Текст книги "Ты мне снишься (СИ)"

Автор книги: Milana Koroleva

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 38 страниц)

Я сажусь на кресло, что стоит рядом с ним, и только в этот момент он делает первые телодвижения с того момента, как мы вошли сюда. Брюнет плавно отворачивает голову от входной двери, опустив ее в пол, и с шумом выдыхает, скрепив пальцы на ладонях в замок.

– Хиро, присядь, последуй примеру своей спутницы. – приторным и чересчур милым голоском произносит Рашад, с усладой наблюдая за нашем состоянием.

Я не отвожу взгляда от Хардина, пытаясь уловить хоть какие-то невесомые нотки его настроя, но ничего не выходит. После реплики мужчины он просто прикрыл свои глаза и сильнее сжал свои пальцы, так, что даже костяшки побледнели.

– Быстрее начнём – быстрее закончим. – более привычным тоном проговаривает араб, видимо, устав притворяться хорошим парнем.

Только после этих слов я замечаю боковым зрением, как Хиро припарковывает свою пятую точку на соседнее кожаное кресло. Я чувствую каждой клеточкой тела все то напряжение, что витает в воздухе, и, кажется, что одно неверное движение или брошенное слово – все взлетит на воздух. Каждый из нас троих напряжен.

– И так, дети. Жду по-очереди ваших рассказов. С Хардином мы побеседовать не успели, поэтому начнём с этого молодого человек, так как он пришел сюда первым, точнее, его привели. – он переводит взгляд на татуированного парня и усмехается, откинувшись на огромную кожаную спинку своего дорогущего стула. – Почему ты опоздал на целых пять часов и пропустил такое важное мероприятие, которое фиксируется на видео для ваших родителей?

– У меня были дела. – хрипло отвечает он, не поднимая своей головы вверх.

Я не могу оторвать от него своего взгляда, как бы сильно не пыталась, я уверенно, что он чувствует мой прожигающий взор на себе, но не подает виду. Черт подери, это слишком сильно на него не похоже. Неужели Хардин настолько расстроен, что у него даже нет сил на то, чтобы вспылить и начать кричать, как он это обычно делаете. Я чувствую такую огромную вину перед ним, будто мне на плечи взвалили каменную глыбу и заставили бежать с ней кросс. Еще ни разу в жизни ни перед кем я так не косячила.

– Мистер Скотт, ну, это не ответ. Опоздание – серьезный промах, знаете ли. Если я спущу с рук одного, то и остальные подумают, что могут себе позволить творить, что душе угодно. Начнут нарушать мои правила, мои законы, мои порядки. А меня в первую очередь интересует дисциплина. В качестве наказания вы месяц не сможете покидать школу. – Рашад складывает руки на столе. – Думаю, это будет справедливо, не так ли, мистер Скотт?

– У нас был семейный ужин, именно из-за него я задержался. Вы не имеете никакого права меня наказывать за несчастное опоздание, которое вас вообще волновать не должно. Я отлично учусь, посещаю все уроки, а у вас ко мне претензии из-за того, что я не пошёл на какой-то паршививший бал, где все тупо напились и разбежались совокупляться по туалетам? Я даже в комнату свою попасть не смог, ибо все было заперто к чертям собачьим. – более раздраженно и уверенно отвечает парень, наконец подняв свою голову. Теперь настольная лампа, что стоит рядом с ним, прекрасно освещает его лицо, и мне в глаза сразу же бросаются ссадины. Кожа на скулах содрана, словно он подрался с кем-то или протерся кожей об асфальт.

Я чувствую горячую руку на своём запястье и отворачиваю голову от зеленоглазого, приковав взгляд к подлокотнику, на котором все это время лежала моя ладонь. Хиро положил свою кисть поверх моей и слегка сжал. Я поднимаю голову, с удивлением взглянув в его глаза. Вижу в них легкое недовольство и некую злость вперемешку с грустью.

Я вопросительно смотрю на него, не понимая смысла в его действиях. Вырываю руку, сложив ладошки на коленях, и возвращаю взор к Хардину, отсчитывая секунды до взрыва бомбы. Ведь он потихоньку начинает закипать из-за придирок Рашада, а тот сидит и специально его провоцирует все больше и больше.

