Текст книги "Украденная семья (СИ)"

Автор книги: Мила Дали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 11

Сердце отбивает траурный марш, кидаюсь на поиски, хлопаю дверью. Клянусь, я разнесу тут все, лично придушу Лютольфа, если он посмел причинить вред Алиске!

– Хельга, куда вы подевали Алису?! Адам? – бегу к лестнице. – Я убью вас! Хель…

Останавливаюсь возле первой ступени и прикусываю язык. Перевожу дыхание, крепко держусь за перила, чтобы не упасть. С плеч, будто гора валится, сверху вниз смотрю на диваны, расположенные буквой “П”, в середине широкий журнальный столик, а на нем Алиска, в новом брючном костюме, ей, как взрослой собрали волосы в балетную шишку. Дочь размахивает поделкой, второй рукой подначивает интерес публики:

– Пятьдесят рублей за бумажный кораблик, раз! Пятьдесят рублей за бумажный кораблик, два! Бабушка, неужели ты уступишь дяде Гене?

– Сто тридцать!

Без промедления мама повышает цену, наверное, получила пенсию.

– Тысяча, – хрипло говорит Адам, сидящий с края.

Одним словом затыкает “конкурентов”, впрочем, как и всегда.

– Ого… – тянет Алиска, – папа, а это сколько?

– Много.

– Продано! – Пронзительно визжит, – мистер Синицын, примите лот!

– С удовольствием, мисс Синицына.

Дочка спрыгивает со стола и торопится обменять кораблик на голубую купюру. Я оглядываю присутствующих.

Мама держит открытку и фигурку из пластилина. Гена – не слишком опрятный мужлан, приятель настоящего супруга и водитель фуры, вертит в руках самодельную игольницу. Адам, собрал подле себя максимальное количество простецких фигнюшек, сделанных Алисой.

Дочь отгибает карман пиджачка и прячет в него свежую купюру.

Шагнув на ступеньку ниже, бегло осматриваю весь первый этаж. Хельги, естественно, нет, как и охранников.

Со стороны может показаться, что в нашей семье прекрасное начало воскресного утра. В доме гости, муж нацепил спортивный костюм Вадика и взъерошил волосы. Алиска, довольная душа, провела выгодную сделку и заработала ни на один десяток Киндеров. Я, заспанная хранительница очага, ни в чем не нуждаюсь и могу не ходить на работу, однако встречаюсь глазами с Лютольфом и чувствую в коленях дрожь.

Стало быть, моя родительница и бывший коллега нагрянули без предупреждения, Адам едва успел скрыть лишние детали от посторонних, пока я валялась в детской под действием снотворного.

– Что это вы тут делаете?

Быстро ориентируюсь, шагаю вниз, дабы помочь Адаму.

Ладно, моя мама в нем души не чает, а вот Крокодил, может заподозрить подмену. Говорю Крокодил, потому что Гена. Раньше они с Вадиком частенько восседали у нас на кухне после рейса, иногда выпивали. А я ворчала, ведь алкоголь не поощряю категорически, но мужчины есть мужчины.

– Торгуемся!

– И как успехи, дочь?

– Видела?

Деловито достает из карманца сверток бумажных денег, сама не понимая сколько. А у меня волоски на руках встают дыбом.

Сейчас Алиска и Адам вместе, в одном доме и я сравниваю их постоянно, наблюдая неподдельное сходство в характерах. Внешностью же Алиса в большей степени на меня похожа. У нее русый цвет волос, светлые глаза, милые черты лица. Лишь когда дочка злится или, наоборот, улыбается, в ней прослеживается мимика Лютольфа. Нордическая и до мурашек чарующая. Ни с чем не спутать.

Обнимаю себя руками, подхожу к диванам. Адам все еще зол на меня, но мастерски скрывает гнев перед незваными гостями. Интересно, где он пропадал всю ночь?

Виновато опускаю голову и замечаю на руках Лютольфа следы от машинного масла. Он успел заглянуть в гараж и испачкаться, потому что Вадим постоянно разгуливал с черными ногтями, пальцами. Даже в выходной супруг ковырялся под капотом, будто конструктор, перебирая детали.

– Юлёк, – Гена поправляет синюю кофту с мокрыми кругами в подмышках, – сваргань по кофейку.

– Ага!

Доброжелательно киваю и тут же осекаюсь. От волнения стала забывать, что нужно Генку самого отправить в кухню. Ведь на цырлах перед дружком никогда не выплясывала.

