Текст книги "Имеет свойство яда (СИ)"

Автор книги: Мика Ртуть

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Олег, вы не хотите переехать ко мне? То есть… насовсем.

Вот и все. Слово было сказано, упав в тишину, и Владу стало самую малость легче. Грабар ошарашено молчал, и Влад торопливо продолжил:

– Я понимаю, что это неожиданно. У вас наверняка куча вопросов, условий, может быть… Все обсуждаемо. И не имеет абсолютно никакого отношения к вашей работе. Олег, пожалуйста, только не вздумайте хоть заподозрить, что я вас к чему-то принуждаю или манипулирую нашим рабочим договором. Такого я бы никогда себе не позволил. Если откажетесь, я вас сейчас отвезу домой, и больше мы об этом не заговорим. Если вам нужно подумать… Вы ведь можете просто переночевать у меня еще раз, правда? Без всяких обязательств. А утром скажете, что решили. И… Олег, мне очень хочется, чтобы вы согласились. Я, наверное, выбрал неправильное место и время, надо было романтичнее… Но я не мог сейчас вас отпустить, не сказав этого. Чтобы вы ни решили. Я хочу, чтобы вы жили со мной. Со всеми вытекающими последствиями…

– Владислав Алексеевич, вы с ума сошли?

Голос Грабара был испуганным. Растерянным, звонким от удивления. Но неприязни в нем не было, как Влад ни вслушивался.

– Сошел, – согласился он с мрачным удовлетворением. – Явно сошел. Делаю предложение в машине на улице. Ни ужина со свечами, ни чего там еще положено по протоколу… Простите, ладно? Ну не тащить же сейчас вас в ресторан? Вы устали до полусмерти. А я сошел с ума. Потому что… Олег, поедемте ко мне? Я серьезно. Хоть выспитесь нормально, приставать не буду. А завтра на свежую голову пошлете меня подальше. Или не пошлете, а…

Договорить он не успел. Грабар повернулся к нему, качнулся вперед, и Влад поднял руки по наитию, еще не понимая, что происходит. Обнял, прижимая именно так, как хотелось, торопливо принялся гладить плечи и спину, обтянутые тонкой рубашкой. Дышал знакомым запахом, шалея оттого, как выгибается в объятиях сильное упругое тело, как дышит Олег, уткнувшись носом ему в плечо, а потом поднимает голову, и можно безошибочно попасть в единственную желанную сейчас цель – его губы.

Влад целовал его отчаянно, исступленно, не желая и не собираясь выпускать из объятий и чувствуя, как его так же отчаянно целуют в ответ. Было ли это согласием? Или прощанием? Думать не получалось. Мысли плавились и текли, оставляя голые раскаленные чувства. И это вот – отпустить? Позволить уйти? Да вот хрен. Мой. Не отпущу, не отдам никому…

Он уже откровенно тискал Олега, сминая рубашку, руки так и тянулись вниз, к брючному ремню. И пришел в себя только, когда Грабар дернулся то ли испуганно, то ли протестующее. Отстранился от Влада, дыша тяжело и рвано, как вынырнувший из глубины человек, попросил беспомощно:

– Ну не здесь же…

Не здесь – это Влад мог понять. "Лексус" – машина просторная, но для того, что хотелось сделать с Олегом, требовалась все-таки кровать. Большая и крепкая. А еще неплохо бы добраться до душа, бара и холодильника. И чтобы уснуть потом рядом, даже во сне не разжимая рук…

– Не здесь? – так же тяжело дыша, уточнил Влад. – То есть, по самому процессу возражений нет, только по условиям?

– Владислав Алексеевич…

Олег все-таки покраснел, что на его светлой коже смотрелось вызывающе ярко.

И неминуемо нарвался еще на один поцелуй. В этот раз долгий, со вкусом. И объятиями, разумеется. Против которых явно не возражал. С трудом оторвавшись через пару минут, Влад напоказ облизнулся и пообещал:

– Хорошо, не здесь.

Отдышался немного, пригладил рукой волосы, посмотрел на улицу, к счастью, пустую. Грабар сидел рядом притихший, косился снова то ли испуганно, то ли выжидающе, но протестовать не пытался, а на щеках у него цвели розовые пятна и губы распухли, так что их мучительно хотелось целовать еще и еще…

– Не здесь… – сказал Влад больше себе, чем ему, и "Лексус" рванул с места долгим звериным прыжком.

