Текст книги "Пожиратели логоса"

Автор книги: Мила Бояджиева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Мне перекинули вариант сценария. Просмотрел и схватился за голову по ходу сюжета с героиней происходило то, что случилось с известными нам жертвами, а в заднем проходе её растерзанной монстрами подруги, обнаруживается послание инопланетного разума. Ну, может это черная комедия с элементами мистической эротики и прочей херни. Не стал вникать в творческий замысел. Почесал я репу: что это – обычное столкновение банальностей на узком месте, или звено чьей-то игры? А вдруг все правда? И тогда у киношников стрясется очередное ЧП в стиле Арт Деко.

Удалось устроить продюссеру звонок из Москвы от его русского коллеги и приятеля. Тот попросил разрешения поглядеть на съемки российских киношников. И получил приглашение.

– Поедет делегация?

– Я и ты. Я – режиссер, ты за сценариста сойдешь. Очин не в курсе. Подключать своих ребят не хочу – всякое может случиться. А у тебя же интуиция разбушевалась – вон какой трактат накатал. Поездку "от и до" устраиваю я. Погуляем там, поговорим. Тебе свежие впечатления не помешают. За границу ведь не выезжал?

– В фантазиях. С распрекрасной дамой.

– Дам будет достаточно. По рукам?

Филя долго размазывал ботинком грязь под лавкой, сосредоточенно наблюдая за процессом изображения веерного, вроде от метлы, следа, потом приблизил к Севану бледное в свете неона лицо и отрубил с решительностью комикадзе:

– Еду.

Севан протянул ладонь. Филя ответил на рукопожатье.

– Теофил... – Севан опустил глаза. – Ты сказал, что я "не такой". Ты должен знать: я не уверен... не уверен, ТАКОЙ я или нет.

Филя не выдернул руку, а посмотрел прямо в загадочные восточные глаза:

– Когда летим?

27

Съемки происходили в горах, теснивших к океанскому побережью город Ангелов. Снимали гибель маленького поселения, оккупированного армией пришельцев.

Присутствовавших на съемках гостей из России привел в трепет размах постановочных трюков – полыхали дома и деревья, взрывались камни, трескалась земля, выплевывая потоки раскаленной лавы. Какие-то жуткие монстры в сверкающих панцирях неслись по равнине, давя все живое. Людей и техники было задействовано, наверно, не меньше, чем на строительстве Братской ГЭС. Пахло серой и жженой синтетикой, от дыма слезились глаза даже у тех, кто наблюдал за происходящим с холма. Под тентом передвижного съемочного павильона за столиком с напитками сидели трое. Русских кинематографистов "пас" один из продюсеров ленты.

– Потом все это соединят с компьютерными разработками и выйдет смурь, эквивалентная хорошей дозе героина. Встряска могучая – ударим по всем "эрогенным" зонам – насилие, жуть, секс. Деньгоносный букет... Правда, сильно подвядший. Но резерв здесь пока огромный. Лет десять, думаю, можно продуктивно пахать в этом направлении. Говорят, никогда не бывает так плохо, что бы не могло быть ещё хуже. И в кино ничто не может быть снято настолько круто, что бы нельзя было закрутить посильнее. Тарантино потряс толпу и снобов! Оливер Стоун сорвал банк! "Прирожденные убийцы" – скандал и много нулей в сумме сборов. А ведь это ещё не придел. Не придел, е-мое! Взять к примеру Франсуа Озона – стервозный парнишка, в "Криминальных любовника" не упустил ничего – изнасилование, трупы, каннибализм, садомия. Эстеты писаются кипятком от восторга по поводу экстремальной эстетики, в кассах лом. Общественное мнение, продюсеры – все в кайфе. Кажется я слышал такую русскую поговорку... "и рыбку съесть и трахнуть попа"... – Американец засмеялся, выронив изжеванную зубочистку.

Ал Куин, внешне воссоздавал типаж российского бомжа – общая неухоженность за гранью приличия: дыры на замызганных шортах, посыпанный перхотью трикотаж растянутой футболки, стоптанные кеды и физиономия наследственного алкаша. Филя задался вопросом, во сколько обходиться создание иллюзии бродяжки человеку с доходами миллионера? Но спрашивать не стал.