Как ни странно, но я рвусь прикрывать Адама не из жалости к финансисту. Мне тревожно за Гену. Вряд ли ему удастся выйти из дома живым, если обман раскроется. Верные мордовороты Лютольфа, с тяжелой подачи хозяина "все приберут”, а Хельга привычно сотрет тряпкой отпечатки.

– Странные, вы, Синицыны, – продолжает Гена, – Вадик, как уволился, так вообще про нас забыл. Хорошо Раиса Николаевна, – указывает на маму, – с собой позвала.

– Мы были заняты ремонтом. Чуть не развелись пока обои выбирали… Какие уж тут посиделки?

Отшучиваюсь и с улыбочкой топаю в кухню.

Благо наша Алиска юла неугомонная, донимает Крокодила вопросами, бдительность его туманит. Удивительно, но и дочь молчит о Хельге, черных наемниках Лютольфа. Неужели Адам каким-то образом договорился с малышкой?

Среди множества светлых шкафчиков еле как нахожу банку с растворимым кофе хотя есть специальный аппарат с наворотами, но пользоваться им я не умею. Раньше тут всем заправляла Хельга. Щелкаю кнопкой чайника, достаю фарфоровые кружки. Заглянув в полный холодильник, нахожу конфеты.

– Юленька, – мама подкрадывается со спины и заставляет меня вздрогнуть, – я переживаю за тебя, – причитает во всех октавах трагизма, – звонила вчера, но ты не отвечала. Пришлось беспокоить Вадима.

– С вибрации забыла снять…

На ходу придумываю отговорку, раскладывая конфеты в вазочку. А что еще я могу сказать? Отныне мой телефон принадлежит Лютольфу. Я разговариваю с мамой, подругами исключительно в присутствие Адама. Он обрубил интернет и связь с внешним миром, даже во двор выходить без разрешения нельзя.

Мама опирается на тумбу, поглядывает с недоверием.

– Признайся, ты больна? Я слышала, как ты звала какую-то Хельгу, но при Гене промолчала.

Мне хочется закатить глаза в потолок. Вместо этого, дышу глубоко.

– Глупости.

– Алиса не ходит в садик. Я узнавала.

– Дочка простывала, сейчас уже все хорошо.

– Вы от меня что-то скрываете?

Эх, мама, надо было слушать еще в первый день похищения. Теперь слишком поздно.

Прячу глаза от родной матери. Стиснув зубы, разливаю кипяток по чашкам, а мама смотрит на меня с укоризной:

– Может, на тебя порчу навели? Позавидовали? Хочешь, я воск отолью, почищу твою ауру?

– Мама!

– Что мама?! – шипит родительница. – А если Вадик заметит твое моральное состояние?

Громко цокаю, пока мама наваливается на тумбу, поворачивается ко мне и пристально разглядывает лицо. Мы слышим робкие подкрадули, тут же прекращаем разговор, одновременно смотрим вправо. Алиска замерла возле двери, округлив большие невинные глазенки, с ангельской чистотой улыбается.

– Бабушка, – складывает ладошки вместе, – мама с папой сильно ругались. Папа говорил, что ему стыдно звать гостей, пока в доме нет порядка. Он сказал, что маме больше не надо работать, потому что она фея, и не создана для труда. А я…я просто съела без спроса холодное мороженое…

От удивления открываю рот. Кто научил так мастерски врать мою дочь? Умело, с исключительным актерством. Алиска еще ответит передо мной за поступок, но пока…

– Детка, – мама подходит к ней ближе, гладит по щеке. – Это правда? – Алиса для убедительности приподнимает брови и кивает. – А скажи, мама Юля не хихикает одна в комнате? Сама с собой не разговаривает? – Алиска отрицательно мотает головой.

И тут не выдерживаю я:

– Мама хватит! На, отнеси конфеты в гостиную!

Безобразие. Я понимаю, что матушка волнуется, но это уже перебор.

Бросаю сердитый взгляд на доченьку, не такой я ее воспитывала. Кажется, начинает всплывать влияние ушлой Хельги, но, признаться, сейчас Алиска спасла всех нас.

Дочь с дулькой на голове хмурится на меня, скрещивает руки и топает зелеными носками вслед за бабушкой. Я остаюсь на кухне, снова глубоко дышу, задираю лицо и обмахиваюсь. Натягиваю улыбочку, чтобы вновь появиться перед гостями.

