Текст книги "Воспитание идеальной жены (СИ)"

Автор книги: Мила Ваниль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

= 16 =

Глава шестнадцатая

«Лучший способ похудеть»

– Тери, ты издеваешься? – взвыла Светка. – Мне же нельзя столько сладкого!

– Еще пирожные, – сообщила Тери и поставила на стол третий торт. – Этот с шоколадом и ликером. С фруктами – йогуртовый. И ореховый, с безе. А пирожные – корзиночки и эклеры.

Она ушла на кухню, но через открытые двери слышала, как Маруся сказала Светке:

– А это тебе «мстя» за агентство. Вот теперь ешь и не чирикай.

Тери принесла блюдо с пирожными и вздохнула:

– Светик, не слушай ее. Не хочешь – не ешь. Мне их все равно девать некуда, больше половины выбрасываю. Кстати, может, заберете себе по тортику? Домашние съедят. Они свежие, вчерашние.

Маруся и Светка недоуменно переглянулись. Тери усмехнулась и пошла за чайником. Прошло уже почти полтора месяца, как она вернулась с острова, но подруги только сегодня выбрались к ней в гости. Вернее, в дом к ее родителям, теперь Тери жила с ними.

Свою квартиру она не продала, удалось обойтись без крайних мер. Максим помог оформить кредит в банке, где работал, помог найти приличных квартиросъемщиков, и Тери переехала к родителям. Плата за квартиру целиком шла на погашение кредита. Максим проследил, чтобы деньги на лечение мальчика были перечислены на настоящие счета клиники, а не на подставные, агентству. Вообще, если бы не он, Тери ни за что не справилась бы одна. В любое другое время – да. Но только не после предательства, что ее подкосило.

Даже родители, которые обычно требовали подробный отчет обо всем, что происходило в ее жизни, молча приняли ее в своем доме, вместе с кошкой. Первое время Тери и разговаривать толком не могла – смотрела и не видела, слушала и не слышала. Словно пребывала в каком-то другом мире. Подругам не писала, работу забросила. Сидела целыми днями в обнимку со Снежкой, смотрела в окно или в телевизор.

Снежка окончательно поправилась и, оказалось, что это просто сокровище, а не кошка: тихая, ласковая, чистоплотная. Она старалась быть незаметной, но всегда находилась рядом, и Тери спасалась от боли, наглаживая ее шерстку.

А потом появился смысл жить дальше.

– Зачем ты столько накупила, если выбрасываешь? – осторожно поинтересовалась Маруся, когда Тери налила всем чаю.

– Я их не покупаю, я их делаю, – ответила она и не выдержала, рассмеялась. – У вас сейчас лица точь-в-точь как у мамы, когда она в первый раз обнаружила обед, который не готовила.

– Сама?! Ты сама печешь торты?

– Ага. Самое паршивое, не могу остановиться. Психоз у меня такой…

– Так их продавать надо, а не выбрасывать! – возмутилась Маруся.

– А я, кстати, могу с этим помочь, – оживилась Светка. – Ганджу с приятелем открыли кафе…

– Ганджу?

– Ну… да, – тут же вспыхнула Светка. – Это мой… друг.

– А ты нам еще историю задолжала, – прищурилась Тери.

– Да помню я… – она покраснела еще больше. – Может, не надо?

– Надо, Светик, надо, – похлопала ее по плечу Маруся. – Я так вообще теперь не усну. Что за чудеса творятся! Одна похудела, другая торты печет… Я всерьез задумалась, какое желание мне загадать!

– Не надо! – хором запротестовали Светка и Тери.

– Почему? – Маруся обиженно надула губы. – Ваши желания исполнили, я тоже хочу.

– Это экстремально, – вздохнула Светка.

– Очень, – подтвердила Тери. – И откат страшный. Хотя я, в итоге, все равно получила то, что хотела.

– Про тебя мы уже знаем, – отмахнулась Маруся. – Я тебе уже говорила, нужно было поговорить, а не…

– Маруся… – Тери поморщилась. – Давай не будем, хорошо? Мне вообще нервничать нельзя.

– Почему?

– Потому что. Пусть сначала Светик расскажет свою историю. Давайте я вам еще по кусочку тортика отрежу? Он хоть вкусный?

– Обалденно! – заверила ее Светка. – Но я лучше пироженку. Завтра придется разгрузочный день устраивать.

