Текст книги "Милая, (с)нежная, желанная (СИ)"
Автор книги: Мила Ваниль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 11 страниц)
– Она едва жива, – сказала его мать. – И на ней ошейник, блокирующий оборот. Уилл…
Мужчина постарше, с бородой, закрывающей половину лица, опять взял меня на руки и занес в дом.
Праматерь, куда я попала?!
Может, уже умерла, не выбралась из леса? Потому и встретила в потустороннем мире родственников Севира. Это же его семья! Мать, брат, сестра… Ведь они погибли. А, может, запретный лес – это и есть граница между мирами?
– Так, так… – сказала женщина, закрывая за собой дверь. – Леди Фаина Вейри, полагаю?
Уилл положил меня на кровать, но сейчас я испытывала огромное желание оказаться под нею. Откуда женщина меня знает?!
– Думаю, это ты. – Она села рядом. – Ларс успел заблокировать дар своей новорожденной дочери, и ее светлые волосы почернели. А у лисички появилось черное пятнышко.
Папа? Она знала папу!
– По ту сторону леса опять беспорядки? Ох, как мне хочется тебя расспросить… Но сначала отдохни. А это… – Она ловко расстегнула ошейник. – Это мне нужнее. Надеюсь, платье Ронни тебе подойдет. А я скоро вернусь.
Она ушла, оставив на кровати одежду, но я не хотела оборачиваться. Свернувшись клубочком, спрятала нос под хвостом и закрыла глаза. Может и странно, однако меня не волновало, что будет дальше. Наверное, все это мне просто снится.
– Фаина? Что с тобой?
Кажется, женщина вернулась. Ее голос звучал как-то приглушенно. И почему стало так холодно?
– Ты вся дрожишь! Если ты дочь Ларса, тебе нечего бояться. Но, Фаина, если ты не скажешь, что с тобой, я не смогу помочь.
Не скажу. Не знаю. Не хочу, чтобы мне помогали.
– Ладно, поспи… Только не пытайся сбежать. Во дворе собаки.
Меня накрыли чем-то теплым и, наконец, оставили в покое.
Я немедля выбралась бы во двор. Если бы были силы. И если бы была уверена в том, что собаки меня разорвут. Но нет… они позовут хозяина…
Сознание ускользало. И холод вернулся. Он жег сердце, сжимая его ледяным обручем.
Лука… Севир… Как мне вас не хватает…
Севир
Как на ногах устоял – не знаю. Спасибо, кто-то тряпку протянул, срам прикрыть. А то и о том забыл, что без одежды.
Мама… Это я умер… или ты жива?
– Севир!
Она всплеснула руками, и в следующее мгновение я уже держал ее в своих объятиях.
– Мама… мама…
Этого не может быть. Но я помню… Помню твое лицо… твой запах… Помню тепло твоих рук…
– Мама, не плачь…
– Сынок, ты жив!
– Ты жива…
– Кхе-кхе!
– Бен?! Ренни?! А… папа?
Мама отрицательно качнула головой и отвела взгляд.
– Он погиб, защищая нас. Уилл не успел…
– Уилл?
Бородатый мужчина кивнул мне. Ничего не понимаю! Тот, кто жил здесь, держал нас в клетках. А теперь…
– А Руфина? Она…
– О, мам! Ты теперь бабушка. Недавно у Руфи родился первенец.
– Пойдем! Пойдем в дом! Ты замерзнешь. Сегодня воистину удивительный день…
– Нет, погоди. – Я вспомнил, зачем здесь. – Я ищу лисичку… то есть, девушку… снежная, с черным пятном… Она здесь не…
– Она здесь, – сказала мама. – И кое-кто еще…
– Морган?! Где он? Он опасен! Он…
– Он предал отца, – кивнула мама. – А сейчас пришел просить о помощи. Только тот человек, которому он нас продал, здесь больше не живет. А я узнала предателя.
– Где он?!
– Да в сарае, – пробурчал Уилл. – Связан. И в ошейнике, что ваша матушка сняла с лисички.
От сердца отлегло. Если так, Морган подождет. Теперь он свое получит!
– А где Фанни? С ней все в порядке?
– Не уверена. – Мама потянула меня за руку. – Пойдем, я провожу. Она же… не преступница?
– Конечно, нет. Она моя истинная.
Брат одолжил мне штаны. Я все еще не мог поверить, что это не сон. Мама, Бен, Ренни... Лора вышла замуж. Винсент учится в военной академии. Они все живы! Все, кроме отца…
Торчащий из-под одеяла черный носик, я не спутал бы ни с каким другим.
