Текст книги "Ледник"

Автор книги: Михась Южик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

12

Напротив Нэша вдоль борта самолета сидели пристегнутые к скамье солдаты. Рядом с ним по левую руку и в отдалении двух метров – четыре офицера команды. Углубленный в мысли и воспоминания, Дэвид понимал, что занимается вовсе не тем, чем должно. Он давно достал папку с досье на вероломно сбежавший из подвалов Дворца взвод. И пролистал, и уже успел изучить каждого солдата и офицера. Вернее – Главаря, четырех людей в офицерской форме, недостойных этого звания, и – обезьян, издевательски облаченных в стандартную форму солдат.

Казалось, эти звериные хари в камуфляжной форме и пилотках насмехаются с фотографий над Нэшем. И действительно, как-то дико было наблюдать их снимки в полный рост, снимки лица (морды) в анфас и профиль. С потаенным страхом Нэш отмечал, что эти гориллы и шимпанзе далеко не на одно лицо. В каждой морде чувствовался свой упорный характер. Одни хари были более насмешливы, другие более строги, в одних сквозил темперамент холерика, иные выглядели как будто флегматиками.

Особо запомнилась одна горилла – маленькие, чуть видимые свирепые глазки за нависающими надбровными дугами, мощнейший камнедробительный подбородок, кривая усмешка сатира, показывающая совершенно убийственный ряд зубов. И всё это сверху венчала пилотка, а снизу – заканчивалось не застегивающимся на комлистой шее воротником!

Это был старшина взвода по кличке Упырь. О чем свидетельствовали и документы и соответствующие погоны. В досье говорилось, что он обладает невероятной жестокостью. Имеет два ранения – в ключицу и брюшную полость, – после получения которых продолжал сражаться с восставшими рабами и рвать их на части одной рукой и зубами. Указывается, что ввиду ранения пришлось парализовать Упыря через чип и эвакуировать на вертолете в полевой госпиталь. Он потерял три с половиной литра крови и остался жив! Впрочем, весу в нем было явно за двести килограммов. И крови – немало литров. Причем двести килограммов не жира, а самых железных, неутомимых мускулов. Упырь, как указывается, встал с постели за две недели усиленной терапии, с укрепленной железом перебитой ключицей был активирован через чип и тотчас брошен на спецзадание. Одним словом, славный боец.

– Солдаты и офицеры, – с папкой в руках обратился Нэш к соратникам. – В этой кипе листов – подробнейшая информация о тех, кто вздумал покуситься на мир и покой нашей державы. О кучке недоносков, возомнивших, что они могут лишать жизни людей. О горстке уродов, в данный момент держащих в страхе ледник. Посмотрите на эти хари, на их фотографии, пустите по кругу. – Он передал папку майору Джобовичу. – И запомните черты их злобных физиономий. Отныне и неообезьяны, и офицеры для нас с вами – не люди. Они вне закона. Их можно жечь огнеметами, разрывать на куски гранатами, решетить из автоматов. Вы меня поняли? – рявкнул он.

– Служу Президенту! – вскочил взвод перед полковником.

– Отлично! Садитесь, – махнул рукой Дэвид. Он мял в руках свою бескозырку. – Но! Помните твердо: Главарь банды, лицо которого специально затемнено на фотографии, представляет собой очень ценный объект. Он не должен быть уничтожен. Это указ Верховного. Ни уничтожен, ни даже ранен. Запомните! В этом и сложность. Этого возомнившего себя мессией верховода Президент приказал доставить прямиком во Дворец. Там им займутся специальные люди. Солдат Муфусаилов! – вдруг выкрикнул Нэш.

– Я! – тут же вскочил коренастый с азиатскими чертами лица воин.

– Повторите мне и команде, как нужно поступать с главарем.

– Пленить, господин полковник! – отрывисто отвечал солдат. – И доставить во Дворец Президента.

– Хорошо, – согласился Нэш. – А как вы его узнаете, если фотография в досье затемнена?

Муфусаилов растерянно замолчал.

– Послушайте, рядовой. Я специально задал этот вопрос вам, а не вашему прямому начальнику капитану Феррарези. Вы что ж, полагаете, в экстремальных условиях за вас постоянно будут думать офицерские мозги? Позвольте, вы не обезьяна с чипом в голове, управляемая, как робот. Вы человек, созданный думать. Думать и действовать! Еще раз вас спрашиваю, – разгорячался полковник Нэш, – как вы узнаете, как вы выделите из пяти людей (думаю, от обезьян вы способны людей отличать) Главаря?! Ну!