– Светик, не меняй тему. Историю.

– Ой, ладно… – Светка зачерпнула ложкой взбитые сливки с корзиночки. – В общем, я тоже, как Тери, уснула в пути и очнулась в совершенно незнакомом месте. Такая палатка… вернее, шатер. Внутри все домотканое, никакой мебели, на полу шкуры, на стенах ковры. И звук такой противный… Бом-м-м… Бом-м-м…

– Жуть, – содрогнулась Тери. – Выходит, мне еще повезло.

– Определенно повезло, – хмыкнула Светка. – Слушайте дальше. Лежу я, значит, на шкуре, голая.

– Голая? – ахнула Маруся.

– Ага, абсолютно. А в углу шатра стоит бандура… Я потом узнала, она называется маримба, инструмент такой африканский. И на ней, на маримбе, играет негр. Черный такой негр, аж иссиня черный. И тоже голый.

– И негр голый?

– Маруська, будешь перебивать, не буду рассказывать, – пообещала Светка. – Голый, говорю ж тебе. Там… бусы только на шее болтаются. Когти чьи-то, зубы, камни… Играет он, значит, еще подвывает что-то непонятное. Увидел, что я очнулась, обрадовался. Лопочет – ничего не разобрать. Я на себя половичок натянула, чтоб наготу прикрыть, спрашиваю, мол, ты кто. В шоке, само собой. Поначалу думала, у меня глюки. А он вдруг ка-а-ак гаркнет! И еще один негр появился. Тоже голый, в бусах. И красивы-ы-ый…

– Негр красивый?

– Ага. Мышцы как литые, высокий, статный… И на лицо такой благородный. Чисто принц. Мне вообще поплохело. Я и в одежде колобок колобком была, а без, со всеми жировыми складками… Бр-р-р! Кошмар. А тут такой мужик!

– М-да… – протянула Тери. – И звали того мужика Ганджу?

– Не забегай вперед, – погрозила ей пальцем Светка. – Короче, этот негр по-нашему умел говорить, кое-как. Он мне и объяснил, что я – обед.

– Э-э-э… Что?! – воскликнули Тери и Маруся хором.

– Обед, девочки, обед, – хихикнула Светка. – Вы не ослышались. Негр, который на маримбе играл – типа шаман, он открывает портал между мирами. И он меня призвал – жирную и откормленную тушку.

– Так ты к людоедам попала? – ужаснулась Тери.

– Нет, ну ты же им не поверила? – фыркнула Маруся.

– К людоедам, ага. И попробуй не поверь… Между прочим, все так… натурально выглядело. Я, конечно, попробовала оттуда сбежать. Так перепугалась… плевать было, что голая. И половичок не прихватила – рванула из шатра. А снаружи песочек, пальмы… и то ли море, то ли океан. По песочку, да в моей весовой категории, не очень-то побегаешь. А они еще не сразу поймали, погоняли, типа охота у них. Всем племенем бегали – ржут, загоняют. Я там чуть не поседела!

– Поймали?

– Конечно, поймали. Разложили на песочке, шкурку, правда, подстелили, стали маслом натирать, специями. Я ору, как резанная. А толку? Держат крепко. Потом снова в шатер отнесли, только руки-ноги связали, чтоб больше не бегала. Мясо, говорят, пропитаться должно, отдохнуть. И шаман снова на маримбе наяривает. Я со страху и отключилась.

– Судя по тому, что ты тут, здоровая и худая, тебя все же не съели, – заметила Маруся.

– А это вторая часть моих приключений. Ибо очнулась я уже в обычной комнате, на диване. Там еще стол был, на столе – компьютер, а за столом – тот самый негр, что говорил по-русски. «С пробуждением», – говорит. А я уже одетая, все, как полагается. Села, ничего не соображаю. Сон, не сон? «Нет, – говорит, – не сон. А предупреждение. Иди сюда, посмотри». И за стол меня зовет, к компьютеру. Я глянула… Ой, мамочки! Кино мне показали. Скачет по песочку жирная тетка, складками трясет, груди в разные стороны. Мрак! А следом негры бегут, копьями машут. Тут я себя в этой тетке и узнала.

– Да ладно?! Они тебя еще и снимали?

– Ага, снимали. И говорит тут негр, мол, либо худеешь, либо ты – обед. Без вариантов. Да еще пригрозил, что кино на ютуб выложит. Девочки, занавес!

