Текст книги "Наследник для врага брата (СИ)"

Автор книги: Мила Дали

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22

Ох. Вот этот тихий горячий шепот. И запах. Самого страстного мужчины на свете. У меня неидеальное тело после родов. Я набрала вес. Спортзал плакает скромно в сторонке. Но для Алиева я пик сексуальности.

Его руки крепким кольцом захватывают талию, плавно скользят к груди. Слишком много времени прошло с нашей последней близости. И, кажется, будто эти руки касаются меня впервые. Пытаюсь тактично отстраниться, вырываюсь. Фархад напрягает руки сильнее.

– Моя Кошка, как же я хочу тебя.

До кончиков пальцев на ногах каменею. Хлопаю ресницами на кроватку Кармия. И голос какой-то безжизненный. Как у робота.

– Фархад, девять месяцев прошло. Неужели ты ни с кем? Эм…

– Нет.

Уверенно говорит он. Мужчина с сердцебиением зверя. Аж лопатки от ритма сводит. И в паху колет. Приятно. Влажные губы неотрывно ласкают шею, выше колье. И я снова дергаюсь.

– Фархад, зайка. А в кулачок насиловал? Ну… ракету натирал до взрыва? Давал слабину себе в дýше?

Я не знаю для чего вот это спрашиваю. Растерялась окончательно. По спине будто ток пустили. Алиев разворачивает меня лицом и щурится. То ли с хитрецой, то ли с укором. Он не желает подбирать метафоры как я. Старалась быть деликатной.

– Тебе действительно интересно дрочил я или нет? Серьезно?

Нет. Я просто хотела разрядить обстановку. Лучше бы как брат, про говно пошутила. Но, думаю, Фархад тоже не оценил. Он у нас благочестивый и манерный.

– Необязательно.

И, о, редкостное явление. Несите фотоаппарат, ведь Фархад улыбается. А мне стыдно до красных ушей и Алиев это замечает. Дотрагивается моего подбородка приподнимет лицо. Не могу ему в глаза смотреть. Хоть убейте. Пялюсь вправо на стенку.

– Вик.

– М?

– Ты единственная женщина для моего сердца и тела. Я сделаю тебя самой счастливой.

Только пискнуть успеваю как разгоряченный мужчина впивается поцелуем. Отшатываюсь, но Фархад держит. Задыхаюсь от напора. Фархад выпускает всех своих черных демонов. Обезумел. Господи.

Я слышу, как трещит молния платья. Как язык сплетается с моим. Мужские руки до боли сжимают бедра, кверху задирают подол. Глухой хрип срывается с губ Фархада:

– Я позову Динару, пусть посидит с сыном. Пойдем, Кошка, в нашу спальню.

Нашу. Спальню. Патриаршие пруды…

– Подожди, мне еще нельзя. Слишком мало времени прошло после родов.

Толкаюсь в широкие плечи, но Фархад тут же отпускает меня сам. Отстраняется на пару шагов. Прячет руки в карманы брюк. Разъяренный тигр остался без лакомки. Он не хочет показать фиаско, но я вижу, как напрягается пасть Алиева даже через бороду. Дергает бровью.

– Ты права. Поправляйся. Нужно еще подождать. Неправильно наслаждаться любовью до свадьбы. – Подходит ко мне, слегка касается губами макушки. – Занимайся Мурадом.

Алиев больше не настаивает, а огромной скалой движется прочь из комнаты. Вообще, хрен меня выведешь на чувство вины. Никогда не страдала позицией жертвы. А тут… И что вот теперь делать? Еп твою мать.

Хмурюсь в спину Фархаду. Руки в боки. Только аромат духов его и чувствую. Пряный, сука. Мне нравится.

Когда дверь в комнату закрывается, подхожу к сыну. Кармий недавно поел и еще не успел нагадить маме подарочек. Любуюсь. Осторожно дотрагиваюсь крохотного носика. Как у Алиева. И подбородок, и щеки. Россовская генетика дала сбой. Вылитый папашка, но я надеялась увидеть свои черты. Без разницы.

