Текст книги "Осколки: на грани войны (СИ)"
Автор книги: Милана Шторм
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
Даже в ответственный момент взлета на глазах у десятков пришедших их проводить предельцев он мог думать только о женщине, которая стояла за спиной Рика, обосновавшегося в кресле второго пилота.
Вообще, было в этом всем что-то символичное, заставляющее Айна про себя усмехаться: главнокомандующий космическим флотом сопротивления был вторым пилотом, а «зеленый-восемь» – первым. И что бы ни говорили злые языки накануне: в этот раз Рик даже не включал резервную панель, полностью доверив Айну управление.
И Морино был абсолютно уверен: он взлетел идеально только благодаря находящейся в рубке Нейре. Если бы он был сосредоточен на пилотировании – обязательно бы напортачил. Пилотировать интуитивно, полагаясь не на мастерство, а на то, что многие называли «шестым чувством» у Айна всегда получалось лучше: вспомнить хотя бы обстоятельства, при которых он смог провернуть «финт Салерно». Пожалуй, трудно найти момент, в который он думал о нюансах управления кораблем меньше всего.
Всего на Хорру летело пятнадцать человек, и из них лишь десять были силовиками. Считая Ней. Лек, несмотря на то, что Салерно был откровенно против «лишних» в команде, отправил с ними врача – щуплого мужичка с жиденькой бородкой и громогласным именем Гротус Шэй, а также двух техников. Женщин. Имен их Айн не знал, да и они не жаждали тесного общения с пилотами и штурмовиками, сразу после взлета запершись в своей каюте. Оставалось надеяться, что места они распределили правильно, и та, что покрупнее заняла нижнюю полку: единственное, что бросилось Морино в глаза – это огромная разница в комплекции. Зачем в команде два технаря, Айн так и не понял, но спрашивать не стал. Леку виднее, в конце концов, не зря именно он – лидер сопротивления.
Система, в которой находилась Хорра, располагалась довольно далеко от Внутреннего Кольца, а следовательно и от Последнего Предела. Даже обуреваемый противоречивыми чувствами Айн смог углядеть в этом некую параллель с родным Соллем, ведь теперь именно Хорра должна была стать оплотом инновационного кораблестроения, как Солль когда-то – центром передового научного развития. Возникал справедливый вопрос: почему так далеко от Внутреннего Кольца, особенно в свете мармерских событий?
Хотя, ответ пришел почти сразу: в случае чего легче скрыть правду, если история Солля повторится.
– Катализатора у нас еще на пять прыжков, – произнес Риксом, когда Последний Предел сначала превратился в маленький шарик, а затем и вовсе исчез в бездне гиперпространства. – До Хорры хватит с избытком, но лучше не растрачивай Х-топливо зря: возможно придется убираться с планеты быстро, и не факт, что с добычей. Так что постарайся ограничиться тремя.
Айн моргнул, не сводя глаз с обзорного экрана, в котором переливающийся всеми цветами радуги космос вновь резко стал черным.
– Я постараюсь, – отрывисто ответил он. – Но может, лучше тебе рассчитать траекторию пути самому?
Линия, траектория, трасса – каждый называл это по-своему. К сожалению, возможности прыжковых двигателей были не безграничны: прыгнуть с одного края галактики на другой было невозможно, поэтому на дальние полеты разрабатывался график остановок, а после прыжка следовало перезагрузить двигатель, и эта операция занимала почти полные стандартные сутки, в течение которых корабль летел на простом топливе, не позволявшем развить сверхсветовую скорость. Пилоты называли эти сутки «Время В». Обычно при расчете старались, чтобы остановки происходили в обитаемых системах. Для подстраховки: мало ли, а вдруг во время прыжка у корабля выявится какая-нибудь неисправность. Техника иногда все-таки давала сбои, и время от времени космические корабли терпели бедствие.
Все чаще. И возможно, причина была не в неисправностях.
До прибытия Императрицы на Хорру оставалось шесть дней, но Нейра предупредила, что оказаться на планете нужно хотя бы за сутки до этого, чтобы успеть до закрытия воздушного пространства.
