Текст книги "Двойной спор (СИ)"
Автор книги: Милена Стори
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)
7
– Вот, – протягивает девушка тюбик с мазью.
– Не нужно, не нужно, – отмахиваюсь, осторожно беря кофе.
Так. Теперь надо найти лавочку, сесть на неё и спокойно его выпить. Время до следующей пары ещё есть.
– А вдруг шрам останется? – не отстаёт Эми.
– Я быстро сняла рубашку так что…ой, да давай уже свою мазь, – протягиваю руку, видя как Ватрушкина мнется около лавочки.
И, в отличии от меня, не садится на неё.
Радостно улыбнувшись, неугомонная протягивает пантенол. Выдавливаю немного и разношу тонкий слой, втираю в слегка покрасневший живот.
Бомбер такой огромный, поэтому даже раздеваться не пришлось для этого. Просто отодвинула, руку просунула, намазала и поставила ткань «домиком», чтобы она не прикасалась к коже.
– Что думаешь делать? – садясь рядом, дублирует слова Маслёны Эми.
Если бы не была уверенна, что у лучшей подруги сестёр нет, подумала бы, что они сестры, не меньше. Настолько похожи. Даже внешне немного.
– Ты насчёт чего? – отпив, уточняю.
Не могла же Холодкова всему универу рассказать о споре?
Или могла?
– Меня, тебя и ещё сотню людей добавили в закрытую группу. Не видела? – достаёт телефон ватрушка, роется в нём некоторое время. А потом демонстрирует мне открытую страницу в браузере.
Первые шаги сделаны. Наша «неловкая» ромашка решила действовать, читаю.
А внизу фотография, где Романов меня голую прикрывает. А я же зло смотрю на него.
Видимо тот самый момент, когда мажор глаза об меня чуть не сломал, а я ему на это указала.
– Что это такое? – выбросив стакан в урну, не могу перестать листать комменты под постом.
Сплошные подбадривания меня и пошлые замечания "самых" остроумных.
– Думаешь этот спор – новинка какая-то?! – не отвечаю, лишь лоб морщу, продолжая дальше внимательно слушать "соседку".
– Холодкова каждый месяц устраивает нечто подобное. На Романова недавно спорила. Проверяла его…на верность, – хмыкает Эми.
– И какой результат был?
– Результат чего?
– Теста на верность. Он поддался?
– Удивительно, но нет. И, знаешь, Ева, я очень сочувствую тебе. Раньше то цель Холодковой была ясна, как божий день. Проверка. А сейчас, когда Романов её бросил… – девчуша поправляет очки.
– …и не знаю, что думать.
Молча отдаю телефон. Ватрушкина забирает его и кладёт обратно в рюкзак. Куда же ещё, если не в него.
– А это не опасно? Вот так создавать группу. Разве кто-то из её участников не может рассказать Романову о споре?
– Не может. Опять же побояться отца Холодковой.
– А кто он? – цепляюсь за важную деталь.
– Знаешь бизнесмена Аверина?
– Владелец «АЛЬТО»? – удивлённо уточняю, называя самую крупную сеть ювелирных.
– Он помимо этого ещё что-то с нефтью мутит. Слухи ходят, что папаша Холодковой – глава какой-то преступной группировки. Последнее так вообще всех в ужас приводит. Но я особо не верю в это.
– В то, что Аверин – второй Дон Корлеоне? – Эми кивает.
М-да. Что только не придумает народ. Дон Корлеоне…забавно.
– А почему у Илоны фамилия НЕ Аверина?
– Да-а взяла матери фамилию, – называет Эми то чем и я не побрезговала
– Якобы, чтобы не привлекать к себе внимание, – усмехается она, доставая из рюкзака, своего необъятного, бутылочку, с водой и плавающими дольками лимона в ней.
– Интересный способ не привлекать к себе внимание, – задумчиво наблюдаю как ватрушка пьёт, сама же пытаюсь понять другое.
– Эми. А Романов он кто?
– В каком смысле? – тупит девчонка и мне хочется ей по голове треснуть, чтобы мозг кликнул.
Время на исходе. Осталось пять минут. Нужно как можно больше узнать о нём, до того как я появлюсь на паре, в мужской куртке.
– Из какой семьи?
– Так…неизвестно, – пожимает плечами веснушка.
Как быстро Эми обрастает прозвищами. Но реально. Такие веснушки миленькие, не могла не заметить, когда мы на таком близком друг от друга расстоянии.