– Баю-бай, Кармий, я-то знаю, в кого характером пойдешь…

Бесшумно крадусь из детской, спускаюсь на первый этаж. Няньки. Динара и Дилара. Старше меня лет на двадцать. Двое из ларца одинаковых с лица. Только платок у одной зеленый, у другой синий. И платья. Наглухо закрыты. По Фархадовскому нраву. Ага.

Женщины помогают мне в делах физических. Снова и снова показывают, как купать сына, задницу вытирать и прочие радости. У меня нет матери, и до этого момента не было опыта общения с младенцами. Фархад это знает и позаботился о нашем комфорте. Как всегда, впрочем. Однако. Иногда они перебарщивают. Со своей щепетильностью. Меня бесят. Кармия бесят.

– Динара, посиди с Кармием.

Женщина кивает. Опускает глаза, поднимая длинные полы платья, бежит в детскую.

А я пять-шесть, топчусь на месте. Выдыхаю, будто в прорубь собралась нырнуть. Топаю на поиски Фархада. Я нахожу Алиева с его строгим видом в новом кабинете. За стопкой бумаг.

– Что делаешь?

– Разгребаюсь в делах фирмы отца. Совсем забросил.

Спокойненько говорит, не одаривает своим вниманием. Ручкой шариковой только чиркает по листу. В монитор ноутбука медитирует. Подхожу к столу, одним движением захлопываю крышку. Смотрю страху в глаза и на Алиева тоже.

– Ну что, почти муж, в спальню идем или занят?

Фархаду скоро исполнится тридцать два. Гребаный убийца. Жестокий человек, что бошки свернет и глазом не дернет.

С недоверием поглядывает.

Мол, Санта, я так хотел получить под елку гоночную машину, а ты положил азбуку. Через пару секунд Алиев моргает. Все-таки гоночная машина.

– Идем.

Ой, и папкина фирма сразу ненужной стала. И недовольная мина сменилась на милость. Щекочет меня за поясницу, утаскивает за собой. Игривое настроение Фархада, как двадцать девятое февраля. Такое же редкое.

Становится легче. Ловлю момент, пока Алиев добренький. Всегда бы так. Со смехом двигаюсь по коридору, сама открываю дверь в спальню. Закусываю губу от волнения, тяну за руку своего ледяного айсберга.

Толкаю на кровать. А сама сверху. Оседлала жеребца и довольная. Пуговица за пуговицей расстегиваю рубашку. Обнажаю смуглую грудь. Впиваюсь ногтями. У Алиева по коже проступают мурашки, но вида не подает. Облизываюсь. Спускаюсь к ремню. По-хозяйски расстегиваю вместе с ширинкой.

– Кошка, тебе нельзя.

Через силу хрипит Алиев. А я выдумщица.

– Молчи, сегодня я главная!

– Моя госпожа?

– Естественно.

Пальцами захватываю края брюк с бельем. Застреваю на пахе. У Алиева колом стоит. Ох… Вспыхиваю, будто член ни разу не видела. Даже трясет немного. Задеваю нежное основание, Фархад напрягается. Он приподнимается на локтях, внимательно наблюдает за каждым движением.

– Вик.

– Тсс…

Ладонью сжимаю длину, провожу вверх и обратно.

– Фархад, подержи мои волосы.

Чувствую натяжение не только на голове, а еще глубже. Где нельзя. Пряди намотаны на сильную руку, и я склоняюсь ближе. У нас родился ребенок и строить из себя девственницу по крайней мере смешно. Да, я испытываю моральное отторжение к Алиеву, однако, понимаю тяжкую сущность мужской физиологии.

Не мешкаюсь, накрываю губами головку, заглатываю. Фархад на рефлексах толкается в горло. Кашляю, молниеносно перевожу на него взгляд. Огонь. До дрожи в коленках возбуждаюсь. Облизываю, ласкаю кончиком языка. Посматриваю на камни вместо пресса у моего личного айсберга. Тянусь рукой, до красных полосок царапаю его грудь.

Фархад еще раз врезается в глотку. Я завожусь сильнее. Пистец тебе через недель восемь, если не перебиваем друг друга.

Лицо горит от жара и похоти. Как он там говорил? Испорченная? Ну.

