Текст книги "Наследник для врага брата (СИ)"

Автор книги: Мила Дали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)

Глава 29

Фархад.

Святые небеса, Хасан. Он старомоден, однако, очень хитер. Он действительно полагает, что я загорюсь любовью пылкой, от скромных телодвижений Фариды. Вообще, это не приветствуется. Выставлять напоказ красоту женскую, но Хасан не отступит. Друг отца не знает, что после рогатки Жизель на шесте, без трусов, естественно, меня, вообще, ничем не удивить. Мужчина ходит по лезвию ножа.

Отец предлагает рассесться по диванам в гостиной. Дает указание музыкантам, приглашенным дабы скрасить наш обед, перетекающий в ужин, играть мелодию. Тягуче-восточную, в лучших традициях семьи Алиевых.

– Фархад?

Вика заглядывает мне в глаза. Женька тоже. Второй в бешенстве, но на радость мне, пока сохраняет образ.

– Пусть потанцует. Я не собираюсь на ней жениться.

Матушка подкрадывается незаметно, чтобы утянуть меня ближе к месту выступления Фариды и подальше от Вики. Усаживаюсь на противоположный диван от Россов, что взглядами меня уже закопали в землю метра на три. Вика скрещивает руки на груди, ногу на ногу.

Многообразие тетушек и жен братьев пританцовывают, но в центр не выходят.

Фариде нельзя смотреть мне в глаза. Девушка, не снимая хиджаба медленно покачивается, постукивает в маленький бубен, чтоб внимание мое привлечь. Скукота, и такого плевка в душу совершенно не ожидал от родителей.

Подпираю кулаком щеку, лениво смотрю, как Фарида лебедью кружит подле. Она подходит слишком близко, почти задевает краем длинной юбки мое колено.

И Кошка не выдерживает. Дергается с места, но брат ее удерживает. Вика оборачивается и что-то шепчет Женьке на ухо. Это ожидаемо до банальности. Сквозь медленную музыку я слышу командирский голос Женьки << Давай, Викулька, жги, порви их всех!>>

Я напрягаюсь.

– Не, ну а чё, Фархад? – разводит руки в стороны Росс.

Успеваю два раза выдохнуть, а дальше висну. Не в силах отвести взгляда от Вики.

Кошка уверенно поднимается с дивана. В один взмах распускает роскошную капну темно-каштановых волос. Развязывает шелковую ленту балахонистой накидки, комкает, швыряет на колени брату.

Вика снимает туфли и на цыпочках крадется в центр гостиной, где танцует Фарида. Привлекает на себя внимание всей публики. Вика покачивает бедром вправо, влево. Поднимает руки за голову и плавно прогибается. Блестящие локоны струятся по ее плечам груди, пояснице.

Внутри моментально жжет, а Кошка криво улыбается и давит Фариду взглядом.

Музыканты тут же подхватывают надвигающуюся бурю и сменяют мелодию. Ритмичную, страстную под стать Виктории.

Росс не тростинка и не доска. У нее женственные округлые формы и шикарная грудь. Мне нравятся ее пухлые щеки и бесноватые карие глаза. На ней свободное платье из легкой ткани, но стоит Вике качнуть попкой или шагнуть в сторону, как тончайший шелк сразу прилегает на тело второй кожей.

Гостиная слишком просторная и двум девушкам места для развлечений предостаточно. Но хозяйка положения и моего сердца только Росс. Огненным вихрем кружит мимо диванов. Она контролирует ситуацию и старается смотреть на всех родственников. Нагло. Пристально. Улыбается, смеется, чуть морщит нос.

Фарида практически замирает где-то сбоку и больше не постукивает в бубен. Фарида откровенно завидует сумасбродству Вики. Что остановилась напротив отца. Взмахивает копной длинных волос и щурится, будто бросает ему вызов.

А у меня кулак сжимается. Исподлобья наблюдаю за отцом и впервые в жизни чувствую ярость.

Карим Рашидович, кажется, забыл кто перед ним танцует. Чья возлюбленная женщина. Я узнаю порок в его глазах. Плотский интерес. Отцу пятьдесят, но он вовсе не похож на дряхлого старика. Статный, величественный мужчина. Он не всегда грозился Кораном и гневом Всевышнего. Отец всегда любил женщин несмотря на брак с матушкой. И она знала. Прощала. И я знал и Айше. Однако имидж благочестивой семьи важнее всего.