– Неизвестно? В двадцать первом веке неизвестно?
– Понимаешь, Ев, всё сложно, – почему-то скатывается до шёпота Эми.
– У него очень много денег. Дорогие брендовые вещи… вот бомбер на тебе знаешь сколько стоит? – меняет тему она, да так резко, что у меня аж голова закружилась.
– Сколько? – смотрю на шмотку Романова, всё ещё на себе отдыхающую.
– Миллион. Коллекция «лоро пиано», – спокойно вводит в шоковое состояние Эми.
А папа говорит, что Я деньгами сорю.
Лям. На обычную куртку.
– И он её просто так мне отдал?
– Ну, вот так. Может рассчитывает, что ты побежишь, под покровом ночи, возвращать, – играет бровями девушка и я пониманию, что она не такая и скромняжка какой кажется.
Час откровений прямо.
– Но это не всё, – опять смена темы происходит.
– У него крутая тачка, дорогущие гаджеты, деньгами сорит, направо и налево. Он – баловень судьбы, – словами моей бабушки, характеризует Эми Романова.
– И при всём при том, кто его родители и чем они зарабатывают – неизвестно, – интригует ватруша.
– Так раз неизвестно, нужно выяснить, – улыбаюсь, начиная продумывать ходы, как это можно сделать.
– Думаешь не пытались?
– Так это они. А это я, – самоуверенно заявляю.
– Ев, я тебя умоляю, – закатывает глаза хлебобулочная.
– Колосова…с нами на потоке учится. У неё отец в правительстве работает. Так и он не смог ничего узнать про Романова.
– Совсем? – восклицание сдержать не удаётся.
– Что нам известно, то и узнал. Фамилия, имя, дата рождения, но Романов и так этого не скрывает. Как и то, что в Р.Э.У учится. А дальше ни-че-го.
– Постой, – сжимаю пальцами виски, занывшим от напряженных дум.
– Но он ведь должен был до этого где-то учиться. Аттестаты там, как Е.Г.Э сдал? На одном Ф.И.О. с датой рождения, не уедешь.
– Должен. Но ему по барабану. Как в той поговорке. Всем кому он должен, он их прощает.
– Не знаю, что и сказать. О не может быть связан с криминалом?
– Может, – улыбается слегонца издевательски Эми.
Орёт звонок.
– Чёрт возьми, – подрывается соседка с лавочки.
– Мы опоздали. Полина Викторовна нас убьёт. Побежали, – хватает сумасшедшая ватрушка за руку.
Делаю то, что никогда в жизни не делала. А именно – подскочив вверх, покрепче стискиваю лямку сумки. И несусь «волосы назад» на пару по макроэкономике.
– П-п-ро…прос… – врываемся мы, чуть не протараня лбами дверь.
Вовремя, слава богу, затормозили и синхронно толкнули её тяжёлую.
Но после этого я вообще похоже отошла в мир иной. Уперев руки в колени, тяжело дышу, язык набок, сердце вон в коридор ускакало.
Ватрушкина же, так легко как я, не сдаётся, хотя и по виду кажется не воздух втягивает, а лишь тяжело надсадно хрипит. Но всё же, так очевидно как я, не помирает. И на извинения вон ещё силы есть.
Разгибаюсь, под круглые как два блюдца глаза Холодковой и насмешливые Романова.
Подмигиваю нахально первой, на второго не реагирую.
Ну, и что, что на мне – его куртка?!
По своей же вине, пришлось ему её отдать. Не хватал бы, что не нужно – то бишь руку мою. И остались бы каждый при своих шмотках.
Да и чего так таращится?!
Не раздеваться же мне, под недовольным прищуром пожилой преподавательницы. И гордо бросив вещичку в красивую, но такую вредную рожу мерзавца, прошествовать на задние парты, тряся двумя(похоже своими единственными и главными)козырями.
– Садитесь уже. Не отвлекайте группу, – недовольно дозволяет Полина Викторовна. И мы тихонько (Эми, правда, ещё явно еле сдержалась, чтобы поклон преподши не отвесить) идём на уже полюбившиеся последние места.
– Фу-у-у-ух, – выдыхает Ватрушкина, когда мы усаживаемся. И чему-то радостно скалиться.
– Представляешь, если бы пропустили начало. Сегодня такая тема важная, – открывает тетрадку девчонка, уже держа ручку как нож наготове.