Мартовские коты, притихшие было, снова заорали где-то внутри, заполошно и счастливо выкликая на весь мир, что счастливы. Он не сказал нет. И, значит, все идет как надо. Потому что теперь будет и нормальный ужин, и ванна, и массаж. А потом… Потом Влад сделает все, чтобы предложение было принято. Никогда он не упускал шансов и не отдавал свое, будь это контракт или человек. А Грабар – его.

"Лексус" плыл по темной улице, не замечая скорости, только дома исчезали с лобового стекла, мелькая за боковыми и пропадая позади. Грабар откинулся на сиденье, несколько светлых прядок прилипли к его лбу, и Влад пообещал себе, что скоро уберет их губами.

Глава 14
Самый сладкий сон

Это все сумасшествие.

Пожалуй, это была единственная разумная мысль, которая появилась в голове Грабара.

За окном проносились витрины магазинов и темные переулки. Да, сейчас с души исчез камень, а от напряжения остались только отголоски. Операция прошла успешно, и это было самым важным. Сокольский прав. Тысячу раз прав, что все будет хорошо. И что… глупо сидеть у двери палаты, сейчас Олег Лельке совершенно не нужен.

А вот дальше здраво рассуждать почему-то не получалось. Его никто не ставил перед фактом, не делали непристойных предложений и не оставляли в неудобных ситуациях. Просто просто привезли еду. Грабар мог поклясться, что в жизни ничего не ел вкуснее этой курицы-гриль, завернутой в лаваш. И не пил более вкусного чая.

Разум, конечно, намекал, что после дня голодовки неудивительно, что любая пища будет как лучший деликатес, только кто слушает разум?

Особенно после таких слов.

Осознать и поверить толком не получалось. Что там. Даже как-то классифицировать собственные действия было невероятно сложно. Олег не знал, как правильно поступить и что сказать. Не может же такой серьезный человек, как Сокольский, делать такие предложения… Или может?

В голове не укладывается.

Поэтому и потянулся к нему, будучи в состоянии ответить только одним единственным способом. Без слов. И лишь чудом почувствовав, что Влад не совсем контролирует себя, сумел остановить… И, замерев, смотреть в полные азарта и желания серебристо-серые глаза. На тяжело вздымающуюся грудь. Ощущать, что длинные смуглые пальцы держат так крепко, что и не вырвешься. Хоть и вырываться совершенно не хочется.

А хочется наоборот – продолжить.

"Ничего, – подумал Олег, бездумно глядя в окно и толком даже видя находящееся рядом, – всего лишь ночь. Утром он сам передумает".

Мысль была не слишком радостной, и сам Грабар был готов делать что угодно, лишь бы не отправляться после такого разговора домой одному, но сразу и полностью верить в такую сказочную ситуацию не мог. Не позволял себе.

И только когда Влад тронул его за плечо, сообразил, что машина остановилась.

– Приехали, – сказал Сокольский. – Засыпать прямо тут не советую – в кровати это будет куда удобнее.

Олег не смог ни возразить, ни смутиться – по лицу Сокольского было видно, что тот не вкладывал в сказанное никаких пошлых намеков. Да и выглядел сейчас немного иначе. Как-то… спокойнее, увереннее. Словно человек, наконец-то получивший нужный ответ на стоявший перед ним вопрос. И ответ на этот вопрос понравился.

– Идем, – сказал Влад, выходя из машины.

Олег не возражал. Усталость коварно навалилась, лишая выдержки. Мысленно Грабар выругался. Снова Сокольский привозит его к себе, и опять не гость, а медуза. Конечно, есть оправдание. Но оно опять какое-то бледное. К тому же благодарность никто не отменял. Да и самому Грабару хотелось хоть как-то порадовать человека, который не оставил в трудную минуту и проявил столько заботы.

Самым простым способом был секс. Деньги давать такому человеку смешно, а ничего более разумного в голову не приходило. Да и не нужны Владу деньги. А от хорошего секса никто не откажется.

