Текст книги "Жажда бессмертия (СИ)"

Автор книги: Мира Львова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

Артем зашел в квартиру и с грохотом опустил радиоприемник на стол в кабинете.

– Надоела мне эта бандура! Надо было сразу на свалку отвезти, – зло сказал он и вытер пот со лба. – Давай продадим, как обычный радиоприемник?

Светлана подошла сзади и обняла.

– Надо съездить до психушки и выяснить, когда его выпишут. Хочу побыстрее развестись.

– Ну так съезди и выясни. Было бы здорово, если бы его на всю жизнь там закрыли.

Она кивнула и продолжила:

– Я придумала, что с приемником делать.

– И что же? – он повернулся и пристально посмотрел на нее.

– Продать институту, в котором языки изучают, – возбужденно проговорила она.

– О-о, ты такая умная! – восхитился он. – А у нас есть такой институт?

– Конечно. В центре, напротив большого фонтана. Не помню его название.

Артем закивал и добавил.

– Надо было антенну тоже забрать, чтобы лучше ловило.

Тут Светлана отодвинулась и озадаченно посмотрела на него.

– Какая еще антенна?

– В приемнике была. Я ее выдернул.

– Ты дурак, что ли? – ошарашено проговорила она. – Так это же и есть усилитель, который параллельный мир ловит.

Артем недовольно скривил губы и пробурчал:

– Сама ты – дура. На кой нам этот параллельный мир, если и без него покупателя не найти. Может, и нет никакого параллельного мира, а это он начал голоса слышать? Не зря же в психушку попал.

– Хм, не знаю, – задумчиво сказала она и пошла на кухню разогревать обед.

***

Карл Борисович неподвижно сидел на кровати и смотрел в окно.

– Жаль, настольной лампы нет, – раздраженно выдохнул Валентин. – Тень неудачно падает.

Он сидел напротив и делал набросок портрета.

– Кстати, тебе идет такая борода. Я бы на твоем месте еще усы вверх подкрутил.

Карл Борисович кивнул и вновь погрузился в размышления. Сегодня ему было гораздо лучше. Он, как подсказал Валентин, убрал таблетки за щеку и показал медсестре язык.

– Вот так каждый раз. Без напоминаний, – похвалила та. – Мы должны быть уверены, что вы их проглотили.

Карл Борисович кивнул и, как только медсестра скрылся за дверью, выплюнул таблетки на ладонь.

После обеда Валентин уговорил профессора попозировать. У него затекла спина, но он не обращал внимания, мысли о радиоприемнике не давали покоя.

«Зачем он им нужен? Что будут с ним делать? А если сломают или разберут? – ужаснулся он. – Если разберут, то это полбеды – схему я помню. Даже если сломают – соберу новый, но нужно время. Много времени. А вдруг, я потеряю волну и больше никогда их не услышу? Нет-нет, нельзя думать о плохом. Все будет хорошо. Только мамы больше нет».

Тут он в первый раз за последние дни почувствовал, как защекотало в носу и на глазах выступили слезы.

«Мамочка, что же ты не подождала? Я бы наверняка понял, что нужно сделать. Так, надо вспомнить, о чем они говорили, – Карл Борисович пригладил вихор, глядя невидящим взглядом на бабочку, бьющуюся о стекло. – Реган упал в ущелье. Мальчик Рави жил в горах. Амон видел Тутанхамона. Пирамиды. Чувствую, что разгадка совсем рядом, но пока не могу ухватить».

– Что-то ты совсем поник, – раздался голос Валентина. Карл Борисович охнул и плавно лег на кровать.

– Давай позже, а то я устал. Спина разболелась.

Валентин кивнул и отложил рисунок.

– Нет смысла так горевать. Этим не вернешь, – он открыл форточку и выпустил бабочку на улицу.

– Попытаться надо. Вдруг еще не продали.

– В смысле не продали? – ошарашено спросил он. – Или это образно говоря?

– Почему образно? Могут и на части разобрать.

– На части разобрать? – ужаснулся он и замотал головой. – У нас такого нет. Может, в Африке и встречается. Для ритуалов всяких.

– При чем здесь Африка? – привстал Карл Борисович. – Ты о чем?