Муфусаилов явно впал в ступор. На его не очень умном лице выявилась крайняя скука с отпечатком законного страха.

– Вы будете наказаны за это, рядовой Муфусаилов. Принять упор лежа! Отжаться триста раз с хлопками ладонями. – Дэвид покраснел от неподдельного гнева.

Рядовой бросился на пол самолета и принялся очень старательно отжиматься. Верх его упругого тела взлетал вверх, руки отрывались от пола, ладони хлопками отсчитывали число за числом.

– Пока туго думающий солдат будет находиться в упоре лежа, – криво усмехнулся полковник, – я обращаюсь к вам, бойцы непобедимой армии Объединенной Европы. Ей-богу, пожалейте своего товарища и ответьте немедленно мне, как из пяти людей противостоящей нам банды вы узнаете главаря. Иначе ваш товарищ будет отжиматься от пола вечно. Клянусь, он умрет у меня здесь, в самолете!

Команда, включая офицеров, по какой-то удивительной всеобщей заторможенности молчала. Проходила минута, две, три. Полковник, не говоря ничего, слушал хлопки пыхтящего Муфусаилова. Только сурово хмурился, сдерживая порыв ярости.

И когда терпение его иссякало, и когда он готов уже был вскочить и вылить свой гнев на эти окружающие его бестолковые лица, раздался четкий голос майора Джобовича:

– Методом исключения. Мы должны досконально выучить лица и фигуры четырех офицеров. Пятый же человек в полевой форме – будет Главарь.

– Ну вот те на! – криво улыбнулся полковник. – А если он не будет в полевой форме, он же не обязан в ней быть. А если он будет в обычной гражданской одежде, смешанный с толпами наших граждан? Тогда как?

Опять повисло тугое молчание. Вскочивший для ответа майор продолжал нелепо стоять.

– Хорошо, – сменил гнев на милость Дэвид. – Садитесь, майор. Признаю, что ваша идея действовать исключением имеет право на жизнь. Более того – это основная идея. Про ее слабости я сказал вам – Главарь может быть переодет, он может не находиться в общей команде. Но он должен поддерживать с ними связь! – опять рявкнул полковник.

Взвод от его крика испуганно передернулся. Дэвид это себе отметил и порадовался, что удалось за несколько часов поколебать эти бесстрашные сердца, сердца лучших бойцов ОЕ.

– Понимаете? – Нэш теперь встал и зашагал между рядами. – Солдаты и офицеры, скажите, а вам ни разу не пришла в ваше серое вещество простая такая мысль: поймать и пытать одного из офицеров, заставить его выйти через свой передатчик на Главаря? А? Правда же, это довольно логично?

А Муфусаилов тем временем неистово отжимался от пола. Пот лился ручьями по его шее. Хлопки по-прежнему были четкие, размеренные. Хоть число отжиманий явно перевалило за тысячу. Дэвид, очередной раз проходя мимо солдата, сжалился:

– Довольно! Встаньте, Муфусаилов. Да будет вам это уроком, что из-за неповоротливости мозгов страдает наша душа и тело. В боевых условиях за тугодумство вас не принудят отжиматься от пола. А просто убьют. Какая-нибудь направляемая на вас офицером горилла откусит вам голову.

Муфусаилов, шатаясь, пристыженный воротился к своему месту. Но продолжал робко стоять.

– Садитесь, солдат, – с досадой махнул на него рукой Дэвид. – Так вот, мои дорогие бойцы, солдаты и офицеры. Нам нельзя проиграть. Понимаете? Полковник Нэш никогда не проигрывает! И банда ублюдков будет ликвидирована! Но этого мало, – продолжал он переводя дух. – Этого очень мало. Нам надо не просто ликвидировать банду, а сделать это как можно проворнее. Проворнее и тише. Все внутренние службы ледника уже получили указание пропускать нас везде и всюду. По прибытии мы наденем форму ледниковых служб, чтобы стать незаметными. Сейчас по улицам городов и особенно Берлина ходят толпы бойцов. Патрулирование увеличено раз в десять. Мы будем отличаться только вот этими зелеными нашивками, – он поднял вверх небольшой круглый жетон. – Они светятся в темноте, и все войска получили указ нас распознавать по этим нашивкам на правом и левом плече.