Закатываю глаза. Ботан и в Африке ботан.
И тут Романов КАК повернётся ко мне. Я аж вздрогнула. Ирод.
Сколько пугать то будет?!
Ему это весело что ли?
Развлекается так?
Парень поведя бровями, на языке жестов(махание руками так и выглядело)что-то пытается мне показать.
Я не понимаю и всё тут. Хоть тресни. Но мажор не сдаётся. Замучившись трясти руками, хватает Холодкову…её просто потому что поблизости сидела. И похоже лишь с ней, не боясь последствий, он мог так себя вести.
Так вот. Хватает Холодцову за её жакет и притягивает к себе. Илонка вся аж заалела, от близкого нахождения к ней желанного, но уже недоступного тела. Но была жестоко(опять)обломана.
Рома за лацкан отогнув ее жакет, показывает мне пальцем на карман. И угадайте что?!
Конечно, я опять не понимаю. Тут уж король, не сдержавшись, бьёт себе ладонью по лбу, отпуская бывшую, чего-то в гневе находящуюся. И отвернувшись, сосредоточивается на паре, больше пенок никаких не выкидывая.
Глумливо ухмыльнувшись, пожимаю плечами. Ну, что поделать?!
Не понимаю я язык д*билов. Он когда говорил то, одни вопросы возникали. А тут вообще обет молчания решил принять. Или…в кродила поиграть. Бог его знает. Хотя в случае Романова, скорее дьявол.
Романов всё-таки не оставляет меня без внимания. Подходит ко мне после пары. Она у нас предпоследняя, не знаю чего он ещё час, не мог просто наслаждаться видом стен и меня не трогать.
Как и умудрилась то я влипнуть в это, в какой раз уже, приходит мысль.
Мне неуютно даже когда он сам обращает на меня внимание. В моём живом воображении, как будто туча нависла. И вот-вот должна в в меня молнией запульнуть. Мне же ещё суровую её…тьфу…его в себя влюблять.
И какой выход?!
Может убежать далеко-далеко?!
Да-а не. Не выход. Кто мне даст?!
Отец быстро отловит, спишет такое поведение на психоз и отправит не в рехаб. Не в рехаб.
В этом случае попаду в психушку. Ведь ходить добровольно к психологу и, с серьёзным лицом, слушать, что он будет мне втирать, уверенна не стану.
Значит, с широкой руки отца, придётся, через мягкие стеночки, с «Наполеоном» и «Пастернаком» дискутировать.
– Телефон! – требует наглый, протягивая ко мне ладонь.
Огляделась.
Конечно, все опять зырят. Что девушки, что парни. Быстро же все передумали уходить.
Даже Холодцова осталась и открыто, пока Романов не видит, снимает нас для своей группы.
Один друг товарища напротив, уткнулся в телефон и что-то сосредоточенно печатает, не глядя на нас. Похоже просто ждёт.
Как в школе все девочки терпеливо топчутся на месте, когда подружка закончит собирать в рюкзак вещички. И можно будет вместе пойти в столовку.
– Какой телефон, нехристь? Не дам я тебе телефон, – грубо отбриваю.
И тут же прикусываю язык. Молчи, дура. Это так ты добиваешься его расположения?!
– МОЙ телефон, – спокойно уточнят мажор, никак не реагируя на грубость прозвучавшую.
– Он в правом кармане лежит.
Краснея от стыда, шлёпаю ладонью по карману.
– Если с твоей стороны – то левый, – уточняет Романов, так же с лицом-кирпичом, когда я ничего не найдя, возмущённо вскидываюсь.
Вытягиваю, наконец, дурацкий айфон и отдаю. Романов забрав, благодарит. И под беззвучное ржание Холодцовой-гадины, уходит, кивнул своему другу. Тот, с лёгкой заминкой, поднимается. И следующим покидает аудиторию, на ходу печатая дальше.
После того, как за ними хлопнула дверь. Все оставшиеся тут же стали собираться, шуршать тетрадями, вжикать молнией рюкзаков. При этом не забывали, конечно, перешептываться, тихо обсуждая произошедшее. Через минуту никого не осталось.
Кроме меня, Эми, тихо сидевшей рядом, и Холодковой, сидевшей, к моему великому сожалению, не тихо.
– Молодца, ромашка полевая. Так держать. Таким путём и дальше иди. И скоро мы все полюбуемся на твои трусишки и прыщики-грудишки.