Росс разворачивается спиной к отцу и под свист братца вытягивает Саманту за компанию.

– Танцуют все! – хлопает в ладоши Женька.

А мне уже все безразлично. Так мерзко никогда еще себя не ощущал. Откровенную похоть Карима Рашидовича замечает и матушка. Вида не подает.

Отец склоняет голову набок, оценивающе скользит глазами по гладкому шелку на теле Кошки. Останавливается на ягодицах, колыхающей пышной груди. Он расстегивает верхнюю пуговицу рубашки, растирает ладонью подбородок.

Шайтан! С этим пора завязывать, пока я окончательно не возненавидел отца. Поднимаюсь с дивана, пересекаю гостиную, закрываю собой Викторию.

– Забирай сына и возвращайтесь с Самантой к нам домой.

– Ага, щас! – говорит громко, во всеуслышание. – Чтобы ты на Этой подженился?

– Женька останется здесь. Не волнуйся.

– Тогда ладно. – теперь шепчет. – Самой хотелось уйти и побыстрее.

А у Росса-старшего незримая корона на голове выросла. Он горд, как никогда, за Вику. Блаженно растекся по дивану с ухмылкой пялится на Хасана.

Я спешно прикрываю плечи Виктории накидкой и невольно оборачиваюсь на отца. Что также холодно не сводит с меня глаз. И мы понимаем друг друга без слов. Я зол до дрожи. Предатель. Я молча увожу Кошку наверх, чтобы собрать Мурада.

– Фархад, только не задерживайтесь сильно. Понимаю, конечно, они твоя семья, но эта Фарида меня бесит.

Вика осторожно берет спящего сына на руки. Укладываю бутылочки, салфетки в спортивную сумку.

– Нужно попрощаться, да?

– Только с матушкой.

Дотрагиваюсь щеки Вики, опускаю глаза на ее сладкие, чуть влажные губы. Моя страстная огненная госпожа. Накрываю их поцелуем. Я слышу скрип двери и голос. Ледяной. Раздраженно отстраняюсь.

– Уже уходите? А почему не говорите, Фархад?

– Не догадываетесь, Карим Рашидович? М?

Хрип сквозь зубы и Вика удивленно округляет глаза сначала на меня, потом на отца.

Аллах, провалиться мне сквозь землю. Касаюсь ладонью поясницы Вики, торопливо увожу прочь от отца. На ходу прощаемся с матушкой. С остальными объяснюсь сам.

Быстрым шагом на улицу, где нас уже ждут сумасбродные Россы. Да, они странные. Особенно Женька. Но не такие лицемерные, как кровные родственники. Блядство. Я не знаю, как теперь относиться к отцу. Усаживаем женщин в мой внедорожник, сами возвращаемся в дом.

Глава 30

Виктория.

– Они теперь возненавидят меня, да, Саманта?

Прижимаю сына к груди, жена брата с каменной моськой только дергает бровью.

– Ты не могла по-другому. У вас в крови бороться за свое до последнего. Так делал Женька и вот теперь ты. Не волнуйся, Вик, наши мужчины вместе. И этот безумный коктейль не разбавить никаким невестами!

Водитель двигается с особой осторожностью, но на полпути заметно прибавляет скорости. Кармий знает толк, когда сходить по большому. Окошки открывать нельзя и кондиционер включать тоже.

– Извините.

– Да, ладно. Я с Евангеличкой нанюхалась.

Отмахивается Саманта. Спесивая белоручка в прошлом. Достает телефон последней модели созванивается с няней, а я прислушиваюсь. Как там делишки у моей племянницы?

По трассе свободно и через минут сорок у дома Фархада мы с блаженством потягиваем свежий воздух. Я устала, честное слово. Внутри коттеджа первым делом кричу:

– Динара, у нас подарочек! Искупай, пожалуйста, сына.

Отдаю ребенка. После водных процедур кормежка. Запираемся с Самантой в детской. Проверяю наличие посторонних ушей. Переглядываемся и девушка звонит Женьке, ставит на громкую связь:

– Баламут, ну что там у вас? Мы должны знать все.

Напрягаюсь всеми фибрами, пока Кармий причмокивает довольненький.