Уже оказавшись в душе, Олег вполне себе отдавал себе отчет, что и сам не отказался бы. Возможно, со стороны кому-то могло показаться, что такой расклад крайне циничен и расчетлив, но Олег ничего плохого в этом не видел. Потребности никто не отменял. Учитывая, что обоим это доставит удовольствие. И да, будет сделано не в качестве оплаты, а просто потому что… хочется.

Горячие струи, стекавшие по плечам и спине, не давали ни бодрости, ни хоть намека на улучшение состояния. Чудовищно хотелось спать. Главное, не уснуть прямо в душе. А то Сокольскому вытаскивать труп из собственной ванной уж совсем как-то будет нехорошо.

Сомнительные мысли несколько развеселили.

Вытеревшись, Олег накинул на себя халат. Мельком глянул на себя в зеркало. Да уж, печаль страшная. Лицо бледное, круги под глазами, влажные волосы. Такая красота, что пройдешь мимо – от стенки не отличишь. Но Сокольский терпит. Наверно, вкус специфический.

Олег тут же нахмурился и отвернулся. Мысли лезли совсем дурные. Что за идиотизм разглядывать себя будто мальчик перед первым свиданием? Никогда таким не занимался и начинать заниматься не следует.

Выйдя в коридор, вдруг осознал, что не знает, как себя вести и куда идти. Нет, он прекрасно помнил, что именно Влад сказал в машине. Только как это воплощать?

И чуть сам не расхохотался. То есть, подумать, что, как и прежде, – слишком сложно. Вот вечно же надо придумать самому себе преграды. Гостевая спальня-то осталась на месте. Так, теперь надо найти Влада и поинтересоваться его планам.

Далеко уйти не удалось, Сокольский спустя пару секунд вышел с кухни.

– Есть хочешь? – спросил таким спокойным тоном, будто делал это каждый день.

Непосредственность и невозмутимость до того выбили из колеи, что Олег забыл, что хотел сказать. Явно не про еду.

– Да нет, благодарю, вы же до этого меня накормили, Владислав Алексеевич.

Неубедительно? Что ты так смотришь? Можно сделать лицо попроще?

Но Сокольский, слава богу, мыслей читать не умел. Потому, не разводя долгих церемоний, через несколько шагов вдруг оказался возле Олега. Посмотрел в глаза. Грабар вдруг сообразил, что в серых глазах тень беспокойства. И ни о ком-то, а нем, Грабаре Олеге Олеговиче, будущем сотруднике фирмы "Корсар" и…

– Есть пожелания? – вдруг спросил Сокольский, не отводя взгляда. – Или сразу спать?

Предложение было столь заманчиво, что даже взбрыкнувшая было совесть не смогла призвать к порядку. Ведь по идее надо было бы расспросить о дне Сокольского, о том, как он оказался в больнице, о спонтанном предложении… или вовсе не спонтанном?

– Простите, я, кажется, и правда на ногах… – начал было Олег.

И не смог договорить, потому что вдруг оказался в крепких объятиях. Настолько крепких, что и дышать нелегко. Только отстраняться совсем не хочется.

– Не стоишь, верно? – тепло шепнул в макушку Влад.

Его пальцы ласково коснулись начавших подсыхать волос, огладили макушку, затылок, спустились к шее.

Грабар замер. От прикосновений пробежала по телу волна тепла, обволакивающего, пронизывающего, не дающего возможности отступить даже на шаг. И сказать, что, Владислав Алексеевич, вы абсолютно правы, я действительно хочу спать, и вы рискуете через некоторое время остаться с восковой куклой.

Разумеется, говорить он ничего не стал. Не хватало еще глупостью испортить такой момент. Молча сам скользнул руками по спине Сокольского, ощущая горячую кожу под тканью рубашки. Влад еще не переоделся. И пахнет от него неизменным хвойным парфюмом и еще сохранившейся свежестью майского прохладного вечера.

– Не стою, – еле слышно шепнул Грабар, прикрыв глаза и утыкаясь носом в шею Сокольского.

Все силы словно покинули в один миг. Влад гладил его по плечам, спине, положил ладонь на поясницу, прижимая к себе и словно давая понять, что никуда не отпустит.

Не отпускай, пожалуйста.