– Слушай, завали ты, а?! По своим укусам комара судишь? – жирно намекаю на её «мячики для пинг-понга».
Илона гордо и независимо (как ей могло показаться) фыркает, выражает этим, своё отношение к моей реплике. И встав, тоже уходит.
А я же подождав для верности, чтобы не опозориться ещё больше. Опускаю голову на парту и пару раз бьюсь лбом о дерево.
Ни капельки не помогло. Вот совсем.
8
– Странно, да? – задумчиво говорит Эми, пока я умираю, страдаю и хочу открутить голову Холодковой.
– Что «странно»? – отлепляюсь от парты.
– Романов же мог подойти к тебе в коридоре. Отвести в сторонку и, без лишних глаз, забрать телефон. Зачем он сделал это так демонстративно?
– Знаешь ты права. Зачем?
В аудиторию вошёл высокий статный мужчина. И нагло прервал наши сосредоточенные гляделки друг на друга. Видимо, так ответственно сосредоточились, чтобы не пропустить, если гениальная мысль к кому явится.
– Ой.
– Что «ой»?
– Это препод по математике. Пошли быстрее, у нас следующая пара на третьем этаже, – подскакивает соседка.
Непонимающее поднимаюсь следом. Препод и препод.
Чего нервничать?!
Но оказывается есть чего. Мы проходили мимо преподавательского стола. Я спокойно размышляла о своём. Эми почему-то идя, тряслась рядом, как будто звучала не тишина, а биты электро.
– Ватрушкина, останетесь ненадолго, – ласково останавливает мужчина. Вот так…ультиматумом.
Не – "останьтесь, пожалуйста".
А "останетесь". Как будто всё уже решено.
Я уже, практически, у коридора стою. Вопросительно повернувшись, смотрю на девчонку, сжимавшую лямку рюкзак так, что аж рука слегка тряслась.
– Что-то случилось?
Соседка качает головой.
– Я тебя догоню. Ты, иди. Третий этаж найдёшь, а там наша группа у кабинета толпиться будет, – пока чудик-препод пролистывал бумаги, сидя за столом, говорит соседка.
Чёрт.
Ну, не станет же он тут до неё домогаться?!
Может реферат забыла сдать.
Хотя Эми и, чтобы реферат не сдала. Девушка производила впечатление очень ответственного студента.
– Иди-иди, – как пару часов назад я ей, теперь велит она мне.
Кивнув, решаю всё-таки выйти, но на всякий случай, остаюсь у двери. Она хлипенькая, если что одним ударом можно вынести.
Так что честь девчонки под надеждой моей защитой.
– О-о-о, – вылупляюсь, спустя секунду после того, как осторожно прикрыла дверь.
– Опять ты, – смотрю на того дурачка, который предложил мне в столовой дружить. И был жестоко брошен на пол за такое.
Симпатичный же. И как могло так не повезти с наполнением черепной коробки.
Сочувствующее смотрю на незнакомца, ожидая дальнейших действий.
– Что-то хотел? – подбадриваю я, для перехода уже к сути дела.
– Слушай, Ева, – неловко взъерошивает волосы он и подходит ближе.
Глаза у меня лезут на лоб от такого. Но я держусь.
«На помощь, помогите, честную девушку насильничают»…не воплю.
– Ч-ч-ч-что? Что? Что надо? – кладу ладонь на ручку двери.
Так!
Пытаюсь трезво мыслить и не накручивать себя заранее.
Если что, ввалюсь обратно в кабинет. Или снова попытаюсь бросить. Жаль – эффекта неожиданности больше не будет. А без него вряд ли такую тушу удастся повалить на пол.
Предполагала, что до Эми будут домогаться. Ха. Даже не предполагала, что на деле окажется, что д-д-до меня.
– У меня к тебе предложение. Я не желаю играть с тобой, – загадками говорит незнакомец.
– Что за предложение? Какое предложение? Я тебя даже не знаю. Парень, ты кто?
– Марк.
– Марк, – выгибаю бровь.
Такой пшик, оставшийся от нормального пояснения, должен мне картину прояснить?!
– Сорян, конечно. Но я не научилась мысли читать. Что ты хочешь, Марк?
– Мне надо, чтобы ты притворилась моей девушкой. На месяц. Не больше.