– У нас теперь многие работают в этом направлении. Даже хорошие мастера, – веско заметил "сценарист" Трошин, не вникая в лингвистические нюансы уточнения поговорки.

– Да, быстренько пересмотрели идеологическую направленность, – ощерил американец плохие зубы. – А то все со своей духовностью, как престарелая девственница мыкались. "Ах, "Летят журавли", ах, Тарковский, ах, наша классика, Чехов там, Достоевский!". Теперь идеология одна – баксы, баксы! И конъюнктура новая сформировалась. Что надо было для карьеры советскому художнику? Ура-патриотизм. Бизнесмену – полная аморалка. Чем полнее и художественней отображение дерьма, тем сливки гуще. Э-э, со мной спорить трудно, я во ВГИКе два года отирался, когда ещё кубинцем был. Я ж с "острова свободы" ещё в 80-х драпанул.

– Богатая, значит, творческая биография, – Севан не скрывал скучающий тон, дабы не поощрять разговорчивого кинематографиста. Его явно что-то тревожило.

– Да я давно понял то, до чего ваши русские только недавно дошли. Хочешь делать искусство – раскошеливайся и забудь про дешевую мораль. Надо переть до конца, до выеденной печенки и поиметь наглость впаривать "знатокам" самую зловонную хренотень. Лавры и баксы обеспечены, – гоготнул кинодеятель, обдав собеседников дурным запахом изо рта.

– В этом именно направлении летит наш паровоз. Журавли, вернее, наши. Стараются мастера экрана – мочат, мозги размазываю по девичьим грудям, с садомией – полный порядок. А эффект не тот. Размаха нет. Кино, это прежде всего – зрелище. Тут большой кошелек нужен. Вон у вас сразу видно – не дешевенькая киношка, – с энтузиазмом поддерживал дискуссию "сценарист". Филя мужественно изображал бодрую заинтересованность, страдая от общего дискомфорта. В самолете, что ли укачало, или перемена климата и временных поясов повлияла – томился дух в замученном теле, маялся. Севан – весь в белом, как молодой Эдичка Лимонов, с прилизанными смоляными волосами и порочным тенями вокруг запавших глаз, смотрелся как надо – утомленно и пресыщенно.

– А что за проблемы, как я слышал, с героиней? Имя неизвестное, лениво потягивая виски со льдом, поинтересовался он.

– Девчонка не плохая – любимица молодежных сериалов. Первая работа на большом экране. Очень старается, характер сносный, но дура отпетая. Тьфу! Заморочки, знаете ли, по религиозной части. Два раза грозилась контракт порвать. Как увидела монстров, кровищу, затоптанных младенцев, траханных монахинь... Уписалась, клянусь! Говорит, сатанинское это дело. – Мистер Куин орудовал во рту деревянными зубочисточками, извлекая одну за другой из кармана видавшего виды камуфляжного жилета и сплевывая обломки.

– Мрачноватый у вас сценарий, – согласился Севан. – Комедия?

– Вы прямо прорицатель, Арчи! (в фиктивных документах Севан фигурировал как Архип Бенедиктов) Не сомневаюсь, что критика обгадит фильм и каждый будет категорией R в глаза тыкать – мол в душу зрителя плюете, грязными руками жар загребаете да ещё подхихикиваете. Но ведь в финале побеждают силы добра! Мир спасает любовь. Тьфу! А выкрутасы Эллин – смешны. Вы ж сами понимаете, мы снимаем не мыло в павильоне, а серьезные вещи. Здесь масштаб фактурной лепки, размах трюков. Без травм и нервов в таких случаях не обходиться. Вся съемочная группа на износ работает. Так ведь деньги даже у нас с неба не сыплются. – Он сплюнул останки очередной зубочистки.

Севан промолчал, пуская дым. Филя с тоской посмотрел на размазанный над морем малиновый закат и согласно кивнул. Только чайки. Ничего похожего на порхающие баксы в обзоре великолепной панорамы не наблюдалось.