– Да-а-а… – протянула Маруся. – Я б после такого тоже похудела бы.

– Угу, и я, – кивнула Тери. – Я думала, они со мной жестко, а с тобой так вообще…

– Ой, я не в обиде, – махнула рукой Светка. – Похудела же. С Ганджу познакомилась. Мы теперь вроде как встречаемся… Он мне потом почти такую же историю рассказал, как твой Игнат…

– Не мой, – поправила ее Тери. – Тоже деньги были нужны?

– Ага. Но у нас как-то все мирно случилось, без вмешательства агентства. Он свой долг отработал, я – желание получила. И наконец-то похудела! – Она решительно отодвинула тарелку с остатками торта. – Обед, не обед… Но мне так больше нравится.

– Нет, девочки, я пас, – сказала Маруся. – Нет у меня таких заветных желаний, чтобы психикой рисковать. Вы, конечно, молодцы, но я как-нибудь сама.

– И правильно, – согласилась Светка. – Кстати, Тери, твоя очередь. Ты обещала рассказать, почему тебе нельзя нервничать.

– Расскажу… – Тери загадочно улыбнулась. – Вообще, вроде нельзя так рано. Можно сглазить. Но я так долго этого ждала… И не могу не поделиться с лучшими подругами.

– Ой… ой… – Маруся картинно схватилась за сердце. – Мать, не пугай. Уж не ребеночка ли ты ждешь?

Тери кивнула, ее глаза заблестели от слез, а Маруся и Светка завизжали и кинулись ее обнимать.

– А отец кто? Максим? – спросила Светка, когда улеглись первые восторги. – Вот молодец я! Правильно, что к нему отправила.

– Нет, не Максим. – Тери зябко повела плечами. – Мы с ним просто друзья. А отец – Игнат.

– Обалдеть… – присвистнула Маруся. – И он об этом, конечно же, не знает.

– И не узнает.

– А вот зря.

– А где я его искать буду? – огрызнулась Тери. – В Америке, может? Прямо в клинике, у постели сына? Этот вопрос закрыт. Я не стала бы скрывать, но искать его я не буду. Он меня тоже… не ищет…

– Ой, откуда ты знаешь? – Светка все же не удержалась, утянула с тарелки еще один эклер. – Может, ищет, да не находит. Ты ему адрес оставила? Или телефон?

– У него остался телефон родителей. Я звонила с его телефона… – Тери вздохнула. – Все, закрыли тему Игната. И хорошо, что он ничего не узнает. Ему не придется выбирать.

– Хоть бы раз о себе подумала, – упрекнула ее Светка.

– А срок какой? – поинтересовалась Маруся.

– Восемь недель. Представляете, у меня даже токсикоза нет.

– Везучая ты, мать. Ничего, ребенка воспитаем. Мы тебе поможем.

– Даже не сомневаюсь, – засмеялась Тери.

Она вспомнила свой первый визит к врачу. И пошла-то, не поверив результату теста. Разве можно забеременеть сразу после месячных? Оказалось, что месячных у нее и не было, а те кровяные выделения – угроза выкидыша, которую она успешно пережила.

– Так бывает, – сказала врач. – Если беременность долгожданная, ей словно господь бог помогает. Радуйтесь и берегите себя.

Тери радовалась. Это и стало тем самым смыслом жизни, за который она уцепилась, как за спасательный якорь. Она перестала хандрить, занялась работой, стала помогать маме по дому, увлеклась выпечкой. Забыть Игната не получалось, но она и не надеялась, что это получится. Как забыть, если теперь в ней живет его ребенок? Однако теперь вспоминала его без боли, с легкой грустью. Навряд ли она теперь сможет кого-то полюбить, но ей и не нужно. У нее родится ребенок, и она больше никогда не будет одинокой.

Жизнь постепенно налаживалась. Тери сдала рукопись, начала новую книгу и в перерывах успевала готовить торты, которые исправно покупал для своего кафе Ганджу. Светка не преувеличивала, он был красивым и статным мужчиной, и, как выяснилось, принцем небольшого африканского племени. Кого только не встретишь в Москве!

Родители на удивление легко смирились с тем, что их дочь будет воспитывать ребенка без отца.

– Главное, чтобы здоровым родился, а уж мы на ноги поставим, – говорила мама.