– Я о маме твоей. А ты о чем?

Карл Борисович махнул рукой и рассмеялся.

– А я про радиоприемник, – затем погрустнел и продолжил. – Маму не вернешь – это точно. Жаль, очень жаль. Поторопилась она. Если бы чуть-чуть подождала…

Он замолчал и горестно вздохнул.

– Мне здесь больше делать нечего… На Земле.

Валентин всплеснул руками, подбежал и сел рядом:

– Что ты! Даже не думай. Это грех большой. Вот успокоишься, и все наладится. Ты все-таки таблетки пей, рано тебе от них еще отказываться.

Карл Борисович усмехнулся:

– Опять ты меня не понял. Умирать я не собираюсь. Наоборот, хочу жить долго-долго.

***

На следующее утро Карл Борисович снова сел позировать Валентину, только на этот раз на улице. Пациенты в голубых пижамах разбрелись по небольшому огороженному дворику, утопающему в зелени. Санитары и медсестры по очереди стояли на крыльце и следили за порядком.

– Бабье лето началось, – сказал Валентин и отмахнулся от пчелы, которая пыталась сесть на яркие краски. – По прогнозу вся неделя будет такая.

Карл Борисович смерил взглядом высоту забора и покачал головой.

– Метра три будет.

– Все четыре. Ты что, думал – перепрыгнешь? – усмехнулся Валентин и провел кисточкой по альбомному листу. – Тебя в этом изобразить или переодеть?

– Если можешь, то лучше в сером клетчатом пиджаке… Кстати, гостиницу я только на неделю вперед оплатил. Поэтому обязательно надо выбираться, или выкинут мои вещички.

Карл Борисович поздоровался с милой дамой с цветком в волосах, которая проходила мимо и кокетливо улыбалась. Затем сел рядом с Валентином и тихо сказал:

– Давай сбежим. Прямо сегодня. Уверен, ты знаешь здесь все лазейки.

Валентин поджал губы и замотал головой.

– Ну, не знаю, – замялся он. – Все-таки надо здоровье поправить.

– Какое здоровье? – возмущенно зашептал профессор. – Ты же выкидываешь все лекарства.

Валентин продолжал рисовать, не обращая внимания на пристальный взгляд Карла Борисовича.

– Хотя бы подскажи, как это сделать, – наконец взмолился он.

Валентин отложил кисть и, оглянувшись, зашептал:

– Один ты выбраться не сможешь. А за побег могут в изолятор посадить, – он опустил голову и начал изучать свои ногти. – Дело в том, что я сейчас на мели. Потратился в прошлом месяце и с работы уволили. Мне надо где-то пожить. У меня денег нет даже на еду.

Карл Борисович так сильно ударил его по плечу, что Валентин чуть не распластался на галечной дорожке.

– Я дам! – воскликнул он и рассмеялся. – Деньги – не проблема. Сколько надо?

Валентин смущенно улыбнулся и несмело спросил:

– Ты мне правда поможешь с деньгами?

Профессор махнул рукой.

– Конечно. Не волнуйся об этом. Давай выбираться отсюда.

Валентин с облегчением выдохнул, глядя на счастливо улыбающегося Карла Борисовича.

Тут в дворике появилась медсестра и велела всем зайти на завтрак.

Карл Борисович и Валентин сели в столовой подальше от других и вполголоса принялись обсуждать план побега.

– Здесь все кабинеты и двери на улицу открываются только ключом. У меня ключ есть, но дома. С собой я его не взял, так как не думал о побеге, – усмехнулся Валентин и продолжил. – Я знаю, как им разжиться.

Карл Борисович машинально совал ложку в рот и, почти не разжевывая, глотал.

– Ты видел бабу Нюру? – спросил Валентин.

– Нет. А кто это?

– Постельное белье выдает. Такая маленькая, пухленькая старушка, – профессор помотал головой. – Я тебе потом ее покажу. Так вот, эта баба Нюра плохо слышит. Нужно, чтобы один из нас ее отвлекал, а второй аккуратно вытащил ключ у нее из кармана халата. В прошлый раз у нас получилось.

Профессор поздоровался с санитаром, проходящим мимо них, и еле слышно спросил:

– А как ты сюда попадаешь?