– Фанни! Моя крошка…
Я извлек ее из-под одеяла, с облегчением переводя дух. Жива! На лапках кровь, но, в остальном, вроде цела и невредима.
– Фанни…
Она мазнула по мне невидящим взглядом и закрыла глаза.
– Фанни!
Только сейчас заметил, что она пылает, как печка. И нос сухой и горячий. Заболела? Не узнает меня? Да что происходит!
– Фанни, обернись.
Никакой реакции.
– Обернись, это приказ!
Вонючий крот… Она не рада мне? Или, правда, не узнает?
Терпение. Только терпение.
– Фанни, это же я. Севир. Что с тобой, маленькая?
Может, зверь быстрее приведет ее в чувство?
Я обернулся лисом, запрыгнул на кровать и лег, накрывая лисичку телом.
Моя милая. Моя нежная… снежная… Моя желанная… истинная…
Неужели Морган успел навредить тебе? Я убью его. Воскрешу – и снова убью. Тысячи раз. За каждую твою слезинку.
Только очнись, Фанни. Пожалуйста…
Лисичка заворочалась, попыталась отползти в сторону, но быстро затихла. Я лизнул ее в нос. Фанни фыркнула, положила мордочку на лапы. Тогда я стал вылизывать ее всю, особенное внимание уделяя израненным лапкам. Они с Лукой как сговорились! Устроили беготню через лес… И теперь страдают, оба…
– Пожалуйста, не надо…
Обернувшись, Фанни укуталась в одеяло.
– Не надо что? – спросил я, тоже поменяв ипостась. – Не надо заботиться о тебе? Не надо любить?
Она закрыла лицо руками и заплакала.
– Зачем… зачем ты здесь… – всхлипывала Фанни. – Так нельзя… это же я… все из-за меня… я – твое проклятие…
– Ты – моя удача. – Я прижал ее к себе, утешая. – Ты даже не представляешь, что ты для меня сделала. Да, все из-за тебя. Если бы ни ты, я никогда не узнал бы, что мама жива. И сестры… и братья…
– Севи-и-ир…
Вместо того чтобы успокоиться, Фанни зарыдала еще горше.
– Ты зачем от Луки убежала, глупенькая? – Я гладил ее по голове, лихорадочно соображая, чем отвлечь ее от плача. – Он за тобой угнаться не мог. Теперь отлеживается у тетушки Сиолины. Раненый и несчастный.
– Лука? Что с ним?
Какая же она милая… Даже заплаканная, с опухшими от слез глазами.
– Все хорошо. Правда, Фанни. Теперь уже все хорошо…
Ее губы солоны, но нет ничего слаще ее поцелуя. Я баюкаю ее на руках, и сердце наполняется теплом и умиротворением.
Все хорошо. Теперь точно.
48. Вина
Лука
Перелом заживал долго. Тетушка Сиолина сказала, что мне еще повезло. Севир нашел меня раньше, чем яд отравил кровь.
Как ни крути, я тот еще «везунчик». Ничего полезного не сделал, но Севир объявил, что без моей помощи не удалось бы найти настоящего предателя.
Чушь!
Я даже Фанни не смог уберечь. А после чуть не умер в проклятом лесу, отвлекая Севира от важных дел. Он просто подарил мне «прощение» отца, зная, как тяжело я воспринимаю отречение от семьи. Героя нельзя не простить.
Отец настаивал на лечении в домашних условиях, но я остался у Севира. За мной ухаживала Фанни. Она так расцвела рядом со своим истинным! Я не мог не заметить этого…
Севир появлялся нечасто, и это вполне объяснимо. Дело Моргана прогремело на всю страну, даже соседние государства заинтересованно следили за тем, как развивались события. А еще он много времени уделял семье – маме, брату, сестре.
Их чудесное возвращение до сих пор кажется чем-то нереальным.
Когда Севир и Руфина сбежали от браконьера, они слышали выстрелы, но не видели, что происходило. Оказалось, люди давно следили за тем, кто торговал шкурами животных. У них это запрещено, особенно вблизи от запретного леса. Браконьер успел убить лорда Кейси, но затем подоспела подмога. Убийцу схватили, а семью Севира освободили. Однако вернуться домой они не смогли.