О здоровье малыша переживала и Тери. Пока все анализы в порядке, но несколько еще предстояло пройти на более позднем сроке. Тери помнила об опасениях Игната, и он так толком ничего и не сказал о болезни своего ребенка, онкология – понятие растяжимое. Да и сама она находилась в группе риска, как «пожилая первородящая». Не очень приятный «диагноз», хоть врач и объяснил ей, что так называют всех беременных, кому за тридцать и у кого беременность первая.

Тери, как и любая мать, хотела, чтобы ее ребенок был здоровым, но знала – не откажется от него, даже если он родится с патологией. Она уже любила его и часто поглаживала свой небольшой животик – к тринадцатой неделе он ощутимо подрос.

Если бы не кредит, Тери продала бы свою квартиру и присмотрела бы домик за городом. Она давно обсуждала это с родителями, еще до приключений на острове, но камнем преткновения всегда становилось ее неумение вести хозяйство.

– Это в Москве ты вышла и купила все в магазине, – ворчал отец, – да уборщица к тебе ходит, да мы с матерью рядом, на крайний случай. А что ты будешь делать одна в деревне? Погоди уж, как мать на пенсию уйдет, тогда и будем думать.

Отец давно не работал, но время от времени его вызывали для консультаций в адвокатскую контору. А мама, вырастив дочь, вернулась в школу и уходить на пенсию не собиралась. Она работала в начальных классах, и ее называли педагогом от бога. Этой осенью она как раз отмечала юбилей – двадцать лет трудового стажа. А могло бы быть и все сорок, если бы не долгий перерыв в карьере.

Празднование приурочили ко дню учителя, и, конечно же, Тери приготовила для маминых коллег торты: один огромный, килограмм на пять, оформленный, как классная доска, другой – поменьше, в виде букваря.

Везти торты пришлось самой, у мамы и так хватало забот. Припарковаться рядом со зданием школы не удалось, Тери оставила машину в ближайшем переулке. Она не смогла сразу унести оба торта – слишком тяжело, – и взяла тот, что поменьше, решив вернуться за большим с кем-нибудь из старшеклассников. Перехватив коробку поудобнее, она потихоньку пошла в горку – школа стояла высоко над рекой, на одном из московских холмов.

Добравшись до школьного двора, Тери поставила коробку с тортом на лавочку, чтобы передохнуть. Заломило поясницу, и она заложила назад руку и потянулась. Начало октября выдалось в Москве теплым, солнечным, и Тери вышла из машины без куртки – джинсовый комбинезон обтягивал животик, выдавая беременность.

Во дворе было тихо и пусто – шел урок.

– Вам помочь?

Мужской голос, до боли знакомый, прозвучал так неожиданно, что у Тери подкосились ноги, и она покачнулась. Игнат не узнал ее со спины, но изумленно охнул, как только подхватил под руку и увидел лицо.

– Тери…

Она молчала, пытаясь справиться с головокружением и подкатившей тошнотой. Удивление во взгляде Игната сменилось радостью. Ей показалось, он хочет обнять, но он лишь пожирал ее глазами, словно не мог насмотреться. Тери отметила еще не сошедший крепкий загар, как будто Игнат много времени провел под палящим солнцем.

– Тери, ты сбежала.

Не вопрос, утверждение, но с мягким упреком. Она согласно кивнула:

– Да. А ты соврал.

– Нет, я не…

– Не надо, – перебила его Тери и наклонилась за коробкой. – Прости, меня ждут.

– Я помогу. – Игнат отобрал у нее коробку. – Куда нести?

– В школу.

Тери задело, что он ничего не сказал о ее беременности. Не мог не заметить – и промолчал. Впрочем, она на него и не рассчитывала, так зачем огорчаться?

У входа в школу она полезла за телефоном, чтобы позвонить маме. Охранник не мог впустить ее просто так, да еще с огромной коробкой. Но зато он тут же открыл дверь Игнату и кивнул в ответ на его приветствие:

– День добрый, Игнат Тихонович.

– Это со мной, – сказал Игнат, указав на Тери, и спросил у нее: – А теперь куда?

Она назвала кабинет и поплелась следом. Мистика, да и только! Игнат работает в той же школе, что и мама. Да быть такого не может!

Оказалось, может. Как раз закончился урок, и мама, сияя, как начищенный самовар, кинулась знакомить дочь с «нашим новым учителем истории».