– Соседа подговариваю. Он звонит и жалуется, что я опять начал чудить. Приезжает скорая, забирает и привозит сюда.

– Неужели так просто?

– Конечно. Но только если ты стоишь здесь на учете.

Карл Борисович отодвинулся и, нахмурив брови, спросил:

– А почему ты у них на учете?

– Да так. Было дело, – уклончиво ответил Валентин. Профессор не стал расспрашивать, но червь сомнения поселился в его душе.

После завтрака, к ним в палату пришла молоденькая медсестра и принесла лекарство. Она внимательно смотрела, как Карл Борисович положил в рот две белые таблетки и запил водой.

– Лизонька, ну зачем этот контроль? Мы же взрослые люди. Неужели вы думаете, что мы сами не заинтересованы в выздоровлении? – поинтересовался Валентин и подмигнул ей.

– Инструкция, – сухо отозвалась Лизонька и, убедившись, что он тоже выпил таблетки, вышла из палаты. Едва дверь за ней закрылась, оба выплюнули лекарство и спрятали в карман. Валентин лег на кровать и вытянулся.

– Надеюсь, ты меня не обманываешь насчет денег? – равнодушно спросил он, но озабоченный взгляд выдал его беспокойство.

– Конечно, нет. Я прилично зарабатываю. Единственное, в чем я не нуждаюсь, так это в деньгах. Только радости от них никакой.

– Ну, не скажи, – возразил Валентин. – Лично для меня они – единственная радость. А семья у тебя есть? Дети?

Профессор тяжело вздохнул и пригладил вихор на затылке.

– Уже нет. Ни мамы, ни жены, ни детей. Совсем один на этом свете. Сирота.

Валентин повернулся и внимательно посмотрел на него.

– Тогда куда ты так торопишься? Полежи, отдохни. Глядишь, и смысл жизни появится.

– Есть у меня смысл жизни. Только боюсь, что его продадут или сломают. Поэтому надо торопиться.

– Так-так, – заинтересовался Валентин. – Что же это такое? Машина? Кататься любишь?

Карл Борисович пару секунд поколебался, но решил, что Валентин не станет распространяться об этом, а если и будет, то кто верит психбольным?

– Я собрал усилитель к своему радиоприемнику, который поймал радиоволну с другого мира, – начал он рассказывать, пристально наблюдая за реакцией художника. – Туда люди попали с Земли. Они жили в разное время и в разных странах. Судя по разговорам, им там очень хорошо. Они не болеют и не стареют. Амон, по моим подсчетам, живет там уже больше трех тысяч лет.

Валентин опустил ноги и сел, внимательно слушая рассказ Карла Борисовича.

– А Гюставу сто пятьдесят исполнилось. Люди остались в том возрасте, в котором переместились с Земли. Вера жила во время Второй мировой войны, но по голосу ей больше тридцати не дашь…Я надеялся с мамой туда перебраться, но не успел. Не смог вовремя узнать, как попасть к ним.

Карл Борисович поник при упоминании о матери. Но тут отозвался Валентин.

– Я знаю. Я был там.

***

Артем и Светлана сидели на остановке и изредка поглядывали в сторону административного здания завода.

– Вроде все разошлись по домам, – подал голос Артем. На парковке было пусто, в окнах, кроме каморки охранника, свет не горел.

– Давай еще немного подождем. Чтобы наверняка, – Светлана протерла носовым платком лаковые сапоги и посмотрелась в зеркало. Ярко-красная помада пачкала зубы, но делала ее сексуальной.

Через полчаса, когда совсем стемнело, они направились к главному входу. Дверь была не заперта.

– Удачи, – прошептал Артем и шлепнул ее по ягодицам, обтянутым короткой тугой юбкой.

Светлана резко открыла дверь и вальяжно подошла к охраннику.

– Здравствуйте. Вы помните меня?

Охранник отложил журнал и оглядел ее с ног до головы.

– Жена Карла Борисовича?

– Верно, – улыбнулась она.

– Но его нет. Карл Борисович уже несколько дней в больнице.

– Я знаю, – она подошла вплотную к столу, за которым сидел охранник, и провела пальцем по гладкой поверхности. – Он попросил забрать с кабинета одну вещь. Не могли бы вы дать мне ключ?