– П-ф-ф-ф. А мне надо, чтобы мой отец снял бан и выгнал из дома одну…девушку. Но знаешь, что скажу по-секрету, парень?! – напускаю на себя загадочный вид.
Незнакомчик клюёт на наживку и приподнимает брови.
– Не всё в жизни нашей складывается так, как мы хотим.
– Тебе же нужно соблазнить Романова, – весело улыбнувшись, вдруг говорит кудрявый то, что знать как бы не должен.
– Нужно. И? – не поддаюсь на манипуляцию.
За грудки его трясти не начинаю и на весь коридор не воплю: «Откуда знаешь, откуда знаешь? Говори по-хорошему!».
– Я могу помочь тебе… – не услышав как там самоуверенный собрался помочь, теряю равновесие.
Парнишка резко замолкает.
Но я на этом внимание не акцентирую. Как тут акцентируешь, когда дверь с щелчком открывается, лишая опоры?!
– Ева! – вскрикивает испуганно голосом Эми она.
Зажмуриваюсь от страха. Мля-я-яха муха. Что же за тотальное невезение меня преследует?!
– Ты в порядке? – тихо уточняют над головой, спустя парочку секунд ничего "непроисходенья".
Открываю глаза.
– В порядке, в порядке, – осознав, что опять и снова слишком близко от мужского пола, начинаю неистово вырываться.
Уже второй раз меня спасают от падения. И во второй раз – красавчик.
В обычной жизни я бы себе точку пятую плоскую отбила и всё.
А тут же…как будто оказалась в молодёжном фильме. Другого объяснения найти не могу. Спор, мажоры-красавчики, наглая стерва-гадина. Всё сходится.
– Прости, пожалуйста, – подбегает Эми, когда Марк вернув мне землю под ногами, отходит.
– Ты не виновата, я, по своей инициативе, дверь подпирала, – усмехаюсь.
– После пары. Давай после неё поговорим? – даю парню шанс.
Просто побалакаем. Возможно, что к чему и дельному придём.
– Знаешь, мои то пары закончились…
– А. Ну… – чешу репу, но мажор (наглость чрезмерная, подсказывает именно им он и является) сам находит выход.
– Я подожду тебя у двери. У вас же лекция у «акулы»?
– У кого? – хмурюсь.
– Да-да. У Ольги Александровны, – влезает в разговор ватрушка.
– Ладно. Понял, – улыбается кудряш вмиг засмущавшейся девчонке.
– Тогда после пары, буду ждать тебя у выхода, – переводит зелёные глазюшки в мою сторону, подмигивает, разворачивается. И дойдя до лестницы, стремительно сбегает по ней в холл универа.
Что это было???
– Что это было? – озвучивает мыслю Эми.
– Не знаю, – выдаю.
В шоке наблюдая за тем, как незнакомчик идёт к выходу. Дверь перед ним, волшебным образом, открывается. Но спустя секунду понятно, что причина – две девчонки.
Они замирают перед Марком овечками. Тот ослепляет их улыбкой, вежливо пропускает. И подождав, когда две студентки, за короткий срок, отдавшие ему свои сердца, зайдут. Сам – выходит, чтобы скрыться из виду.
– Я тебя ждала, – продолжаю говорить.
– Надумала себе, что до тебя тот странный мужик домогаться будет…
– Владимир Константинович, – алеет Ватрушкина.
– Мы книгу обсуждали, Владимир Константинович, – оправдывает Эми, но препод, усмехнувшись, закрывает дверь ключом и уходит вперёд по коридору. Никак не прокомментировав то, что в лужу я села конкретно.
А мне же ещё у него зачёты и экзамены сдавать.
– Ёпрст. Чего не предупредила?
– Я его сама не заметила. Так тихо вышел из кабинета. Ведь специально дверь закрыла, чтобы… – девушка осекается, а потом невозмутимо улыбнувшись:
– Пойдём на пару? Заболтаемся и придётся опять бежать.
– Да! Пошли, конечно, – сунув руки в карманы бомбера и поникнув от того, что несправедливо обвинила преподавателя, иду за соседкой. Но неожиданно пальцы что-то нащупывают.
Достаю это "что-то".
Оказывается в кармане Романова помимо телефона, остался ещё и клочок бумаги, на краю которого, что-то было написано.
Развернулась ак и продолжая идти за Эми, но на неё уже смотреть перестала.
Сейчас всё внимание привлекла записка.
Как смогла расправила.
«18.00. Приходишь один. Ис не нужен.»