Отчаянно не хотелось признаваться себе, что Сокольский попросту спас его от пустого ледяного вечера и такой же ночи. Да, Олег бы непременно поговорил с Яном. Рассказывал все про операцию, только после отключения, все равно одиночество никуда бы не ушло. И Ян… надо ему сказать, но дотерпит до утра. В поликлинике Грабар скинул ему пару сообщений по вайберу, так что друг все же кое-что знает.

– Я пойду тогда? – тихо сказал Олег, с нежеланием отрываясь от Влада и поднимая голову, чтобы увидеть выражение лица. – Вы извините, что так.

– Не говори глупостей, – вдруг достаточно резко сказал Влад, заставив позабывать, о чем думал. Но тут же смягчился: – У тебя был тяжелый день.

"Когда он ко мне на ты, на душе спокойнее", – неожиданно мелькнула мысль, несказанно удиви самого Олега. Так было, будто… правильнее.

– Пошли, – сказал Сокольский и, крепко сжав запястье Грабара, потянул за собой.

Удивляться сил уже не было. Ну, конечно, привел не в гостевую спальню – свою. А тут не так. И кровать больше, и комната просторнее. А еще полумрак, только ночник горит на тумбочке.

– Ложись, я скоро приду, – шепнул Влад.

Внутри что-то оборвалось. Нет, все-таки этого не может быть. Чтоб все вот так? Спокойно, размеренно, без шуток и неожиданностей. И чувствуется же – говорит правду. И понимает, что сегодня Олег ни на что не способен. Но при этом не выглядит ни расстроенным, ни сердитым.

Грабар медленно повернул голову и посмотрел на стоявшего рядом Влада. Золотистый свет ночника делал смуглую кожу Сокольскго почти бронзовой. В черных волосах же свет тонул, будто уступая натиску полумрака. Седины совсем не видно, и кажется, что у Влада нет возраста. Рядом просто стоит божество, обычное и невозмутимое для железобетонных небоскребов, утренней почты и горячего крепкого кофе.

А еще – просто сладкого сна.

Влад не отводил взгляда. Грабар тоже. За окном слышались звуки проезжавших машин и шум ветра. Но все это было слишком далеко, не здесь. Оно совсем не мешало прижаться всем телом, обхватить ладонями лицо, выгладить большими пальцами скулы и подбородок и скулы. Вдохнуть резко ставший раскаленным воздух и прильнуть к губам в немом, счастливом и благодарном поцелуе.

А потом понять, что отвечают тебе точно так же. И обнимают бережно и ласково, будто в стремлении поддержать и защитить.

Ни единого слова произнесено не было. Сейчас это все было лишним. Сокольский шумно выдохнул, с сожалением отодвинулся от Олега. Несколько секунд внимательно смотрел в глаза. И, видимо, убедившись, что все было сделано верно, легким кивком указал на кровать.

Ложись. Жди. Я скоро.

Все и так понятно. Зачем слова с тем, кто, кажется, умеет читать мысли?

И даже когда он вышел из комнаты, а Олег медленно опустился на теплое одеяло, в голове не было ни единой связной мысли.

Спать. Да, пожалуй, это сейчас самое разумное, что можно сделать. А уже потом думать обо всем остальном. Работа, Ян, Леля…

Стоило только голове коснуться подушки, как сон тут же затянул в свою сладкую непроницаемую тьму. Усилием воли Олег кое-как удерживался на грани: слышал, как Сокольский вышел из душа и, кажется, пошел на кухню. Ну да, правильно. Сам-то он не ел. Где в глубине появился стыд. Сам тут страдал, сразу к кровати пошел, а о нем совершенно не подумал. Но это ладно, завтра можно исправиться, восстановить репутацию приготовлением завтрака.

Ведь это Олег заметить успел. Продукты у Сокольского всегда имелись, холодильник не пустовал. Но самому тому явно было готовить некогда. Да и с тетей Сарой он не жил. А та приучит к готовке даже табуретку, сопротивление бесполезно.

С такими мыслями Олег почти провалился. И только когда телу неожиданно стало прохладно, выдохнул и, не открывая глаз, попытался найти на ощупь одеяло. А потом услышал тихий бархатистый смех.

– Сейчас согрею, – хрипло шепнул Сокольский на ухо и, не дав задать ни одного вопроса, сгреб в охапку.