28

День завершался вечеринкой в честь дня рождения героини. Российские "кинематографисты" оказались в числе приглашенных на виллу Эллин. Голливудские холмы, рокот океана, пальмы и магнолии, газоны и чувственные стенания Меркури из прячущихся в кустах динамиков. Гости с бокалами, с фуршетными тарелочками повсеместно – на свету и в темноте, в светском общении и интимных обжимах. Смех в кустах, чья-то голая спина, мелькнувшая на траве, шепот звезд. Знойная, страстная, опасным благополучием пахнущая ночь...

Эллин Бурже – совсем обычная куколка из тех, что подают кофе в забегаловках побережья (так и начиналась её "звездная" биография), окружила вниманием русских гостей. Оказавшись с Филей на безлюдной террасе, проявила интерес к Тарковскому.

Филя, одетый не хуже коренных жителей Холмов, поддержал беседу на высоком профессиональном уровне. Он говорил о емкости кадра у Тарковского и щемящем дыхании подсознательного, а сам думал: "Е-моё! И живут же люди в такой красотище! Девчонка совсем, а домик свой и агент въедливый, чтобы условия контрактов обговаривать. Вагончик с ванной в десяти метров от площадки. Пол миллиона баксов за сцену в морге. Да причем тут Апокалипсис?

Парк подсвечен, бурлит голубая вода в изогнутом лирой бассейне, пахнет дивно – роскошью и негой, кущами цветов и духами Эллин. Она стоит совсем близко, трепетная как олененок, почти обнаженная. Ночь нежна, нежна покрытая золотистым загаром кожа. Кусок легкой белой ткани, едва скрепленной на загорелых плечах, а под ней – ничего! Блестящие черные волосы так невинно покрывают шелковистым шлемом милую головку, а губы, черт их знает, натурально или искусственно припухшие, мило лепечут о Тарковском, улыбаются призывно и невинно. У девчонки привлекательная особенность загадочная улыбка и при ней – округленные, полные удивления глаза. Все вместе создает ощущение беззащитности и витающей над хрупкой жизнью малышки опасности. Здесь умеют подбирать типажи. По сюжету подруга девочки погибает в страшных мучениях, вроде Лоран Дженкинс, а найденное в её истерзанном теле послание инопланетян является объявлением боя беспечному человечеству. Конни – героине Эллин никто не верит, а между тем в глухих дебрях Амазонки появляется вражеский десант, уничтожая все живое. Конни насилует членистоногое чудовище. Филя дернулся, вспомнив об этих сценах представленного ему для ознакомления сценария. "И что им Гекуба? Зачем в таком аромате – кусок дерьма? Объелись, объелись бедолаги клубники со сливками! Ой, не просто все на этих Холмах..."

– Я увела вас от гостей, потому что хотела знать мнение русского профессионала о нашем фильме. Это моя первая работа в большом кино. Каждый актер сериала страшно боится застрять в категории "мыла". А я могу очень много... – Эллин смотрела на Фила так, словно в его кармане лежал конверт с номинациями на Оскара.

– Вы очаровательны. Уверен, вас ждет отличная карьера в кино. Правда, сценарий мне кажется довольно банальным и перегруженным ужасами. Вот у Хичкока – никаких полчищ с посланцами ада, а ужас поселяется где-то в животе как ледышка. Трюки мешают. Много крови и шума – а в сущности, не страшно, – покривил он душой русский "кинематографист", провоцируя девочку на откровенность.

– А мне очень, очень страшно! – она с мольбой сжала руки. – Я выросла в строгой католической семье... Я живу одна. Я не сплю третью ночь... Мне кажется... Ах, это не важно...

– Можно предложить себя в качестве охраны? – интимно прошептал Филя от лица вымышленного персонажа – некоего настолько преуспевшего российского сценариста, что бабок ему хватает на поездку в Голливуд, а наглости – на флирт с миллионершей.

Она кивнула без улыбки, благодаря его своими лучистыми глазами..

– Тогда, я проведу ночь в этих кустах. Твоя спальня с круглым балконом, верно? – Трошина понесла, взбодренная хорошим шампанским молодецкая удаль.