«А лучше за двое, – добавила она. – Своих ребят я спрячу, а пятерка туристов, прибывших на открытие нового комплекса не должна привлечь внимание. По крайней мере, я очень на это рассчитываю».
И теперь он, Айн, должен самостоятельно рассчитать курс, хотя опыта в этом у него нет? Кажется, операция по захвату запасов Х-топлива очень важная, более того весьма опасная! Так почему Рик хочет поручить это ему, новичку?
Очевидно, эти мысли отразились на его лице, потому что Риксом расхохотался.
– Не переживай. Я уже все рассчитал. И мы отправимся по моему маршруту. Но я хочу, чтобы ты попробовал составить свою. До следующего прыжка времени достаточно, держать штурвал правильно ты уже научился, пора приступать к следующему этапу обучения. Если ты хочешь водить корабли на дальние расстояния, ты должен знать космос как себя самого. Так что отправляйся в каюту и хорошенько поработай головой. А за тебя пока порулит автопилот.
Айну смешно не было, особенно, когда он увидел нетерпеливое ожидание в глазах своего учителя. Ему явно хотелось остаться в рубке наедине с Нейрой. И запереть ее изнутри.
Ругая себя за дурацкую одержимость самой недоступной для него женщиной галактики, Айн убрался в свою каюту, пытаясь не думать о том, что может происходить сейчас в рубке.
Не думать.
Не представлять.
Отправить в бездну свои чувства. В бездну чувства! Нужно сосредоточиться на деле.
Но получалось, чего уж говорить, плохо. Схватив планшет, Айн устроился на узкой койке, мимолетно порадовавшись тому, что ему досталась отдельная каюта, и, покопавшись, обнаружил в нем звездные карты, список обитаемых систем Империи (в него входили не только планеты с постоянным населением, но и промышленные мирки) и координаты так называемых торговых точек: космических станций, на которых можно было пополнить внезапно закончившиеся запасы, получить врачебную помощь, а так же починить корабль.
Планшет перед самым вылетом ему вручил Риксом.
Айн подавил в себе желание отправить учительский подарок в недалекий полет в стену и, стиснув зубы, начал читать, освежая знания. А потом считать.
«Современные методики космической навигации» никогда не были его любимым предметом, но иногда Айн его все-таки посещал.
* * *
Лайза и Шарен стояли друг напротив друга у ограды энергетического сектора. Они напоминали мультяшных персонажей, нарисованных на белом экране, а позы их были так выразительны, будто оба долго репетировали. Лайза была не просто недовольной – злой. На удивление, Шарен тоже выглядел напряженным, и не пытался по обыкновению умиротворить склочную начальницу.
– Лайза… – донеслось до Вилта. – Ты же понимаешь, что я могу…
Он тряхнул головой, заметил Вилта и замолчал.
– Это тебя не касается! – выпалила Лайза прежде, чем тоже заметила присутствие свидетеля. – Я смотрю, здесь прямо медом намазано! Давай, спроси у доктора, что он здесь делает!
Она повернулась и подозрительно взглянула на Стэра.
– Я иду к операционщикам. В новом корпусе возникла проблема с подачей энергии.
Лайза хмыкнула:
– А что, запрос послать не судьба?
– Посылал, но пока ответа нет, – спокойно сказал Вилт, уже в третий раз напомнивший себе о том, что эта женщина хоть и завхоз по сути, но, в отличие от него самого, работает в административном блоке и наверняка имеет полномочия осуществлять контроль. Ведь речь об энергоблоке на повстанческой базе. Здесь вообще охрана могла бы стоять и пропуска требовать – вдобавок к системе безопасности.
Лайза закусила губу. Внезапно на лице ее появилась презрительная улыбка. Шагнув к Вилту, женщина вцепилась в его рубашку.
– А что, может, ты тут следишь за кем-то? – поинтересовалась она с намеком. Вилт молча перехватил ее руку, заставив Лайзу отпустить его, и она, презрительно фыркнув, прошла мимо с целеустремленностью космического крейсера.
– Она в последнее время сама не своя, – вздохнул Шарен. – Знать бы еще, почему.
– Вы выбрали не лучшее место для выяснения отношений, – заметил Вилт.