– Хватит пялиться на него. – настолько тихо шипит мне в ухо Хиро, что я еле смогла его расслышать.

Он сейчас серьезно? Мы и так по самую макушку в дерьме, а он сидит и только добавляет проблем своей ревностью, которая сейчас точно не к месту. Неужели он не может поставить себя на место брата и попытаться представить, что он сейчас чувствует? Мне даже думать страшно о том, насколько ему сейчас больно, и как будет невыносимо, когда он узнает всю правду. А он волнуется из-за того, что я смотрю на него? Хиро определённо слишком странно ведет себя последние два дня. Он сам не свой. Это его пятно на шее, мимолетные вспышки агрессии, странное поведение – все вместе заставляет слишком сильно задуматься. Но сейчас самая главная проблема – Хардин.

Я просто не знаю, когда наступит тот самый момент и нас накроет ударная волна. Именно поэтому молча жду, смотря на него. А Хиро будто отказывается это понимать. Неужели ему не ясно, что все уже давно решено. Раз я пошла на такой отчаянный шаг, как измена. Да и он тоже не лучше. Мы оба поступили с Хардином ужасно, и, скорее всего, еще долго будем за это расплачиваться.

– Хардин, ты же мне врешь. – Рашад щурит глаза. – У меня на такое чуйка. У тебя же на лице написано «я люблю семейные ужины». А про паршивый бал скоро нам поведает сладкая пара.

Хардин закатывает свои глаза, а затем выдыхает, начав говорить, напрягаясь всем своим телом, что даже жилки взбухли на шее.

– Я нарушил какое-то там правило, которые вы сами себе придумали, окей, согласен. Но кто вы такой, чтобы я перед вами отчитывался? Вы мне кто? Родственник? Друг? Хозяин? Вы мне никто, всего лишь мой директор. Поэтому оставьте меня в покое. И как последний аргумент добавлю, что мой отец является одним из ведущих спонсоров этой школы. Цепляйтесь к кому-нибудь другому. – твёрдо произносит он, поставив точку в их разговоре своей интонацией.

– Хамить взрослым у вас семейное, как я вижу. – Рашад усмехается.

– Я был с вами максимально вежлив. – хрипит Хардин, и я вижу, что он уже держится из последних сил, дабы не сказать мужчине пару «ласковых» слов.

– Ладно, проехали. – араб делает глоток из стакана с водой, а затем переводит все своё внимание на Хиро.

– Сынок, ну ты как всегда, что не день, то оплошность. – Рашад смеется, заранее зная, что парень сейчас изрядно взбесится.

– Папаш, я очень старался специально для тебя. – он цедит сквозь зубы с нескрываемой неприязнью. – Я никакой не сын тебе, заканчивай уже.

– Я ваш директор, а вы все мои детки. Мы одна большая семья, не так ли? – он ухмыляется, принимая более удобную и вальяжную позу на своем гигантском кресле, которое больше похоже на королевский трон. – А теперь о серьезном! Это правда, Хиро? Секс в кабинете химии? Видимо, я не зря попросил закрыть все комнаты, могли и потерпеть, или гормоны слишком шалят в таком юном возрасте? – после этих слов ком в горле начинает давить на стенки и я перестаю дышать, следя за каждым движением зеленоглазого.

Он впервые поворачивает свое лицо на меня. Я вижу в его глазах боль и немой вопрос «за что?», а мое сердце сжимается от этого душераздирающего взгляда. Перед глазами встает пелена слез, а руки начинают дрожать.

– Ничего не было, у Дженни просто богатая фантазия.

– Да? – Рашад вскидывает одну бровь вверх, а уголки его губ ползут вверх. – В каждой из аудиторий установлена камера, и мы сейчас все вместе убедимся, что там было, а что не было, да, дети?!

Мужчина поворачивает к нам экран своего компьютера и Хардин отворачивается от меня, начав внимательно смотреть на видео, которое только что включилось. Пока что кабинет пуст.

Слёзы медленно начинают скатываться по моему лицу, когда на мониторе открывается белая дверь, и в кабинет входит Хиро со мной на руках. Он усаживает меня за парту, начиная целовать, а с моих губ тут же слетает всхлип от начавшегося плача. Это конец.