Охранник сглотнул и, слегка заикаясь, ответил.

– Н-нет, нельзя. Ключ выдается только под роспись. У нас строго с этим. Проверяют.

Она горестно вздохнула и медленно побрела к выходу:

– Жаль. Он расстроится. Ему и так плохо после смерти матери, а еще и меня не пускают в его кабинет. А он, между прочим, очень ждет. Я думала, что хоть немного смогу отвлечь его от мыслей о смерти.

– Ладно, – он вскочил со стула и потянулся к ключнице. – Пойдемте вместе.

Светлана вмиг оживилась и бодро зашагала в сторону лифта. Охранник еле поспевал за ней. На седьмом этаже их встретила Мария. Она мыла шваброй пол.

– Скользко, – предупредила она и внимательно посмотрела на Светлану. – Вы, случайно, не жена Карла Борисовича?

– Случайно – жена, – Светлана вскользь взглянула на уборщицу. – А что?

– Ну, как он там? Легче стало? – обеспокоено спросила Мария.

– Стало, – сухо отозвалась Светлана и махнула охраннику. – Мне некогда. Давайте быстрее.

Тот кивнул и ускорил шаг. Они подошли к кабинету, и охранник отпер дверь. Лампы коридора осветили стол, на котором лежал усилитель с тремя антеннами.

– То, что надо, – Светлана бережно взяла его и зашагала к лифту.

Мария со шваброй и последовала за ней.

– Протру возле двери. Наследили небось, – сказала она на вопросительный взгляд охранника. Светлана фыркнула и вскинула голову.

Охранник проводил ее до выхода и попридержал дверь:

– Передайте привет Карлу Борисовичу. Пусть выздоравливает.

Они кивнула и выпорхнула на улицу. Артем в нетерпении прохаживался неподалеку и, как только ее увидел, кинулся навстречу.

– О! Молодец, – похвалил он, забрал усилитель и страстно поцеловал ее в губы. – Страшно было?

– Нет. Наоборот, весело. Я целый спектакль там устроила, – рассмеялась она.

– А это кто? – кивнул Артем на темное окно, в котором мелькнуло светлое пятно лица.

– Не знаю, – пожала плечами Светлана. – Охранник, наверное. Пойдем домой.

Они в обнимку зашагали в сторону оживленной трассы.

***

– Ты врешь, – возмущенно проговорил Карл Борисович. – Как ты мог там быть?

– А я говорю – был, – упрямо повторил Валентин, с трудом разжевывая жесткий кусок говядины.

Они сидели в столовой и доедали ужин. За их перебранкой внимательно следили два санитара.

– Я тебе покажу. У меня есть доказательства, – сквозь зубы проговорил Валентин и залпом выпил компот.

– Давай, показывай, – не унимался Карл Борисович. Он был очень возмущен и думал, что Валентин насмехается над ним.

– Дома. У меня все дома. Выберемся отсюда и поедем ко мне. Потерпи.

Они отнесли посуду в мойку и вышли в коридор.

– Ну, хорошо-хорошо, – тихо сказал профессор и глубоко вздохнул. – Допустим, ты там был. А как ты туда попал?

– Потом узнаешь, – Валентин взял его под руку и повел в сторону кабинетов и санитарных комнат. – Скоро баба Нюра домой пойдет. Надо действовать.

Они подошли к открытой двери бельевой. Среди полок с глаженными простынями и наволочками слышалась возня.

– Баба Нюра! – крикнул Валентин. – Баба Нюра!

Показалась седая голова, подозрительно сощурилась и грубо спросила:

– Чего надо?

Валентин поманил ее и улыбнулся. Баба Нюра, косолапо шаркая, приблизилась и повторила вопрос:

– Чего надо-то?

– Баба Нюра, дорогая, мне помощь нужна! – крикнул Валентин, сложив руки в виде рупора.

– Ты чего так разорался? Не такая уж глухая, – недовольно пробурчала она. – Что тебе надо? Водку можешь даже не просить – не принесу.

Валентин еле заметно кивнул Карлу Борисовичу, а сам наклонился над ней и тихо сказал:

– Мне бы белье поменять.

– Что? – переспросила она. – Что ты там шепчешь?