– Господин полковник, можно вопрос? – поднялся капитан Косоруков.

– Слушаю.

– А не узнают ли нас по нашивкам преступники?

– Глупый вопрос. Садитесь, – с раздражением проговорил Нэш. Он стоял теперь лицом к офицерской лавке, широко расставив ноги и засунув руки в карманы штанов.

– Разбойники совершенно не знают о спецгруппе, направляемой по их души. Это понятно?

– Так точно! – пристыжено сказал Косоруков со своего места.

– Поэтому нашивки на наших рукавах не должны их пугать. Нас они будут страшиться не больше, чем обычных отрядов подледниковой службы. Тем более что ходить по городу мы будем не всем скопом, а по пять человек, с офицером во главе каждой группы. Но держать связь – постоянно! – опять повысил он голос. – Для этого мы получим прямо на аэродроме перед восточным входом в ледник специальные устройства. Понятно?

– Так точно! – выдохнули все хором.

– Хорошо. – Дэвид сел на свое место. – Лететь нам осталось час времени, и чтобы не раскисать – даю офицерам задание: пока остальные внимательно изучают досье, по два солдата каждой группы, чередуясь, должны отжиматься в проходе. Раз этак. по восемьсот. Отжавшись, они бегут в нос самолета на перекладину и подтягиваются по тридцать раз. Офицеры внимательно за этим следят. Поехали!

Его приказ тотчас же стал выполняться. Два солдата из группы майора Джобовича приняли упор лежа и начали синхронно возносить свои передние части над полом. Майор внимательно считал.

Дэвид же, немного успокоенный, опять уставился в иллюминатор.

13

Пролетев Блейк-сити и прилегающие к нему поселки, самолет снова снизился. Туча дыма и гари осталась далеко позади. Теперь было прекрасно видно, как с каждым десятком километров меняется и становится более суровой природа северной Африки.

Под бортом самолета тащились хвойные леса, болота, полноводные реки, озера. Этот неласковый край был уже непригоден для ведения сельского хозяйства. А вот рыболовство и собирательство даров леса здесь было очень развито. Рыбацкие поселки окружали каждое озеро. Сквозь густые чащи тянулись стрелы отличных автомобильных дорог. Маленькими жучками двигались по ним разноцветные и разнообразные автомобили.

Дэвид прижался к иллюминатору и увидел, как далеко впереди висит или, скорее всего, надвигается с океана серая масса. Это тучи. Над северным берегом Африки, как указывал бортовой компьютер, сейчас идут холодные косые дожди. А температура колеблется от 10 до 14 градусов. Вот вам и лето. Все явственнее чувствовалось суровое дыхание ледника, хоть до его кромки и было еще несколько сот километров. Это как бы указывало Нэшу на то, что шутки кончены и наступает время суровой работы.

Под такт, отбиваемый ладонями отжимающихся солдат, Дэвид зажмурился и проигрывал будущую операцию. И отмечал про себя, что не имеет определенного плана. Впрочем, это было для него привычное состояние. Нэш полагался на свою интуицию, на инстинкт победителя, на удивительную способность принимать мгновенные и правильные решения.

Планировать же что-либо сейчас не имело особого смысла. Негодяи скрываются, их местоположение неизвестно. Хорошо хоть получит он перед входом в ледник новейшее устройство, позволяющее пеленговать нео-обезьян по их чипам. Но только с расстояния в полкилометра. И это в городе столь большой площади!

Да, не из легких задачка. Но это лучше, чем ничего. Без чипов эти бойцы – просто глупые звери. А с ними они все-таки определяются, если прибыть на место происшествия быстро. А для этого надо рассредоточиться по городу. Хм. При слове «происшествие» Нэша сотрясла дрожь. Он живо себе представил разорванные тела, раскуроченный взрывом транспорт, вздыбленные рельсы подземки. «Но не могут же они бродить по городу в открытую, со своими звериными харями!» – резонно подумал Дэвид. А значит, надо искать место, где они отсиживаются. Ведь если их не заметно среди людей и все-таки они бесчинствуют в разных частях города, то должны же они, черт возьми, как-то передвигаться туда. Как-то передвигаться. На ум приходило глупое слово «телепортация». Чушь! Сказки из прошлых веков. Наука давно доказала, что этого быть не может. Тогда остается искать самую материальную причину. А именно ходы, по которым злодеи передвигаются. И это может быть только под землей, по канализационным ходам. Как пить дать.