Не то, чтобы Вилту было дело до Лайзы, но он в очередной раз невольно задумался: как она вообще оказалась в сопротивлении? Наверняка тоже какая-нибудь нелепая история. Не похожа она на идейную. Зато вполне может оказаться какой-нибудь благородной, которую тоже вовремя вывезли… чтобы не попала в число репрессированных. А теперь – не знают, что с ней делать.
По мнению Стэра реабилитационная палата Лайзе пригодилась бы куда больше, чем административная должность.
Вилт вернулся в госпиталь только спустя час. Доктор Корбиг встретил его в коридоре.
– Что случилось? – спросил он и, заметив недоуменный взгляд Вилта, улыбнулся: – Взгляни-ка!
Вилт опустил голову и увидел на рубашке – там, где схватилась Лайза – серое пятно, словно пальцы ее были в пыли.
– Пробивался в энергоблок с боем? – заинтересовался врач. Стэр вдруг легко представил себе, как Корбиг рассказывает какому-нибудь новичку эту историю через год-другой: «А вот был до тебя, сударь мой, у меня такой чудесный заместитель! Все мог. Да. Раз случилось, что в новом корпусе начались перебои с электричеством, и отчеты никого не интересовали. Такие были времена. Вот он лично пошел, представь себе. Так сказать, брать штурмом, вернулся весь оборванный, в грязи, но с победой!». Да уж!
– Недоразумение случилось, – поморщился Вилт.
– Такое, что понадобилось искать лазейку в ограде? – добродушно спросил Корбиг. Он не настаивал на ответе и говорил как будто несерьезно, но смотрел знакомо, как обычно смотрит Лек, когда во время разговора решает в уме задачу, просчитывая варианты. Если глава сопротивления поручил «заместителю» следить за странностями в госпитале, кто-то должен был следить за самим «заместителем». Логично, что это Корбиг.
– Я повстречал Лайзу и Шарена, – пояснил Вилт. – Лайза была не в настроении. Разговора у нас не получилось, и она сорвалась.
– Сорвалась? Лайза? – удивился Корбиг. – Мне казалось, она способна держать себя в руках.
– Видимо, не сегодня, – поморщившись, сказал Вилт. Ему уже казалась глупой собственная мысль о том, что Корбиг его проверял. Получается, он просто жаловался, что пассия Лека его недолюбливает… еще бы сказал, что она к нему пристает!
* * *
Под глазами у Лека залегли тени, да и вообще он выглядел близким к истощению. Глава Сопротивления крутил в пальцах сигарету.
– Ну, что, заместитель, были предложения продвинуться вверх по служебной лестнице? – иронично поинтересовался он, но во взгляде не было и признака веселья. Лек не делал и не говорил ничего бессмысленного, просто цели его не всегда можно было понять сразу. Но даже при этом Вилт неожиданно подумал, что роль главы освободительного движения Леку не подходит. Скорее уж коммивояжер… отказать ему действительно сложно!
– Разве что от доктора Корбига, – заметил он.
Лек мотнул головой.
– Корбиг меня не интересует.
– Ты делаешь на меня слишком большую ставку. Понятно же, что никто меня всерьез не воспринимает…
– Разве? – хмыкнул Лек. – Ну, это они зря. Так что там со сбоем в новом корпусе?
– Зафиксированы два случая временного отказа генераторов, но резервные справлялись.
Лек ждал, пока Вилт продолжит, продолжая вертеть в руках сигарету. В конце концов, не выдержав нарушения в эксплуатации она сломалась.
– Во второй раз сбой вывел из строя систему наблюдения. Ее восстановили только через семь минут, – добавил Вилт.
Лек усмехнулся, но в его взгляде мелькнуло беспокойство.
– А говоришь, не зануда.
– Мне эти сбои не нравятся. У нас там немало лежачих.
– И будет еще больше, – задумчиво проговорил Лек.
– Когда? – нахмурился Вилт.
– В ближайшей перспективе, – Лек отряхнул остатки сигареты с рубашки и брюк, достал из кармана новую и закурил. – Ты же не думаешь, что сможешь отсиживаться тут вечно?