Олег только еле слышно охнул. К щекам, кажется, прилила кровь. Хорошо, что темно хоть, а то вообще ни в какие рамки. Нет, не от смущения, но… Сообразить от чего – не получалось. Наверно просто слишком давно не было вот так. Привык спать один, вне кольца чужих рук, не ощущая ласкового касания губ к своему лицу.

– Спи. Все хорошо, – шепнул Влад, подтягивая сползшее с плеч Олега одеяло. – У тебя был тяжелый день, но ты умница, мальчик. Ты справился. И теперь все будет хорошо.

Внутри словно лопнула натянутая нить. Разлилось тепло, уничтожая даже едва различимые остатки напряжения и одиночества.

Олег прижался крепче к Сокольскому, прикрывая глаза и прижимаясь щекой к его плечу, наконец-то отпуская все страхи на волю.

– Спасибо, – только еле слышно шепнул он, почти касаясь губами ключицы Влада.

– Спи, – тепло усмехнулся тот, прижимая Грабара крепче и действительно давая надежду, что теперь все будет хорошо.

Действительно… хорошо.

Глава 15
На новом месте

– Да не кричи ты так.

Утро не было томным. Точнее, совсем немного, когда Олег сквозь сон чувствовал, как пальцы Сокольского скользят по его спине, вырисовывая круги. А потом по позвоночнику, чтобы замереть у ямочек на пояснице. И при этом делается так хорошо и спокойно, что снова клонит в сладкий и спокойный сон.

А потом случается он – звонок от, мать его за ногу, Яна Сокирника. Видимо, друг вчера пытался прорваться по скайпу, но куда там до скайпа было…

– Я не кричу, – ни капли не смутился Ян. – Я наоборот само спокойствие. И исключительно коплю силы для того, чтобы дать тебе в лоб при встрече.

– Встрече? – растерянно повторил Олег, глядя в окно.

Сокольский уже принял душ и отправился на кухню. Деликатный. Только удовлетворился кратким: "Это друг", кивнул и покинул комнату.

Внизу уже неслись машины, переходили дорогу ежившиеся под ветром люди. Май что-то выдался холодный. Олег было расстроился, он потом осмотрел комнату, в которой находился. Мельком скользнул взглядом по смятой постели. Сердце пропустило удар. Нет, не ему теперь жаловаться на холод.

– Требую грязных подробностей, – тем временем не успокаивался Ян.

– Подробности очень даже стерильные, – буркнул Олег. – Мне сегодня позвонят, скажут, когда можно приехать. У Лельки отличные прогнозы.

– Я понял, – несколько убавил пыл тот. – И тоже рад, ты же знаешь.

Олег знал. Только проявлять эмоции Яну на самом деле было еще тяжелее, чем самому Грабару. Ян открывался очень тяжело и только близким людям.

– Но меня интересует, что там у тебя происходит. И как там себя ведет твой жеребец?

Грабар с трудом удержался от смешка.

– Хорошо. Все хорошо.

– Интересная интонация, – отметил Ян, явно уловив куда больше, чем просто "хорошо". – Вечером требую отчет. А то отпустили тебя на свою голову. Да, Саш, иду, – крикнул он. – Вот художник же, не может без меня и полчаса. Ладно, держись там. Вечером жду.

– Так точно, мой большой белый господин, – не смутился Олег.

В ответ Сокирник фыркнул и отключился.

Несколько секунд Олег стоял, не зная, что делать. Если до этого он тут был как гость. То сейчас… Он мотнул головой. Господи, как все сложно. В душ. А там будет видно.

Совершенно не хотелось себе признаваться, что внутри прятался страх. Вдруг Сокольский передумал? Просто утешил вчера. Все же видно, что он привык жить один. И тут такое…

Олег быстро принял душ. На секунду задумался. А черт, подумаешь. В конце концов, это не первый раз. Стянул с вешалки халат и накинул. В ванной стоял запах миндального геля, горьковатый и тягучий. Сокольский любит ярко выраженные запахи.

Стоило зайти на кухню, как Олег почувствовал аромат свежезаваренного чая. Печаль, что не кофе, но нечего выпендриваться. Скажи спасибо, что вообще позаботились.