– Хардин, а Ребекка разве не твоя девушка? – с поддельной фальшивой искренностью и удивлением интересуется Рашад. – Или у вас с братом все общее? Ну, знаешь, как игрушки в детстве. Одна на двоих.

Видимо, эти слова были последней каплей, ибо зеленоглазый резко вскочил со своего места, опрокинув кресло назад, и быстрыми шагами вылетел из кабинета, хлопнув дверью с такой силой, что, казалось, она вот-вот развалится.

Я подрываюсь в ту же секунду, но Хиро хватает меня за руку, встав напротив меня и с тревогой смотрит в мои глаза.

– Дай ему побыть одному, он сейчас зол.

– Отпусти! – кричу во все горло, толкнув парня в сторону, и начинаю бежать к двери, за которой брюнет только что скрылся, затем открываю ее, вырываясь в коридор. Верчу головой сначала в одну сторону, а потом в другую, пока не нахожу высокий силуэт в кожаной чёрной куртке, следующий к главному выходу из корпуса.

Поворачиваюсь на Хиро, который пытается подойти ко мне, но на его пути встал один из охранников Рашада, который вообще непонятно откуда взялся. Хотя, зная совсем немного и недолго этого араба, я ни капли не удивлена. У него явно есть какая-то коморка в своём кабинете для того, чтобы на всякий случай держать там своих ручных псов, которые по щелчку пальцев будут выполнять все его указы и защищать мужчину, когда ему это понадобится.

Я нагибаюсь, чтобы снять с себя эти ужасно неудобные каблуки, иначе, если я сейчас побегу за Хардином на них, то обязательно подверну себе лодыжку, или попросту сломаю что-то.

Расстегиваю тонкую перемычку и скидываю их с себя, поставив рядом со стеной. И начинаю со всей силы бежать к парню, который уже успел выйти на улицу, хоть как-то пытаясь его догнать.

Я пулей вылетаю, распахнув две двери в разные стороны, и наступаю в лужу, сперва чуть не упав в неё. На улице только что прошёл ужаснейший ливень, а фонари лишь слегка освещают территорию. Но с помощью этого тусклого света я сразу же нахожу парня, который идет вперед по тропинке, сложив руки в карманы своих джинс.

– Постой, Хардин. – я кричу ему, срывая глотку, чтобы он услышал меня, но парень никак не реагирует на мои вопли.

Я сбегаю вниз по ступенькам, не смотря на то, что уже и так продрогла из-за сильного ветра после дождя. Босыми ногами перебираю по лужам, пытаясь догнать его. Ступни словно режет стеклом, потому что асфальт слишком холодной, но в данную минуту меня ничто не остановит.

– Пожалуйста, давай поговорим. – мой хриплый вопль слетает с губ, а горло будто дерёт тысяча кошек своими острыми когтями.

Он резко останавливается, из-за чего я врезаюсь в его спину, но как только я своим телом касаюсь его куртки, он делает шаг вперёд и разворачивается, начав смотреть на меня сверху вниз. Зрачки расширены, из-за чего глаза кажутся чёрными, а белок налит кровью от лопнувших капилляров. Мне становится жутко из-за этого звериного взгляда, но назад уже пути нет.

– Хардин, я… – запинаюсь и осознаю, что у меня нет никаких оправданий, и единственное, что я сейчас могу ему сказать: «да, я правда тебе изменила».

– Ответь всего на один вопрос: за что? – шепотом говорит он, внимательно всматриваясь в мои глаза.

– Я…

– Чем я заслужил это? – его взгляд вперемешку с тоном голоса высасывают из меня все силы, а живот скручивает до такой степени, что хочется согнуться пополам.

– Хардин…

– Я все это время старался стать лучше, ради тебя, ради нас. А что сделала ты? – он постепенно начинает повышать голос. – Что сделала ты, Ребекка?

– Мне очень жаль, Хардин. Прости, я просто…

– Тебе жаль? Тебе, мать твою, жаль? – он переходит на крик, а лицо перекашивает из-за накатившей ярости. – Ты, блять, потрахалась с моим братом, и просто стоишь тут передо мной и говоришь, что тебе жаль?