Нэш отвлекся от мыслей и краем глаза наблюдал за движением в самолете. Офицеры, сгруппировавшись со своими солдатами, распределили листки досье по частям и внимательно их изучали. Шепотом переговаривались с подчиненными, давали комментарии, задавали вопросы. Напряжение и неподдельный интерес отражались на всех без исключения лицах.

И все это происходило под движение солдат на полу, под их дружные хлопки и пыхтение. Отжавшись, двое спешили к установленным по бортам турникам, а следующие двое сразу занимали их место. Затем изнуренные тренировкой солдаты возвращались к офицерам и включались в процесс изучения и обсуждения досье. И только лицо солдата Свенсона не понравилось Нэшу. Во-первых, тот был не слишком внимателен. Во-вторых, он искоса посматривал на своего обидчика, то есть на Дэвида, и нельзя сказать, чтобы лицо его имело благодушное выражение. Но Дэвид списал все на то, что Свенсон был оглушен его побоями и деморализован.

«Ничего, это пройдет», – усмешливо хмыкнул про себя полковник. Он даже чуть пожалел скандинава в душе. Но богатейший опыт нелегкой службы говорил о том, что он поступил правильно. Избить, унизить самого мощного и свирепого солдата перед всей группой – было золотым правилом. С минуты, когда огромный скандинав свалился к ногам полковника, весь взвод проникся к Нэшу восторгом и трепетом. Теперь каждый его приказ будут выполнять наперегонки. Теперь этим суровым парням будет море по колено с таким вождем. Жесткая дисциплина, уважение, основанное не только на звании, но и на силе – вот что бесконечно сплотит их, поведет в бой, заставит безжалостно уничтожать обезьян.

Спустя пятнадцать минут они вошли в завесу проливного дождя, а еще через пять минут пересекли береговую линию. Это была уже не голубая веселящая вода океана у берегов Мегаполиса – свинцовыми водами встретило их Средиземное море. На песчаный берег, над которым нависали поросшие лесом кручи, набегали мощные волны. Бушевал шторм. На высоте самолета тоже было неспокойно. Сидящих на лавках то и дело колыхало, подбрасывало. Поэтому Нэш прекратил муштру солдат и приказал всем пристегнуться ремнями. Он всматривался в берег, пытаясь разглядеть рыбацкий поселок, который должен быть по правую руку. Но густая пелена дождя затуманивала его взор.

Они пересекли берег примерно в четырехстах километрах западнее устья Нила и держали курс на остров Крит, а потом – через греческие острова на суровую Румынию, где начиналась обширная тундра, упиравшаяся в край ледника.

Похолодало. Бортовой компьютер указывал, что температура воздуха над морем сейчас 10 градусов по Цельсию. Над Критом около 8 градусов. Над тундрой же идет мокрый снег.

Когда чуть утихла болтанка, Нэш приказал команде распаковать и проверить зимнюю форму – полушубки, меховые шапки, рукавицы, ватные непромокаемые штаны, теплые сапожки. Каждый, включая самого полковника, оделся во все это и по очереди прошелся по салону. У одного солдата оказались тесны сапоги, и ему их заменили. А в общем-то служба обеспечения сработала великолепно – одежда подбиралась исключительно по досье на каждого воина, без примерок и прочее. Нэш построил взвод и наметанным глазом определил, что одежда никому не тесна и ни на ком не болтается.

– Прошу вас внимательно отнестись к моему вопросу: жалобы есть?

– Никак нет, – зашумели по салону нестройные голоса.

– Повторяю, лучше сказать про это сейчас, чем потом терпеть неудобства, когда ничего заменить будет уже невозможно.

Вот тогда-то один солдат и признался, что штаны слишком широкие. Устранив эту неурядицу, Нэш приказал всем быстро раздеться, уложить вещи в мешки и продолжать зубрить досье на противника.

– Вы должны изучить каждого бандита до донышка. И угадывать его фигуру с расстояния триста метров. Если хотите, конечно, остаться живыми, – бодрил подчиненных Нэш.

Он и сам давно уложил в память все черты неприятелей, все о них сведения. Двадцать хищных морд нео-обезьян, пять подлых физиономий офицеров и Главаря стояли перед ним как живые. «А скоро они будут мертвые», – заводил сам себя полковник. Он имел единственное преимущество перед всеми остальными – он знал в лицо Главаря. И именно он, Нэш, должен его нейтрализовать. Скрутить и доставить целехоньким к ногам Президента. И он сделает это с радостью.