Остаток времени лишь поддакиваю Адаму, пока он грамотно ведет беседы перед Генкой, не забывая пропускать бранные слова, точь-в-точь какие говорил Вадик.

– Ну, засиделись мы, – подытоживает мама и ставит бокал с чаем на столик. – У Алисы послезавтра в садике утренник, я тоже приеду.

Ее тон все еще полон недоверия, а глаза сощурились.

– Прекрасная идея, Раиса Николаевна, буду рад новой встречи.

Без зазрения отвечает Адам.

– Да? Дай бог, Вадик, дай бог…

Для мамы услышать рвение зятя в сад – явление необычайное. Практически невозможное, ведь Вадик был крайне занятым, но мама при Генке и слова не молвит.

Она притворно улыбается, так же как я. Из-за больных колен с трудом поднимается с дивана. Адам галантно встает, провожая маму, приятеля. В прихожей накидывает ей пальто на плечи.

Я двигаюсь позади и замираю на пороге, нараспашку открыв дверь. Алиска ежится, обняв ручками мое бедро. Мы с доченькой наблюдаем, как Адам идет вместе с гостями по двору к воротам, сами же и шагу сделать не можем. Табу. Но мама об этом не догадывается.

Машу рукой и желаю счастливого пути, завожу Алиску в дом.

Только родные за дверь, как со второго этажа доносятся переступания каблучков. Хельга, выпрямив спину, спускается из своего укрытия. Я выглядываю в окошко и замечаю, как железное полотно одного из дворовых строений распахивается, оттуда выходят черные страшные охранники Лютольфа и все возвращается на круги своя.

Адам холоден и сдержан, остальное время общается максимально официально. Итак, не могу отметить, чтобы он выворачивал передо мной душу, а сейчас вообще, по стеночке ходить хочется.

Отправляю Алиску смотреть мультики, на кухне завариваю чай с мятой для успокоения совести. Адам благодарит меня за участие стандартным набором фраз и как снежный вихрь снова вылетает из дома.

Кажется, он больше не желает лишний раз меня видеть. От этого грустно, но я гоню прочь от себя мысли. Огромной ошибкой будет привязаться к такому человеку как Лютольф. Он не умеет любить, точно. В генетическом коде у него не заложено.

Ночью, когда Алиска уже спит, я стою напротив зеркала в комнате Адама и смазываю руки кремом. Безразлично оглядываю свое отражение, новый шелковый пеньюар изысканно-сливочного цвета. Слышу дверной скрип, вздрагиваю.

– Юль.

– М? – напряженно мычу и от переживания соплю через нос, по струнке вытягиваюсь.

Адам медленно проходит в комнату, бесстрастно достает из кармана брюк что-то сияющее. С опаской наблюдаю за ним через зеркало, боясь сделать лишнего движения.

Лютольф останавливается за моей спиной, ловит взгляд, удерживая его, точно гипнотизирует. Неотрывно, подавляюще. Заставляя ощущать по телу мелкую дрожь. Тяжело выдохнув, он плавно скользит кончиками пальцев по моему шелку.

– Дай руку.

– Что ты задумал?

Но он не отвечает. Невозмутимо и расчетливо, сам перехватывает мое запястье.

В глазах вспыхивает блеск металла и красных камней, кажется рубинов. Адам щелкает застежкой и надевает на меня роскошный золотой браслет, широкий. Такие королевам дарят. Я растерянно моргаю, ощущая тяжесть от украшения.

– Ого… не нужно было…он слишком дорогой.

Лютольф лишь приподнимает уголки губ, разворачиваясь, идет к шкафу и снимает пиджак, рубашку. Я продолжаю стоять у зеркала, рассматриваю, как переливается россыпь камней, что глазам больно. Эффектно. Это первый столь ценный подарок и я боюсь, что испачкаю его кремом. Проворачиваю застежку и так и сяк, но пальцы соскальзывают.

– Адам, – по-девичьи застеснявшись, прошу, – помоги, пожалуйста.

Не скрывая улыбки, спешу к Лютольфу и протягиваю ему руку. Он снова прожигает меня глазами, обхватывает запястье.

– Ты не сможешь его снять, Юль. Пока я этого не захочу. В браслете установлен маячок и если ты решишь сбежать, то я в любом случае найду тебя. Из-под земли достану.

Хмурясь, шагаю назад, но Лютольф все еще держит.

– Зачем же так? Я не собиралась… я же понимаю, чем мне это грозит.

Глава 12

– Так будет лучше для нас обоих.

