Текст книги "Жажда бессмертия (СИ)"

Автор книги: Мира Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 13

Светлана наблюдала со скучающим видом за Артемом. Тот снова выдернул проводки и зло выругался.

– Тебе не надоело? Давай продадим в комиссионку и все.

– Не-ет. Мне самому интересно узнать, что там за параллельным мир такой. Я уже почти все варианты перепробовал, осталось три.

Еще вчера после очередного провального подключения, он отметил цифрами проводки и нарисовал в тетради схемы. Артем побродил по комнате, успокоился и вновь подсел к радиоприемнику.

– Ой, забыл тебе сказать, – спохватился он. – Сегодня придут комнату смотреть. Звонила одна, пока ты в магазин ходила.

– Женщина? – насторожено спросила она.

– Да, а что? – он воткнул проводки и зазвучали голоса. Артем хлопнул в ладоши, повернул ручку громкости на максимум и прислушался. Светлана встала с дивана и подошла к нему.

– Ничего не понятно, – наконец сказала она. – На каком языке они разговаривают?

Артем шумно выдохнул, вскочил и пнут стул. Тот отлетел к подоконнику и стукнулся об цветочный горшок, который упал и раскололся.

– Какого хрена! – закричал он. – Столько времени угробил, а они говорят не по-нашему.

Светлана не знала, что делать, то ли успокаивать разбушевавшегося Артема, то ли собирать землю и осколки цветочного горшка.

Но тут раздалась мелодия дверного звонка. Оба застыли и переглянулись. Артем развернулся и бросил через плечо:

– Если это твой муженек, то ему очень не повезло попасть мне под горячую руку.

Встревоженная Светлана бросилась следом. В дверях стояла миловидная женщина средних лет.

– Здравствуйте. Я звонила по поводу аренды. Хотела бы комнату посмотреть.

Артем тут же натянул улыбку и отошел в сторону:

– Здравствуйте. Проходите, пожалуйста.

Светлана недовольно покосилась на Артема, который разрешил не снимать обувь и, по-хозяйски, начал показывать квартиру.

– Вот здесь кухня. Можете пользоваться техникой и посудой. У нас есть красивый чайный сервиз, если будете гостей приглашать.

Этот сервиз Светлана показала Артему только вчера, когда перетаскивала вещи с кабинета по комнатам. Карл Борисович говорил, что привез его из Японии и стоит он, как два автомобиля.

Женщина внимательно осмотрела ванную и зачем-то понюхала полотенца. В туалете заглянула под крышку унитаза и одобрительно кивнула. Артем, тем временем, заливался соловьем:

– В этой квартире жил знаменитый профессор Воронов. Мы сдаем его кабинет. Там до сих пор стоит стол, за которым он работал.

Артем обратил ее внимание на новые окна, не пропускающие холодного зимнего ветра. На пол, устланный ковром и на мягкий диван.

– Хорошая квартира, – одобрила женщина. – Только дороговато. Может, снизите цену?

Артем всплеснул руками и изобразил негодование:

– Мы и так поставили ниже некуда. В центре города, все рядом, второй этаж, ремонт новый, потолки высокие. Вы обратили внимание, какой чистый ухоженный подъезд? Где вы еще такую комнату найдете? А я вам скажу: нигде.

Женщина еще раз обвела взглядом кабинет и, поджав губы, кивнула:

– Уговорили. Беру. Завтра же привезем вещи.

– Вот и хорошо, – Артем радостно потер руки. – Как и договаривались, оплата вперед за три месяца.

Светлана прислонилась к косяку и хмуро наблюдала, как женщина отсчитывала деньги на ладонь Артема.

После того, как гостья попрощалась и ушла, надутая Светлана села на диван рядом с Артемом.

– Я не хочу жить с чужими людьми, – пробубнила она.

– Ты и работать не хочешь, – равнодушно ответил тот, – На что жить-то будем?

– Иди работай.

– Сама иди. Я свое уже отработал, спина вся больная. Хочу пожить по-человечески.

– По-человечески, говоришь? – воскликнула она. – Да ты превратил мою квартиру в коммуналку!

Она убежала в спальню и с силой захлопнула дверь.

«Сам работай. Все-таки ты – мужчина, – думала она, хлюпая мокрым от слез носом. – Вот Карл никогда бы со мной так не поступил».