По моим щекам не переставая текут соленые жгучие слезы, а губы начинают дрожать. Все внутренние органы выворачивает, ком в горле становится гигантских размеров и, кажется, что меня вот-вот стошнит.

– Чем я хуже него? Почему он? Объясни мне. Ты же вроде как моя девушка, не так ли? Или ты в темноте комнаты перепутала?

– Хардин, я…я много раз пыталась поговорить с тобой, объяснить тебе, что…что я хочу прекратить наши отношения, но, каждый раз, когда я начинала поднимать эту тему, ты говорил такие слова, что…я…мне…

– Что? Ты что? – он кричит уже на всю улицу. – Ты боялась меня? Думала, что я тебе что-то сделаю?

– И это тоже. – почти в себя произношу я, но по его реакции понимаю, что он прекрасно услышал меня, ибо на улице сейчас гробовая тишина, и кроме нас двоих здесь никого нет. – Я просто не хотела разбивать тебе сердце.

– Повтори.

– Хардин…

– То есть ты встречалась со мной из жалости? Прекрасно, Беки, а ты продолжаешь опускать чувство моего собственного достоинства все сильнее.

– Я не это имела ввиду. Ты мне очень дорог, я не хотела делать тебе больно. Я боялась.

– Моя девушка меня боится, браво! – он показушно хлопает в ладоши, принимая еще более агрессивный оскал лица. – А, стоп, наверное, ты уже не моя. Так почему же ты не бросила меня сразу, как поняла, что я тебе нахер не нужен?

– Не говори так, прошу. Хардин, ты сам прекрасно знаешь, что все не было бы так просто… – я набираюсь немного смелости и продолжаю свою речь. – Ты бы меня отпустил? Если бы я просто подошла и сказала тебе: «Хардин, мы расстаёмся». Ты бы мне ответил: «Да, хорошо»? Конечно же нет. Это не оправдание, но то, что произошло между мной и Хиро было не для того, чтобы сделать тебе больно, это последнее, чего бы я хотела. И мне правда стыдно и обидно до глубины души, что ты узнал обо всем таким образом, а не от меня лично. Я не представляю, кого тебе было увидеть, как мы целуемся. Прости меня за это. И прости, что не хватило смелости обсудить с тобой все до того, как между мной и Хиро началось нечто большее. Я знаю, что мне нет оправданий.

– Почему ты была со мной, если влюблена в моего брата? – он немного склоняет голову и зло смотрит исподлобья.

– Ты…Хардин, я думала целых два года, что люблю тебя. Два чертовых года, слышишь? Пока ты не обращал на меня никакого внимания и каждый день менял себе девочек, я тихо и спокойно сидела и ждала, ибо знала, что шансов никаких нет, ведь ты мне сам каждый раз вдалбливал в голову, что не способен любить и отношения были созданы не для тебя. Я терпела все это целых два года, в сторону других парней даже не смотрела, потому что они попросту меня не интересовали, и тут, вернулся Хиро, между нами проскользнула искра, но, оказывается, мне нельзя ни с кем общаться, кроме тебя. Если это конечно какой-то парень, но при этом, ты постоянно с кем-то спал, не думая о моих чувствах. Может я тебе этого никогда и не говорила, но у меня все всегда написано на лице, я это сама прекрасно знаю, ибо не умею скрывать своих искренних эмоций. Только когда ты заметил, что мне нравится твой брат, ты начал шевелиться. Но уже было поздно. Понимаешь? Поздно! Я и сама этого не понимала, пока все не зашло так далеко.

– Ребекка, ты ни черта не знаешь, слышишь? – он, от накопившейся агрессии, бьет с ноги рядом стоящее дерево, а я вздрагиваю.

– Как я могу что-то знать, если ты никогда мне ничего не рассказываешь? Ни про себя, ни про семью, ни про что. Ты даже не сказал мне, что твои родители уже полгода в разводе.

– Откуда…откуда ты знаешь? – он сводит брови к переносице.

– Это не имеет значения сейчас. Важно лишь то, что ты всегда был закрыт передо мной.