Плохо одно: бить и издеваться тоже нельзя – все-таки сынок Президента требует деликатного обхождения. Хоть он и нелюдь. Вспомнив, что натворил выродок высоких кровей, Нэш заскрежетал зубами и сжал кулаки. Нет, бить его нельзя, и бить его он не будет. А вот связать так, чтобы руки у него онемели и кинуть в специальный тесный бокс самолета – это пожалуйста. Так, чтобы и лежал калачиком всю дорогу. И кормить, но не выводить на оправку! Пусть гадит в штаны.

Такие вот веселенькие картинки рисовал себе Дэвид Нэш, чтобы отвлечься от куда более мрачных картин свинцового моря и завесы дождя внизу. Солдаты тоже заскучали. Поэтому Дэвид принялся снова взбадривать их – заставил скакать на корточках по салону от носа до кормы, а от кормы до носа – проходить весь путь кувырком через голову. Офицеров же погнал на перекладину. Причем пока двое сидели и ждали своей очереди – двое подтягивались. И так попеременно около часа. После Нэш отправил всех поочередно в душ, приказал одеться и сесть, а затем сам вспрыгнул на перекладину и перед восхищенными взорами подчиненных подтянулся пятьдесят раз и сделал двадцать подъемов переворотом. Потом и он помылся, оделся и сел.

Дождь, перемежающийся с мокрым снегом, не прекращался все время, пока они летели над холмистой тундрой Румынии. В иллюминаторе была одна влажная муть. Ничего не видно. Впрочем, полковник Нэш отлично знал, что под крылом самолета они, если бы и могли, не увидели бы ничего замечательного. Только на побережье холодного Черного моря есть кое-какие поселки. В основном – обслуживающие метеостанции. На материке же в этих широтах жизнь сконцентрирована только вдоль железной дороги, но она лежит западнее их линии лёта. Там при некоторых станциях есть селения и даже поселки городского типа. Ведь надо же где-то жить людям, которые обслуживают такую напряженную линию, как железка, доставляющая людей под ледник. Впрочем, в последние дни, как понял Нэш, поезда почти не ходят. Разве что грузовые.

Наконец они завернули на посадку. Восточный аэродром ледника подставлял им плечо в это ненастье. И хоть дождь со снегом ничуть не ослабли – когда самолет пошел на снижение, стали видны линии сигнальных огней, а также куча веселых фонарей у здания аэропорта.

Было темно как ночью. Хоть часы показывали пятнадцать минут восьмого. Тучи и ледник, который нависал в нескольких километрах отсюда, надежно заслонили закатное солнце.

Знаменитый Восточный аэродром ледника после довольно долгого кружения самолета принял его. Плавно качнувшись, лайнер сцепился с землею и несколько минут при утихающих покачиваниях ровно двигался по полосе.

– Одеваться и строиться, – скомандовал Нэш подчиненным, преданно смотревшим на своего командира. Да, это был исторический момент эпохи – прибытие спецотряда Нэша на Восточный аэродром. Историки и придворные литераторы в будущем не однажды воспоют это событие. Ведь с него началась прославленная операция по освобождению ледника от свирепствующих террористов.

Когда взвод спускался по трапу – его встречала целая делегация: городские чиновники во главе с комендантом. Они смотрели на солдат и офицеров с неподдельной надеждой, даже мольбой – это не укрылось от цепкого взора полковника. Хоть мокрый снег буквально залеплял глаза.

После короткого приветствия, дабы напрасно не мокнуть, взвод со всем снаряжением погрузился в автобус. Их быстро отвезли в теплое и сухое, щедро освещенное здание гостиницы. Правда, заходили они в нее с заднего двора, а на пятый этаж, где им были выделены три комнаты, – поднимались на служебном лифте.

Комнаты – две большие и одна поменьше – предназначались для полковника Нэша, офицеров и солдат. То есть Нэш, офицеры и солдаты разместятся в трех разных комнатах. Для каждого там стояла кровать, личная тумбочка, общий столик, на стене висел телевизор. Впрочем, слишком долго разживаться здесь никто не собирался – буквально несколько часов для отдыха или короткого сна, пока Нэш получит от коменданта все инструкции, документы, а также специальное обмундирование, включающее в себя и новейшие устройства пеленгации. Кстати, эти устройства тоже должны были доставляться к леднику самолетом, и Дэвид даже не знал, кто кого опередил на данный момент – взвод пеленгаторы или пеленгаторы взвод.