Остаток дня они с Артемом провели порознь в разных комнатах. Встречались только один раз на кухне, но не перекинулись и парой слов.

«Если он думает, что я первая подойду, то ошибается, – она лежала в кровати и смотрела на дверь. – Еще наглости хватает отправлять меня работать. Пусть сам идет. Работал бы и дальше грузчиком, если бы не я. И вообще, почему он здесь распоряжается? Квартира-то моя».

Утром ее разбудила мелодия дверного звонка. Светлана накинула халат и вышла из комнаты. Артем в одних трусах помогал заносить чемоданы. В квартиру зашла вчерашняя женщина, следом за ней молодая девушка. На вопросительный взгляд Светланы женщина ответила:

– Знакомьтесь, это Олеся. Она будет жить с вами. Ой, то есть – у вас.

Девушка, в отличие от матери, разделась и принялась осматривать квартиру.

– Миленько, – сказала она и кивнула на хрустальную посуду в серванте. – Можно пользоваться?

– Конечно, – расплылся в улыбке Артем и втянул и без того плоский живот.

– Конечно, нет, – с нажимом сказала Светлана, зло сверкнула на него глазами и повернулась к женщине. – И вообще, я думала, что жилье вы для себя присматриваете.

– Нет, не для себя. А ведь предупреждала Артема, – она недоуменно уставилась на него. Тот кивнул, подошел к Светлане и с силой прижал к себе:

– Все в порядке. Я просто забыл предупредить. Олеся, добро пожаловать. Уверен, мы подружимся и будем весело проводить время.

Но тут вмешалась ее мать:

– Олеся приехала учиться, а не развлекаться. Поэтому хочу попросить, чтобы вы вели себя потише и не мешали ей заниматься. В медицинской академии надо много учить.

– О, Олеся, – восхищенно произнес Артем. – И на кого же вы учитесь? На хирурга?

– Нет, на педиатра.

Артем поднял вверх большой палец. Светлана высвободилась и, пристально глядя на него, тихо сказала:

– Верни деньги. Девушка не может здесь оставаться.

– Не дури. Она останется, – отмахнулся он.

– А я сказала, не останется, – Светлана поджала губы, не сводя с него глаз.

Артем делано рассмеялся и кивнул напрягшимся женщинам:

– Все хорошо. Не переживайте, располагайтесь. Она просто не выспалась.

Светлана развернулась и ушла в спальню, с трудом сдерживая слезы обиды. Через два часа, когда в квартире наступила тишина, она вышла из комнаты. Чемоданы из прихожей пропали, зато возле двери выстроились несколько пар туфель на высоком каблуке.

Она заглянула в кабинет. На столе лежала белая ажурная скатерть. На диване расстелено постельное белье с розами.

– Маринка, он в дом девушку привел, – пожаловалась она, как только услышала голос подруги из телефона, и рассказала про Олесю.

– А ты думала, верного нашла? Запомни, верных мужиков не бывает. Если не изменяет, значит больной или старый. У них в крови – потомство плодить. Ты бы хотела, чтобы он где-то на стороне с ней встречался?

– В смысле? Я не хочу, чтобы он вообще с кем-то, кроме меня, встречался, – возмутилась Светлана.

– Эх, совсем расслабилась ты со своим профессором. Теперь ты понимаешь, как мне трудно со Славкой. За мужиками только глаз да глаз. Только отвернулась – уже за чужим подолом волочится. Насчет студентки не переживай, придумаем, как от нее избавиться. А пока, не оставляй их наедине и больше времени проводи с Артемом. Где он сейчас?

– Не знаю, – буркнула Светлана. – Я с ним не разговариваю.

– Вот! Девка только появилась, а ты уже начала мозг выносить. Короче, подруга, не хочешь, чтобы убежал, придется ублажать и улыбаться. А обиды свои спрячь поглубже.

Светлана пообещала подумать над ее словами, положила трубку и села на пуфик у туалетного столика.

– Ну что ж, посмотрим кто кого.

***

Карл Борисович снял в сберкассе деньги, вызвал такси и поехал к Валентину. Дверь квартиры была не заперта.

– Валентин, ты дома, – позвал он и осторожно зашел. В воздухе витал запах вчерашней травы. Профессор вздрогнул от резкого всхрапа и, присмотревшись, с облегчением выдохнул. На диване под покрывалом спал Валентин. Карл Борисович подошел к столу и взглянул на тарелку, на дне которой плавали листочки.