– Мне бы белье поменять, – повторил он все так же тихо.

– Громче! Я не слышу, – раздраженно сказала она.

Валентин ухмыльнулся и повторил еще раз.

– Как вы, психи, мне надоели! – распалилась баба Нюра. – Бормочут там что-то себе под нос, людям работать мешают.

Валентин молитвенно сложил руки и, жалобно глядя на нее, сказал:

– Пожалуйста, мне бы белье поменять.

– Громче! Громче! Я не слышу, – взорвалась она и, взглянув на хохочущего Валентина, принялась бить его наволочкой. – Как вы мне надоели. Психи. Одни психи вокруг!

Сердитая Баба Нюра даже не заметила, как Карл Борисович вытащил ключи из ее кармана и ретировался в свою комнату.

Через пару минут прибежал хохочущий Валентин.

– Похоже, скоро и ей выделят койко-место. Будет жить и работать здесь, – отсмеявшись, сказал он и вытер слезы.

Карл Борисович похвастался ключом, спрятал его под подушку и спросил:

– Когда выдвигаемся?

– Ближе к утру. Думаю, после трех уже можно пойти на разведку. Вообще-то они спят по ночам, если никто не чудит. Пойду, позвоню подруге.

– Что? – вскочил профессор. – Можно звонить?

– Конечно. Телефон на посту. Только надо разрешения у медсестры спросить, – Валентин вышел из палаты. Карл Борисович побежал следом.

Пока Валентин заливался соловьем в трубку, профессор обдумывал, кому бы позвонить.

«Семен Семеновичу – обязательно. Про похороны спросить. Интересно, Света ходила или нет? А еще кому? – он задумчиво ковырял дырку на дерматиновом диване. – Больше некому. Машенька! Точно, Машеньке позвоню».

Валентин уступил место у телефона, и профессор тут же набрал номер директора.

– Семен Семенович, это я.

– Борисович? Как ты? – послышался обеспокоенный голос.

– Хорошо. Отдыхаю, – грустно усмехнулся он. – Как похороны прошли?

– На высшем уровне, – похвастался директор. – Слава Богу, похоронили. Поминки в заводской столовой организовали. Даже музыканты были.

– А Света? Она приходила?

– Не знаю, – замялся директор. – Я к людям не приглядывался.

«Значит, ее не было», – догадался Карл Борисович и поник. Мама хорошо относилась к Светлане. Часто дарила ей подарки, приглашала в гости, вязала носки и варежки. Неужели он настолько ошибся в выборе жены?

– Ты там не торопись выписываться, – подал голос Семен Семенович. – Подлечись, успокойся. Ты просто загнал себя. Нельзя так много работать. О нас не беспокойся. Думаю, через неделю запустим контейнеры.

– Хорошо. Удачи.

– Тебе тоже удачи. Ждем тебя с новыми силами, но ты обратно не торопись. Дороже здоровья ничего нет.

Карл Борисович попрощался и нажал на рычаг. Из трубки послышались частые гудки.

Он попросил у медсестры телефонную книгу и нашел номер Марии.

«Звонить или не звонить? Что я ей скажу? А, спрошу про радиоприемник. Может, она что-то знает».

Карл Борисович набрал ее номер и, заметно волнуясь, прижал трубку к уху.

– Алло, – ответила она. – Слушаю.

– Алло, Машенька. Узнала?

– Карлуша, – воскликнула она. – Конечно, узнала. Как ты себя чувствуешь? Мне очень жалко твою маму. Такая добрая и красивая женщина была. Столько хорошего о ней на поминках говорили. Представляю, как тебе сейчас тяжело. Но ты держись. Слышишь? Не раскисай, жизнь продолжается…

– Машенька, – вмешался он в ее монолог. – Дай хоть слово вставить. Я чувствую себя хорошо. Не волнуйся за меня. Я по другому поводу звоню.

– По какому? – вмиг собралась она.

– У меня из кабинета радиоприемник пропал. Может, ты знаешь что-нибудь об этом?

Наступила пауза. Затем она тяжело вздохнула и, понизив голос, сказала:

– Про радиоприемник ничего не знаю. Но сегодня вечером, когда все разошлись, а я мыла седьмой этаж, заявилась твоя жена. Гена открыл ей кабинет, и она забрала оттуда антенну. Между прочим, она сказала, что это ты попросил принести. Ты просил?