– Хочешь правды? Пожалуйста! – он палацами хватает меня за плечи и спиной впечатывает в дерево, которое находилось сбоку от нас. – Я понял, что люблю тебя еще очень давно. Когда мы только начали общаться, ты мне сразу понравилась, а это было для меня не свойственно. По-настоящему, искренне понравилась, хотя до тебя от девушек мне нужен был только секс и ничего более. Мне были чужды эти чувства, и я пытался каждый день их заглушить, но ничего не вышло. Ты мне была интересна все сильнее и сильнее, это все казалось мне ненормальным. Я знал, что я не создан для отношений, я был уверен, что не умею любить. Если ты думаешь, что тебе было тяжело эти два года, то подумай, какого было мне? Я боролся сам с собой каждый гребанный час. Чем больше старался не думать о тебе, тем больше думал. Считаешь, что мне в кайф было трахать тех девочек? Нет. Я получал какую-то физическую разрядку, но не более. Внутри я был опустошен после секса, и мне было хорошо только с тобой, только ты могла успокоить меня и только с тобой я чувствовал себя живым, даже когда мы просто разговаривали. Я был уверен, что если раскрою перед тобой настоящего себя, то все рухнет, как карточный домик, именно это и произошло. А когда я увидел, как ты смотришь на моего брата, то понял, что если я хоть что-то сейчас не сделаю, то потеряю тебя навсегда. Но, как видишь, в итоге ты все равно выбрала его.

На протяжении всех пяти минут, что он говорил, я захлёбывалась в своих собственных слезах. Моя голова трещала, в ушах гудело, а из-за нахлынувших эмоций я перестала чувствовать какой-либо холод.

– П-почему ты раньше не был со мной так откровенен?

– И что бы это изменило, Ребекка?

– Я…я не знаю.

– Ты так и не ответила, почему ты все это время была со мной?

– Ты…ты начал меняться, я видела это. Ты говорил мне те слова, которые тебе не свойственны. Которые, как мне раньше казалось, ты бы никогда не сказал. Я просто не могла с тобой так поступить, мне было очень сложно. Я честно не хотела делать тебе больно.

– Ты любишь его?

– Хардин, пожалуйста…не надо.

Если минуту назад он был спокоен, то сейчас былая ярость возвращается в его взгляд, а скулы напрягаются.

Он резко дергает левой рукой, поднимая ее к своей голове, а я зажмуриваюсь и вжимаюсь в дерево, босыми ногами подпирая землю. Я знаю, что он сейчас полностью разочарован во мне и до чертиков обижен, поэтому может сделать все что угодно.

– Что ты делаешь? – с ярким удивлением в голосе спрашивает он, и я распахиваю свои веки, заметив, что рука, которой он, как мне показалось, замахнулся, находится в его запутанных волосах, которые он поправляет.

– Я? Н-ничего. – с дрожью в голосе шепчу я.

– Серьезно, Ребекка? Ты подумала, что я могу тебя ударить? Даже после всего, что я только что тебе сказал, ты смогла так подумать?

– Я…я…просто ты очень зол, и… – я мямлю, боясь поднять свой взгляд на его разъяренную физиономию.

– Я бы никогда не ударил девушку специально, тем более ту, которую люблю. – он шепчет это вполголоса, мотая головой в разные стороны.

– Прости, Хардин, пожалуйста, прости меня.

– Даже не знаю, что хуже…То, что ты изменила мне с родным братом, или то, что ты считаешь меня тем парнем, который будет за это избивать девушку.

– Хардин, пожалуйста, прости, у меня голова идет кругом… – еле-еле выговариваю я из-за своих рыданий.

– Почему ты всегда делаешь из меня монстра?

– Это не так.

– Если бы Хиро так же поднял свою руку, ты хотя бы глазом моргнула? – проговаривает он. – Можешь не отвечать, я и так знаю, что нет.

– Прошу, хватит сравнивать себя с ним.

– Ты же правда думаешь, что он святой, не так ли? Ну конечно. Ты не знаешь, какой он человек на самом деле.

– Хардин, перестань.

– Я только начал! – рычит он, сжимая свои кулаки. – Помнишь, как мы трахались в твоей ванной, и ты встала передо мной на колени, но в итоге тебя чуть не стошнило. Вспомнила, да? Так вот, тогда ты сказала мне, что дело не во мне, а ты в принципе не делаешь никому минет, ибо не можешь переступить через себя.

– К чему ты клонишь?