– Погоди, выйду на улицу. – Сопит, кряхтит, просачивается между родственниками. – Да ни хрена. Алиевы молчат, только зыркают друг на друга. Фарида ваша сидит тише воды. И если вам интересно, я сожрал все засахаренные фрукты с общей тарелки и сейчас жду, когда Фархаду все это надоест, и мы домой поедим.

– Не подпускай к нему Фариду! – в голос говорим одно и то же.

И брат цыкает.

– Да нафиг она ему сдалась. Ну? Закутали по самые глаза и еще неизвестно какая внутри конфетка. Ща, минут двадцать и Фархадик точно не выдержит. Отбой, ко мне приближаются его дядьки. Опять придется рассказывать о жизни в Греции.

Росс сбрасывает вызов. И я надеюсь как можно реже сталкиваться с семьей Фархада в будущем. Хотя нельзя так.

– А вы сделали Леониду свидетельство о рождении?

Злюсь, хочу подавить Саманту взглядом, безуспешно. Смотреть на людей как на говно умеет только она.

– Кар-мий. А папашка Фархада говорит, что Ахмед.

– Ну ты же понимаешь, что Алиевы никогда не согласятся на твое имя так же, как на мое. Да и Вик… Кармий Алиев?

Саманта морщится. И я тоже осознаю, что при выборе имени сыну думала, что не встречу Фархада до самого совершеннолетия ребенка. Не полюблю своего холодного айсберга.

Саманта снова продолжает:

– Дамир. Почти как Данил. Ни нашим, ни вашим. М? Росс?

– Мне непривычно!

– О сыне подумай. Ты бы хотела, чтобы тебя звали Кармием?

Вот этот строгий училкин голос Саманты. Будто я тут стишок не рассказала, а не сыну имя обсуждаю. Но в чем-то она права. И мне, черт возьми, нравиться. Зато не Ахмед.

Дилара приносит нам чай с ромашкой и мятой. Отпаиваемся с Самантой. Охраняем сон дитя. Мы слышим бас Фархада и матерные наречия Росса на первом этаже. Синхронно подскакиваем с диванчика, толкаемся кто вперед в дверном проеме, замираем у лестницы. Две ждунишки.

– Я тебя, тварь, поддерживал, а ты активы мне зажопил? Нетушки, их, пожалуй, я тоже включу в список калыма!

– Ты хочешь меня без копейки оставить, Росс?

– На стриптизике своем заработаешь. Или что, сейчас меньше денег в трусы сувать стали?

– Завидуешь?

– Еще чего!

Фархад, как всегда, недвижимой ледяной глыбой. Женька мистер-эмоция размахивает руками, ураганом кружит возле Алиева, нас замечает. Недовольных писец. И тут же язык прикусывает.

С силой сжимаю лестничные перила и наперед знаю, что это их пристанище разврата буквально выпрашивает нежданной проверочки. Ревизорро, еп твою мать. Без белой перчатки.

Спускаемся с Самантой к мужчинам. Я всем своим видом показываю, что ничего не пропустила мимо ушей. Россы, по инициативе Женькиной, и минуты не хотят оставаться в доме, где “вибрирует Фархад”. Не мои слова, естественно.

Провожаю в одиночку брата с женой до ворот.

– Саманта, а ты не боишься с ним без водителя рассекать? Он же как обезьяна управляет тачкой.

Смеюсь, обнимаю себя руками, прижимаюсь к калитке, пока Женька с деловитым видом распахивает дверцу новенького внедорожника.

– Кто бы говорил и плакал мне в трубку. Жееень, крыло помяла, гад сам в меня въехал. А на пустой парковке у ТЦ? Пустой парковке, Карл, ты врезалась в единственную машину!

– Ни гвоздя, ни жезла тебе.

– Вик, на связи будь. Один звонок, и ты в Греции.

Киваю, разворачиваюсь и снова иду в дом. Какое-то время брожу в поисках Фархада. Нахожу мужчину в кабинете.

Он снял пиджак и галстук, чернее тучи сидит в кресле. Локтями подпирает стол, за голову держится. Молча крадусь ближе и откровенно волнуюсь. Сердце у меня ни каменное. Дурниной колотится. Фархад замечает мое присутствие, натягивает слабую улыбку. Откидывается на спинку, хлопает себя по колену.