Мокрыми от слюны и смазки губами беспорядочно целую в живот, грудь. Надменный звериной дышит, слишком сильно стягивает в кулаке мои волосы, но терплю. Кончиком языка оставляю влажный след на коже Фархада. Снова ласкаю член.

– М…подожди…

Хрипит он, но уже поздно. Невольно сглатываю вязкое семя, выпрямляюсь. Вытираю ладошкой губы.

– Не по праведной дорожке идешь, Алиев. Разве можно кончать в рот женщине?

Глава 23

Фархад.

Моя непокорная кошка.

Грязная. Слизывает остатки спермы с губ. Иноверка. Наглая. Женщина, что ложилась в постель с другим без обязательств. Развратная, не боится судного дня.

На таких, как Росс нельзя жениться. От них нельзя иметь детей. Только драть. Заставлять сосать, где-нибудь в подворотне. Чтоб слезы текли из глаз, чтоб давилась. Не жалеть, а толкаться сильнее. Женщина для кутежа и похоти. Для ночных встреч не больше.

А днем, дома, должна быть покорная хозяйка. Девственницей отданная, чтущая Гóспода. Наряженная только для мужа. Праведная Мадонна. Не мои слова, естественно.

Прости отец, но член у меня не стоит на “правильных”.

– Тебе неприятно, Вик? Я хотел отстраниться. Не успел.

– Да как тебе сказать?

– Иди ко мне.

Хватаю за загривок свою Кошку. Слишком долго ждал ее тепла.

– Подожди, я же как бы… Минуту назад. Ты целовать меня будешь?

– Буду.

Теперь Вика со мной. И сын родился здоровым. Теперь мне ничего не мешает разобраться с ублюдком Россом. Он должен понести наказание за смерть Айше. Виктория никогда не узнает об этом. Нужно набраться терпения и выждать удобный момент. А терпения у меня в избытке, так же, как и хладнокровного спокойствия. До первого срыва.

Мой отец до сих пор разгневан, не одобряет связь с русской. Нас сосватали с Фаридой еще в детстве. И отцу против шерсти моя позиция. Неизменная.

– Фархад, тебе отец звонит. На, телефон.

Ухмыляюсь, глядя на Кошку. Как она улыбается, тянется к прикроватной тумбе. Она не догадывается о моих мыслях. И это для нее лучше. Поправляю брюки, беру из женских ладоней трубку, выхожу в коридор.

– Да!

– Сын, я не смирился с Шайтанами в твоей голове, но хочу взглянуть на внука.

– Через сорок дней будет праздник.

Не из светлых чувств Карим Алиев выразил желание проведать Мурада. Ему нужно удостовериться в нашем родстве. Возможно, тест ДНК решил сделать. Пока лично не увидит доказательство. Полумесяц на пояснице Мурада.

– Думаешь, я могу сглазить дитя? С ума сошел?! Прекрати эту бессмысленную войну.

– Не я ее начал.

– Приезжайте завтра к нам. И Неверную свою возьми. Зухра пахлаву сделает. Как раз познакомимся.

– Ребенок еще слишком мал.

– Больной родился?

– Что ты такое говоришь? Не дай Аллах!

– Ну тогда будь пастухом, а не бараном. Перестать бодаться! Брата девушки позови. Я хочу знать с кем имею дело. И ту, от кого мой сын окончательно лишился рассудка.

Всевышний. Я бы попытался договориться с Викторией. Но два Росса в доме родителей. И старший представитель потащит за собой жену. Впервые в жизни не могу предугадать исход. Хотя нет, нас как всегда проклянут. Для Россов дебютом будет. А я уже привык.

– Хорошо, отец.

Сбрасываю вызов. Вздрагиваю. Сумасбродная Вика подкралась со спины и со всего маха тычет пальцами мне в ребра.

– Чё говорит? Чё говорит?

– Знакомиться едем? М?

Приподнимаю бровь, сверху вниз смотрю на Вику.

– Ох… А когда? Вообще-то, Алиев, я не готова к столь ответственному шагу.

– Ты уже успела родить ребенка от меня, Росс. Но я могу поухаживать за тобой. Если душа просит. Знакомство завтра.