– Интересно, как долго он галлюцинирует? – он выловил траву, завернул ее в бумагу, на которой писал номер телефона, и спрятал в карман. Валентин, тем временем, что-то бессвязно пробурчал и повернулся на бок.

Карл Борисович положил деньги на стол, придавил их кружкой и пошел к дверям. Тут его взгляд остановился на картине, находящейся на мольберте. Краска еще не высохла и блестела. Профессор приблизился и увидел беседку, выполненную в греческом стиле. Она утопала в тропической зелени. На мраморной скамейке с изогнутыми ножками сидела девушка в бледно-розовом платье и держала на поводке черта с горящими глазами.

– У него, похоже, все смешалось. Рай и ад – вместе, – он поцокал языком и вышел на улицу. Таксист курил, опершись о машину.

– Поехали, – профессор забрался на заднее сиденье и задумался.

«Как забрать радиоприемник? Если они его еще не продали, то добровольно все равно не отдадут. Ладно, на месте что-нибудь придумаю».

Когда машина подъехала к дому, на улице уже стемнело и в окнах горел свет.

«Интересно, что они делают в моем кабинете? Надо забрать все ценное, конечно, если не распродали», – он горестно вздохнул, глядя на свой дом и двор. Он никогда не думал, что тихая, спокойная, размеренная жизнь может просто так рухнуть. Буквально за пару дней.

– Дальше поедем или стоять будем? – подал голос таксист.

– Постоим немного и поедем в гостиницу, – грустно ответил он. Тут дверь подъезда открылась и вышел Влад. Профессор открыл дверь и замахал рукой.

– Владик, иди сюда.

Юноша неспеша подошел и кивнул:

– Здрасьте, Карл Борисович. Чего звали?

– Садись, – профессор подвинулся, освобождая место. Влад насторожено посмотрел на таксиста, сел в машину, но дверь оставил открытой.

– Как дела?

– Нормально. В гости иду. У друга день рождения. Я ему купил…

– Отлично, – перебил его Карл Борисович. – Мне снова помощь нужна. Светлана одна живет?

– Нет, хмырь какой-то с ней таскается. Мать сказала, вы развелись. Это правда?

– Почти. Но это не важно, – махнул он рукой. – Ты можешь позвонить мне, когда они оба уйдут из дома? Вот номер.

Карл Борисович достал из портфеля лист с каким-то проектом и написал на нем номер телефона гостиницы.

– Хорошо, – Владик сложил лист, убрал его в карман и вытянул руку. – Половину сейчас.

– Эх, ты – коммерсант, – усмехнулся профессор и положил на ладонь несколько купюр. – Только сразу же. Мне надо кое-что забрать, пока их не будет.

– А почему вы просто не придете и не возьмете? Хмыря боитесь?

– Никого я не боюсь. Просто не хочу их видеть.

Владик недоверчиво посмотрел на него, но ничего не сказал и, кивнув, вышел из машины. Карл Борисович еще с минуту полюбовался на окна своей квартиры и попросил таксиста отвезти его в гостиницу.

Весь вечер он слонялся по коридору, боясь пропустить звонок от Владика. Однако тот, так и не позвонил.

«И чего они дома сидят? Сходили бы на дискотеку, что ли», – профессор лег в кровать и включил телевизор. На экране появился знакомый черно-белый военный фильм. Вскоре сам не заметил, как заснул.

Громкий стук в дверь разбудил его.

– Кто там? – сипло спросил профессор, откашлялся и посмотрел на часы. Восемь утра.

– Карл Борисович, это администратор. Вам звонят.

– Кто?

– Мальчик.

Профессор ахнул, накинул поверх пижамы халат и выбежал из комнаты. Телефонная трубка лежала на столе.

– Алло, Владик? – выпалил он, – Это ты?

– Да, я. Они только что ушли.

– Спасибо!

Карл Борисович засеменил обратно в номер, и на ходу крикнул администратору:

– Вызовите мне такси!

«Куда это они так рано ушли, – он чистил зубы и натягивал носки одновременно. – Только бы успеть».

Через десять минут он сел в такси и назвал адрес.

– Езжайте как можно быстрее…Только бы успеть.