– К чему я клоню? Будь так добра, объясни, раз дело не во мне, почему ты тогда спокойно отсосала моему брату? Я, как полный дебил, звонил тебе тем вечером и звал к себе, а ты, оказывается, была очень занята, в особенности твой рот.

– Ч-что? – не веря своим ушам, полушепчу я, прикрыв свои глаза.

– Ох, ты наверное не понимаешь, откуда я это все знаю? – ядовитый смешок слетает с его губ. – Можешь сказать спасибо своему любимому Хиро, он ещё вчера меня во все просветил.

– Что? Бред. – я мотаю своей головой вправо и влево. – Хиро бы так никогда не сделал, я тебе не верю.

– Да? Правда? Не сделал бы? – он ухмыляется и хватает меня за запястье, начиная волочить вперед. – Сейчас я покажу тебе истинное лицо твоего «ангелочка».

Хардин сильно сжимает мою кисть своей рукой, буквально до хруста, и его совершенно не волнует, что он тащит меня по холодной дороге, хотя я без обуви и в тонком коротком платье.

– Я не хочу никуда идти, отпусти меня.

– Ребекка, не истери. Мой телефон лежит в машине, мы идем к ней.

До парковки ползти еще метров триста, и это мне кажется чем-то вечным, ибо каждый шаг дается с огромным трудом и ноющей режущей болью в ступнях.

– П-пожалуйста, я не хочу ни на что смотреть, пусти меня, Хардин. – новый поток слез оказывается на моем лице, а громкие всхлипы слетают с губ, но зеленоглазый лишь сильнее хватает меня, таща вперед с большей скоростью.

– Ты так сильно сопротивляешься, потому что не хочешь узнать правду? Боишься разочароваться в нем так же сильно, как я вчера разочаровался в тебе?

Я ничего не отвечаю на его колкие фразы.

Наконец, когда мы доходим до его автомобиля, он выпускает мою руку из своей ладони, и я сразу же начинаю потирать запястье, заранее зная, что на утро там будут синяки в форме следов от его пальцев.

Хардин включает свет в салоне, и мне в глаза сразу же бросается огромная вмятина на двери.

– Что с твоей машиной? Ты попал в аварию? – я начинаю засыпать его вопросами, когда зеленоглазый достает свой телефон и встаёт передо мной. – Поэтому у тебя ссадины на лице?

– Какая тебе разница?

Я начинаю оглядывать его с ног до головы, чтобы найти подтверждение своим словам, и замечаю, что его правая рука вся опухла и раза в два больше, чем левая.

– Боже, Хардин, что с твоей рукой? – я слегка касаюсь пальцами татуировки на его коже, но он сразу же хватает мою кисть свой левой ладонью, опять же сильно сжав.

– Тебя больше не должно волновать мое состояние. Вся моя жизнь теперь тебя никак не касается, ты хорошо услышала? – он шипит мне в макушку, до хруста сжимая мою ладонь.

От такого напора с моих губ даже слетает писк, а Хардин на секунду смягчается и аккуратно опускает мою руку, поняв, что переборщил.

– Не прикасайся ко мне. – хрипит он. – Я могу тебя трогать, ты меня нет.

Мое тело пробирает дрожь от ледяного дуновения ветра, и я содрогаюсь, поджав руки. Хардин смотрит на меня, и я вижу в его глазах борьбу, что с одной стороны у него злость и обида, но с другой, он метается по моему трясущемуся телу глазами, понимая, как сильно я замёрзла. Я хочу верить, что он хотел бы дать мне кофту, которая точно валяется в багажнике, но гордость сейчас стоит на первом месте, поэтому он поджимает свои губы, хмурит брови и отдает мне в руки свой телефон, наплевав на то, что сейчас середина осени, на улице около трёх градусов, а я стою босая на асфальте после ливня.

– Почему экран разбит?

– Господи, сколько вопросов за две минуты. – он закатывает глаза. – Разбит, потому что я кинул телефон в асфальт, когда увидел это видео.

– Что там такого ужасного было?

– Сейчас сама все поймешь.

Хардин нажимает на плей, а на экране появляется комната Хиро, и внизу есть дата. Та самая пятница, в которую мы оба не сдержались. Кадр резко переключается и уже в видеоряде я стою на коленях перед сероглазым.