В доме поселился лесничий Уилл, и леди Кейси с детьми остались там же. Им некуда было идти, и Уилл сохранил их секрет и помог выжить. Со временем старшие брат и сестра Севира обжились среди людей, уехали дальше от границы. Да и леди Кейси, как я понял, вернулась к нам не насовсем. Севир сказал, что Ронни и Бен хотят остаться, а мать, скорее всего, отправится обратно к Уиллу.
В любом случае, лис лихорадило от сногсшибательных новостей, а Севир разгребал последствия, как и положено альфе.
Фанни, полностью оправданная и счастливая, порхала вокруг меня, как бабочка. А я все чаще думал о том, куда податься и как жить дальше. Очевидно, что третий лишний все же я. Браслеты истинных достались Фанни и Севиру, а я случайно оказался рядом. Принимая их помощь, я проклинал себя за слабость.
После казни Моргана Севир ненадолго уехал, чтобы проводить мать через запретный лес. И Фанни опять загрустила. Я привык видеть ее каждый день, и мысль о расставании причиняла физическую боль. Однако продолжать отношения «из жалости» больше не мог.
Мне казалось, что ревности к Севиру я не испытываю. Просто пришло время идти своей дорогой. Поэтому, когда Фанни завела разговор о свадьбе, перестал притворяться, что между нами все замечательно.
– Лука, как думаешь, теперь твоя семья меня примет? – спросила она, склонившись над шитьем.
Мы, как обычно, коротали вечер в гостиной. Фанни шила, я читал вслух. Она задала вопрос в паузе, когда я отдыхал между главами.
– Теперь тебя примет любая семья, – ответил я ровным голосом. – Имя твоего отца полностью оправдано.
– Я не об этом. – Она вздохнула и отложила иглу. – Я же была замужем.
– Почему тебя это волнует?
– Как же… – растерялась она. – Разве ты передумал на мне жениться?
– Полагаю, теперь ты выйдешь замуж за Севира. – Внешнее спокойствие давалось мне с трудом. – Зачем тебе я?
– Но… но как же… – пробормотала Фанни. – Я же ношу твое кольцо.
– Да, кстати… Спасибо, что напомнила. Верни мне его, пожалуйста.
– Что?! – выдохнула она.
Голубые глаза, широко распахнутые, полны непролитых слез. Но я буду жестоким, Фанни. С нелепым фарсом пора заканчивать. Нельзя любить из жалости. И позволять любить из жалости тоже нельзя.
– Кольцо. – Я протянул руку ладонью вверх. – Севир подарит тебе свое.
– Но Лука…
Фанни шмыгнула носом, а потом резким движением сняла с пальца кольцо. Думал, швырнет его на пол, но она аккуратно положила его на мою ладонь.
– Ты так и не простил, – произнесла она горько. – Я думала, что ты простил меня за побег, но ошиблась. Вы с Севиром обманывали меня, зная, как мне больно. Встречались тайно, когда я страдала от разлуки. Но ты не простил…
Не договорив, она вскочила и бросилась прочь. Забытое шитье упало на пол.
Я не стал ее останавливать. Пусть думает, что хочет. Пусть это ревность. Меня больше не устраивает роль любовника.
Подняв то, что она уронила, я расправил ткань и взглянул на рисунок. Монограмма из первых букв наших имен почти закончена. Я провел пальцем по уверенной «С». Усмехнулся наивной «Л». «Ф» переплеталась с обеими буквами, но без «хвостика» выглядела хромоножкой.
Я сунул вышивку в карман и, позвав слугу, велел ему собрать мои вещи. Пока поживу в гостинице, а там… видно будет.
Фаина
Я не заметила, как Лука покинул дом. До последнего надеялась, что он сжалится надо мной, простит за ошибку. Но, увы… Он даже не попрощался перед уходом.
Я отвергла дар богов, и заслужила суровое наказание. Разбитую чашку не склеить, а чувства – тем более. Я любила двоих и отказалась от обоих… И кого теперь винить?
И Севир, и Лука любят меня, я это чувствую. Но как-то… по отдельности. А я не могу любить одного и забыть о другом. Мне нужны оба!
Я не сбежала в ночь, но утром перебралась обратно в свой дом, к няне. У Севира я оставалась из-за Луки, ведь считалась его невестой. А Севир… Он все равно почти не бывает дома. Я больше радовалась тому, что мужчины вместе.