– В кустах живут светлячки. Вон там ( она указала на прячущийся за живой изгородью домик ) – охранники. А на втором этаже, кроме моей, три пустые спальни. Сегодня они не заняты. Я с радостью приму гостей.

– Это в самом деле удобно? – вдруг опомнился флиртующий герой.

– У вас все такие паиньки? – она засмеялась. – Можете взять в компанию своего скучного друга. Так я рассчитываю на вас!

Подмигнув, Эллин вернулась в салон, откуда раздавался её заразительный смех, а Филя все стоял на террасе, заглатывая жадным взглядом мелочи и детали чуждого бытия – кресла, фонари с ореолами мошкары, кусты роз в стоящих на мраморных плитах вазонах, статуи на газоне, разбрасывающий цветные струи фонтан...

– Эвкалипт, магнолия, туя... Два миллиона долларов за виллу и сто тысяч ежемесячно на её содержание. Охранники, кухарка, горничная. Садовник на высоте – колонны оплетены бугенвиллиями, ограду покрывают лозы цветущего фиолетовыми цветами плюмбаго. Ну, это, естественно, кокос. Наследие после развода от брака, длившегося семь месяцев. Двадцать пять лет – карьера малышки лишь началась, – отчетной скороговоркой произнес возникший рядом Севан. Он дегустировал воздух, трепеща крупными, изящно вырезанными ноздрями. – Гляжу я и думаю – почему мы не здесь? Ведь так жить можно.

– Поверхностное благополучие. Декорация фальшивого процветания. Вопиющий разгул богемы, сопровождающийся полной девальвацией духовных ценностей, – отрубил Филя словами из давно ушедших статей о загнивающем Западе. И размечтался:

– Почему бы в самом деле этой Эллин не влюбиться в совсем неплохого русского парня? Поженимся, стану писать такие вот хреновые сценарии пачками, утрами возьму привычку пить кофе у бассейна и закусывать соленые огурчики сбитыми сливкам... Она приглашает нас остаться переночевать после вечеринки. В отеле платить не будем. – Эллегически вещал Трошин под гипнозом чужой ночи.

– Номер забронирован, – Севан с любопытством глянул на Филю. Значит, ночевать пригласила? Это ты приворотом воздействовал? Молодец. Быть рядом с ней – твоя главная задача. Не рассчитывал на такой бурный успех. Как максимум предполагал посменное дежурство в кустах.

– На втором этаже – гостевые спальни. Поделим по братски.

– Э, нет! Я – в отель. Не стану тебе интим портить. Только ты не забывай, зачем мы здесь, старик. Подло напоминать о Лоран в такой лирический момент, но ты все же держи сверхзадачу в подсознании. Настрой свой экстрасенсорный механизм. – Севан подмигнул слишком игриво, фальшиво зевнул: – Я отбываю, устал. До завтра, везунчик.

Когда широкая белая спина скрылась в полумраке гостиной, где перешли к танцам засидевшиеся гости, Фил произнес довольно громко и достаточно четко, но по-русски:

– А ничего я не хочу держать в подсознании. Оно у меня не резиновое. Влюбиться хочу, жить в Калифорнии, 324 солнечных дня в году иметь хочу! Силища же несметная – витамины и никаких глюков. Я этого достоин!

Потом российский сценарист пил шампанское, танцевал с Эллин у бассейна, а когда все разъехались – плавал в голубой подсвеченной воде. Вынырнул – а рядом извивающееся рыбкой загорелое тело – совершенно нагое, влекущее. И смекнуло тогда подсознание, что страшные сказки про поглотивший Золотую фею Источник в болотной глуши – порождение бедной, больной фантазии, плод комплексов, угнетавших несчастного совка. Вроде его дома под дырявым шифером и морального наследия диссидентствующего нищего. Вот они какие – подлинные источники наслаждения. Три источника и три составные части: – женщина, деньги, Калифорния...

29

Филя не знал как объективно оценить свои сексуальные достоинства. Его романы были не многочисленны, а понимающие в этом женщины попадались и вовсе едко – раз, два – и обчелся. Спасенная у ресторана Оля, хоть в Испанию его и не возившая и с генералами засекреченными не знакомившая, как это прозвучало в рассказе Жетону, Теофила ценила. Во-первых, как натуру тонко чувствующую, во-вторых – как изобретательного любовника! Так и говорила – изобретательного. Валентина формулировала иначе – "хоть ты в заработке хилый, а в постели – двоих за пояс заткнешь" Это интересно, каких двоих? Какого эротического достоинства?