– Ты обиделся на меня за ту ночь? Да? Поэтому ты злишься?..

– Не говори ерунды. Завтра, как обычно, отвезешь Алиску в сад.

Нейтрально отвечает, расслабляет горячую ладонь, освобождая мне руку. Адам забирает из шкафа полотенце и, набросив его на плечо, спешно идет к двери.

– Постой! – кидаюсь за ним.

– Ложись спать.

– А ты?

– Какая разница?

Громко хлопает створкой. Даже не посмотрел на меня. Вот точно души в Адаме нет, а вместо сердца камень.

Расстроенно валюсь на кровать, слышу, как течет вода – Лютольф принимает душ. Позже с первого этажа долетает звон посуды – Адам пьет кофе. Я пялюсь на часы и жду. Стрелки медленно ползут к половине второго, также медленно моргаю и с каждым взмахом ресниц понимаю, что снова буду засыпать одна.

Я открываю глаза от трели будильника. Нехотя морщусь, мутным взглядом окидываю серую от раннего солнца комнату. Лениво потягиваюсь, встаю с кровати. Освежаюсь, переодеваюсь в трикотажное платье и плотные колготы. Подкрашиваю ресницы, собираю волосы в хвост. В детской бужу Алиску:

– Еще пять минуточек…

Пока выбираю наряд для дочери, нахожу новые вещички, волшебным образом, появившиеся в шкафу. Разложенные в идеальные стопочки. Нужно предупредить Хельгу, чтобы не копалась в детской без моего ведома.

Алиска надевает плюшевый костюм, терпеливо ждет, когда я заплету ей две косички. Беру малышку за руку и вывожу к лестнице.

Мне иногда кажется, что в отличие от нас Хельга никогда не спит. В какое бы время я ни спустилась, всегда застаю экономку в строгом закрытом платье, с аккуратной прической. Она постоянно бдит, как тень затаивается по углам.

– Тосты с красной рыбой.

Объявляет Хельга, ставит блюдо на стол.

– Алиса позавтракает в садике, – отсекаю предложение, но чувствую, как затряслась маленькая ладошка, сжатая моей рукой.

– Она не хочет есть молочную кашу, – парирует Хельга. – Алиса сама попросила вчера бутерброды.

С каких пор в доме Лютольфа стали потакать капризам дочери? Слушать ее указы? Возможно, я отношусь к ситуации предвзято и принимаю доброту Хельги, за намек, мол, она точно уверена, что Алиска дочь ее хозяина. Поэтому подчиняется каждому слову малышки, но почему молчит? Или они все уже в курсе? Господи.

– Алиса поест в саду…

Не так смело бубню себе под нос, насильно утягиваю дочь к порогу. Спину окатывает холодом. Надеваю пальто, Алиска застегивает пуховичок с меховой опушкой. Во дворе нас встречают лысые охранники.

– За воротами такси, – хрипит один, – только без приключений, Юлия Алексеевна.

– Вы мне угрожаете?!

– Предупреждаем.

– Тогда посадите меня на цепь!

Срываюсь. Я тоже не железная. Слышу, как всхлипывает Алиска. Лишь после этого закрываю рот, делаю приветливое выражение и веду дочь за территорию Лютольфа. Седовласый ни о чем недогадывающийся водитель ожидает, пока я усаживаю Алису в специальное кресло. Падаю рядом, приобняв малышку, называю водителю адрес. Поглаживаю доченьку, но по глазам ее вижу грусть.

– Почему ты не любишь папу?

– Не говори так…все хорошо. Ну? Алис, посмотри на меня…

Касаюсь ее щечек и приподнимаю лицо. Сердце сжимается, а потом на куски рвется. Даже бог не ведает как мне сейчас тяжело.

– Ты больше не обнимаешь папу и не целуешь! Ты не смеешься, а только плачешь.

– Главное, что я тебя очень люблю, солнышко.

– Расскажи мне секретик, папа о нем не узнает.

Теперь я давлю в себе слезы, плавно перевожу тему на фей Винкс. Дочка вроде забывается и почти улыбается, когда желтая машина такси останавливается у разноцветного забора садика. Я снова перенимаю образ непринужденной супруги. Как и раньше завожу Алису в здание.

Разуваемся, вместе поднимаемся по ступенькам, застеленным ковролином. В раздевалке открываю шкафчик с вишенками, достаю сменку. В ушах звенит визг ребятни, голоса заботливых родителей, громкий бас отца Иванчуковой. Мужчина лично завозит дочь каждое утро, и преимущественное количество мамочек завидует его жене.