Севир отогрел меня там, в домике лесника. Сумел убедить, что я – не проклятие. Но от чувства вины я не избавилась. Оно стало почти привычным, как браслет истинных когда-то. Я довольствовалась крохами его внимания, воспринимая их, как подарок. Но, наверное, на большее уже не стоит рассчитывать.
В любом случае, я благодарна Севиру за все, что он для меня сделал. И Луке тоже. Им обоим.
Севир явился ко мне спустя два дня, злой и раздраженный, почти такой же, как когда мы познакомились.
– И что опять? – спросил он, едва поздоровавшись. – Что не так, Фанни?!
Я не знала, что ответить. Свалить все на Луку? Ведь он расторг помолвку, он ушел первым. Но я еще не забыла, как Севир умеет карать. А Лука только оправился от болезни.
– Я не могу и дальше нарушать приличия, мессер, – ответила я, старательно отводя взгляд. – Мне плевать на себя, но вы…
– Вонючий крот! – взревел он, шарахнув кулаком по столу. – Вы опять сговорились?!
– Не понимаю, о чем вы…
– Не понимаешь? Лука лепечет что-то о том, что не хочет мешать моему счастью, ты несешь чушь о приличиях… Вы издеваетесь, да? – Севир сел, обхватив голову руками. – Похоже, я это заслужил, – сказал он так смиренно, что я вздрогнула. – Это именно то, что я заслужил.
– Севир, ты о чем? – пролепетала я испуганно.
– Спешить к любимым и вернуться в пустой дом… – Он покачал головой. – Я был уверен, что все позади, но не смог сохранить самого главного.
– Севир, прости. Я очень виновата перед тобой… и перед Лукой тоже…
– Остановись. – Он поднялся и, подойдя ближе, взял меня за плечи. – Фанни, дай мне шанс все исправить. Последний шанс. Пожалуйста.
– Я готова…
– Жду тебя через час в своем кабинете. Обещаю, что оставлю тебя в покое, если ничего не получится.
Я кивнула, соглашаясь.
49. Лечение
Севир
Я не снимал с себя вины за произошедшее. Занятость – не оправдание. Если Лука и Фанни почувствовали себя брошенными и ненужными, значит, я плохо старался. Я – альфа, я должен держать все под контролем. Нельзя сначала взять ответственность, а потом отложить ее на время.
О том, что я – источник всех бед, и вовсе старался не думать. Так и с ума сойти можно. А мне нужно быть сильным, чтобы заботиться о тех, кто мне дорог.
И все же я злился не только на себя. Как будто я один беспокоюсь о том, чтобы между нами не осталось недопонимания!
Вонючий крот…
Отлично! Не хотели по-хорошему, будет… как я решил.
Лука и Фанни чинно сидели на диване, каждый – в своем углу. И даже не смотрели друг на друга. Лука старался казаться безразличным, а Фанни не пыталась притвориться безмятежной. Перед диваном стоял низкий столик, и я бросил на него плеть.
Фанни вздрогнула и побледнела. Лука уставился на плеть заинтересованно. Вот же…
А я дернул пуговицы рубашки, освобождаясь от нее.
– Севир, ты чего? – дернулся Лука.
Фанни замерла и смотрела на меня, не мигая.
– Вы решили устроить соревнование, кто виноват сильнее? – вкрадчиво поинтересовался я, не скрывая раздражения. – Начнем с меня.
– Н-не надо… – неуверенно выдавил Лука.
– Надо! Итак… Я не замечал, что у меня под носом творится беззаконие. Я убедил Фанни, что истинная связь – фальшивка. Я…
– Пожалуйста, не надо, – попросила Фанни. – Мы все… в чем-то виноваты.
– И каждый заслуживает наказания, – отрезал я. – Лука соскучился по порке. Верно? – Я бросил на него гневный взгляд. – Не смог уследить за женщиной!
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же благоразумно закрыл его.
– А ты… – Я перевел взгляд на Фанни. – Ты заставила нас бежать за тобой через запретный лес. Между прочим, Лука чуть не погиб.
Она закусила губу, но кивнула, соглашаясь с обвинениями.
Мне нужно было заняться этим раньше, не откладывать на потом. Знал же по Луке, как тяжело ему чувствовать вину, не получая очищающего наказания. И Фанни такая же, как и он. Они оба жаждали моего внимания. Увы, заботы и доброго слова мало, им обоим нужна сильная рука. И урок на будущее, чтобы подобное никогда не повторилось.
– А что делать мне? – спросил я сердито. – Кто позаботится обо мне? Как мне получить наказание и прощение?