Влад стоял спиной к нему. Тоже в халате. И правда, он же дома. Зачем этот официоз. К тому же… ему и так идет.

Олег сделал несколько шагов. Ближе. Еще ближе. Сокольский не оборачивался. Но ясное дело, что прекрасно слышал, как Грабар вошел.

– Мой вопрос в силе, Олег, – прозвучал его низкий приятный голос. – Я…

Руки Грабара легли на плечи Влада. Тишина, резкий вдох. Боже, какая у него все же горячая кожа. Осторожно подцепить пальцами ворот, чтобы проверить, не застегнут ли. Нет… поддается легко. Вот, уже тяжелая махра соскользнула, обнажая крепкие руки и спину.

Влад замер, казалось, даже не дышал. Олег провел пальцами по лопаткам, почти невесомо спустился по позвоночнику. С ума сойти. Этот нереально красивый мужчина – его. Хотя бы сейчас. Пусть даже потом исчезнет эта утренняя сказка. Плевать. На все.

Не думать ни о чем. Все потом.

Грабар шумно выдохнул, коснулся губами шеи Влада, вдохнул терпковатый запах его кожи, тоже с миндальной горечью. Ладони скользнули по груди Сокольского, задели соски, вырвав еле слышный выдох.

Нет. Не отдам никому.

Неожиданная мысль, мелькнувшая в голове, заставила губы растянуться в улыбке. Да, мой.

Шалея от собственных действий, Олег с силой нажал на плечо Влада, давая понять, чтобы повернулся.

Сокольский не сопротивлялся. Посмотрел внимательно, хищно, голодно. Губы пересохли. Зверь. Рядом зверь. Но он сдерживается. А еще – любопытен. Потому позволяет Олегу выполнять задуманное.

Грабар шумно выдохнул, дернул пояс халата Сокольского. Медленно опустился сначала на одно колено, потом на другое. Поднял голову, глядя Владу прямо в глаза, и развел полы халата.

Господи, как же горячо от одного его взгляда только. И уже неважно, что там за окном.

Низ живота, бедра… Бронзовая кожа под белыми пальцами Грабара кажется еще более смуглой. У Сокольского уже стоит, а Олегу плевать на все вокруг. Ощущение, будто пьяный. Давно такого не было, очень давно.

И, не раздумывая обхватил губами напряженный член, все же в этот раз услышав еле различимый стон. Это было безумно горячо, сумасшедше, душно сладко и… правильно.

И даже когда пальцы Влада вплелись в волосы Олега, Грабар не отреагировал. Только сжал ладони на бедрах Сокольского, не давая возможности двинуться. Взял глубоко, на всю длину, доводя до финала.

Сглотнул, медленно выпуская плоть изо рта, снова посмотрел на Влада, облизнул губы.

Едва не вздрогнул, услышав хриплое:

– Мальчик…

По венам, кажется, пробежал огонь. И хмель никуда не ушел, а вставать не было никаких сил. Собственное возбуждение никуда не делось. От резкого запаха, привкуса во рту, вообще от всего происходящего голова шла кругом.

Сколько времени смотрел в безумно глубокие, шалые глаза Сокольского, он не знал. Только хотелось смотреть и смотреть, тонуть в этом сверкающем серебре и забывать обо всем на свете.

Влад вздернул его на ноги. Олег настолько не ожидал, что чуть не пошатнулся.

– Тихо, стоять… – хрипло выдохнул Корсар ему на ухо, пальцы одной руки вплетая в волосы, а другой проскальзывая под полу халата и обхватывая член. Олег еле слышно охнул, но тут же к губам приникли жесткие и требовательные губы Сокольского.

Ладонь удерживала затылок, не давая повернуть голову и вырваться из стального захвата. Его целовали жадно, выпивая все дыхание и волю к сопротивлению.

Но сопротивляться не хотелось. А когда еще несколько умелых ласкающих движений, и он сам застонал в рот Влада, впиваясь ногтями в его плечи.

Тот удерживал крепко, продолжая целовать. Потом прижал к себе крепко, словно каждую сладкую судорогу хотел ощутить кожей.