Во дворе его ждал Влад:

– Быстро вы, – похвалил он.

– Еще не вернулись? – спросил Карл Борисович и положил на раскрытую ладонь деньги.

– Нет.

Профессор забежал в подъезд, открыл дверь своим ключом и зашел в квартиру. Он ринулся в кабинет и нос к носу столкнулся с незнакомой девушкой.

– Вы кто? – испугано спросила она, закрывая ворот миниатюрного халата.

– А вы кто? И что делаете в моем кабинете? – он обвел взглядом комнату. – Что здесь происходит?

– Я снимаю эту комнату. А вы, наверное, Светин папа?

Профессор опешил, но быстро сообразил, что девушка сама подсказала ему выход из сложившейся ситуации.

– Да, я – папа. Приехал забрать кое-что. Не видели радиоприемник? Большой такой, деревянный.

Девушка осмотрела кабинет и замотала головой.

– В моей комнате нет. Вроде в гостиной что-то подобное было.

Карл Борисович с облегчением выдохнул, когда увидел свой радиоприемник, стоящий на столе в гостиной.

– Да, это он. Я заберу.

Он аккуратно сложил усики усилителя, затем схватил его и пошел на выход. Девушка забежала вперед и открыла дверь.

– Может, что-нибудь передать Свете?

Карл Борисович улыбнулся и ответил:

– Да, если вас не затруднит, то передайте: теперь у каждого своя дорога.

Девушка озадачено сдвинула брови и кивнула. Он быстро спустился и вышел на улицу. Таксист помог загрузить радиоприемник на заднее сиденье.

– Куда едем? – спросил он, выезжай со двора.

– В гостиницу, – Карл Борисович крепко держал свое «сокровище» и улыбался.

***

Светлана и Артем пешком возвращались домой. Она с раздражением наблюдала за развеселившимся Артемом.

– Какой сегодня хороший день. Правда? – он обнял ее за талию и подмигнул старушке, продающей жареные семечки у дороги. – Отличный денек.

Светлана убрала его руку и ускорила шаг.

– Ну чего ты? Радоваться надо. Прикинь, если бы ты реально забеременела. Вот это был бы попадос.

С утра ее тошнило и кружилась голова. С замиранием сердца, она разбудила Артема и прошептала:

– Кажется, я беременна.

– Как? – Артем резко сел в кровати. Сон вмиг улетучился. – Не может быть.

Она нежно провела рукой по его груди и поцеловала в щеку.

– У меня все признаки. А ты что, не рад?

Он схватил ее за плечи, встряхнул и грубо ответил:

– Одевайся. В больницу пойдем.

– Зачем? – испугалась она. – Предупреждаю сразу – аборт делать не буду.

– Ты дура, что ли? Какой аборт? Я хочу точно знать, да или нет, – ответил он, натягивая брюки.

В больнице выяснилось, что беременности нет, а тошнота от обострившегося гастрита.

– Ну, чего ты такая надутая? Будут у нас дети, – он снова прижал ее к себе. – Мы же еще для себя не пожили. Вот лет через пять-семь можно будет ребеночка родить. Моя мама детей любит, будет помогать.

Светлана молчала. Всю дорогу до больницы она перебирала в голове имена для девочки.

«По-любому, будет девочка. Снежана или Софья? А, может, Ева? Надо будет на всякий случай еще и мужское имя подготовить».

Теперь же, она разочаровано брела домой, туда, где в коротеньком халатике прогуливалась перед Артемом симпатичная студентка. Светлана поняла, что ее жизнь поворачивала совсем не в ту сторону.

– Мне не нравится жить с Олесей. Отдай ей деньги и пусть выселяется, – она хотела, чтобы голос звучал твердо, но получилось жалобно и совсем неуверенно.

– Что ты к ней прицепилась? Пусть живет. Ее не видно и не слышно. Сидит, как мышь в норке.

– Посели ее в свою коммуналку. Там ей самое место.

– Пф-ф, моя комната в два раза дешевле стоит. Я, кстати, туда тоже жильца нашел. Завтра договорились встретиться.

Они зашли в подъезд и поднялись на свой этаж. Артем подошел к двери, но не успел вставить ключ в замок. Навстречу вышла Олеся.

– Иду на учебу. Буду поздно, – предупредила она и начала спускаться. – А да, Света, к тебе папа приходил.