«Это они украли радиоприемник! Надо выбираться, и поскорее».

– Так ты просил или нет? – повторила она, не дождавшись ответа.

– Спасибо, Машенька. Ты настоящий друг. Удачи тебе, – быстро проговорил он и положил трубку.

Глава 10

Карл Борисович и Валентин слонялись по темной комнате, чтобы не заснуть. Если в коридоре слышались шаги, они тут же забирались под одеяло и притворялись спящими.

– Почему не сейчас? Уже первый час.

– Санитары допоздна сидят у телевизора. Не будем рисковать. После трех часов такой храп на этаже стоит, что никто не услышит, как мы будем уходить.

Время тянулось медленно. Карл Борисович нервничал, предвкушая свободу, и без конца поглаживал затылок. Валентин, наоборот, был спокоен.

– Ты мне точно денег дашь? Не обманешь? – в третий раз спросил он, и профессор раздраженно отмахнулся.

– Дам-дам. Не о том ты думаешь.

– У кого что болит…Ну смотри, если обманешь, то не видать тебе счастья в жизни. Нельзя несчастных обижать, – сказал Валентин и принялся заворачивать краски и кисточки в газету.

Ровно в три часа они медленно открыли дверь палаты и осторожно выглянули в коридор. Царила полутьма, тусклый желтый свет горел только в туалете и на посту медсестры. Валентин махнул рукой и на цыпочках начал красться вдоль стены. Профессор последовал его примеру.

В комнате отдыха работал телевизор и слышался храп. Они прошмыгнули мимо открытой двери и пошли дальше.

– Блин, сверток с красками забыл, – ужаснулся Валентин. – Пойду, заберу.

Карл Борисович схватил его за руку и зашептал:

– Не смей возвращаться. Я тебе десять таких красок куплю, если поможешь сбежать.

Валентин с недоверием посмотрел на него, но ослушаться не посмел. Они двинулись дальше, к двери, над которой висел круглый светильник с надписью «Выход».

Вдруг в туалете кто-то смыл в унитазе и включил воду в раковине. Валентин схватил Карла Борисовича за руку и потянул к ящику с пожарным шлангом. Они встали за красным ящиком и, что было сил, прижались к стене.

Через пару секунд из туалета вышел сонный мужичок в очках с толстыми линзами. Он громко зевнул и зашаркал по коридору. Карл Борисович задержал дыхание и даже прикрыл глаза, чтобы казаться менее заметным. Однако мужичок еще раз зевнул и скрылся в ближайшей палате.

Валентин и профессор переглянулись, с облегчением выдохнули и продолжили путь. Карл Борисович дрожащими руками вынул ключ из кармана и вставил в замок.

– Только медленно, – шепотом предупредил Валентин. – Чтобы громко не щелкнул. Здесь акустика хорошая.

Профессор кивнул, вытер пот со лба и повернул ключ. Слабый щелчок, и дверь открылась.

Оба с облегчением выдохнули и начали спускаться на первый этаж.

– Там еще две двери. Но ночью охраны нет, поэтому можно расслабиться.

Как и сказал Валентин, остаток пути они преодолели быстро и ни с кем не столкнулись.

– Фух, – с облегчением выдохнул Карл Борисович, когда они нырнули с крыльца больницы в кусты. – Свобода.

– Нет. Еще ворота.

– Их тоже запирают?

– Да, но не этим ключом, – Валентин почесал щеку, по которой больно ударила ветка.

– А как же тогда мы выберемся? – забеспокоился профессор.

– Придумаем что-нибудь, – сказал Валентин и начал продираться сквозь густые неухоженные кусты. Карл Борисович последовал за ним.

Вскоре они оказались у железных ворот. Справа, в бетонном заборе, была дверь.

– Где-то здесь я оставлял в прошлый раз, – Валентин принялся прохаживаться возле забора, тщательно утаптывая траву.

– Что ты ищешь? – спросил профессор, озираясь.

Валентин не ответил. Он нагнулся к земле и принялся шарить руками.