Полковник Нэш вызвал офицеров к себе. Майор Джобович, капитаны Косоруков, Феррарези, Дюпонт выстроились перед ним по ширине комнаты. Сам полковник сидел на застланной кровати у окна, облокотившись о широко расставленные колени.

– Офицеры, – начал он тихо, – я сейчас пойду получать последние письменные и устные указания. Обед принесут через пятнадцать минут в комнаты. Остальные отправятся на склад аэропорта – получать недостающее снаряжение. За вами сейчас придет лейтенант. Майор Джобович, проследите, чтобы солдаты как следует подкрепились. По предварительному раскладу, – Нэш посмотрел на наручные часы, – у нас осталось часа четыре, максимум пять. Поэтому – двойная порция обеда – и в кровати. Гасите, майор, свет – и спать. Сами тоже постарайтесь немного заснуть. Ну и поесть, естественно. Ведь неизвестно, когда и где мы будем следующий раз есть горячее, где приклоним головы. Это и вас касается, капитаны.

– Действуйте! – устало сказал Нэш после короткой паузы. – Капитан Дюпонт, вы лично доложите мне по прибытии.

– Есть.

– Свободны пока.

Воины четко повернулись кругом и по очереди прошагали в дверь. Последний, майор Джобович, выходя, без шума ее закрыл.

Полковник скинул сапожки и прилег на пятнадцать минут, закрыв глаза. Он релаксировал и занимался аутотренингом.

Потом резко вскочил и вышел в коридор.

Длинный темноватый коридор заканчивался ярко освещенным бюстом Президента. В поле зрения полковника находился только один человек – видимо, служитель отеля. Он вышел из дальних дверей, дошел до бюста и повернул направо. Направился в ту сторону и полковник. Кроме скульптурного изображения Верховного, – когда Дэвид повернул направо, – оказалось, что стена коридорного ответвления увешана портретами глав Правительства, а также героев ОЕ. Это звание присуждалось исключительно за боевые заслуги.

Воображение полковника невольно дорисовало свой портрет в этом славном ряду. И действительно, тайным желанием Нэша было когда-нибудь оказаться на этой доске. Ведь все к тому шло. Вся его успешнейшая карьера говорила о том, что Дэвид в будущем заберется на сей пьедестал. И предстоящая операция, думал Нэш, как нельзя кстати. «Ведь если не сейчас, то когда?» – резонно подумал он, улыбнулся и сжал зубы, выдвинув подбородок. Негодяи будут уничтожены. И очень скоро. А сынок пленен и собственноручно доставлен Дэвидом самому Президенту. Уже вообразилось, как высокородный правитель ОЕ будет несказанно обрадован.

Да, слезы радости, благодарности, восхищения потекут из глаз Президента. А через несколько дней состоится чествование народных героев – тех бойцов взвода, что останутся в живых и будут в силах стоять. А во главе их – полковник Нэш. Быть может, раненый в руку. Звезда Героя украсит его широкую грудь. А затем – демонстрация, потоки жителей Мегаполиса и приезжих направятся к Президентскому Дворцу, скандируя победные лозунги.

И Дэвид будет возвышаться на трибуне рядом с Президентом. Ну ладно – если не рядом, то очень близко, в одном ряду. И он по указу Верховного произнесет пламенную речь. И все будут в восторге. А потом – отпуск. Долгожданный, когда можно будет наконец повидаться с сестрой, а возможно, и съездить с ней в Каир, к Пирамидам, к ее мужу Питу, третий год находящемуся там в бессрочной научной командировке. Там они проведут несколько незабываемых дней. О, как прекрасен полноводный Нил в конце лета (а это будет скорее всего в конце лета)! Как плещутся его волны о ступени Храма. Как золотится на солнце Сфинкс. Как сверкают пирамиды.

В лучезарных фантазиях и мечтах полковник и не заметил, как оказался на широком длинном балконе, с которого открывался вид на ночной город. Мокрая метель поутихла. Город назывался просто – Иствуд. Это незамысловатое и такое меткое название дали ему по самой простой причине: город предварял Восточный Вход в ледник. Вернее, если быть уж совсем точными – восточный въезд в ледник. Потому как в ледник никто не ходил, под него въезжали на скоростных поездах.