– Мы уже… познакомились… – вяло пробормотала Тери. Интересно, а что мама скажет, когда узнает, кто он? – Мам, мне нужен кто-то из ребят покрепче, я одна второй торт не донесу.

– Не нужно, я помогу, – тут же вмешался Игнат. – Хорошо бы только успеть до урока.

– Я вас не задержу, – усмехнулась Тери.

Его глаза потемнели – не понравилось, что она обратилась к нему на «вы». Ничего, переживет. Зная маму, легко предположить, как она вцепиться в дочь, если та вдруг «с ходу» начнет «тыкать» человеку, с которым вроде бы недавно познакомилась. А Тери не была готова ни к публичным сценам, ни к домашним разборкам.

– Мам, я не буду возвращаться, ладно? Поеду домой, что-то голова начала болеть.

И, кстати, не соврала – в висках стучало, как перед приступом мигрени. Лекарствами теперь не спастись – ей нельзя пить сильные обезболивающие, можно навредить ребенку. Ничего, она справится.

– Отчего доставку не оплатили? – поинтересовался на обратном пути Игнат. – Сейчас это вроде не проблема. Все лучше, чем напрягаться… в твоем положении.

– Я и есть доставка, – устало ответила Тери. – И все было в порядке, пока я не увидела тебя.

– Ты работаешь курьером?

– Нет, я… – Тери запнулась и вдруг разозлилась. – Какое тебе дело? Сам вызвался помочь, вот и помогай. Молча.

Вниз, под горку, она спустилась быстрее. Щелкнула багажником, ткнула пальцем в коробку с тортом.

– Забирай. И неси осторожнее, пожалуйста, это к маминому юбилею.

– Да уж догадался.

Игнат вытащил коробку и застыл рядом с машиной, не сводя глаз с Тери. Она раздраженно захлопнула багажник:

– Ты спешил.

– Да, я… У меня урок. Тери, тебе не удастся сбежать во второй раз. Может, просто дашь мне адрес или номер телефона? Я все равно узнаю, но так будет быстрее.

– Зачем? – удивилась она.

– Нам надо поговорить.

– Тебе – возможно, мне – нет.

– Муж будет против? – Игнат невесело усмехнулся.

– У меня нет мужа.

– А?.. – он недоуменно посмотрел на ее живот.

– Твой, – выдохнула Тери и почувствовала, как глаза наливаются слезами.

Токсикоза не было, но беременность сделала ее плаксивой. Тери порой даже рыдала над сценами в книге, над которой работала. И если Игнат не уйдет сию же минуту…

– Не смей уезжать! – приказал он. – Я попрошу класс посидеть тихо и вернусь. Не смей уезжать, слышишь?

– Иди к черту… – прошептала Тери, глотая слезы.

Игнат чуть ли не бегом кинулся к школе, а она забралась на водительское сидение и тихо тронула машину с места. Иллюзий она не питала – он найдет ее, мама с радостью поделится и адресом, и телефоном. Но сейчас Тери не готова к разговору. Возможно, Игнат еще передумает? Целых два месяца он о ней и не вспоминал, загорал где-то под южным солнцем.

В висках уже не стучало – давило так, что перед глазами то и дело вспыхивали протуберанцы. Тери ехала очень медленно, старательно следя за дорогой. Попасть в аварию не входило в ее планы. Видимо, слишком медленно – почти у самого дома ее остановил инспектор ДПС, заподозрив в том, что она пьяна. Тери повезло, он понял, как ей плохо, и оправил стажера довезти ее до дома. Она безропотно пересела на пассажирское сидение. Приступ мигрени накрыл ее впервые за два месяца.

К счастью, дома никого не было, отец уехал по делам. У Тери хватило сил, чтобы зашторить окна и открыть фрамугу. Потом она без сил упала на кровать и застонала. Снежка мигом улеглась в ногах, тихо-тихо, как мышка. И тут зазвонил телефон:

– Тери, я же просил!

От резкого звука затошнило, и Тери кинулась в ванную, сунув телефон в карман. После рвоты стало чуть легче. Она умылась, вернулась к себе в комнату и только тогда вспомнила про звонок.

Игнат все еще был на связи.

– Тери, милая, родная, ответь, пожалуйста, – шептал он без остановки. – Пожалуйста, ответь, скажи, что все в порядке, пожалуйста, родная…

Она снова заплакала, вспомнив, как Игнат целовал ее, точно так же нашептывая на ухо милые глупости.