Усаживаюсь сверху, обхватываю руками широкие мужские плечи. И этот взгляд, темных пронзительных глаз на ничтожном расстоянии. Ладошки сами собой тянутся к пуговицам на белой рубашке. Одна, вторая. Дотрагиваюсь обнаженной груди.

– Что случилось?

– Кошка…

– Родня, да? Знаешь, Фархад, хоть тресни, однако, понравиться всем невозможно.

– Знаю, но ты понравилась. Даже очень…

Он говорит приятные вещи с видом сомнительным. Разочарованным полностью. С некой долей брезгливости, злости. Так говорят, когда людей призирают.

Ёрзаю от волнения, но Фархад берет мою руку, подносит к губам. Глубоко вдыхает аромат кожи, закрывает глаза. Горячие нежные губы скользят по запястью. Бедром ощущаю откровенное возбуждение, что не скрыть под плотной тканью брюк.

– Ну… Это же замечательно, что понравилась. Да? Не?

Как на иголках не только от твердого члена, но и от завуалированной недосказанности. Терпеть не могу додумывать сама. Сказал одно, на физиономии другое.

– Отцу моему понравилась, Вик. Как женщина.

Ох. Лучше б сама додумала.

Прямолинейный ответ Фархада, заставляет волнами полыхать лицо. В голове непроизвольно вспыхивают картинки бурной фантазии. Я и Карим Рашидович? Эм… Секундные, с некой долей эротики. Обнаженки. Голые тела на простынях.

Нет, я, конечно, ничего против не имею. Отец Фархада очень красивый мужчина. И тело у него мощное. Если бы ни седина хрен дала ему полтинник. Но фак. Становится жарко вдвойне. Говорит Фархад, а стыдно мне. Стыдобища. Понимаете?

– Ты для чего вот это рассказал? И как понял? Мы даже не разговаривали толком.

Растираю глаза, не знаю, куда себя деть.

– Мы с отцом очень похожи. И вкусы на женщин у нас одни. Обманывать тебя в очевидном не собираюсь. Я хочу обезопасить тебя, Вик. Скоро у нас будет праздник в честь дня рождения сына.

Глава 31

40 дней спустя. Празднование рождения наследника.

Виктория.

– А он говорит, ты понравилась ему как женщина… Представляешь, Саманта?

Пока Алиев командует на первом этаже и отвлечен организацией, я, как всегда, занимаюсь сыном. Именно сюда меня посылает Фархад, когда что-то идет не по его виденью.

Сжимаю стенку колыбели, покачиваю Дамира. Сегодня нужно, наконец, определиться с именем. Алиевские связи позволили не бежать подготавливать документы в первые дни рождения. С педиатрами и медициной также проблем не было. Перечить Надменному могу только я, ну и папашка. Ай… опять его вспомнила.

– Может, Фархад не понял отца? Женщина – понятие растяжимое. И мать, и хозяйка, любовница, поддержка…

– Нет, Саманта, именно в похотливом плане. Вы должны приехать раньше семейки Алиевых. Кто знает, что у Карима Рашидовича на уме? После знакомства мы больше не видились. Возможно истосковался или еще чего? Брр… Женьке только не рассказывай.

– Где твоя храбрость, Росс? Неужели отпор дать не сможешь?

Смеется Саманта, а я вот не смеюсь.

– Вдруг деликатный отказ с улыбочкой не примет? Посчитает за флирт? Тогда мне придется показать себя с невыгодной стороны. Я не хочу драться с почти свекром, материть его не хочу. Все, Саманта, не могу больше говорить, Фархад идет…

Шепотом завершаю звонок, прячу телефон в задний карман джинс.

– Кошка.

– М?

– Все хорошо? Дрожишь почему?

Алиев медленно подходит со спины, прижимаясь, давит подбородком в мое плечо. Запускает ладони под футболку, скользит вниз, отгибая ткань, касается трусиков.

Кремень. С каменной реакцией на меня через ширинку. Конечно, я расслабляла Фархада, но это совершенно не то. Он меня хочет.

– Нормально, Фархад, волнуюсь немного.

Тихо говорю, а по коже словно ток пустили. Тяжко выдыхаю, чувствую, как напрягаюсь. Резко разворачиваюсь лицом к Фархаду.