– Но Севир… – пробормотал Лука.
– Вот плеть. – Я кивнул на стол. – А вот я. Я же вам не безразличен? Помогите мне справиться с чувством вины.
Я повернулся к ним спиной и встал на колени.
– Севир, перестань, – попросил Лука. – Ты же знаешь, что ни я, ни Фанни… не сможем…
– Не хотите позаботиться обо мне?
– Хотим, но не так, – возразила Фанни. – Я не могу тебя ударить!
Она подошла и обняла меня сзади, опустившись на пол.
– Севир, пожалуйста… Ты ни в чем не виноват. Так сложились обстоятельства…
– Почему ты не верила мне, когда я говорил то же самое? – поинтересовался я, разжимая ее руки. – Ты продолжала винить себя, убегать, прятаться.
– Прости… – заплакала она.
– Прощу, – ответил я жестко. – После того, как ты ударишь меня плетью.
– Но я не могу!
– Тогда уходи. Лука, слышишь? Ты тоже.
– Севир! – воскликнули они хором.
– Вы уже ушли, – горько произнес я. – Вы предпочли уйти и лелеять свои обиды. Я стою на коленях, умоляя вас о помощи. Возвращайтесь, испытав ответственность, что возложили на меня. Или уходите. Навсегда.
Как я и ожидал, первым взял в руки плеть Лука.
– Фанни, отойди, – попросил он.
Узкие ремешки больно обожгли кожу. Лука не сдерживал руку, врезал от души. От второго удара на глазах выступили слезы. И, похоже, не только у меня.
– Лука, хватит, – всхлипнула Фанни.
Он ударил третий раз, вырывая у меня сдавленный стон, и отступил.
– Вот теперь хватит. Все, Севир, это твое наказание.
– Спасибо, – выдохнул я. – Фанни?
– Севир, я все поняла, – пролепетала она. – Честное слово! Я больше никогда…
– Или так, или никак, – перебил ее я. – Дверь не заперта.
Фанни, конечно же, пыталась увильнуть до последнего.
– Это жестоко! – сказала она.
– Еще как, – отозвался я. – Но я такой, помнишь? И ты полюбила меня таким. Чем горче лекарство, тем оно действеннее, моя милая крошка.
Охая и вздыхая, Фанни все же взяла плеть. Я закрыл глаза, готовясь к очередной волне боли. Почему-то был уверен, что и она не будет сдерживаться, ударит один раз, но крепко.
– Но я не умею…
– Возьми вот так. Да… – Лука тут же пришел ей на помощь. Учитель, чтоб его! – И замахнись, отводя в сторону плечо, а не кистью.
– Не могу!
– Вспомни, каким жестоким я был, когда мы познакомились, – подсказал я. – Вспомни… и накажи.
Плеть мазнула по плечам – не так сильно, как я ожидал, но остро, как будто лисичка прошлась по коже коготками. Боль нахлынула чуть позже, заставляя меня крепче стиснуть зубы.
– Этого достаточно, – твердо сказала Фанни. – И я не уйду!
– Спасибо.
Я медленно поднялся и повернулся к ним. Оба взъерошенные, во взгляде каждого – отчаяние и надежда.
– Спасибо, – повторил я, слегка поклонившись.
– Севир!
Фанни бросилась ко мне, прильнула к груди. Лука отвернулся, едва я ее обнял.
– Ты не ушел. Почему не можешь подойти? – спросил я севшим голосом.
Неужели все зря…
– Прости, Севир. Я не могу уйти, потому что люблю вас обоих. Но не могу и остаться, – ответил он. – Фанни будет твоей женой, а я не хочу быть вашим общим любовником.
– Не буду, – сообщила Фанни. – Я не выйду замуж ни за кого из вас.
Вонючий крот!
– Или за обоих, или ни за кого, – пояснила она. – Я не убегала от тебя, Лука. Я бежала к Севиру. Вы оба нужны мне. Я люблю вас обоих!
– Но это невозможно, – вздохнул Лука. – Если только Севир не издаст закон…
– Не издам, – усмехнулся я. – Но попытаюсь создать прецедент.
Возвращаясь через запретный лес, я заглянул к тетушке Сиолине: проведать и спросить кое о чем.
– Ты знала?
– Боги не вмешиваются в дела смертных, Севир.
– Ты вмешалась…
– И не жалею. Но большего сделать не могла.
– Спасибо.
– Кажется, ты хочешь попросить о чем-то еще?