– Неужели нашли? – ужаснулся он и с остервенением начал разбрасывать ветки.

– Что ты ищешь? – потряс его за плечо Карл Борисович.

– Лом. У меня здесь лом был.

– Так вон он, – профессор показал на кусок арматуры, прислоненный к стене за пышным кустом.

Валентин шумно выдохнул, просунул лом в щель между дверью и стеной и слегка приподнял. Язычок замка соскочил с выемки в стене и дверь со скрипом открылась.

Когда они вышли, Валентин проделал то же самое с другой стороны. Дверь закрылась, а лом снова был переброшен за забор.

– Вот теперь – выбрались, – весело сказал Валентин и подмигнул профессору. – Как ты?

Он глубоко вздохнул и, счастливо улыбаясь, ответил:

– На воле и воздух слаще.

– Согласен. Пошли ко мне. Здесь недалеко. Где-то полчаса ходьбы будет, – махнул Валентин рукой в сторону возвышающихся вдали высоток. Профессор кивнул, и они побрели вдоль дороги, делясь впечатлениями от пережитого.

Как и говорил Валентин, через полчаса они подошли к старому кирпичному дому в пять этажей.

– Вот здесь я и живу, – Валентин распахнул дверь и первым зашел в подъезд. Карл Борисович последовал за ним.

– Фу-у-у, – протянул он и прижал руку к носу. – Чем так воняет? Канализацию прорвало?

От резкой вони у него в носу защипало и выступили слезы.

– Да нет, – махнул рукой Валентин. – Это кошки. В подвале живут. Весь подъезд уже изгадили.

– Похоже, что не только изгадили, но и сами сдохли.

Они быстро поднялись на верхний этаж. Валентин приоткрыл этажный электрический щит и достал оттуда ключи.

– Вот я и дома, – он зашел в квартиру и включил свет. Карл Борисович зажмурился. Три большие люстры осветили квартиру-студию.

– Проходи, не стесняйся. А я пойду чайник ставить.

Профессор снял тапочки, но, взглянув на пол, снова надел и медленно побрел, с интересом рассматривая картины, висящие на стенах. Они были разных размеров. Одни – выполнены на полотнах, другие – просто на альбомных листах или ватманах.

– О, – восхищенно произнес Карл Борисович и показал на картину в золотистой рамке. – Это ты откуда такую красоту срисовал?

Валентин поставил чайник на плиту, включил газ и подошел к нему. На большой картине была изображена беседка, утопающая в зелени. Вдали возвышались острые верхушки гор. Розовые кусты краснели в долине.

– Это и есть другой мир. Я же говорил, что регулярно там бываю, – сказал он и начал раздеваться. – Надо переодеться. Тебе тоже что-нибудь подберу.

Растерянный Карл Борисович всматривался в пейзажи, написанные Валентином, и они начали ему казаться знакомыми.

«Я же так и представлял себе тот мир. Вот ручеек, который течет с гор. Его журчание хорошо слышно на цифре семь. А вот пруд с кувшинками. Похоже, он не соврал».

Тут засвистел чайник, и Валентин пригласил его к столу.

– У меня только сушки, – предупредил он и поставил дымящуюся кружку перед профессором.

– Рассказывай уже, как на ту сторону перебраться. Что делать? – в нетерпении проговорил Карл Борисович, интенсивно размешивая сахар.

Валентин загадочно улыбнулся и кивнул.

– Хорошо. Только мне надо подготовиться.

***

Сева стоял возле приемной директора и поглядывал на наручные часы. С шумом открылись двери лифта, и показалась Алла Шалвовна.

«Блин, – выругался он про себя. – Опять будет допытываться».

Он сделал вид, что изучает план эвакуации. Секретарь с любопытством взглянула на него, но, увидев, как старательно он делает вид, что не замечает ее, прошла мимо.

«А может, он сегодня вообще не появится», – встревожился Сева и начал грызть ноготь на большом пальце.

Всю ночь он не мог заснуть, придумывая речь, с которой выступит перед директором. Похоже, что смена власти в отделе будет со дня на день. Он, как и несколько сотрудников отдела, видел, в каком состоянии был в то утро Карл Борисович. Из интеллигентного профессора он превратился в неадекватного маргинала: дрался, плевался и кусался. Санитарам пришлось связать больного, чтобы тот не навредил себе или другим.