– Судя по последним указам Императора, в его планы не входит дать нам такую возможность, – хмыкнул Вилт.
Не так давно вышедший закон «О Внешнем и Внутреннем Кольцах планет Империи» официально разделил все планеты в составе Империи на две неравные группы: планеты Внутреннего Кольца, в основном, были благополучны и спокойны. Там не было ячеек Сопротивления, они поддерживали Императора и потому платили меньший налог. Остальные планеты признавались зоной особого внимания, поскольку «требуют дополнительных мер по обеспечению защиты граждан, имеющих право, как и любой законопослушный житель Империи, на безопасность и достойное социальное обеспечение!», – как сказал один из министров, чья речь изобиловала лозунгами. На практике эти «дополнительные меры» подразумевали жесткие ограничения по возможности перемещения из «внешней зоны» во «внутреннюю». Проще говоря, внутренние планеты стали практически недосягаемы для жителей имперских окраин. Бумажная волокита занимала месяцы и не гарантировала получения разрешения, связь контролировалась, устанавливалась особая стоимость на звонки во «внутреннюю зону».
Конечно, все эти меры предпринимались против сопротивления, хотя на деле большинство чиновников предпочитало оперировать абстрактными терминами «угроза», «дестабилизирующие элементы» и типа того. Дестабилизация действительно имела место быть: поначалу на некоторых планетах, оказавшихся ближе остальных к границе «внутренней зоны» прошли митинги. Люди боялись, что их бросят на произвол судьбы…
И вот – в ответ на «глас народа, вопиющий о защите», вступил в силу закон «О дополнительных мерах на планетах с повышенным уровнем неблагонадежности», который быстро получил в народе куда более емкое название «О консервации».
На планетах, где якобы обнаруживались организованные очаги сопротивления, вскрывались факты спонсирования мятежников и прочие антиправительственные действия, создавались «усиливающие» базы карателей. Содержание их полностью ложилось на жителей планеты, превратившись в «налог на неблагонадежность». Если же ситуация на планете требовала введения особого положения, вступал в силу пункт «о консервации»: планета полностью изолировалась от остального мира, прерывалось внешнее сообщение, поставки велись только через особо установленные зоны, вылет жителей с планеты становился невозможным до отмены особого положения.
– Да… что-то затевается. Что ты заешь о Виртаре и Кансу? – спросил вдруг Лек. Вилт даже не сразу сообразил, что речь идет о планетах, которые недавно подверглись «консервации».
– Почти ничего. На Виртаре шахты…
– Вот-вот! Что, не рассматривали ее как убежище, когда выбирали, куда податься? – протянул Лек. – А тут шахты… рабочие места. Хотя какая разница, есть они или нет, если о планетах после консервации мы практически ничего не знаем. Новый научный комплекс можно было бы обустроить на любой. И продолжить начатое в «РИАСе».
Да уж, вот и пойти, угадай, о чем думает собеседник в следующий момент. Должно быть, Лек прав: если ученых действительно вывезли с Солля, удобнее их разместить там, где действует информационная блокада. Вот только зачем глава Сопротивления рассказывает это Вилту? Или он рассуждает, а Стэр просто поблизости оказался?
* * *
– Хм, – сказала вечером Лия. – Вообще, она Леку скандалов не закатывает. Во всяком случае, прилюдно.
«А при тебе, значит, закатывает?», – мелькнула в голове непрошенная мысль. Ну, вот, не хватало еще превратиться в ревнивца и караулить жену у порога административного центра. Чтобы после работы – никуда, кроме дома.
«Дом… да уж!»
Лия выглядела уставшей и слегка раздраженной. Говорить про Лайзу она явно не хотела. После отлета Айна она с каждым днем волновалась все больше.
– Слышал про Солль? – спросила жена вдруг. Вилт вздохнул. В столовой госпиталя был установлен экран (по мнению Стэра – совершенно зря), так что во время перерывов он успевал увидеть последние новости.
– Налог на неблагонадежность, – проговорил он. Лия фыркнула.
Солль избежал консервации, но мармерская бойня стала поводом для введения дополнительного гарнизона. Дикторша в новостях воодушевленно заявила о том, что «После введения дополнительных войск мир, наконец, вернулся на прекрасный Солль!».