– А твои родственники точно не будут против праздника в европейском стиле? Я же не настаивала, просто предложила.

– Не-а, – издевательски улыбается Алиев, – отец поддержал. Сказал, нужно уважать традиции народа, в стране которого мы живем. Мудро?

Он прожигает меня взглядом, и приятные токи возбуждения сменяются позором. Да, мне позорно. Не знаю почему. Ощущаю, как начинает гореть лицо.

А еще я накрутила себя до предела. Навязчивые мысли в разных подробностях космическим потоком заполонили разум. И я не могу быть спокойной, зная, что Карим Рашидович может смотреть не только родственным взглядом. А думать?

Дергаюсь от Фархада, как от огня. Обнимаю себя руками, нарезаю круги по комнате.

– Успокойся, Вик. Надень платье золотистое, гости скоро подъедут.

– Фигушки! Ты паранджу мне черную купил? Еще вчера просила!

Кричу, размахиваю руками максимально требовательно.

– Похвально. Но я не принуждаю тебя носить платок и принимать нашу религию. Я и сам, как видишь, не безгрешен.

– Издеваешься?

– Уймись. Мурада тоже наряди.

– Дамира.

– Росс.

– Что? Не Кармий ведь?

Алиев предпочитает не вдаваться в спор, а привычным айсбергом двигается прочь из детской. Я оглядываюсь на ребенка, проверяю его сон и тоже выхожу следом. Просачиваюсь в нашу спальню к шкафу. У нас их два. Первый забит одинаковыми костюмами Фархада, другой моими тряпками-повседневками и нарядами для родственничков, купленных лично Алиевым.

Выбираю самый стремный. Льняной серый балахон. Волосы собираю в тугую косу. Как крестьянка на полях. Серпа только в руках не хватает. Но красотой блистать не собираюсь. И украшений не достаю из шкатулки.

Сроду бы в такое не обернулась. Я люблю роскошные, необычные вещи. Яркий макияж, но хренушки. Рисую только брови.

Все это время Алиев навещал семью. Ему-то деваться некуда. И знаете, родители ведь не отступились со своей Фаридой. И Хасана приглашали. И мужской совет собирали. Старейшин. После очередного отказа Карим Рашидович проклинал Фархада, матушка упрашивала, убеждала в том, что Фархад должен заботиться не только об одной женщине. А потом по новой.

Когда-нибудь мне это все надоест, и я приеду в дом к свекрам одна. Погашу их лампаду Аллаха. Но пока держусь.

– Госпожа, семья Фархада Каримовича прибыла.

– Как это? Еще полтора часа в запасе. – Динара пожимает плечами, а у меня паника. – Ну, ладно. Иди, иди отсюда.

Шиплю, брыськаю на няньку. Перед зеркалом репетирую гримасу. Бойко шагаю из комнаты к лестнице, на ступенях сбавляю темп.

Мне кажется. Мне все, кажется, и я слишком впечатлительна.

Влажной ладонью придерживаюсь за периллы. В коленях слабость. Я вижу дверь и два окна по обе стороны. Мужчин в головных уборах и без. Несколько женщин в платках. Сиреневый узнаю сразу. И взгляд, но абсолютно не тот, каким смотрела на меня Зухра при знакомстве. А хищный. Так, на соперниц смотрят. Боже.

Я понимаю, что сейчас у меня багровая морда. Сильно напрягаю челюсть, подбородок, поджимаю губы. Если не отведу глаз, то рассмеюсь ей в лицо. Безумие.

Поворачиваюсь вправо и вижу Карима Рашидовича в строгом костюме и горделивой статью как у Фархада. Безусловно, он солидный и привлекательный, а Зухра уже похожа на бабушку. Завидую генетике сильной половины Алиевых. Да. Да проскакать мне верхом на чёрте, а не в фантазиях Карима Рашидовича. Писец, он пялится, не моргая.

Замираю на последней ступени и больше не могу себя сдерживать. Мой оскал предательски ползет вверх. Улыбаюсь во весь рот, но не потому, что так рада присутствию папаши. Карим Рашидович улыбается в ответ. И Фархад это замечает.

– Здравствуйте! Добро пожаловать! Господин Фархад, пригласите дорогих гостей за стол. Я поднимусь за сыном.