– Мальчик мой, – шепнул он, почти касаясь губ Олега своими, – какой же ты охренительный…

Грабар издал смешок, который вышел всхлипом. Хотелось смеяться и в то же время молчать-молчать-молчать, потому что рядом с этим человеком слова не нужны. Боже, неужели произошло то, чего так долго он избегал?

– Иди сюда, – послушался голос Сокольского.

Через несколько секунд оба оказались на диване. Влад обнимал его, выглаживая спину и поясницу, касался губами лица, что-то говорил. Вынырнув из накативших мыслей, Олег сообразил, что ему задают вполне конкретный вопрос:

– Это, я так понимаю, вы согласны на мое предложение, Олег Олегович?

Олег озадаченно посмотрел в глаза Сокольского. Смеется, гад. И пусть губы не в улыбке, но видно же. И гладить продолжает, словно дорвался наконец-то до чего-то желанного. И так хорошо, что хочется прогнуться, ткнуться носом в шею и сказать: "Про-о-одолжай".

Можно было, конечно, сделать вид, что не понял о чем речь и попросить повторить. Но тянуть время нет смысла, к тому же и так все понятно. Все же если с утра ты делаешь мужчине минет на его кухне, то вряд ли намекаешь на: "А давайте теперь позавтракаем, и я поеду домой".

Грабар поджал губы, потом сделал рваный вдох. Да что это вообще такое? За словом же никогда в карман, а тут будто первый раз встретились.

Влад молчал, терпеливо ожидая ответа. Олег с удивлением осознал, что его руки замерли, да и сам Сокольский сидит в напряжении. Неужели ему так… важно?

– Да, – коротко ответил Грабар.

Все, шаг сделан. Окажется ли под ногой твердая поверхность или пропасть – уже неважно.

Пояснять ничего не стал. Любую формулировку можно повернуть так, что ничего не останется от изначально вложенного смысла. Особенно, когда рядом два юриста. Потому – максимально краткий ответ.

Тишина. Кажется, слышно как бухает в груди сердце. И только есть миг, чтобы набрать воздуха в грудь, и снова оказаться в тисках объятий. Губы тут же накрыли поцелуем, на этот раз уверенным, властным и… благодарным.

"Мы опоздаем", – мелькнула заполошная мысль.

И тут же проснулось логическое мышление, намекая, что Сокольский как бы директор, потому опоздать не может – может только задержаться. И никто даже не догадается, что завтрак у него был такой… своеобразный.

А еще целуется он все же восхитительно.

Вопреки разуму и попытке взять ситуацию под контроль, Олег с ужасом понимал, что не хочет ни выбираться из объятий Влада, ни разрывать поцелуй. Воздух уже вот-вот закончится, а так хорошо… И да, когда это его успели уронить на диван? Совсем уронить. Голова так уютно лежит на подушке, словно так и задумано. Неудивительно, Сокольский не похож на человека, который не позаботиться об удобстве в таких делах.

– Мне определенно нравится это утро, – вынес вердикт Влад, когда наконец-то удалось оторваться друг от друга.

В серых глазах плясали серебристые смешинки. Чуть встрепанные черные волосы смотрелись не менее привлекательно, чем идеально уложенные. Поддавшись секундному порыву, Олег протянул руку, чтобы коснуться темных прядей. И тут же замер, словно осознав, что это могут и не одобрить. Но Влад перехватил его запястье, не дав опустить руку.

– Продолжай, – сказал он таким тоном, что во рту вмиг пересохло, а по телу пробежала сладкая дрожь.

Олег невольно улыбнулся, коснулся волос Сокольского. Шелковистые. Гладил бы и перебирал. Сокольский прикрыл глаза, замерев и, кажется, вполне наслаждаясь такой незатейливой лаской.

– Я там чай заварил, – неожиданно сказал он, не видя, что Грабар любуется его высоким лбом, линией носа, черными густыми ресницами, красивыми губами и упрямым подбородком. И тихо про себя радуется, что Влад сейчас этого не видит. – Но, кажется, ты любишь кофе. Поэтому сейчас сварим.

– Сварим? – переспросил Олег.

– Да. – Сокольской открыл глаза и посмотрел на него. – Один я его варю отвратительно. Поэтому чтобы пить нечто приличное, тебе придется постараться.

* * *

Приняли хорошо.