Вилт попытался представить, как жители планеты проклинают его имя (в новостях, разумеется, не забыли упомянуть о «зачинщиках» беспорядков), когда получают отчеты о списании налоговых сумм со своих счетов, и без того не особенно богатых.
– От себя бы кого-нибудь защитили, – со знакомым ожесточением, которое обычно демонстрировал ее брат, буркнула Лия.
Сообщение об организации дополнительной базы карателей на Солле сопровождалось сюжетом о мирных демонстрациях, прошедших на некоторых планетах «внутренней зоны». Камера плавала между людьми с разноцветными фонариками и транспарантами: «Император заботится о нас», «Да здравствует Императрица!», «Мы за безопасность!», «Сохраним мир во внешней зоне планет!», «Пока мы живем спокойной жизнью, вирус мятежа губит внешнюю зону!». У некоторых брали интервью. Вилт помнил, как одна женщина рассказывала, что ее троюродная сестра живет на Феофано вместе с мужем и пятью детьми, как от них стали приходить «тревожные сообщения», как люди не чувствовали себя в безопасности, пока не законсервировали колонию на Латире II. Какие сообщения? Что беспокоило людей? Никакой конкретики. Но женщина с облегчением говорила, что теперь, по крайней мере, спокойна за родню. Дети ведь, вы понимаете! Надо было давно уговорить их всех переселиться поближе к столице, но климат на Феофано… тамошние плавающие сады! Какой курорт мог бы быть, если бы речь не шла о «внешней зоне» и близости Латирской колонии… «Никогда, ни за что не покину «внутренней зоны». Вы понимаете, сопротивленцы нас ведь специально разделяют! Лишают свободы в Империи! Поглядите, к чему мы пришли!»
«Да, поглядите», – подумал тогда Вилт, хотя выводы диктор сделала совершенно противоположные его собственным.
– Мармер расселили, – проговорила Лия, глядя в пустоту. – Трехсоткилометровая зона вокруг объявлена закрытой…
– Что, в Долину Камней, наконец, официально не пускают людей? – хмыкнул Вилт. Вышло невесело, но на лице Лии появился призрак улыбки. Воспоминания – вот что поддерживало их реальность.
Потом они выключили свет и сидели на широком подоконнике в их игрушечной квартирке на ненастоящей планете, и смотрели на звезды. Вилт прижимал к себе жену и рассеянно гладил ее волосы.
– О чем думаешь? – спросила Лия.
– Мммм… да так. Пытаюсь представить, что бы ты делала, если бы я тоже куда-нибудь улетел, – пояснил Вилт.
– Куда-то собрался? – насторожилась жена. – Лек ничего не говорил!
– Никуда. Это всего лишь допущение, – Вилт поцеловал плечико Лии, предварительно приспустив с него рукав рубашки. Поинтересовался: – Так что? Волновалась бы, как волнуешься за Айна?
– С какой стати? – фыркнула Лия. – В твоем-то благоразумии я совершенно уверена. Вот Айн…
– Угу, – Вилт расстегивал ее рубашку, но в процессе что-то пошло не так, и вот уже Вилт отвлекся на грудь жены, так что заниматься пуговицами пришлось ей самой.
– У тебя здесь слишком много работы, – добавила она рассудительно. – Корбиг ни за что не даст тебя куда-то отправить.
– Угу.
– И чтобы я этого больше не слышала!
– Угу.
– А это что должно означать? – уже почти возмущенно спросила Лия, развернувшись к мужу лицом. Он прикоснулся к ее щеке, медленно, с наслаждением поцеловал.
– Я люблю тебя, – сообщил он.
– Угу… – отозвалась Лия, требовательно отбирая следующий поцелуй.
Той ночью они больше ни о чем не разговаривали.
* * *
Не то, чтобы Лия была против, но прошедшая бурная ночь плавно перетекла в бурное утро, и поспать ей удалось от силы час-полтора.