Вика кривится, будто держит дольку лимона между зубов. Морщит нос. И бесит.

– Пистец…

– Иди занимайся Мурадом. Не вынуждай повышать тон. Зачем корчишься? Кто перед тобой стоит? М?

– А ты умеешь разговаривать ласково только когда потрахаться хочешь? А в остальное время? Мистер ледяные яйца? Да?

– Иди. Занимайся. Мурадом.

Росс фырчит, громко топает прочь, руками машет. Ведьма моя. Вспыльчивая. Замирает, но не награждает своим взглядом.

– Лучше бы про говно пошутила, а не хер ласкала! Ведь нормально же подошла к тебе!

Фурией бежит в детскую. У Россов в крови извергать из недр своего сумасшедшего сознания разные шуточки. И про говно можно считать лайтом. Они не понимают такта. Меня иногда даже веселят подобные выпады, отец вряд ли оценит.

Сейчас нам с Викой лучше побыть порознь. Я не понимаю ее. Ее выходки. Рядом со мной женщины всегда лоснились, как хитрые лисы. Первые шли на контакт. А Вика то и дело выпускает когти. Этим и цепляет. Не суть.

Возвращаюсь в кабинет, пытаюсь разгрести бумажную волокиту по фирме отца. Мысли ни тем заняты, хватаюсь за голову. Тру виски. Ай. С размаха скидываю листы пол, резко встаю, быстрым шагом иду в детскую. Только у светлой дверцы выдыхаю, осторожно приоткрываю:

– Ты мой Кармий, ай лю-лю, дай те жопку подотру…

Росс у пеленального столика. Песенки поет свои сумасбродные, салфетками почти жонглирует.

– Справляешься?

Подхожу ближе.

– И без ваших!

– Ты быстро учишься. Вик, я хочу договориться, насчет завтрашнего обеда.

Стараюсь произносить мягко.

– Ну, да. Как что-то Фархаду-зайке надобно, так он тут же прискакал. Опозориться боишься перед своим надменным семейством? – Не отпуская ладонь с сына, хмуро оборачивается на меня. – Так не боись. Ложку с вилкой держать умею. За столом не чавкаю!

– Как с тобой сложно.

Целую Мурада. Убираюсь подальше из детской.

Подальше на улицу, к внедорожнику. Подальше от дома в клуб. Сегодня пятница и я должен проверить персонал. Давлю на газ, сильнее. А в глазах коридорное зрение. Серый раскаленный асфальт и тачки. Сжимаю руль, сердцебиение на максимум. Не замечаю красный. Разгоняю внедорожник через перекресток. Стираю шины на повороте, в нос бьет запах горелой резины. Черт! Сигналю, пугаю невинных пешеходов. Задыхаюсь то ли от жары, то ли от собственного кретинизма. Песчаные колонны, золотистые сияющие двери, “САХАР”. Резко притормаживаю у входа, со злостью хлопаю дверцей авто. Пинаю дверь клуба, спускаюсь по ступеням вниз. Охрана здоровается. Киваю в ответ.

– Фархад Каримович, звонил Ланской, хочет откупить весь клуб в воскресенье.

Подбегает администратор Элла. Как всегда, в сером брючном костюме и папкой в руках.

– Замечательно. Скидок никаких ему не делай. Что еще там у тебя?

– Бумаги на поставку алкоголя.

– Посмотрю в кабинете.

Рявкаю со злости, и девочка поджимает губы. Пара часов и я успокоюсь. Мне нужно всего пару часов, чтобы снова наглухо запереть свои эмоции и натянуть маску стального, непробиваемого Алиева. Захватываю из бара бутылку воды, поднимаюсь в рабочий кабинет.

Сволочи. Хотят втюхать паленый коньяк по выгодной цене. Нахер вас, вычеркиваю. А с вином у нас что?

– Извините.

Слабый стук в дверь. Сдвигаю брови.

– Проходи, Жизель.

– Лена. Вы можете называть меня так.

Ухмыляюсь.

– Даешь разрешение?

Высокая девушка смущается, невольно гладит свои огненно-рыжие локоны.

– Простите.