Эллин пришла в восторг от увлеченных занятий сексом в бассейне и на чудесной кровати её спальни с качающимся матрасом. Заснула внезапно, как дитя. И Филя нырнул в упоительный сон, вдыхая предательскую сладость магнолий. Проснулся внезапно, ощупал кровать – Эллин отсутствовала. Зато в ванной гудели от тайного сладострастного напряжения трубы – как желудочный тракт великана после сытного ужина. Он похолодел до озноба и рванулся к полузакрытой двери. На секунду зажмурился, представив то, что увидит сейчас в ярко освещенной комнате. Распахнул дверь и услышал вопль – Эллин дернулась, пытаясь вскочить с унитаза но не смогла оторваться. Фил видел, как погружается в фаянсовое жерло её узкие бедра и застывает на лице маска ужаса. Пухлые губы раскрылись в немом крике, в распахнутых глазах застыло именно то выражение леденящего кровь ужаса, которое должно быть запечатлено крупным планом в эпизоде изнасилования Конни монстром.

– Держитесь, гады! – взвыл Фил по-русски, схватил с туалетного стола литровый стеклянный флакон с какой-то парфюмерией и размахнувшись, огрел им фаянсовое чудовище. Брызнули осколки, запах лаванды и цитруса ударил в ноздри. Эллин завизжала и вырвалась, схватившись обеими руками за ягодицы.

– Больно как!.. Что там у меня, что случилось, что??? – она повернула к нему выпяченный зад – овальный красный след отпечатался на загорелых полушариях, словно на них ставили огромную банку.

Филя осторожно притронулся к коже, – похоже на поцелуй великана...

– Боже, ты грохнул подарочный флакон фирмы "Ланком"! Ужас... склонилась Эллин над осколками, затем снова метнулась к зеркалу в ванной.

Подсматривающий эту сцену через окно человек, видел в ярком распахе двери загадочную картину: девушка, изогнувшись, изучала травму в зеркальной стене, русский, стоя на коленях возле унитаза, заглядывал в слив.

– Меня прямо присосало к сидению! Здесь совсем недавно был ремонт и все сделали плохо. Синяки будут кошмарные, сидеть на лошади не смогу... Мой секретарь завтра же подаст в суд на фирму саноборудования. Я сдеру с них издержку за физический и моральный ущерб. Пять миллионов! – горячилась пострадавшая.

– Жуткая перспектива, детка... Надо немедленно вызвать техника и заменить трубы. Это плохая конструкция, – проговорил Филя, злобно стиснув зубы и крикнул в журчащее сливом отверстие – Я все понял, Севан!

30

На рассвете Теофил стучал в номер Вартанова. Отель был не из самых дорогих, но воображение потрясал обилием показной роскоши, свежих цветов, заботой о постояльцах в виде компьютерного оборудования и отличной видеотехники.

Дверь отворилась не сразу, Севан, в наброшенном махровом халате, усердно протирал глаза:

– Что-то произошло?

– Произошло, – насмешливо и совершенно уничижительно Филя посмотрел в тревожные синие глаза. После любовных подвигов и происшествия на вилле, он значительно вырос в собственных глазах. И возмужал физически. Просто расправил плечи и задиристо вздернул подбородок, а эффект прибавки в росте на 10 см. – Но мне удалось помешать. Вариант Дженкинс не прошел. На этот раз Уничел не получился!

– Опять унитаз. Он засасывал ее...

– Так точно. Но испугался, гад.

– А я чуть не свалился с ветки, когда она заорала. Не ожидал нападения снизу. Думал, они будут действовать иначе. Извини, но я должен был проконтролировать ситуацию.

– Подглядывал!?

– Садись, пора рассказать тебе правду.

– Ага! Значит люк в арке и спрут, утащивший Тамару – не бред! И ты знал это. Совещание в бункере Сталина – было!