– Мне нужен совет. Я боюсь, что потеряю Луку, если женюсь на Фанни. И боюсь потерять Фанни, если она выйдет замуж за Луку.
– Так тебе не совет нужен, а чудо?
– Значит… никак?
– Ты глупец, Севир! Я же говорила, что не браслеты определяют истинную связь, а наоборот.
– Но браслетов теперь нет даже у нас с Фанни…
– И ты до сих пор не понял, что вашу связь нельзя разорвать? Я всего лишь обнулила ритуал!
– Обну… Что?!
– Просто сделай это снова. Правильно.
Больше она ничего не сказала, но я надеялся, что понял ее намек. Правда, перед этим придется довести до конца «лечение». Может, Луке и Фанни нравится, когда за ними бегают, но я, честно говоря, от этого устал.
– В спальню, живо! – велел я, подбирая плеть.
– З-зачем? – испугалась Фанни.
– Прецедент создавать? – поинтересовался Лука.
– От чувства вины лечить буду, – ласково пообещал я. – Вы еще свою дозу лекарства не приняли. А потом проведем работу над ошибками.
В конце концов, если боги дают шанс, грех им не воспользоваться.
50. Истинные
Фаина
К этому нельзя привыкнуть. Я знаю, что Луке нравится боль, но едва сдерживаюсь, чтобы не попросить Севира пощадить его.
Себя Севир не пощадил… Да и нас, откровенно говоря, тоже.
Но это лекарство от глупости обладает волшебным эффектом. Севир прав, мы должны разделить с ним ответственность: простить, принять… и больше никогда не совершать таких ошибок.
Я была уверена, что никогда не смогу ударить Севира. Но когда кожаные язычки плети коснулись его спины, вдруг поняла, что это не жестокость, а величайшее доверие.
Так что и Лука заслужил свою порцию «лекарства». И даже… я.
– Штаны снимай, – говорит Севир Луке, пряча плеть в ящик комода. – И животом на кровать. Живо!
– В смысле, штаны? – Лука пытается протестовать. – Ты штаны не снимал!
– Я не снимал. – Севир смотрит ласково, но мурашки бегут по спине от его голоса. – Я ваш альфа.
– Вот так всегда, – ворчит Лука, раздеваясь. – Никакой справедливости.
– Поговори еще у меня…
Я волнуюсь, но понимаю, что их перепалка – попытка подбодрить друг друга. Мужчины…
– Фанни, держи его за руки, – велит Севир.
Лука хочет возразить, но, поймав его взгляд, послушно позволяет мне взять себя за руки. Я не держу его крепко: едва сжимаю запястья и ласково поглаживаю кожу подушечками больших пальцев.
Севир снимает ремень и, сложив его пополам, опускает на ягодицы Луки.
– Считай, – приказывает он.
– Один, – выдыхает Лука, поморщившись от боли. – Спасибо, мессер.
Счет доходит до пятидесяти, и язык у Луки начинает заплетаться. Я чувствую, как по его телу пробегает дрожь. Вижу, как взгляд туманится. Он смотрит на меня… и как будто не видит.
– Севир! – не выдерживаю я.
Он подносит палец к губам. Мол, помолчи, так надо. И когда Лука теряет сознание, прекращает порку.
– Это не от боли, – говорит он мне. – Вернее, от ее последствий. Ему сейчас хорошо, поверь. Спросишь, когда он очнется.
– Я тебе верю. Он говорил… что ему нравится.
Севир бросает ремень на кровать и садится рядом со мной.
– Фанни, теперь твоя очередь.
– Я… я не хочу… – лепечу я. Страх окатывает меня липкой волной, к горлу подступает тошнота. – Я так не могу! Не могу… как Лука.
Губы Севира растягиваются в усмешке.
– У каждого своя доза лекарства, – поясняет он. – Ты получишь свою, не больше, но и не меньше.
– Севи-и-ир…
– Встань, я помогу тебе снять платье.
Жестокий! Мог бы и простить…
Платье падает к ногам, и я переступаю через ткань. Едва заметным движением он укладывает меня животом на свои колени.
– Ай! – дергаюсь я, когда Севир сминает ягодицу.
– Пугливая лисичка, – посмеивается он.
– Мне подержать ее за руки? – слышу я хриплый голос Луки.
– Очнулся? Ты в порядке?
– Лучше, чем в порядке.
– Тогда держи.