Натягиваю Алисе белые колготки и поправляю юбочку, отдаю воспитательнице сумму на билет в кукольный театр.

Позже возвращаюсь на том же такси домой и только на полпути понимаю, что все это время нас контролировало черное авто Лютольфа, двигающееся позади. Мне, как узнице золотой клетки ничего не остается, кроме подчинения, а еще жутко оттого, что Адаму известен каждый мой шаг, однако я понятия не имею, где находится Лютольф. С кем. Возможно, я поступила некрасиво, но мне не за что стыдиться. Это все ради блага нашей дочери и от своей цели я не откажусь.

В особняке бездумно слоняюсь из угла в угол, несколько раз принимаю душ, читаю книги, со вздохами собираю “косынку” на компьютере без интернета. Адама до сих пор нет, Алиска в садике, а Хельга мне не подружка, чтобы мило беседовать. За окном тоскливо и пасмурно, хочется включить меланхоличную музыку про несчастную любовь, взять чашечку кофе и думать о нем…

Когда пасьянс разложен, а тушь на ресницах нанесена третьим слоем, я вновь собираюсь, чтобы забрать Алиску домой.

– Завтра у нас будет конкурс!

Деловито заявляет малышка вроде забылась и снова радуется.

– Да? Замечательно!

Поддерживаю ее вдохновение.

– Конкурс “предновогодние дары природы”! Поделки нужны из овощей.

– Алисонька, и ты говоришь мне это сейчас? Мы же проехали все супермаркеты…

Дочка пожимает плечами, но ничего. Мне не привыкать, до рассвета мастерить, исхитряться. Спасибо, что не соревнования на лучший костюм своими руками. В тот раз я до пяти утра пришивала бантики из фатина и ругала Елену Семеновну, а потом весь день отстояла в парикмахерской за работой.

Ближе к восьми вечера Алиска уселась подле меня в гостиной и наблюдает, как я пытаюсь соорудить снеговика из картошки. И так и эдак комбинирую, но получается какое-то страшилище из преисподней. Напрягаюсь, с головой погружаюсь в искусство.

– Алиса, где морковка? Неси ее скорей сюда!

Так увлекаюсь, не замечаю появления Лютальфа. Вздрагиваю, подскакиваю на диване, когда слышу строгий тон:

– Это что?

– Эм… поделка в садик Алиски…

– Не годится. Моя дочь не явится на конкурс с таким безобразием.

– Это. Снеговик. Ледышкин.

Цежу, щурюсь в ответ на ухмылку Лютольфа.

– Да? А почему голова у него больше туловища?

– Слишком умный…

– Хм… – оглядывает мое творение и тут же поворачивается к охраннику, что горой каменной возвышается у порога. – Каин, отправляйся в магазин, нам нужен рабочий материал.

Мы с Алиской притихли и если быть честной, немного обидно за столь низкую оценку моим стараниям. Лютольф продолжает:

– Хельга, проводи Юлию Алексеевну в комнату, она устала, – осматривает меня с ног до головы, переводит внимание на дочь, – Алиска останется.

– Так нечестно! – возмущаюсь от несправедливости.

– Я могу попросить сопроводить тебя до спальни Каина, если компания Хельги не устраивает.

Да чтоб этого Лютольфа! Но ничего…

Кажется, Алиска расстроилась, однако при новом отце не возражает. У меня глаза на мокром месте, крепко стиснув зубы, пронзительно пускаю незримые молнии в Адама, гораздо мягче поглаживаю Алиску.

– Не грусти, доченька.

Гордо расправляю плечи, встаю. Прокрадываюсь через проем между столиком и диваном, замечаю невозмутимую Хельгу. Экономка подает мне руку, но я отмахиваюсь. Подхожу к лестнице, топаю по ступенькам наверх.

Такого никогда не было. Адам впервые повелевает мной, словно марионеткой.

Успешно сохраняю спокойствие, когда шагаю по коридору, и лишь дверь спальни захлопывается, а по ту сторону раздается скрежет запертого замка, фырчу от досады. Грудная клетка горит и распирает. Огнищем.

Взвинчиваюсь от собственной беспомощности, единым взмахом опрокидываю косметические бутыльки на туалетном столике. Алиска осталась с Лютольфом и я понятия не имею чем закончится их вечер.