Артем со Светланой переглянулись.

– Какой еще папа? – насторожено спросила она.

– Интеллигентный такой. В костюме, – Олеся взглянула на них и остановилась. – В чем дело? На вас лица нет.

– А что хотел этот «папа»?

– Старый радиоприемник забрал и ушел. А что? Не надо было отдавать? Вы бы хоть предупредили. Откуда мне знать, что можно отдавать, а что нельзя. И попросил передать что-то типа: каждому своя дорога.

Она пожала плечами и продолжила спускаться. Артем забежал в квартиру и выругался.

– Забрал, – выдохнула Светлана и опустилась на край дивана. – Ну и пусть. Все равно мы не знали, что с ним делать.

– Надо замок поменять. Неизвестно, что еще он захочет забрать, – зло сказал он.

Она легла на диван и свернулась калачиком.

– Пусть забирает, что хочет. Это же его дом.

– Не его, а ваш общий – не забывай об этом. А теперь еще и мой, – он засмеялся и повернулся к ней. – Хотел бы я посмотреть на твоего мужа, когда он увидел Олесю в своем кабинете. Представляю, сколько матерных слов пришлось ей выслушать.

Светлана сложила ладошки под голову и закрыла глаза. Сейчас ей, как никогда ранее, хотелось, чтобы Карл Борисович сел рядом и заботливо спросил, как она себя чувствует и почему расстроена. От Артема такого не дождешься. Она горестно вздохнула, пытаясь подавить слезной поток.

«Похоже, я сделала неправильный выбор», – вдруг осознала она и посмотрела на Артема, слоняющегося по дому.

– Он хочет со мной развестись.

– И правильно. Чего тянуть? Скорее бы уже отделаться от него, – он остановился в дверях.

– А если он выставит меня на улицу, ты примешь меня без приданного?

Артем подошел, сел рядом и начал хрустеть пальцами.

– Тебе надо сделать все, чтобы хотя бы квартиру тебе оставил. А лучше, чтобы пособие какое-нибудь платил.

Светлана снова закрыла глаза, изо всех сил стараясь не выдать своих чувств. Слезы бесшумно стекали на обивку дивана.

Глава 14

Карл Борисович вытер пот со лба, трясущимися руками воткнул вилку в розетку и, задержав дыхание, повернул рукоятку на полную громкость. Из динамиков послышалось журчание ручья и пение птиц.

– Та-ак, вроде работает, – он шумно выдохнул и повернул антенну на «Деревню».

Веселый детский смех заполнил гостиничный номер.

– Реган, дай мне попробовать, – крикнула Вера. – Ого, прям как настоящий. Жаль только, что постоянно приходится заострять и быстро заканчивается.

– Ерунда, – профессор узнал Гюстава. – Этого добра здесь навалом. Мне обиднее всего, что белого листа не достать. Остается только на камнях рисовать.

– И на деревьях, – подала голос Луиза. – Я раскрашу свой дом.

– А-а, – протянул Реган. – До первого дождя. Вода быстро смывает, я пробовал.

– Тем лучше, – ответила Вера. – Смоет, заново нарисуем. Я очень люблю рисовать, особенно акварелью. Спасибо, Реган, за такое счастье. Кто бы мог подумать, что эти плоды рисуют, как мелки.

– Да, молодец Реган, – сказал Гюстав и хрипло рассмеялся. – А мы не знали, что придумать с этими кустами. Растут быстро, а плоды ядовитые.

– Они не ядовитые, – возмутился Оливер. – Кроме диареи от них ничего плохого нет.

– А диарея, по-твоему, от чего? От отравления.

– Ну, может быть, – согласился он. – Посмотрите, как я раскрасил свою панаму.

Они еще долго обсуждали красящие восковые плоды, а Карл Борисович с блаженной улыбкой сидел, прижавшись к радиоприемнику, и представлял, что находится рядом. Вот он расспрашивает Гюстава о жизни во Франции в начале двадцатого века, вот вместе с Оливером ловит рыбу, а вот с Луизой накрывает на стол. Прямо, как большая дружная семья. Жаль, только мамы нет.

Тут Карл Борисович вспомнил, что хотел с Марией сходить на кладбище. Он спрятал радиоприемник в шкаф, вышел из номера и запер дверь.