Мои виски начинают пульсировать, а руки трясутся, как у психбольного, вместе с телефоном. Я кое-как нажимаю на стоп своими непослушными пальцами, затем удаляю это видео, чтобы больше никто не смог его увидеть, безмолвно отдавая мобильный парню, а земля будто уходит из-под ног. Не могу поверить, что он посмотрел это видео.

– Теперь ты понимаешь, почему я разбил свой телефон? – шепчет он, а я с трудом могу его расслышать, ибо в ушах стоит звон.

Во рту пересохло, легкие сдавливает, трудно дышать. Поверить не могу, что Хардин посмотрел это видео. Я теперь даже не могу взглянуть на него, мне слишком стыдно и противно от самой себя.

– Знаешь, кто мне его отправил? – я с трудом поднимаю взгляд на его лицо, но все же не смотрю в его глаза, а он выдавливает из себя улыбку, которая наполнена болью. – Мой брат…

– Нет, нет. – я активно мотаю головой, до боли сомкнув свои веки. – Хиро не такой, он не мог так поступить. Хиро бы не сделал этого.

– Не можешь поверить, да? Наивная Ребекка. – он усмехается. – Не думала, что такой милый Хируся когда-то с тобой так поступит? Все кажется какой-то шуткой, не так ли? А он установил камеру и снял порнушное хоумвидео с тобой в главной роли только для того, чтобы отправить мне. Поиздеваться надо мной. В очередной раз показать, что девушка выбрала бы его, а не меня. Утешить свое самолюбие. Все еще думаешь, что Хиро так хорош и невинен?! Ты же просто дура. Я более, чем уверен, что он даже не рассказал тебе о том, почему пропал на полгода. А ты все равно его считаешь самым лучшим.

– Это все бред, он не мог так поступить. – я закрываю уши, начиная проговаривать эту фразу, как мантру. – Бред…бред…бред!

– На, почитай. – он отдает мне обратно телефон в руки. – Это он все прислал.

Передо мной переписка между Хардином и Хиро, которую я через силу собираюсь прочесть.

Самое первое в их вчерашнем диалоге – это мое фото в бежевом платье. С этого и началось их общение той ночью. Когда вообще Хиро успел сфоткать меня? Он валялся в этот момент в кровати с температурой, что за бред?

Далее идут сообщения, которые повергают меня в полнейший шок.

«Хиро, какого хуя ты творишь?» – написал Хардин, после увиденной фотокарточки.

Потом зеленоглазый пару раз позвонил ему, но Хиро не взял трубку.

«Прости, мне неудобно сейчас с тобой говорить, брат, я очень занят. Трахаю твою девушку.» – пишет он.

А следом он прислал то видео, которое мне пару минут назад включил Хардин.

Мое сердце сжимается, а в висках пульсирует в несколько раз хуже, чем до этого. Такое ощущение, что еще пару минут, и я точно рухну на землю.

– Теперь убедилась? Увидела, что Хиро не такой, каким ты его себе нафантазировала? За последний год можно по пальцам пересчитать, когда он мне говорил правду. У него был период в жизни, когда он врал всем подряд. Но про это ты тоже ни черта не знаешь, но тебе все равно. Ты просто захотела верить в то, что он хороший, и ты поверила.

– Хиро…не мог. – я продолжаю наставить на своём, срываясь на плач.

– Он умеет говорить красивые слова, умеет заботиться, я – нет. Но никто тебя не полюбит так, как я.

– Хиро бы так не сделал. – как мантру я повторяю себе под нос, продолжая давиться слезами.

– Очнись! – Хардин снов переходит на крик. – Он же явно просил тебя порвать со мной, не так ли? Ты не могла, Хиро сделал это за тебя. Не будь идиоткой.

Я отшагиваю от брюнета, глотая ртом воздух. Все мои ноги в грязи, глаза опухли от рыданий, а горло напрочь охрипло. В словах Хардина есть логика, но мне так не хочется верить, что Хиро правда сделал это.

– У нас с ним сейчас ужасные отношения, почему ты не можешь поверить в то, что он таким образом просто избавился от проблемы?

– Пожалуйста, хватит.