Конечно, диагностикой системы энергообеспечения можно было бы и попозже заняться, но, к сожалению, Лия была помощницей главы сопротивления, который предпочитал контролировать ее работу. Или хотя бы начало этой работы. А еще он в последнее время совершенно забыл о том, что нормальным людям, а особенно тем, кто носится между ангарами, центром управления и силовым блоком, курит почти не переставая и забывает поесть, необходима такая полезная вещь, как сон.
Лия не знала, что именно тревожит Лека. Нет, понятно, что на Пределе не все гладко, а Рик с Нейрой и Айном улетели на операцию, которая вовсе не так уж безопасна, что бы ни говорил Рик. Но Лие казалось, что ее начальник знает еще что-то, о чем никому не говорит. Эти мысли заставляли беспокоиться, и немалого труда стоило – сохранить свои переживания в тайне от мужа.
Единственное, что до сих пор не давало ей сорваться – Лек все-таки позволил им улететь. Каждая жизнь важна, но для Лекса Димора жизни Нейры и Риксома явно стоили дороже остальных, и именно это немного успокаивало Лию.
Оставив мужа сладко досыпать, Лия кое-как натянула на себя одежду (лишь к обеду заметив, что рубашка вывернута наизнанку), откровенно посетовала про себя, что ее начальник – не доктор Корбиг, у которого можно было бы отпроситься на первую половину дня, и отправилась в энергоблок.
Часы показывали шесть сорок девять утра.
По правде говоря, она бы сама не отказалась от какой-нибудь подзарядки, но, выбирая между лишними десятью минутами сна и чашкой кофе, она предпочла первое и теперь страшно жалела об этом: глаза открываться отказывались. Наотрез. В итоге, уже почти достигнув ограждения энергетического сектора, Лия развернулась и, почти ничего не видя перед собой, отправилась в центр управления. Там, в отделе технической поддержки, ее ждал кофейный автомат.
До главного входа она добиралась чуть ли не ползком: время от времени опираясь о стену здания центра, чтобы не свалиться. Пожалуй, кофе ей не сильно поможет. Но в том же автомате можно было разжиться и энергетиком – выжимкой из стеблей даше, дополнительно обогащенной таурином и кофеином. Действенная смесь, но пульс после ее приема лучше не мерить.
Вырулив из-за угла, Лия обнаружила у главного входа в центр Лека и Лайзу. Глава сопротивления выглядел совсем уж изможденно: глаза запали, кожа приобрела сероватый оттенок, а мундир висел на нем, как на вешалке. Впрочем, Лек всегда был худощав, возможно, последнее Лие просто показалось. Лайза стояла напротив своего любовника и легонько поглаживала его по небритой щеке. К сожалению, она стояла спиной к Лие, и поэтому увидеть выражение ее лица было невозможно.
Лию эти двое не заметили. Она уже хотела кашлянуть, чтобы как-то обозначить свое присутствие, но слова Лайзы резко заставили ее передумать. Лия юркнула обратно за угол, однако голову все-таки высунула. Уж очень интересно было не только слышать, но и видеть.
– Ты мне не доверяешь. Никогда не доверял, – горько проронила Лайза, слегка мотнув головой, от чего ее розовые волосы рассыпались по плечам. А Лия подумала, что если бы не ядреный окрас – эта девушка воспринималась бы ею совсем по-другому. А так получалось, что та просто выделывается, чтобы все издалека узнавали ту, что время от времени проводит в постели лидера сопротивления.
Лек усмехнулся. Хозяйским жестом он обвил талию любовницы одной рукой и придвинул ее к себе.
– Не доверяю, – ответил он. – Ты прекрасно знаешь, что во всем Пределе едва ли найдется пятерка человек, в чьей преданности я не сомневаюсь. И один из них – я сам.
Лайза вздохнула и обвила руками шею Лека.
– Я с тобой уже три года, между прочим, – капризно протянула она. Затем, однако, добавила уже нормальным голосом: – Хотя, конечно, с Риком меня не сравнить. Прости. Я больше не буду поднимать этот вопрос.
Леку ее слова, очевидно понравились. Он одобрительно кивнул и крепче прижал ее к себе.
– Я предпочел бы, чтобы ты перестала ревновать меня к Стэрам, – заметил он.