– Я в порядке… почти… – ответила она, всхлипывая.

– Я сейчас приеду.

– Нет, – поспешно возразила Тери. – Не сейчас. Завтра.

– Завтра? Хорошо, – он вздохнул, но вынужденно подчинился.

– Или у тебя уроки?

– Завтра выходной, суббота, – напомнил он.

– Да, я забыла… В Коломенском парке, в два. Я там иногда гуляю, хоть это и далеко от дома. В яблоневом саду, у деревянной лестницы.

– Я найду, – пообещал Игнат. – Можно, я позвоню вечером? Узнать, как ты. У тебя приступ, верно?

– Не такой сильный, как в прошлый раз. Хорошо, позвони.

– Тери, я тебя…

Она нажала отбой, испугавшись. Нет, никаких «я тебя», не сейчас. Ладно, завтра они встретятся и поговорят. Может, Игнат захочет записать ребенка на себя или видеться с ним – она не будет возражать. А пока, воспользовавшись тем, что полегчало, Тери отправилась на кухню заваривать травы от головной боли.

= 17 =

Глава семнадцатая

«Яблоневый сад»

Капризная московская осень снова порадовала погодой. Теплое мягкое солнце, васильковое небо, желто-оранжевое кружево листьев с вкраплениями красного и зеленого – все радовало глаз и настраивало на мирный лад. Тери любила золотую осень за буйство красок, за запах увядающей листвы, за астры и за яблоки. Из-за яблок она и приезжала в Коломенское. Весной она любовалась цветущим яблоневым садом, а осенью с удовольствием хрустела плодами, сорванными прямо с веток. Она никогда не набирала яблок впрок, как другие. Одно-два, исключительно ради эстетического удовольствия, насладиться «живым» соком, натуральным вкусом.

Тери приехала в парк раньше назначенного срока, со стороны метро «Каширская». Здесь меньше людей, чем у центрального входа, а если выбрать не асфальтированную дорожку, огибающую парк справа и слева, а центральную утоптанную тропу, то есть шанс прогуляться в тишине.

Думать ни о чем не хотелось. Наверное, Тери уже давно смирилась с тем, что Игнат ушел из ее жизни. Вчерашняя встреча напугала, заставила нервничать, но недолго. К вечеру прошла головная боль, а с ней исчезли и тревоги. Да, встретились. Да, собираются встретиться снова. А что это изменит? Ни-че-го. Тери себя не обманывала – она любит Игната и, наверное, это навсегда. Иначе вчера ее так не накрыло бы. Но и чахнуть от любви, «которой не было», не в ее стиле. Тем более, нельзя ей чахнуть, ей нужно быть здоровой, спокойной и сильной, ради малыша.

Тери свернула в яблоневый сад. В начале октября можно рассчитывать только на крепкую падалицу – основной урожай уже собрали, на верхние ветки не залезешь, да и нельзя, а вот если яблочко оттуда само упадет, закатится в траву подальше от зорких людских глаз, будет, чем поживиться. Тери повезло, она быстро нашла желаемое и наклонилась к добыче.

– Тебе не хватает денег на фрукты? – мрачно спросили у нее за спиной.

Игнат снова застал ее врасплох. Они договорились встретиться у лестницы, ведущей вниз с холма, так что он тут делает?

– Хватает, – ответила она, тщательно вытирая яблоко. – С земли вкуснее.

– Ты же не собираешься есть его прямо сейчас? – В голосе Игната появились суровые нотки.

– Собираюсь. Смирись.

Она откусила от румяного яблочного бока и зажмурилась от удовольствия. Игнат нахмурился. Тери скептически приподняла бровь. Неужели хочет отчитать ее? Ну-ну, пусть только начнет.

Игнат справился с собой, но замечание все же сделал:

– Это негигиенично. Тем более, ты в положении.

– Больше грязи, лучше иммунитет, – зловредно ответила она.

И облизала сладкие губы.

– Как ты себя чувствуешь? – Игнат явно хотел сменить тему.

– Спасибо, хорошо. Пойдем?

– Куда?

– М-м-м… Гулять? – улыбнулась Тери. – Мне полезно. Я думала спуститься вниз и пройтись по набережной, но можно еще тут побродить, тут тихо.