Тут двери лифта снова со скрипом разъехались, и появился Семен Семенович. Он неспешно вышагивал по коридору, напевая себе под нос.

– Здравствуйте, – поздоровался Сева и протянул руку. Директор крепко пожал ее и спросил:

– Ты меня ждешь?

– Да, хочу поговорить.

Директор кивнул и махнул чемоданом:

– Пойдем.

Алла Шалвовна подозрительно сощурилась, когда покрасневший Сева поздоровался и прошмыгнул в кабинет следом за директором.

Семен Семенович открыл форточки, сел в кресло и показал Севе на стул напротив стола.

– Ну, с чем пожаловал?

Сева от волнения забыл речь, которую заучивал ночью. Он снова засунул палец в рот, но спохватился и быстро убрал.

– Говори, – велел директор. – Что ты мнешься, как барышня?

Сева откашлялся и несмело сказал:

– Я насчет Карла Борисовича…

– Да-а, – перебил его Семен Семенович. – Сорвался человек. Все-таки шестой десяток идет, а работает без сна и отдыха. Но ты не волнуйся. Вот поправится и вернется к вам.

– В том-то и дело, – тихо продолжил Сева. – А что, если Карл Борисович не вернется? Может, ему уже на пенсию пора? Вы же сами сказали, что шестой десяток. Ему надо больше отдыхать, свежим воздухом дышать, а на работе – одна нервотрепка. Зачем издеваться над пожилым человеком?

Семен Семенович с интересом выслушал и кивнул, чтобы тот продолжал.

– Так вот, я тут подумал. Было бы хорошо, если бы молодой и прогрессивный занял его должность.

– М-да? И кого же ты предлагаешь? Себя, что ли? – усмехнулся директор и сцепил пальцы.

Сева кивнул и еще сильнее раскраснелся.

– Карл Борисович много времени проводит над проектами других предприятий вместо того, чтобы заниматься делами завода. Он спихивает всю работу на нас. Зачем нам такой руководитель? – Сева распалялся все сильнее и решил вывалить все, что знал о нем. – Даже сейчас, когда нас хотели закрыть, и вы дали задание придумать, как использовать полиэтилен. Знаете, что он делал?

Директор озадаченно нахмурил брови.

– Вот! И мы не знаем. Контейнеры, между прочим, я придумал. Да, два месяца я ломал голову, ночей не спал и придумал. А он вам сказал, чей это проект?

Семен Семенович помрачнел и, развалившись в кресле, посмотрел в окно.

– Станками опять же, мы занимались. Весь отдел до позднего вечера в цехах работал. А он где в это время был? В кабинете сидел, запершись. Лично меня такой руководитель не устраивает.

Сева выдохнул и, взглянув исподлобья на директора, тихо продолжил:

– Я бы хотел, чтобы отделом руководил кто-то помоложе и прогрессивнее. Тот, кто не бросит отдел в сложный период и не взвалит на плечи подчиненных весь груз забот и проблем. Нам нужен локомотив, а не прицепной вагон.

Семен Семенович вымученно улыбнулся и ответил:

– Я тебя услышал, подумаю. Если это все, то можешь возвращаться к работе.

Сева кивнул, но уходить не торопился. Было видно, что он еще не закончил, поэтому директор вопросительно уставился на него.

– Дело в том, – наконец решился он. – В общем, хочу предложить свою кандидатуру на должность руководителя отдела.

Семен Семенович опешил от его наглости и не сразу нашел, что ответить.

– Хорошо, я подумаю, – выдавил директор. – Идите, работайте.

Сева кивнул, вышел из кабинета и быстро зашагал к лифту.

«Могло быть и хуже, – успокаивал он себя. – Не уволил – значит, есть шанс. С КБ вышло нехорошо, но он сам виноват. Не надо было мои контейнеры на себя записывать. Ничего-ничего. Подожду, я терпеливый. Главное, что он теперь про КБ все знает. А мне надо будет почаще мелькать перед директором, чтобы не забыл про наш разговор».

Сева поднялся на седьмой этаж и медленно пошел по коридору, представляя себя руководителем отдела.