Город разросся за несколько лет и, по мере того как росла Империя Развлечений, крупнел день ото дня. Тут жила многочисленная обслуга вокзала, аэропорта, семьи работников восточной части ледника. Население давно перевалило за триста тысяч. Вернее, коренного, постоянного населения было гораздо меньше, но постоянным контингентом можно называть и людей, проживавших по два-три дня в отелях города. Ведь люди, заезжающие и выезжающие из-под ледника, проводили эти дни в Иствуде, проходя медицинскую проверку. Также с ними работали штатные психологи. Это был так называемый адаптационно-фильтрационный период. Все обязаны были его проходить. Кроме, разумеется, таких боевых бригад, как взвод полковника Нэша, у которого каждая минута на счету.

Разноцветные огни Иствуда раскинулись перед зрительной площадкой, перед длинным балконом десятого этажа, на котором стоял Дэвид и еще несколько жильцов. Удивительный, величественный пейзаж. Справа – огни аэропорта, громадины лайнеров, столпившихся там недвижимо. Было заметно, что аэродром, всегда, в любую пору суток такой шумный, подвижный, теперь как бы замер. Ведь число рейсов в связи с событиями под ледником уменьшилось на порядки. Теперь только грузовые и военные самолеты летают сюда.

Голубая надпись «Иствуд» красовалась над пятиэтажным зданием аэропорта. Аэропорт считался территорией ледника, поэтому Империя Развлечений начиналась для прибывающих уже здесь. Игровые автоматы, коктейль-бары, стриптиз-бары, залы для показа остросюжетных фильмов, рестораны, гольф-клубы и прочее, прочее. Все это вмещало в себя огромное многокрылое здание.

Слева же – виден Дэвиду был лишь кусок – находился знаменитый Восточный вокзал. Опять же – толпы поездов как бы замерли на многочисленных запасных путях. От вокзала сразу же начинается тоннель, ведущий в ледник. Впрочем, бетонный тоннель сначала идет по поверхности земли километров пять, а только затем, ныряя под землю, входит под кромку ледника. Пять километров – это буферная зона, поскольку кромка ледника довольно подвижна – зависит от поры года и от различных погодных капризов. Поэтому, дабы не привязываться жестко к кромке, тоннели заходят под ледник под землей. Да и под ледником, понятное дело, они идут в земле – по вырытым еще в доледниковую эпоху каналам.

Постояв здесь минут двадцать, полковник Нэш отправился на совещание, которое проводил комендант города. Это происходило на втором этаже и, разумеется, без присутствия журналистов. Что там было сказано Нэшу, мы не будем пока открывать, поскольку, во-первых, ничего особо интересного там не прозвучало, во-вторых, частично о ходе совещания будет сообщено Нэшем своим подчиненным впоследствии.

После совещания полковник быстро прошелся вокруг гостиницы. Он хотел разглядеть ледник, но видел только огни тоннеля и далекие огни над воротами – там, где тоннель уходит под землю. На месте же ледника зияла непроглядная чернота. В безлунную ночь отсюда невозможно было увидеть ледник. «Что ж, придется углубиться в него, даже не поздоровавшись», – досадливо думал Нэш. И одновременно удивлялся себе, что и доселе не имеет определенного плана действий. Что он сейчас знает определенно – так то, что должен как можно скорее, с первым же поездом, добраться до Берлина и прибыть в распоряжение коменданта.

Поднявшись на девятый этаж, Нэш проверил, что солдаты легли в постели и свет у них выключен. Спят и три офицера. Только майор бодрствует с заряженным автоматом в своей комнате. Завидев Нэша, Джобович упруго вскочил, бросился к нему и по всей форме доложил обстановку: солдаты накормлены, спят, аппаратура получена, проверена в действии. Полковник, в целом довольный докладом, все-таки самолично проверил действие новейших пеленгаторов обезьян – устройств, размером с пол-ладони, помещающихся в нагрудный карман.

Было около полуночи. Поезд уходил под ледник в десять минут третьего. Спать взводу оставалось до двух часов ночи. Полковник позвонил и велел принести себе в номер обильный ужин. Заправившись тремя беконами с картошкой, четырьмястами граммами отменного творога, семью яйцами и запив все это двумя стаканами натурального апельсинового сока, полковник наконец и сам прилег отдохнуть. Засыпая не раздеваясь, он слышал, как шел на посадку большой самолет, как потом голос по репродуктору что-то там объявлял.