– Я уверен, что ты ему не нужна, слышишь? Ты не нужна ему. Он знал, что я к тебе чувствую, и решил сделать мне больно таким способом. Лично ты, Ребекка, его не волнуешь. Если бы я был влюблен в какую-нибудь Саманту, то под ним бы сейчас лежала Саманта. Хиро вообще блондиночек исключительно трахал всю жизнь, ты об этом знала, любимая?

– Хардин, умоляю, замолчи… – от его высказываний мое сердце просто разрывается.

Мне сейчас настолько плохо, что голова пухнет, и я не могу «трезво» мыслить. Зачем он говорит все эти вещи? Я же знаю, что Хиро меня не использует. Я не хочу в это верить.

– Еще буквально пару слов, потерпи, и больше я не заговорю с тобой никогда. – горький смешок слетает с его губ.

Я сглатываю, опуская голову вниз. Мне сейчас слишком больно, а в голове полная каша. Как за одни выходные моя жизнь перетекла из простого «все очень сложно» в «это катастрофический кошмар»?

– На прощание, Ребекка, хочу тебе сказать спасибо. – он улыбается. – Благодаря тебе я хотя бы почувствовал, что такое любовь, жаль не взаимная. Только очень грустно, что я влюбился в шлюху.

От его слов дыхание перехватывает, и вздох слетает с губ. Ноги становятся ватными, а перед глазами все плывёт из-за накатившихся слез.

– А Хиро можешь передать, что у него больше нет брата.

Хардин хлопает дверью своей машины, и уходит быстрыми шагами обратно в корпус, оставив меня одну.

Я стою пять минут в ступоре, пытаясь привести дыхание в норму. Никогда не думала, что от обычных слов может быть так больно. Меня словно пырнули ножом. Но, думаю, Хардину куда больнее. Его не просто пырнули, а вставили нож в спину сразу два близких человека, а потом еще и прокрутили эти железные клинки по часовой стрелке.

Начала потихоньку идти по тропинке, хватаясь за спинку чуть ли не каждой лавочки, но через пятнадцать минут я все же доковыляла до корпуса, дрожа, как осиновый лист. Чуть ли не ползком взобралась по лестнице, и решила передохнуть немного, облокотившись о подоконник. Из меня выжаты все силы, и даже дыхание мне кажется какой-то сложной задачей.

– Боже, Бека, что с тобой? – тревожный голос Хиро, который только что зашел на наш этаж, привел меня немного в чувство.

Он осматривает меня с ног до головы, и видит, что я босая и вся грязная. Хиро подходит ко мне и заправляет прядки волос за уши, а затем проводит подушечкой большого пальца по моей губе.

– Они все синие, Беки. – с заботой говорит он, и заводит руки мне за талию, а затем притягивает к себе.

Хиро со всей осторожностью ведет меня в свою комнату, прижимая максимально близко к себе.

– Маленькая, ты вся дрожишь. – он снимает с себя рубашку, оставшись в футболке, и накидывает ее на меня.

Сероглазый открывает дверь, и Кайл, при виде нас сразу же вскакивает, а его брови моментально ползут вверх от моего пугающего внешнего вида.

– Я к Эшли. – без лишних вопросов говорит он, а Хиро, с некой благодарностью за понимание без лишних назойливых вопросов, ему кивает.

Он усаживает меня на кровать, а сам идёт к комоду и достает оттуда толстовку и спортивные штаны с носками. Подходит ко мне и натягивает худи поверх платья и рубашки, а затем тёплые треники с начёсом и носочки, которые тут же испачкались из-за грязи на ногах, но Хиро, кажется, все равно на это.

– Малышка, расскажи пожалуйста, что случилось? Он тебе что-то сделал? – брюнет хрипло шепчет, нежно поглаживая мою щеку, а его глаза наполнены нескрываемым волнением. – Рашад отпустил меня только пару минут назад, я не мог прийти к тебе раньше. Прости, что был резок в том кабинете, но я правда не хотел тебя пускать к нему, и лучше бы не пустил. Ты бы видела сейчас себя, боже, Бека.

Я с шумом выдыхаю, стараясь собраться с мыслями, а по моим щекам не переставая текут слёзы, которые Хиро даже не успевает вытирать тыльной стороной своей ладони.