«Где же Машенька? – подумал он и набрал ее номер второй раз. – Вроде на больничном. Должна дома сидеть с больной спиной».

Он уже хотел положить трубку, но гудки пропали и послышался слабый голос Марии:

– Алло. Кто это?

– Машенька, это я. Что с голосом? Заболела?

Вместо ответа Мария зарыдала.

– Что случилось, Маша? – испугался он, но она не ответила и продолжала горько плакать.

– Я сейчас приеду. Никуда не уходи!

Встревоженный профессор выбежал на улицу, но вспомнил, что машина осталась на парковке завода и вернулся назад.

– Такси! Вызовите мне такси. Срочно! – закричал он администратору.

Весь путь до дома уборщицы Марии обеспокоенный Карл Борисович подгонял таксиста.

– Здесь можно быстрее, патруль никогда сюда не заезжает…Обгоняйте этот утиль, еле тащится! Блин, красный.

На светофоре таксист повернулся к нему и с насмешкой спросил:

– На роды, что ли, торопишься?

– Ага, на роды, – торопливо ответил он и кивнул. – Езжай давай, уже желтый.

Карл Борисович расплатился, зашел в подъезд и побежал вверх по лестнице.

«На третьем или четвертом этаже? Помню, что квартира слева. Дверь вроде бы черного цвета».

Он постучал об черную дверь на четвертом этаже и замер в ожидании. Прошло пять секунд, десять, двадцать, но никто не открывал.

«Перепутал, наверное. Хотя на третьем дверь красная. Может, перекрасили», – он хотел уйти, но замок щелкнул и дверь открылась.

– Машенька, что случилось? – выдохнул он, увидев растрепанную и красную от слез Марию.

Она ничего не ответила, развернулась и исчезла в глубине квартиры. Карл Борисович зашел, закрыл дверь и пошел следом.

– Суп будешь? – тихо спросила она.

– Буду, – он сел за стол и вопросительно уставился на Марию, которая старательно избегала встретиться с ним взглядом.

Она поставила перед ним миску с супом и плетеную корзинку, в которой лежал хлеб. Профессор начал есть, не сводя глаз с Марии.

– Очень вкусно, Машенька. Спасибо. Я помою за собой, – он подошел к раковине, но она опередила его и отобрала грязную посуду.

– Не надо. Я сама.

Карл Борисович взял ее за руку и участливо спросил:

– У тебя где-то болит? Может, с дочкой что-то случилось?

Она прижала кухонное полотенце к лицу и зарыдала. Профессор обнял ее и погладил по спине:

– Расскажи, легче станет. Если что, у меня есть связи и деньги. Я тебе помогу. Только прошу, не молчи. Пожалуйста, Маша!

Она отстранилась и села на табуретку у стола.

– Эх, Карлуша, поздно. Уже слишком поздно.

– Что поздно-то? Не томи, говори!

Она горько усмехнулась и покачала головой.

– Я-то думала, что от работы спина болит, а оказалось от рака.

У Карла Борисовича перехватило дыхание.

– Как от рака? Ты же здоровая была. Вон, какие ведра таскала.

– И я так думала, а, оказывается, уже последняя стадия. Дали таблеток, чтобы не мучилась и домой отправили умирать. Все, прожила я свой век. Завтра куплю платье и туфли на похороны, чтобы дочке потом не бегать.

Он опустился перед ней на корточки и заглянул в опухшие от слез глаза.

– Машенька, даже не думай об этом. Поняла меня? Я что-нибудь придумаю. А ты, держись. Не хорони себя раньше времени. Я, обязательно, придумаю, как тебя спасти, – с жаром сказал он и резко встал, отчего хрустнули колени. – Пойду. Вытри слезы, они не помогут. Позвоню тебе вечером.

Он размашистым шагом вышел из квартиры.

«Ну уж дудки! На этот раз ты меня не проведешь, Смертушка. Не отдам я тебе Машу. Вот увидишь, – подумал он и остановился. – Надо магнитофон купить и кассет побольше».

Карл Борисович зашел в магазин «Музыкальный мир» и подошел к продавцу.

– Мне нужен магнитофон, на который можно записывать.

– С функцией диктофона? – молодая девушка-продавец жевала жвачку и со скучным видом листала журнал. – Или с кассеты на кассету?

– Диктофона, – торопливо ответил профессор. – И побыстрее, пожалуйста. У меня мало времени.