Севан резко поднялся и отошел к двери.

– Я обещал, что буду до конца откровенным с тобой. Мне не легко исповедываться, да и не во всем разобрался я сам. Вот, – он достал дискету и положил рядом с компьютером. – Здесь общие соображения. Читай. Я прогуляюсь у океана. А потом... Потом ты сам решишь, как должен поступить..

Оставшись один, Филя впился глазами в экран.

"...Я долго блуждал в потемках, не в силах разобраться в происходящем. Я ощущал мрак надвигавшегося безумия и пытался вырваться. Но лишь бился головой о стену – жалкий, обманутый зверек, потерявший нюх и зрение.

Теперь я знаю Истину. Нравиться мне или нет, но следует смириться, принять правила чужой игры. Я разгадал шараду, я вычислил подлинную систему координат и определил свое место в ней. Место всех нас, братья и сестры.

Знаете, как называется полустанок, на котором довелось столкнуться всем нам? – АД. Ад – не вымышленное место загробной ссылки, существующее где то там – по ту сторону бытия. Место самых изощренных пыток – здесь и сейчас – вот главная тайна мира. Механизм пыток основывается как раз на том, что человек не догадывается о неизбежных истязаниях и поступает самым скверным и мучительным для себя самого образом. Он убежден, что рожден в лучшем из миров, и от того, сколь благостен будет его путь, зависит количество добра в его жизни. Но прямая зависимость не срабатывает: самый честный праведник получает весомую долю наказаний, чаще всего – высшую меру. Сетуя на выпадающие на его долю муки, человек изобретает философские системы, оправдывающие наличие в справедливейшем из миров порока, страха, боли, то есть – торжество зла. И ещё сильнее запутывается.

Что знаем мы с детства? Развития цивилизации идет как бы – по спирали – противоборство света и тьмы неизбежно, но общий вектор прогресса человеческого рода поднимается вверх – к добру и свету. Через тернии – к звездам! Я смеюсь, смеюсь! Я знаю, что сильно похож на безумца. Тише! Вооружимся серьезностью, хотя это и больно. Ответим на вопрос – что мы имеем в качестве фундамента?

Выживание рода обеспечивается комплексом нравственных норм – табу, запретов. Вседозволенность и степень свободы от запретов определяются прежде всего цено й человеческой жизни. Чем выше цена отдельной личности, тем суровее карается посягательство на нее, тем более цивилизованным считается общественное устройство. Маятник колеблется между крайними точками – полного отрицания смысла существования и ценности жизни, до возведения прелестей бытия в ранг единственного смысла существования. В центре, в золотой середине находится концепция выживания людской общности, основанная на идее мирного общественного процветания, духовного и физического совершенствования, мудрого научного прогресса. Вокруг нее, как возле жадного огня, толчется мошкара – племя смертников, пожирающих друг друга. Вы – человечество! Ваш путь под теплым солнцем или ледяным дождем, в богатстве и нищете, в болезни и здравии, радости и горести – ваше стремление к земному благополучию, добру, справедливости – это все АД, дорогие братья и сестры. Изощренный, алчный, глумливый.

АД все время обманывает вас, завлекая в неизбежные пыточные машины. Разве не верх мучения – крушение идеалов добра, веры в прогресс, в человека, крах доверия к Божественной милости? Разве не пришлось каждому из нас испытать его на своей шкуре?

Все мы – пленники АДА – палачи и жертвы.

Но стоит только разгадать обман, и мир являет свое подлинное лицо. Плюс и минус, высокое и низкое, запретное и поощряемое меняются местами. Наиболее жестокими оказываются на деле те, кто особо рьяно стремиться делать добро.

Религия – хитрейший устроитель иллюзиона. Все, что она внушает – лишь увеличивает уязвимость человека для адского пламени. Все принципы так называемой ЧЕЛОВЕЧНОСТИ – способность сострадать, милосердствовать, жалеть, привязываться, любить себе подобного – самые распространенные и жестокие орудия пытки.