Севир уверенно освобождает меня от белья, оголяя ягодицы. Так стыдно, что прячу лицо в ладонях. Но еще и сладко. Так сладко, что внизу живота растекается приятное тепло.
– Ох…
Палец Севира исследует складочки между ног, нежно массирует чувствительное местечко. Это и есть мое наказание?
Лука устраивается так, чтобы удобно взять меня за руки.
Шлеп!
– А-а-а! – подпрыгиваю я.
Скорее, от неожиданности, чем от боли.
– Севир! – укоризненно шипит Лука.
Ласковые пальцы тут же массируют пострадавшее место.
– Что – Севир? – ворчит экзекутор. – Даже следа не осталось. Но Севир – жестокий тиран. Севир…
– Мой любимый альфа, – выдыхаю я, перебивая его.
– Что? Я не расслышал.
– Севир – мой любимый альфа…
– Милая крошка, – умиляется Севир. – Лука, от тебя таких слов не дождешься.
– Так и ты меня по заду не гладишь, – возражает он.
– Еще не хватало, – фыркает Севир. – Ладно, держи крепче.
И шепчет, наклонившись к моему уху:
– Прости, моя милая девочка. Но если я не сделаю этого, ты будешь считать, что я люблю тебя не так сильно, как Луку.
Ой-ой-ой… Я креплюсь изо всех сил, но улежать под жалящими шлепками невозможно.
– Севир! Хватит! Ай! Пожа-а-алуйста…
На последнем слове я начинаю плакать, и порка прекращается.
– Все, все… Все, моя крошка…
Какое-то мгновение – и я в объятиях обоих мужчин. Лука целует меня в губы, Севир – в шею, прихватывая зубами мочку уха. Меня ласкают: страстно, горячо, неистово. Наши тела сплетаются. Я отвечаю на поцелуи, пытаюсь дотянуться и до Луки, и до Севира, но мне не угнаться за их напором.
– Не торопись, крошка…
Меня переворачивают на живот. Обхватываю губами член Луки, а Севир вылизывает меня между ног. Есть что-то невероятно волшебное в стонах мужчины, когда держишь во рту его возбужденную плоть, и одновременно другой мужчина доводит до экстаза тебя, заставляя извиваться и терять контроль.
Я испытала несколько оргазмов подряд, но Севир так и не вошел в меня. И Лука тоже. Зато я не заметила, как Севир ввел палец в мою попку.
– Я так хочу, маленькая. Потерпи.
Я и не думала возражать. Палец не доставлял неудобств, даже дарил неведомые прежде ощущения. Лука играл с грудью: то прикусывал соски, то дул на них, отчего по телу пробегала сладкая дрожь. Давление в попке стало сильнее.
– Я войду в тебя, – сообщил Севир, меняя позу. – Не бойся, я буду осторожен.
Он сел и, обхватив меня за бедра, опустил попкой на член.
Непривычно. И немного больно… Но я доверилась Севиру. Я принадлежу ему и Луке. Запрокинув голову, попыталась поцеловать…
– Тише, крошка, тише… – Севир накрыл груди ладонями. – Лука, теперь ты. Не спеши.
Севир откинулся назад, устроив меня на себе. А Лука прижал головку члена к влагалищу и подался вперед, наполняя меня собой.
Я забыла, как дышать. Я чувствовала их обоих!
– Ты такая сладкая, крошка, – шепнул Лука, поддавая бедрами.
То же самое сделал Севир сзади.
Я всхлипнула, плавясь, как воск, в их руках.
– Я сейчас кончу. Она такая узкая и горячая…
– На счет три, – велел Севир. – Ты кусаешь слева.
Что?!
Меня тряхнуло. А потом налетел ураган, подхватил и промчал по воздуху. Ощущение полета было таким реальным… И…
– А-а-а! – завопила я, ощутив, как на пике оргазма в тело впиваются зубы.
Правое запястье обожгло. Дважды!
Вонючий крот…
– Фанечка… Фанни… Попей водички.
– Фанни, открывай глазки.
Я чувствовала себя так, как будто меня пожевали и выплюнули. Дай волю, и глаз не открыла бы, и вообще не шевелилась. Но мужчины уговаривали, и я послушно отпила воды из чашки, что Лука держал у моего рта.
– Крошка, ты как?
– Предупреждать… надо. – Я поморщилась от боли в плечах. – Зачем так сильно?
– Это метки, Фанни, – пояснил Севир, помогая мне сесть.
Лука подложил под спину подушку.
– Вы меня уже пометили. Неужели забыли?