Впрочем, в "Монтрозе" тоже были сотрудники настроены достаточно благодушно. И даже Табан казался не таким уж гадом, как потом выяснилось. Но тут…

Поверить сразу было трудно. Что теперь он часть этой команды. И пусть в просторном кабинете сидит несколько человек. Но все излучают либо доброжелательный интерес, либо откроенное любопытство. Но при этом даже намека на негатив Олег не почувствовал. Возможно, в компаниях, где все занимаются одним делом и искренне нуждаются в помощи, все так и происходит.

Грабар не пришел на чье-то место. Влад объяснил, что последнее время работы и правда стало много. А все сотрудники люди, работа без отпуска и больничного – зло, особенно, если хочешь сохранить со своими сотрудниками хорошие отношения.

Непосредственный начальник Олега, Шнеерзон Лев Моисеевич, оказался персонажем колоритным. Невысок, жилист, седовлас. В очках, при аккуратной бородке. С невероятно проницательным взглядом темно-карих глаз. И не будь у Олега школы тети Сары, пришлось бы, скорее всего, туго.

Тем не менее, будущий шеф смотрел на Грабара весьма благосклонно. Но при этом внимательно слушал каждое слово Влада. Сразу стало понятно, что, несмотря на возраст и опыт, к своему гендиректору Шнеерзон относится с громадным уважением.

Сдержанность, убедительная вежливость и умение держаться явно импонировали старому ев… хорошему специалисту. Что не могло не радовать.

А еще надо было держать себя в руках и находится у Сокольского в кабинете просто как… в кабинете гендиректора "Корсара". Не больше и не меньше. Не думать, что этот стол на ощупь гладкий и прохладный, что если как следует наклониться, то крышка не давит и никуда не врезается, что бумаги совершенно не мешают. Чему именно – озвучивать не стоило. И неприлично пялиться на кожаный диван рядом – тоже. К тому же Сокольский, кажется, умудрился перехватить его взгляд. Настолько изящно перевел тему, что ничего не стоило переключиться на деловой разговор. Правда, от Грабара не укрылось, что в серых глазах едва заметно мелькнули задорные искры.

"Неужто понял? – мрачно думал Олег, уже следуя за Шнеерзоном. – А, впрочем, он кобе… Мужчина с опытом. Все понимает".

Собственные мысли откровенно раздражали и веселили. Давно у него такого не было. Даже после того, когда он понял, что с головой вляпался в первые отношения с мужчиной, подобного не ощущалось. Да, сердце тоже уходило в пятки, а воздух застревал в легких, но это все равно было не то.

Тут же по своей воле, по какой-то нелепой и неведомой тяге к этому харизматичному, до ужаса желанному и странно непредсказуемому человеку.

Нет, в первый раз тоже не было никакого принуждения. Олег слишком хорошо стрелял, чтобы позволить какой-то сволочи попытаться им воспользоваться. Впрочем, стрелять необязательно, можно и просто по морде дать – тоже годится.

Работать с государственными инстанциями Олегу приходилось, конечно, но не в таком количестве. Но так как у отдела Шнеерзона было именно это направление, не оставалось ничего, как набрать побольше воздуха в грудь и заняться работой.

Грабару было не привыкать. К тому же Лев Моисеевич оказался толковым учителем. Олег ни на секунду не засомневался в его компетенции. А еще было на удивление спокойно и хорошо. Да, обучение. Да, сразу будут ошибки. Но черт подери, как круто, когда есть рядом те, кто могут что-то растолковать и объяснить.

Рабочий день пролетел и обернуться не успел. Даже обед в кафе Грабар постарался закончить побыстрее – тянуло покопаться в документах, посидеть над интересными делами. И поднял голову только тогда, когда уходившая из приемной Алла звонко процокала каблучками по коридору.

Глянул на время и чуть сдержался, чтобы не охнуть. Семь или что-то около того. Не зря же Шнеерзон при выходе сказал:

– Олежек, вы таки не пересиживайте. В первый день это не на пользу.

Оно-то, может, и не на пользу, только вот что делать, Олег в упор не представлял. Подойти к Сокольскому и сказать: "Знаешь, я что-то устал, да и рабочий день закончился. Пора домой. Ах да, как быть с ключами от квартиры?".