Игнат предложил ей руку, и она не стала отказываться, оперлась на нее. Вроде бы и срок еще маленький, но спина уставала и ныла все чаще. Тери ела яблоко, Игнат молчал. Он ухитрился сжать ее пальцы, накрыв их ладонью.

– Ой, смотри, еще одно, – Тери высмотрела в траве новое яблоко, на этот раз желтое.

– Может, хватит? Давай, я куплю тебе…

– Между прочим, я беременна, и мои желания нужно исполнять, – капризно протянула Тери. – Некоторые вообще землю едят. Или известку. А я прошу всего лишь яблочко.

– Троллишь? – догадался Игнат. – Ладно, держи. – Он принес яблоко. – Может, купим бутылку воды, помоем?

– И где ты тут видишь магазин? – фыркнула Тери. – Да расслабься, у меня платок мокрый. Извини, кипятком я фрукты все равно не ошпариваю. И начинать не собираюсь. И советы о том, как вести себя во время беременности, мне не нужны. Поверь, это долгожданный ребенок, и я не хочу ничего испортить. Ты поговорить хотел. Можешь начинать.

– Ты уверена, что это мой ребенок?

Вопрос прозвучал, как пощечина. Тери чуть не подавилась яблоком, остановилась и закашлялась. Игнат хотел постучать ее по спине, но она оттолкнула его руку. Зря она пошла на встречу. В чем она провинилась, что Игнат так жесток с нею? Недоеденное яблоко улетело в кусты.

– Нам не о чем разговаривать, – отчеканила Тери, как только откашлялась. – Прощай.

Она развернулась и быстро пошла прочь.

– Тери, прости! Пожалуйста, прости… – Игнат догнал ее и обнял, крепко прижимая к себе.

– Отпусти сейчас же, – прошипела она. – Иначе я закачу истерику. Мне это сейчас раз плюнуть из-за гормонов.

Он отпустил, но уйти не позволил.

– Прости, я не соображаю, что несу, – взмолился он. – Я искал тебя не для того, чтобы выяснять отношения…

– Ты? Искал? – Тери скривилась. – Мы встретились случайно.

– Да, но… Я искал тебя, правда.

– Зачем?

– Потому что ты все поняла неправильно! Потому что… я люблю тебя.

– Игнат, а что можно понять неправильно, увидев в паспорте штамп о семейном положении?

– Наверное, что-то примерно такое же, как узнав, что ты ждешь от меня ребенка, которого не может быть.

– Почему не может? – опешила Тери.

– Потому что после первого раза у тебя были месячные, а после второго ты уверяла, что сразу после месячных невозможно забеременеть.

– О… ну… да… – она смутилась. Упустила из виду, что Игнат не знает о тонкостях женской физиологии. Уж если она сама ошиблась… – Я, правда, так думала, как говорила. Но врач объяснила мне, что была угроза выкидыша, а не месячные. Я забеременела после той грозы… во время грозы…

Она смутилась еще сильнее, вспомнив грозу и безумный секс.

– Вот как… – Игнат крепко сжал ее ладонь. – Но сейчас с ребенком все в порядке?

– Да. Послушай… – Тери облизала вдруг пересохшие губы. Наглядный урок пошатнул ее уверенность в собственной правоте. – Ты не женат?

– Все еще женат. Но фиктивно. Алена – моя сестра, по отцу. У нас разные фамилии, удалось расписаться. Ей нужен был штамп в паспорте для получения американской визы. Это здорово ускорило ее получение. Она везла сына не по медицинской квоте, а как бы… самотеком. Мы связывались с клиникой напрямую, не через фонды.

– Чьего… сына? – Тери сглотнула, комок в горле мешал ей дышать.

– Алениного, конечно. Моего племянника, Митю.

– Но вы похожи… – прошептала она, цепляясь за сходство, как за последнюю соломинку.

– Да, Митька похож на деда, моего отца. Я – тоже.

Сдерживать слезы больше не было сил. Она заметалась – хотелось убежать, спрятаться, скрыть слабость. Игнат не позволил. Снова прижал ее к себе, и на этот раз Тери не сопротивлялась, наоборот, вцепилась в его свитер, всхлипывая, как маленький ребенок.