Хмурюсь, но мы с Эми, она сосредоточенно о чем-то всё размышляла, дошли(метр остался)до аудитории, в которой матмоделирование.
Рядом с кабинетом и правда была наша группа. Поэтому лихорадочно смяла листок, сунула его обратно в карман. И сделала вид, что ничем таким не занимаюсь. В чужие послания нос не сую. И вообще – само олицетворение пай-девочки.
Подумаю о записке позже. Сейчас – не время, успокаиваю интерес, очень не вовремя вылезший из комы.
Романов стоит у окна, отдельно от группы, галдящей так громко, что моментально начинает болеть голова. Рядом с мажором – Исаев (пока шли, спросила у Эми как дружбана Р.Р звать-величать, поэтому и знаю точно).
Они что-то тихо обсуждают, но когда подходим мы, разговор смолкает. А потом они почти одновременно достают телефоны и залипают в них.
Приподнимаю брови от необъяснимого поведения, но всё-таки стараюсь не слишком глазеть на парочку чудил.
Ещё не приведи господь, подумают, что я в кого-то из них влюбилась.
Хотя какое тебе дело до чужого мнения, Маркова?!
Опять начинается?!
– Ев, – окликает Эми громко.
– А? Что?
Король обращает на слишком громкий выкрик внимание. Но такое…мимолетное. Поднял голову от айфона, посмотрел на меня и обратно уткнулся.
– Я тебя спрашивала ручка нужна. Но ты не реагировала, – удивляется ватрушка.
– А. Да. Давай. Спасибо, – неловко забираю эрик-шмерик.
И тут звонок, дверь в аудиторию как в триллере сама открылась.
– Заходите, – крикнул женский голос из глубин.
– Не обращай внимания Ольга Александрова просто…
– Долбанутая, – «мило» охарактеризовывает проходящая мимо нас блондинка.
– Воронцова! – возмущенно пыхтит ёжиком соседка.
Но девица уже мотнув хвостом, проходит мимо нас и скрывается в кабинете, никак на праведный гнев не отреагировав.
В коридоре теперь – я, Ватрушкина, Исаев, который Макс, и Романов(куда ж без него).
– Эми, ты иди. Мне спросить кое-что надо…
– У Ро… – девчонка не договаривает, опасливо косится в сторону окна. Я понимаю её и так, поэтому киваю.
– Но…но, – моментально занервничала она.
– Да-а ничего не будет, – пожимаю плечами, явно переоценивая себя.
– Иди. Пара слов и я снова с тобой.
Ватрушка неуверенно кивает, покрепче перехватив рюкзак, направляется ко входу.
Я подхожу к Романову, который опять нежно…ладно, просто что-то тихо говорил другу. Воспользовавшись тем, что все ушли. И всё же чуток времени до начала, пока студенты разместятся по местам, есть.
– Ты там не нужен. Он сказал… – мажор замолкает на самом интересном.
Заметил, ибо, что подошла я. Но не сам, благодаря дружбану, что указал ему глазами за его же спину.
– Ромашкина! – хмыкает мажор, ещё до того, как резко крутанувшись, понимает, кто перед ним тут встал.
– Ага. Я! В общем, куртку когда тебе отдать? Можешь до завтра подождать? Я постираю и верну до начала первой пары.
– А когда можешь? – иронично усмехается гад, пропустив вторую часть повествования. Самую важную.
– А когда надо? – не тушуюсь.
– Сейчас!
– Сейчас – не могу.
– А потом не надо.
– Слушай, хватит быть скотиной, – краем глаза видя, что Эми уже зашла. И, если промедлить дольше, опять придётся оправдываться. Теперь перед акулой какой-то.
А я с рыбами никогда говорить не умела. Не находим общий язык, как бы не пытались.
– После пары тогда верну, – пытаюсь найти наилучший для себя вариант.
– Сама сказала: «после пары». Я тебя за язык не дёргал.
Себя бы дёрнул за кое-что. Зря только подошла. Надо было делать вид, что я – ни я, и хата не моя.
– Ладно, – зло выдыхаю и, наконец, могу с чистой совестью зайти в аудиторию.
Но за секунду до этого, ушки на макушке ловят очередной престранный диалог:
– Так поступая, не победишь.
– Да-а знаю, – тяжело вздыхает Романов.
– Но удержаться не можешь? – глумливо уточняет Исаев.
– Не-а.