Религия учит, что возмездие за грехи ждет нечестивца в загробной жизни, а виновен во всех муках – он сам. Это подлейший из обманов. Это ловушка, люди! Уже изначально явившийся на свет человек сконструирован с огрехами, начинен механизмом нравственных норм таким образом, что бы попасть в непостижимо жестокую машину истязаний. Новорожденный кричит, разрывая легкие – он знает, что попал в Ад! Именно потому, что имеет эти легкие, ручки, ножки и прочие части плоти, предназначенные для пыток. Потому что над ним склоняется добрые папа и мама – будущие палачи и жертвы. Добро пожаловать в АД, смертный!... Голова... у меня шумит в голове и слова разбегаются, как тараканы от света... Я должен рассказать, я должен рассказать правду...

...Человек наделен противоречивыми качествами, неизбежно влекущими к трагедиям. Плоть и дух находятся в постоянной борьбе. Он смертен – и боится смерти. Он стареет и подвластен боли. Им руководят неистребимые инстинкты, но в душе торчит ядовитое жало – сознание греховности своей телесной сути. Любовь неизбежно завершается потерей близких. Вера в добро предательством. Благодеяния оказываются ошибками. Все, к чему привязан человек – уязвимо и бренно. Как бы ни старался он возлюбить ближнего – его любовь становится причиной страданий, а всякий разумный поступок – лишь шаг к ухудшению мира. Адское развлечение – проблеск божественного – теплая слеза умиления, свойственная человеку. О как вы умеете сострадать, жалеть, восхищаться прекрасным! А ведь знаете, что любимое отнимут, летнее цветение засыплют снега, старение и разложение будут терзать ваше тело, изнурять дух. И ты сам, как не старайся – окажешься в ряду палачей... Окажешься, смертный. Ведь ты рожден в Аду... Боже мой, почему так трещит голова... Мои руки... Нет, нет! Скорее, скорее... слушай, слушай меня, Теофил... Слушайте все!

Ты – пленник Ада, надеешься на любовь Отца небесного и веришь в его помощь. Ты считаешь даром свою маленькую жизнь – изощренную конструкцию нравственного и физического мучения. Распятый на дыбе, ты молишь палачей о продлении пыток. Потому что боишься смерти, боишься ПУСТОТЫ. В этом главная хитрость Ада. Так пойми же, пойми, несчастный: чем меньше человеческого в человеке, тем он лучше приспособлен к законам земного существования. Становясь бездушным, холодным, он меньше страдает и менее уязвим для мучений.

Что бы обмануть Ад, нужно истребить в себе человеческое и возлюбить ПУСТОТУ... Я люблю тебя, Пустота! Сгинь, уйди, боль! ВСЕМ! ВСЕМ! ВСЕМ!

Спасайтесь, братья и сестры! Спасение в тех, кого мы зовем "исчадьем ада". Им известна тайна вселенского обмана, они поняли законы мира, в котором существуют и сумели приспособится – стать неуязвимыми к боли нравственных и физических пыток. Род Алярмуса не знает пиетета к жизни, ему неведомы душевные и физические страдания, как неведомо чувство греха и боли.

А следовательно – род Алярмуса – враги не человека, а созданного им АДА. Стремление Алярмуса к умерщвлению "высшего смысла" – спасение и благо. Все сатанинские методы уничтожения человеческого в человеке – методы убиения УМИЛЕНИЯ – не вылазки зла, а попытки существ более осведомленных в хитрости законах мироздания выработать анастезию к пыткам. Услышьте, да услышьте же меня, люди! Род Алярмуса – ваши истинные спасители!

Это ОНИ придумали защиту от пыток в виде алкоголя и наркотиков, ОНИ делают привычным и обыденным культ уничтожения жизни, усложняя его ритуалами и самыми изощренными изысками. ОНИ разрушают ложный Смысл, служащий источником мучений и находят его в умерщвлении плоти, попрании законов духа. Красота разлагающегося мяса, высокое наслаждение растоптанного милосердия – вот их эстетика, их цель, их идеал. Нас может спасти только зло.

Выживает тот, кто сильнее. Побеждают ПОЖИРАТЕЛИ ЛОГОСА. НАДО ПОНЯТЬ ЭТО – и АД отступит. Добро и зло, небесное и земное, высокое и низменное, поменяются местами. Отвратительное, жестокое, бесчеловечное станет спасением – вот в чем разгадка Смысла...