– Прости… прости, я…

Игнат гладил ее по спине, целовал в макушку и шептал:

– Ты не виновата. Тебя заставили поверить, подбросили фотографию. Это я виноват, все откладывал, откладывал… Думал, сначала разведусь, потом расскажу… Потому и не делал официального предложения. Все решили за нас, Тери. Не плачь, пожалуйста…

Постепенно она успокоилась. Было чертовски приятно стоять, обнимая Игната за талию, вдыхать знакомый запах его одеколона, чувствовать его дыхание. И ужасно стыдно за свой глупый поступок. Сбежала, поверив обманке, не поговорив, не выслушав.

– Игнат, прости, я…

Он наклонился и поцеловал ее в губы, заставляя замолчать.

– И так будет каждый раз, когда ты начнешь извиняться за то, в чем не виновата, – предупредил он. – Просить прощения буду я, долго. Если хочешь, даже на коленях.

– Не хочу, – тут же испугалась Тери. – Давай лучше лавочку найдем, что-то мне нехорошо.

Сказала – и тут же пожалела о своих словах. Игнат побледнел и схватился за телефон, чтобы вызывать скорую помощь. Пришлось отбиваться и объяснять, что даже при беременности «нехорошо» – это не то же самое, что «умираю». К счастью, удалось договориться, и они побрели по аллее в поисках свободной лавочки.

– Расскажи мне все, – попросила Тери. – Как есть, хорошо? Как чувствует себя твой племянник? Удалось найти деньги на лечение?

– Митька в порядке. Конечно, он еще долго будет под наблюдением, но врачи уверяют, что с болезнью удалось справиться. – Игнат остановился и взял Тери за подбородок, заставив посмотреть ему в глаза. – Только деньги на его лечение перевела ты.

Как обычно, он не спрашивал, а утверждал. Только Тери не собиралась признаваться.

– С чего ты взял?

– Твоя матушка очень любит о тебе рассказывать, – усмехнулся Игнат. – Когда я попросил твой номер телефона, она описала все твои достоинства, в том числе, и благотворительность, из-за которой ты вынуждена сдавать свою квартиру и жить у родителей.

– Ну, мама… – прошептала Тери. – Находка для шпиона!

– Спасибо. И я все верну.

– Сначала докажи, что это я. Официально. – Она показала ему язык. – Ой, смотри, вон там можно присесть.

Расположившись в тени, Тери вытащила из сумки маленький термос и бутылочку с йогуртом.

– Да, да… Я забочусь о своем здоровье, – пояснила она. – Хочешь? Йогурт не дам, а в термосе чай на травах.

– Нет, спасибо. – Игнат сел рядом. – А ты теперь еще и кондитер? Прости, я вчера не понял.

– Ты породил монстра, – засмеялась Тери, вытирая молочные усы. – Я стала пробовать сложные рецепты, в итоге подсела на выпечку. Тружусь, как мини-фабрика. Кстати, тоже неплохой доход.

– Но тебе нельзя…

– Беременность – это не болезнь, – отрезала она. – И, давай, заканчивай меня воспитывать. Я все еще жду рассказ.

– Да что рассказывать… Основное ты уже знаешь. Я говорил тебе, мама умерла, когда мне было пять. Отец отдал меня бабушке, маминой маме, сам уехал на Север, на заработки, и там снова женился. А я так и остался у бабушки, в его новой семье для меня не нашлось места. Я не смог простить ему предательства, не искал встреч, когда вырос, и взял фамилию матери, когда получал паспорт.

Тери делала вид, что занята термосом и чаем, а сама искоса наблюдала за Игнатом. Похоже, он уже пережил ту детскую обиду – говорил спокойно, слегка устало. Он сидел на скамейке в пол оборота к Тери и не спускал с нее глаз.

– Я знал, что у меня есть сестра, но впервые увидел ее, когда отец умер. Он давно перевез семью в Москву, вернее, в Подмосковье, его вторая жена умерла раньше его, и дом он завещал нам обоим, мне и сестре. Меня разыскали для вступления в права наследства. Я хотел отказаться, но Алена убедила меня не делать этого. В общем, мы подружились. От нее ушел муж, она одна воспитывала Митьку.

– И ты заменил ему отца? – Тери не удержалась от вопроса.

– Нет, но помогал, чем мог. А потом он заболел… и… В общем, эту часть истории ты знаешь.

– Это из-за Мити ты испугался моей беременности?

– Да. Мама и отец умерли от онкологии, Митька… Я думал, лучше вообще не иметь детей, чем смотреть, как они умирают.