В полу истерике пищу, киваю Надменному и пулей бегу в детскую. Первый выход комом и мне нужно принять успокоительное на травках. Дамир спит, а я распахиваю шкафчик и прямо из флакона отхлебываю жидкость, не разбавляя водой. Хоть растерзайте, возвращаться не хочу. Сижу на диванчике, подпираю ладонью лицо. Через минут тридцать дверь в детскую распахивается. Вздрагиваю, подскакиваю.

– Фархад, напугал.

– Брат твой приехал с женой.

Вполголоса говорит, закрывает за собой дверь. Как камень с души. Становится лучше, намного.

– Ну все, потопали.

– Подожди, мне нужно тебе кое-что показать.

Обхватывает плечи с силой прижимает к себе. Насильно утаскивает вон из детской, открывает дверь кабинета, заталкивает меня внутрь. Теряю ритм дыхания, пячусь под тяжким напором Алиева. Лопатки упираются в стену до легкой боли. Смотрю в бешеные, одержимые глаза Фархада. В них черный огонь вспыхивает.

– Ты только моя, Кошка.

– Господи… Что ты делаешь? Нет…

Пытаюсь вырваться, отпихнуть Фархада. Он задирает подол платья, давит грудью. Захватает ладонью край белья.

Глава 32

– Ты родила для меня ребенка.

Душит своим напором, стягивая трусики.

– Да что с тобой происходит? С ума сошел?

Возмущаюсь от давления. Еще чуть-чуть и Фархад точно размажет по чертовой стене.

– Моя сладкая Кошка.

Последняя фраза жаром касается губ. Фархад не дает возможности ответить. Он не в себе, однозначно. Слабо пищу через поцелуй, раздувая ноздри. Затылок больно и Надменный заводит ладонь мне за голову. Коленом расталкивает бедра. Парализует. Рукой крепко держит за грудь, второй лихорадочно тянется к ремню. Я чувствую дрожь по телу Алиева. Но она не сравнима с моей паникой, на тонкой грани с ужасающим страхом.

– Еще рано, мне нельзя.

– Неделя после родов, Кошка, и еще сорок дней. Мы задержались с празднованием…

Звук расстегивающей ширинки и Фархад обхватывает меня за бедро, упирается пахом. Сердце рвется в агонии. Член скользит по интимной коже.

– Я созванивался с врачом после каждого осмотра. Мне известно все о твоем здоровье, Кошка.

– У нас полный дом родственников, мой брат здесь. Дверь не заперта. Приди в себя!

Изворачиваюсь от поцелуя Фархада, но он снова ловит губы, проталкиваясь языком.

Алиев собственник до помутнения рассудка. И гребаный Карим спровоцировал. Выпустил черных демонов из тайных затворок души Фархада.

Рваные приглушенные стоны и мужская ладонь очерчивает живот, горячим прикосновением ласкает деликатную зону. Напрягаюсь, всхлипываю. Фархад осторожен и хочет подготовить меня к первому сексу. Тяжкий гул в ушах и напряжение в бедрах. Я сдаюсь, обмякая в ладони Фархада.

– Идем в спальню.

Отстраняется, спешно поправляет одежду. Циник-Надменный довел меня до пика, но никак не до приятного финала. Перед глазами пелена, вместо ног негнущиеся проволоки. Фархад крепко берет меня за руку, переплетая пальцы в замок. Быстро шагает, тащит за собой в коридор. Спотыкаюсь, черные трусы, стянутые до колен, слетают вниз. Остаются на полу. Хорошо платье длинное. Безумие.

– Я буду осторожен. И возьму тебя еще раз этой ночью, Кошка.

Распахивает дверь соседней комнаты, рывком валит на кровать. Скрещиваю ноги, брыкаюсь. Фархад переворачивает меня на живот, блокирует сопротивления.

– Гости нас потеряют.

Змеюкой шиплю и просто сгораю от стыда. Не время совсем. Однако, Фархадовский инстинкт доминирования берет верх над тщетными проблесками моих вразумлений.

Алиев поднимает подол моего платья, дотрагивается обнаженных ягодиц, расталкивает бедра, накрывает собой сверху. Прогибаюсь, впиваюсь ногтями в матрас. Шум на первом этаже. Голоса, музыка и смех. Наша спальня в багрово-золотистых тонах и резное изголовье постели перед глазами. Медленное, тугое проникновение заставляет напрячься. Возбуждение и похоть смешиваются с легким жжением. Закусываю губу.