Она окинула его равнодушным взглядом и показала на стеллаж с магнитофонами.

– Все такие, выбирайте.

Карл Борисович еле сдержался, чтобы не выругаться, схватил первый попавшийся магнитофон и поставил перед продавцом.

– И пустых кассет штук двадцать.

– Ого, это что же вы записывать собрались?

– Оперу, – выпалил он и достал кошелек. – Упаковывать не надо, а то зима наступит, пока вы это сделаете.

***

Карл Борисович установил магнитофон рядом с радиоприемником.

«Теперь я ни слова не пропущу и обязательно выясню, как вы туда попали», – думал он, настраивая усики антенны. По пути в гостиницу он зашел в магазин и набрал продуктов на несколько дней, чтобы лишний раз не выходить из номера. А магнитофон он задумал включать, пока будет спать.

– Так-с, ребята, всем привет, – сказал профессор и включил радиоприемник.

Послышался стук ложек и довольное кряхтение.

– Луиза, ты, как всегда, бесподобна, – похвалил Гюстав. – Пудинг выше всех похвал.

– Да, согласен, – отозвался еще один мужской голос. Карл Борисович его не узнал.

– Ты работала поваром в ресторане? – поинтересовался незнакомец.

Луиза кокетливо захихикала.

– Нет, Чан. Не в ресторане, а в богатом доме французского магната. Он занимался кораблями. По всему дому стояли макеты лайнеров и барж.

– Расскажи о себе, – попросил Чан и за столом наступила тишина, прерываемая только стуком ложек и далеким лаем собаки.

Она тяжело вздохнула.

– Не люблю вспоминать, но тебе, как новенькому, расскажу…Молоденькой девушкой я поступила к ним работать служанкой. В мои обязанности входило присматривать за старой больной матерью магната Моруа. Через два года, она умерла, и я начала прислуживать за столом. Там-то он меня и заметил.

Луиза замолчала, но никто даже не думал ее торопить.

– Жильбер несколько лет учился в Англии и приехал навестить родителей. Обычно они к нему ездили, но в то лето, он сам соизволил явиться в отчий дом. Признаюсь честно, я влюбилась. Он был такой красивый, галантный, щедрый…М-да, казался настоящим рыцарем. Мы украдкой встречались в саду или в коридоре на этаже со спальнями господ. Через месяц наши встречи перешли в мою спальню. В конце лета, он уехал обратно в Англию, а я поняла, что забеременела. Мне было всего семнадцать. После того, как прошел испуг, я начала думать, что делать дальше. Уходить мне было некуда, я – сирота. Поэтому, собрав все силы и мужество, я подошла к госпоже Шарлотте и все рассказала.

– Шарлотта? Кто она? – спросил Чан.

– Мать Жильбера. К ее чести, хочу сказать, она меня не прогнала. Только велела держать язык за зубами, что бы ни одна живая душа не узнала, от кого я забеременела. Когда пришел срок рожать, меня поселили в женском монастыре. Там и родила девочку…Мелани. Через два месяца ее увезли к сестре Шарлотты, а я вернулась прислуживать в дом Моруа. Жильбер приехал к родителям только через пять лет и делал вид, что, между нами, ничего не было. Так я и жила, в чужом доме, вдалеке от своего ребенка. Много позже я узнала, что Жильбер признал дочь и часто навещал. Я не знаю, что ей говорили про меня. Может, сказали, что я умерла.

Луиза всхлипнула и глухим голосом продолжила.

– В один день госпожа Шарлотта слегла с горячкой, после письма. Два дня лежала в бреду, а когда пришла в себя, дала мне прочитать то письмо. Оно было от ее сестры. Той самой, к которой увезли мою доченьку…Мелани шла домой, после спектакля. В парке ее схватили какие-то подонки, надругались и перерезали горло.

Тяжелые вздохи и слова сочувствия послышались из динамика радиоприемника.

– Я не смогла дальше жить. Каждый день я вставала с надеждой, что когда-нибудь мы встретимся. Но, видно, не судьба. Двухмесячная крошка Мелани с белыми курчавыми волосами – только ее лик вселял в меня жизнь. Но после того, что с ней случилось, я не смогла жить дальше. Не хотела больше мучиться.