Задерживаюсь у деревянного полотна и долго прислушиваюсь, угадывая поведение Адама по сторонним звукам.

Дочка вроде не кричит. На душе становится легче.

Когда стрелки часов ползут к двенадцати, переодеваюсь в шелковую пижаму, с глупой надеждой дергаю дверную ручку, но створка не поддается. Бездумно отмерив расстояние от стенки до стенки, наконец, валюсь на кровать и третью ночь засыпаю одна. Мерещатся кошмары, то и дело вздрагиваю, ощущая липкий холодный пот.

Кое-как дожидаюсь рассвета, время еще не приблизилось к шести, а я уже наготове. Сижу на краю постели и с замиранием сердца жду, когда меня освободят. Через час Хельга открывает дверь и предлагает мне освежиться. Я срываюсь с места, тревожно спрашиваю:

– Как Алиса? С ней все в порядке?

– Да, девочка уже позавтракала и ждет вас внизу.

Сегодня для дочери ответственный день. Конкурс в саду, развлекательная программа и сюрпризы для родителей, как обещали нам воспитатели.

В ванной комнате быстро умываюсь и чищу зубы, ведь Хельга говорит, что сначала следует подготовиться. Макияж в этот раз не наношу, второпях натягиваю свитер крупной вязки и джинсы. На ходу застегиваю молнию и бегу в гостиную.

– Мама дорогая…

– Ага! – улыбается дочь, сидя на диване и болтая ногами.

Замедлив шаг, осторожно приближаюсь к журнальному столику.

– Он что, каждый “кирпичик” вырезал?

– Да, я уже спать легла, а папа работал!

Алиска подскакивает с дивана и кружит подле стола. Двигаюсь ближе, рассматриваю то, что сделал Адам. На золотом подиуме я вижу высокую яркую башню, оранжевую, камни которой вырезаны из моркови. Крыша из металла, конусная. Рядом импровизированные деревья из брокколи и даже река. Все продумано до мелочей и деталей, сразу понятно, что пятилетний ребенок фиг смастерил бы подобного, но это значения не имеет. У нас в саду никто не ваяет сам, там скорее конкурс талантов родителей.

– Мама смотри, – довольно указывает Алиска, – вот окошко у башни, а внутри принцесса. Здесь, – тычет пальчиком в красного зверя возле башни, – дракон! Папа сказал, что этот дракон всегда будет охранять принцессу, он больше никогда не сможет от нее отказаться! Красиво, правда?

– Красиво…

Радоваться должна, но от слов Алиски у меня почему-то мороз по коже. Волей-неволей, но я ассоциирую маленькую фарфоровую куколку с собой, а Лютольфа с кровавым хищником, захватчиком. Даже цвет он выбрал кстати.

– Как тебе, мама? – только теперь замечаю на Алиске новое платье, с пышным серебристым подолом усеянным стразами. Брендовое из приличной ткани. – Папа подарил!

– Замечательно. А где он?

– Уехал на работу.

Пожимает плечами Алиса. Как обычно, в принципе. Что Вадик, был занят, что биологический отец.

В прихожей помогаю дочери надеть курточку, сама утеплюсь. Звезда сегодня у нас Алиска, поэтому не модничаю и обуваюсь в удобные угги. Аккуратно беру поделку, чтобы не испортить. Охранники во дворе уже вызвали такси. Усаживаемся с дочкой в Рено Логан и двигаем по привычному маршруту в садик.

У ворот здания много припаркованных машин, родственники малышей пожаловали на праздник. Я как всегда в одиночестве и если Макарова опять заговорит про мое семейное положение, отвечу ей грубее, чем раньше. Надоела.

Шагаем внутрь садика, вижу, как Алиска счастлива, она и на секунду не сомневается, что победит.

Стаскиваю угги у входа.

В просторном зале вдоль расписной стенки – столы, а на них овощные изваяния. Хуже всех как раз таки у выскочки-Макаровой. Безвкусица. То ли медведь, то ли собака из капусты. Ставлю рядышком нашу башню, чтобы на контрасте смотрелась эффектнее.

Алиска убегает за воспитательницей. Родители усаживаются на маленькие стульчики, расставленные полукругом. Пока ждем детей, перешептываемся. Я краем глаза замечаю новую фигуру у двери – входит моя мама.

– Явилась, как и обещала, – запыхаясь, машет руками, садится со мной.

Воспитательница с мелкими кудрями на голове и минусовых очках включает бодрую мелодию, объявляя о начале праздника.