Лайза вздернула подбородок и резко отстранилась от любовника. Лек не стал ее удерживать и покорно разжал руки. Взгляд его, однако, похолодел.
– Этот докторишка стал для тебя вторым Риком, а про его жену я вообще молчу! Ты проводишь с ней больше времени, чем со всеми остальными…
– … еще скажи «вместе взятыми», – насмешливо вставил Лек.
– … и больше, чем со мной! – взорвалась Лайза. Ей, очевидно, было совсем не смешно. – Да, я ревную, Лек, и, кажется, я имею на это право!
– Не имеешь, – Лекс поскучнел. Он сделал шаг назад, и расстояние между ними стало… наконец-то приличным. – Потому что три года назад мы с тобой договорились, что в наших отношениях не будет фальшивых вздохов и придуманной любви. Ты потеряла родителей, мужа… ребенка. Я тоже кое-кого потерял. Я точно знаю, что ты меня не любишь, Лайза. Я тебя тоже не люблю. Кажется, до этого момента нам это не мешало. Что изменилось сейчас?
Лайза по его примеру тоже сделала шаг назад.
– Изменилось то, что Лие Стэр ты доверяешь больше, чем мне! Почему?
Лек вновь нацепил на себя ухмылку. Даже с приличного расстояния Лия видела, что она фальшивая.
– Ты ошибаешься, – сказал он.
– Нет, – Лайза вновь тряхнула своими розовыми волосами. – Не ошибаюсь! Поэтому и ревную. Подумай об этом. Только сначала выспись.
Она выпрямила спину и, едва коснувшись щеки Лека пальцами, скрылась за дверью центра управления. Очевидно, сегодня ее рабочий день начнется раньше обычного.
Лек немного постоял, смотря перед собой невидящими ничего глазами. На его лице застыло отчаяние.
– Выспаться… Легко тебе говорить… – пробормотал он.
Без какого-либо выражения посмотрев на дверь, за которой скрылась Лайза, он глубоко вздохнул и шагнул в ту сторону, где скрывалась Лия.
Кажется, он решил отправиться в энергоблок…
* * *
– Профессор сказал, что без драки тебя вчера в энергоблок не пустили, – хмыкнул Лек. Сегодня он почти в приказном порядке забрал Вилта на перекур. Похоже, для того чтобы расспросить о случившемся. С учетом того, что Вилт сильно опоздал, проспав все на свете, перед Корбигом было неудобно. Вилт снова пожалел о том, что поведал доктору о встрече с Лайзой. И что вот теперь ответить Леку? Твоя любовница до сих пор уверена, что ты спишь с моей женой? Отличный выйдет разговор!
– Это так важно?
Лек уперся в Вилта задумчивым взглядом.
– Знаешь, временами я начинаю подозревать, что ты неумело притворяешься дурачком с окраинной планеты. Только неумелость эта показная.
Вилт понимал, что Лек задавал вопросы не из простого интереса, и ситуация нравилась ему все меньше и меньше. Глава сопротивления выглядел как охотничий пес, почуявший добычу. Очень уставший пес, надо сказать. И от того более злой.
– Вчера я встретил Шарена и Лайзу, – спокойно сообщил Стэр, – по пути в энергоблок. Лайза посчитала подозрительным, что я не отправил запрос, как это делают обычно, а пошел разбираться сам.
– Ну, а они там что делали? – спросил Лек.
– Не знаю. Мне показалось, Лайза была недовольна Шареном. А он пытался ее умиротворить. С чего все началось, я не слышал. Лайза сделала мне замечание, а потом они оба ушли.
– Ясно, – задумчиво произнес Лек, глядя куда-то в пространство. Вилт вздохнул: точно такой же взгляд бывал у Лии… не удивительно, что Лайза почувствовала угрозу – слишком уж быстро сработались эти двое.
– Лайза переносит личное на рабочие отношения, – заметил он. – Потому и срывается.
Лек снова хмыкнул, но ничего не сказал в ответ. На том разговор и завершился. После него остался неприятный осадок. К концу дня ощущение это сгладилось, почти растворилось, превратившись в неопределенное беспокойство.