– Я рад, что ты вернулась. Многие скучали, особенно Андрей Владиславович. Плохо ему без твоих номеров. Не понравилось в новом клубе? Но ты молодец, целый год там продержалась.

Опускаю глаза в бумаги, вычеркиваю поставщиков вина из Югославии. На них жаловались. Женская рука с ярким маникюром ложится сверху контракта.

– Я тоже скучала, Фархад. Сегодня пятница… Не забыл?

Глава 24

Не забыл. Каждую пятницу до встречи с Росс, Жизель приходила ко мне в кабинет. По собственному желанию. Она, как и остальные грезила желанием, надеялась на что-то большее чем просто секс.

Откидываюсь на спинку стула, послабляю галстук. Легкий шелковый халат одним взмахом с подачи стриптизерши слетает вниз. Слишком высокие пластиковые каблуки для выступлений стучат по глянцевой плитке. Ближе.

Лестно, но я откатываюсь на стуле, а Жизель принимает все за игрища. Отточенная профессиональная пластика и грация. Девушка, широко расставляя ноги, падает мне на колени. Обхватывает руками за шею. Я вспоминаю аромат ее духов. Резкий. Пробирающий. Дотрагиваюсь ладонью между обнаженной груди.

– Нет, я почти женат.

Стриптизерша не подает вида, но я чувствую, как обидой колотится ее сердце.

– Ничего страшного, Фархад. Я…я все равно скучаю по твоей ласке.

Соблюдаю такт, но надавливаю сильнее.

– Жизель, если не хочешь вернуться в клоповник Соболева, не вынуждай меня считать до трех. Пожалуйста.

Не возмущаюсь и не кричу. Говорю тише, чем обычно.

Холодные ладошки скользят по коже. Дыхание, разбавленное шампанским, задевает лицо. Жизель сползает с моих колен. Она знает, что нельзя спорить.

– Очень жаль… очень. Но я всегда рядом. На тебя все-таки у шеста танцую. В полночь будет номер, заглядывай в зал.

– Спасибо, Жизель. Уходи.

Последнюю фразу произносил скорее бумагам по поставке алкоголя, чем Жизель. Вычеркиваю на второй раз халтурщиков из Югославии. Полусладкое не значит кислое.

Пока решал остальные вопросы два раза успел позвонить няне. С Мурадом все хорошо, но Дилара жалуется. Вика опять доминирует. Вступает в конфронтацию. Росс хочет съесть грейпфрут, а ей пока нельзя. Женщины перепрятали все цитрусовые в кладовку и сейчас сами затаились на кухне. Вика в спальне кормит сына.

– Ради Аллаха, Фархад Каримович!

Слезно причитает няня. Вдвоем не могут справиться с Викой.

– Примерно через час буду.

Составляю контракт на аренду клуба. У Ланского внеочередной мальчишник. Хотя за свою жену глотки готов драть. Странная позиция. Неважно.

Стучу пальцами по клавиатуре.

Ланской темной масти. Он лучший друг главного садиста нашего города. Мрази. Что смел поднимать руку на слабую женщину. Он лучший друг бывшего мужа Саманты Росс. Элитной знати в прошлом. Возлюбленной Женьки в настоящем.

Конечно, я не собираюсь причинять вред женщине. Но она единственная слабость сумасбродного Росса-старшего. Я заставлю Ланского играть по моим правилам и бывшего мужа Саманты. Я выведу убийцу Айше на чистую воду. Росс ответит за содеянное.

Медленно сжимаю кулак. В горле пересыхает от ярости. Бутылка воды, захваченная в баре, пуста. Растираю уставшие глаза, расправляю спину. Достаточно на сегодня. Выключаю ноутбук, забираю ключи и телефон. Выхожу из кабинета.

Спускаюсь по хромированным ступеням вниз. Ослепляющий лазурный дым клубами парит над сценой в такт расслабляющей музыке. Жизель исполняет свой коронный финт, на глянцевом шесте. Я знаю этот номер наизусть, как и тело стриптизерши. До последней родинки.

За плотной тканью брюк штиль. На удивление. Просто делаю вывод, что снова засиделся допоздна.

Колдунья Росс плотно окутала меня своими шальными чарами.