– То была репетиция, – хмыкнул Лука. – Не дуйся, крошка. Лучше посмотри на это.
Они протянули руки, показывая мне браслеты.
Браслеты истинных?! Но… их по два у каждого.
Я взглянула на собственное запястье. И там красовались два таких же браслета.
– О-о… – протянула я.
– Несомненно, – кивнул довольный Севир.
– А-а?..
– Именно, – фыркнул не менее довольный Лука.
– И-и…
– И вот теперь ты выйдешь замуж за нас обоих, – сказал Севир.
– Одновременно, – подтвердил Лука.
– Так вы… Ты… – Я взглянула на Луку. – Ты… – А потом на Севира. – Вы…
И расплакалась, потянувшись к обоим.
– Реветь-то зачем, – пробормотал Севир, поглаживая меня по спине.
– Это от радости, – ответил за меня Лука.
Запястье обожгло снова. Похоже, не только у меня, потому что мы все уставились на браслеты. Пары плавились на наших глазах, переплетаясь друг с другом.
Боги признали наш союз. Признают и остальные.
Я попросила Луку приоткрыть окно: голова разболелась то ли от духоты, то ли от пережитых эмоций.
– Снег пошел, – сообщил он, дернув на себя раму.
– Первый снег… – отозвался Севир, улыбаясь мне.
Все знают, что когда идет снег, снежные лисы находят свое счастье.
Эпилог. Год спустя...
В праздник Первого Полнолуния небо заволокли снежные тучи. Мужчины с обеда посматривали на небо с досадой, но Фанни радовалась первому снегу, как истинная снежная лиса. Погода не помешает малышам впервые обернуться, луна взойдет по расписанию. Не из-за чего переживать.
Первый оборот – важное событие. Он происходит в первое полнолуние после рождения и длится всего несколько минут. Новорожденные слишком малы, чтобы контролировать его самостоятельно. Пройдет не менее пяти лет, прежде чем они смогут оборачиваться по собственному желанию. И в первые, полнолунные, кто-то из родителей всегда будет рядом. А сегодняшнее – особенное, повод для праздника в тесном семейном кругу.
Фанни еще не оправилась от родов и никуда не выходила. Двойня у лис не редкость, но она выносила троих. Двое мальчиков и девочка появились на свет крошечными, но крепкими и здоровыми. Фанни полагала, что без благословения тетушки Сиолины не обошлось.
В смешанных, межклановых браках, дети обычно наследовали породу доминантного родителя. В семействе Кейси-Раммель оба мужа – альфы, и, конечно же, Фанни не могла сказать, кто из них стал отцом первенцев. Внешне малыши казались похожими то на Севира, то на Луку.
Мужчины уверяли, что им все равно, кто биологический отец. И Фанни знала, что оба искренне любят тройняшек. Лука давно вышел из тени Севира, доказав свое право быть альфой. Севир признавал его равным везде, кроме… постели. Но и тут все происходило по общему согласию. И к всеобщему удовольствию.
И все же главной интригой праздника оставался окрас шерсти малышей. Все рыжие? Или черные? Или даже с белыми пятнышками? А, может, рыжий, черный и беленькая? Ведь тройня же!
Когда подошел час полнолуния, небо чудесным образом очистилось от туч. И полная луна залила комнату серебром. Лука раздвинул шторы, и свет легко струился сквозь стекла.
Первым обернулся Ларс, старший мальчик. Фанни чуть не ущипнула себя за руку. Надо же! И такое бывает? Следом за братом, шерсткой покрылась сестра, малышка Агнесс. Севир хмыкнул. И, наконец, Райан, младший, ткнулся в ладони Фанни черным носиком.
– Вонючий крот… – выдохнул Лука.
– Не ругайся при детях, – осадил его Севир. – Они все слышат.
– Прости. – Лука крепко сжал его плечо. – Но… разве это не чудо?
– Чудо, – согласился Севир. – Как и их мать.
Фанни довольно улыбалась, поглаживая маленьких лисят. В их семье ни у одного из мужей не возникнет сомнение в отцовстве. Севир и Лука никогда не скажут: «Этот ребенок принадлежит только моему клану». Недаром сегодня шел снег! Она так же счастлива, как в тот день, когда стала истинной для Луки и Севира.
Их дети унаследовали окрас всех троих. Каждый! Рыжий, черный и белый – приблизительно в равных пропорциях. А еще… голубые глаза, как у мамы.
Конец
