

Я смеюсь, выдирая и эту страницу.