Дрожащими руками Филя "перелистал" текст файла, застряв на выделенном заголовке:

НЕКОТОРЫЕ ТЕРМИНЫ

АД – иллюзорный вид цивилизации высших существ, предназначенный для истязания. Существует в дуалистическом режиме – как реальный социум земного населения и как понятие в философии этого населения о месте Божественного возмездия за земные грехи.

АЛЯРМУС – условное название альтернативного вида земной цивилизации. Руководящая установка развития – вытеснение хомо сапиенса. Один из путей внедрения – распространение вируса Пожирателя.

АНАСТЕЗИНЫ – виды религиозных философий, помогающих смягчить пытки. Буддизм и особенно жесткие его вариации, призывающие уйти от реальности, способен наиболее радикально нейтрализовать воздействие Ада. Противоположный полюс – христианство – вооружает человека заповедями нравственными табу, которые лишь усугубляют мучения и служат основанием самых жестоких пыток в условиях Ада. Наиболее отрешенным от бытия единицам – святым отшельникам – удается подменить одни виды пыток на другие и пройти мучения с верой в справедливость мироустройства. Это ловушка для самых человечных. Волчья яма, смоделированная садистским интеллектом.

АЛЬТРУИСТЫ – порода людей с врожденным превосходством коэффициента самопожертвования над инстинктам самосохранения. Они – самые неуязвимые из обитателей АДА, поскольку изначально приносят себя в жертву. Парадокс состоит в том, что их деяния, предназначенные сокращать страдания ближнего, становятся причиной массовых пыток и мучений. Всякое сражение за справедливость, добро, "светлое будущее" лишь увеличивает страдание, приносит разочарование, порождает новое зло. Вожаки битвы за так называемую – ХОРОШУЮ ЖИЗНЬ ДЛЯ ВСЕХ оказываются самоотверженными подручными палачей, борцами за осуществление полной и массовой программы адских мук.

ИНТУИТИВИСТЫ – особи, наделенные от рождения проблесками истинного знания. Они догадываются – что присланы в Ад и тем или иным способом стараются избежать пыток.

СРЕДИ НИХ можно выделить ТРИ ранга.

1 степень – БУЗАТЕРЫ. Доказывают на личном примере, что табу земного существования – обман и чистое дерьмо. Мошенничают, лгут, предают, бездельничают. Не поднимаются до вершин подлости по причине собственной ничтожности, отсутствия заражающего вируса. Ощущают порой потребность разрушения, но усмиряют её, считая ошибочной, черезчур обременительной для выполнения. Пустоцветы.

2 степ. СТИХИЙНЫЕ некрофилы – воспринимают разрушение устоев и ценностей, как род наркотического опьянение. Попрание духовных ценностей высшее жизненное удовольствие. Стихийный сатанизм. Наиболее активные распространители вируса.

3 степ. ВЕРНЫЕ . Характеризуются осознанным устремление к разрушению устоев цивилизации, истреблении рода. Носители тайного, порой подсознательного знания про законы Ада. Миссионеры в борьбе с его лживой природой. Изобретательны и одаренно-порочны. Отсюда – целеустремленный переход в армию Алярмуса. Самые убежденные и последовательные пожиратели Логоса.

ПОФИГИСТЫ – все более увеличивающаяся под воздействием Интуитивистов порода толстокожих особей, с низким коэффициентом интеллекта. Обладают повышенной выживаемостью и адаптацией к условиям Ада. Заповедь смирения ПОДСТАВЬ ВТОРУЮ ЩЕКУ – принцип выживания для пофигистов. Готовность к компромиссу, предательству, пренебрежению нормами нравственности. Из них образуется весьма распространенный клан наемников Алярмуса – переносчиков вируса.

ЖЕРТВЫ – люди с нормативным коэффициентом умственного и душевного развития. Обладают изначально заложенными представлениями о добре и зле, о принципах нравственности, имеют чуткую сенсорную систему, способную производить во взаимодействии с внешним миром ферменты радости, восхищения, привязанности, милосердия, любви. Отличаются стойкостью к пыткам.