А вечером, когда Вилт уже собирался уходить из госпиталя, его привлек шум в приемном покое. Посреди помещения стояла растрепанная, сама на себя не похожая Лайза. Она громко ругалась с медсестрой, мешавшей ей прорваться в больничный коридор, к процедурным кабинетам.
– Что тут происходит? – послышался голос Корбига. Он опередил с вопросом Вилта, так что Стэр просто молча зашел в приемный покой. Заметив его, Лайза сжала кулаки.
– А, вот и наш герой! – выкрикнула она. – Ну и как оно? Небось надеешься на медаль и повышение?!
Лайза была практически в истерике, и слова ее звучали бессмысленно. Вилт вовсе не собирался нянчиться с любовницей Лека. Но даже для Лайзы поведение было странным. А ощущение неправильности, оставшееся после разговора с главой сопротивления, внезапно усилилось.
– Лайза! – спокойно, не повышая голос, но и не пытаясь успокоить, произнес Вилт. – Что-то случилось?
– Случилось! – передразнила она. – Что ты наговорил Леку?! Из-за тебя Шарен в изоляторе!
Вилт все еще не понимал. Новость показалась ему нелепой. Изолятор в Пределе заменял тюрьму, потому Лек и грозил им Вилту, в шутку или для профилактики. Но при чем тут Шарен? Не могла же история о том, что он поругался с Лайзой у энергоблока, стать основанием для ареста.
Корбиг нахмурился и сделал медсестре знак.
– Между прочим, в энергоблоке есть камеры, – напомнил Вилт. – Лек все равно бы узнал, что вы там были. Что я, по-твоему, мог наговорить?
Лайза обхватила себя руками за плечи и вдруг успокоилась. Хотя медсестра уже достала на всякий случай инъектор с успокоительным…
– Ну, может, и ничего такого, – признала Лайза глухо. – Почему тогда взяли только его?
По спине тут же побежали мурашки. Вилт вдруг со всей ясностью осознал, что значат слова Лайзы. Если под подозрением любой пределец, но чем ближе ты к верхушке, тем больше возможностей устроить диверсию.
«Лия!»
Вилт с трудом заставил себя остаться на месте. Сглотнув, он тревожно посмотрел на взъерошенную Лайзу.
– В чем обвиняют Шарена? – спросил он.
Лайза взглянула на него с неприязнью. Потом на миг прикрыла глаза, будто не веря в происходящее.
– В саботаже. И это полный бред.
* * *
Посадка прошла прекрасно по всем пунктам: им без проблем выдали разрешение на приземление, а Айн смог, наконец, «сдать экзамен» не забыв вовремя включить маневровые и запустить процесс перезагрузки основного двигателя. Гравитация на Хорре была немного меньше стандартной, в то время как на Кронте, ставшей первой планетой, на которую он в итоге корабль уронил, – немного больше, и ее тоже надо было учитывать. И впервые у Айна получилось сесть просто идеально.
Наверняка из за Нейры, но «зеленый-восемь» предпочитал об этом не думать. За время, проведенное на корабле, они толком и не пересекались: Нейра много времени проводила в каюте женщин-техников, что-то с ними обсуждая, поэтому Айн смог немного успокоиться. Но при заходе на посадку она вновь появилась в рубке, и пилот опять был вынужден бороться со своим безумием.
Зато корабль посадил идеально.
И опять не запомнил, что же именно делал, действуя интуитивно.
Но Риксом остался доволен. Он щедро похвалил Айна, намекнув, что если так пойдет и дальше, то «зеленым-восемь» Морино будет недолго, и, захватив подругу, отправился на прогулку по городу с зубодробительным названием Борброшерг, в черте которого и появился новый кораблестроительный комплекс «Эрно».
Немного подумав, Айн решил последовать их примеру. На подлете к Хорре одна из техников (грузная брюнетка с двумя подбородками и недовольным выражением лица) выдала ему устройство, на вид не отличающееся от обыкновенного браслета связи. На самом деле оно не только блокировало действие ЛИГа (которого у Айна и не было), но и заменяло его. Теперь устройств идентификации личности можно было не опасаться: Айн превратился в некоего Дожа Нура, элитного пилота с планеты Виланна, входящей во Внутреннее Кольцо.