– И? Что ты сделала, Луиза? – в нетерпении прошептал Карл Борисович, прильнув к динамику.

Но тут в разговор вмешался Гюстав:

– Печаль ухудшает пищеварение. На десерт я вам расскажу, как мы с другом ходили лягушек ловить.

Все будто пробудились, вновь застучали ложки и послышались тихие разговоры на заднем фоне. Гюстав со смехом описывал «охоту» на лягушек.

Профессор распахнул окно. Холодный влажный ветер ворвался в комнату и заиграл занавесками.

– Не смогла жить дальше, – задумчиво произнес он. – Луиза убила себя. Но, как? Может, в этом секрет? Они остались в том возрасте, в котором совершили самоубийство. На их телах остались шрамы и отметины, которые они получили на Земле. В разное время. В разных местах.

Он уставился невидящим взглядом на серые тучи.

«Луиза – француженка. Она очень мило картавит. Если работала на магната, то, скорее всего, жила в большом городе. Париж? Ницца? Или Марсель?»

Профессор начал приглаживать вихор на затылке.

«Повесилась? Вряд ли. Повешенного Филиппа я помогал снимать с петли. Он никуда не делся. Отравилась? Могла, но почему пропала?»

Окончательно прозябнув, он закрыл окно и лег на кровать. Гюстав и остальные весело хохотали.

«А, может, это они думают, что пропали, а на самом деле их похоронили? Сколько вопросов и ни одного ответа! Надо переключиться».

Он включил запись на магнитофоне, взял записную книжку и вышел из номера.

– Алло, Вася, привет! – крикнул он, едва услышал голос друга. Тот работал на их заводе юристом.

– А-а, вспомнил обо мне, – послышался довольный голос. – Ты куда пропал? Света сказала, что ты дома не живешь. Мы с Семен Семеновичем обыскались. Хотели уже в милицию идти.

Карл Борисович недовольно поморщился. Ему совсем не хотелось выходить на работу, но и лишиться стабильного дохода, было страшно.

– Выйду в понедельник. Пусть оформят «за свой счет». Мне еще немного времени надо, чтобы прийти в себя.

Тут он вспомнил, что так и не сходил на кладбище, а за окном уже стемнело.

– Сочувствую тебе. Тяжело мать терять, сам через это прошел.

– Спасибо, Вась. Я вот по какому поводу тебе звоню, – Карл Борисович огляделся и понизил голос. – Со Светкой хочу развестись. Поможешь?

Вася молчал. Профессор терпеливо ждал, зная эту особенность друга: сначала обдумать, взвесить и только потом ответить.

– Смогу. Тебе надо будет документы подписывать и все. А что случилось? Гуляет?

Профессор шумно выдохнул и грустно ответил:

– Гуляет и…Крадет. Не буду вдаваться в подробности, ни к чему это. Пусть живет, как хочет и с кем хочет.

– Будешь делиться?

– Нет, – твердо ответил он. – С чем пришла ко мне, пусть с тем и останется. Сама виновата. Нельзя так с людьми поступать.

Василий обещал все устроить, и они попрощались. Однако Карл Борисович не спешил возвращаться в номер. Ему очень хотелось услышать Марию, но он никак не мог решиться позвонить.

«А, ладно. Не возьмет, так не возьмет», – он набрал ее номер и начал стучать подушечкой указательного пальца по столу.

– Алло, – еле слышно ответила она. – Кто это?

– Машенька, это я. Как ты себя чувствуешь?

– По-прежнему, спину ломит, кусок в горло не лезет, халат от слез не высыхает.

– Стабильность – признак мастерства, – усмехнулся он, но понял, что шутка неуместна и извинился.

– Да ладно тебе. Лучше смеяться, чем плакать. Конец все равно один, – сказала она и спохватилась – А на могилку-то матери мы не сходили. Пойдем завтра? Таблеточки, которые дали – помогают, уже не так сильно болит. Завтра еще две выпью и совсем буду, как огурчик.

Карл Борисович замялся. Он вознамерился во что бы то ни стало выяснить, как попасть в параллельный мир и, по возможности, не покидать радиоприемник. Но при упоминании о матери, сердце предательски заныло.

– Ты права, надо сходить. Завтра заеду за тобой, – он вспомнил, что так и не удосужился забрать джип с заводской парковки и тихо выругался. – Приеду на такси. Будь готова в десять.