– Я не стану входить полностью, Вик.

Шепчет Фархад, влажными губами задевает висок. Я вижу его руку, с силой прижимающую мою кисть к простыне. Я чувствую слабый толчок и невольно взвизгиваю.

– Сухо? Я схожу за смазкой.

С облегчением выдыхаю, когда прекращаю ощущать на себе всю тяжесть и напор тела Фархада. Ледяной айсберг мгновенно эволюционировал в огненный смерч. Вылетает из комнаты. Одержимый ревнивец.

Подскакиваю с кровати, растираю ладошками щеки, стараюсь отвлечься и познать красоту нашего двора через большое окно спальни. Поджимаю пальцы на ногах, струной выпрямляюсь. Снова чувствую одеколон Фархада за спиной.

– Алиев, ты не дал подобрать мне трусы. Ревнуешь, бесишься. Я понимаю и поступлю по-умному. Доставай хрен, лично гелем намажу, как мне надобно.

– Уверена?

– Да!

Срываюсь на крик, топаю ногой, разворачиваюсь. И не придумали еще слов, чтобы описать мое состояние в первые секунды три.

– Карим Рашидович?..

Одно сказанное слово и схожие голоса. Отец Фархада сменил духи на подобные сына.

Идиотка.

Пячусь назад, упираюсь в подоконник. Некое фиаско безмолвной паузой нависает в пространстве. Неловкое, до коликов в правом подреберье. Потею моментально и не знаю, насколько искривилась моя физиономия, глядя на отца Фархада. Ухмыляется. Прячет руки в карманы брюк. Вскидывая подбородок, оглядывает меня как товар с головы до ног. Я узнаю вот эту самую надменность, высокомерие. Фархад смотрел точно так же в первый день нашего знакомства. Сглатываю.

– Вас долго не было, мы подумали что-то случилось.

– Все нормально.

– Конечно. Я уже понял.

Говорит он. Медленно шагает ближе. Глаз с меня не сводит. А я замираю, в мыслях неразбериха. Что делать. Кого звать. А если позвать, то опозорю свекра. Сучьи пруды… Еще и фантазия, страшным кошмаром воплощается в реалии. А брат предупреждал: нехер думать о негативе. Сбудется.

За пару метров вытягиваю руку, чтобы обезопасить себя. Ладонь касается груди Карима Рашидовича. Чувствую учащенное сердцебиение. И это пистец, каналья.

– Отец? Что ты делаешь в нашей спальне?

Ооо… Знал бы Фархад, что сейчас я готова кончить только от одного его голоса. Слава Посейдону он вернулся. Забываюсь, со стоном выдыхаю. Одергиваю руку, выглядываю на Фархада из-за широких плеч Карима Рашидовича. Хорошо что айсберг не заметил тактильного контакта.

– Куда вы запропастились, Фархад? Я волновался.

Холодным, бездушным тоном произносит. Мимолетная вспышка темного взгляда прямо мне в глаза и Карим оборачивается к сыну.

– Ты волновался? Серьезно?

Также холодно, подкрепляя издевкой, отвечает Фархад. Подходит к прикроватной тумбе, кидает в ящик флакончик смазки. Делаю вид, что меня вообще не существует. Фархад честен к родителю, но смотрит так, будто мысленно разорвал его на куски руками голыми.

Мне кажется, теперь я начинаю сходить с ума. Насколько похожи эти два мужчины. Даже вот эта презренная мимика обоюдная. Но культуришен и почет перекрывают истинные желания Фархада. Он дергает бровью, молча подходит ко мне.

– Идем, Виктория, пора возвращаться.

За пределами комнаты словно другой мир. Веселье и шум. Шуточки моего брата. Только лицо подозрительной Зухры в нашу сторону начисто развеивает остатки сомнений. Мне не кажется. Я действительно понравилась Кариму. Зухра это знает. И Фархад тоже.

– Наконец-то! – с полным ртом зефира громко говорит Женька. – Уважаемая Гюльчатай… – оборачивается к няньке.

– Я Динара, господин.

– Тысячекратно извиняюсь, Динара, неси моего племянничка, пора определяться с именем!