Беру вторую бутылку из бара, не обращая внимания на окружающее блядство, двигаюсь вон из клуба. На улице позволяю себе небольшую передышку, чтобы окончательно успокоиться и уже с другим настроем вернуться домой. Завожу внедорожник, обгоняя попутки, лечу за город. Трачу на дорогу гораздо меньше времени чем обычно.

Бросаю авто у ворот и понимаю, насколько соскучился по сыну и Вике. Внутри коттеджа тишина подозрительная. Дилара со своими большими глазами выглядывает из-за угла.

– Что-то случилось?

– Нет, Фархад Каримович. Госпожа угомонилась, она в детской.

– До сих пор не спит? Я вас для чего нанимал?

Няня виновато опускает голову. Ладно. Первым делом мою руки и только потом поднимаюсь наверх.

– Вик.

– М?

Сонно бормочет Кошка. Бесшумно иду в детскую замираю у кроватки. Довольный ребенок спит крепким сном. Моя гордость. Опускаю взгляд, дотрагиваюсь руки Виктории.

– Идем в спальню.

– Нет, я не оставлю Кармия.

– Ты должна отдыхать и быть здоровой. До утра собираешься сидеть на полу, вцепившись в колыбель? Я принял на работу двух женщин, чтобы они посменно присматривали за сыном. Не ты, Вик.

– Я им не доверяю.

Какая мать у Мурада. Хищница. Но нет, мне это не нравится. Росс недавно родила ей надо беречься. Улыбаюсь, обхватываю Вику, поднимаю на руки. И она склоняет голову на мое плечо, засыпает моментально. Секунд на пять, пока шагал из комнаты в коридор. Вика резко вздрагивает, широко распахивает глаза.

– Не бойся, я позову нянек.

– Пусти-ка-пусти, еп твою мать!

Я узнаю этот тон. Бесящий. С тонким привкусом скандала. Не удивился, вообще, но немного заводит. Вертлявая Росс сама спрыгивает, пятится назад. Одной рукой мертвой хваткой вцепляется в лестничные перила, вторую поднимет к лицу, чтобы начать грозится мне пальцем. Пухлые щеки заливает румянцем. Росс опять морщит лоб и дышит. Хлопковая пижама с мелким орнаментом котов Леопольдов кажется мне чертовски сексуальной. До первого слова Вики.

– Ты!

– И?

Непонимающе скрещиваю руки на груди, а Росс машет.

– Об кого шоркался?!

– Да вроде не было такого. Что с тобой? Кошмар приснился?

– За идиотку меня принимаешь? От тебя воняет женскими духами. Не! Это как, Алиев?

Чуйка Вики парализует. В чем-то может и неправ, но Росс уже топает ногами, бесстрашно пытается надавить на меня своим авторитетом, сопит. Обжигает грудь через рубашку дыханием.

– Пистец тебе. Знакомить он собрался с родственничками. Праведными. Охренеть!

– У меня клуб. И запахи там разные.

Стараюсь сохранять спокойствие в отличие от Росс, что намеривается затеять драку. Замахивается. Скручиваю ее первым, прижимаю к себе. Святые небеса и током прошибает тело. Никогда бы не подумал, что могу так любить. И злую и не очень. Бранную, невоспитанную барышню. Кусающую мое запястье.

– Изменяешь, да? Я разнесу твою забегаловку к чертовой матери! И шлюх твоих переубиваю.

– Ревнуешь?

Немалых сил мне стоит удерживать буйную Вику. Удерживать себя, чтоб не сорваться. Не стянуть закрытую пижаму. Не припечатать к стене и не взять Росс прямо здесь. Посреди коридора.

– Еще чего!

– Я верен только тебе. С нашей первой ночи и до сих пор. Сомневаешься в моих чувствах?

– Просто не выношу проституткин запах. Не играй с огнем, Фархад. Сгоришь.

– Уже сгорел.

Росс замолкает. Она выдумывает коронное ругательство, дабы задеть меня сильнее. Разворачиваю к себе дикую Кошку. Рукой удерживаю ее за поясницу. Вика облизывает губы, набирая в грудь воздуха.

– Вообще-то…

– Уймись.

Накрываю нежные губы своим поцелуем.